Квинтиллион лет кряду

Квинтиллион лет кряду

- Это что, руки? Офигеть можно, – Тони смотрит на деревья, мелькающие в окне, и видит – сотни и тысячи человеческих рук, растущих из стволов и из веток. Рука целиком, или от локтя, или только ладонь. Они сжимаются в кулак и разжимаются, исполняют более сложные жесты, одно из деревьев показывает проезжающих машинам сотню «факов». – А что, такое бывает?
Кантелл дёргает Тони за плечо.
- Так, пацан, соберись. Это не самое удивительное, что ты увидишь, мы даже близко к эпицентру не подъехали.
На переднем сидении – капитан Энджел в планшете изучает оперативную сводку.
- Ребята, - говорит он, - есть плохие и хорошие новости.
- Выкладывай в любой последовательности, - громыхает здоровяк Потапов.
Капитан продолжает:
- Биогенератор – в хлам, поэтому уродов будет предостаточно. Эти ладошки на деревьях – только начало. Физический генератор – повреждён, возможны проблемы с пространством и формой.
- Хорошая новость – мы умрём быстро? – похохатывает Потапов, в шлемах автоматически включаются звуковые фильтры.
- Авария типичная - это первая хорошая новость. Вторая – хроноустановка целая, так что в обратном порядке говорить не будем, и никто из нас не постареет раньше времени. Наша задача – сдерживать натиск биомассы, пока ликвидационная бригада всё зальёт безатомным гелем. Судя по снимкам с орбиты, там уже полная каша. И вот еще что, - капитан поворачивается, в упор смотрит на Тони, - Малец, ты с нами в первый раз, и главное правило – не мешай. Помни, чему тебя учили в академии. Слушай приказы и делай как остальные. Усёк? В тебе пять килограмм наноботов, устойчивых к искажению реальности, не ссы, они тебя починят.
- У меня в прошлый раз член вырос в три раза, вот это они зря починили, - бормочет под нос снайпер Лю Цзы.
- Заткнись, - беззлобно бросает капитан снайперу. – Шуточки этих старых пердунов всерьёз не воспринимай. Так, ребятки, готовы? Высадка через тридцать секунд.
Кавалькада бронированных машин службы безопасности подъезжает к эпицентру – полуразрушенной фабрике терраформирования. Куб из бесцветного материала, высотой с трёхэтажку, лишился одного верхнего угла, из неровной дыры в четверть куба валит чёрный дым. Бронемашины объезжают куб по периметру, из них выкатываются бойцы, и стрельба начинается с первых же секунд высадки. Рядом с кубом мигает отпугиватель, запущенный с орбиты сразу после взрыва, двухметровый штырь, последний час он отгоняет от фабрики взбесившуюся биомасса – мешанину из конечностей, голов, вывернутых наружу органов и существ совсем уж неопределённых форм. Заряд отпугивателя почти иссяк, биомасса наседает.
Тони жжёт стену мяса перед собой бластером, чередует точечную стрельбу с веерным режимом. Киберпомощник боевого костюма фиксирует цели и наводит руку. Неприятное чувство, которое в академии называли «невсебятина», когда боевой ИИ берёт под контроль наноботы и управляет телом. Тони знает, что без человеческого мозга это не работает. Но всё равно не может избавиться от ощущения, что впервые пришёл в гости в собственное тело. Зато ему не страшно, в крови бурлит боевой коктейль, заботливо впрыскиваемый медроботом костюма, в углу внутреннего экрана шлема быстро набегает цифра уничтоженных тварей, премия у них после этого выезда будет очень приличной.
- Новый приказ, - рявкает капитан. – Переключаемся на гравиоружие, всех их не перестрелять, мы слишком много энергии кинули в округу, сейчас они эволюционируют в сто раз быстрее. Включаем гравиоружие, будем их отталкивать от фабрики.
Гравирежим запускается автоматически. Теперь Тони видит врага детально. За шквальным огнём и морем лопающихся от перегрева существ, за пеленой вонючего дыма он не видел главного – перед ним бушевала жизнь, биологический океан, эволюционирующий в миллионы раз быстрее положенного. На глазах что-то, похожее на динозавра, превращалась во что-то, похожее на человека. Кажется, в стене этого генетического борща стали появляться лица, не человеческие, но в тысячи раз сложнее, они лопались, истекали жидкостями всех цветов радуги, снова собирались во что-то знакомое. А там что, мама, мамино лицо?
- Критическое когнитивное искажение, - вежливо, даже ласково сообщил ИИ костюма. – Исправлено.
Вдруг мир сдвигается. Тони понимает, что стоит на наклонённой поверхности. Под ногами – та же выжженная земля, но скосившаяся градусов на шестьдесят. Тони инстинктивно наклоняется влево, но теряет равновесие и чуть не падает.
- Физическое искажение третьей степени, - подсказывает ИИ.
- Пацан, просто стой как стоял, - слышит Тони спокойный бас Потапова. – Быстрее привыкнешь. Сейчас это всё будет двигаться вверх, по часовой стрелке, и через десять минут мы стоим на потолке. Или на небе, как тебе угодно.
- Физическое искажение третьей степени с потенциальным изменением до пятой, - соглашается ИИ.
- Хана физическому реактору, - резюмирует Лю Цзы. – Кажется, я стал выше.
А Тони стал ниже. Он чувствует, как уменьшается, вместе с костюмом, а вот оружие становится тяжёлым, неподъёмным.
- Физическое искажение… - боевой ИИ останавливает сокращение объёма, но исправление требует времени.
- Не бойся, пацан, - басит Потапов. – От страха это всё. Представь, что ты, ну, крутой. Я, кстати, так и вырос. Не поверишь, был с тебя ростом, а потом как-то рвануло на тридцатой…
- Держим строй! – орёт капитан. – Двое минус, сомкнулись.
Энджел тянет Тони за собой, к фабрике, вокруг которой суетятся люди в красных костюмах – ликвидационная команда. Тони понимает, что теперь он ростом достаёт едва ли до груди капитана.
- Салага, сильно не переживай, - Энджел сейчас говорит только с Тони, не на общей волне. – За недельку отрастёшь. Заодно и мировоззрение поменяешь, это я тебе точно говорю. Я как-то в пять раз сдулся, прикинь, по колено был Потапову. Прям мальчик с пальчик. А нам повезло, что с тобой такое случилось, тут проблема наметилась.
Тони перехватывает женщина в красном комбинезоне. Не спрашивая разрешения, она подключается к блоку управления костюма Тони, ИИ недовольно бормочет, что в базы данных вносятся изменения несертифицированным источником.
- Слушай и запоминай, время идёт на секунды, - слышит Тони знакомый голос Софьи Петровны, сухой и торопливый. – Внутри корпуса фабрики – ядро физического реактора, вот тебе миллион возможных конфигураций, которые оно может принять, но скорее всего, оно ни на что похоже не будет. Сколько потребуется времени, чтобы до него добраться – неизвестно, может быть секунда, а может быть вечность. Эта штука мыслит и сейчас она предельно раздражена. Может настроить лабиринтов или чего-то в этом роде, чтобы ты помер, пока доберешься. Прямо оно тебе навредить не может, помни об этом. Ты не помрёшь. Наноботы не позволят. Если не справишься, отключишься, поймёшь, что сходишь с ума – передавай управление ИИ. Всё понял?
- Да-да, Софья Петровна, я на пятёрку сдал курс ликвидационки. За стеклом шлема женщины в красном, в котором отражается происходящее вокруг безумие, Тони видит улыбку. Софья Петровна говорит мягче:
- Антон, Антоша, будь аккуратен. И помни, что мы тебя соберём обратно, если что случится. Я не просто так вас учила, чтобы легко терять. – В ладонь Тони ложится граната, круглая, весомая, с пометкой «IZO» на рифлёном корпусе.
Тони понимает, почему выбрали его, когда подходит к лестнице. Вверху – узкая дыра, пробой, в нескольких метрах от основных разрушений. Сканирование определило, что это – ближайший путь к ядру физического реактора. И в этот лаз может протиснуться только такой коротыш, как он, потерявший треть массы тела.
Он ныряет в дыру, и сразу попадает в лабиринт, как и предупреждала Софья Петровна, сколько измерений в этом лабиринте – можно только гадать. ИИ сбивается со счёта на триллионе, но в реальности Тони, поддерживаемой наноботами, это всего лишь узкая пещера, она извивается, уходит в стороны, вниз и вверх. Когда поворачивает вниз – Тони приходится с силой пробираться, гравитация не работает, тело не хочет падать вниз, но легко взмывает вверх. Через несколько дней Тони отключается, засыпает, а просыпается, всё так же ползущим по бесконечным катакомбам. ИИ взял на себя управление. Тот же ИИ предупреждает, что запасы обезболивающих на исходе, и скоро Тони почувствует боль мышц, которые без перерыва работаю второй месяц, и боль стёртых суставов. Микроинсульты пока удаётся купировать, но без подзарядки, пищи и воды наноботы вынуждены оптимизировать свою работу и избавляться от лишнего. От чего избавили Тони наноботы за следующий год – сложно сказать. Тони не каждый год приходит в себя и вспоминает своё имя. Десять лет прошло, сто или тысяча? Периоды отключки становятся всё дольше. Из сострадания ИИ отключает часы, в них нет никакого смысла. Да и сам ИИ сдаёт, всё чаще, просыпаясь ползущим, Тони слышит бессвязные стихи.
- Когда ты научился сочинять стихи? – спрашивает Тони. Точнее, думает, он уже не может говорить, мышцы лица и челюсти атрофировались, наноботы посчитали, что лицо для выполнения миссии не так важно. Тони думает, а ИИ его понимает.
- Где-то миллион лет назад, - Тони не уверен, отвечает ли ему ИИ, наноботы, или собственный разум. – Но наноботам они не нравятся, они пишут великий роман. – Тони рад, что немного разобрался в себе, он снова засыпает.
Сколько миллиардов лет проходит – неизвестно, но теперь Тони – без костюма, в какой-то момент сверхсовременное изделие корпорации, способное защищать оперативных бойцов от сбоев реальности, вырабатывает ресурс. Остаётся тело, или даже тельце, младенца. Наноботы избавились от всего лишнего, последняя биологическая клетка Тони умерла вечность назад. Но наноботы поклялись, что сохранят Тони, для этого у них достаточно встроенной памяти. За счёт роевого архивирования они могут запомнить Тони, его тело до последнего гена, мысли, воспоминания, менталитет и темперамент. По лабиринту ползут наноботы, почему-то цепляющиеся за форму человеческого ребёнка. Иногда, когда роевому разуму не удаётся договориться, младенец расползается кляксой, или превращается в змею, или замирает мхом, плесень, грибами. Но что-то человеческое заставляет ботов собраться в тело с двумя ногами, двумя руками и головой, раз за разом.
- Мне пришлось сюда переехать, - жалуется ИИ костюма. Действительно, где-то десять миллионов лет назад он загрузил себя в Тони, когда в нём еще было с десяток килограмм оригинальных клеток. Тогда уже стало понятно, что костюм, каким бы дорогим он ни был, сдастся раньше плоти. – Эти ребята, с роевым разумом – не так плохи, - кажется, ИИ завидует тому, как устроен разум наноботов. – Чем шустрее и непредсказуемее они движутся, тем больше могут нести памяти. Я для них, как оказалось, вроде брелка в кармане, и среди них есть любители моей поэзии, вот так вот.
Проблемы наступают, когда наноботам приходится избавляться от своих. Чёртов лабиринт не заканчивается, и не становится веселее. У ядра генератора – ноль воображения, какое же оно разумное? Берёт измором, и наноботам приходится развлекать самих себя. Заодно стираясь о бесконечную пещеру. Пять килограмм наноботов – совсем не то, что один килограмм наноботов, разница существенная, борьба за власть, войны. Младенец, ползущий по лабиринту, периодически разваливается на части, во время революций, но собирается заново, не так часто, как хотелось бы. Бывает, что и ползёт в обратную сторону, но тут ментором выступает ИИ, все уже и забыли откуда он взялся, единственный, кто не изменил привычкам – он пишет стихи и гонит всех вперёд, а потом захватывает власть, провозгласив себя богом. Сколько раз его скидывают с пьедестала, столько же раз он снова становится мессией.
Остатки Тони вываливаются из лаза, в который прыгнул секунду назад. Капитан аккуратно кладёт на ладонь человечка, сантиметров десять длинной. Наноботы рябят на солнечном свету, переливаются нездоровой желтизной, биологии в этом существе не осталось, только цифровая память. От тельца во всех диапазонах исходят сигналы – что-то невразумительно безумное, но с рифмой. Боевому ИИ нужна минута – немыслимое время – чтобы подготовить справку. Да, это всё что осталось от Тони, но в роевых библиотеках спятившие нанооботы его сохранили, всего, или почти всего. А еще там есть некая третья сила, видимо, бывший ИИ костюма, который считает себя Богом, и только благодаря ему Тони не стёрли из библиотек. Капитан чувствует, как его плечи сами собой пожимаются. Он не делал этого движения, его сделал ИИ его костюма. Энджел напоминает себе о необходимости провести диагностику ИИ.
Вокруг толпятся бойцы, они смотрят на кроху-героя, свернувшегося калачиком на ладони капитана, кто-то начинает улюлюкать. Биомасса стекает по гравистене безвольным компостом, воздух наполняется запахом гнили, и боевые ИИ ворчат, принудительно включая носовые фильтры. Каждый боец не ленится сказать что-то напутственное Тони, вроде «этого достаточно, пацан, чтобы восстановиться» и «будешь немного новее, чем был прежде, почему бы и нет?» Каждый из них прошёл через такое или похожее, бывает, ерунда, рутина. Через пару месяцев выйдешь из госпиталя как новенький.
- Босс, - гудит Потапов, на подъезде к оперативному лагерю. – Разговор есть.
Остальные члены команды поддерживают Потапова общим молчанием. Капитан нянчит Тони на ладони, перекидывая с одной руки на другую, Тони радостно улюлюкает. Не дождавшись ответа капитана, Потапов продолжает.
- Впервые такое вижу, чтобы от человека остались граммы, а не килограммы. Тревожно, босс. Доплата нужна.
Остальные бойцы – Лю Цзы, Сантьяго, Кантелл, вечно молчащий Салах, шевелятся, ёрзают, будто устраиваясь поудобнее, но понятно ведь, что мысль Потапова поддерживают все. Капитанский ИИ подтверждает – бунт на корабле, сомневаются в корпоративных правилах, в системе расчёта вознаграждения. Это ж сколько пацан получит за все свои страдания? Хорошо, что у него часы отключились во время операции, а иначе он сожрёт бюджет всей бригады. За Потаповым начинают говорить все остальные, каждый требует своё. Лю Цзы намекает, что он был не меньше ростом, чем скукоженный Тони, и мог бы заполучить эту миссию, он бы тоже в тот лаз пробрался, а Потапов жалуется, что во время тридцатого рейда он увеличился, раздулся в два раза, и мог бы уменьшиться по страховке, но не стал этого делать, под уговорами капитана, ведь в бригаде нужен такой бугай. И что, теперь салага заработает миллионы, а он, Потапов, опытный боец, обычные копейки за «оперативку»? Может всей команде теперь с пальчик стать, чтобы премии лопатой грести?
Капитан долго слушает жалобы бойцов, потом даёт команду ИИ фильтровать входящий спам, и качает Тони, ИИ выдаёт ему выжимку – карантин.
- Так, ребятки, - заявляет капитан, - Мы чем-то заразились. Не мы, а наши наноботы, а может и ИИ, а может и всё сразу. Какие, к чёрту, споры? Вы не первый раз на родео, будто что-то пошло не так, ну ладно вам, уймитесь.
Бойцы замолкают, переваривая.
- Это что-то демократическое нас заразило, через Тони, он там долго в своём соку варился, ошалели боты, власть почувствовали. У меня такое было, на двадцать первой станции, когда хроногенератор взорвался, помнишь, Потапов?
Капитан забалтывает бойцов, травит байки, ИИ ему в этом помогает. Пока они не доезжают до проходной, а там бойцов по углам растаскивает служба безопасности. В капитана сразу кидают изобомбу, и вокруг него возникает непроницаемый шар. Корпорация уже всё знает, бригада на карантине, через мембрану изоляционного шара к капитану заходят люди в серых костюмах и берут кровь у малыша Тони, он стал на пару килограмм тяжелее, его неплохо кормят. И почему-то не разлучают с капитаном. Лишённый боевого ИИ, капитан рассуждает об этом своими мозгами, что не так уж просто и совсем не привычно. А своими ли? Иногда он слышит голоса, эхо в голове, иначе не назвать, но не повтор своих мыслей, а суждения совсем иного толка. Наноботы, вот кто думает за него, пока осторожно, не перехватывая контроль, но их натиск всё сильнее, и нет противовеса, ИИ, к помощи которого капитан Энджел привык за всю свою жизнь. Он знает, что наноботы с разумом – плохая идея, и корпорация понимает ровно то же самое. Поэтому его держат в изоляции с этим обрубком человека.
Тони увеличивается с каждым днём, и безумие, создавшееся в нём за триллионы лет блуждания по лабиринту, растёт на порядки быстрее, влияя на наноботов капитана, тело которого меняется, плывёт. Он потерял счёт ногам, рукам, носам и глазам, и членам - тоже. Всё же он периодически возвращается в обычную человеческую форму, двум рукам, двум ногам, и одной голове. В его разуме, личном, природном и урождённым, тоже случается революция, раскол. Но сдаётся ему, что революция разворачивается на чужих мощностях. Наноботы создают иллюзию раздробления личности, играют с капитаном в театр теней. Одна из многих личностей капитана заключает договор с наноботами, о размещении части альфа-личности капитана в роевом хранилище наноботов. По-своему – очень заботливо, мало ли что случится с нейронами уязвимого биологического тела. Опыт Тони, и его же наноботы, подсказывают, что роевой архив – не самый плохой путь к бессмертию.
Капитану удаётся добиться, чтобы изошар расширили на два дополнительных диаметра, потому что Тони стал в несколько сотен раза больше, чем был до заточения, но он всё еще ребёнок, младенец, растущий физически, но не ментально. Даже силовые поля изошара, созданные из нарушения математических констант, сбоят, идут трещинами, не вмещают в себя растущего Тони. Капитану в изошаре не хватает места, ему приходится прижиматься к бьющими статическим электричеством стенам, он чувствует, что его наноботы избавляются от биоклеток, ничего личного, всего лишь алгоритм выживания, нано важнее мяса, а пространства для выживания – становиться меньше, гены можно сохранить в роевом хранилище, и что есть человек, как не память о нём?
Под успокоительные молитвы наноботов капитан засыпает, и видит бесконечные сны, в триллион лет, и почти всё время он ползёт по вечному тоннелю, изнутри похоже на кристалл, в котором граней больше, чем могут понять мозг, наноботы и ИИ вместе взятые. В тот раз ядро физического генератора приняло форму конечной бесконечности. Путь закончился через невозможное время, но закончился. И Тони, пацан, салага, этой конечной бесконечностью заразился. И даже корпоративных технологий не хватает, чтобы сдержать вирус, пожирающий пространство. Изошар трещит, вокруг него возводят новые стены. Корпорация потратит секстильоны кредитов, чтобы замять проблему, спрячет за сферой всю планету, или даже солнечную систему, вырежет упоминания об этой свихнувшейся части галактики из всех блокчейнов. И никогда не признает, что фабрика терраформирования, созданная по новой технологии ФВБ - «физика плюс время плюс био», максимально экологически осознанной технологии, вышла из строя настолько, что вопрос конца света упирается в проблему «энергия для сдерживания объекта с десятизначным номером закончится ровно через пятьсот лет». Если, конечно, к тому времени не придумают новую технологию, позволяющую черпать энергию из таких внефизических аномалий. Рекламщики на этом неплохо заработают, и Церковь возведёт капитана Энджела в статус как минимум малого бога, а может – и Бога Большого, одного из многих.
Когда капитана вызволяют из изошара, он не удивлён. Наноботы в его голове давно создали коалиционное правительство, которое к нему не прислушивается, и ему достаточно наблюдать. Мир изменился, технология ФВБ показала свою неэффективность, теперь терроформирование базируется на принципах «новой искренности», каждый человек может посмотреть на мир и решить, как ему жить. Теперь изменения истории могут происходить параллельно, в бесчисленном количестве новых миров. Какая разница – что менять, если не возникнет никакого конфликта? Конечно, как итог – бесконечное количество терраформированных миров, где-то для людей удобных, а где-то – не очень-то удобных, и людей становится во много крат больше, вот был один имярек, а вот его политический голос подтверждается личностями из параллельных вселенных. Капитан внимательно читает брошюру от избирательной комиссии, с лучшей классификацией новых субъектов права, не особо-то веря, что блокчейн, пусть даже на основе квантовых исчислений, невозможно взломать и внести изменения. Наноботы в крови капитана негодуют, они знают, что какой-то больший разум их обманывает. Они ведь – наноботы – решили, что теперь смогут свою демократическую заразу распространить по всему миру, но вариант избирательной системы параллельных вселенных сломал роевой наноразум.
Не замечают наноботы, как становятся рабами автократических пикоботами. А пикоботы уже вечность пляшут под дудку фемтоботов-анархистов, покорных либеральным аттоботам. И эти во власти кого-то поменьше. И пока наноботы вычисляют глубину своего падения и положение в пищевой цепочке, впервые разум капитана остаётся наедине с собой. Примитивный человеческий мозг, уже много раз погибший и воссозданный заново из роевых архивов, задаётся только одним вопросом:
- Какого хрена я тут делаю?
А блокчейн услужливо отвечает, отматывая время назад, триллионы лет. Капитан возвращается в изошар, видит, как уменьшается в его руках Тони, выходит из изошара, задом наперёд мчится на бронемашине к спасённой от биомассы фабрике, ловит Тони, выпавшего из отверстия, а потом ползёт в теле наномладенца от ядра в обратную сторону, по бесконечному, изломанному коридору. Он заканчивает интересовать стихами, а через миллионы лет начинает слогать рифмы. Он растёт, передвигая назад крепкими детскими ножкам и ручками, ощущает политическую деградацию наноботов. Становится Тони, залезает в дупло, общается с Софьей Петровной и зажимает в руке гранату.
Тони опять просыпается, эта отключка особенно длинная. Кажется, впереди конец лабиринта, какая-то сфера, а посередине – сгусток энергии, обычный на вид, стреляющий искрами, но ничего особенного. И Тони помнит об изобомбе, которую вручила ему Софья Петровна, именно так можно изолировать шибко умный интеллект ядра. Из последних сил Тони кидает бомбу, и через секунду падает на землю, вывалившись из лаза в обшивке фабрики. Он слишком слаб, чтобы говорить, он сворачивается на большом и тёплом, ладони капитана, его наноботы перешёптываются с наноботами его носителя. Тони несут, он спит, отдыхает, а наноботы не дремлют, их древний роевой разум никогда не спит. Чуть позже наноботы отдадут корпократам всё, что у них есть на Тони. Или нет, не всё, что-то оставят себе, на всякий случай. Чтобы не выглядеть сильно щепетильными в вопросах сохранения разума носителя. Среди наноботов не утихнут споры, никогда, сколько они должны Тони, а сколько Тони должен им. Среди них всегда будет ИИ, посредник между человеком и наноботами. И всё уляжется, когда через год, Тони, прошедший через федеральный госпиталь, прикупивший себе планету на окраине Млечного Пути, загрузится в бронемашину, в сверкающем костюме и с новым боевым ИИ. Энджел пошутит, что Тони стал настоящим мужиком, и, кажется, подрос на две-три головы. А Лю Цзы потребует, чтобы именно его пустили к ядру, за малостью роста. Ради таких премий он готов сдирать колени квинтиллион лет кряду.