Бессмертная рать. Глава 5. Набирая силу

Глава 5. Набирая силу.

Петр Земцов, Федор и Виктор не стали долго раскачиваться и сразу принялись за дело. На следующий день после стычки с полицаями они озаботились постройкой лагеря. Место выбрали подальше от селений и дорог. Забрались в самую глушь. Да, придется далеко ходить, зато подальше от людских глаз. Первым делом, после обустройства лагеря, нужно решить вопрос с продовольствием. Брать еду у Олеси было совестно, как-никак у нее мальчишка за плечами. Потому нужно искать другую возможность. Решили разузнать в том же доме, кто сотрудничает с немцами и раскулачить предателей. Узнав у хозяйки, что в их селе, помимо двух полицаев, есть и староста, решили потрясти его, тем более быть старостой он вызвался сам.
Чтобы капитально обустроить лагерь, нужен инструмент: топор, пила, лопата. Все это решили взять на время у Олеси, так как забирать у старосты – значит, давать понять, что обоснуются они где-то здесь, иначе зачем беглецам таскать лишнюю тяжесть? Так и сделали. В первую же ночь раздобыли инструменты и несколько дней обустраивали землянку. Лопатой по очереди вырыли яму, обставили бревнами, сверху сделали перекрытие. Получилось неплохо. Замаскировали и прибрали опилки и щепки. Что ж, пришлось потрудиться. Надо сказать, что Федор оказался ловким малым. Буквально из подручных средств соорудил ловушку, в которую угодил глухарь. Теперь было хоть что-то из еды. Решили назначить Федора ответственным за кухню. Витек же больше тяготел к ручной работе, к физическому труду. Через несколько дней землянка была готова. Все это время наши герои почти не ходили в знакомое село, чтобы не терять времени. Инструмент хозяйка разрешила не возвращать, так как у нее он был с избытком. Муж ее был запасливым хозяином. Так потихоньку все трое обустраивали быт. Петр тоже пригодился в процессе обустройства. Помимо его навыков в плотницком деле, пригодилось и то, что он умел класть печи. Кирпича естественно раздобыть не удалось бы, да и на чем его везти? Потому решили делать из подручных материалов, благо глина была совсем рядом. Петр достаточно быстро сложил печку, потому теперь можно было не бояться даже зимовать. Часть материалов все же пришлось попросить у знакомой женщины. Та отдала без какого-либо сожаления. Так постепенно налаживался быт. Была только одна серьезная проблема – еда.
После обустройства землянки решили наведаться к старосте. Вечером, когда уже темнело, выступили. К ночи как раз подошли к селу. Ночь была светлой, луна освещала путь. Шли молча, но уже не озираясь. За эти дни все трое немного изучили близлежащий лес, так как старались валить деревья в разных местах, чтобы не бросалось в глаза большое количество пеньков. Пришлось попотеть и потаскать бревна. Старались валить небольшие стволы, чтобы, обрезав его, можно было нести втроем. Где-то, где позволяла местность, перекатывали. Наши герои уже свыклись с мыслью, что находятся на своей, пусть и временно оккупированной, территории. Подошли к селу. Отыскав нужный дом, стали наблюдать. Через полчаса из дома вышли два полицая. Видимо, это те местные, о которых говорила Олеся. «Хорошо, что не дернулись», – прошептал Петр на ухо Федору. Тот кивнул головой, соглашаясь с товарищем. Судя по походке, полицаи были пьяны. Шатаясь и громко разговаривая, они пошли куда-то на другой конец села. Подождав еще немного, наши герои подползли с трех сторон к дому, стараясь перекрыть все окна, чтобы никто не смог удрать и наделать шума. Петр постучал в дверь. За ней раздалось шарканье, и недовольный голос пробурчал:
 – Кто там? Кого еще принесло?
 – Открой, сосед, дело у меня срочное.
На счастье, староста не стал допытываться, что за сосед пришел в столь поздний час. Послышался шум отодвигаемого засова. Дверь открылась. Петр с силой толкнул дверь ногой, так что та ударила старосту и сбила его с ног. Быстро заскочив в избу, Петр громко сказал:
 – Молчи, иначе застрелю.
Вид направленной винтовки словно парализовал старосту. Он лежал на полу и поднял дрожащие руки вверх, закивав трясущейся головой.
 – Я буду спрашивать, а ты только мотай головой: «да» или «нет». Понял?
Староста опять закивал.
 – Кто еще в доме есть?
Староста окончательно струсил и яростно замотал головой, давая понять, что в доме, кроме него, никого нет.
 – Не врешь? Смотри, коли соврал, не жить тебе, – уже тише сказал Петр, стараясь как можно меньше шуметь.
Староста в ответ еще сильнее замотал головой, давая понять, что нет причин сомневаться в правдивости его слов.
 – Хорошо, – продолжил Петр. – Теперь отвечай, только тихо. Дома что из еды есть?
 – Все есть, все есть, – залепетал староста. – Все отдам, только не губите.
 – Это как вести себя будешь. Вставай, показывай, что есть.
Староста, парализованный страхом, кое-как поднялся на ноги. Пошли в чулан, где хранились припасы. Староста, судя по всему, ни в чем себя не ограничивал. Убедившись, что зашли не зря, Петр схватил предателя за шиворот и потащил к окну, под которым поджидал Федор. Открыв окно, он сказал Федору, чтобы тот с Витьком шли в дом. Федор и Виктор зашли в хату и на всякий случай проверили все остальные комнаты, чтобы точно убедиться, что больше никого нет и никто не наделает шума. Убедившись, зашли в чулан, где умирающий от страха староста показывал свои припасы. Решили брать то, что может долго лежать. Взяли небольшой мешок с мукой, с ведро картошки, соль, не забыли про спички, чтобы не просить у Олеси. Особо ценными оказались банки с немецкой тушенкой. Их было десятка два. Решили забрать все. На счастье, у старосты оказалась пара вещевых мешков, по которым рассовали продукты. Укладывая тушенку, Федор спросил старосту:
 – Что, паек выдали? Хорошо у немцев служится?
Староста стал что-то мямлить про то, что его заставили, что не по своей воле, что всю жизнь он за советскую власть был. В общем, не виноватый, так сложились обстоятельства.
 – Ишь, как запел, – сказал Петр. – Просто ангел. Глянь, Витек, у него там крылья за спиной не выросли?
Витек угрюмо буркнул:
 – Крылья? У такого если только рога и хвост вырастут.
 – Братцы, да что вы? – снова залепетал староста. – Я же свой, советский. Не думайте, не вру, все, как есть, говорю. – Он немного освоился, и страх отчасти отпустил его из своих цепких лап.
 – Братцы? – сурово сказал Петр. – Не братцы мы тебе, гнида. Мы за свою землю воюем, за народ свой, за Родину. Ты же, падла, на врага пошел работать. Заставили тебя? Силой? Сделал бы вид, что согласен, а ночью бы слинял, куда глаза глядят.
 – Я думал об этом, – попытался возразить иуда.
 – Не думал ты, хорош заливать, – оборвал его Федор. Он уже все сложил, распределив весь груз на троих. Решили прихватить даже немного яиц, благо в чулане обнаружился небольшой котелок, который решили тоже забрать, пригодится. Поклажи получилось достаточно много, но решили брать все. Другого шанса разжиться у старосты может уже и не выпасть. Стали собираться. Все это время староста пугливо смотрел на своих ночных визитеров. В голове у него крутилась только одна мысль: что эти трое будут делать с ним. Об этом же подумал и Петр. Отведя чуть в сторону Федора, он зашептал:
 – Что с ним делать будем?
 – Думаешь порешить?
 – Не знаю пока. Не поднимается как-то рука на него.
 – Я тоже не смогу, наверное, вот так застрелить безоружного.
 – Оставим?
 – А если заложит?
 – Припугнем. Скажем, что если что сболтает, то мы знаем тех, кто шумел в соседнем селе.
 – Согласен.
Подойдя к старосте, который понимал, что говорят о нем, и теперь немного попятился, подумав, что сейчас решится его судьба, Петр заговорил:
 – Теперь слушай. Сейчас мы уйдем. После нас никуда не беги. Один из нас будет караулить снаружи. Решишь бежать поднимать шум – пожалеешь. Мы решили, что оставим тебя в живых. Если прознаем, что запятнал себя в чем-то, сельчан обижаешь и притесняешь, берегись. Не сносить тебе головы, это я тебе обещаю. Про наш визит никому ни слова. Мы знаем, что в ваших окрестностях есть партизаны. Если что, мы знаем, как с ними связаться. Начнешь людей обижать, партизаны с тобой разберутся. Может, даже мы вернемся назад, ради такого случая. Живи пока, может, пригодишься еще. Как знать, может, сможешь искупить свою вину перед народом. Тебе все понятно?
 – Ясно, ясно, – сказал обрадовавшийся староста. Он искренне поверил словам Петра, так как был весьма трусливым человеком.
 – Значит, так и порешим. Мы уходим, помни, что я тебе сказал, – еще раз припугнул его Земцов.
 – Я запомню, все сделаю, как требуется. Даже не сомневайтесь во мне.
Наши герои, разобрав поклажу, вышли из дома. Староста же всерьез воспринял угрозы Петра, потому после их ухода не стал поднимать шум и тихо сидел у себя дома, боясь даже подойти к окну. Он не спал всю ночь, боясь каждого шороха, вздрагивая от малейшего звука. Он точно решил, что не будет никому ничего говорить, только двум местным полицаям, чтобы те, если это возможно, начали жить у него, чтобы в случае чего дать отпор партизанам. Дать отпор – это слишком громко сказано, староста больше хотел спрятаться за спинами двух других предателей в случае опасности. Утром староста чуть ли не бегом отправился к тем полицаям, чтобы рассказать о ночном происшествии, заодно попробовать склонить их к тому решению, что созрело в его голове. Немцев в эту историю староста решил пока не посвящать, надеясь, что ночные гости либо уйдут, либо их поймают. Он слышал про историю с сожженной комендатурой, потому всерьез озаботился своей безопасностью.
Трое наших героев, тяжело нагруженных поклажей, шли в свой лагерь. Часто приходилось останавливаться и отдыхать. Ноша была тяжелой, но все трое были довольны своей вылазкой. Да, для победы они сегодня не сделали ничего, всего лишь обобрали предателя. Но куда деваться? Раз они здесь остаются, то и быт свой нужно как-то налаживать. Придется обживаться, обустраиваться. Война-войной, а от быта никуда не денешься.
В лагерь пришли уже чуть ли не на рассвете. Петр, пока был дома у старосты, решил прихватить наручные часы. Без времени никуда, нужно ориентироваться не только на местности, но и во времени. Сильно уставшие, они наконец добрались до лагеря. Решили отдохнуть, выставив одного караульного. Вызвался Витек, как самый крепкий из всех троих. На том и порешили, дав потом возможность выспаться и ему. Проспав несколько часов, Петр и Федор сменили Виктора и занялись текущими вопросами. Нужно сготовить поесть и подумать, что делать дальше. Просто так отсиживаться в лесу нельзя, нужно что-то делать, как-то помогать своей стране в нелегкой борьбе. Пока Федор хлопотал с приготовлением обеда, Петр пошел собирать хворост для костра. Бродя недалеко от лагеря, он думал, планировал, чем они будут заниматься дальше. В голову ничего не шло. Да, у них есть оружие, даже одна винтовка лишняя, есть патроны, есть лагерь и продукты. Нет только идей. Первое, что приходило в голову, это устроить вылазку, но куда? На железнодорожную станцию? Она наверняка хорошо охраняется, а их только трое. Не получится. Шугнуть полицаев в соседних селах? Опять не хватает людей. Напрашивалось только одно решение – нужно собирать отряд, искать людей, набираться силы. С одной стороны, чтобы люди стали сами искать их отряд, нужны реальные дела. С другой, реальные дела невозможны без достаточного количества людей. Придется начать с малого. Кусать врага по чуть-чуть. Тут Петра осенило. Ведь нынешняя власть использует то, что осталось от власти советской: дороги, мосты, элеваторы, телеграф. Стоп. Телеграф. Петр даже вздрогнул. Точно, телеграф. Можно начать с малого – нарушать связь, не давать врагу свободно передавать сообщения, вредить, разрывать коммуникации. На окраине леса он видел телеграфную линию, возможно, она шла и к железнодорожной станции. Если нарушить связь, то, возможно, поезда начнут двигаться с задержками. Уже неплохо. Мысли ускоренно стали крутиться в голове Петра. Ему очень понравилась эта идея. Вроде и дело-то плевое, а результат может быть весьма весомым. Пила есть. Их трое. Один караулит, двое валят столбы. За ночь можно много успеть. С десяток столбов свалить – немцам работы на один день точно. Мысль окончательно укрепилась в голове Земцова. Он решил поделиться ею с Федором. Вернувшись в лагерь с собранным хворостом, он подошел к Федору. Тот варил обед.
 – Федор, поговорить надо. Мысль мне тут одна пришла.
 – Говори.
 – В лесу нам сидеть без дела нельзя, мхом зарастем. Да и перед Олесей стыдно будет, говорили, что здесь будем и в обиду их не дадим.
 – Это само собой. Дел от нас люди ждут. Рано или поздно ответ придется держать: что и как.
 – О том же толкую. Двоих полицаев мы порешили, хоть и случайно это вышло. На что-то более серьезное сил у нас пока нет. Если люди будут видеть дела наши, то к нам потянутся. Кто-то же есть еще в лесу, жгли же комендатуру.
 – Тоже об этом думал. Тоже про дела размышлял. Только не придумал ничего. Верно говоришь, что дел от нас ждать будут. А какие у тебя мысли?
 – Вот об этом и поговорить хочу. Есть мысль одна. Предлагаю для начала заняться диверсиями. Тут неподалеку телеграфная линия идет. А что если ее повредить? Наверняка немцы ей пользуются. Свалим десяток столбов, немцам работы на сутки. Два десятка – двое суток.
 – А что? Это мысль. Связи не будет, значит, польза от наших действий какая-никакая есть. Так и люди про нас услышат. Может, кто из деревень к нам подастся. С малого начнем, а там развернемся. Мы на своей земле, народ наш здесь. Есть, конечно, шкуры, но большинство – честные советские люди. Не останутся в стороне, присоединятся, кто может. Помогут, чем могут. Мне лично надоело ходить по своей земле и озираться, словно вор или какой преступник. Я у себя дома, я здесь свой. – Федор говорил и глаза его начали сверкать. Он воодушевился, обрадовался тому, что не зря он здесь сидит в лесу, что и он может пригодиться своей стране, своему народу.
 – Значит решено?
 – Спрашиваешь, – горячо воскликнул Федор.
 – Сегодня же ночью и пойдем. Выспимся днем, еще есть время. А ночью пойдем.
 – Хорошо. Рад, что ты одобрил. Витек, думаю, будет не против тоже.
 – Витек? Да он голыми руками эти столбы ломать будет, лишь бы быстрее врагу хребет переломить. Не знаешь ты. Семья-то его где-то под Киевом осталась. В оккупации теперь. Не знаю, может, и нет живых уже. Он молчит, не говорит . А только он из нас троих знает, что это – быть в неведении, не знать, где семья и что с ней. Он раньше веселее был, а теперь таким стал. Замкнулся в себе. Ты при нем, пожалуйста, не поднимай эту тему. Тяжко ему, я-то знаю, что говорю.
 – Не знал. Не дай Бог никому такого. Значит идем?
 – Надо Витька будить, есть пора. Заодно и расскажем ему про задумку, – сказал Федор, пробуя приготовленный обед.
Петр пошел будить Витька. Обедали с большим аппетитом, так как давно толком ничего не ели. Надо отметить, что Федор оказался отменным поваром, хоть и набор продуктов был весьма скудным. Сразу же по прибытии в лагерь Федор на правах повара разделил все продукты, все пересчитал и сам назначил норму на день. Делал он это не из-за жадности, а из экономии и бережливости. Норма, назначенная Федором, была небольшой, даже можно сказать скудной. Но нужно экономить, растягивать запасы как можно дольше. Когда следующий раз удастся раздобыть продукты, неизвестно. Можно еще заниматься охотой, благо живности в лесу водилось в достаточном количестве. Всю тушенку решили положить в неприкосновенный запас, на крайний случай. Съели только одну банку, так сказать, попробовать. После обеда легли отдыхать, оставив одного на часах. Начали собираться под покровом сумерек, когда день стал клониться к закату.
Собравшись, все трое отправились осуществлять задуманное. До телеграфной линии идти было не более часа. Однако, решили уйти подальше, чтобы не обнаружить расположение лагеря. Ночь выдалась светлой, потому работать приходилось с опаской. Приступили к первому столбу. Пила быстро вгрызалась в деревянный столб, пилить было легко. Вот и первый столб спилен. Втроем быстро повалили его и… Он повис на проводах. Столб не падал, удерживаемый проволокой. К этому никто не был готов. Стали решать, что делать дальше. Решили продолжать валить другие столбы, надеясь, что рано или поздно вес столбов все же порвет провод и дело будет сделано. Так оно и произошло. Точнее, Витек постарался. Свалили уже четвертый столб, но провода упрямо удерживали на весу спиленные бревна. Витек, разозленный этим фактом, со злостью стал шатать наклонившийся столб. Тот висел на проводах, которые скрипели под весом повисших бревен. Витек яростно трепал болтавшуюся опору. Наконец, ему удалось задуманное. От неожиданности он потерял равновесие и упал на землю. Падающее бревно гулко плюхнулось рядом с ним, по счастью, не задев. Провод оторвался у соседнего столба, потому сразу два бревна упали на землю. Что ж, начало есть. Эта маленькая удача добавила всем сил, потому они снова взялись за работу с удвоенной энергией. Столбы падали один за другим. Десятка полтора опор было спилено за эту ночь. Стало светать, нужно уходить, пора возвращаться в лагерь. Петр, кинув последний взгляд на проделанную работу, сказал:
 – Хорошо поработали.
 – Славно, – отозвался Федор.
 – Угу, – буркнул Виктор.
 – Вот не думал, что свое же придется ломать. Свое, советское, – продолжил Петр.
 – И мы не думали, – отозвался Федор. – Но куда деваться? Сами отдали врагу, потому приходится ломать, так как временно это не наше.
 – Опять нашим будет, – отозвался Виктор.
 – Будет, обязательно будет. Отстроим заново, в десять раз больше, чем сломали, построим, – заключил Петр. – Ну что, пошли?
 – Идем, – сказал Федор, устало поднимаясь. – Покормлю сейчас вас, работнички-ломальщики.
Петр и Витек улыбнулись. Все трое был довольны сделанным, радовались результату.
Вернувшись в лагерь, поели и легли спать. Ночью Петр хотел сходить в знакомый дом, узнать, нет ли новостей, не поднимал ли шум староста. Вечером пошли уже знакомым маршрутом. Пришли на место. Петр, соблюдая меры предосторожности, подкрался к окну и заглянул в него. Хозяйка хлопотала у печи, а сын что-то мастерил, сидя на табуретке. Петр тихо постучал в окно. Олеся уже привыкла и перестала пугаться тихого стука в окно. По манере стука она уже точно знала, что пришли свои, что бояться нечего. Она даже обрадовалась ночному гостю:
 – Здравствуй, Петр.
 – Здравствуй, хозяйка. Как вы тут?
 – Мы-то ничего. Днем что было.
 – А что случилось?
 – Сейчас расскажу. Утром идет ко мне староста. Бледный весь. Думала, с перепоя он, но не пахнет от него. Идет, а сам словно озирается. Пришел и начал расспрашивать.
 – О чем?
 – В том-то и дело, что непонятно, о чем. Все как-то юлил, заискивал. Все давил на то, что не обижает никого он, что работа такая, что зла на него не надо держать. Я слушаю его, а сама в толк не возьму, о чем он. Сказала, что не обижает, что зла не держу. А сама не пойму, с чего бы это с ним?
 – Может, совесть?
 – Может, – сказала Олеся и заулыбалась. – А совесть не с винтовкой случайно ходит?
 – Всякое бывает, бывает и с винтовкой, – отшутился Петр.
 – Вы?
 – Что «мы»?
 – Знаешь «что».
Петр кивнул головой в знак согласия.
 – Только не подумай, я не хвалюсь.
 – И не подумала. Только самое интересное было потом. Я с утра соседку спросила: не заходил ли к ней староста. Она то же самое рассказала. Похоже, всех обежал.
 – Возможно. Это хорошо, что ты в толк не могла взять, о чем он. Глядишь, поверил. Ты осторожнее с ним, может, просто притворяется.
 – Да я понимаю. Так вот. Днем приехал какой-то офицер немецкий, с ним человек семь солдат. Сразу к старосте. Ох, староста и забегал потом по селу. Взял тех двоих и ходил по дворам. Все выискивал, не видал кто чего или не слыхал. Потом узнали, что кто-то связь повредил, на железной дороге что-то из-за этого случилось. Всполошились они все.
 – Всполошились? Это хорошо.
 – Значит, совесть не только винтовку носить может?
 – Больно догадливая ты, – Петр улыбнулся.
 – После обеда немцы уехали. Похоже, досталось старосте, злой потом ходил, но никого не трогал.
 – Пусть позлится немного. А если много будет злиться, дырок наделаем, чтобы пар из него вышел. Враз добрее станет. Ничего больше нового нет?
 – Вроде больше ничего.
 – Хорошо. Берегите себя. Если что, мальчишку в лес посылай к нам, постараемся помочь. Завтра утром часов в девять пусть незаметно идет к лесу, в место, где дорога круто поворачивает. Буду ждать его там. Он меня в лицо знает. Покажу, где мы обосновались. Запомнит дорогу, не заблудится потом?
 – Запомнит, он у меня смышленый.
 – Хорошо. Позови его к окну.
 – Митя, сынок, пойди сюда.
Мальчик, сгоравший все это время от любопытства, подошел.
 – Запомнил меня? Завтра приходи к лесу. Только незаметно, чтобы никто не видел. Если кто что спрашивать будет, скажешь, что удилище срезать хочешь. А лучше не попадайся никому на глаза. Понял?
 – Понял, – тихо сказал Митя.
 – Мать тебе все расскажет, что нужно сделать. Главное – будь осторожен. Смотри, чтобы за тобой никто не увязался. Если в лесу меня сразу не найдешь, срезай удилище и возвращайся. Понял?
Мальчик кивнул головой. Петр решил проследить, не будет ли кто-то идти за мальчиком. Если кого-то заметит, просто уйдет с места встречи, а мальчик спокойно вернется домой. Все обсудили, и Петр попрощался. К сожалению, нет новостей о тех людях, что устроили переполох в Н. Придется еще раз туда наведаться. Петр решил сделать это завтра, после того, как покажет Мите место, где находится лагерь. Днем встретит и потом проводит Митю, а ночью пойдут в Н.
Петр ушел. Олеся закрыла окно и стала готовиться ко сну. Неожиданно ее пронзила одна догадка. «А ведь они не ели все это время», – подумала она. – «Может, конечно, нашли что в лесу. Да только сейчас еще мало, что выросло. Вот я дуреха, поесть им не предложила. А он и не спросил сам. Сыт или постеснялся? Откуда сыт, если он только со мной связь держит? Вот дуреха, не предложила еды взять с собой». Олеся корила себя за свою несообразительность. Даже хотела идти, попробовать догнать, но вовремя остановилась, справедливо решив, что может случайно выдать их. Да и где их искать? Пора спать. Женщина легла и еще долго не могла уснуть, упрекая себя за то, что не додумалась предложить еды своим защитникам.
Петр вернулся к товарищам. Придя в лагерь, он все рассказал. Условились, что завтра пойдут встречать Митю все втроем. В лагере делать было нечего, потому решили прогуляться, да и спокойнее так будет. Ночь прошла без происшествий. Едва рассвело, поднялись и стали собираться. Времени было еще предостаточно, но все трое торопились что-то сделать еще, чтобы положить еще копеечку в общую копилку под названием «победа». Немного перекусив, двинулись на встречу в условленное место. Пришли рано, потому пришлось немного поваляться в кустах, наблюдая за дорогой. Движения не было. Даже полицаи не показались за пару часов наблюдения. Это было несколько странным. Наши герои не знали, что полицаи были напуганы последними происшествиями: сожженной комендатурой, двумя убитыми в лесу рядом с пасекой, повреждением линии связи. Кроме того, двое местных полицаев знали от старосты и про ночной визит. Сам же староста все еще находился в состоянии сильного испуга, несмотря даже на то, что в село приезжали немецкие солдаты. В разговоре со своими подельниками он обмолвился, что, дескать, немцы приедут и уедут, а нам троим здесь круглые сутки находиться. Оттого надо быть крайне осторожными. Именно поэтому все трое не высовывались из села. Немцам же хватало забот и без охраны предателей. Местное командование решило, что русские забросили в тыл диверсионную группу. Цель этой группы была пока не ясна, потому все силы были брошены на поиск следов заброшенных диверсантов. По счастью, километрах в двадцати от Н. прошел слух, что пролетал самолет. Немцы решили искать в первую очередь там, пытаясь найти парашюты и выйти на след.
Наконец, на дороге показался силуэт мальчика. Так и есть, это он, Митя. Мальчик шел спокойно по дороге, не торопясь, но и не медленно. Шел с той скоростью, которая не вызывала бы никаких подозрений. Петр мысленно похвалил мальчика за его самообладание. Дорога хорошо просматривалась, больше на ней никого не было. Дойдя до поворота, мальчик остановился и повернул к лесу. Петр ждал. Он хотел убедиться, что за мальчиком никто не следит. Похоже, все спокойно, можно встречать мальчишку. Петр пошел в сторону, где Митя зашел в заросли из кустов и деревьев. Подойдя ближе, Петр тихонько позвал: «Митя». Мальчик отозвался и сам пошел на звук. Оставив Витька и Федора дальше следить за дорогой, Петр и Митя пошли к лагерю. Шли практически не разговаривая. Петр не знал, о чем говорить с мальчиком. Отчасти ему было стыдно за то, что впутывает ребенка в эту историю. Но других вариантов не было. Хождения Олеси в лес было бы еще более подозрительными. Мальчик же попросту стеснялся заговорить первым. Показав место лагеря, Петр отвел Митю назад. Тем временем Федор уже срезал хороший орешник для удилища. Ножом разжились также у старосты. Условились, что мальчик будет приходить два раза в неделю в лагерь, чтобы рассказать новости. Дни определили в таком порядке: среда, суббота, вторник, четверг. И так по кругу, чтобы дни посещения леса выглядели более-менее не по системе. Витек же после вызвался собирать грибы и ягоды для мальчишки заранее, чтобы визиты в лес были обоснованы.
Ночью решили идти в Н. Нужно попытаться установить контакт с теми, кто шумел в этом селе. Вечером вышли по уже знакомому маршруту. Часам к одиннадцати прибыли на место. Спрятались в кустах на окраине села и стали наблюдать. В этот раз им повезло. Какая-то тень мелькнула и приблизилась к одному из домов. Было видно, что человек старался идти скрытно, чтобы не быть замеченным. Все трое пошли за тенью. Это было опрометчиво, так как «тень» могли также дожидаться неподалеку его товарищи. Пойдя вслед за незнакомцем, наши герои рисковали быть застигнутыми врасплох с тыла. Обошлось. Приблизившись к дому, в который шел незнакомец, стали ждать. Ждать пришлось недолго. Дверь скрипнула и на пороге появился молодой человек лет двадцати. На плече у него висела винтовка, а двумя руками он нес какой-то мешок или большой сверток. Все трое затаили дыхание. Петр жестом показал следовать за незнакомцем. Тот медленно пошел в сторону леса. Было видно, что ноша у него нелегкая. Наши герои аккуратно следили за ним. Незнакомец, казалось, пренебрег всеми правилами предосторожности и шел, не оглядываясь. Наконец, он устал и сел отдохнуть. Петр махнул Федору и Виктору, чтобы те обошли его и встретили у леса. Благо между деревней и лесом простирался луг, местами изрезанный ложбинами. Федор и Витек пошли обгонять молодого парня. Петр же ждал, пока тот двинется дальше. Отдохнув, незнакомец взял ношу и пошел дальше. На подходе к лесу его уже ждали Федор с Виктором, спрятавшись в кустах, что росли на окраине. Незнакомец шел прямо на эти кусты. Поравнявшись с притаившимися Федором и Виктором, ночной скиталец словно что-то заподозрил. Он остановился и прислушался. Все было тихо. Он решил еще раз передохнуть. Положив ношу на землю, он снял винтовку с плеча и также положил рядом. Пора. Федор с Витьком выскочили из кустов и тихо, но четко сказали: «Руки». Увидев двух вооруженных людей, незнакомец сначала растерялся, но потом попробовал схватить винтовку. «Не дури», – сказал Федор и покачал головой. В этот момент показался Петр. Незнакомец понял, что окружен и, казалось, сразу сник.
 – Только тихо, – сказал Петр. – Не шуми.
Незнакомец молчал, опустив голову.
 – Кто такой? Откуда? – спросил Петр.
 – А тебе какое дело? – огрызнулся странник.
 – Может, как раз мне и есть до тебя дело, – сказал Петр, опуская винтовку. – От кого прячешься?
 – От комаров, – хмуро отозвался парень.
 – От комаров или полицаев? – продолжал выпытывать Петр. – Давай-ка лучше в лес зайдем, незачем нам тут светиться. Бери свою ношу, а я тебе винтовку помогу нести. На всякий случай.
Парень нехотя взял ношу. Зашли в лес.
 – Так от кого прячешься, парень?
 – От полицаев, – буркнул тот, понимая, что отпираться бесполезно. Он и сам думал, кто же с ним сейчас разговаривает? Они тоже прячутся, значит, опасаются быть замеченными. Почему? Если полицаи, то зачем в лес пошли? Провокаторы? Вряд ли. Двоих полицаев кто-то застрелил недалеко от пасеки. Полицаи теперь боятся в лес заходить без особой нужды, тем более ночью. Ему об этом сообщили местные. Петр же, услышав ответ парня, обрадовался. Он решил спрашивать, как есть:
 – Что, парень, с полицаями не хочешь встречаться? Почему? Не вас ли они ищут?
 – Может, и нас. Только я вам ничего не скажу.
 – А говорить и не надо. Надо поджигать, например. Говори: ваша работа?
 – Да, – сказал парень. – Наша. Хоть бы кто вы ни были. Скажу. Наша.
 – Ну, слава Богу, – ответил Петр и заулыбался. – Тогда давай знакомиться. Вы поджигатели, а мы по пасекам специалисты.
Лицо парня вытянулось от удивления.
 – Вы? Так это вы?
 – Да. А еще с пилой любим работать. Может, тоже слышал про таких?
Незнакомец обрадовался так, что позабыл про меры предосторожности. Он и сам искал встречи с людьми, что устроили переполох со связью и порешили двух предателей. В том, что это одни и те же люди, он не сомневался.
 – Слышал, – ответил он.
 – Вот и хорошо, что слышал. А мы ищем тех, кто комендатуру сжег и пострелял там. Говоришь, вы это?
 – Мы, – твердо ответил парень.
 – Значит, вас несколько человек?
Парень немного замялся. Вот так сразу доверять незнакомцам было опрометчиво. Но что делать? У него были на это причины. Он и товарищи были в безвыходном положении. Нужно было рисковать.
 – Да, трое нас, – ответил он. – Было шестеро, да погибли трое, когда комендатуру спалили. Нарвались по глупости, троих потеряли. Еще один ранен. Сейчас в лесу отлеживается.
 – Ранен?
 – Да, поправляется уже, но еще слаб он. Друг мой с ним сидит сейчас, а я за едой пошел. Стыдно просить у людей, но делать нечего. Я-то и друг мой еще потерпим, а раненый без еды не выздоровеет. Вот, картошкой разжился. Несу ребятам.
 – Так вот почему ты один, – догадался Петр. – Рискованно без прикрытия ходить.
 – А куда деваться? – возразил парень.
 – Да, брат, дела. Хорошо, что мы тебе встретились. Звать-то тебя как?
 – Иваном.
 – А я Петр. Это Федор и Виктор. Нас всего трое. Ищем таких же в округе. Ну что, веди к своим.
Иван снова замялся.
 – Веди-веди. Не бойся, свои мы. Да и сам говоришь, что деваться некуда.
 – Ладно, пошли.
Все четверо пошли в глубь леса. Петр решил отдать винтовку Ивану, показав, что доверяет ему. Им тоже приходилось рисковать, доверяться людям. Пока шли, Петр расспросил Ивана. Выяснилось, что он из этого же района, почти местный. В армию призвать его не успели, потом немцы пришли. Прошел слух, что молодых погонят в Германию на работы. Иван принял решение уходить в лес. Перебрался подальше от дома, чтобы никто его не узнал и не сдал его родителей полицаям. С ним в лес также подался и его друг, который сейчас сидел с раненым. Остальные прибились потом. Кто-то из бежавших пленных, кто-то из таких же ушедших в лес. Также Петр узнал, что с оружием у них неважно. Осталось две винтовки и десяток патронов. «Как раз лишняя винтовка пригодится», – подумал он.
Пришли на место. Иван пошел первым, чтобы товарищи, не разобравшись, не начали стрелять в незнакомцев. Ожидание Ивана показалось вечностью. Минут через семь он вернулся и сказал, что все в порядке. Раненый лежал на еловых ветках, накрытый каким-то одеялом.
 – С собой из дома прихватил, вот и пригодилось, – пояснил Иван.
 – А что же вы лагерь-то себе не обустроили?
 – Сначала вдвоем скитались, не до этого было. Потом, когда остальные прибились, стали думать, чем заняться, что сделать. Все надеялись, что ненадолго немцы тут. Думали, что после Москвы немцев погонят обратно, а видишь оно как, не получилось.
 – Откуда про Москву знаете?
 – Знаем, – гордо ответил парень. – Нам бывшие пленные рассказали. Под Москвой в плен они и попали. Зимой в лагере были, а по весне сбежали.
 – Знакомая история, – ответил Петр.
 – Только те двое погибли. Вместе в плен попали, вместе бежали, вместе погибли.
 – Как же вы так?
 – Полезли, не подумав. Оружие даже не у всех было. Думали нахрапом взять. А полицаи отстреливаться стали. Тут к ним и подмога подошла. Троих наших и уложили. Мы сами-то еле ушли. Хорошо хоть комендатуру спалили, хоть не зря жизни отдали свои.
 – Понятно. Виктор, Федор, поговорить надо.
Петр отвел товарищей в сторону и заговорил:
 – Как думаете, может, к себе их возьмем, в лагерь? Построим еще одну землянку.
 – Дело говоришь, раненый может тут совсем загнуться, – согласился Федор.
 – Во-во, – поддержал товарища Виктор.
 – Хорошо, тогда прямо сейчас назад и пойдем.
Предложение, озвученное Петром, обрадовало трех измученных парней. Решили идти не откладывая. Из подручных средств сделали носилки. Две палки, между ними одеяло, получилось вполне сносно. Немедля пошли в свой лагерь. Раненого несли по очереди, шли практически не останавливаясь. На рассвете были на месте. Федор, словно вовсе не устал, сразу же принялся хлопотать с приготовлением завтрака. По такому случаю решили открыть еще две банки тушенки, отметить, так сказать. Полдня отсыпались, затем приступили к постройке еще одной землянки. Вновь прибывшие бойцы сами предложили войти в состав группы Петра и оставить того командиром. Так группа превратилась в небольшой отряд, а Петр стал командиром партизанского отряда. Впереди было много дел, много трудностей, побед и неудач. Впереди был длинный путь, ведущий к общей победе. К сожалению, многие из ковавших победу не смогли насладиться ей, не увидели май сорок пятого.
Уже к осени отряд Петра насчитывал около пятидесяти человек. Местное население помогало не только с продуктами, но и пополняло ряды партизанского движения. Вместе с мужчинами приходилось брать в отряд и их семьи, так как полицаи прекрасно знали, сколько и где живет человек. Исчезновение мужчины из села означало лишь одно – ушел в лес. Семьи в этом случае оказывались под ударом. Староста и двое полицаев из села М. вели себя заносчиво, но осторожно. В лес не совались и по ночам старались не выходить из дома. Их не трогали, так как пока они не обижали местных. Их устранение привело бы к тому, что немцы прислали бы других, которые уже не были связаны соседскими узами, а потому могли вести себя намного хуже.
В основном отряд нападал на одиночные машины с солдатами и различного рода инженерными подразделениями. Повреждение линий связи стало делом обычным и массовым. Немцы физически не могли справиться со всеми обрывами. На выезжавших связистов устраивали нападения. Все это начало серьезно беспокоить немцев, об этом стали говорить в волостной комендатуре и даже выше. Немецкое командование решило, что нужно приступить к решительным действиям, тем более что-то подобное стало происходить на большей части оккупированной Белоруссии. Очевидно, что партизанское движение стало набирать силу. Чтобы противостоять этому, немцы решили привлечь регулярные части и усилить местную полицию. Местным полицаям было разослано указание усилить меры по выявлению сочувствующих и определению предполагаемых мест базирования партизанских групп. Староста в М. и двое полицаев, получив подобную директиву, хоть и побаивались, но стали более ревностно исполнять свои обязанности. Уверенности им добавило то, что командование обещало помочь солдатами и карательными отрядами. Партизанам приходилось принимать дополнительные меры предосторожности. Сделать это было уже сложнее, так как отряд и лагерь постепенно росли и скрывать такое количество народа становилось все труднее. Митя с мамой продолжали быть связными для партизанского отряда Петра. В сентябре случилось несчастье. Полицаи выследили Митю, когда тот ходил в лес. Самих партизан они не видели, но поняли, что мальчик слишком часто наведывается в лес. Решив отличиться, староста решил арестовать Олесю и сына и передать их в руки немцев. Прибывшие немцы не стали особо разбираться, им нужно было в первую очередь напугать людей, нагнать страху. Немцы расстреляли Олесю с сыном прямо во дворе дома, на глазах всего села. Людей специально согнали, чтобы устроить показательный расстрел.
Моросил дождь. Мать и сын стояли во дворе дома, опустив головы. Полицаи и немцы стояли чуть поодаль. Народ молчал. Все ждали, что будет дальше. Никому не приходило в голову, что немцы решатся на такое. Поэтому, когда вышел немецкий офицер и на ломаном русском зачитал приговор, по скоплению народа прошел ропот. Соседка украдкой сказала своему сыну, чтобы тот срочно бежал в лес. Может, приговор отложат, а там и партизаны поспеют. Мальчик побежал, что есть сил. Расположение лагеря было известно и еще нескольким мальчишкам, так как связь с партизанами стала более тесной. Немцы и не думали блефовать. Приговор решили привести в исполнение незамедлительно.
 – Да что же это делается? – закричала одна женщина. – Что, уже с бабами и детьми воюете?
 – Молчать, – закричал офицер, ударив женщину по лицу.
Та упала и, не вставая, смотрела на разворачивающуюся сцену. Олеся и Митя стояли молча и смотрели, что происходит. Лишь когда они услышали команду офицера, Митя поднял глаза на мать. В его взгляде не было страха. Он молчал и смотрел в глаза матери, наполненные слезами. Офицер приказал расстрельной команде готовится. Двое немцев подошли к женщине с сыном. В этот момент Митя повернулся к ним лицом и заслонил собой мать. Бедный мальчик, который ростом был ниже своей мамы, заслонил ее как настоящий мужчина. Олеся, заливаясь слезами, обняла сына сзади и щекой прильнула к его коротко стриженной макушке. Двое немцев принялись их разнимать. Женщины в толпе истошно голосили. Наконец их двоих поставили у стены своего дома. Офицер скомандовал: «Огонь». Сразу же после выстрелов крики в толпе стихли. Немецкий офицер был доволен. Ему казалось, что цель была достигнута, народ напуган. Как же он ошибался. Зловещее молчание, повисшее над толпой, было лишь предвестником той бури, которая разразится на территории оккупированной Белоруссии. Во многих селах происходило что-то подобное. Это лишь усиливало злобу людей, разжигало в них пламя ненависти и презрения к оккупантам. Особую ненависть люди испытывали к полицаям, набранным из местных.
Старосту и двух прихвостней взяли после обеда. Немцы к тому времени уехали, надеясь, что нагнали достаточно страха на население. Предатели же, уверенные в силе своих хозяев, отчасти потеряли бдительность, думая, что теперь все у них в руках. Взяли всех троих в доме у старосты. Они выпивали, отмечая свой успех. Уверенные, что теперь они в безопасности, все трое даже не сразу поняли, что грозит им. Лишь когда их вывели во двор, они увидели всех тех людей, что еще несколько часов назад стояли и молчали перед ними, ухмыляющимися, вселив в них уверенность, что сила на их стороне. Собравшиеся люди молчали. Только теперь все трое поняли, что означало это молчание, какой роковой для них смысл оно несло. От такого открытия все трое потеряли самообладание.
 – Люди, пощадите, не по своей воле, заставили, – завопил староста. – Не виноватый я. Пощадите. Должность у меня такая, сам не рад ей. Ушел бы с должности, ей Богу, да не отпустят. Разве обижал я вас? Вы же односельчане мои.
Народ молчал. Двое полицаев тоже упали на колени и стали молить о пощаде. Петр сам лично застрелил старосту. В этот раз у него не было никаких сомнений, он без колебаний выстрелил в безоружного предателя. Полицаев расстреляли партизаны.
После возмездия люди не хотели расходиться. Все думали об одном: что будет дальше? Было очевидно, что за расстрел трех прихвостней немцы жестоко отомстят. Что ж, народ нужно спасать.
 – Товарищи, – обратился Петр к собравшимся. – Братья и сестры. Вам нужно уходить, немцы не простят этого. Понимаю, что тяжело бросить все и уйти в лес, но так надо. Другого выхода не вижу. Собирайте все, что можете. Уводите скотину, в лесу все пригодится. У нас есть немного времени, прежде чем немцы прознают о том, что произошло. Уходите все, примем всех. Будем строить землянки. Будет трудно. Сейчас осень, скоро зима. Повторяю, уходите все, всем найдется работа. Берите одежду, еду, инструменты. Все, что нужно. Время настало трудное, нужно быть сильными.
Народ слушал Петра. Он озвучил очевидную вещь – нужно уходить, иначе смерть. Уйти решили практически все. Остались только несколько стариков. Они отказались уходить, полагая, что им все равно скоро умирать. Немцы не обманули их ожиданий. Когда выяснилось, что немецкой власти в данном селе нет, причем власть эту ликвидировали партизаны, а местные жители ушли в лес, немцы прислали карательный отряд, который сжег деревню и убил всех оставшихся жителей. Но это было только через четыре дня. За это время три десятка домов успели сняться с насиженных мест и уйти, захватив с собой пожитки, продукты, скот, одежду. Этих четырех дней хватило, чтобы вывезти чуть ли не все. Шедшие дожди скрыли следы перемещения большого количества людей и скарба. Партизаны всячески помогали местным. Одни охраняли дорогу, ведущую в село, другие носили, возили, складывали все, что можно было забрать с собой. Забирали даже уцелевших коров. В лесу кормить их было практически нечем, потому держали до последнего, сколько могли, доили и молоком кормили детей. С началом заморозков растительности, чтобы кормить скот, практически не осталось. Коров пришлось забить, засолив мясо в кадушках. Были и куры, которые тоже были пущены под нож из-за отсутствия корма.
Уже через две недели лагерь был полностью оборудован для проживания полутора сотен людей. Женщины и дети помогали собирать грибы, сушили их – зимой все пригодится. Добыча пропитания стала задачей номер один в зимнее время. Отряд полностью сосредоточился на этом. Практически каждый день устраивали засады на дорогах, нападая на автомобили и повозки. Таким образом добывали еду, оружие, боеприпасы, медикаменты, одежду, топливо для светильников. Зимой пустили под откос первый эшелон. Это была первая крупная операция отряда Петра. Все это не осталось без внимания немцев. Готовясь к компании сорок третьего года, немецкое командование на самом высоком уровне решило, что пора нанести партизанскому движению сокрушающий удар. На территории Белоруссии появились регулярные части, оснащенные даже бронетехникой. Положение партизан стало ухудшаться. Немцы методично сжимали кольцо вокруг очагов сопротивления. Партизанские отряды к тому времени уже наладили связь между собой, некоторые, самые крупные, имели связь с центром через местное подполье. Партизанское движение было похоже на огромную пружину, которая поддавалась под натиском репрессивных мер, но, по мере сжатия, накапливала энергию, чтобы начать движение в обратную сторону. И движение это было взрывным, наполненным силой любви людей к своей Родине, народу и ненависти к врагу.