Глава 7. Веткин дом

Калитка скрипнула, открывая путь в дом, где опять пьянствовала мать с очередным собутыльником.
   Потрепав за холку пса, радостно виляющего хвостом, Ветка поднялась по ступенькам в обшарпанную двухэтажку. Девочка вошла в комнату, объединяющую: прихожую и кухню. Мать спала, облокотившись о стол. Рядом с ней храпел пузатый сосед в вытянутых трениках и старой ковбойке с закатанными рукавами. На столе валялись грязные стаканы и засохший кусок хлеба. На полу — пустые бутылки.
   Картина, ставшая привычной, но от этого не менее горькой.
 В воздухе витали запахи перегара и дешёвого табака, смешиваясь с сыростью старых стен. К Ветке подбежал заплаканный мальчишка в драной майке и описанных колготках.
— Ве-ет! Что так до-олго?
— Гендос-паровоз, не плачь! — сказала она, с улыбкой обнимая брата. Ветка постаралась скрыть боль, разрывающую сердце. Девочка чмокнула Генку в макушку, достала из сумки рогалик, налила стакан кефира и протянула братишке. Затем открыла холодильник. Увидела одинокую банку квашеной капусты, вздохнула и поставила кефир на полку.
   Девочка чмокнула Генку в макушку, достала из сумки рогалик, налила стакан кефира и протянула братишке. Затем открыла холодильник, увидела одинокую банку квашеной капусты, вздохнула и поставила кефир на полку. Банка стояла, как последний свидетель былых времен, когда на полках теснилось изобилие, а жизнь кипела, бурлила, звенела смехом. Теперь же здесь властвовала тишина.
  От звука хлопнувшей дверцы проснулся сосед,  поднял голову, и тупо уставившись на Ветку, спросил:
— Угадай, что у меня в кармане на букву “п”.
   Девочка злобно посмотрела на толстяка и промолчала.
— П-путылка, — улыбнулся он, довольный своей шуткой. — А на букву “и”?
   Ветка уже не могла сдержать раздражения. Она чувствовала, как внутри нее нарастает буря эмоций.
— Чтоб ты провалился! — выпалила она, не выдержав.
— Ище п-путылка, — сосед уронил голову на стол и заснул.
   Ветке было четырнадцать лет, но её глаза уже видели больше, чем многие взрослым. Сегодняшний вечер ничем не отличался от остальных: пьяный сосед снова занял своё привычное место за столом, опустив массивную голову на скрещенные руки. Его храп сотрясал комнату, словно гул далекого поезда, который никогда не прибывает на станцию.
  Девочка стояла у двери, наблюдая за спящим толстяком. Её взгляд был холоден и сосредоточен, как у охотника перед решающим выстрелом. Она сделала несколько шагов вперёд, осторожно ступая босыми ногами по старому деревянному полу. В её руках блеснуло что-то металлическое — пустая кружка, которую она схватила с полки. Ветка приблизилась к соседу сзади, словно кошка, готовящаяся к прыжку. Внезапно она остановилась, её губы сложились в странную гримасу, и она плюнула прямо на спину мужчины. Плевок приземлился точно между лопаток.
   Братишка Генка, которому недавно исполнилось четыре, сидел в углу комнаты. Его маленькие глазенки следили за каждым движением сестры. Когда она плюнула, мальчик не сдержал смеха. Но смех тут же оборвался, когда Ветка обернулась и приложила палец к губам.
   Сосед продолжал спать, не подозревая ни о чём. Его дыхание становилось всё громче, заполняя пространство вокруг. Ветка направилась к рукомойнику, стоящему в углу кухни. Девочка на мгновение замерла, прислушиваясь к звукам дома. Всё было тихо, кроме тяжелого дыхания спящего мужчины.
  Ветка налила в пустой рукомойник воду из ведра.
— Ген, пошли! — прошептала она брату, махнув рукой.
  Мальчик вскочил на ноги и поспешил за сестрой. Они прошли через узкий коридор, миновав тазик с замоченным бельем. В комнате пахло сыростью и пылью, но здесь царило ощущение безопасности.
   Ветка открыла шкаф и вытащила оттуда старые детские трусики. Они были выцветшие и потертые, но чистые. Генка стоял рядом, глядя на сестру с доверием и обожанием. Для него она была всем: матерью, отцом, другом и защитником. Ветка помогла мальчику снять мокрые штаны и надеть сухие. Её движения были быстрыми и уверенными, словно она делала это уже тысячу раз.
   Затем девочка взяла учебник математики и спрятала туда деньги, которые ей дала бабушка. Это была ее маленькая тайна, ее заначка на черный день.