Божие сверло

ДВАДЦАТЫЙ ЦЕРКОВНЫЙ ВЕК И УЧЕНИЯ О МОЛИТВЕ

Не идут из памяти недавние приметы... Вот ведь: раньше как-то эти ощущения не концентрировались в уме, не подталкивали к постановке серьезнейших и рискованных (в отношении понимания) вопросов духовной жизни и путей ко спасению.

Многое изменилось в 21 веке, когда всем открылся страшный мученический путь и подвиг  сотен и тысяч Христовых новомучеников российских в веке 20. Вероятно, нужно было не только многое чтение,  глубокое погружение, узнавание и долгое вживание в их опыт, и время, и собственный опыт жизни с ее  "мирными" тяготами, тяжелыми потерями, скорбями, со внешними угрозами, кровопролитиями, политическими разочарованиями, разрушениями и унижениями страны и народа, ужасами чудовищных войн, чтобы на многое в аскетике 19 века  начал меняться взгляд. 
Конечно, не на фундаментальные принципы, рожденные православной догматикой и Священной Историей, а на, скажем так, - на нюансы, на некие аскетические утверждения, вскормленные  довольно благополучным опытом жизни высших и средних просвещенных слоев в Российской Империи. В том числе и подвижников из слоев низших, сильнее обремененных тяготами бытия.

К примеру, в учениях некоторых  аскетов 19 века всегда подчеркиваются как неотменимая необходимость  в делании молитвы, как тишина, несуетность быта, определенный покой, в котором подвижник удобнее утишает  свои эмоции и помыслы, успешнее борется с рассеянием в молитве, и так постепенно  вдали от шума и суеты-сует возрастает духовно в истинного делателя сердечной  самодвижной молитвы.

Так везде учат наши святые наставники позапрошлого века. Разумеется, никто не забывал о спасительных крестах болезней, несчастий, встречных несправедливостей - скорбей, как они тогда понимались.  Предсказания пророков о грядущих мученических испытаниях веры все читали, но читать - одно дело, а жить в этих испытаниях - другое.
Да, возвращаясь к рассуждениям о том, что благоприятствует совершенствованию молитвы, надо сказать, что бытовал в драгоценных  святилищах монастырского старчества и другой подход - далеко не часто встречаемый в  трудах известных наставников аскетики.
Это были великие старцы, которые учили о  молитвенном делании, о путях к совершенству  с несколько иными акцентами и, как оказалось,  на все времена. Они делали ставку не на решительную пользу отстраненности, уединений и прочих покойностей и монашеских благополучий, а на Божие сверло страшных скорбей и катастрофических событий, коими и открывалось для молитвы окаменевшее, отяжелевшее и отолстевшие сердце человека.

Так учил фактически первый великий оптинский старец Лев (Наголкин). Нет, он не отрицал, что многолетний упорный молитвенный труд в тиши тоже должен приводить к высоким результатам, но видимо, бОльшего эффекта ждал от Божия сверла.

После погружения  в мученические синодики 20 века, невозможно ограничиться знанием о школе молитвы лишь по великим и несравненным учениям святителя Игнатия  (Брянчанинова). Держать молитву под лавкой среди  измывающихся над тобой уголовников, у параши, держать  в бодрствовании душу в любой момент будучи готовым к растрелу,  - это совсем иной аскетический опыт. И этот опыт ныне важен каждому христианину, живущему в этом предапокалиптическом мире.

Истинные молитвенники 20 века рождались на крестах, в распинающих душу муках и опасностях, в молве, среди грохочущих мегаполисов, в  ГУЛАГах, в подстерегающих на каждом углу опасностях, среди моря соблазнов, предательств, ненависти и смрада, среди недругов и врагов Христа. 

Божие сверло действует в обход времени и внешних условий. Вопреки им. Это главное.  Благодаря крестам и распятиям. И никуда от этой истины не деться истинному, право славящему Христа миру.

И потому не устаешь повторять: надо брать все полезное из опыта великих молитвенников последних столетий, но первее всего осмысливать духовно опыт и аскетические наставления новомучеников 20 века. Не для того ли Господь послал эти страшные испытания, чтобы мы обходили их стороной и не учились бы у них по-настоящему всему аскетическому, молитвенному деланию, уклоняясь от слащавых картинок про монашескую милоту жизни вне мученических подвигов русских православных христиан, явленных в 20 веке?

Конечно, хорошо познавать истины в сравнении. Но тут такое дело: как с изучением Ветхого Завета. Он не отменяется, но рассматривается как детоводитель ко Христу. Так и нюансы аскетики "мирных" времен. Ведь разве неправильно учили в мирные времена, что цель молитвенных подвигов - соединение ума с сердцем ( это почти самая высшая цель)?... Разве не верны были запреты действия воображения при молитве, мечтательности, искания высоких духовных состояний вместо чистоты и смирения? Конечно, все это  вечный и незыблемый фундамент. Вот только одного не хватает - принятия посланных Богом обстоятельств как лучших условий для учения молитве. Хотя у оптинцев, валаамских, глинских старцев  все это есть.
И потому как на практику посылали старцы учеников в большие города трудиться на шумных и многолюдных подворьях среди молвы и соблазнов мира. Это были испытания веры и сердечных залогов учеников на прочность.

Много  в наше время  говорилось нелицеприятно критического  об очень популярной во второй половине 19 века книге "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу". Дескать, не так как должно описывал странник порядки своих молитвенных упражнений и особенно молитвенных озарений. Однако при этот не учитывалась сама реальность жизни Странника, его мученический путь страдальца, которого несправедливо наказывали, избивали до полусмерти, возводили напраслины на него, а он все благодушно терпел и благодарил Бога.

Пора взглянуть именно на эту часть "Рассказов", а не на то, как учился правильно дышать, сколько сотен или тысяч четок он умудрялся проходить, что это, дескать, запредел и нонешний человек начнет, мол, подражать (совсем безголовый, что ли?) Страннику и гнать сотни четок на рабочем месте, в метро, за бокалом пива, и т.д.   

Однако не так ли, как тот Странник, вечно умученный, избитый и оболганный  "учились" совершенной молитве и наши новомученики?!
Кстати: такой же путь, правда прежде появления книги, прошел святой старец Феодор Кузьмич. Сходство необыкновенное.

Признаюсь, не ожидаю от драгоценных моих читателей скорого понимания этих не очень отработанных, но все же выношенных рассуждений. Можно было бы все написать попрямее. Но опасности непониманий и соблазнов огромны. Нельзя, мол,  даже такие сравненительные методы касательно аскетических учений   святых разных веков  не то что применять, но даже  и произносить публично.
И правда: тут требуется  высокая осторожность. Однако проходить мимо с завязанными глазами, с ленивой мыслью, что  и думать особо об этом не надо,  и сравнивать не надо, и что все это для нас, простых смертных,  не так и важно, -  не стоит. Все  очень близко.  И очень существенно для правильной ориентации в нынешней  духовной практике. Иначе для чего нам были попущены духовные катастрофы и ужасы 20 века - только ли ради исследований "за что?" (но и это нужно держать в поле зрения), но, думаю, в главном именно ДЛЯ ЧЕГО, РАДИ ЧЕГО.  Ради корректировки наших  духовных установок в тех обстоятельствах жизни, которые каждому попускает Господь.
Боюсь ошибиться в тоне, но некоторые святые наставники 19 века, окажись они в условиях России 20 века, скорректировали бы  многие свои аскетические установки и акценты.