Соседи

Добрые люди, как водится, в чужом глазу соринку видят. Вот и сосед по даче вывалил начистоту:
–  Ты, Семённа, что слепая. А твой-то не теряется. Редкий день, когда не увидишь его. И с ночево;й остаётся. Ты-то, ударница капиталистического труда, где обретаешься? По пальцам одной руки пересчитать, сколько раз за лето тебя видел. Первый – когда оба брушили. За ради чужих красоту наводили на участке. Второй – когда гостей привечали. Третий вот – на рынке. Веник нужен? Бери мой. Крепкий. Мести будешь всё поганое. А ему хоть бы что!
– Кому хоть бы что? – вышла из оцепенения как будто пришибленная пыльным мешком по голове Варвара Семёновна.
 
Силы и время она, технолог на хлебозаводе, отдавала работе, с её ночными сменами в цехе непрерывного производства. В аврал включалась первая. Деньги всегда нужны. Коллектив дружный. Она пример во всем.

Вот в ком всегда уверена, так это в избраннике. Завистникам невдомёк. Как это Ромашкиным удаётся благоденствовать? Ни скандалов, ни тихих ссор. Вот и без особых рассуждений единодушно постановили на всё лето поселить на даче соседку по лестничной клетке. Пусть безмужняя молодица свежим воздухом подышит с дочкой и с мамой-бабушкой (приехала три года назад нянчиться с новорожденной и осталась, прижилась). Кто поможет одиноким женщинам? Вот и стали Ромашкины заботиться по-соседски.

Варвара Семёновна сама предложила дачу на лето в безвозмездное пользование, когда заметила, с какой готовностью её Николенька то кидается коляску вкатывать в лифт, то с радостью в песочнице куличики печёт. Родные внуки далеко. Три дня скачи – не доскачешь. После полярной зимы всей семьей подаются в жаркие страны. Хорошо, если заедут дня на три. Повидаться. А тут и людям добро от всей души, и домик присмотрен, и грядки политы.
 
Но новый поворот событий был слишком неожидан. Вот к чему все эти новые мужские ароматы и повышенное внимание к внешности! И Варвара Семёновна решила действовать, чтобы получить доказательства супружеской неверности. Из засады на участке соседа, бдительного моралиста и продавца веников, она лицезрела ужин с шампанским в беседке, слушала плескания в надувном бассейне и заливистый женский смех. Добило, когда её Николай подхватил миниатюрную Юлю на руки и внес в дом. В её, Варвары Семёновны, дом. В их совместно нажитое!

Судья в районном храме правосудия была терпелива и дотошна. Ответчик наотрез отказывался признавать иск о расторжении брака и разделе имущества. Объясняя пребывание на даче, когда Варвара Семёновна работала в ночь и сутки напролет не появлялась дома, Николай Гаврилович настаивал на бескорыстной помощи ради беззащитной Юлии, которая обращалась с просьбами то об одном, то о другом.  А на руках он нёс свидетельницу Потапову Ю.М., потому что она подвернула ногу, когда выходила из бассейна. И та выставила на обозрение служителям Фемиды забинтованную конечность.

В атаку же шёл свидетель со стороны истицы, одинокий правдолюб: «Скажи ещё, что её дочурка тебя «Коя» не зовет и не целует в щёчку! Казанова, – процедил с ненавистью. – Да ты всё время что-то рубишь, пилишь, сколачиваешь. Пропалываешь. Для чужих же! Глаза твои бесстыжие!» Его чести даже пришлось осадить бдительного гражданина Турусова В.К.: «Человек на своей даче плотничает, с сорняками борется. Ничего это не доказывает. Имеет право»

Между тем сама Юля внесла ясность: «Николай Гаврилович! Почему Вы молчите? Вам же мама моя нравится. Вы же сами говорили: «Какая ты, соседка, хорошая! Ни о чем не просишь, претензий не предъявляешь. С тобою спокойно и уютно» И свидетельница со стороны ответчика, старшая Потапова Н.Н., подтвердила, что с соседом они симпатизируют друг другу. Но никакой интимной связи нет и быть не может по причине глубокого уважения к законной супруге. Нина Николаевна была очень убедительна в искреннем раскаянии относительно невинных чаепитий с бубликами и со скупой слезой поклялась, что чужой муж – для неё табу и никого из семьи она никогда не уводила и не собирается. Её семья – дочка и внучка. Только ради них и живёт.

Варвара Семёновна тут же находчиво воспользовалась ситуацией:
– Пошли домой, Коля. Она же тебя предала. Не нужен ты ей. Ты же посмотри. Она же от тебя отказалась. Нам тут больше делать нечего. Пойдем домой. Тридцать лет прожили и ещё проживем. Пойдем.  Я тебя прощаю.

И только многоопытному судье, не поверившему в сказку про белого бычка, подумалось: «Тут генетическая экспертиза прямо просится. Тест на отцовство. Н.Г. Ромашкин, конечно, не кобель никакой и тем более не казанова. Однако Потапова Н.Н. наговаривает на себя, отводит беду от дочки, как птица отвлекает удава от гнезда с птенчиками. А Ромашкина В.К. передумала разводиться. С кем она останется? То ли с дачей, то ли с квартирой, но уж без мужа точно. Есть кому завладеть её законной половиной. По доброте его душевной всем и каждому до Н.Г. Ромашкина дело есть»

И только уставшему ото всего этого правосудного действа Николаю Гавриловичу Ромашкину хотелось провалиться на месте. Достали все и всё.

А затеявший весь этот сыр-бор неугомонный правдоруб Турусов В.К. испытывал глубокое разочарование в людях, особенно – в судье, который совсем не разобрался в безнравственных поступках соседей и назначила целый месяц для примирения сторон.