Мастер

               
               
            ***
             «Он ведёт, опустошая умы, питая глубинную суть людей, ослабляя их амбиции и закаляя решительность. Он помогает людям освободиться от всего, что они знают, и от объектов желаний. Он приводит в замешательство тех, кто думает, что понимает...  Действует, ничего не делая, и учит, ничего не говоря. Имеет, не обладая, работает без ожиданий. Вещи возникают и он позволяет им приходить, вещи исчезают и он отпускает их. Когда его работа сделана, он забывает о ней. Такой ход вещей длится вечно».
               
            — Отличный мастер! Но мне интересен другой, в котором плещутся высокое и не очень, мудрость и стёб. И не просто другой, а чтобы буйствовал, чудил, плевался чаем и орал матом в нирвану!
               
            — Правда? Так и скатишься до текстов в виде «Кролик против черепахи в мире коанов»? Находишь это дерзким, смешным и с глубиной раненого кита? Продолжай! Только абсурда добавь - побольше перца в чай!
               
            — Да какая разница, чего я хочу?! Пальцы стучат по клаве, а кто это делает – понятия не имею! И никаких заслуг себе не присваиваю. Но, и ни никого не виню и ни о чём не сожалею… Тексты такого плана не могут «бронзоветь». Они остаются живой тканью — с шероховатостями, рубцами и открытыми ранами. Неровные, рваные… А ещё не гадаю, что нужно читателю. Пишу лишь потому, что не могу не писать о том, как разучился бояться собственной тени. Понимаешь? Не хочу никому угодить… Все эти «нравится/не нравится», «гениально или чушь» – уже не имеют значения. У этой ловушки вырваны зубы и теперь можно босиком танцевать на её ржавых прутьях...
               
            Но, где-то в горах, за пределами этого текста, чашка с иероглифом «му» ждёт своего часа.
            ***
               
            
            Уставший день привычно умирал, отчаянное Солнце стремилось разбиться об острые скалы, дневные птицы ещё не остыли в своём пении, а ночные уже начали разогреваться, и их встреча походила на свидание жизни со смертью.
            Двое у стола. На нём чашка, вся в трещинах. Они странным образом складываются в иероглиф «му» — «ничто». Чашка пахнет чем-то сладким и липким, как след от забытого детства.
            Эти двое говорят уже много часов. Мастер ловко шатает восприятие пылкого отрока в белой рясе, струна смыслов последнего всё больше звенит и вот-вот готова лопнуть от напруги.
               
            — Мастер! Так в чём смысл жизни?
            — В разговорах о смысле жизни. — Ровный голос нарочито показушно отмахивается мухобойкой от чего-то жужжащего.
            Охотник на насекомых выглядит более чем достойно: роскошный халат с переливами тысяч цветов, на котором в свирепой схватке столкнулись тигр, дракон и енот. Благородная седина усов и бороды внушает уважение, и лишь застрявшие в ней крошки утренних чипсов, как артефакты мирской суеты, чуть портят картину. Спасает то, что из глаз горит чёрным плотная Пустота.
               
            — Ну, а если будем молча пить чай? — назойливо выпытывает белорясовец ответ на вопрос о смысле жизни.
            Мастер медленно подносит чашку к губам, закрывает глаза и делает глоток, будто пробуя на вкус само время. — Смысл будет в том, чтобы пить чай.
            — Ух! А пока спим?
            — В том, чтобы спать и видеть сны. А если не снятся — в том, чтобы спать без них. А если бессонница… тогда просто будь ею.
            — А когда настанет время умирать?!
            — Тогда смысл жизни будет в смерти…
               
            — Значит, смысл в том, чтобы быть в текущем? — Мелькает понимание, что ответ пришёл сам собой, изнутри.
            — А разве ты можешь в этом не быть?
            — Так мой ум постоянно в будущем или прошлом…
            — Но тело-то всегда теперь и тут? Держись за него, оно не умеет врать и болтаться во времени. — Мастер неуловимо быстро встаёт, и дракон на его халате, кажется, облегчённо выдыхает, вырываясь из плена ткани. Тело учителя взмывает в воздух, переворачивается на 180 градусов и оказывается стоящим вверх ногами на кончике большого пальца правой руки.
               
            — Учитель, но я ж не тело! — Лицо ученика мешает в себе полнейший восторг и готовый взорваться смех, ведь под халатом открываются шорты с карманами на клёпках.
               
            Мастер также быстро возвращается на место. — Если ты не тело, то кто ты?
            — Эм… Вечное Ничто? — Пальцы искателя хотят почесать затылок, и они это делают, никого не спросив.
            — А что такое ничто?
            — Ну, это… Ничем не занятое пространство?
            — Нет там пространства… Это то, что держит на себе всё. Как пустота меж нотами создаёт музыку, так из ничто выплывает мир.
               
            — Вообще не понимаю. — Ученик опускает голову и почему-то обижается.
            — А хочешь понять?
            — Да, Учитель, хочу!
            — Пока ты хочешь, ты связан. Желания — источник страданий.
            — Тоже мне новость… Да и как без них то? Я вот пиццу давно хочу... — Бурчание в животе кивает и охотно подтверждает сей факт.
            — О да. Страдания с сыром и грибами — самые вкусные… — Гуру мечтательно сглатывает и его лицо впервые за день отображает улыбку.
               
            Ученик где-то понимает, что над ним почти издеваются, сосредотачивается и решает идти в атаку. Следующие фразы напоминают битву бумажных мечей, и это фехтование идёт в ускоряющемся темпе.
               
            — Вот шутите же! И что мне об этом думать? Мой ум ищет смыслы в каждом вашем слове!
            — И ты - ум спотыкаешься о собственные мысли?
            — Ну, а как мне не спотыкаться?
            — Перестать считать шаги.
            — Как это?
            — Не пытаться всё тотально контролировать. Идёшь - иди, присел - посиди, а если уж лёг, то лучше поспи…
            — Ага, мы и так вечно спим! Весь мир - иллюзия!
            — Тогда чай в этой чашке - самая правдивая ложь. Пей!
            — Не хочу пить! Хочу тишины!
            — А разве сейчас её нет?
            — Да как же, Мастер! Птицы орут, ручей журчит, и в голове вечный бубнёж…
            — Тишина — это не отсутствие звуков. Она не уходит даже в центре ревущей толпы. И мысли лишь из неё возникают, ты просто не видишь.
            — А как увидеть?
            — Перестать смотреть на облака. Ты же не цепляешься за форму облака?
            — Нет, но они закрывают Солнце!
            — Солнце всегда там. Даже когда скрыто от глаз.
               
            — Мастер, мысли и вопросы не дают мне покоя… — Вздыхает ученик, сдавшись.
            — Покой — это когда чашку наполняешь, не спрашивая «зачем». — Взгляд гуру с интересом ждёт реакции бедного парня. Странные фразы и вопросы уже причиняют тому боль.
               
            — Да что это значит?! — Он швыряет в учителя чайный лист, прилипший к рукаву. Сенсей невозмутимо стряхивает его в чашку. Листик рад жаркой ванне.
            — Это значит, что тебя не порабощают цели. А без них растворяется «потом»… И всё просто происходит. Без страха и ожиданий.
               
            — Я вообще ничего не понимаю! — Ученик сжимает кулаки и едва не кричит.
            
            Мастер в ответ закрывает глаза и замирает деревом, ветки которого всё же подрагивают на ветру. Мир продолжает звучать — птицы, ручей, шорох листьев. И вдруг ученик на мгновенье осознаёт тишину между звуками.
               
            — Ничего не понимаешь? И ты это понял только сейчас? – Мастер выглядит почти довольным.
            — Угу…
            — Наконец хоть что-то понял…
               
            Ум ученика вдруг жарко вспыхивает, вновь хватает бразды и в отчаянии кидается в последний бой: — Да как понять всю эту чушь? Ваши слова, эти вопросы? Все эти коаны… Как увидеть своё лицо до того, как родился? Нафиг убивать Будду, когда его встречу? Что за «Лягушка в воду бултых!»? И что за хлопок одной ладони? Это вообще о чём?!
               
            — Ну, с последним предельно просто…
               
            Сенсей встаёт, неспеша обходит стол и от всей — не своей, но общей на всех Души, отвешивает визави пощёчину. Удар получается хлёсткий, звонкий, и, что важно, хлопок случился одной ладонью.
               
            — Мастер! Ты это чо… Вы это как…
            — Что?! Вернул тебя к реальности? — Голос учителя неожиданно становится не просто жёстким, а именно жестоким. Его взгляд в упор впивается в ученика, цепляет его мёртвой хваткой и прошибает насквозь. 
               
            Ученик надувает губы, щека горит красным, а земля под ягодицами оказывается прохладной. Он хочет плакать, потом кричать, но не может: мир неожиданно замирает и сжимается в точку. Ученик вдруг видит всё: бездонные глаза мастера, пыль на его сандалиях, старый стол, трещины на чашке, небо и заходящее Солнце. Единый кадр. И понимает, что всё это — он сам. Но чуть странный - пыль сандалий мерцает радугой голограммы, а тень почему-то выглядит фиолетовой.
            Он окончательно зависает, в его голове, ставшей зияющей чернотой космоса, сталкиваются галактики, они обнимают друг друга и кружатся в тихом танце.
            Пустые глаза моргают учеником, и то, что давно скреблось с той стороны и не находило себе выхода, вдруг прорывает тонкую рисовую бумагу и молча говорит: «Привет!». Только что ищущий стал тем, кого наконец-то нашли!
               
            Он падает на землю и начинает истерично смеяться.
            Смех звенит, как разбитая чашка, и где-то вдали дразнящим криком отвечает стая довольных гиен, словно сама природа вторит: «Вот и правильно, вот и хорошо».
               
            Учитель возвращается к столу, берёт чашку, смачно отхлебывает.
            — Даже «ничто» может напоить. Жаль, что остыл. — И выливает содержимое на землю.
            Клякса расплывается струйками и превращается в иероглиф «Всё».
               
            Мастер смотрит на ученика. — Хм… или с ума сойдёт, или все вопросы отвалятся. Впрочем, второго без первого не случится.
               
            Он аккуратно снимает халат, вешает его на ветку красивейшего из деревьев - Бодхи.
            Мужчина стоит в шортах и помятой майке с надписью «Ничего не произошло».
               
            Проводит пальцами по бороде. — А правда, что случилось-то? Пустая болтовня… Ещё эта глючная лока с «Ведьмаком» покоя не даёт - баг это или фича - не пойму, разрАбам надо пофиксить…
               
            Где-то вдали звенит гром. Небо трещит по швам, и из пролома сыплются разноцветные пиксели. Ученик приходит в себя и поднимает голову:
            — Мастер, это… апокалипсис?
            — Нет, — вздыхает тот, — просто рендер тишины лагает. Иди, чайник поставь...
               
               
            P.S. И всё бы хорошо, если б не возмущения чайного листика: «Почему я опять на земле, ведь сохну! И зачем мне снова снятся людишки, это когда-нибудь закончится?».
               
               
            P.P.S. Если решусь на сиквел - чайный лист создаст секту муравьёв-нигилистов. Их девизом будет: «Жуй сейчас, философствуй никогда!».