Штирлиц и его Белочка. Часть 3

   Штирлиц снова снял однушку в столичном микрорайоне мутного солнца. Светило здесь почти не появлялось из-за тумана и нависших тёмных туч. Иногда оно, вдруг, всего на несколько минут, будто сбегало из плена молочной пелены и ярко освещало микрорайон, заглядывало в квартиру. Тогда разведчику чудилось, что он забыл про свет и весь день щёлкал выключателями.

   Если бы Штирлицу кто-нибудь сказал про его будущее, про длительный уход за больной кошкой, он бы не поверил в способность совершить такой героический поступок. Одно дело служить в разведке, работать во вражеской стране, тщательно взвешивать каждый свой шаг и каждое сказанное слово, передавать шифровки центру, скучать по дому и с нетерпением ждать победу. Да, это была опасная, но зато самая мужественная служба на свете, когда любой тревожный миг может стать последним. А Исаев никогда и не боялся смерти. Пули свистели мимо, а бомбы взрывались где-то рядом, оглушая перепонки, отбрасывая на метры взрывной волной и засыпая землёй и кусками бетона.

   Другое же дело ухаживать за кошкой-инвалидом и понимать, что теперь никак нельзя умирать, потребуется прожить ещё целую кошачью жизнь в пелёнках и лекарствах. Долгих-долгих шестнадцать — двадцать лет.

   «Вдруг завтра меня не станет? И что тогда? Кто решится взять себе такую больную кошку? Её вышвырнут на улицу, и она не проживёт и несколько дней…», — ужасался разведчик.

   В детстве у него жила милая и добрая кошечка, и он, взглянув на кошку-бродяжку тут же вспомнил свою давно ушедшую на радугу любимицу. И стал он понимать значение пословицы про кота в мешке. Может он оказаться диким и агрессивным, не принимающем ни ласку, ни любовь или страшно больным и никогда не излечимым.

   И вот, на старости лет, несколько месяцев подряд, Штирлиц сидел в какой-то непрерывной кошачьей засаде. Он застелил каждый предмет мебели плотной плёнкой, снял белую скатерть с обеденного стола, сделал специальные задвижки на шкафы и шкафчики, перекрыв свободный доступ. Запрыгнув куда-то и посидев всего секунду на вещах, кошка оставляла после себя пахучий след и всё надлежало отправить в стирку.

   Специальными пелёнками он покрыл подоконники, пол, батареи отопления, шкафы. Днями и ночами Штирлиц менял мокрющие пелёнки, закидывал в стиральную машинку постель, мыл со специальным средством подоконники и полы.

   Разведчик съездил с питомцем в ветеринарную клинику. Невропатолог выписал лекарства, но кошка продолжала выписывать, где ни попадя. Выходило из неё всё из двух разных «краников». Штирлиц предпринял собственную тактику. «Раз кишечник плохо работает, надо его как-то заставить это делать», — подумал он. И тут он ещё раз подумал. Лекарства кошке прописали самые обычные, человечьи, дозировку маленькую назначили. И стал он вспоминать всю историю своей семьи, когда, у кого и как болел живот, что назначали врачи в таких случаях. Делал кошке лёгкий массаж животика, добавлял в корм то немного хорошего оливкового масла, то зелень овса, то назначал курс тыквенных семечек. Как вдруг…

   Штирлиц ощутил давно потерянное чувство счастья. Дело происходило вечером. Разведчик мыл пол, как вдруг кошка подошла к лотку и села в него, сделала маленькую лужицу, встала и посмотрела на Штирлица.

— Ты видел? — спросила она глазами.

Разведчик как раз хотел передвинуть лоток и протереть под ним.

— Отвали!

    Кошка отвалила. Зарыла. Снова подошла к лотку, снова разрыла ямку и снова сделала своё мокрое дельце, демонстративно не закопав.

«Ну? Видел ли ты?» — спросила глазами.

— Пис на бис! Умница! Ты, моя умница!

   И с тех пор всё у неё наладилось. Штирлиц вылез из мокрой кошачьей засады. Скинул с мебели пакеты, очистил подоконники и пол, снял задвижки со шкафов. Квартира приобрела ухоженный вид, и он стал приглашать гостей.

   Белочка вела себя всегда одинаково, придерживаясь одной и той же стратегии: на кухне путалась между ног, выпрашивая вкусный кусочек, а вот в зале свирепствовала, в любой момент вытаскивала из мягких лапок своё острое оружие, оскаливала зубастую пасть. Оцарапать и покусать разведчика для неё было делом чести.

   Был у Штирлица и один-единственный друг Евгений. Он женился и разводился раз двадцать, пока не перетасовал весь Интернет, но так и не нашёл свою единственную даму сердца. После разового общения по ватсапу он моментально влюблялся и летел к невесте в Израиль. Но у судьбы были свои планы на Евгения, он не смог акклиматизироваться к столь жаркому климату и пришлось ему вернуться в Россию. И снова он смотрит на страницы сайта и снова мелькают перед ним фотографии красоток и летит он к ним то в Америку, то во Францию, но нигде не складываются отношения.
   
   И вдруг, спустя десятков лет безуспешных попыток, он приглашает Штирлица на свадьбу. В этот раз невестой оказалась школьная подруга, что жила в соседнем доме. Родственники и друзья уже держали пари, сколько месяцев продлится этот брак, но все проспорили. Прошёл год, второй, третий и вот уже исполнилось семь лет, как крепкая парочка дружно живёт и воспитывает детей от предыдущих браков. Евгений был счастлив, поэтому переживал об одиночестве Штирлица:

— Как к тебе в гости не придёшь, так ты со своей кошкой в обнимку сидишь у телевизора, футбол смотрите и рыбу вяленую с пивом трескаете.

— Да, моя кошка в футболе лучше многих понимает. Она нашла под столом макаронину и давай с ней играть, забила гол в лоток, потом в ботинок, потом в другой. А какой она делает умопомрачительный пас? Пас с кувырком и вытянутой вперёд лапой! Теннисные мячики гоняет по квартире, косточку от курицы, всё у неё — спортивный инвентарь. Она у меня спортсменка!

— Ты же ещё такой интересный мужчина, почему бы тебе не познакомиться с одинокой москвичкой? Что ты нашёл в этом сраном меховом кулёчке? — говорил он ласково, пытаясь погладить Белочку по появившимся круглым щечкам.

Но кошка всё понимала о чём они говорят, гость ей заведомо не нравился, и она позволила погладить себя всего два раза, а после раззявила пасть, пытаясь цапнуть клыком.

— Сраный кулёчек?! Да она красавица! Левой стороной повернётся — рыжая, правой — брюнетка, а морду задерёт — блондинка! Любит меня по-настоящему! Каждое утро хватает в зубы мячик и стучит им по дивану. Бом! Бом! Бом! Не просыпаюсь? Лезет на батарею и точит свои острые когти. Тогда просыпается весь подъезд, соседи стучат мне в пол, в стены, в дверь звонят. А кошка тем временем запрыгивает на кровать и целует меня своим прохладным мокрым носиком и громко мурчит свои весёлые песенки. Я опять не встаю? Котяра идёт разрывать «могилу» деревьев, подходит к дивану и пытается освободить мёртвые деревяшки.
С ней мне всегда весело. Моя радость каждого дня — погладить эту девочку, прикоснуться к её мягкой тёплой шубке.
А какой у неё хороший аппетит! Мы любим с ней вкусно покушать, и этому событию рады! А эти бабы? Они всё время на диетах, на грустных своих сухариках, сами не едят и другим не готовят. Ходят с тощими задами и рады, а мы-то с кошкой понимаем, что красота — это рубенсовские пышные формы и холёный вид, наедаем впрок килограммы.

В этот момент Белочка залезла по стене до самого потолка, откусила кусочек обоев, слезла вниз, и, довольная, принялась его надкусывать.

— С кошкой даже поговорить не о чем! Какие у Вас с ней общие интересы?

— Как не о чем поговорить? Да я впервые в жизни встретил благодарного слушателя. В штабе я подписывал документы о неразглашении государственной тайны, ни с кем не мог поделиться о пережитом в рейхстаге. А теперь? Проверил квартиру, жучков нет. Каждый вечер садимся с ней пить чай, и я рассказываю всё, с самого первого дня пребывания в Германии. Она не перебивает, внимательно слушает, никуда не отлучается, пока не договорю. Разве люди — это люди? Всегда донесут. Вот кошка, она и, правда, лучший человек на этом свете, унесёт все секреты в свою маленькую кошачью могилку.

— Фу, шерсть кругом летает, — недовольно сказал друг, вытаскивая подарочек из бокала с пивом.

— Зато она приучила меня к порядку. «Не хочешь, говорит, одежду с начёсом из моей шерсти видеть? Не хочешь мокрые лужицы? Пиши самозапреты каждый день и складывай мне под лоток. Успею прочесть, самозапрет будет действительным, а не успею, так и не успею».

   Евгения доводы Штирлица не убедили. Штирлиц вышел проводить друга. Ночью этот страшный спальный микрорайон не казался таким уж и безнадёжным, контуры чёрных гробов стирались, из них ярко светили окна цвета июньского лета и разведённой марганцовки.
Разведчик быстро вернулся, в прихожке нащупал выключатель, случайно задел швабру. Приспособление скользнуло вдоль стены, упало на спящую кошку. Раздался странный металлический звук.

«Моя кошка — робот?» — изумился Штирлиц. Из лапы Белки появился шприц, она прыгнула на разведчика и сделала укол.