Песнь Химауры и Осени 4. Продолжение -5

  Вот и все. Ну хорошо, выпьем по паре рюмок, дальше помочь, конкретно, нечем: пусть ищет себе другую женщину. Неужели это ТАК сложно сделать?! Не устраивает баба – послал куда подальше, а этот... словно с ума сошел, в прямом смысле. В короткий сравнительно срок. Макс тоже хорош, на самом деле. Уделал тут ВСЕХ, кого можно и кого нельзя. Но тот не лез, куда попало, в отличие от Кельтского. Золотоволосый полез в непонятный лес, где давно не бывал, заблудился в трех соснах, окумарившись от женской бзды. Дурак, что скажешь. Пусть сам теперь все свое отборное дерьмо расхлебывает. Никто ему из Темных не поможет. Никогда. Слишком много чести для врагов.

     Распахнул дверь, сдвинув брови. На пороге реально стоял коллега. С глупенькой, пьяной улыбочкой, в старой, вязаной шапке, которая шла только бомжу. Полосатая, как у обычных алкашей. Волосы спутаны, сальные, грязные. Советская куртка, изрядно потрепанная, не стиралась давно, по ходу. Дополняли синие джинсы образ неудачника, да вязаный свитер из девяностых. От мужчины нехило несло табаком, вперемешку с перегаром. А в глазах читалась немыслимая БОЛЬ. С коей он сам справиться НЕ СМОЖЕТ. Волосы собраны в хвост, лишь несколько прядей выбивались из прически. Пару дней красавчик не расчесывался.

     Кашлянув в кулак, Архимаг глядел в упор. По взору Гломен прочел ясно: уж лучше Тьма, чем собачья жизнь с сумасшедшей. Темноту подъезда разрезала лампочка. Сто раз здесь их били, эти источники света. Это ж Братск. Народ дикий, особенно молодежь. Над верхней губой и подбородке гостя пробивалась недельная щетина. При подобных условиях бриться нет смысла.

     - Вот это да, Кельтский! Ну здравствуй, гость наш ненаглядный! С чем пожаловал? Неужели понял, что Тьма в разы лучше вашего Света, который приносит каждый раз много бед? Вспомнить юность решил через меня? Могу устроить, с большим удовольствием! Перейдешь на нашу сторону, будешь жить припеваючи, никаких страданий, мук совести и остального. В то дерьмо, куда ты сам, по собственному желанию влез, не полезет даже червь из жопы! Это же надо, так обосраться, промахнуться, вот и завоняло! А я предупреждал тебя, еще на ГЭС, давным-давно: добра ты тут не построишь, никаким образом! Зачем пришел?

     - Ты знаешь. – Сухо ответил гость. Взгляд его смягчился, но немного.

     - Я, конечно, могу хоть сейчас заявиться к тебе в гости домой, как ты заявился ко мне сейчас, когда я крепко спал, и устроить той сумасшедшей свинье из паранормальной деревни нехилую выволочку. Вплоть до упокоения. Отправлю к праотцам, мне можно. Без всякого разрешения. Интересный ты у нас, однако! И популярный среди женщин! Одну просрал, с позором, она непонятно куда делась, так нашел еще одну. Словно с первой клонированную, вот и играйся дальше, ожидая счастья там, где его нет! Совесть-то не мучает, за свой обман, причем обеих? Упорхнула птичка! Даже ваши тела не нашли, нигде! Сказать можно все, что угодно. Понял, Светоч?

     Темный смотрел на коллегу в упор. Нет, обьяснять ему настолько простые вещи совершенно бесполезно. Но страдает блондин страшно.

     - Вот у меня нет бастрдов, Гвелд. Я вынимаю всегда вовремя, и надеваю презерватив в некоторых случаях! Ума не хватило его наколдовать, когда та нее залез? Или хотя бы выдернуть, перед оргазмом? Или совсем там, в лесу, зараженном радиацией с динозаврами, мозги отшибло? От страха обосрался, кончив в нее? Навалил кучу, и убежал, со спущенными штанами? Ну что молчишь? Стыдно стало? Да, верно. Я прав. Судя по взгляду, выражению лица.

     С советского подъезда несло кошачьей вонью. Хотелось взять бездомную кошку, заботиться о ней, чем о бабе с деревни, коя стала женой. Еще раз посмотрев в упор на Сергея, Олег Аренский твердо произнес:

     - Может, все-таки меня впустишь? Негоже стоять на пороге. Тем более, в такую рань. И люблю я другую, вовсе не беременную супругу. Я пришел обо всем поговорить. Серьезно. Мне нужно выбраться из всего этого говна. Сам я не смогу, никак. Я никогда, слышишь, никогда не был настолько беспомощен, слаб!!! Я сам в шоке! Здесь, похоже, задействована неизвестная даже мне магия, с коей сам вряд ли справлюсь. Понимаешь?! Помоги!!!

     Темный с презрением, с прищуром, взглянул на врага еще раз. Во дурак... Любой бы сразу понял: там задействованы вещи похлеще приворота, даже самого сильнейшего. Странно, все случилось после того дня. Как дела обстоят в других местах, в области, – отдельный вопрос. Да и неважно это. Лишь бы город не погиб.

     - Что ж, заходи, неудачник. Сейчас мы пойдем в кухню, закроем дверь, поговорим спокойно. Как мужик с мужиком. Мне как рассказали, о той связи с Тиль, я аж охренел до корней волос. До злосчастной поездки под Тулун. А чего такого, судя по твоим возрасту, опыту, можешь. Зачаровал, в постель затащил, трахнул, дальше что? Скинул, как ненужный балласт? Ой нехорошо... Как же нехорошо... Надо было сделать предложение, сразу, и не пускать ее никуда! Сам виноват. А ты, вместо этого, чтобы жениться, полез в то дерьмо и нору, куда собака свои *** и нос даже не совала, и отродясь не засунет, и уж отродясь не будет трахать такую дичь, как Ирина с деревни!

     Архимаг, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, зашел. Котовасия продолжалась. Начудил он, конечно, хорошо. Уж лучше не бывает! Вчера пил, сегодня будет то же самое.

     - Что бы ты там ни говорил, Кельтский, начудила сначала одна девочка. Оба получили по заслугам. Судя по тому, как выглядит женушка, кого Светлый там любил, сомнений не остается. Можно было на поездку болт забить, а письмо принести мне. Знаешь, я бы нахрен выгнал ту шаболду вонючую, помоечную, несмотря на штамп. Штамп – печать, чернила обычные. НЕ больше, и не меньше.

     Энрике молча раздевался, снимая обувь, пока Темный в кухне наливал из банки чайный гриб. Смотря на весь этот абсурд. Осуждающе. Сейчас начнется настоящее веселье, при начавшейся фигне в городе.

     - Кроме Сашки-Хамелеона, еще ты втесался, во все это дерьмо. Раз пришел, добро пожаловать. В следующий раз умнее будешь! Мне тут еще звонил Вейдер Белозеров, спрашивал, чего в Братске мы все натворили. Он с ног сбился, в прямом смысле! Раз там творится, в Северной Столице, с момента отъезда Ирины, невесть что. По крайней мере, один работник там лежит в глубокой коме. Его пытаются выходить, всеми мыслимыми-немыслимыми способами. Причем, все хотят, чтобы ты туда явился, причем срочно! Вся Инквизиция на дыбы встала! Только не надо сейчас толкать свою долбаную мораль, как вы все подобное любите, учить добру! Добро сейчас с кулаками будет! Ищут Гвелда.

     Кельт резко сел на табурет в коридоре, скинув куртку, вытаращив глаза:

     - А причем здесь вообще я?! Я отправил Иру в Питер, а дальше она как в воду канула! Даже не написала, не позвонила! Ни слуху, ни духу с тех пор! Писал сколько раз, звонил, – бесполезно! Она что, испарилась?! Уже сколько прошло месяцев! Переживал, блин, беспокоился! И вот оно! Я женат! Теперь! Не на той, на кой надо!

     - С тебя все, Гвелд. началось. С тебя. Не приедь сюда – хозяином всего был бы я. Я еще промолчу, откуда взялся Максим, кто его родители. Их ты сам видел. Оба мертвы, давно. Слишком неопытные оказались, когда Химаура пошла мощь набирать, чтобы тут все пожрать! Красиво, правда? Просто замечательно! Ты вогнал весь Братск в клоаку, будучи не в состоянии остановить свою подружку, в том Эдеме! А мог бы! Сгрести в охапку, утащить подальше с места эпицентра схватки. Тогда сдох бы тот подонок, коего все послали. Да кому я говорю... все просрано, давно. В этом отравленном месте. Хорошо полежал в лесочке перед ящеркой, совсем малюсенькой, оскалившейся на тебя, как настоящий монстр? Не ожидал от меня, да? Это лишь начало кошмара, грядущего, поверь. Трахнул бы свою ненаглядную, да дело с концом. – Маг при этом приподнял брови, посмотрев на пустой стакан. – Безумно красивая баба, побрезговал, что ли? Поженились бы, размножились... но Энрике сам сделал свой выбор. Сходил в лесок членом потрясти. По старой памяти. Ведь его так там все любили, лет двадцать семь назад, правда, мальчик?

     Гвелд опустил голову, начав неистово ею мотать, ему стало тошно, раздался протяжный скулеж. И нытье.

     - Нравится? Говорю все это, чтобы включились мозги, а не пися. Давай Олеже Аренскому сначала леща отвесим, лишь бы больше подобного шлака не повторялось? Затем я вызову своих ведьмочек, чтобы несчастный получил компенсацию, в виде женской ласки и любви.

     Светлый после запрокинул голову, принявшись дико ржать. Никто не мог услышать мужчин: стоит звукоизоляционная, магическая защита. Вдобавок, мать погружена в сон до вечера. Не проснется. Обои, наклеенные невесть когда, выцветшие, наводили на еще больший депресняк. Тут теперь поможет лишь Тьма. Свет здесь бессилен. Темный удар извне, Гломен это ясно видел. Реально, раз кельт лишил Тильсирвэ девственности, надо было сразу жениться. Теперь она его, по ходу, даже видеть не желает. Очень жаль.

     Теперь во Тьме, хоть тут, есть покой. Лишь бы не дома! Дома нигде находиться невозможно! Да пошло оно все, куда подальше, Химауре в чертоги! Навсегда! Одновременно, кельт рассматривал синий, шелковый халат Сергея. Хорошо живет, умеет себя подать. А в коридоре царил полумрак.

     - Мы еще даже не знаем, ЧТО Химаура может вырулить, теперь! Может, мы сами превратимся в невесть кого, сожрем друг-друга, а мне еще на человеческой работе работать! Понимаешь? Если вся моя больница закишит тварями, Светлые вновь проиграют.