Крокодилы в этой реке не живут

- Господа, господа — послушайте!.. - полный, представительного вида мужчина стоял и многозначительно смотрел на своё окружение.
 Все замерли и, в ожидании какой-то новости — пристально глядели на человека.
- Господа!... я пришёл сообщить... сообщить вам... пренеприятнейшее известие!...
- Что, Председатель - что случилось?.. Что?! - окружающие люди в нетерпении заголосили и, казалось — своими взглядами разорвут своего собеседника.
- У нас... У нас... У нас исчезли преступления, господа!
 Вздох облегчения пронёсся среди присутствующих.
- Ну, это же — просто замечательно! - сказал тощего вида человек, сидящий по правую руку от Председателя, и развёл руки в стороны — чтобы похлопать такому знаменательному событию.
- Да как это, позвольте сказать — замечательно, Господин хороший?! - срываясь на фальцет — вскричал Председатель, - вы вообще, понимаете — чем это чревато?
- Ну, как это — чем... да ничем, ведь отсутствие преступлений — это высокие показатели в положительном ключе, нам, - Господин хороший огляделся по сторонам, робко показал пальцем в потолок и уже шёпотом продолжил: нам это зачтётся... - кивнул.
- ...и мы останемся без работы... - изломанным голосом тихо сказала старушка в дальнем углу, дрожащими сухонькими ручками погружаясь в вязание.
- Вот именно! - взвизгнул Председатель — вот именно, госпожа Соня!
- Но позвольте, позвольте, как это — без?! - заколыхалась тучная, с густым макияжем и в белом парике, женщина напротив Господина хорошего.
- Они, - зычно крикнул Председатель и показал в сторону двери, но внезапно осёкся, всё его лицо выказало испуг; мужчина нервным движением руки смахнул пот со лба и уже шёпотом продолжил: нет преступлений — мы сидим, а если мы сидим, то по их мнению — не работаем! - Председатель опять сорвался на фальцет, но взял себя в руки и снова перешёл на шёпот, - не ра-бо-та-ем!..
 Все присутствующие едва слышно стали механически хлопать в ладоши, также механически кивать и улыбаться:
- Гениально, Председатель! Ге-ни-аль-но! - шептали они то хором, то поочерёдно и парами-тройками.
 Председатель выпрямился, руками упёрся в бока и по всему его виду было понятно: он чрезвычайно был горд за себя. Гордился своей единственной среди здесь присутствующих - правильной мыслью и тем, что пришла она, как и всегда это было — только ему. Он упивался тем подобострастием — что дарили ему окружающие; тем, что благодаря своему недюжинному уму — он нужен этим людям, которые в него верят.
- Что делать, что делать! - воздев руки к потолку — закричал интеллигентного вида молодой человек, - всё пропало! - и зарыдал.
- Геннадий, вы не торопитеся с выводами — мы все в этом положении оказались, но я уверена, что мы, - тучная женщина протянула ладонь в сторону Председателя, - обязательно найдёт выход.
- Да, да — найдут, обязательно найдут, - и все присутствующие с надеждой посмотрели на Председателя.
- Председатель выпрямил спину и надул щёки (от чего его глазки стали ещё меньше), вытянул вперёд трубочкой губы и многозначительно посмотрел в окно — в даль.
 Присутствующие смотрели и ждали...
- Значит — так... - в этот момент окружающие напряглись и казалось — сам воздух превратился во внимание, - мы назначим среди нас преступников!
- Я не хочу в тюрьму, нет! Не хо-чу в тюрь-му-у-у!.. - Геннадий был неизменим; он правой рукой схватил левую и стал эту композицию показывать каждому здесь сидящему, - у меня красивые, чувствительные руки - мне наручники отсекут запястья!
 Председатель с укоризной посмотрел на тучную женщину и она мягко, но настойчиво притянула молодого человека к себе, положив его голову к себе на огромную мягкую грудь.
- Тщ-щ-щ, мой мальчик... никто тебя не обидит, - сказала обладательница густого макияжа и Геннадий, ритмично схватив несколько раз губами воздух - мгновенно уснул.
 Председатель нервно, короткими движениями, смахнул со щёк пот и шёпотом продолжил:
- Надо только изображать преступников, а вы, - он резко показал своим пальцем-сарделькой на мужчину с одутловатым лицом и отвисшими щеками, - будете делать вид, что ловите преступников; так, как вы раньше ловили настоящих.
- Бить? - едва зашевелился между щеками рот и выше него заблестели глаза.
- Нет, нет — что вы! - замахал полными руками Председатель, - вы только делайте вид — что ловите и сажаете их, но бить не надо и сразу отпускайте из тюрьмы!
 Рот между щеками шумно выдохнул воздух и взгляд потух.
- Итак, господа — назначаем! - воодушевился Председатель, энергично потирая руки и поочерёдно глядя на присутствующих.
 Следуя его чуткому руководству - голосованием был назначен круг лиц, не совсем желающих быть, пусть и мнимыми, преступниками.
- Ну, это же ненадолго, - убеждали они друг друга, собравшись в стороне от основной массы присутствующих, - мы только будем делать вид — что изображаем из себя преступников. Ну, побегаем перед Председателем — если он рядом будет... ну, «пиф-паф» там покричим, а когда он исчезнет из виду — сядем в укромном месте, как обычно.
 Тут к ним подошёл обладатель отвисших щёк и группа «преступников» замолчала.
- Вы не надо так молчите зачем, - сказали монотонно, будто сплёвывая слова, бульдожьи щёки, - я сам не восторг от эта затеи. Я лежать будет, а вы если выкрикните «пиф-паф» - я встаю и бежать за вас-с-с, - щёки вздрогнули и задумались, но вскоре продолжили, - бежать за вам-м-м «стоите, пиф-паф произведу» тоже кричать и будет.
 Заговорщики с этим предложением согласились, но тем не менее, несмотря на такой по своей простоте великолепный план действий — один из «преступников», мужчина с большим широким носом был недоволен. Ему претила мысль вообще двигаться, бежать куда-то. "А я буду безногим преступником-невидимкой!" - про себя он решил тогда.

 В общем: такому повороту событий никто не возражал, ибо эти граждане не умели и не понимали — когда возражать надо, а когда не нужно. Поэтому очень давно они решили не возражать. Никогда.

Отбо-о-ой! - крикнул санитар и выключил свет в палате.


Абакан. Март, 2024