Васильковая любовь. Глава 9

               
                Глава 9.

   После того, как феи переглянулись, вторая и третья кивают первой.
   — Любовь?… Ты видел там её? — осторожно спрашивает первая фея.
   Иван опускает глаза, словно пытаясь что-то вспомнить,  и отрицательно качает головой.
   — Нет. Стало вдруг темно, и я проснулся.

   Феи отходят немного в сторонку и начинают взволнованно перешептываться.
   Первая фея встревожено произносит:
   — Его рассказ похож на правду.
   Вторая фея:
   — Да, он всё точно описал!
   Третья фея:
   — Но как же он в наш край попал?
   Первая фея, задумавшись на мгновение над её словами, тихо добавляет:
   — А не любовная тоска, тайком свела его туда? Она бывает так мягка!
   Вторая фея тут же соглашается:
   — Возможно, это и она, и знает это фея сна. Мы к ней попозже обратимся.
   Третья фея берёт всех за руки и негромко спрашивает:
   — Но как бы ни было, пора, открыться нам, ведь так, сестрицы?
   Феи согласно кивают в ответ.

   Иван, побыв немного в скуке, пока феи шепчутся, решает прервать своё одиночество:
   — О чем вы шепчетесь, девицы? Неужто мой рассказ не вышел вам по нраву?

   Феи оборачиваются к нему, и первая фея, слегка растерявшись, поспешно поднимает руки, словно пытаясь его успокоить:
   — Нет-нет! — говорит она упреждающе. — Он всем хорош, и ты по праву можешь просить свою награду.

   Иван, не медля с ответом, тут же отвечает:
   — Она по-прежнему одна – откройте ваши имена!

   Феи переглядываются и едва заметно обмениваются короткими кивками. Вторая фея поворачивается к Ивану и с улыбкой произносит:
   — Мы согласны. Но! — предупреждающе восклицает она. — Прежде, чем услышать их, должны и мы узнать: откуда родом ты, как величать?

   Иван показывает рукой в сторону небольшой возвышенности:
   — Живу я вон за тем холмом, в селе с названьем «Новый Стан». А имя дали мне — Иван.

    Третья фея наклоняется к первой и шепчет ей на ушко:
   — Он честно поступил, не лгал!
   Первая фея с одобрением отвечает:
   — Да-да! Всё верно рассказал!
   Вторая фея поворачивается к Ивану, и с лукавым блеском в глазах, чуть капризно, произносит:
   — Иванушка, ну согласись, что это так неинтересно, вот просто взять, и имена назвать! А что, если ты попробуешь их угадать?

Иван, с задумчивой улыбкой почесывая за ухом, тихо проговаривает:
   — Так-так… Им доверять нельзя… И как бы не было подлога… Но я имён девичьих знаю много…
   Ещё мгновение подумав, Иван поднимает глаза и с решимостью отвечает:
   — Ну что-же, я согласен!
   Феи перекидываются довольными улыбками и выстраиваются небольшим рядочком.

   Иван подходит к первой феи, в белом, смотрит на неё, и начинает называть имена:
   — Анюта?…
   Фея молчит.
   — Света?…
   Фея продолжает молчать.
   — Вероника?!
   Фея снова не отвечает.
   Третья фея ненавязчиво подсказывает:
   — Нет-нет, ту угадай от лика. Что видишь в нас — то и скажи.

   Иван медленно обходит первую фею, внимательно рассматривает её изящное платье, грациозный силуэт. Задерживает взгляд на миловидном личике феи.
   Внезапно начинает звучать музыка — красивая и лёгкая, льющаяся, как ручеёк.
   Очарованный мелодией, Иван замирает и произносит:
   — Что тут скрывать… Черты лица, изящный стан… Во всём, во всём прекрасна ты!
   Фея улыбается и согласно кивает:
   — Ты прав! Я – фея красоты!
   Музыка смолкает.
   От радости, что угадал, Иван едва не вскрикивает:
   — Красота! Я угадал! Тогда, попробую ещё…
   Он подходит ко второй феи, одетой в беловато-голубое, и начинает внимательно рассматривать её так же, как первую.

   И снова звучит музыка — весёлая, задорная, словно солнечные лучи играют на капельках росы.
   Ивана охватывает восторг. Радостные эмоции переполняют его.
   — Не знаю… Мысли сбились все… Хочу смеяться, веселиться! Плясать и петь! А в голове, уж ничего там не осталось!
   Вторая фея поднимает пальчик вверх, и музыка мгновенно стихает.
   — Что ж ты хотел? — с лукавой улыбкой говорит она. — Ведь я и есть та фея  — Радость!
   — Вторую тоже угадал? Ну молодцом сегодня я! — Иван радостно потирает ладони. —          А где же третья? Вот она!

   Иван подходит к последней, третьей феи, одетой в беловато-голубое с нежными розовыми оттенками.
   Фея скромно опускает глаза, словно стесняясь его пристального взгляда. И тут начинает звучать музыка — совсем иная, чем прежде. Она тиха и проникновенна, словно дыхание весеннего утра, наполненного чистотой и невинностью.

   Радостная улыбка на лице Ивана мгновенно исчезает. Он замирает, словно заколдованный, и внимательно всматривается в фею.
   — Что вдруг произошло со мной? — тихо произносит он, ошеломлённый переменой. — Лишь миг назад я веселился, а тут внезапно всё ушло! Внутри — одна лишь пустота… Нет-нет, вновь наполняется она! Но чем? А!…
   Иван напряжённо вглядывается в её глаза, словно пытаясь разгадать тайну.
   — Взор твой… — шепчет он, будто внезапно что-то вспомнил. — Так мать смотрела на меня, качая в детстве в колыбели. И чувствовал тогда, такую лёгкость, безмятежность! И ты… Наверно…
   Фея нежно прикладывает ладонь к его губам, мягко прерывая его.
   — Стоп-стоп! Сама скажу. Я – фея Нежность.

   Иван в полном восторге.
   — Три феи… Нежность, Радость, Красота! А есть у вас ещё сестра?
   Феи, с улыбкой переглянувшись, отвечают в том же неизменном порядке:
Красота (с мягким кокетством):
   — Возможно, есть, возможно, нет! Не можем дать тебе ответ.
   Радость (с весёлой лукавостью):
   — Вот так, все сразу раскрывать секреты. Так что, Иванушка, прости!
   Нежность (с лёгкой грустью):
   — Не надо в этом нас винить. Нет дозволения у нас об этом людям говорить.

   Как только Нежность заканчивает произносить эти слова, всех присутствующих на лугу — и трёх фей, и Ивана — окутывает мелодичный звук колокольчика. Он будто парит в воздухе — яркий и чистый.

   Заслышав его, феи с улыбками переглядываются и начинают о чём-то перешёптываться.

   Нежность, прикладывая рот ладошкой, наклоняется к Радости и тихо говорит ей на ушко:
   — Она пришла.
   Радость кивает и с восторгом отвечает:
   — Да-да, уж здесь!
   Красота, оглядев небосвод, с тёплой улыбкой смотрит на Ивана и произносит:
   — Утро доброе какое! День шлёт удачный для тебя.
   — Конечно! — с радостью восклицает Иван. — Ведь этим днём родился я!
   — Мы знаем! — дружно отвечают феи. — С чем так душевно поздравляем!
   Феи торжественно кланяться, после чего Красота начинает медленно обходить Ивана, исподтишка бросая на него испытующие взгляды. Наконец, останавливается и произносит:
   — Да, есть ещё одна сестра. Из всех нас старшая она.

   Иван направляет на неё немигающий взгляд и с нетерпением спрашивает:
   — А имя, я могу узнать?
   Красота улыбается и ровным голосом отвечает:
   — Ты можешь сам его назвать.
   Радость, слегка жестикулируя рукой, добавляет:
   — Всё видим, слышим, знаем мы. И знаем то, что ищешь ты.
   Нежность мягко касается плеча Ивана:
   — А поиграли чуть с тобой, чтобы избавить от тоски, тебя накрывшей, как вуаль, что ткёт в ночи своей печаль.

   — Раз так, — Иван решительно рубит воздух кулаком, — то и таить не стоит! И мой рассказ вас не расстроит. Уж много лет на это место я продолжаю приходить. Ведёт на луг мечта моя! И вот сегодня, как всегда, она, взяв за руку меня, к рассвету привела сюда.
   Он делает шаг вперёд и вдохновлённо продолжает:
   — И здесь брожу, ищу среди цветов, ту, чьё имя доброе — Любовь! Но время близится к концу, а я её не нахожу. Как сделать это, подскажите!
Феи молчат, лишь улыбаются и переглядываются.

   — Прошу вас феи, помогите! — умоляет Иван.

   Феи выдерживает ещё одну короткую паузу, словно решаясь на что—то важное и ответственное. Затем Красота делает шаг вперёд и, подняв голову, торжественно объявляет:
   — Советом просьба принята!
   Радость с улыбкой добавляет:
   — Не так она уж велика!

   Нежность смотрит в глаза Ивану:
   — Так ты готов?
   Иван, окинув себя взглядом и смутившись, начинает торопливо поправлять свой внешний вид: заправляет край рубашки в брюки, нервно приглаживает растрёпанные волосы и поправляет воротник. Ещё раз внимательно осмотрев себя, он с силой прижимает ладони к груди:
   — Да! Сто раз – да!

   Феи берутся за руки и дружно произносят:
   — Исполнится пускай она! Сестра-Любовь, он ждёт тебя!

   И тут, совсем не далеко от них, прямо из чистого, прозрачного воздуха начинает формироваться плотное облако белого тумана. Оно медленно всплывает над землёй и замирает, совершенно неподвижно, словно чего-то ожидая.

   Феи снимают с поясков кувшинчики, наполненные свежей утренней росой, и лёгкими движениями выплескивают её на белоснежное облако. В тот же миг туман вспыхивает миллионами разноцветных искр, мерцающих, словно звёзды на ночном небе.
Под величественные звуки музыки, будто пришедшей с небес, из сияющего облака плавно выходит дивная дева. Её облик завораживает: статная, с царственной осанкой и грацией, в её движениях чувствуется гордость и величие. На ней лёгкое, словно дыхание ветра, платье глубокого василькового цвета, расшитое тончайшими золотыми нитями.

   Её золотистые локоны безупречно уложены в изысканные волны, мягко обрамляющие лицо, а на голове сияет утончённая тиара, усыпанная драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами радуги. В руках она держит скромный, но чарующий букет васильков, тонкие стебли которого трепещут в ритме лёгкого ветра, символизируя нежность и чистоту.

   Иван, ослеплённый этим великолепием, не в силах вынести яркость, невольно прикрывает глаза ладонями.

   Феи склоняются перед девой, исполняя глубокий, грациозный реверанс. Их лёгкие, почти невесомые платьица мерцают в такт бликам на её тиаре, а крошечные капли росы, оставшейся на кувшинчиках, продолжают сверкать миниатюрными радугами, создавая ощущение настоящего волшебства.

   В этот момент на краю луга начинает пробуждаться Ирина. Она медленно, с явным наслаждением, потягивается. Протёрши глаза кончиками пальцев, неторопливо поднимается и оглядывает безмятежный, пустой луг, на котором ничто не говорит о совершающихся здесь волшебных событиях — лишь лёгкий туман едва заметно стелется над травой.

   Немного задумавшись, Ирина разворачивается и неспешно уходит по той же дорожке, по которой и пришла сюда, оставляя позади это тихое место, где что-то важное и необыкновенное осталось ею незамеченным.

   Любовь, с тёплой улыбкой, поднимает свой скромный букет. В тот же миг васильки словно оживают, мягко выскальзывают из её рук, взмывают в воздух и разлетаются по лугу, образуя чудесный ковёр цветов.

   Затем, лёгким и невесомым шагом, она приближается к Ивану. Её голос звучит мягко и мелодично, как чарующая музыка:
   — Иванушка, открой глаза и посмотри! Меня хотел увидеть ты и вот, стою я пред тобою, и в платье этом, васильковом, хоть больше мне идёт в бордовом!
Иван, услышав её голос, медленно убирает ладони с лица. Его взгляд наполняется трепетом и восхищением.

   Нежность и Радость почтительно кланяются Любви, затем превращаются в два лёгких облака. Они плавно поднимаются в небо и растворяются в его бескрайней голубизне. Фея Красота, воплощённая в Любви, остаётся на лугу.

   — Здравствуй, Иванушка! — вновь раздаётся мелодичный голос Любви.
   Иван, едва сдерживая волнение, произносит дрожащим голосом:
   — Здравствуй…

   Любовь весело и заразительно смеётся. Её смех — как звон хрустальных колокольчиков.
   — Что ж ты растерянный такой? Может, не к молодецкой стати этой, — показывает на Ивана, — облик мой?

   Иван, немного растерянный, выдыхает, пытаясь справиться с волнением:
   — Забыл слова я все, лишь красоту твою увидев!

   Любовь приподнимает брови в притворном удивлении и пристально смотрит на него с улыбкой:
   — Лишь красоту? — спрашивает она игриво, с лёгкой тенью ожидания в голосе.
   — Только её! — искренне восклицает Иван.

   Любовь обнимает Красоту и с нежностью прижимает к себе.
   — Ах, Красота, для сердца ты услада, — произносит она с теплотой, после чего вновь обращается к Ивану:
   — Кстати, Иванушка, что чувствуешь в своём сейчас?

   — Восторг его лишь опаляет!
   — И глубже он не проникает, — произносит Любовь с лёгкой тенью разочарования в голосе. — Лишь только поверху порхает. Увы, таков его удел  — летать! Ну что ж, придётся мне сестричек звать.

   Любовь поднимает голову к небесам и обращается к ним:
   — Нежность, Радость, где же вы? Ну, хватит, хватит озорницы всё утро от меня скрываться!
   Едва она произносит эти слова, как в небе вспыхивают две белые точки. Они устремляются вниз, постепенно увеличиваясь. Подлетев к земле, они мягко касаются её и тут же рассыпаются, открывая Нежность и Радость.

   Шутливо погрозив им пальцем, Любовь указывает на два растущих рядом василька:
   — Вот эти два цветка сорвите, в свои кувшины опустите, затем груди его коснитесь. Но только краешком, чуть-чуть — ему не вынести всех чувств.

   Нежность и Радость срывают по стебельку с василькового ковра и аккуратно окунают их в кувшинчики, висящие на поясах.
   Подойдя к Ивану, они одновременно касаются его груди лепестками.

   Иван на мгновение замирает, как если бы весь мир вокруг остановился. Затем он медленно поднимает ладони и бережно прижимает их к груди, будто пытаясь удержать в себе это новое, неизведанное чувство.
   — Теперь что скажешь ты? — с весёлым вызовом спрашивает Любовь. — Вот то, что от сестёр пришло, сравнимо с чувством красоты?
   — От красоты твоей не ведал слов! — восклицает Иван. — Но сейчас… сейчас я в небо синее готов взлететь и в облаках парить от счастья и блаженства!

   Иван, не сводя с Любви зачарованного взгляда, делает к ней несколько осторожных шагов.

   Любовь замечает его шаги, негромко смеётся и отступает предостерегая жестом:
   — Иванушка-а, будь осторожен. Не стоит подступать ко мне так близко.
   — Но почему? — спрашивает Иван, замерев.
   — Ты не готов ещё, — отвечает Любовь с лёгкой строгостью в голосе.
   Иван озадаченно смотрит то на Любовь, то на себя:
   — Я… не готов? К чему?

   Любовь задерживает на нём испытующий взгляд, словно решая, можно ли доверить ему нечто важное. В её глазах мелькает отблеск сомнения, словно тень, но спустя мгновение она принимает решение. Почти шёпотом она произносит:
   — Переступить через барьер, что от злых сил оберегает. Ступит такой — и нет его. А где он? Лишь ветром пыль всю разнесло. Через него пройдёт лишь тот, в ком любовь моя живёт!

   С усилием подавив дрожь, что пробежала по телу после смертельной опасности, Иван глубоко вздыхает и говорит:
   — Спасибо за совет…  Во мне как раз её и нет. Не знаю чувства я такого.

   Любовь с сожалением смотрит на него:
   — Во столько лет, и незнакомо?
   — Ну как же, знаю о любви немного, — уже более уверенным голосом отвечает Иван. — Правда, я книжек не читал таких, а больше слышал от других. Мне говорят: «Ты посмотри! У них любовь! Они же влюблены!» — Иван слегка усмехается и добавляет с иронией: — Увидела бы ты эту любовь со стороны, то уж точно рассмеялась!

   Любовь опускает глаза, задумывается, а затем вновь смотрит на Ивана:
   — А может быть… заплакала? — уже без прежней улыбки спрашивает она.
   — Ты… ты тоже плачешь, как и мы? — удивляется Иван, распахнув глаза, и продолжает: — Нет, я не верю! Всё это розыгрыш такой!

   Любовь слегка качает головой и отвечает с лёгкой грустью:
   — А вот не розыгрыш… Случается порой.
   Она на мгновение замолкает, как будто прислушиваясь к себе, и продолжает:
   — Бывают слёзы радости, что двое наконец нашлись, бывают и печали, что рядом шли, а разошлись. Вот как в одном селе случилось прошлым летом. Слушай! Там двое… — начинает она, но внезапно останавливается.

   Иван смотрит на неё, заинтригованный.
   — И что же там случилось?
   Любовь на мгновение задумывается, качает головой и мягко говорит:
   — Нет, не сейчас. Не хочется об этом.
   Она переводит взгляд на Ивана и, улыбнувшись, спрашивает:
   — Так что же не устроило тебя в сердечных отношениях других? Что видел в них?

   — Что видел… Я был в недоумении, был просто поражён! — с искренним удивлением восклицает Иван. — Разве можно так страдать? Грустить, не спать, лишь изредка встречаться, потом, простите, целоваться!

   В глазах Любви вспыхивают озорные искорки.

   — Так ты противник поцелуев? — спрашивает она, скрывая улыбку.

   Иван удивлённо приподнимает плечи, и, вскинув голову, словно пытаясь придать словам большей значимости, уверенно произносит:
   — Так я всегда был им! Ну что хорошего, ответь, в касании двух губ?

   Любовь качает головой и делает шаг вперёд, вглядываясь в лицо Ивана:
   — Отвечу… — мягко замечает она. — По юности ещё ты глуп. Но всё это пройдёт, когда любовь к тебе придёт. Будешь целовать, и крепко обнимать… — Любовь слегка прищуривается и добавляет с лёгкой усмешкой: — И я за этим подсмотрю!

   Иван скрещивает руки на груди и твёрдо отвечает:
   — Смотри. Но я от слов, не отступлю!

   Любовь весело усмехается и наклоняет голову набок, словно оценивая его:
   — Я бы поспорила, но знаю  — проиграешь. — Она делает паузу, задумчиво проводя пальцем по подбородку. — Кстати, Иванушка, вопрос: а это сложно, полюбить? Как ты считаешь?

   Любовь внимательно смотрит на Ивана, ожидая ответа.

   Иван чешет макушку, хмурит брови, словно подбирая слова, и медленно произносит:
   — Ну, если по другим судить, что видел я у них, и при условии, что то была любовь…  — Смотрит на Любовь. — Ведь ты мне так и не сказала…

   — Любовь, — коротко подтверждает она, слега кивая.

   Иван выпрямляется, расправляет плечи и продолжает с ноткой уверенности в голосе:
   — Хорошо. Тогда отвечу с вероятностью, процентов так на девяносто: влюбиться — очень даже просто! Тут, понимаешь, — начинает он наставлять Любовь, — главное, желание! И этот… как его… объект для воздыхания. И чтобы хороша была собой.
Закончив свою речь, Иван довольно улыбается, будто только что раскрыл ей великий секрет.