Вначале было слово...

Вначале было слово...
- Сережа-а-а!
Я открыл глаза. Сильно болела спина. Кажется, я упал со стола и  поломал несколько позвонков. Глаза бабушки - один зеленый, другой карий - смотрели на меня с испугом.
- Что же делать-то, - бормотала она, - чай не город, какой врач пойдет в такую глушь.
Бабушка положила меня на тулуп и оттащила к печке.
- Спасибо! - из последних сил сказал я, да и, честно говоря, тогда немного слов знал.
Бог услышал и спас, без всяких врачей. Правда сколиоз мучает всю жизнь.

Оказалось, что я большой любитель экстрима. В другой раз я влез руками в чугун с кипятком. Кожа с правой самой нежной ручки сошла чулком. Теперь спасения просила бабушка. Она обращалась поочередно к каждой из трех икон. В центре иконостаса стояла лампадка и букетик божьих слезок. Может, это были кукушкины, но бабушка называла их так, наверное, сама видела, как Бог плачет. Словно волшебной палочкой, меня намазали дегтем, он предназначался для колес телеги, но пусть поскрипит, пока я кожей обрастаю. Корявенько, но зарубцевалось. Немного и сейчас видна рябая кожа.

Я и по сей день попадаю в немыслимые передряги, теряя  небольшие фрагменты тела.  Но душа на это не обращает никакого внимания.
- Может, так надо? - обращаюсь я к ней, - это необходимо для моего роста?
Но она лишь посмеивается.

Вначале было слово...
- Сере-е-е-жа.
Я отрыл глаза и увидел ее. Нежные ладошки прикоснулись к моим глазам. Тепло неземного происхождения пошло по щекам, подбородку, груди.
- Я тебя так люблю, просто не понимаю, как теперь жить без твоих глаз.
Я вспомнил, как многие не выдерживали моего пронзительного взгляда, быстро отворачиваясь, будто я уличил их души в обмане. Сейчас все было по-другому.
Мы лежали в траве. Муравьи уже начали осваивать наши теплые  горы, а мы посматривали на более высокие вершины.  У каждого свои горы.
- Вот так бы лежать всю жизнь, - сказал я.
Она подумала то же самое. Слова звучали долго, примерно, одну жизнь. Да и одного дня хватило бы, чтобы жить, веря в добро.
- Знаешь, если постоянно не жить друг с другом, то можно любить всю жизнь.
Зачем она это сказала?
- Да нет же, просто надо говорить правильные слова, - ответил я.

Вначале было слово...
- Сереж-ж-ж-а!
Кажется, это не меня. Посмеялся, посадил дерево, не бежать же к калитке с ним в руках. А вдруг?  Ведь других Сереж в станице не осталось. Да уже почти никого не осталось, только коровы и чеченцы.
Она сидела в своей комнате и ждала. Я так решил, что эта комната ее. В ней всегда цветут цветы, в давно заколоченнную дверь стучит дятел,  по крыше бьет веткой тутовое дерево. Я подумал, что если комната чья-то, то к ней всегда возвращается хозяин. Как вволю нагулявшийся кот к своему кормильцу.  Как зайчиха к своим зайчаткам. Как самолет к посадочной полосе. Ведь без этого не выжить.
- Не смогла больше ждать, - только и сказала она, - примешь?

Люди жаловались на холод,  Вселенная  прислушивалась и устраивала знойное лето в начале марта. Она любила слова. Просто надо подождать, когда Земля обернется вокруг солнца семь раз. Мы так играли в детстве, раскручивая девчонку с завязанными глазами. И она всегда кого-нибудь ловила. Все ведь живут по одним законам, лишь немногие - по конам.

... Вначале было слово. А что будет в конце?