Васильковая любовь. Глава 11

                Глава 11.

    Не отрывая от Ивана взгляда, Любовь снимает с пояса колокольчик и плавно поднимает его. Звонкий, чистый звук разносится по лугу.
    Тут же в воздухе появляются три облачка: белое — по правой руке от неё; бело-голубое — по левой; бело-голубо-розовое — по центру.
    Облачка мягко опускаются к ногам Любви и из них плавно выходят три феи: Красота, Нежность и Радость.

    Любовь снимает с пояса золотой кувшинчик и протягивает его феям.
Всё происходит при полной тишине, словно этот ритуал известен им с незапамятных времён.

    Каждая из фей поочерёдно снимает свой собственный кувшинчик и осторожно, едва заметными капельками, добавляют его содержимое в сосуд Любви. Завершив процедуру, феи молча возвращают кувшинчики на свои пояса и, снова превратившись в лёгкие прозрачные облачка, взмывают вверх и растворяются в небе, оставляя за собой едва заметный след света.

    Любовь протягивает правую руку к короне и лёгким, почти незаметным движением, снимает с неё нечто невидимое для глаз. Словно отголосок древнего заклинания, тихо произносит:
    — Свою.
После чего бросает невидимое в свой кувшинчик и легонько встряхивает им. Затем аккуратно отливает на ладонь каплю его содержимого, сжимает ладонь в кулак и медленно подносит его к Ивану. Её рука мягко касается его груди и тишина, царящая вокруг, становится почти осязаемой:
    — Повелеваю! — произносит она единственное слово, но в нём слышится древняя, магическая сила.

    Иван с силой прижимает руки к груди, запрокидывает голову и невольно отступает на шаг назад.

    — Что с тобой? — встревоженно спрашивает Любовь, внимательно вглядываясь в его лицо. — Неужто это больно?
    — Нет-нет! — отвечает Иван дрожащим от волнения голосом и показывает на своё сердце. — Вот здесь зажгло… И пламя… Тёплое такое!… Оно ручьём течёт!… Сюда… Всё выше… Выше!
    Иван сжимает голову ладонями голову и тихо вскрикивает:
    — А!
 
    Любовь мягко касается его плеча. Её голос становится успокаивающим, но настойчивым:
    — Иванушка, открой глаза… — говорит она, и в её словах слышится просьба. — Что видишь ты сейчас?
    Иван медленно открывает глаза, словно видит этот мир впервые. Он поворачивает голову в одну сторону, затем в другую, и останавливает взгляд на Любви. Его глаза сияют удивлением и восторгом.
— Свет! Золотой! — произносит он с трепетом. — И в нём тебя!

    Любовь улыбается, её взгляд становится мягким и тёплым.
    — В нём мы и будем пребывать, — отвечает она спокойно и уверенно. — Ещё что хочешь мне сказать?
    Иван смотрит на неё удивлённо, словно его застали врасплох:
    — Сказать?… О чём?!
    Любовь наклоняется к нему и с тихой нежностью произносит:
   — О том, как принял ты любовь мою.
    — Как принял?! — восклицает Иван дрожащим от волнения голосом. — Но разве можно описать, как принимают по утру с востока сшедшую зарю? А луч, от солнца в день ненастный? И мир, под радугой прекрасной! Нет… — он опускает взгляд, словно ища слова, — слов таких я не найду. Одно есть слово: я – люблю!

    Любовь улыбается и мягко произносит:
    — Слова твои ласкают слух, но мне не слышен сердца стук. Хоть ясно вижу – влюблено!

     Иван делает шаг к ней, его голос становится тише, и почти шёпотом он говорит:
    — От счастья замерло оно… И только шепчет в тишину: если уйдёшь — я подожду!
    — Довольно мило, — с очаровательной улыбкой отвечает Любовь. — Подожду… — она хитро прищуривается, задумчиво поглядывая на Ивана. — Ну что же, жди, я ухожу.

    — Уходишь? Но зачем? Куда?! — в тревоге восклицает Иван, не сводя с неё взгляда.
    — Чтоб встретилась с тобой сестра, — спокойно отвечает Любовь, её голос становится загадочным.
    — Сестра? — удивлённо переспрашивает Иван. — Не знаю я иных, что были здесь.

    Взгляд Любви становится серьёзным.
    — Я не о них. Ещё есть у меня одна, и не последняя она. И с ней
знакомится лишь тот, кто любит.
    — Я люблю! — с жаром восклицает Иван.
    — Так вот, — говорит Любовь голосом мягким, но решительным, — она появится сейчас, а я уйду, оставлю вас.

    Иван протягивает к ней руки и в отчаянии восклицает:
    — Не уходи, зачем сестра?
    Но Любовь уже начинает превращаться в лёгкое облако, растворяясь в воздухе. Её фигура теряет очертания и, словно дымка, поднимается вверх.
    — Испей любовь свою до дна! — доносится до него её голос, уносимый ветром, словно эхо.

    Иван, поражённый и растерянный, начинает растерянно метаться по лугу.
— Любовь, — печальным голосом восклицает он. — Зачем покинула меня? Где ты?… На миг лишь отзовись! Прошу тебя, Любовь, вернись!
    Внезапно свет начинает меркнуть. По лугу медленно растекается тьма, и нежная мелодия печали заполняет воздух, словно плач души, оставленный в одиночестве.
В звучании этой мелодии, невдалеке от Ивана появляется светло-голубое облако. Упавший с неба мягкий свет озаряет его, и из облака медленно проявляется фигура девушки в платье такого же цвета, как и облако.

    Неслышно ступая, и едва взмахивая крылышками за спиной, она подходит к Ивану и, с тихой печалью, начинает всматриваться в его лицо.
    Иван тревожно отступает назад.
    — Зачем так смотришь на меня? Ты кто? — с опаской спрашивает он.
    — Печаль… — звучит её тихий, печальный голос.
    — Печаль?! — эхом повторяет Иван, не веря своим ушам.
    — Сердечная твоя, — отвечает она, не отводя взгляда.

    Иван медленно обходит Печаль, внимательно всматриваясь в её черты.
    — Да, облик твой знакомым кажется… — задумчиво произносит он. — Постой, не ты ли это…
    Печаль мягко перебивает его:
   — Это я, ходила тихо за тобой, когда ты раннею порой на этом ветреном лугу искал Любовь, сестру мою.
    — Так вот какая ты, Печаль, — негромко восклицает Иван. — Но кто-то был тогда ещё, я помню, сердце вдруг зашло…
    — Возможно Грусть, или Тоска, мне трудно вспомнить, кем была.
    — Была?! — Иван всматривается в неё с удивлением. — Даешь ли ты понять, что  облик можешь свой менять?
    — На это что тебе сказать… — печально улыбается она — Сейчас я в платье вот таком, могу быть в тёмно-голубом — то будет Грусть.
    Тут её голос становится громким и резким:
    — Но если я, сменю всё в серые тона, Тоской приду к тебе незваной и мир увидишь ты лишь тот, что вижу я…

    Иван закрывается от неё руками:
    — Он одинок, и сер, как пепел! Я был в нём раз…
    Печаль вновь сникает.
    — Вот и ответил, на мой не заданный вопрос, — прежним тихим голосом произносит она.
    — Какой?
    Взгляд Печали становится отстранённым, и она с лёгким вздохом отвечает:
    — Не помню, ветер всё унёс.

    Иван делает к ней шаг и умоляюще прикладывает ладони к груди:
    — И ты уйди, прошу тебя, не выдержит душа моя ещё мгновение с тобою!
    — Печально слышать, я не скрою, — едва слышно отвечает Печаль. — Все время я одна, одна, и ты вот гонишь от себя. Ну что ж, пойду искать Беду, хоть с ней я время проведу, а ты…
    Печаль горестно вздыхает, печально опускает взгляд, крылышки безвольно повисают, и она, будто растворяется, превращаясь в светло-серое облачко. Облачко медленно поднимается над землей и из него доносится до Ивана печальный тихий голос:
    — Встречай любовь свою.

    Облако медленно проплывает над лугом, едва не касаясь цветов, словно желая навсегда проститься с этим миром. Затем лёгкий ветерок поднимает его ввысь и уносит в бескрайнее небо. В тот же миг луг наполняется счастливым светом, возвращая ему тепло и радость.

    В весёлом щебетании птиц с неба опускается золотистое облако, светящееся изнутри чистым хрустальным светом. Облако опускает невдалеке от Ивана, и из него выходит Любовь.

    Иван бросается к ней, протягивает руки, словно боясь, что она вновь исчезнет.
    — Любовь, ты снова здесь! — восклицает он, глаза его сияют от радости. — Зачем надолго уходила?
    Любовь с улыбкой смотрит на него.
    — Я сверху за тобой следила. Хотела, было, уж помочь.

    Иван сжимает кулаки и гордо вскидывает голову:
    — Печаль свою прогнал я прочь! — решительно отвечает он. — И не смогла она мою любовь к тебе отнять!

    Любовь тихо улыбается, опускает глаза и слегка усмехается. Вновь подняв взгляд, смотрит на Ивана уже серьёзно:
    — Ну, это как ещё сказать! — произносит она. — Другие платья одевать я запретила ей, иначе, она могла тебя словить, тоской и грустью преломить.

    Иван, наполненный решимостью, делает шаг к ней:
    — Да я!…
    Но Любовь мягко останавливает его:
    — Не надо храбрости безмерной, и я хочу быть откровенной: в любви не так уж всё беспечно, а расставанье быстротечно.
Отсюда я, не допускаю никогда разлуки долгой вновь влюблённых, вестей, для их сердец прискорбных. Пусть видят мир лишь в красках тех, что вижу я, а не сестра, что навестила здесь тебя.
    Лишь после, как наступит срок, я тихо отступлю в сторонку, оставив два сосуда с краской. В одном — тепло, любовь и ласка. В другом — лишь тёмные тона: презрение, ненависть, тоска. Какой оставить — выбор их! И сами пусть рисуют мир, в котором хочется им жить. Но, иногда, чтоб их развеять скуку, я посылаю к ним разлуку.

    — Разлуку? — удивлённо переспрашивает Иван. — Кто она, сестра?
    Любовь неопределённо взмахивает рукой куда-то в сторону.
    — Да так, - безразлично произносит она, - знакомая одна. Она живет ни там, ни тут, а между ними пребывает. И держит на руках ту нить, что и удерживает их. Потянет кто сильнее – оборвётся! И никогда уж первый ко второму не вернётся.

    Иван смотрит на неё немигающим взглядом.
    — Что, навсегда? Совсем-совсем?!
    — Совсем… — с печалью отвечает Любовь. — Правда, есть вариант, один всего. Назвала бы я его, да слушателей нет.
    — А я? — Иван изумлённо тычет в себя пальцем. — Скажи! Ну так, на всякий случай! Быть может, я кому другому подскажу.

    Опустив глаза и призадумавшись немного, Любовь вновь смотрит на Ивана и отвечает:
— Ну что же, слушай: взять ветошь им обоим в руки и смыть со стен души всё то, что было до разлуки. Только с желанием, упорством и старанием, чтобы от красок тех и следа не оставили. Тогда и я вернусь, и, может, — навсегда.
    Любовь смотрит на погрустневшего Ивана и ободряюще добавляет:
    — Но это для тебя ещё не скоро. И в расставаниях своих время не с ней ты будешь проводить.

    Иван вскидывает взгляд и восклицает:
    — А с кем ещё? Снова с этой печалью? Нет-нет! Я лучше убегу… — Иван быстро осматривается, словно ища спасительный путь. — Туда! Или туда! Но чтоб подальше от неё! Довольно стало для меня.
    С улыбкой понаблюдав за метаниями Ивана, Любовь успокаивающим голосом произносит:
    — Не расстраивайся зря! Её ты больше не увидишь. Ну, может, лишь издалека. Придёт к тебе в нелёгкий час сестра, любимая из нас. Тебе с ней будет хорошо, я обещаю. Здесь жди её, а я вдвоём вас оставляю.
    С этими словами Любовь начинает превращается в облако, её фигура мягко растворяется в воздухе.

    В отчаянии Иван бросается вперёд:
    — Любовь, постой! — его голос срывается, он тщетно пытается ухватить ускользающий воздух. — Никто не нужен мне! И быть хочу я лишь с тобой!
Иван растерянно опускает взгляд на пустые ладони и прикладывает их к сердцу. Лицо его наполняется страданием:
    — Ушла! — восклицает он с безысходностью.
    Но в туже секунду в глазах его мелькает отблеск надежды.
    — А может, не совсем ещё далёко? Любовь моя, ты где?
    Затаив дыхание, Иван замирает, напряжённо вслушиваясь в тишину. Но лишь мягкий шелест травы и шепот полевых цветов доносится до его слуха, унося тоску в бескрайние дали.
    — Не слышит… — с болью произносит он. — Может, вовсе улетела?

    Тяжело вздохнув, Иван оглядывается вокруг.
    — Пройду немного, поищу…
    Он делает шаг вперёд, и его взгляд сосредотачивается. Радость наполняет голос:
    — Вон там, трава зашелестела!
    Ободрённый, Иван стремительно делает два шага вперёд, но тут же резко останавливается.
    — Нет! — решительно звучит его голос. — Стой здесь! Смотри, где ярче будет свет! Это она вернулась, а тут тебя уже и нет!
Однако решимость Ивана длится недолго, и его вновь охватывают тревожные сомнения.
    — Или идти? — задумчиво произносит он. — Как быть? А где её искать? Нельзя же так стоять, страдая в одиночестве печальном…
 
    Внезапно окружающий свет начинает меркнуть, и с неба на луг опускается печальная серая мгла.
    Увидев это, Иван в отчаянии обводит взглядом пустоту и испуганно восклицает:
— Это что? Печаль?… Она опять идёт сюда! Не может быть, Любовь сказала, что только издали её увижу! Она мне это обещала!
     Иван досадливо машет рукой:
    — Эх, неужто всё переиграла? А так и надо для меня!
    Но вдруг, в едва уловимой серой дымки начинает звучать чарующая мелодия. Её мягкие переливы окутывают Ивана, словно невидимые объятия, унося тревоги и снимая беспокойство.

    Постепенно свет ярчает, пробиваясь сквозь мглу. Внезапно он вспыхивает, заливая всё вокруг золотисто-янтарным сиянием, похожим на тёплый закат.
Одновременно в небе появляется янтарно-жёлтое облачко. Оно невесомо и осторожно опускается на землю. Едва коснувшись её, облачко раскрывается подобно цветку лотоса, и из его мягких, светящихся лепестков выходит девушка необыкновенной красоты.
     Её платье, переливающееся оттенками янтаря, мягко облегает изящную, тонкую фигуру.
    Иван замирает, не смея оторвать от неё зачарованного взгляда.
    Девушка смотрит на него тёплой, едва уловимой улыбкой. Затем, внимательно оглядевшись, она, словно скользя по воздуху, легко и грациозно приближается и нежно протягивает ему руку.
    Иван осторожно берет её ладонь — тёплую и лёгкую, как солнечный луч, — и они начинают медленный, плавный танец под умиротворяющую мелодию. Их шаги невесомы, едва касаются земли, словно они парят в мире, где время теряет значение.
Лица Ивана и девушки светятся счастливым покоем, словно исчезли все тревоги, уступив место чистой, безмятежной тишине, обернувшейся в музыку.

    Постепенно мелодия стихает, и танец замирает. Вокруг них всё озаряется мягким, пронизывающим белым светом, наполняя пространство тишиной и гармонией.
    Иван и девушка молчаливо стоят, взявшись за руки, и с нежностью смотрят в глаза друг другу, словно в этот миг стали частью чего-то вечного и бесконечного.
Иван, боясь спугнуть волшебную тишину, осторожно, едва слышно, произносит:
    — Как мне с тобой легко и просто. И всё светло вокруг, печали нет, нет темноты. Но вот загадка: кто же ты?
    Девушка, с нежной, застенчивой улыбкой, опускает глаза и тихо отвечает:
— Сестрица знает. Скоро тут, она появится, а я уйду тихонько. Ждут меня, тоской разбитые сердца.
    — Не уходи! — с мольбой в голосе восклицает Иван. — Ведь мы лишь миг побыли вместе! Вот столько… — показывает он крохотное расстояние между пальцами. — Вот такую малость!
    — Тебе лишь это показалось, — тихо и нежно отвечает девушка. — Уж час прошёл, как закружил нас в танце ветер.
    Иван, в растерянности, начинает озираться вокруг.
    — Не может быть! Как час? Я бы заметил!
    — Со мною часто так бывает, что время быстро пролетает.
    Девушка прикладывает ладони к груди Ивана и нежным, прощальным голосом произносит:
    — Ну, мне пора. Пока… До скорого свиданья…
    И в тот же миг она снова превращается в янтарное облако, которое яркой стрелой взмывает в небо.
    Иван с лёгкой грустью в глазах смотрит ей в след, машет рукой и громко кричит:
    — Пока, девица, до свида… — и осекается. — Тьфу! Я — невежда! Как все зовут тебя?
    Облако останавливается в небе, немного опускается вниз, и из него доносится голос:
    — Надежда-а!
    Облако вновь устремляется вверх и исчезает в синеве неба.
    Иван смотрит в безответную даль, прижимает руки к сердцу и почти беззвучно произносит:
    — Надежда…
    От ностальгического созерцания безмолвного неба его отвлекает мелодичный звон колокольчика, раздавшийся за спиной. Он резко оборачивается и видит стоящую неподалёку Любовь.
    Она весело улыбается и звенит колокольчиком. Иван бросается к ней с радостным возгласом:
   — Ты вернулась! — восклицает он с долгожданным облегчением.
   Любовь аккуратно вешает колокольчик на пояс и, едва приподняв бровь, оценивающе смотрит на Ивана, словно стараясь понять, как он изменился за время её отсутствия.
    — Как ожидалось без меня, — спрашивает она, — с сестрицей младшенькой моей? Смотрю, совсем ты не расстроен, и взгляд живой, и сам весёлый.
    Лицо Ивана сияет от счастья.
    — Разлука мигом пролетела!

    Любовь подходит к Ивану и нежно касается его плеча.
    — Вот и прекрасно, с ней дружи! Она тебя уж не оставит, и в трудный час плечо подставит, хотя и хрупкая на вид. Но силы в ней, что нам двоим не одолеть.
    Взгляд Ивана наполняется нескрываемым вдохновением.
    — Я буду следовать совету! Зачем печаль, или тоска мне эта! Тьфу, на неё!
Любовь убирает руку с плеча Ивана, прищуривает глаза и строго смотрит на него:
    — Не плюй, Иванушка, она сестра мне.
    Поняв, что в настроении необдуманно выпалил что-то не то, Иван смущённо прикрывает рот ладонью:
    — Прости… Я это… понарошку!
    — Это, во-первых, — наставительным тоном продолжает Любовь, — а во-вторых — вам и она нужна: по тосковать, взгрустнуть немножко. Не всё же время в радости и веселье проводить?

    Иван смотрит себе под ноги и удручённо кивает головой:
    — Согласен, что греха таить!
    Внезапно их разговор прерывает звон колокольчиков фей.
    Любовь вскидывает глаза к небу и прислушивается.
    — Иду-иду! — отвечает она в синеву.
    Затем быстро поворачивается к Ивану и требовательно произносит:
    — Стой тут, ни с кем не говори и далеко не уходи. Я не надолго!
    Не превратившись, как бывало раньше, в облако, Любовь просто растворяется в воздухе.

    Уже привыкший к подобным чудесам, Иван не обращает на это внимания. Всё ещё пребывая в счастливом блаженстве, он начинает неторопливо расхаживать по лугу, наслаждаясь красотой и мягкой прохладой этого самого прекрасного в его жизни утра.