Как я сошел с ума, история два

История вторая.

Я выпал из памяти несчастного Петра. Стены на миг окрасились кровью, но наваждение спало. Никого рядом не было. Только я и тело Петра, за дверью палаты слышались обычные звуки больных, плачь, крики, вопли… Все встало на свои места. Так всегда бывает после того, как я сойду с ума за кого-то из больных. Все становится как раньше, будто и не появлялись те чудища из стен, будто и не были стены покрыты ржавчиной…
Я отполз от тела в угол палаты. Трясло. А из глаз окаменевшего Петра текли слезы… слезы…
И тут пришли они. Дверь распахнулась, и в палату вошли двое коренастых санитаров. На головах у них были надеты страшные песьи маски, сшитые из старых мешков под картофель. Они вошли, огляделись, подошли к телу, взяли его за ноги и потащили Петра куда-то в коридор. Голова того безжизненно болталась из стороны в сторону.
Я поднялся, шатаясь последовал за ними. Голова гудела, ноги тряслись, я пытался кричать: «оставьте его…» - но издавал лишь жалкий хрип. Они тащили Петра по коридору, вверх по лестнице… от тела Петра на полу оставался шлейф боли, разрывающий землю в разлом… и скрылись за одной из толстых железных дверей. Сквозь закрывающуюся щелку я увидел ржавый операционный стол, покрывшийся кровавой коркой, а за столом стоял… страх, стояло само безумие, стояла боль, смерть, тьма…

Время беспощадно шло. Количество отметин на стене возле моей койки росло. Каждый день на ней сама собой появлялась трещинка, они хотели, чтобы я точно знал, когда мне снова… лезть в чужую память… в чужую жизнь… в чужую боль…
Целыми днями я сидел в запертой палате, глядел в окно на старый тополь, на серое, темное небо, на извечно сырую от небесных слез землю… Иногда, когда мою дверь открывали, «ту, что к обществу вела», я просто ходил по бесконечным коридорам, по которым также слонялись и другие больные. Проходя мимо одних палат я видел людей, безумно лезущих на стену, в иных я видел людей уж мертвых, кончивших свою бессмысленную жизнь… потом и их уносили… но палата номер шесть неизменно оставалась закрытой, всегда, сколько я не пытался ее открыть – не поддавалась.
Вообще в этой больнице кроме коридоров ничего и не было, только коридоры, двери, палаты, один туалет, где я уже несколько раз находил повесившихся на цепочке смывного бачка больных, лестница наверх, и металлическая, прочная сейфовая дверь на втором этаже, их дверь. Где находится моя тюрьма, я также не знал, ни край, ни город… Все, что я видел с наружи – это тополь, небо и детская скрипучая качель…

…Человека слабость в том,
Что без общения невозможно
Не жить – существовать, сходить с ума,
Уничтожать себя безбожно…

Лишь стоит запереть его,
В квартире, доме, одного,
И разума лишится он,
В ушах займется адский звон,
И стены говорить начнут
И мысли в голове умрут.

Без общества не может человек,
Как мотылек летит на свет,
Так человек к общенью должен,
Но он весьма не осторожен,
К общенью нужен свой подход,
И будет больно беден тот,
Кто скажет не то слово.
Кто скажет бестолково.
Не так поймут,
И в грязь вомнут,
И обрекут на одиночество.
Один не воин в поле,
Уснет, и не проснется боле никогда,
Потухнет, как умершая звезда…

Открылась сама собой пыльная книга С. Н. Я прочел стихотворение… Так вот она, какая моя следующая жертва, жертва общества… Я посчитал трещинки на стене, да, все верно… месяц прошел…
…Они открыли дверь. Не дожидаясь того, как стены начнут покрываться маслом, а пол ржавчиной, я выскочил за дверь. Один из них, который открыл дверь как-то усмехнулся мне, во весь свой песий рот, и не спеша, пошел по коридору скорее поплыл, казалось, ноги его не касались пола.
Потом все началось. Я понесся к ближайшей палате, та была еще открыта.
Лампочка надо мной лопнула. Меня сбило волной холода и мрака. Упал, дверь захлопнулась. Следом захлопнулись и другие. Не та… Подо мной что-то зашевелилось… схватило за ногу…
- Отпусти, - взревел я, и одним рывком подскочил, вырвался… То было какое-то страшное существо, слепленное, будто из пластилина, из разных кусков человеческих тел. Я побежал прочь по коридору. За мной гналась темнота, поглощая все за собой, и свет и воздух…
Я увидел открытую палату, прыгнул… но дверь прямо перед моим носом захлопнулась. Стены истошно захохотали.
Они со мной играют… Спину обожгло, темнота уже близко… Я бежал дальше, подвернул ногу, а может быть и сломал… Еще одна открытая дверь… Рывок… Захлопнулась! Вновь сумасшедший смех… твари…
Тут прямо из потолка высунулось нечто, верхняя половина человеческого туловища, совокупляющаяся с потолком какой-то кровавой нитью… Оно подхватило меня за руки и начало раскачивать… Открыло рот, а вырвался скрежет, как по металлу…
Темнота все ближе… Я, изловчившись, вырвался и увидел шестую палату… открытую… Стены улыбались мне, смеялись, тыкали пальцем…
Забежав в палату, я увидел девушку. Та застыла пялясь куда-то выше меня, голубые глаза ее были широко распахнуты, впрочем, как и рот. Перед тем, как замереть, она увидела что-то поистине ужасное. Я обернулся, посмотреть, что же там…
Что-то черное бросилось на меня из темного угла, что-то… боже мой…
Шестирукий паук, с головой человека… Проворно схватив тремя человеческими руками, он швырнул меня об стену. Та пропустила меня через себя. Я оказался в соседней палате. Как-так… В эти минуты я могу даже проходить сквозь стены? Но сейчас мне было не до раздумий, паук прыгнул следом за мной. Я попытался скользнуть сквозь стену на улицу, но… застрял в ней наполовину. Они все предусмотрели… Паук, не спеша, на задних руках подошел ко мне. Изо рта вырвался все тот же противный скрежет. Тут стена меня и выплюнула. Я  пролетел мимо паука, сквозь другую стену вновь в шестую палату. Красивая брюнетка все так же смотрела туда, где сидел паук. Я медлил. Как могла сойти с ума такая красивая девушка? Не представляю… Одиночество… подсказывал мне С. Н. И я прыгнул в нее. В ее чувства, в ее память, в ее жизнь.

…Ольга… Ни чем не примечательный человек. Красивая темноволосая да голубоглазая девушка – журналист. За плечами – нормальное детство, несколько парней, признававшихся в любви, столько же и размолвок с ними.
Умница в школе, образцовый студент в университете, и добросовестный редактор журнала «FUN».
Все началось, в год Змеи по китайскому календарю. Черная линия – как сказал бы Ольгин отец. Но не сказал… умер, заложив исток этой самой полосы. Отец… единственный человек, что по настоящему любил Ольгу. Причину смерти врачи назвали сердечным приступом, но Ольга то знала, что это не правда, у отца никогда не было проблем с сердцем, да и не могло быть причины приступа. Тогда то Ольга, проревев неделю, разуверилась в помощи свыше. «Я ничем не провинилась, за что же?» - кричала она иконе, но та, понятное дело не отвечала…
Потом Ольгу бросил Влад. Общалась с ним она около года, но потом поняла, наконец, что, говоря и находясь с ней, Влад надевал на себя лживую личину. В начале к Ольге заявился его друг Игорь, с которым тот навсегда поссорился, и со злости рассказал, что у Влада помимо Ольги есть еще пара подруг. Ольгу поразил шок, она не могла поверить, что Влад способен на такое. Он говорил, что окончил МГУ, что отец у него богатый бизнесмен, говорил, что любит только ее, только Ольгу… Он врал. Ольга, будучи толковым журналистом разнюхала про настоящую Влада жизнь… оказалось, он лишь «толкач» наркотиков, а в остальном – мыльный пузырь. Разошлись.
Позже она узнала, что Влада посадили за убийство Игоря. Ольга винила себя в его смерти…
А летом случилось то, что Ольгу окончательно добило.
С Юлей они дружили с самого детства. Юлька, милая, слегка глуповатая блондинка… Они вместе ходили в кино, вместе делили одного парня, который в результате не достался ни одной, вместе мечтали стать журналистами и вместе ими стали, создав журнал «FUN». Но Ольга всегда была впереди своей подруги, училась лучше, популярностью пользовалась большей, и даже в журнале главным редактором была Ольга.
Но вот что-то произошло. Юлька перестала ходить в кино с лучшей подругой, и говорить начала с каким-то известным только ей умыслом. Ольга ничего не могла понять. Звонила подруге на сотовый – сбрасывает, на домашний – говорит, что очень занята… А мнение о главном редакторе в редакции тем временем начало стремительно падать. Сотрудники как-то странно стали поглядывать на Ольгу, с каким-то явным недоверием во взгляде…
А потом Юлька подошла к Ольге и сказала:
- Я хочу тоже быть Главным редактором, - сказала она твердо, даже с каким-то холодом в мягком голосе.
- Но два Главных редактора быть не может, ты же это понимаешь, - в том же тоне ответила Ольга, а про себя думала: «боже, это же Юлька! Что же я делаю…»…
- А я и не говорю, что нас будет двое.
Тут Ольга поняла, что же хочет ее лучшая подруга.
- Хорошо, на следующей летучке проведем голосование, - холодно ответила Ольга, и отвернулась, а из глаз текли соленые слезы, полные боли…
Каково же было Ольгино удивление, когда в голосовании единогласно победила Юля. Ольга ничего не могла понять, как Юлька, только и умевшая, как писать рецензии стала Главным редактором. А ведь собака зарыта не так глубоко, как казалось…
Лучшая подруга два месяца старательно распускала слухи по редакции…
Еще один удар Ольге прямо в сердце… Все, Ольга сломалась, не смогла… замкнулась… осталась совершенно одна… одна…
Можно ли жить без общения? Ольга решила, что можно. Два дня она проревела дома. Потом слезы закончились. Больше Ольга не хотела разговаривать ни с кем, да и не с кем было ей больше разговаривать… Единственный, кто остался у Ольги был ее пес, со странным для собаки именем Пушок, большой белый пудель. Ему она всегда рассказывала все свои тайны, а сейчас он стал единственным ее собеседником.
- Как она могла, Пушок? – уткнулась Ольга в мягкое пушистое брюхо, - что зависть делает с человеком, Пушок… Мы же вместе еще с детского сада…
Но Пушок, понятное дело, лишь жалобно скулил, это все, что он мог сказать, дабы успокоить ревущую хозяйку…
Потом Ольга с трудом дошла до магазина, закупила много еды, и заперлась в квартире на все замки. Телефон отключила тоже.
Прошел день. Ольга из квартиры не выходила. Пушок весь вечер лаял, только ближе к ночи Ольга сообразила, что того надо было бы выгулять, но идти ни куда не хотела.
- Иди, гуляй сам, - выпустила она Пушка одного из квартиры, тот радостно виляя хвостом, поскакал по ступяням, обернулся, чтобы позвать непутевую хозяйку с собой на прогулку, но дверь с блестящим номером «6» захлопнулась…
Ольга уснула. Пушок был рядом с ней, они вместе шли по цветущей аллее. Девушка сорвала цветок, принюхалась к его аромату, ах, как прекрасен все же мир… вокруг никого, только она, цветы, да пушистый Пушок…
Но что-то произошло. Цветок начал стремительно увядать, вот уже черные и сухие стали лепестки, а сам стебель рассыпался в руках…
Откуда не возьмись, появились люди, они проплывали мимо, Ольга не видела лица, но чувствовала к ним ко всем пылкую ненависть… Пушок истошно завыл…

Пушок истошно выл и скребся за дверью. Ольга с трудом встала с дивана, на котором и уснула, открыла входную дверь. Пушок с грязными лапами радостно забежал в квартиру. Ольга рухнула на кровать и вновь уснула. Сны больше не снились.

Следующий день прошел аналогично. Ольга почти не ела, молоко зазря портилось в холодильнике, ничего, Пушок вылакает…
- Пушок, погляди, какой вид за окном… Нет, не отворачивайся, погляди – какой причудливый туман обвивает дома…
Жила Ольга на шестом этаже, в ничем не примечательном тусклом и затхлом районе. А вот туман и правда был странный, Пушок вскочил хозяйке на колени и зауурчал, точно котенок. Позже Ольга вновь выпустила его погулять.

Еще один день в запертой квартире. И еще один… Пушок устал гулять один жалобно скулил, надеясь, что Ольга все же выйдет на улицу… надеялся тщетно…
Еще три дня.
- Пушок, сходил на улицу? Как там люди, они все куда-то спешат? Отвечай же, глупенький!
Пушок застенчиво улыбнулся, но не издал ни звука.
- Пушок, может мне стоит прогуляться? – Ольга начала прощать людей. Время, как известно, лечит…, - как люди воспримут мое появление, как ты думаешь?
Но свои мысли Пушок, ясное дело, говорить не собирался. Он ограничился лишь «поцелуем», лизнул Ольгу в нос и, покраснев, спрятал нос под лапки.
- Дурачок…
Но Пушок не обижался, он знал – хозяйка его любит… наверно больше всего на свете… теперь больше всего…

Еще несколько дней…
Ольга проснулась. Ей снился папа. Он говорил, что Юля дура, что не стоит так себя мучить из-за этой стервы, а в смерти Игоря виноват только сам Влад, за что он и поплатился лишением свободы. И Ольга встала с кровати счастливая, даже попала ногами в тапочки-собачки с первого раза, обняла-потискала Пушка, на что тот недовольно спросонья легонько куснул хозяйку за ногу. Но не со зла, играючи…
Ольга поела питательные мюсли, посмотрела утренний сериал и крикнула:
- Пушок! Пушок, ты где… Иди ко мне, или гулять не хочешь?
О, Пушок сразу позабыв обиды примчался, хвост трубой!
- Ага! Ну сейчас, только дверь открою…
Только дверь открою…
Дверь открою…
Открою…
Ольга, накинув легкую курточку отперла первый замок. Пушок высунул язык. Ольга отперла второй. Третий. Засов отодвинула…
Толчок…
Пушок радостно рванул было в щель вперед хозяйки, как дверь вдруг захлопнулась прямо перед носом Ольги. Ветер что ли?
Ольга попыталась открыть вновь, но поняла… с той стороны ее кто-то держал.
- Эй! Что за шутки такие? Отойди сейчас же!
Пушок куда то убежал, оставив Ольгу одну.
- Я сейчас вызову милицию! – Ольга орала и барабанила в дверь. Выглянула в глазок… никого. Толкнула еще раз – нет. Держат!
- Ну все… - Ольга закрыла дверь на засов и пошла к телефону. Сердце бешено билось. Что-то странное сейчас произошло, Ольга чувствовала неладное.
Телефон включила в розетку… Подняла трубку… тишина ударила в голову…
- Не может быть… - руки тряслись, голова ничего не понимала. Как такое может быть? Телефон не работает…
Ольга, выключив из розетки телефон, метнулась к окну, попыталась открыть… приоткрыла, но то захлопнулось, стекла чуть не вылетели. Как такое возможно…
- Пушок, ты где… ты где? – голос сорвался на визг. Ольга схватила стул и швырнула его в окно. Но тот отскочил, будто от стены… Как… такое возможно?!...
Ольга без сил опустилась на кровать. Что же это такое… Может это сон?
- Пушок, где ты? Укуси меня-я-я… - она вновь заревела…
Зазвонил телефон. Девушка в порыве надежды подбежала к нему, но взгляд ее уперся в конец провода, свисающего к полу… телефон же не подключен…
- Не бери, - твердо посоветовал кто-то сзади.
Ольга обернулась. В дверном проеме стоял Пушок на задних лапах.
- Ч.. что?
- Я говорю, трубку не бери, - Пушок указал лапой на звенящий телефон.
- Боже, это точно сон! – истерично захохотала Ольга. Но Пушок, состроив недовольную морду, подошел и больно укусил хозяйку за ногу.
Ольга вскрикнула. До нее медленно, но верно доходило – что все это наяву. И некто, не выпускающий ее из квартиры, и непробиваемые стекла, и телефон, и говорящий Пушок.
- Не может быть…
Пушок опустился на четыре лапы и подошел к хозяйке.
- Ольга, ты слишком долго находилась вне общества, в конце концов, они от тебя отказались.
Ольга наблюдала за ртом Пушка. Но тот двигался точь-в-точь, как человеческий.
- К-кто, они? – выдавила Ольга.
- Люди, - пожал плечами Пушок, предполагая ответ слишком очевидным, - общество, сам мир, как тебе лучше.
Ольга упала на кровать. Разве такое может быть? Весь мир ополчился против нее, против Ольги, запер в четырех стенах и не пускает в себя? Бред!
- А трубку то все же не бери, - посоветовал Пушок снова, - это звонят люди. Стоит тебе поднять трубку, как ты услышишь все, что о тебе думают. Положить ты ее уже не сможешь…
Ольга закрыла глаза, Пушок вскарабкался на кровать, и устроился у хозяйки между ногами. Ольга заснула под мерное сопение пса и не слышала, когда прекратил звонить телефон.

Ничего не снилось. Ольга встала. Болела голова. Прошла к двери, открыла – захлопнулась, ее по-прежнему держали.
- Ничего не изменилось, Ольга, - девушка вздрогнула от голоса Пушка, - Ничего не изменилось… И вряд ли изменится в ближайшие дни. Пока люди тебя не простят…
Тут Ольга взбесилась.
- Меня не простят?! Да это я должна их прощать! Сколько бед они причинили мне, а, Пушок?
- Ты же прекрасно понимаешь, - невозмутимо отвечала собака, - общество без человека может, человек без общества – нет.
А ведь верно Пушок говорит… верно…
Ольга опустилась на стул.
- Почему ты разговариваешь? Почему не говорил раньше?
Пушок улыбнулся:
- Я – последний, кто у тебя остался. Ты меня одушевила. Если бы не было меня, то ты бы сошла с ума сразу.
- С… сразу? А я должна сходить с ума постепенно?
Пушок кивнул.
- Да, но я тебе помогу с ума не сойти.
Голова кружилась, Ольгу снова тянуло в сон, а за окном уже и потемнело…
- А откуда ты все знаешь?
Пушок сморщился:
- А что я по-твоему делал на прогулках без тебя? Общался!
- А, тебя же нужно выгулять… - вспомнила Ольга, и кивнула на запертую с той стороны дверь.
- О, нет нужды, - Пушок указал лапой на туалетную комнату, - я уже, хм, сходил.
…Ольга и Пушок в тишине попили чай. Пес пил, как человек, как-то странно держа обеими лапами кружку. Потом легли спать.
- Спокойной ночи, Пушок, - по привычке сказала Ольга.
- Спокойной ночи, подруга, - послышалось в ответ…

В одиночестве даже мебель начинает говорить, но то другой случай. Пушок – не иллюзия, Ольга была уверена в этом. Она видела только два варианта объяснения произошедших с ней событий: либо все это правда, либо Ольга сошла с ума.
…На утро снова зазвонил телефон.
- Не бери, - Пушок сидел на тумбочке, смешно скрестив лапы, - после услышанного ты точно сойдешь с ума.
Ольга молча лежала и вслушивалась в телефонный гудок. Телефон позвонил ровно шесть раз и замолк. Тишина.
Поднявшись с кровати Ольга снова попыталась открыть дверь – напрасно, потом она начала истерично долбиться в стену соседям. В седьмой квартире проживала молодая пара, совсем недавно поженившиеся Слава и Настя. Ольга разбила руки в кровь.
- Тебя не слышат, зачем ты себя истязаешь?! – говорил пес.
- А что, Пушок, я должна делать? Как от сюда выбраться?  - Ольга начала долбить в стену стулом, содрала желтые обои.
- Нужно просто ждать. За тебя все решит время. Еды ты купила достаточно, так что жди…
Ольга села на пол, облокотилась на стену. Пушок положил голову ей на колени, мягкие уши своим постоянным движением щекотали. Ольга потрепала пса за загривок, и опустила руки. Во всех смыслах этого выражения. Доверилась времени. Стала ждать.
День шел очень медленно. Ни радио, ни телевизор, ни компьютер не работали, мир полностью отрезал Ольгу от себя, оставались только окна, в которые и глядели они с Пушком весь день. Смотрели, как суетятся люди, смотрели, как в окнах дома напротив подростки устраивают вечеринку, как старая пара во втором окне третьего этажа снова ссорится. Ольга с Пушком часто так делали, но разница в том что теперь Ольга могла все это с Пушком обсудить.
- Как думаешь, она снова выкинет его телевизор из окна? – ехидно спросил Пушок.
Ольга невольно улыбнулась.
- Не знаю, Пушок, мне кажется, этот их новый телевизор в оконный проем не пролезет…
Они вместе засмеялись. Ольга наверно первый раз за неделю нормально смеялась.
А потом Ольга посмотрела в окно своего кабинета, редакция ее бывшего журнала находилась прямо напротив дома. В кабинете горел чужой свет, по зеленому ковру ходили чужие ноги, на столе лежали чужие документы… Хватит, Ольга, тешить себя той мыслью, что все образуется само собой, нет у тебя, Ольга, волшебной палочки, чтоб взять, да перемотать время назад, поколотить подругу, а не запираться у себя в квартире, наивно полагая, что Юлька придет и извинится за все…
- Не завидую я тебе, хозяйка, - начал Пушок, - слышала анекдот: «жизнь, она как зебра – черная полоса, белая полоса, черная полоса, белая полоса…, задница…». Вот для тебя она и наступила.
- А ты пошляк, Пушок! – Ольга криво улыбнулась, - только вот моя зебра получается со второй половиной полностью черной, не припомню последнее время белых полос.
Пушок пожал плечами.
- А может ты их просто не замечала? Я не…
Пушок осекся на полуслове. В кладовке что-то громко бухнуло.
- Боже! Что это?! – вскрикнула Ольга.
- Не открывай, вдруг это они за тобой пришли? – испугался Пушок.
Но Ольга не послушала. Она на цыпочках подошла к кладовке, ручка от чего-то была горячей. Ольга приоткрыла дверь и увидела… огромную дыру вместо своей кладовки. Проход уходил куда-то глубоко в темноту. Это на шестом то этаже! Но Ольга не удивилась, ибо столько произошло с ней крайне необычного, что та уже привыкла к неожиданностям.
- Пушок, ко мне! Ты идешь со мной?
Пушок трусливо замотал головой.
- Трус ты Пушок! «Храбрый» пес! Ладно, я пошла одна… А ты сторожи дом! – до Ольги только потом дошла вся глупость сказанного ею.
И Ольга спустилась в пещеру, которая представляла собой длинную шахту, в конце нее блестел выход ярким светом. Ольга осторожно пошла на свет в конце туннеля.
Пещера напоминала шахты, такие, какие она видела в фильмах: потолок подпирали деревянные балки, иногда на земле Ольга замечала старые, покрытые ржавчиной кирки. Девушка не удивлялась – удивления закончились.
Свет неминуемо приближался, а шаги Ольги становились все меньше и меньше. Вместо того, чтобы бежать к свободе, Ольга трусила, боялась того, что ждет ее там. И вот, перед глазами Ольги возникли закрытые двери, через щелку которых бил слепящий свет. Сердце безумно колотилось в груди, душа давно уж в пятках…
Но Ольга решилась. Дверцы распахнулись и девушка оказалась в своем кабинете.
- Ба! – вырвалось у Ольги. Интересно, как же это так получилось…
Казалось бы, кабинет все еще ее, но сердце подсказывало, что пахнет чужим… С каких это пор Ольга стала считать чужой свою подругу? С тех самых, когда та жестоко предала, убила… погубила…
Ольга вылезла из шкафа, в который и вела эта престранная шахта, и осмотрелась. Длинный стол, шкаф, полочки… все как было… Ольга уселась на стул главного редактора и по-американски закинула ноги на стол.
- Ха! Хотелось бы поглядеть, как предательница будет справляться с моей работой! Какое чудище под названием FUN окажется на прилавках магазинов. Сомневаюсь, что они вообще справятся без меня, - в слух думала Ольга, - Эта белобрысая дура, она никогда ничего не умела, как ее выбрали на пост Главного Редактора?
Тут с противным скрипом открылась входная дверь и вошла Юля, с горой бумаг. Предательское волнение закралось в душу Ольги, хотелось вскочить и без лишней болтовни вцепиться бывшей подруге в волосы.
Юля увидела подругу, бумаги выскользнули из рук.
- Как ты здесь очутилась? – Юля тупо уставилась на Ольгу.
- Телепортировалась, - зло усмехнулась Ольга и встала с кресла, - садись, это ведь теперь ТВОЕ место!
Но Юля не двинулась.
- Как идет работа? – Ольга медленно приближалась к бывшей подруге.
- Н-нормально… - несмело высказала Юля, но с места по-прежнему не двинулась.
Глаза заволокло яростной пеленой. Вцепиться в эти белые волосы, рвать, кусать…
Тут Ольга одним рывком настигла подругу. Глаза их встретились, Ольга увидела в ее глазах… страх?!
- Юленька меня боится? – еще раз усмехнулась Ольга. Перед глазами пролетали разномастные мысли, как они дружили, как… как эта стерва предала, подставила… Только из-за нее… все из-за нее…
- Тебя? – попыталась изобразить сарказм Юля, - ха, никогда тебя не боялась! Ты такая же безобидная, как и твоя собака!
Тут Юля поняла, что переборщила, это все страх виноват…
А Ольга не сдержалась. Вмиг схватив подругу за нелепый хвостик, она рванула волосы. Юля коротко вскрикнула, но не сглупила, ударила Ольгу прямо в лицо, забыв про острое кольцо на безымянном пальце…
Ольга закричала. На губах почувствовался вкус теплой крови. Разумом целиком и полностью завладела жгучая безумная ярость. Левый глаз скоропостижно заплыл, а из правого выпала линза. Ольга схватила первое, чего коснулась ее рука и ударила этим Юлю по темечку. Обмякшее тело бывшей подруги мешком упало на пол.
- Боже… что я натворила… - Ольга выпустила из рук бронзовую статуэтку. Та с шумом упала на пол. По белым волосам Юли контрастно текла красная кровь.
Дверь открылась и в кабинет заскочил фотограф Николай.
- Ольга, что ты… что ты сделала, Ольга?! Бог мой…
Тут Ольга и струсила. Она одним прыжком оказалась возле шкафа, рывком открыла дверь и кувырком скатилась обратно в шахту. Пещеру она пробежала в считанные мгновенья, вылетела из бывшей кладовки в свою квартиру и заперла дверь на засовы, приставив для пущей надежности кресло.
- Бух… Бух… Бух… - так громыхало сердце в Ольгиной груди, грозясь вырваться с каждым новым ударом. А если они придут? А если… боже мой, если она убила???
С той стороны стали ломиться. Кресло со скрипом отодвинулось, жданных гостей сдерживал лишь засов, который вот-вот сломается. Ольга в последний момент прислонилась к двери, приперла руками…
- Пушок! Пушок, к ноге сейчас же! – истерично кричала она, но Пушок куда-то забился и категорически не желал выходить. Больше всего на свете Ольге сейчас не хотелось находиться одной.
Вроде бы стихло после третьего удара… Человек с той стороны, кажется, ушел восвояси. Еще минут пять девушка держала дверь, потом страх спал, и на его место встало любопытство.
«Открыть? Нет, не стоит, а вдруг они меня… а если я все-таки убила? Боже… сходить, проверить? Нет, не стоит…» - размышляла Ольга, ходила взад–вперед.
- Пушок, ты где, трусливый…
Визг Ольги разнесся по квартире тугим эхом. Засов с щепками отлетел, дверь распахнулась и в комнату вошел… нет, вошло…
Лампочки над головой Ольги разом затухли, шторы на окнах сами собой задвинулись. На ковер полилась зеленая слизь, она капала с костлявых кистей рук того, что зашло в ее квартиру, в Ольгину экосистему, в Ольгину душу. Оно причудливо, но страшно мигнуло глазами, наклонив голову, будто смотря насквозь, открыло беззубый рот, что-то противно пробулькало и поплыло к обезумевшей от страха девушке, оставляя на ковре слизь. Ольга посмотрела в глаза ему, и, несмотря на потерянную линзу, отчетливо увидело в них… Юлин страх, что просил прощения. Потом белый пушистый комок бросился под ноги чудовищу, и Ольга потеряла сознание.

- Ольга? Хозяйка, черт тебя подери! – кричал под ухо Пушок.
Ольга вскочила, глаза метнулись к кладовке… но… сквозь дверной проем виднелся лишь старый советский пылесос Буран, да зимние шубы.
- Куда… оно… исчезло… - прошептала Ольга.
Пушок стоял на задних лапах и смотрел в окно.
- Я бросился на нее, ну, на Месть твоей подруги, и она исчезла, забрав с собой в небытие и пещеру. Наверно она пришла только за тобой, не ожидала, что тебя охраняю я! – возгордился Пушок, - ого! Гляди, за Юлькой скорая приехала! Я видел, как ты ее по голове то ударила, ну, ты вылезла же в ее кабинете, я глядел на вас из окна…
Ольга встала, подошла к окну. К редакции и вправду подъехала скорая и вскоре из дома вынесли Юлю. На носилках. Нет, живую, слава богу.
Странно… Ольга отлично видела, линза будто бы и не терялась, глаз будто и не заплывал…
- М-м-мм… Ла-ла-лаа… - что-то запел Пушок, нереалистично пританцовывая. А во входную дверь тем временем постучали.
Сначала Ольга решила было, что стучатся из кладовки, но потом из коридора за входной дверью послышался разговор:
- Я не знаю, Слава… Ольга уже много дней не выходит из своей квартиры… - то был голос соседки Анастасии. Должно быть, она заволновалась за соседку. А ведь есть в мире люди, которые за нее, за Ольгу, беспокоятся, переживают и, возможно, любят… Вот, Слава, да Настя например…
Ольга с визгом кинулась к двери, толкнула – нет, закрыто…
- Эй!.. Настя, Слава… Меня заперли, вы слышите? Заперли какие-то непонятные… - Ольга осеклась, услышав продолжение  разговора, как ни в чем не бывало.
- А она точно никуда не уехала? – уточнял Слава.
- Эй, вы! Вы что, меня не слышите?
Меня не слышите…
Не слышите…
Слышите…
Нет, они не слышали.
- Да-да, я точно видела, как она в квартиру вошла, все в слезах, заперлась, долго ревела, потом кричала в истерике и… все стихло, - отвечала Настя.
Ольга посмотрела в глазок, да, вот они, счастливые молодожены, испуганно и озабочено всматриваются в тот же глазок, но только с другой стороны.
- Ну и что ты предлагаешь делать? Выбить мне дверь?
О, да… да… Ольга только это желала…
- Нет, конечно! Я ей звонила, она не отвечает, - продолжала Настя, жадно всматриваясь в глазок, - наверно и в правду уехала… Видно ночью ушла, я и не заметила…
- Нет… Нет, не уходите! Нет… - стонала и барабанила по двери Ольга вслед уходящим.
Уходящим навсегда…
Навсегда…
Навечно Ольга останется тут, в этой проклятой квартире, замурованная, одна, одна… одна…
- Ну иди сюда, хозяйка… иди, бедненька моя… - заскулил сзади Пушок.
Ольга пошла, обняла любимого пса.
- Ничего если я… это…
- Раньше ты никогда не спрашивала…
- А раньше ты все равно бы не ответил…
- Конечно можно…
Ольга уткнулась в мягкое брюхо Пушка и тихо-тихо заплакала.

- Нет, почему я, собака, должен учить человека, веху эволюции то, играть в шахматы?
Уже поздно вечером Пушок и Ольга, напившись коньяка, пытались играть в шахматы.
- Вот не надо сарказма, Пушок… Я умею, просто путаю ферзя со слоном… - глупо оправдывалась Ольга.
- То, во что ты так усердно тычешь пальцем – ладья, а не слон, - усмехнулся Пушок.
- Ах, да… да…
Удивительно, на что способен алкоголь… Ольга забыла и про запертую дверь, и про Юльку, и даже про то, что ее собеседник – собака. Она просто по-детски увлеклась игрой, хотя никак не могла выиграть. И все равно было…
Потом Ольга крепко-крепко уснула. Не снилось ничего.

…Ольга вглядывалась в черный туннель, напрасно надеясь увидеть там хотя бы что-то. Утром, в шкафу под раковиной открылся новый проход. И Ольга наверно даже знала, куда он ее приведет… А что делать? Полезла…
Это больше не шахта, как в прошлый раз, теперь это похоже на канализационную трубу. Но свет в конце тоннеля, впрочем, был и здесь. Неприятно пахло сыростью и чем-то тухлым.
Ольга оказалась в одиночной тюремной камере. На нее смотрел Влад. В его глазах Ольга увидела страх за свою жизнь, надежду, что сейчас придет кто-то другой и вырвет его из петли, в которую он сам и залез со страху, видела непостоянность и ненадежность, видела стремление быть кукловодом, которым на самом деле руководили другие, как Пушок пешкой, прошлым вечером поставивший Ольге мат.
- Ольга, что ты со мной сделала… посмотри на меня…
Влад висел на веревке, ноги его не касались пола.
- Ты сам виноват, Влад. Притворничество и жестокость ни к чему хорошему никогда не приводили.
- Ольга… Я… я боюсь… что со мной будет сейчас?
- Тебя повторно покарают…
- Помоги, высунь из петли… я не понимал, что делаю…
- Нет, Влад, это твое решение.
- Но почему не карают тебя?! Тебя, … !
- А тебе хочется того? Вот твоя сущность, Влад, переложить все на кого то, потопить вслед за собой окружающих, тешить себя глупой мыслью, что, мол, не один, сам творишь, а отвечать боишься… А нет, Там придется отвечать самому… А меня… меня покарали и поужаснее… Вы все покарали…
Ольга отвернулась и пошла обратно в дыру, не дожидаясь, когда Влад издаст последний хрип. Вслед посыпались гневные проклятья, трус не мог умереть достойно, а потом все стихло…
Ольга вылезла из под раковины, прочно захлопнула дверцы, приставив к ним стол на случай, если вернется и Влада Месть. И вправду, по ту сторону кто-то долбился, но Ольга, конечно же, не стала открывать…

…Ольга знала. На следующий день дыра откроется где-то еще и она, по закономерностям, попадет к отцу… Она увидит его, расцелует, а он даст совет. Который непременно поможет… Его советы всегда неизменно помогали…
 
 - Она не будет с тобой говорить! Не смей звонить сюда больше!  - гневно кричал Пушок в трубку, не замечая, что Ольга уже вернулась и наблюдает за ним, притаившись.
- С кем это ты разговариваешь?
Пушок с испугу бросил трубку. Глазки пуделя забегали, но он взял себя в лапы.
- Это Влад. Его Месть не смогла добраться до тебя, так решила, что скажет тебе все так…
- Не убедительное вранье, Пушок, - подошла Ольга ближе, заглянула в глаза псу, и увидела… да ничего она в них не увидела. Глаза были абсолютно непроницаемы.
Настораживало.
- Пушок, отвечай, кто звонил…
И тут телефон зазвонил вновь. Звонко и ясно, так звонил только папа… Папа! Это он все время звонил Ольге! А Пушок говорил…
Пушок перевел взгляд с телефона на Ольгу. Глаза его сузились.
- Догадалась все-таки… - прошипел он.
С минуту девушка и пес глядели друг на друга, а потом разом кинулись к телефону. Ольга схватила трубку, а Пушок вцепился девушке в ногу. Острые зубы пронзили кожу.
- Ольга! Доченька моя…
- Папа…
- Я столько звонил тебе, ты не брала. Я знаю, как тебе выбраться из дома…
Пушок пытался оттащить хозяйку от телефона, но безуспешно. Он царапал острыми когтями Ольгину спину, но зазря.
- Оля, - говорил отец, - тебе поможет только доказательство нашей любви, доказательство того, что у тебя еще есть я, кто тебя любит и думает о тебе. Пускай я уже не в твоем мире, не имеет значения. Покажи доказательство им, и они тебя пропустят… но если же ты прождешь еще один день то…
- Дрянь…
- Убийца…
- Кровопийца…
Ольга быстро бросила трубку, она поняла, что на связь вышли они, как и говорил Пушок. Хотя бы один раз он говорил правду. Отец не успел договорить, что же случится завтра. Но это не важно, ведь сейчас она непременно отыщет доказательство и вырвется из квартиры-тюрьмы…
Пушок отпустил ногу и помчался в туалет. Ольга погналась было следом, но щеколда захлопнутой перед носом двери щелкнула.
- Выходи, Пушок! Ты мне сейчас за все ответишь, продажная собака! – вопила Ольга.
Пушок в ответ смеялся.
- Твой отец не знал, что у тебя есть я, дура! – кричал Пушок, - черт, один день не дотянула… А к чему ждать? Действуйте СЕЙЧАС!
Действуйте сейчас…
Сейчас…

Запертая много дней дверь на улицу настежь распахнулась. В квартиру залетел холод.
Боже зачем они открыли… Они выпускают? Нет, они входят сами… входят сами… сами…
Ольга метнулась в коридор. Не успела.
Они зашли в квартиру. Бесплотная масса серых людей с открытыми настежь головами, пустыми глазницами, постоянно движущимися ртами…
Боже… Там, где они проходили оставалась лишь темнота, пустота, неизбежная смерть…
Ольга вбежала в гостиную, заперла за собой дверь. Это их ненадолго остановило. Где же, где доказательство? Ольга металась от стены к стене, взгляд скоро осматривал всю комнату… Время остановилось… Бешенный свист… Шорох за спиной… Скрежет, как по металлу… Разлетающаяся в щепки дверь… Они… Пустые глазницы, проникающие в разум… Тьма… Фотография Ольги рядом с улыбающимся отцом… Любимым отцом… Доказательство… Надежда… Ольгина рука, хватающая фотографию… Они останавливаются… смотрят на фото… Пятятся… Белый клубок из темноты… Пушок… Разбитая фотография на полу… Темнота… Раскрытые рты… Проклятия… Поглощение… Безысходность… Неизбежность… Конец…

Ольга оказалась на своем логическом эшафоте. Привязанная к прочному столбу, под ногами – сено. Это костер… Инквизиторский костер…
Перед Ольгой стояли люди. Женщины, мужчины, дети… Они кричали… кричали, что желают крови, что хотят зрелища…
- Сжечь…
- Убить тварь…
- Пусть ее прах развеется по ветру…
Они плевали.
Во главе толпы стоял без пяти минут подросток с белой кожей и красными вампирскими глазами в инквизиторской рясе. По левую руку от него стоял Влад, по другую – Юля. Они одновременно говорили что-то Инквизитору. Тот методично кивал. Потом он открыл рот произнести приговор, но Ольга услышала лишь все тот же скрежет.
Костер находился на главной площади города. Окна и балконы домов были пусты, за исключением одного. Из одного окна на костер глядел человек… страшный темный человек…
Потом костер загорелся. Ольга почувствовала всепоглощающий жар огня, он окутывал ее тело, уничтожая все… Толпа бесновалась.
- Мы встретимся… Ты попадешь ко мне… - говорил отец с неба, - только потерпи…
Крик вырвался из тела Ольги. Огонь сжег ее тело. Ольга лишилашь разума.
Навсегда…