Семейные узы сценарий фильма

Семейные  узы

Предисловие
На днях смотрел трансляцию очередного всемирного шоу — вручения кинопремий Оскар.
Шик-блеск-красота, много слёз и благодарностей.
И всё ради какой-то невзрачной, если не сказать «совершенно несимпатичной», угловатой статуэтки.
Но приз — всё же приз! Я думаю, идёт от слова «признание». Англофилы, конечно, будут уверять, что это не так, хотя и по смыслу — так. Ну и бог с ними!
Я же, пересмотрев свой юношеский актёрский, композиторский и режиссёрский опыт, опираясь на теперешние литературные достижения, решил, что ничем не хуже других и пора заявить о себе, написав
сценарий  многосерийного  индоидного  фильма.

Действующие лица

Баларма — очень  хороший молодой человек
г-н Вишал — отец Балармы, уважаемый человек
г-жа Приша — жена г-на Вишала
г-н Виван — уважаемый врач, брат г-на Вишала
г-жа Джипали — жена г-на Вивана
Адити — кормилица и няня Балармы
Анджали — дочь г-на Вивана и г-жи Джипали
Рия — подруга Анджали и Балармы
Айана — подруга Балармы по университету
г-жа Ананья — двоюродная сестра г-жи Приша
г-жа Малати — бабушка  Балармы 
г-н Анирудха — дедушка Балармы, муж г-жи Малати
Парвати  и  Ретикия — их дочки-близнецы
старуха-цыганка
неизвестный лётчик,
муж г-жи Ананьи,
народ.

      У всеми уважаемого в городе господина Вишала и его жены, госпожи Приша, был старший сын Баларма.
     Он был очень смышлёным, шустрым мальчиком.
     Родители в нём души не чаяли, и все слуги большого дома его любили и прощали детские шалости. Но мальчик, росший в обстановке всеобщей любви, вырос не избалованным, а воспитанным, вежливым и добрым.
     Любил читать книжки и не только стучал на табла, дудел на надасвараме, но и хорошо играл на ситаре и пиликал на европейской скрипке.
     С младенчества он вырос в окружении родных и двоюродных братьев и сестёр, а потом одноклассников, но больше всего ему нравились игры с двоюродной сестрой Анджали, дочкой папиного брата Вивана, и ее подружкой Рией. Они часто сочиняли разные истории. И всегда получалось так, что Баларма играл роли влюбленного в Рию, а Анджали — то подружки, помогающей им, то, наоборот, разлучницы.
Свои «спектакли», сопровождающиеся танцами и сочинёнными ими песнями, они разыгрывали на семейных праздниках и получали заслуженные похвалы.
     Обе девочки не только хорошо пели и танцевали, но были ещё и очень красивыми, поэтому немудрено, что Баларма действительно влюбился в Рию, и, еще в старшем классе школы, он, прежде чем сказать родителям, что хотел бы жениться на ней, поделился своим чувством со своей кормилицей и няней Адити, которая его очень любила.
     Адити, выслушав его, вдруг заплакала и сказала, что брак этот невозможен, так как и он, и Рия были вскормлены ее молоком, а значит, они родственники через неё.
     Это сообщение так поразило Баларму, что, едва дождавшись окончания школы, он уехал в другой город, где поступил в университет, чтобы стать юристом и помогать в делах своему отцу Вишалу. Он целиком отдался учёбе и был лучшим студентом курса. Друзьям никак не удавалось вытащить его из библиотеки, оторвать от конспектов, чтобы хоть немного поразвлечься. Многие сокурсники считали его странным, не от мира сего.
     Но на одном из праздников, посвященном годовщине университета, который он не мог пропустить, так как его должны были наградить дипломом за научную работу, посвященную какому-то сложному юридическому вопросу, он познакомился с девушкой с медицинского факультета, которая тоже была представлена к подобной награде.
     После торжественной церемонии Баларма и Айана (так звали девушку) вместе веселились на студенческой вечеринке и с тех пор старались каждую свободную минуту проводить вместе. К сожалению, это случалось не так часто, как им хотелось бы, так как на старших курсах свободное время, которое совпадало бы у обоих, было редкостью. Но как бы там ни было, они общались, и, проникшись взаимными чувствами, решили, что поженятся после окончания учёбы.
     На выпускной праздник в университет приехало много народа, среди которого были и родители наших  героев. Баларма и Айана, скрывавшие пока от родителей свои намерения, хотели на празднике открыть им свой секрет и поэтому, перед тем как познакомить семьи, очень волновались.
     Но всё образовалось само собой. Родительские места в актовом зале оказались поблизости, и когда после получения дипломов молодые подошли к ним, то увидели, что все родители очень дружески общаются друг с другом.
     Обрадованная г-жа Приша, сообщила удивлённым детям, что, проходя к своему месту, увидела сидящую в соседнем ряду свою двоюродную сестру Ананью, которую, после замужества той ни разу не видела, так как её мужа-дипломата постоянно посылали в разные страны на несколько лет. Сейчас они специально прилетели на торжество, чтобы устроить дочке сюрприз, увезя её с собой.
     Радостно сообщив всё это, родители были потрясены произведенным эффектом: молодые с рыданиями бросились в объятия друг друга, а из их всхлипываний ничего невозможно было понять. Растроганные родители подумали, что это как от радости, что они оказались родственниками, так и от горечи быстрого расставания.
     Никто из них не представлял какое горе они принести детям своим сообщением.
     Так Баларма с Айаной и расстались, не открыв никому свой секрет.
   
 Вернувшись домой, Баларма, начавший работать у  отца, снова замкнулся в себе, целиком погрузившись в дела фирмы. Родители, не зная истинных причин, делали всё возможное, чтобы вывести его из этого состояния: устраивали приёмы гостей, на которых было много красивых и умных девушек из благородных семей, посылали его в другие города и страны под видом заключения новых контрактов, но ничего не помогало. 
     Лицо его прояснялось лишь тогда, когда он встречался с двоюродной сестрой Анджали, с которой беседовали на разные темы и часто вспоминали свои игры и спектакли с Рией. Оказалось, что та вышла замуж, растит детей и иногда приезжает к своим родителям.
     А сама Анджали не захотела выйти замуж ни за человека, которого выбрал ей отец, ни за многочисленных претендентов, и помогала растить детей младшего брата.
     Однажды, когда Баларма, возвращаясь с работы, решил пройтись пешком до дома, к нему неожиданно подошла старая цыганка и предложила погадать. Он вежливо отказался, но она, внимательно поглядев ему в глаза, сказала: «Я вижу, что сердце твоё разбито, хотя всё не так плохо. А то, что произошло, может, и к лучшему»...
     Удивившись этой загадочной фразе, Баларма согласился на гадание. Цыганка сказала, что пережитое им было испытанием. Он должен был пройти через это, чтобы у него раскрылись глаза, и он смог разглядеть то, что рядом. Почувствовать, наконец, любовь близкого человека.
— Кого ты имеешь в виду? — спросил ошарашенный парень. —  Самые близкие мне люди, которых я люблю, — это родители, кормилица и моя двоюродная сестра Анджали, с которой выросли вместе.
— Ты ещё слеп. Послушай, я вижу, что ты хороший и благородный человек, но многого пока что не знаешь. Поэтому и принимаешь то, что бросается в глаза за действительность. Я могу только подсказать тебе: вспомни  бабушку Малати и помолись за неё…
— Малати? Она же умерла, когда я был еще совсем маленьким. Я так и не знаю — с какой стороны она мне бабушка, потому что помню мам и мамы, и папы.
— Я сказала то, что могу, — произнесла цыганка и исчезла так же неожиданно, как и появилась.
     Долго раздумывал Баларма над загадочными словами старухи, пытаясь проникнуть в скрытый в них смысл, а потом пошел в храм, принёс жертву усопшим и помолился за них и бабушку Малати.
     Ночью он проснулся, почувствовав, что кто-то еле ощутимо гладит его по голове. Это была Малати. Баларма смутно помнил ее лицо, но сейчас был уверен, что это именно она, или, очевидно, ее дух.
— Как ты вырос, — приговаривала она, — какой же ты стал взрослый… Но всё такой же ласковый и любящий. Бедняжка, как же ты настрадался из-за этого!.. Но ничего… Малати с тобой… Малати тебе поможет… Малати не могла этого сделать раньше, но сейчас богиня Лакшми, покровительница семьи, уступила просьбам сына, Камы, и разрешила мне раскрыть тебе некоторые семейные тайны, чтобы ты в её честь создал такую семью, которая возрадует её, ибо и ты, и  благородные Вишал и Приша заслуживают того, чтобы в этом доме вновь звучали детские голоса.
     Тайна эта очень болезненная и могла бы, наверное, сломать тебя, узнай ты её раньше, но сейчас горести тебя закалили и ты лучше узнал любовь и верность своей семьи.
     Так знай, что ты мог бы жениться на Айане, потому что госпожа Приша, вырастившая тебя, не является твоей мамой, ибо тебя родила моя дочь Ретикия. Поэтому я и бабушка тебе. И я благодарна госпоже Приша за то, что войдя в дом второй женой после смерти моей дочки, она не только приняла и вырастила тебя как родного сына, но и не выгнала меня из дома, дав дожить, радуясь твоему взрослению, после всех несчастий, свалившихся разом на мою семью…
     Потрясённый неожиданной новостью, Баларма не мог произнести ни слова и не знал — радоваться ему или, наоборот, горевать.
— Бедная, несчатная Парвати! — продолжала между тем Малати. — Они с господином Вишалом очень любили друг друга, но она никак не могла забеременеть. Лечилась у разных врачей и знахарей, но безуспешно...
— Парвати? — переспросил удивленный Баларма. — Но ведь ты сказала, что меня родила...
— Слушай внимательно и на перебивай… Я могу пропустить что-нибудь важное… Парвати была женой господина Вишала. Но у меня была и вторая дочь, Ретикия,— близняшка Парвати. Они были очень похожи и иногда разыгрывали нас с дедушкой Анирудха так, что даже он их путал. Мы тогда жили в одном отдалённом ущелье в горах, которое очень нравилось дедушке. Парвати любила приезжать к нам, бродить по окрестности, а господин Вишал много работал и бывал у нас реже.
     Однажды туманным ранневесенним днём мы услышали какой-то грохот, раздавшийся неподалёку в горах. Оказыватся, маленький одноместный самолёт зацепился за склон, развалился и упал во всё еще глубокий снег в ущельи. Нам  удалось найти молодого летчика, выпавшего из самолёта, и дотащить его, находящегося без сознания, до домика. Он, как видно, ещё и сильно простудился, отчего трудно дышал и часто терял сознание.
     На другой день над горами пролетел вертолёт, но, очевидно, ничего не заметив, улетел. Перевал был еще засыпан снегом, телефона не было, так что мы никому ничего не могли сообщить…
     Ретикия не отходила от больного и сумела его выходить, но он не мог вспомнить ни кто он, ни откуда.
     Постепенно потеплело и снег начал таять. Летчика начали выводить гулять, и дочка учила его тому как называются те или иные деревья, птицы, или начинающие пробиваться цветочки.
     Тогла над горами вновь появился и закружил вертолёт.
     На этот раз мы успели разжечь дымовой костёр, который был замечен. Погода была плохая, дул опасный в ущелье порывистый ветер, пригнавший тучи. Вертолёт не смог приземлиться в узком ущелье, поэтому нам сбросили специальный подъёмник, к которому мы привязали нашего лётчика. Было страшно смотреть как тело раскачивало на ветру, пока спасатели не втащили его в вертолёт.
     Всё это произошло очень неожиданно и быстро.
     И мы так ничего и не узнали о спасённом.
     Где-то через месяц после этого, когда снег уже сошёл, к нам приехала Парвати. Вскоре я обратила внимание на то, что дочки чем-то взволнованы и часто шушукаются между собой. Я подумала, что это обычные девичьи секреты, но через некоторое время они сообщили мне то, что перевернуло всю жизнь нашей семьи.
     Оказывается, у Ретикии на сей раз месячные не наступили и она поделилась этим с сестрой. Уже замужняя Парвати заподозрила в чём дело, осторожно расспросила Ретикию и та созналась ей в своей близости с неизвестным лётчиком. Девочки выждали еще некоторое время, но лишь удостоверились в своем предположении.
     И тогда Парвати предложила сестре такой выход: оставить беременность, а она скажет своему мужу, что почувствовала, что, наконец, забеременела, и останется у матери до родов. А когда ребёнок родится, она возьмёт его с собой в город. Вот каким планом они поделились со мной.
     Я была против, потому что это большой грех, — обманывать господина Вишала, но Парвати сказала, что еще больший грех лишать этого человека, мечтающего иметь ребёнка, такой возможности. А ведь и она только и молится о малыше. Да и Ретикия всегда будет иметь  возможность видеться с ребёнком!
     В общем, она уговорили меня, но мы решили скрыть всё от папы, который и так в это время болел тяжёлой простудой.
     Когда через месяц к нам приехал шофёр господина Вишала, чтобы забрать Парвати в город, она передала ему письмо для мужа, где сообщала о своей беременности и решении остаться у нас.
     Узнав о радостном событии, господин Вишал немедленно примчался сам за ней, но мы уговорили его, что Парвати действительно лучше остаться с нами и быть на свежем воздухе, а не в городе.
     Шло время... Анирудха так и не выздоровел и умер…
     Во время приездов господина Вишала первое время днём рядом с ним была Парвати, а когда у Ретикии уже обозначился и начал расти живот, — то она.
     Ночью сёстры всегда спали в своей комнатке, так что счастливый муж ни о чем не подозревал.
     Всё шло по задуманному Парвати плану, но за пару месяцев до срока господин Вишал вдруг сказал, что он очень волнуется по поводу родов и приехал забирать жену. 
     Делать было нечего — пришлось Ретикии ехать с ним под видом Парвати.
     Господин Вишал сказал нам с оставшейся дочкой, что, после смерти Анирудха нам будет трудно жить одним в горах, поэтому предложил тоже перебраться в город, для чего он подготовит нам там жильё, и, как только всё будет готово и мы соберёмся, он пришлёт за нами машину.
     Пару недель Парвати не находила себе места и ничем не могла заняться. До этого она, добровольно оторванная от любимого мужа и своего городского дома, ухаживала то за больным отцом, то за беременной сестрой, сейчас же была лишена общения и с ними. Она часто уходила в горы, где в задумчивости бродила по лесу, подолгу сидела на любимом камне над обрывом, бросая вниз камешки…
     В один несчастный день, она не заметила змею, гревшуюся под солнцем на этом же  большом камне…
     Парвати удалось частично выдавить яд, она даже успела добраться до дома, но спасти ее было уже нельзя…
     Несчастье с сестрой особенно тяжело подействовало на Ретикию-«Парвати», которая и так чувствовала себя плохо в чужом доме, да еще и с нелюбимым человеком, с которым, правда, не разделяла ложе.
     Поэтому начались осложнения беременности, преждевременные трудные роды, и, несмотря на все усилия врачей, удалось спасти только ребёнка.
     Так я оказалась совсем одна, потеряв за несколько месяцев и мужа, и обеих дочерей…
     Правда, появился ты…
     Господин Вишал нашел для тебя кормилицу, которая оказалась чудесной женщиной и хорошей няней. Я видела с какой любовью она кормила и ухаживала за тобой.
     Такой же внимательной и заботливой оказалась и гостожа Приша, на которой, после окончания траура, господин Вишал женился.
     Я видела ту обстановку любви, в которой ты рос…    Я видела твои первые шаги и слышала первые слова, поэтому я спокойно ушла из этого мира…

     Казалось, Баларма совсем окаменел от услышанного, но всё же вздрогнул, когда, глубоко вздохнув после долгой паузы, бабущка Малати продолжила:
— Я рассказала тебе тайну нашей семьи и теперь  спокойна, но есть ещё и другая тайна, в которую справедливая богиня Лакшми, покровительница семейного очага, посвятила меня, позволив открыть её тебе.
     Ты, конечно, знаешь, что твой дядя Виван — известный и уважаемый в городе врач и у него большая клиника. А когда-то, после окончания учёбы, он работал в больнице маленького городка на побережье.
     Однажды, во время одного из первых его самостоятельных дежурств,  привезли молодую пару, попавшую в автокатастрофу. Оказывается, это были молодожёны, уже две недели проводившие там свой медовый месяц. Парень скончался ещё по дороге в больницу, а девушка была жива, хотя находилась в тяжелом положении. У нее определили множественные травмы, переломы и разные осложнения.
     В общем, господин Виван сделал ей сперва самые срочные операции, а потом не отходил от нее ни на шаг, ухаживая за ней, как за сестрой. Очевидно, он влюбился в нее еще тогда и это чувство не покинуло его и через пару недель, когда выяснилось, что девушка беременна.
     Так прошло несколько самых тяжелых месяцев, во время которых твой дядя сделал еще несколько операций тётушке Джипали (а это была она), и присутствовал при рождении Анджали. Сам он не решился принимать роды.
     Тогда они и поженились, а со временем — переехали в наш город и зажили счастливо, никому не раскрывая своей тайны. Так что, теперь только ты и Виван с Джипали знаете, что Анджали не его дочка, так что вы с ней не родственники и можете пожениться.
     Я думаю, богиня Лакшми хотела именно этого, когда через меня решила раскрыть эту тайну тебе. Поблагодари её за заботу!.. А сейчас мне пора обратно, к своим. Теперь ты всё знаешь и твоё будущее, и будущее наших семей — в твоих руках...

     И с этими словами бабушка Малати исчезла.
     Баларма почувствовал лишь лёгкое дуновение воздуха. Он долго сидел задумавшись, осмысливая историю, поведанную ему бабушкой. А потом вознёс благодарственную молитву богине и её сыну.
     Утром, едва дождавшись выхода родителей к завтраку, он объявил им о своём решении жениться на Анджали и попросил их согласия на брак. Надо было видеть радость на лицах этих любящих людей! 
     Не менее радостными были и лица г-на Вивана и г-жи Джипали, а об Анджали и говорить нечего!
     И кормилица Адити, и все слуги дома, и служащие  фирмы г-на Вишала, как и клиники г-на  Вивана, радовались этой вести.
     А потом, казалось, весь город веселился сперва на долгожданной свадьбе Балармы и Анджали, а после положенного времени, — и рождению их близняшек Лакшми и Кама, названных так в честь богини и её сына, без благосклонности которых не была бы создана новая прекрасная и счастливая семья.
(Конец)

P. S. Число серий фильма будет зависеть от числа и длительности индийских песен и танцев, в которых будут участвовать как действующие лица, так и народные массы.
     Сменив все имена, песни и танцы на испанские или португальские, получится мексикано- или бразилоидный фильм. В последнем случае авария самолёта могла бы произойти в сельве, где обломки его могли затонуть в топях Амазонки, а лётчика чуть не задушила анаконда.
     При смене имен на турецкие, а песен и танцев —на такие же продолжительные кадры плачущих и от горя, и от радости действующих лиц, то выйдет туркоидный фильм.
     Если же сменить имена на британские, оставить только по паре народных и салонных песен и танцев, введя длительные церемонии завтраков, чаепитий, обедов и ужинов, прогулки на лошадях, пикники и охоту на уток или лис, а также долгие панорамные виды замков, гор и долин, то получится классический англоидный сериал.
     Но можно сделать и чудесный америковый мюзикл.
     В любом случае получится фильм, достойный высших национальных премий любой страны. В том числе, и Оскара во всех номинациях. Хотя, скажу скромно, мне хватит и одного приза — «За лучший сценарий».
13.03.2025.