повесть из цикла Провокаторы Золотая лихорадка «Синьора помидора»
Справка: Все описанное происходило накануне распада СССР.
Цена золота в тот период: 1 грамм стоил 12.33 доллара США или 22 павловских рубля (не путать императора Павла 1 с последним министром финансов СССР). Курс доллара к рублю - 1,8 руб. за 1 доллар США.
1. Накануне женского дня пришел долгожданный приказ о присвоении полковнику КГБ Столбову очередного звания. Почти год новоиспечённый генерал Федор Григорьевич Столбов находился в подвешенном состоянии. Руководство комитета лихорадило после смены очередного генерального секретаря на президента его вывели за штат. Наконец-то неопределенность кончилась - его утвердили в должности заместителя начальника регионального управления Комитета Государственной Безопасности. Отметить новые погоны генерала Столбового в просторной четырехкомнатной квартире, в новом доме, специально построенном для элиты края на улице Первая Морская собралась вся семья. Все радовались его успеху. Федор Григорьевич с годами врос в семейство Ляхов, фактически стал главой многочисленного профессорского клана и вкладывал все силы в бескорыстную поддержку родственников. Замедление служебного роста главы клана в эпоху перестройки, перерастающей в перестрелку, ломало планы на будущее у многих его членов.
В числе гостей, приглашенных на торжественный обед была семья племянника генерала, майора милиции Юрия Николаевича Ляха с супругой Юлией. В домашний кабинет генерала, постучав, вошел его любимый племянник Юрий. У семьи Столбовых, Федора Григорьевича и родной тетки Юрия по материнской линии, долго не получалось завести детей. Почти в сорок лет его тетка родила девочку. Федор Григорьевич считал, что женщина не может возглавлять семейный клан, поэтому на Юрия он с детства смотрел, как на сына, и готовил его к роли главы семьи. Майор, идя на торжество, надеялся с помощью «дяди Федора» добиться служебного роста. С этой просьбой он пришел к главе семьи. После недолгих дежурных приветствий и поздравлений с получением лампасов племянник изложил свои проблемы: - Я достиг предела роста в системе МВД, - начал он без предисловий, - перед пенсией дадут подполковника. Это мой предел. - Смотрел твои показатели, сказал генерал, одобрительно взглянув на племянника, - ты в числе лучших по раскрываемости в уголовном розыске края! - В милиции мои реальные успехи никого не интересуют, лишь вызывают зависть, слухи и сплетни. Все только и делают, что ищут источники дополнительных доходов, кого можно крышевать, - удрученно вздохнул майор. Называть дяде причину перехода в другое ведомство очень не хотелось. Юрий в душе сильно боялся дядю, коммуниста старой закалки. Было непонятно, как он отнесется к истинной причине появившегося у племянника желания срочно уйти из МВД. А состояла она в том, что сменился начальник их районного отдела милиции. Старый начальник ушел на пенсию. Его интересовали только палки раскрываемости. Он радовался успехам Ляха, не спрашивая, как он их достигал. На его место пришел татарин, молодой и рьяный полковник Гайнулин. Так называемый, демократ, правдоруб, любивший заниматься разоблачениями преступлений Советской власти. Отношения с ним у Юрия не сложились. Гайнулин лез в каждую дырку, нашел несколько реальных просчетов в работе, старался установить полный контроль за агентурой майора. Лях сопротивлялся этому изо всех сил. Не судьба им работать вместе, тем более, Юрий Николаевич метил на место прежнего начальника. Поэтому он и пошел за помощью к родственнику. - Руководство тебя ценит. Претензий к твоей работе у генерала Чернова нет, я его специально спрашивал. Тебя знают не только, как моего племянника, но и как первоклассного специалиста. - Дядя Федя, помоги мне перейти в вашу контору, - наконец, решился попросить майор. - Теперь все не так просто, как пару лет назад, - чуть помедлив сказал генерал. Он не ожидал услышать такую просьбу. После разговора с начальником Краевого управления МВД он полагал, что у племянника дела на службе идут отлично, что у него нет никаких проблем. - Но это возможно и сейчас, как я понимаю? - с уверенностью в возможностях дяди генерала спросил племянник. - Все возможно! Но ведь ты, вероятно, хочешь перейти с повышением. Место старшего оперуполномоченного районного или городского отдела нашей конторы тебя не удовлетворят, - возразил генерал. Юрий не ожидал от дядьки такой постановки вопроса. Подумывав пару минут, ещё раз оценив реальность своих желаний, решил идти ва-банк и говорить без обиняков: - Я хочу быть начальником отдела в звании не ниже подполковника! Теперь уже задумался генерал. Выполнить желание племянника было не так просто, как полагал Юрий. - Для этого необходимо громкое дело. Оно нужно и мне, и тебе. - У меня прекрасные позиции в преступном мире региона. Отличная сеть информаторов, агентов и добровольных помощников, многочисленная и хорошо подготовленная. Все замкнуто только на меня одного, и перейдет со мной к вам! - заявил племянник с полной уверенностью в собственной значимости. - Юра, мой мальчик, все быстро меняется, - с сожалением глядя на майора, сказал генерал, - нынче в фаворе спекулянты, валютчики, цеховики, а в Верховном Совете заправляют бывшие диссиденты. Не забывай, у нас и у милиции разные задачи. Так было всегда, и так будет дальше. Если говорить честно, то я вообще не понимаю, что делается сегодня. Вся твоя, бесспорно, отличная сеть не готова к работе с иностранными агентами и дипломатами. У тебя завербованы люди другого уровня. Они ориентированы на борьбу с маргиналами. Если у твоих агентов есть подходы к посольству США, или консульствам КНР и КНДР, можно было бы уверенно поставить вопрос о твоем переводе. У тебя есть добровольные помощники рядом с директорами крупных промышленных предприятий? - Ничего похожего у меня нет! - разочарованно протянул Юрий, поняв, что дядька фактически отказал ему, - Что же мне делать? - То, чему я учил тебя. Думай, просчитывай варианты, создавай ситуацию! Это должна быть большая группа фигурантов, тесно связанная с интеллигенцией, Академией наук, учебными заведениями. Да и без кооператоров не обойтись. Ну, и финансовый ущерб должен быть соответствующим. Что-то в таком роде... Есть другой вариант - большая, на всех уровнях проблема коррупции. Как хлопковое дело Гдляна с Ивановым. - Я в борьбе с коррупцией совершенно не компетентен, - грустно сказал Юрий, точно поняв, что к работе у дядьки он не готов. Все услышанное было очень обидно.
Проработав почти сорок лет в органах, генерал привык не объяснять, а приказывать, но заметив изменившееся настроение племянника, посчитал, что в данном случае, можно кое-что объяснить: - Кроме того, у меня в Управлении тоже немало недоброжелателей и соперников, как у тебя в милиции. Многим не нравится мое возвышение. - Кто твой главный противник? - встрепенулся племянник, - Я знаю большинство твоих коллег.
- На мое нынешнее место претендовал начальник Находкинского городского управления Ефремов. Твой ровесник, на три года моложе. Последний год именно он тормозил мое утверждение в должности, срывал присвоение генерала. У него такие связи в Москве, что еще неделю назад я вообще сомневался, что меня утвердят замом Регионального Управления. Второй противник еще вредней. Начальник отдела, курирующего высшее образование, полковник Туманов. Этот человек ни на что не претендует в плане служебного роста, но все время интригует просто так, по доброте душевной. - Прости, дядя, не знал, что у тебя все так серьезно. Может, я могу чем-то помочь? - Ефремов далеко. С этим мальчишкой, из-за его связей, мы ничего сделать не сможем. Скорее всего, родственники уже подобрали ему другое хлебное место, поэтому меня и утвердили в должности. А Туманов при случае вполне может подставиться! Помни об этом человеке, он наш враг, и будет категорически против твоего перевода. Так Юрий Лях получил от дяди неожиданный отказ в переводе из одной силовой структуры в другую. Отказа от близкого родственника в своей просьбе он не ожидал и объективных причин для этого не видел. Юрий обиделся на дядю Федора и ушел, не попрощавшись, под предлогом, что его срочно вызвали на работу. Вести светские беседы с многочисленными родственниками, отвечая каждому, что он по-прежнему майор без приставки генерал, он не хотел. Сбежал без жены, когда генерал говорил с Москвой по телефону. До дома добрался ближе к полуночи, сильно пьяным и злым.
2 Майор Лях ждал своего агента на конспиративной квартире милиции. Квартира принадлежала его бабушке. Она сдавала квартиру милиции для встреч с агентурой. Месяц назад, идя на семейный праздник к своей тетке и её мужу, он не ожидал появления проблем с переводом из МВД в реформированную структуру КГБ. При той высокой должности, которую занимал муж тетки, и его блестящей биографии, осложнений не предвиделось. Получив отказ, сначала он сильно обиделся на дядю Федора, так, что даже ушел с праздника, не попрощавшись с генералом. Позже, остыв, понял, что чекист, как всегда, прав. Нужно большое громкое дело. Месяц он подбирал исполнителя, подходящего для решения новых задач. Интересную и перспективную тему подсказал дядя Федя через несколько дней после банкета. Генерал специализировался на борьбе с коррупцией.
Вокруг университета крутилась темная личность - ярый антикоммунист, стихийный анархист Евгений Александрович Вишневецкий. Начинал он, как мелкий вор государственного имущества, что было весьма банально в те времена, и совершенно не интересовало КГБ. Этим занималась милиция. При перестройке его дела пошли в гору. Он захватил контроль над первым кооперативом при университете, Центром Молодежной Инициативы (ЦМИ), и развил в нем активную деятельность, достигнув отличных финансовых результатов, в которой, увы, проглядывали признаки коррупции. На этой почве Вишневецкий попал в поле зрения отдела по пресечению коррупции под руководством Столбового.
Майор Лях был знаком с Евгением с детства, они жили по соседству, учились в одном классе. Разбираться в отношениях между чиновниками-взяточниками и Вишневецким майор не захотел. Их разработка займет не менее полугода. Он понимал, что не имея в этой среде агентуры, он не сможет обеспечить возбуждения большого уголовного дела, расследования фактов коррупции и доведения его до суда. Даже с хорошей доказательной базой не сможет. Значит, надо действовать по старым, хорошо отработанным схемам. Он вспомнил, что Вишневецкий несколько лет назад, когда работал в Геологическом управлении, вместе с москвичами много занимался рассыпным золотом. Тогда ходили слухи, что через него перекупщикам на Кавказ ушел ни один килограмм драгоценного металла. От дяди Юрий узнал, что университет и москвичи направляют экспедицию на Баджал. Партнером Вишневецкого снова будет тот самый человек, с которым он работал по золоту в Приморском крае. Анализируя все ему известное, Лях решил, что экспедиция на Баджал, куда эти две подозрительные личности собрались летом ехать за золотом, единственное направление, где он может добиться успеха, создавая крупное уголовное дело. Только обязательно надо включить в экспедицию своего человека, который должен засечь незаконную добычу золота Вишневецким и Абрамовичем из Москвы. Если он не сможет добыть доказательства добычи золота на Баджале, то подкинет им в багаж грамм 100 золотого песка, добытого в Ольгинском районе Приморья, там, где фигуранты работали в прошлые годы. Это позволит притянуть их по старым делам. То есть, возрос ущерб государству, раскрыта устойчивая преступная межрегиональная группа с перспективой выхода на скупщиков рассыпного золота на Кавказе. Как раз то, что просил сделать дядя. Но тут возникла проблема с исполнителем. У майора было три агента, кто по классу работы мог справиться с поставленной задачей. Первый, самый старый и проверенный, агент Бабочка. Но его тронуть нельзя, он присматривает за смотрящим, Вором в законе Алексом. А вот здесь заменить его точно некем, или это займет слишком много времени. Второй агент Старк. специалист по заказным убийствам и грабежам. Беда в том, что его очень хорошо знает намеченный на роль главного фигуранта в большом деле для КГБ Евгений Вишневецкий. Он и на пушечный выстрел не подпустит к себе агента. Да и сам Старк побоится работать с Бешеным Бегемотом. Третьим многократно проверенным и самым надежным агентом был Эдуарда Алексеевич Валич, проще говоря, Синьор Помидор. Этот человек сейчас завершал очередную блестящую операцию, осуществленную и разработанную Ляхом. Его надо было уговорить перейти с винного завода на Седанке в университет, иначе к Вишневецкому не подвести. А для этого агента надо хорошо испугать. Майор ждал Помидора на конспиративной квартире. Наконец агент пришел. Сели пить чай за большим, круглым, старомодным столом, накрытым цветной скатертью с кистями. Пили из тонких фарфоровых кружек из китайского сервиза, привезенного отцом Юрия из Манчжурии в сентябре 1945 года в качестве трофея после окончания второй мировой войны. Кружки были очень красивыми, с яркой росписью в виде драконов, зеленый китайский чай в них ароматным, а домашнее печенье, выпеченное бабушкой Юрия, невероятно вкусным. Николай Лях окончил войну капитаном, командиром разведывательной роты забайкальского фронта. - Эдик, как настроение, что творится на заводе? - спросил милиционер. - Все отлично, - ответил информатор, - Зачем так срочно вызвал? Возникли проблемы? - Без проблем жизнь была бы скучна. Есть пара новостей. Первая - с материалами дела познакомился прокурор. Он считает, что без твоих показаний в суде адвокаты коллегии Бернштейнов смогут вывести своего клиента, вашего главного инженера, из числа обвиняемых, и добиться его оправдания. Улики против него слабые, только косвенные, - объяснил Лях. - Но тогда, если я публично дам показания на суде, что мне делать на следующий день после суда? Рабочие завода меня просто удавят. Они живут с краж спирта с завода. Почему ни главного инженера, ни директора еще не арестовали? - Потому что не хватает твоих показаний в деле, а потом на суде. Прокурор не хочет рисковать, без них дело развалится. - Кажется, начинаю понимать. - Ты согласен поменять работу? - напирал Лях. - В принципе, да, но на какую именно? - Мы подумали об этом. За пару месяцев до суда ты уволишься с завода, а затем устроишься в научно-исследовательский сектор университета в качестве главного инженера одного из проектов. Будешь строить научные подводные аппараты. Вопрос о твоем переходе с ректоратом университета уже решён. Зарплата на 10% больше, чем на твоем винном заводе. - Зарплата выше - это очень хорошо. Но я ничего не смыслю в обитаемых подводных аппаратах. Я специалист по пищевым машинам. - Не беспокойся, я тебя прикрою. Постепенно освоишь и подводные аппараты. - Юрий Николаевич, вы работаете в районном отделе милиции. Университет в другом районе, он не в вашей юрисдикции. - Это вторая новость - я перехожу на работу в КГБ. Вся моя агентура переходит со мной.
- И я? - Ты тоже. Первое время у тебя будет новый куратор, пока идет оформление моего перевода. - То есть наше сотрудничество прервется на неопределенное время? - спросил Эдуард, пока не понимая. радоваться ему или огорчаться. - Нет, сотрудничество продолжится. В университете тебе придется заниматься незаконной добычей золота в тайге. Объект - Вишневецкий Евгений Александрович. Позже тебя с ним познакомят. Согласен? - Разумеется согласен. Условия неплохие. Другого варианта у меня все равно нет. Кстати, если я ухожу с завода, надо вывезти к тебе три молочных бидона с грузинским коньяком пять звездочек. В одиночку я их таскать не смогу, надо вдвоем. Кроме того, ко мне в багажник больше одного бидона не входит, - напомнил Валич. - Хорошо, завтра, ближе к концу рабочего дня, подскачу на Седанку на "буханке", -пообещал майор, - За один раз все и вывезем. Буду с водителем. Не забудь налить шоферу в пивную бутылку пару литров коньяка.
3. Евгений стоял в стеклянном переходе второго этажа, соединяющего здания университета, и наблюдал за дверьми на первом этаже, которые отсюда были очень хорошо видны. Здесь размещались технические службы и типография. Задержался у окна, смотрящего на стоянку автомашин под переходом. Номер ядовито-желтого москвича-412 было не разобрать, но если судить по цвету, это была машина Николая, к которому он пришел. В машине никого не было. Вишневецкий стоял и гадал, это машина Кольки или похожая, покрашенная в такой же редкий канареечный цвет. Переговорить с Николаем надо сегодня, завтра снова ехать к нему в университет через весь город совершено не хотелось. Но на рабочем месте Николая не было, а искать его, ползая по сотням его явок в семи больших корпусах, при условии, что сверхактивный и общительный приятель мог находиться, где угодно, было лень. Николай мог сидеть у химиков, потребляя казенный спирт, но когда он был "под мухой", согласовывать деловые вопросы с ним было невозможно. Мог кувыркаться с какой-нибудь девчонкой-лаборанткой или зрелой дамой-преподавателем, запершись на кафедре. Тогда ему дверь вообще не откроют. Оставалось либо стоять, как он стоял сейчас, карауля его перед дверью в отдел, либо идти в издательство и сидеть, ожидая его там.
В типографии у Кольки суетятся три работницы. Помещение сотрясается от грохота станков. Душно, пыльно, шумно. Еще и старое продавленное кресло, из которого торчат пружины. Ни развалиться в нем, ни расслабиться. На журнальном столике валяются несколько книг: Ахматова, Фадеев, Тысяча и одна ночь. Можно полистать. Наверное, найдется еще что-то. Стоять столбом, раскланиваясь с многочисленными знакомыми, надоело.
Евгений собрался идти в типографию, ждать Николая там, но тут услышал голос за спиной: - Женька, привет! - Эдик! Здравствуй, давно не виделись! Как тебе здесь работается? Эдуард, по кличке Синьор помидор, месяц назад, не без помощи Вишневецкого, перешел работать с винного комбината на Седанке в университет. Кличка прилипла к Эдику давно. Толстый, среднего роста, с мясистым лицом с черными усиками ниточкой и крупной головой на широких плечах, почти без шеи, со стороны он смотрелся, как квадрат. Волосы иссиня-черные, с очень аккуратной стрижкой уложены волосок к волоску. Лицо почему-то постоянно красного цвета, наверное, проблемы с давлением. Он выглядел так, как изображали Синьора Помидора в иллюстрациях к книге «Чиполлино» и мультипликационных фильмах. Все окружающие, мельком увидев Эдика, случайно услышав кличку, тут же безошибочно понимали, о ком идет речь. Эдуард Алексеевич к этому привык и, вроде бы, не обращал внимания. Во всяком случае, умело делал вид, что ему все равно. - Трудно сказать, здесь все как-то ненормально, - сделав смешную рожицу, ответил Эдик.
- Это точно, здесь все через задний проход, - усмехнулся Евгений, - Но ты быстро привыкнешь, потом в нормальном месте работать не получится, во всяком случае, будет очень тяжело. - Спасибо, учту! Ты сам-то что тут, как соляной столб, торчишь? - С Колькой парой слов перекинуться надо, а он затаился, непонятно где. - Что-то интересное? - сразу насторожился Эдик, вдруг и ему что-то перепадет.
- Для него - да. - Почему только для него? Или это секрет? - Эдик с подозрением уставился на Вишневецкого. Любопытство Синьора Помидора, постоянно попадающегося на глаза, начинало раздражать. Работой в Морском технологическом центре новый работник пока был совершенно не загружен и целыми днями без дела слонялся по всем зданиям университета, приставая к знакомым и незнакомым с бессмысленными разговорами. Сегодня у Евгения никаких секретов не было. В прошлой жизни, в СССР, Николай был главным технологом краевого объединения «Труд» по пошиву и ремонту обуви. Прошел обучение в Чехословакии, чтобы в совершенстве овладеть искусством шитья женской модельной обуви. После кончины СССР объединение «Труд» закрылось. Николай перешел на работу в издательство университета, у которого были печатные цеха, главным механиком. Но сапожное дело не забросил, когда появлялись заказы, тачал дома женские туфельки. Год назад хотел создать свою компанию, но поток китайской "брендовой" обуви из Европы, завалившей все бутики своей продукцией, сделал его идею с созданием собственной обувной компании не рентабельной. Со старых времен всеобщего дефицита у Николая осталось несколько постоянных клиентов, которые периодически продолжали подбрасывать заказы. Такой заказ был сегодня и у Вишневецкого. - Потому что тебе пошить женские модельные туфельки на шпильке, чтобы не хуже брендовых, слабо! Или берешься? - подколол не в меру любопытного Помидора Евгений - Понял! А ты, говорят, умеешь в тайге золото в реках мыть? - не сдавался Эдик. - Разумеется, умею. Нас этому специально учли почти полтора года. Три семестра, потом сдача зачета или экзамена. - Прямо учат золото мыть!? - изумился Помидор. - Не только золото. Моют серебро, никель, вольфрам, медь, олово. Это называется сбором образцов в полевых условиях на рудных проявлений. Поднимись на второй этаж. Ты же числишься у геофизиков? - Да, - протянул Эдик. - Там висит расписание, посмотри, кто ведет предмет «Сбор образцов в полевых условиях на рудных проявлениях». Раньше вел Иванников Юрий Константинович. Нормальный мужик, попросись к нему посидеть на практических занятиях по работе с лотком. Раньше он пускал всех желающих..., - пустился в объяснения Евгений. Эта тема из теперь уже далекой юности до сих пор была ему близка. Но тут появился Николай. Он шел с военной кафедры. Евгений быстро попрощался с надоедливым Эдиком и ушел в типографский цех. Расстроенный тем, что разговор внезапно прервался, Эдуард Валич поплёлся в сторону геофизического факультета.
4. Через три дня Синьор Помидор поймал Вишневецкого на пятом этаже химфака на выходе из кабинета профессора Костина. Там, запершись под коньяк, устроились втроем: сам профессор Костин, его любимый ученик - кандидат химических наук заведующий лабораторией химического экспресс-анализа Ныров, и третьим был директор ЦМИ Вишневецкий. Обсуждали перспективы продаж в Китай запатентованных изобретений мирового уровня профессора и его ученика, которые оказались совершенно не востребованы в современной перестроечной России. Последнее открытие Костина и Нырова получило мировое признание и вошло во все учебники под названием "эффекта Нырова". Оно позволяло в пять раз сократить время, необходимое для проведения хронометрических анализов, и на порядок увеличило их точность. Изобретатели, кроме разработки теории, сделали автоматическую установку, работающую быстро, точно и дешево. Вишневецкий предложил продавать такие установки в КНР. В Китае были японские анализаторы, медленные, громоздкие и очень дорогие. Евгений считал, что рынок Китая готов, чтобы начать продавать туда за валюту небольшие серии установок, построенных на "эффекте Нырова". Начать их изготовление, по его мнению, можно было бы на арендованных площадях на Угловке, где ЦМИ начало ремонт и подготовку к разворачиванию производства, перевезя туда часть лабораторного оборудования из университета. Валич выследил все основные явки директора ЦМИ в университете и теперь находил его там без особого труда. Евгения это начинало раздражать.
Эдик долго сидел на подоконнике, явно устал ждать. После плодотворного разговора и отличного коньяка у профессора Вишневецкий был в приподнятом настроении, но при виде ожидавшего его нового друга благодушие сразу улетучилось. Ну да, он бескорыстно помог Валичу с работой, вот и хватит заниматься филантропией! Помидор наверняка опять полезет с какой-то нелепой просьбой о срочной неотложной помощи. - Жень, привет! Как ты советовал, пошел я на кафедру к Иванникову, чторбы научиться работать с лотком. Но он сейчас где-то в командировке, занятия не ведет, его заменяет аспирант Мишин. Пошел к нему. Так он меня знаешь куда послал… - Догадываюсь, - усмехнулся Вишневецкий, - Мишин - парень резкий! - Что мне теперь делать? Как надавить на Мишина? Ты можешь помочь? Поговори на кафедре, - стал ныть Помидор в своей обычной манере. - Нет, Эдик. Я тебе рассказал, где лежит удочка, а дальше лови рыбу сам. Сам, без меня, реши проблему на кафедре с аспирантом Мишиным. И не силой, не через колено, как обычно. Учись договариваться с интеллигентными людьми. Это тебе не грузчики с винодельческого завода, которые с бодуна готовы на все за пузырь подло-выгодной бормотухи, - твердо заявил Евгений, с удивлением глядя на Валича, не реагировавшего ни на какие выпады в свой адрес. - Я так и сделал, -уныло согласился Помидор, - попросил у заведующего кафедрой, притащил хороший коньяк. Он порекомендовал прийти осенью к Иванникову, тогда, дескать, проблем не будет. А сейчас, говорит, семестр кончается, у Мишина осталось три пары практических занятий с зачетом, он ничему не успеет тебя научить, поэтому и отказал тебе. - Вот и молодец! С заведующим кафедрой сам все решил. Осенью пойдешь и всему научишься. - Хочу научиться сейчас! Хочу поехать в экспедицию! - капризным голосом канючил Помидор.
- Сочувствую, но ты опоздал. Жди осени. - Помоги, подскажи. Мишин сказал, сначала надо купить старательский лоток. На кафедре лишних лотков нет. Где их продают?
- Нужен хороший лоток, пластик не годится. Здесь я с Мишиным полностью согласен. А вот где его купить сегодня, даже не знаю, давно от всего этого отошел. Раньше их обычно умельцы сами резали. Надо поспрашивать у геологов. - Поможешь? - не отступал Валич. - Времени нет, сам ищи, - услышав очередную просьбу Помидора, Вишневецкий разозлился.
5.
Евгений уже второй час сидел в отделе переводчиков. Отдел, точнее комната 18 кв.метров, находился на четвертом этаже Российско-американского факультета в выгородке между коридором и световым карманом. Разрешение на строительство пробил в ректорате начальник этого отдела Вадим Кони, а затем сам руководил его обустройством. Кони был последним из отцов-основателей ЦМИ, кого производственник Вишневецкий пока не смог заменить. Среднего роста, кучерявый, худощавый японист, очень образованный, хитрый, умный, постоянно пьяный разгильдяй. Чистокровный еврей, категорически не желавший служить в израильской армии, и по этой причине не уехавший на историческую родину. Он был истинным советским русским евреем. В далекой перспективе планировал перебраться в Японию, языком которой неплохо владел. Вишневецкий пришел сюда для серьезных переговоров, которые он откладывал уже два месяца, с зимы. Предстоял неприятный разговор с Вадимом, который хотел откусить кусок от ЦМИ. Под его руководством отдел пытался жить в условиях строительства дикого капитализма так, как жили при развитом социализме, не зарабатывая, вернее, не пропуская доходы отдела через объединенную бухгалтерию, скрывал и присваивал прибыль. С халтурами, с работой за наличные еще можно было мириться, как с неизбежным злом. Но, одновременно с утаиванием прибыли и доходов, Вадим из общей кассы пытался получать деньги на свое развитие. Еще неприятней была тема переезда. Эпоха взаимовыгодного сосуществования университета и кооператива подходила к концу. Вишневецкий старался сделать предстоящий развод мирным, без скандалов. Отдел надо было переместить из помещений в университете на новые площади, арендованные центром. Третьей причиной осложнений в отношениях с Кони были участившиеся жалобы клиентов на беспробудное пьянство переводчиков отдела, нанятых для работы в Китае, и, что ещё хуже, постоянные срывы заказов из-за плохого знания китайского языка у тех, кого Вадим направлял на работы к заказчику. Два часа беспредметных жарких споров утомили обоих евреев. Всем попыткам Вишневецкого по наведению порядка создатель и начальник отдела переводчиков сопротивлялся изо всех сил. Они изложили в глаза друг другу все сколькие моменты, теперь только осталось договориться, как жить вместе дальше. Разводиться, мирно или со скандалом, оба, каждый по своей причине, пока не хотели. Вишневецкий видел, что в России все идет к распаду. Кризис уже начался. Объем заказов сокращался. Огромные перспективы работы с Китаем могли стать выходом из положения. Поэтому без переводчиков во главе с Кони было не обойтись. Кони, в свою очередь, столкнулся с тем, что все больше клиентов хотели работать по безналичному расчету с легальной, известной компанией. Создавать новое юридическое лицо не смысла не было. Будет много проблем, которые сейчас успешно решает Вишневецкий, от налогов и отношений с ректоратом до разборок с клиентами и рэкетирами.
В их споре возникла пауза, в комнате установилась тишина. В дверь кто-то скромно поскребся, что было необычно. К Кони все традиционно входили без стука, приветствуя хозяина на восточных языках: китайском, его мандаринском наречии, корейском или японском. Английский у восточников был не в почете. - Входите! - громко позвал Вадим, среагировав на звук. И Вадим, и Евгений в душе были рады появлению нейтрального лица, тоже еврейской национальности, чтобы перевести дух. В дверном проеме появилась квадратная фигура Синьора Помидора. - Проходите! Слушаю вас. Какой язык вам нужен? - вежливо спросил Кони, приняв гостя за клиента, решившего нанять переводчика. - Извините за беспокойство, мне нужен господин Вишневецкий. Я уже полтора часа жду его под вашей дверью! У меня минутное дело. - Что случилось, Эдуард Алексеевич? - подал голос Евгений из дальнего темного угла, где в стороне от окна стояло гостевое кресло. От входной двери он был не виден. - Вадим, познакомься, это Валич Эдуард Алексеевич, главный инженер проекта морских технологий по созданию обитаемых подводных аппаратов, - и, кивнув в сторону Вадима, - Вадим Иосифович Кони, директор бюро «Лингва»;- представил Евгений Кони и Валича друг другу.
- Евгений Александрович! - Помидор обратился к Вишневецкому по имени-отчеству, чего тот не любил, - Я никогда не был дальше Хабаровска, и на Баджале не бывал тоже, но всю жизнь мечтал побывать там. - Да, прекрасное место. Там очень красиво, отличная охота, - сказал Евгений, не понимая, что нужно инженеру. - А золото там есть? - перепрыгнул на интересующую его тему Помидор. - И золото, и алмазы с изумрудами тоже. Когда я работал в институте, мы ездили туда искать кимберлитовые трубки и бериллий. По институту тогда ходили слухи, вроде что-то нашли, - Вишневецкий совсем запутался и не мог понять, какое отношение к золоту Баджала имеет этот человек, совершенно непригодный к работе в полях. - Через месяц вы поедете туда в командировку, возьмите меня с собой, - продолжая обращаться к Вишневецкому на "вы", продолжал ныть Эдик. - Да, летом я поеду туда с москвичами из МГУ. Кто будет за тебя платить? - Не знаю, поэтому и пришел, - не мог успокоиться Помидор.
- Иди к Бровченко, обоснуй необходимость своей поездки. Он твой начальник, если он пробьет финансирование, нет проблем, лети с нами. - Бровченко уже отказал. Он сказал, что Баджал - это континент, а его интересует дно океана. Вот на дно Марианской впадины, собирать железно-марганцевые конкреции, он меня отправит с большим удовольствием. Кроме того, он сильно сомневается, что я смогу залезть на гору даже в 500 или 1000 метров. А там какие высоты? - Валич отличался замечательной способностью постоянно перепрыгивать в разговоре с одной темы на другую без малейшего перехода. - Вообще-то, Петр Петрович прав. Высота Баджала 2000 метров над уровнем моря. Учти, что на эти высоты надо не только подняться с тяжеленным рюкзаком за спиной, а еще и работать! - сказал Евгений. Настойчивость Валича настораживала. Он вспомнил, что за пару недель Помидор уже третий раз заводит разговор о золоте. Все это подозрительно. - Я могу поехать за счет средств ЦМИ? Это решаете вы один, Евгений! Ведь эта экспедиция совместная, вашего Центра и университета. Возьмите меня, как личного помощника! - напирал Эдуард. Он явно не привык получать отказы. Тут уже Вадим Кони, до этого слушавший с рюмкой французского коньяка разговор директора с каким-то забавным толстяком в пол уха, насторожился. Сейчас, когда речь пошла о незапланированном финансировании из средств ЦМИ проекта Синьора Помидора, непонятно, для чего нужного, все услышанное приобретало иной смысл и вызывало глубокий интерес. В Молодежном Центре сохранялись остатки демократии и до сих пор существовало правило утверждения сметы расходов на предстоящий квартал общим собранием. Он только что ругался с Вишневецким о таких же своих проблемах и проектах. И в этом свете, заметив реакцию Кони, Евгений подумал: "приди дурак Эдик в другое время, его идея могла бы и пролезть. Теперь своей неуместной болтовней он сам себе перекрыл источник финансирования. Ну, оно и к лучшему! Отвечать Помидору нужно до предела грубо, за гранью приличий". - Как личный помощник, ты мне и даром не нужен. У тебя нет ног от шеи, осиной талии и грудей пятого размера! Ты не блондинка, а брюнет. Что я с тобой буду делать? Кроме того, ты, вроде, традиционной сексуальной ориентации. Ну, а если всерьез, подумай сам, что с тобой будет через полчаса после того, как на тебя взвалят рюкзак, кило на 30, чтобы ты на высоте 2000 метров таскал его по горам вместо лошади? Гарантирую, сдохнешь через 300 метров. Ничего путного у тебя не получится. Согласен? Придумай, зачем ты нужен мне в полях. Придумаешь, подходи. Это при том, что у Мишина ты зачет так и не получил. Да и лотка у тебя по-прежнему нет! - жестко, с откровенной насмешкой ответил Евгений. - А если деньги на командировку мне выделит ректорат? - спросил Валич, сменив тактику. Его совершено не смутил грубый тон Вишневецкого. - Если проректор по науке даст деньги и подпишет командировку, поезжай, будешь таскать не очень тяжелый рюкзак, - не подумав о последствиях, пообещал Вишневецкий, уверенный, что у Помидора ничего не выйдет. - Да, и учти еще одно.
Если ты едешь на Баджал в командировку от университета, ты должен будешь получить допуск на выезд от инженера по технике безопасности и иметь все необходимые прививки. Они у тебя есть? - с сарказмом спросил Евгений.
6. Через несколько дней после разборок с Кони к Вишневецкому с минус третьего этажа Химфака в бухгалтерию ЦМИ на втором поднялся злой Бровченко. Евгений уже забыл о просьбах Валича ехать на Баджал. - Твой протеже Валич подписал в ректорате распоряжение о перераспределении средств годичного финансирования моего Морского технического центра. Выделить для этого жида деньги из нашего бюджета, чтобы отправить в вашу с Абрамовичем экспедицию на Баджал. И на кой черт нужен тебе на Баджале этот кусок сала?
- Ты с жидами и прочими антисемитскими прозвищами и кличками будь аккуратнее, Не забывай, что я и сам еврей, могу обидеться! - Пошел ты к черту! Ты со своей рязанской рожей такой же еврей, как я негр! - раздраженно прошипел Бровченко.
Спорить по национальному вопросу настроения у Вишневецкого не было, поэтому он решил выяснить суть проблемы, которая выманила доктора наук Бровченко из его подвального царства. Петр Петрович и его разбогатевший и обнаглевший студент Вишневецкий не любили друг друга. Для этого были, как считал директор Морского технического центра, веские причины. Вишневецкому на их отношения было плевать, обиды на Петра Петровича он не держал, но и лишний раз встречать с этим человеком не хотел. - Петр Петрович, подожди минутку, причем тут я? Эдуард мне даром не нужен. Он ко мне подкатывал, я послал его к тебе. Сказал, если ректор даст деньги и подпишет ему командировку, то я его возьму. Что другое я мог сказать? Спорить с приказом ректора, если он его издаст! - Этот прохиндей как-то прорвался на прием к ректору, рассказал ему, что я не могу послать его в командировку, потому что все деньги расписаны на морскую тематику. Для изменения направления денег нужно ректорское решение. Но тематика и у него сугубо морская. Он уверен, что там есть древние отложения железно-марганцевых конкреций, а это очень важно для изучения донных исследований Морского Центра, - жаловался Петр Петрович. - Скотина нахватался умных слов. Интересно, кто его консультировал на этот счет? - задумчиво спросил Вишневецкий. - Так это еще не все! Он заявил ректору, что ты очень хочешь взять его в экспедицию, и ради этого даже не берешь с собой любовницу. - Вот же сволочь! - взбесился Евгений, - У меня нет любовницы! - Ну, это ты врешь! - под похабные смешки бухгалтеров захихикал Бровченко. - Я его просто придавлю! - не обращая внимания на бухгалтерское злорадство, пообещал Евгений.
- Более того, показал письмо профессора Абрамовича и ректората МГУ, в котором они просят наш ректорат найти возможность отправить Валича в эту экспедицию. Вот ректор и пошел навстречу просьбе москвичей. - Чепуха! Не мог Абрамович без моего согласия кому-то что-либо писать. Все эти письма из Москвы - липа! - Евгений не мог сдержать возмущения.
- Евгений Александрович! Липа, не липа, не знаю. Приказ о финансировании уже подписан. Скандал, если поднять шум, навредит всем, и мне, и тебе. Тут лучше промолчать. Поезд уже ушел! - Наверно, ты прав! - согласился Вишневецкий. - Наказать его, конечно, нужно, иначе на голову сядет, но без скандала, - сделал вывод директор Морского Технологического центра. - Мы с Абрамовичем так загоняем его в горах, что он худеньким станет! Услышав новости из ректората, Вишневецкий растерялся, не зная, что делать. Объект, которому хотелось оторвать голову, отсутствовал. Предлог дать в морду Бровченко, стоявшему в шаге от него, если хорошо подумать, был всегда, но сейчас они, вроде, союзники. Стоявших перед глазами "кровавых мальчиков" пришлось прогнать усилием воли. - Похудеет и будет еще и благодарен вам! - прокомментировала разговор начальников главный бухгалтер Галина. Она уже давно нашла искомую цифру и теперь скучала. - Откуда ты притащил на мою голову этого говнюка? Ну, и брал бы его себе, зачем нам-то подкинул? Что плохого мы тебе сделали? Он же ничего не смыслит в подводных обитаемых аппаратах! - не обращая внимания на слова женщины, сказал Петр. - Валич - не мой человек. Он - креатура Коренбаума. - Клешни? - удивился Бровченко, - Они же совсем из разных миров! - Эдуард работал у сына Клешни. Что там случилось, не знаю, но отец попросил пристроить Валича. Я очень многим обязан Коренбауму. Не мог отказать ему в мелкой просьбе. - Так и брал бы его в свой Центр Молодежной Инициативы. Эта сука еще не старая!
- Хотел, предлагал, да Эдуард отказался. Потребовал место в государственном учреждении, где все стабильно, пусть даже платят меньше. - Попасть на прием к ректору - большой проблемы нет. Практически любой это может. Изложить просьбу с хорошей аргументацией - тоже. А вот добиться положительного решения по изменению бюджета ни я, ни ты не можем. Тут чувствуется большая волосатая лапа, которой ректор отказать не сможет! - вслух размышлял Бровченко. - Ну, это может быть партия, КГБ, министерство, семейные связи, - загибал пальцы Вишневецкий, - Получается, не так мало. Неясно, кто именно. - Скорее всего, это семейные связи. Партия вне игры. Министерство далеко, действует всегда очень медленно. Для КГБ мы с тобой, с твоим бюджетом в придачу, интереса не представляем. Им все это и даром не нужно. Есть кто-то, кто находится рядом с ректором. Давит на него. Проталкивает всякие нелепые проекты. Такие, как выбивание для этого куска сала высоких ставок зарплаты. Чтобы я согласился взять Валича, мне в довесок, как бы для подслащивания пилюли, дали две ставка МНС и одного лаборанта в довесок, протолкнули проект экспедиции на Баджал. Это очень мелкие частные вопросы на уровне предприятия. Государство они не интересуют, - недоумевал Петр Петрович. - Постельное право не слабее телефонного. Согласен! Но меня смущают подметные письма в ректорат из Москвы. От них пахнет силовиками. Для принятия решения в постельном варианте письма ректору и даром не нужны. Достаточно сказать: «Таково мое решение, вот и все!» - сказал Вишневецкий.
7. Евгений сидел в мастерской ювелира, Володи Дубинина, тоже собиравшегося в составе экспедиции ехать на Баджал, перед двумя трехлитровыми банками нефильтрованного пива, купить которое во Владивостоке в те времена было почти невозможно. Водитель директора по очень большому блату привез его ювелиру со старого пивного завода в Голубиной пади, так как ювелир делал уникальный золотой гарнитур для жены директора завода. Они пили пиво из фирменных граненых полулитровых кружек и обсуждали предстоящий выезд. Себе и Абрамовичу Евгений оформил командировочные удостоверения от имени университета под предлогом организации практики студентов совместной экспедиции на Баджал двух университетов, дальневосточного и московского. Это давало возможность без проблем и лишних вопросов от властей перемещаться по интересовавшим их землям. В Амурскую область, до поселка Экимчан, откуда стартовала экспедиция, Абрамович и Вишневецкий летели самолетом, один из Москвы, второй из Владивостока. Дрын (Дубинин), у которого в Экимчане был свой домик и основная база по хранению имущества по добыче рассыпного золота, должен был добираться отдельно от партнеров на поезде, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания геологического факультета МГУ, от которого Абрамович оформил ему командировочные документы, как сотруднику. Подобная конспирация была необходима, так как мытье золота в тайге частными лицами являлось в те времена подрастрельной статьёй. Идти в тайгу, в горы нужно с оружием, лучше всего нарезным. Не из опасения, что встретится голодный медведь или дальневосточный тигр. Проблема в людях. Это только на первый взгляд может показаться, что тайга безлюдна и ничья. На самом деле, вся тайга давно поделена между местными жителями, и чужаки им даром не нужны. Пришельца, моющего золото, надо придавить, а намытое золото отобрать. Оружие в этой ситуации может оказаться последним аргументом, чтобы разойтись миром с аборигенами. Если пришельцы готовы рисковать жизнью, можно заскочить на сутки, максимум, двое, и исчезнуть с чужой территории навсегда. Их компания была готова рисковать, но в заветном месте им надо было работать не меньше двух недель А это всегда опасно. Нарезное оружие со всеми разрешительными документами и боеприпасы к нему Вишневецкий и Абрамович получили в своих университетах. Дрын ехал с личной зарегистрированной двустволкой. Есть другой способ избежать конфликта с местными жителями: получить от местных властей под хорошим предлогом официальное одобрение на нахождение там, где нужно командированным. Когда милиция поставлена в известность о приезде гостей, она не сможет закрыть глаза на их исчезновение. Это может снизить нежелательную активность таежных жителей. Им проще подождать, когда незваные гости сами уедут, чем стать участниками расследования убийства. Но оружие все равно не будет лишним при встречах с аборигенами. Приятели собирались обсудить нюансы предстоящей совместной поездки. У Дрына в горах был разведан золотоносный участок, который очистить от золота в одиночку он не мог и был вынужден искать компаньонов, для чего и объединился с двумя партнерами. Раньше они работали вместе на нелегальной и полулегальной добыче золота, полностью доверяли друг другу, и в этом году собирались вычистить карман с золотом. разведанный Дрыном.
Евгений, отпив из стеклянной кружки большой глоток пива, сказал: - Слушай, Володя, ко мне подкатил странный тип. Рыжьем интересовался. Происходит что-то непонятное. - Пошли его по старой трассе, у тебя это прекрасно получается, - легкомысленно порекомендовал Дрын.
- В данном случае просто послать нельзя, не поймёт. Надо сделать так, чтобы его провал на всю оставшуюся жизнь запомнился и ему, и всем прочим. Чтобы при слове золото, его бросало в ужас и дрожь. Иначе эта сука от нас не отцепится. Думаю, он агент КГБ. После его провала чекистам лучше держаться от него в стороне, - возразил Вишневецкий.
- Сплошная непонятная суета! Совсем не понимаю, что делать... Евгений рассказал старшему товарищу о разговорах, с которыми за последний месяц приставал к нему Синьор Помидор.
- В принципе, ты прав, иначе с гебней бороться нельзя, - подумав, согласился приятель. - Ну да, но ничего хорошего в голову не приходит! Беда в том, что в подставе все должно быть проверяемо.
Приятели выпили по полулитровой кружке нефильтрованного Жигулевского под алюторскую провесную селедку. Что делать с любопытным Синьором Помидором, обсуждать перестали, перешли на проблему, каким порошком лучше всего полировать нефриты, но оба подсознательно обдумывали все тот же вопрос. Неожиданно Дрын спросил: - Ты уверен, что сука связан с чекистами? - Уверен на 99%. Я всех своих работников предупредил, что Валич, который все время крутится вокруг нас, провокатор. Объяснил, кто такой Александр Светлов, и чем занимается куратор КГБ в университете. Мои работники и друзья, Николай с Удавом, засекли пять его контактов с куратором университета от КГБ Светловым. Эдик сам провоцировал встречи, иначе бы открыто не контактировали. - Знаешь, Женька, лет пять назад на меня вышла семья старых знакомых еще моих родителей. Они работали в центральной лаборатории Геологического Управления. Был у них сын, здоровый парень, бездельник, не желавший учиться. Нахватался от родителей и их коллег массы разрозненных знаний, в том числе, о добыче золота. Работать не умел, все время влипал в разные истории, из которых его приходилось вытаскивать. К радости родителей, после школы пошел в армию. Служить его пристроили рядом с домом, в Славянке, на границе, в образцово-показательной пограничной заставе, без дедовщины. Сначала у него были проблемы, но через полгода он втянулся. Служба пошла хорошо, он даже заслужил несколько благодарностей от командования за проявленное рвение: в одиночку задержал на реке трех браконьеров, одного со стрельбой. Прошло два года. Паренек демобилизовался, вернулся домой. и тут открылась страшная тайна, почему в армии у него вдруг пробудилось служебное рвение. Дело в том, что со службы он вернулся не с дембельским альбомом, а с двухлитровой банкой рассыпного золота. Его престарелые интеллигентные родители пенсионеры пришли ко мне продавать золото. Позже молодой человек объяснил родителям, откуда у него драгоценный металл. "Однажды ночью я стоял на посту у входа в склад, на мостике через небольшую речку. Было очень скучно, я развлекался сборкой и разборкой автомата и случайно уронил в речку разобранное на части оружие. Нарушения устава караульной службы никто не заметил. Автомат из реки я достал, а когда чистил его и собирал, обнаружил на смазке оружейного механизма прилипшую крошечную крупинку золота, даже скорее, чешуйку. С этого момента жизнь моя в корне изменилась. Я делал все, чтобы как можно меньше общаться с сослуживцами, не бывал в увольнительных, делал все, чтобы ночью стоять в карауле, сослуживцев и отцов командиров это полностью устраивало, и мыл золото в тазике. В ручье оно было только в одном месте, протяженностью около ста метров, в районе Белой скалы. Выше и ниже по течению золота не было ни крупинки. Так продолжалось полтора года. Двухлитровая стеклянная банка из-под абрикосового сока наполнялась очень медленно, и наполнилась как раз к дембелю. Я вывез её из пограничной зоны и привез домой к родителям."
- Так она попала ко мне, - завершил рассказ Дрын. - Очень любопытно! - сказал искренне заинтересованный Евгений, - Наверное, на этой банке можно хорошо заработать. - Я сначала тоже так подумал. Хочешь посмотреть на банку? - хитро улыбаясь в бороду, предложил Дрын собеседнику. - Хочу! - не задумываясь ответил Вишневецкий. Ювелир допил великолепный пенный напиток, встал, подошел к шкафу у северной стены без окон, порылся на верхней полке и вытащил из дальнего угла банку, завернутую в красную тряпку, оторванную от какого-то старого транспаранта. Аккуратно снял тряпку и поставил банку на стол, в квадрат солнечного света, падавшего из окна. Евгений залюбовался открывшейся картиной. Крупинки золота сияли на солнце, каждая по отдельности, а все вместе создали над банкой свечение в виде ауры. - Впечатляет. Видел такое на Чукотке - пол ведра золота, снятого с промывочного прибора у артельщиков. Но там было не так красиво. Все чукотское золото в черную крапинку, наполовину с примесью магнезита. А это совсем чистое. Красота! - искренне восхитился Евгений. - Возьми банку, посмотри вблизи, - предложил хозяин. Вишневецкий с энтузиазмом протянул обе руки к банке, взял её обеими руками, перехватил правой, перебросил в левую, легко повертел, внимательно глядя на содержимое, и с недоумением уставился на ювелира. Дрын, очень довольный, смеялся, развалясь в кресле. - Очень легкая банка! Два литра рассыпного золота потянут килограмм на 15. Что это? - спросил Евгений - Слюда! Этот несчастный мальчик полтора года мыл слюду! Сочувствую... В банке нет ни одного грана золота! - Поразительное трудолюбие проявил мальчишка, - согласился Евгений.- По внешнему виду не отличишь, проблема только в весе. - Когда бедняге раскрыли правду, у него крыша и поехала. Два месяца лежал в больнице на Шепеткова. Там его слегка подлечили, сейчас работает в старательской артели в Магадане. А банку оставили мне на память, как плату за консультацию и за конфиденциальность. - Интересно! И какова мораль? - спросил Евгений. - Ты сможешь слить эту историю в отредактированном виде твоему Синьору Помидору.
- Слить-то смогу без проблем, но надо продумать детали. - Он что, действительно собрался ехать с нами мыть золото на Баджал?.- На всякий еще раз уточнил Дрын. - Похоже на то. Для этого и сел ко мне на хвост! - усмехнулся Евгений. - Если он заболел золотой лихорадкой, то побежит к ближайшей цели. Ехать с нами на Баджал тяжело и дорого. Для убедительности приводи его ко мне на экскурсию. Покажу ему банку, случайно дам реальную точку, где солдатик намыл слюду. Вот и все! Остальное сделают за нас чекисты. Надеюсь, когда все это кончится пшиком, на пару - тройку лет он от нас отцепится. - Но мы оба засветимся по-полной! - возразил Вишневецкий. - Не бери в голову! Если к тебе подкатил провокатор, то ты давно засвечен, что при случае ты моешь золото. Что на золоте ты работал в геологическом управлении в паре с Абрамовичем и со мной, всем известно. Разве можно засветиться ещё больше? - Ну да, ну да.., но все равно не очень приятно. К тому же, основной удар придется по тебе! Искать золото будут у тебя. - Я - ювелир с лицензией. При этом, с рассыпным золотом я не работаю. Каждый год меня на это проверяют и провоцируют. Ну, проведут внеплановый обыск, ну, найдут слюду. Рассыпного золота у меня нет ни одной крошки. Все, что я делаю, делаю только из золотого лома, купленного в ломбарде. На каждый грамм купленного золота имею квитанцию. Вот и все. Уже много лет на виду. Мне властей бояться нечего. - У меня одна десятая грамма рассыпного золота на сувенире, купленного в Магадане. Мне тоже беспокоиться не о чем. Пока мы продаем песок гонцам из Китая прямо в тайге, нам предъявлять нечего. Взять нас можно только в горах с поличным. - Чтобы нас взять в горах, придется проводить войсковую операцию. Организовать ее очень тяжело, да никто на это и не пойдет,- заявил ювелир. - Знаешь, Володя, а ведь может красиво получиться. Сейчас университет от КГБ курирует капитан Александр Светлов. Он мой бывший студент, на практиках я учил его работать с лотком и тазом. Он знает, что при случае, когда нахожусь в тайге и есть свободное время, я промываю золото. Мы прекрасно знакомы и всегда неплохо ладили. Человек он добросовестный, твердокаменный коммунист, правда, не особенно умный и грамотный. Синьор Помидор, по всей вероятности, замкнут на Светлова Их видели вместе. Светлов может клюнуть на эту наживку. Если пожертвует внештатным агентом, сделает карьеру.
8. Директор ЦМИ не был в центре города и в университете почти две недели, организовывал работу в арендованных помещениях на втором этаже старого заводоуправлении Гортопа, в пригороде Владивостока, на станции Океанская. Во вторник у директора стеклодувной мастерской Сергея был день рождения, Удаву исполнилось 50 лет. На юбилей друга Евгений не приехать не мог.
На подходе к мастерской в нос ударил густой аромат сивухи. В главном цехе все горелки были погашены, оба окна настежь распахнуты, никто не работал. Юбиляр был почти трезв, пытался проветрить помещение. Алкоголь на него практически не действовал лишь после двух литров водки можно было заметить, что он под мухой. Могучий организм очень быстро усваивал и перерабатывал этанол. Сергей продавал стеклянные сувениры: цветы, парусники, чертей в бутылках, сделанные тремя его работниками, как антикварные старинные шедевры, что, благодаря ЦМИ, было засвидетельствовано соответствующими бумагами. Обналиченная выручка прикрывала суммы взяток, полученных от главных инженеров предприятий. Это была легальная часть бизнеса Удава. В дальней комнате стеклодувной мастерской накрыли стол, собрался весь трудовой коллектив и гости юбиляра. Пришло много людей, давно и хорошо знавших друг друга. Всех их, кроме большого совместного употребления спиртного, связывало зарабатывание денег всеми законными и незаконными способами. Благодаря стараниям Горбачева, с его антиалкогольной программой, мастерская превратилась в своеобразный мужской клуб для избранных друзей Удава. В этой маленькой комнате, площадью в 20 метров, организовали праздничный стол, сдвинув вместе аудиторные. Гости теснились вокруг него на стульях, принесенных с верхних этажей, и высоких табуретках, взятых с рабочих мест. Было тесно и душно. Эдик Валич восседал на почетном месте - старом продавленном диване, обтянутом кожей. Он был изрядно пьян. Рядом устроился Виктор Гарченко, очень хороший мастер-стеклодув. Увидев друга Женю, Валич громко потребовал, чтобы сидящие на диване сдвинулись, освободив место для Евгения. Хотел посадить его рядом с собой. Гарченко бросился исполнять просьбу соседа, чем переполошил всех. Сергей - Удав, принимая поздравления, шепнул Вишневецкому: - Сеньор Помидор выкатил, как прописку, трехлитровую пластиковую бутыль грузинского коньяка. Обязательно попробуй, коньяк отличный. - Не ожидал от него. Хотя, раньше он работал инженером на винном комбинате. Видимо, много наворовал! - заметил Евгений. - Шустрый малый! - с уважением заявил Удав, посадив Евгения между собой и Синьором Помидором. Выждав подходящий момент, когда общая беседа стала угасать, но разговор еще не распался на разные темы, Вишневецкий рассказал историю пограничника, мывшего золото на заставе, упуская подробность, что намыл он слюду, а не благородный металл. Всех присутствующих рассказ заинтересовал, вызвав бурю вопросов. Больше всех расспрашивал Эдуард, но всякий раз слышал отказ Евгения пояснить, либо уточнить что-то конкретное, так как он лишь повторяет чужой рассказ, а сам непосредственного участия в описанных событиях не принимал и деталей не знает. "Это все равно, что рассказать анекдот, который когда-то слышал,"- смеялся Евгений. Вторым, излишне любопытным, оказался Гарченко. Молодой стеклодув знал кое-что из геологии. Его вопросы были самыми каверзными и сложными. Например, он хотел знать, песок чистый или с включениями магнезита и кварца. Эдик же интересовался только координатами, где находится золотоносный ручей, как далеко от него застава пограничников, или выспрашивал, как выглядит Белая скала, рядом с которой можно мыть золото. Золотая тема обсуждалась почти час, пока не пришел Генрих, главный инспектор Госгортехнадзора, большой друг Удава и стеклодувной мастерской в целом. У Евгения, Сергея и Генриха был совместный выгодный бизнес. Без помощи Генриха Вишневецкий не мог бы арендовать нужные ему площади с оплатой в виде ремонта или даже запросто так. Сергей был посредником в получении инспектором взяток, которые ему давали за то, что государственная инспекция закрывала глаза на различные недостатки. А когда их все же было необходимо устранять, Евгений получал у владельцев грузоподъёмной техники и паровых котлов подряды на ремонт и устранение недостатков, выявленных инспекторами Генриха. Такая схема передачи взяток делала её практически безопасной и трудно доказуемой для инспекторов-взяткополучателей, в ней они оставались как бы ни при делах. Совместный бизнес постепенно перерос из полулегального, простого и безопасного зарабатывания денег в крепкую дружбу.
Тройка друзей ждала четвертого члена их содружества, главного инспектора энергетического надзора Уткина. Ни один руководитель промышленного предприятия не мог долго сопротивляться, когда к нему с проверкой приходили сразу две инспекции, действующие согласованно. Любой главный инженер, прекрасно зная проблемы своего предприятия, под таким натиском быстро сдавался, принимал все условия, предложенные инспекторами, и находил нужные средства для устранения самых злостных выявленных недостатков в фирмах, рекомендованных руководителями инспекций. Ремонтные бригады Вишневецкого исполняли работу под контролем инспекторов, после чего ЦМИ обналичивал безналичную оплату и передавал оговоренную часть Удаву. Когда инспектора приходили к нему с проверкой, рассчитывался лично с каждым. Энергетики и Госгортехнадзор ежемесячно проверяли стекольную мастерскую, расположенную в учебном заведении в самом центре города, из-за её особой взрывоопасности. Иногда случались незапланированные проверки. Такой способ позволял скрывать их изощренную коррупционную схему.
Друзья встречались у Удава. При учете постоянного контроля над коллективом мастерской, накапливалось много серьезных проблем. Даже при сердечном согласии между собой участников их группы, часто возникали споры, которые необходимо было обсуждать и регулировать. Но откровенная беседа могла идти только в тесном кругу без посторонних ушей. Поэтому начальник мастерской стал разгонять сильно пьяных гостей, что вызвало у Валича приступ явного неудовольствия.
9. Шеф уж который день вас разыскивает, Михаил Сергеевич. Раза по четыре в день звонит. Оставил свой телефон, просил позвонить, как только появитесь, - сообщила главный бухгалтер Галина, стоило ему войти в офис ЦМИ после командировки в Суйфэньхэ. - Что хотел, не сказал? - Нет, только, что дело срочное. Вишневецкий задумался, вспоминая отношения, сложившиеся между ними за последние годы. Михаила он знал с 16 лет, когда поступил в университет на геофизику. Сейчас ему 32, значит, знакомы они 15 лет. Мишка был на год его старше. У него было много достоинств. Только одна спортивная фигура чего стоила! Вишневецкий о такой мог только мечтать. Не зря Мишка постоянно занимался спортом и имел первый взрослый разряд по спортивной ходьбе. Евгений тоже мог каких-то спортивных успехов, но ему было лень заниматься спортом. А ещё он с детства не любил никаких настольных игр. Когда подростки познакомились, выяснилось, что Говоров неплохо играл в шахматы, тогда как Евгений только и знал, как должны ходить шахматные фигуры, даже с пешками уже были проблемы. Играл в карты, но если Миша хорошо играл в преферанс во взрослых компаниях, то Вишневецкий не продвинулся дальше подкидного дурака. Учился Михаил намного лучше, чем Евгений. Был склонен к науке, что Вишневецкому тоже было не интересно. Но чем больше они общались, тем четче Евгений понимал, что был не прав, игнорируя настольные игры. Говоров пытался подтянуть игровые навыки однокурсника. Шахматы Евгений так и не полюбил, но основные правила игры освоил. В преферанс играть научился, но эта игра, как и прежде, казалась ему невероятно скучной. За попытку приятеля научить его чему-то полезному Вишневецкий был искренне ему благодарен. Они были противоположностями, без соперничества между собой. Это удивляло большинство общих знакомых. Три года назад, когда Евгений перешел на работу в ЦМИ, у него установился свободный режим присутствия на рабочем месте, и неожиданно появилось много свободного времени. Первым делом он поехал по друзьям-приятелям, посещая их, понятное дело, с бутылкой спиртного на их рабочих местах. Одним из них был Говоров, заведующий лабораторией. Устроились в его рабочем кабинете и начали с удовольствием перемывать кости многочисленным общим знакомым и рассуждать о перспективах кооперативного движения в стране. Говоров создал свой кооператив по торговле станками, так что с новоявленным ЦМИишником Вишневецким тем для разговора хватало. Неожиданно позвонил директор института и вызвал Михаила к себе. - Посиди минутку, это недолго. Почитай что-нибудь, - небрежно махнув рукой в направлении стола, сказал приятель и убежал к руководству. Через пятнадцать минут Евгений заскучал, на столе ничего интересного, что имело бы смысл читать, не было. По большей части материалы на английском языке, с которым Евгений сильно не дружил. Его внимание привлек тихий непрерывный шорох, постоянно доносившийся из стола. Никаких механизмов, которые порождали шорох, видно не было. Учитывая распоряжение хозяина кабинета перед уходом, Евгений внимательно изучил стол, но ничего, порождающего надоедливый звук, так и не обнаружил. Решил было плюнуть на него, наверное, это что-то шумит в трубах отопления, но тут заметил на стене висящий удлинитель. В него были воткнуты пять вилок, четыре черные, европейского образца, от компьютера и его периферии, пятая вилка была необычной, розовой. Евгений выдернул её из удлинителя. Шум исчез. Тогда любопытный гость снова воткнул вилку в удлинитель. Надоедливый шорох возник снова. Посмотрел, куда от вилки шел провод питания. Он скрывался в крошечном отверстии, просверленном сбоку в тумбе стола, где находился большой и глубокий выдвижной ящик. Он был пуст. Присмотревшись, Евгений обнаружил, что провод уходил в коробочку из дерева, высотой сантиметров 10, прикрепленную к днищу ящика. Шорох доносился оттуда. Если не выдвигать ящик, можно открыть тайник, утопленный в днище, сдвинув крышку коробочки. Евгений уже догадывался, что там шумит. Снял крышку и увидел небольшой катушечный магнитофон. Он и производил шум, который привлек внимание. Из тайника шел тонкий телефонный провод, поднимался по стене до книжной полки, висящей над письменным столом, и оканчивался крошечным микрофоном, спрятанным между книг. Микрофон располагался как раз на уровне головы сидящего гостя. Друг Михаил зачем-то записывал их разговор. Оба не владели никакими государственными тайнами, не затевали ничего преступного, не собирались свергать власть. Значит, запись делается по заказу кого-то другого. Этим заказчиком мог быть только Комитет Государственной Безопасности. Он традиционно совал свое любопытное рыло всюду, куда мог дотянуться. Вишневецкий закрыл тайник, накрыл дверку толстой папкой с документами и стал обдумывать, зачем все это нужно, и что ему делать, в свете этого открытия. Устроить скандал? Глупо. Тем более, что он сам совершил непорядочный, некрасивый поступок, обшарив чужой стол. Решил - промолчу! Но впредь от друга Миши буду держаться в стороне и фильтровать базар. Вскоре вернулся Михаил и разговор друзей продолжился. Евгений отвлекся от воспоминаний и попросил: - Галочка, будь добра, набери номер, что оставил Михаил Сергеевич. На следующий день друзья встретились в институте географии. - Миша, как твои дела, что с докторской диссертацией? Все прекрасно, в Германии должна выйти моя новая монография с прекрасными цветными иллюстрациями. После публикации тут же выхожу на защиту. Примерно через полгода. В нашем издательстве начали печатать учебное пособие для студентов. Осталось решить вопрос с оппонентом на защите. У тебя случайно нет знакомого доктора наук на роль оппонента? - Я через три месяца еду с Абрамовичем в экспедицию на Баджал. Он доктор, но не географ, а геологических наук, если хочешь, могу переговорить, - предложил Евгений. - Это тот Абрамович, что недавно выдвигался на членкора? Тот, с которым ты работал на золоте у Клешни? - спросил Михаил. - Да, тот самый. - Прекрасный вариант, роль оппонента! Поговори с ним. А зачем на Баджал едете? Как раньше, будете искать золото? - Нет, золото и даром не нужно. Абрамович завел очень породистую лайку и хочет притравить её на медведя. Я хорошо знаю Баджал, там есть пара мест, где без лицензии на отстрел медведя можно потренировать лайку. Знаю живущих там людей, которые возьмутся за выделку шкуры. Кроме того, можно недельку сплавляться по прекрасной горной реке. Без телефонов и городской суеты! Еще немного, и я забуду, как проходить горные пороги. Великолепная рыбалка, охота. Надо периодически вспоминать молодость!
- А кто платит за вашу прогулку? - За Абрамовича и его помощника МГУ, за меня - ЦМИ. Ректорат навязал мне попутчика, правда, сам за него платит. Все это под предлогом организации студенческой практики. Будем сплавляться и попутно подбирать места стоянок и маршруты выходов на выбросы. - Ирина поедет с вами? - спросил Михаил, зная привычку Евгения всюду возить с собой жену. - На этот раз нет. На следующий год мы планируем поездку на Чукотку, туда возьму обязательно.
10. Капитан КГБ Александр Светлов сидел в служебном кабинете, разбирал оперативные сообщения, полученные от внештатных сотрудников и добровольных помощников, решал, что включать в сводку для начальства. В потоке сплетен и полной чепухи, кто с кем спит, кто съездил в Петровку за прошлогодней коноплей, кто рассказал анекдот про Андропова, а кто про Горбачева, или кто начал пить из принципиальных соображений, потому что он в принципе против антиалкогольной компании. Все это он отложил на будущее. Может быть когда-нибудь потом эта информация пригодится. Среди такого хлама было три сообщения, отложить которые, спрятав в архиве, нельзя. Все они касались незаконной добычи рассыпного золота на Дальнем Востоке и нелегальной торговли драгоценными металлами в стране. То, что он читал в этих трех донесениях, ему не нравилось. С проблемой нелегальной золотодобычи он столкнулся впервые. Отдел, в котором он работал, курировал высшие учебные заведения края. Лично он отвечал за работу в университете. В полученную информацию капитан не поверил. Его информатор Валич Эдуард Алексеевич сообщал, что группа студентов и сотрудников университета нашла в Хасанском районе, на границе с Китаем, в запретной пограничной зоне золотоносный ручей с очень богатым месторождением золота. Группа из шести человек собралась ехать мыть золото. В это он поверил. Такие ручьи и речки в крае находили постоянно, и желающих намыть золота хватало всегда. Смущало другое. В сообщении говорилось, что пограничники два года потихоньку сами мыли золото и продавали его ювелирам краевого центра. О точном месторождении золотоносной жилы студенты узнали, когда бывшие пограничники попытались продать песок после демобилизации. Светлов отказывался верить в написанное, потому что его детство, юность и молодость прошли на пограничной заставе в Хабаровском крае. Быт и порядки заставы он впитал с молоком матери, женой командира заставы. Весь его жизненный опыт возмущался и кричал, что на заставе такое невозможно. Второе сообщение было еще более сомнительным. Якобы более двух то ли литров, то ли килограммов рассыпного золота из этого ручья лежат у купившего золото ювелира. Агент якобы видел его своими глазами, когда ходил со студентами, будущими старателями, посмотреть на банку рассыпного золота. Как на экскурсию в геологический музей! Фигурантом во втором сообщении выступал некто Дрынов. Как сообщал информатор, он был профессиональным скупщиком золота, сам периодически мывшим его в тайге. Дрынов - мастер-ювелир с большим стажем. Капитан с ним раньше не сталкивался, но КГБ и милиция последние десять лет постоянно его проверяли и ничего не нашли. То, что коллеги ранее искали, но криминала не нашли, Светлова не смущало. При ведении расследования бывает всякое. Агент сообщал, что 20 килограммов рассыпного золота хранятся у него дома в стеклянной банке из-под сока. Просто так стоят в шкафу. Более того, ювелир пускает туда экскурсантов. Нет, профессиональный старатель, занятый мытьем золота в тайге, так вести себя не будет. Поэтому он не верил и этому донесению. В третьем рапорте говорилось, что руководство нашего университета и МГУ затеяли с коммерческими фирмами совместную экспедицию на Баджал для организации там нелегальной добычи рассыпного золота под предлогом организации практики студентов. Агент мог бы стать участником экспедиции, если ему немного помочь в ректорате университета. Это сообщение капитан отнес к категории «Особое внимание», требующей детальной проверки. В первую очередь капитан проверил его по официальным каналам через ректорат университета. Проверка показала, что университеты действительно собираются проводить летом такую экспедицию в горы. В ней должны принять участие все названные в донесении люди. Директор ЦМИ Вишневецкий и профессор Абрамович от МГУ ранее уже попадали в поле зрения органов как лица, связанные с добычей золота и владеющие большими объёмами служебной информации о разведанных запасах золота и не только о них. Тогда они работали по похожей схеме, официально были в командировке от геологического управления совместно, как и сегодня, с московским институтом. Но тогда криминала в их действиях обнаружить не удалось. Ситуация требовала углубленной проверки. Сегодня надо присмотреться к фигурантам свежим глазом.
Сначала Светлов запросил столицу, но по Абрамовичу информация придет не скоро. Вишневецкий был рядом. За ним давно присматривали органы. Нужен был близкий к нему человек. Для этого годился добровольный помощник КГБ в течение уже 20 лет, заведующий лабораторией института географии, кандидат наук, старый друг Вишневецкого со студенческой поры. Друг по просьбе Светлова пригласил Евгения к себе в институт под предлогом обсуждения в тесном дружеском кругу новой книги ученого, которую он собирался издать за границей. В ходе беседы друг должен был выяснить некоторые детали предстоящей экспедиции на Баджал и записать их разговор на диктофон. По просьбе органов он делал это со всеми друзьями, не только с Вишневецким, постоянно, уже много лет. Беседы записывал на диктофон, спрятанный в столе. По его заказу там ему сделали дополнительный потайной ящичек, запираемый на сложный замок с хитрым ключом. Светлов и его коллеги извлекали из этих бесед много полезной информации, которая иногда оказывала большое влияние на дальнейшую карьеру собеседника, обычно научного сотрудника. Итог чаще всего был негативным. Агент это знал, но совесть его не мучила. Из разговора в институте географии Евгения со своим другом агентом следовало, что Вишневецкий и Абрамович собрались съездить на Баджал на охоту. Они решили притравить лайку Абрамовича на медведя без лицензии на отстрел. Нарезное оружие они собирались получить легально в оружейках своих университетов. Хотели тряхнуть стариной, сплавляясь на резиновой лодке по горной реке. Других интересов в горах у них не было. Словом, хорошо отдохнуть и между делом наметить места для практики студентов. На прямой вопрос про мытье рассыпного золота рассмеялся и ответил, что это ему и даром не нужно, что сегодня ему хватает денег и адреналина, получаемых при работе во главе ЦМИ.
Капитан лично хорошо знал Евгения Вишневецкого. Человека сложного, противоречивого, со своим собственным мнением на все на свете, негативно относившегося к коммунистической партии и советской власти в целом, чего никогда не скрывал. Не злого, не агрессивного, не алчного и очень осторожного. Все, что написано агентом, противоречило его знаниям об этом человеке. Мотивы и планируемые действия Евгения по добыче золота описывал плохо знавший его человек. Рассказы Джека Лондона, да и только! А главное, что вызывало сомнение, действительно ли Вишневецкий участвует в этой авантюре? Сегодня он возглавляет ЦМИ, первый кооператив в регионе при науке. Его месячный доход превышает 15 000 - 20 000 рублей, что примерно равно 7-8 тысячам долларов США. То, что можно получить при старательстве за месяц, в три раза меньше этой суммы. Если Вишневецкий в это лезет, то его цель вовсе не в том, чтобы стоять часов 10 в день в холодной воде горной речки с лотом, где лежит 25-30 килограммов речного песка с 1- 3 граммами золота, да и то, если очень повезёт. Нет, мытье золота в тайге Вишневецкому не интересно. В горах ему нужно нечто другое. Донесение написано человеком, никогда не державшим в руках лоток для промывки золота. Капитану, геологу по первому образованию, это было совершенно ясно. Сбывать золото планировали через ювелира Дрынова. Именно поэтому он не верил докладам нового агента. Третье донесение требовало дополнительной проверки. Чтобы внедрить агента в экспедицию, что очень желательно, необходимо одобрение руководства и его содействие. Хотя два из трех сообщений, скорее всего, полная чепуха, не реагировать на них вообще Светлов не мог. Решил составить короткое резюме со своими выводами и посоветоваться с руководством, начальником отдела, курировавшего ВУЗы края, полковником Тумановым.
Полковник дважды перечитал рапорт капитана и вопросительно взглянул на него. Он очень хорошо относился к Светлову, считал своим учеником, ещё пятнадцать лет назад привлекал его, тогда студента, к работе, вербовал, а после окончания геофизического факультета университета направил в высшую школу КГБ, учил профессиональным тайнам работы, о которых в Московской школе никто не говорил. Перевел на свою должность куратора крупнейшего вуза региона, когда сам возглавил отдел. - Товарищ полковник, не нравится мне все это, но что дальше делать, не понимаю. Я подробно изложил в рапорте свои аргументы, что меня смущает. - Тебе не нравится, что в закрытой пограничной зоне, почти на территории заставы, можно мыть золото группой из шести человек? Раньше и я бы не поверил, а сегодня, когда наше управление обеспечивает безопасность прибытия в наш город Вермонтского отшельника, вместо того, чтобы поставить его к стенке, все возможно. Перестройка ведь! Почему-то из всех диссидентов Солженицына полковник Туманов всегда выделял особо. Не любил персонально. - Да, зловредный старикашка. Но по мне, его жена намного зловредней будет! - поддакнул шефу капитан, хотя о его творчестве почти ничего не знал. В студенческие годы на лекциях, пряча журнал под партой, читал журнальный вариант «Ивана Денисовича». Книга ему не понравилась. Все остальное о нем он знал из редких сообщений в советской прессе. Но если шеф считает его врагом, не ему спорить. - Расстреливать женщин не гуманно. Ну, да бог с ними. Вернемся к нашим баранам. Работать на заставе без активной помощи офицеров сегодня сложно. Группа старателей сформирована? - спросил полковник. - Да, все шесть человек готовятся к выезду. Тушенку закупили, снаряжения на кафедре взяли. При необходимости можно обвинить их в краже, - угодливо предложил капитан. - Похоже, вся эта компания действительно полезет в закрытую зону, - произнес полковник, не реагируя на слова подчиненного, - Саша, предупреди официально, за моей подписью отдел контрразведки пограничных войск, что возможен визит к ним шести старателей. Пощупай своего информатора на предмет выяснения контактов этих молодцев с офицерами заставы. Кто там может их прикрыть. - Понял. Сделаю. - Расскажи подробней о своем информаторе, - сказал полковник, - я о нем ничего не знаю. - Эдуард Алексеевич Валич. Отец - еврей, визированный старпом из ДВМП. Мать - русская, врач в краевой больнице. Родители в разводе. Есть брат, старше его на пять лет. Брат, как и отец, моряк торгового флота. Живет с матерью. Эдуарду 28 лет, окончил рыбный институт, механик пищевых машин. По профессии работал инженером на седанкинском вином заводе. Женат пять лет, имеет дочку трех лет. Жена - бухгалтер. Семья живёт с отцом Эдуарда. С детства мечтал о море. Не прошел по медицинским показаниям, что-то с сердцем и ожирение. Судимостей не имеет. В поле зрения нашего ведомства не попадал. Беспартийный. В институте был в активе комсомола. Всегда поддерживал линию партии. Сегодня вне политики. Хитер, умеет очень быстро думать, упрям, упорен и настойчив при выполнении поставленных задач, как производственных, так и личных. Сегодня мечтает о карьере большого начальника и не скрывает этого. На контакт с милицией пошел сам. Курирует его майор Лях. По учетной карточке они контактируют и плодотворно сотрудничают почти пять лет. Милиции он сдал факт хищения 60 тонн коньяка. На заводе потеряли железнодорожную цистерну, пришедшую из Грузии для розлива, ушла на сторону. Пустую цистерну нашли, содержимое исчезло бесследно. Милиция, через Ляха, передала его на контакт мне. Мы перевели на работу в университет, опасались оставлять на винном комбинате. Когда на суде ему придется давать показания против руководства, его расшифруют и могут ликвидировать, как опасного свидетеля. На контакт со мной идет охотно. Я посчитал, что этот человек будет нам полезен, и помог ему перейти работать в университет на должность главного инженера и одновременно заместителя директора Морского Технического Центра. Руководство седанкинского завода до сих пор не в курсе его роли в возбуждении уголовного дела. Его непосредственный начальник, главный инженер предприятия Евгений Коренбаум, не хотел его отпускать. Затем через связи своего отца, когда его стали постоянно вызывать на допросы, помогал с его трудоустройством, для чего привлек директора ЦМИ Вишневецкого. Лях очень высоко ценил Валича. Вот, примерно, все, что есть у нас на этого человека. - Чем кончилась история с коньяком? - внимательно выслушав капитана, спросил Туманов. - Не знаю, не интересовался. Уточню. Наверное, все у следствия. Готовят к передаче в суд. Там главным подозреваемым выступает бывший начальник Валича.
Оба замолчали. Полковник по привычке что–то рисовал в рабочей тетради, обдумывая ситуацию. Наконец, сказал: - Судя по всему, Лях в своем репертуаре. Согласен, капитан, все это плохо пахнет. Снова замолчал, как бы подбирая слова, подошел к окну, посмотрел на трамваи и машины с пешеходами, снующими по улице, и опять заговорил: - Саша, то, что я тебе скажу дальше, предназначено только для тебя. Работая с Юрием Николаевичем Ляхом, будь очень внимателен и осторожен. Имей в виду, что среди коллег в милиции он очень непопулярен. Его не любят .Он пользуется очень плохой репутацией. Его методы работы считаются грязными. Все его успехи построены на провокациях. Он собрал большую команду информаторов и провокаторов, имеет прекрасные связи в преступном мире. Он не раскрывает преступления, он их конструирует. Строит, как детскую пирамидку, провоцируя на это людей. Двигает их, как кубики, по своему, заранее продуманному плану и графику. Почти все, намеченные им фигуранты, гарантированно оказываться в тюрьме. Но это еще не все. У майора Ляха очень сильные позиции в нашем управлении. Учти, Лях - любимый племянник нашего нового зама, генерала Столбового. Генерал в работе придерживается тактики создавать ситуацию, когда фигуранта надо легонько подтолкнуть, чтобы он совершил преступление, или оказался его соучастником, с заранее сфабрикованными косвенными уликами и показаниями свидетелей из его агентуры. Преступления, совершенные его агентами, покрываются или сваливаются на других. Это очень нехорошие методы работы. У большинства нормальных сотрудников, и у нас, и в МВД, такие методы считают грязными. Есть опыт конца тридцатых годов. Если разрешить их применение, то можно посадить любого человека, в том числе и сотрудников правоохранительных органов, любого из нас. Это опасно для системы. Учти, первоначально методика даёт прекрасные результаты в отчетности. Лях прошел подготовку у дяди, владеет такой методикой в совершенстве и широко её применяет. Поэтому у него большие проблемы с коллегами. - Спасибо, учту, внимательно выслушав полковника, произнес капитан, - почему же он не перешел на работу к нам в контору? - Вопрос не ко мне, спроси генерала. Как Лях передал тебе агента? Милиция не любит отдавать нам свою агентуру, как и мы им нашу. - Лях три месяца назад вышел на меня сам, попросил о помощи. Мы были шапочно знакомы, здоровались при встречах. Сейчас у него на грани провала очень ценный агент. которого надо спрятать до суда, когда ему придется давать показания. Лучшим местом Лях считает университет Там есть пара подходящих вакансий, все согласовано, его берут, но лишняя поддержка не помешает. Но самое важное другое. Это невероятно ъффективный агент и ему нужна связь. Милиции в университете делать нечего. Поэтому он готов передать Валича на контакт к нам, не пожалеешь, говорит - подробно доложил начальнику отдела капитан. - Получается, этого человека подсунули нам с тобой, а не в университет. От нашей агентуры есть информация по Валичу? - Есть кое-что, самая интересная от Японца. Сообщает, что с Валичем он пару раз встречался, но ничего конкретного сказать не может, только общие впечатления: нагл и хитер, считает себя, по меньшей мере, гением, настырен и самоуверен, не терпим к чужим мнениям, отказ воспринимает спокойно, продолжает гнуть свою линию. При отказе быстро ищет другие варианты поведения. Давит на собеседника, пока не получит согласие, пусть и завуалированно. Не обращает внимания на колкости, даже на грани оскорблений. Его задача - любой ценой добиться исполнения намеченных планов. Не интересуется чужим мнениям, Совершенно не учитывает чужие желания и ошибается со временем оказания давления на собеседника. - Японец - это создатель бюро переводов «Лингва»? - Да, это Вадимом Кони. - Как он ладит с Вишневецким? - полковник хорошо помнил всю свою агентуру и следил за судьбой каждого. - С трудом, ругаются, но пока находят общий язык. Вишневецкий, в конце концов, уберет Японца из компании, что для нас весьма нежелательно. Он пытается наводить порядок у переводчиков, а нам это сильно мешает и вносит массу непонимания. Кони, принимаясь за исполнение очередного заказа, учитывает пожелания и рекомендации нашего ведомства, директора же интересует только прибыль. Китаисты перестают понимать, кто в доме хозяин.
- Понятно, капитан, что-то еще есть? - Второй мой информатор, Виктор Гарченко, работает стеклодувом в мастерской химического факультета, сталкивается с Валичем ежедневно, считает его очень хорошим, душевным человеком, который относится с сочувствием к людям, готов занять червонец до зарплаты и поделиться бутылкой спиртного. Словом он о Валиче самого высокого мнения. - А твое мнение об этом человеке? - Трудно сказать однозначно. В принципе, я согласен с характеристикой, данной Валичу майором Ляхом. Информацию он собирает быстро, роет глубоко, работает напористо и инициативно, четко понимает, что он делает. В свете нашего разговора мне надо многое пересмотреть. Считаю, что включить его в экспедицию на Баджал - это интересное решение, которое снимет массу вопросов. Но в ректорате нужна помощь с финансированием. - Возможно, Саша, ты прав, пусть съездит на Баджал, - задумчиво произнес Туманов.
- В ректорате мне поработать? - Нет, я сам поговорю с ректором, а ты обеспечь, чтобы Валича через секретариат пропустили к нему на доклад. У тебя кто-то из студентов есть в группе старателей? - Нет, но одну девочку за пару-тройку дней могу подготовить. Девчонка фарцует по мелочам, скупает чеки Внешнеторгового банка, японские иены. Изредка курит, балуется коноплей. Задержим с травкой. Для этого и требуется время. Надо организовать дружинников и поработать в райотделе милиции. Нужны хорошие документы при задержании. Будем угрожать ей большим скандалом. Чтобы вылететь из университета, даже по нынешним перестроечным временам хватит. - Молодец! Срочно реализуйся. Если дела в стране пойдут так и дальше, за все это начнут давать ордена, как за чтение Солженицына! - похвалил Туманов - Понял. Девочка с понедельника начнет давать информацию. Завтра её задержат с травкой, сегодня не успею подготовить, как бы случайное задержание. На что её ориентировать, тоже на офицеров-пограничников? - Нет, Саша. Офицерами пусть занимается их ведомственная контрразведка, если она вообще есть. - Вы сами говорили, должна быть! - Должна быть, если задача стоит так, как заявлено: мыть золото на территории пограничной заставы. А вот если золото вообще не моют или мыть не собираются, это просто предлог, чтобы нас заинтересовать! Ну, что там могут намыть твои шесть придурков без опыта старательской работы? Ты же геолог по первому образованию, ты мыл золото в паре с Вишневецким? - спросил Туманов - Ничего и ни с кем я не мыл! Но как это делать, прекрасно знаю. За двое - трое суток можно намыть грамм сто пятьдесят на фантастически богатом месторождении, - ответил обиженный формой вопроса капитан. - Правильно. И выручить за него при продаже, максимум, 300 долларов. Пара тысяч на шестерых за прекрасное романтическое приключение, а как бизнес - чепуха. У меня мелькнуло подозрение, что это работа твоего информатора. Но работает он на самого себя, не на тебя. Это манера работы Ляха. - А какой в этом смысл? - Мы с тобой поймаем с поличным пять-шесть студентов, ну и твоего агента на попытке мыть золото в закрытой зоне. Скандал гарантирован, и большой. Потом, по его наводке, если это окажется правдой, берем Вишневецкого и Дрынова, изымаем пуд золота. Во всех случаях с доказательной базой очень напряженно. Все будет строиться целиком на показаниях Валича. Как итог - мы гарантированно обеспечим ему сладкую жизнь в университете. - Но при таком раскладе мы тоже получим неплохие бонусы! - Так ведь он, капитан, не собирается воевать с нами и системой в целом. Он же не диссидент и не сумасшедший! Он, наоборот, пытается работать на нас с тобой, вписаться в систему. Воевать с нами он даже думает. Играет в поддавки. Став частью системы, он рассчитывает получать то, что система сама даст своему верному слуге. - Не совсем понимаю! - Не знаю, что там случилось на винном комбинате. Из твоих слов следует, что крайним будет его непосредственный начальник, а сам он, если бы не засветился перед работниками завода как добровольный помощник милиции, остался бы там без проблем, и сейчас занял бы место главного инженера. Хотя, скорее всего, по моему опыту, засветка столь важного свидетеля происходит по инициативе оперов или грубых ошибок следствия, - терпеливо объяснил полковник непонятливому коллеге. - Возможно, - с сомнением согласился с начальником Светлов. - Когда он провалился на винном комбинате, за 60 тонн коньяка его могли просто придавить. Там люди жесткие, не то, что гнилая интеллигенция в университете. Но Лях тут же убрал его с комбината и нашёл ему другое теплое местечко под нашим крылом. Яркий пример того, как наша система защищает своих людей. Вот я и предполагаю, что с нашей помощью он собирается и в университете продолжить те же игры, что он играл на Седанке. - Если на винном комбинате этот интриган рыл под главного инженера, не совсем понятно, под кого он подкапывается в университете? - спросил капитан. - Возможно, пока ни под кого. Его жертву мы узнаем несколько позднее. Сегодня Валич встраивается в систему, пытается через нас закрепиться на новом месте работы. Зарабатывает бонусы. Ты же сам предлагаешь, чтобы мы с тобой пробили ему оплату поездки на Баджал.
Теперь капитан полностью согласился с полковником, но решил уточнить еще один вопрос: - А двадцать килограммов рассыпного золота, что делать с ним и ювелиром Владимиром Дубининым? - Пока ничего серьезного. Мы присматриваем за Дрыновым, контролируем его перемещения по стране. Для начала посмотрим, чем кончатся баджальская и славянская поездки. Если тронем ювелира сегодня, могут сорваться обе экспедиции. Когда будет ясно, чем кончились оба выезда на природу, тогда и решим, что делать с ювелиром. Продать или спрятать такое количество золота не так просто, тем более, что много лет он просто держал его в шкафу. Дрынов привык к нему и к иллюзии безопасности. Если его не пугать, то сам он ничего делать не будет. Это его неприкосновенный золотой запас, - усмехнулся Туманов.
11. Валич не без труда нашел Вишневецкого, но не в одной из его обычных явок, а в лаборатории любимого ученика профессора Костина, кандидата химических наук Нырова. Помещение, в котором, разместилась лаборатория, было небольшим, тридцать два квадратных метра, с одним окном, раковиной для воды и вытяжным шкафом. Всё заставлено мебелью и научными приборами. Хозяина в комнате не было. Евгений с рулеткой и большой металлической линейкой ползал по комнате, перемерял размеры приборов и мебели, и заносил их в блокнот. Приход Валича его искренне обрадовал, помощник, который мог бы держать конец ленты рулетки, был весьма кстати. Эдуард без энтузиазма стал помогать и одновременно начал разговор, ради которого искал Евгения. - Помнишь, недавно, в стеклодувной мастерской у Удава ты рассказывал о парне пограничнике, который за год намыл в ручье почти пуд золота? - Нет, не помню. Мы тогда хорошо посидели. Я помню, ты выкатил на прописку и на юбилей Сергею ведро коньяка. - Да, именно тогда и рассказывал, - воодушевился Валич, и с массой деталей стал напоминать Вишневецкому его же историю про пограничника-золотоискателя. - Ну, да, я рассказал этот анекдот, слышал от Володька Дрына. - Это правда или очередная геологическая байка? Ты не представляешь, каких небылиц на эту тему я наслушался за последний месяц? - Как ни странно, все чистая правда. Сначала я тоже не сомневался. Поверил, когда мне показали эту банку. Более того, Володька Дрын бережёт её, не продает, надеется, что в ближайшее время золото подорожает в полтора раза. - Вот бы мне посмотреть на эту банку, - в глазах Удава появился нездоровый блеск. - Два литра золота, это так круто!
Евгений с интересом посмотрел на Валича:
- Ладно, переговорю с Дрыном. По рекомендации надёжных друзей он показывает её всем желающим за поляну.
Не чувствуя подвоха, Удав продолжал: - Я поработал со студентами - геофизиками, которые отучились и получили зачет у Мишина. У них есть промывочные лотки. Я набрал группу из шести человек, готовых ехать в Славянку работать старателями, мыть золото на заставе. - Вы что, все свихнулись? - спросил Вишневецкий, с недоумением посмотрев на Валича. - Вы знаете, куда точно надо ехать? - Конечно знаем, в Хасанский район! - Ручей рядом со Славянкой в Хасанском районе - привязка очень неточная, - заметил Вишневецкий. - Мы нашли тот самый ручей, в котором пограничник намыл банку золота - самодовольно заявил Удав. - Пограничная застава там только одна и ручей один. - Нужна еще топооснова, подробная карта, - пытался вразумить его Евгений. - У нас она есть. Студенты стащили её в специальной части факультета, - снисходительно объяснил Удав. - Очень толковые ребята! Мы хотим туда поехать! Но прежде своими глазами увидеть банку, чтобы убедиться, что там есть золото и стоит за ним ехать. - Эдик, на кой оно тебе нужно? За это срок дают и немаленький, - попробовал запугать Валича Евгений .
- Люди гибнут за металл, -воодушевленно пропел Эдик. - Золото всем нужно, и чем больше, тем лучше. - Ты организуешь нам демонстрацию банки золота? - Нет проблем! Послезавтра можно сходить и посмотреть. Не забудь, с вас поляна. - Ты сам будешь на показе? - Нет, мне некогда, много других дел. - Не понимаю, что может быть важнее золота! Объясни, чем таким важным ты занят? - по-детски спросил Эдуард. - В ближайшие дни я буду сидеть на Угловке, - объяснил не в меру любопытному помощнику Евгений, - мы оборудуем там лабораторию с чистой комнатой для профессора Костина. Ему тесно на химфаке. Там мы разворачиваем совестное производство. Вот сейчас я перемеряю, что нужно перевести с химфака к нам на Угловку. - Какая чепуха, - презрительно фыркнул Удав, - разве это может дать деньги!? Вот золото, это я понимаю!
- Золото - хорошая вещь, никто не спорит, но не самая доходная. Бриллианты из алмазов или изумрудов, или рубинов, много дороже, - возразил Евгений. Наставлять Удава ему уже изрядно надоело. - Ты можешь гранить драгоценные камни? - вдруг заинтересовался Валич, неожиданно сменив тему разговора. - Могу, почти три года сидел на этой теме, - ответил не без гордости Вишневецкий. Обрабатывать камни он любил. Часто занимался этим в свободное время, которого, с переходом в ЦМИ, становилось все меньше. - У нас на факультете этому учат? - Нет, этим занимаются в специальных училищах. На Дальнем востоке их нет. - Тогда где же ты этому учился? - В Геологическом управлении, когда работал у отца твоего бывшего шефа, моего тезки Женьки, главного инженера винного завода. Работал и учился резать и обрабатывать камни. В том числе освоил и их огранку. Кое-чему научился, хотя, до настоящего ювелира мне далеко. Вот, посмотри!
Вишневецкий достал из кармана пиджака почти черный блестящий предмет, размером со спичечный коробок и передал его в руки Эдуарда. Вблизи коробок оказался тяжелым кристаллом темно-вишневого цвета с шестью десятками граней. Все они были отполированы до зеркального блеска. Когда луч солнца падал на камень, он начинал играть и переливаться. Попавший на него фотон света отражался не менее, чем от пяти граней, прежде, чем вырваться наружу. Грани были двух типов. Первые большие, почти в квадратный сантиметр, как ноготь пальца на руке. Второй ряд был как бы границей между большими гранями, длинными и узкими, по сантиметру длиной и три миллиметра шириной. - Что это? - спросил изумленный Эдуард. - Приморский гранат из Тетюхе. Наши гранаты почти всегда непрозрачные, коричневые или почти черные, с нечетко выраженными природными стыками в нижней удлиненной части кристалла, и очень четкими и крупными поверхностями на сфере верхнего купола. Такие, как этот, правильные кристаллы, попадаются очень редко. А чтобы был еще и прозрачный, встречаются еще реже. О камнях такого вишневого оттенка я только читал. Чаще всего, низ кристалла с нечеткими мелкими гранями просто отрезают или стачивают. Ровный срез служит основанием, на котором лежит кристалл. Я не поленился и отполировал все мелкие природные грани камня. Времени ушло много, зато посмотри, какая красота получилась! - Это драгоценный камень? Сколько стоит? - спросил Валич, восхищенно глядя на камень. - Приморские гранаты и вообще все гранаты к драгоценным камням не относятся. Это полудрагоценный камень. Просто красивая безделушка, редкий природный сувенир. Стоит недорого. Полированный, как этот, пару штук зеленью. Все его достоинство - большой размер, отсутствие трещин и правильная форма. Я его не гранил, просто обработал его природные грани. Работал с камнем больше года. - Очень красиво! У кого можно поучиться делать такие сувениры? - В музее Геологического управления есть мастерская. В ней я учился работать. Там командует отец Женьки Коренбаума. Другая мастерская есть при музее Геологического института. Там главная - Мирослава Игоревна Ефимова. Третья мастерская - при музее геологического факультета Политена. Кто там сегодня командует, не знаю.
- Спасибо, я понял, к кому надо идти, говорить об огранке камней. При случае проконсультируюсь у них. Ты так и не решил присоединиться к нашей экспедиции за золотом в Славянку? Вот я же еду помогать вам на Баджал! - опять вернулся к теме золота Валич. - Эдик, что ты несешь эту чушь! Ты нам не помощник, а прямая обуза. Я с дуру пообещал, что если ректор даст деньги, ты поедешь с нами. Деньги ты выбил. Молодец! Ты поедешь. Если физически справишься, молодец вдвойне, дерзай! - Ты все время пугаешь меня трудностями. Объясни, что там будет такого тяжелого? - обиженно спросил Валич. Евгений усмехнулся:
- Возьми рюкзак, большой, вместительный, сложи в него что-то наподобие берцев. Поедешь в кирзовых сапогах. Упакуй нужную тебе одежду, сухую смену, что-то теплое, возьми спальный мешок, лучше пуховый, ватный - очень тяжелый, резиновый матрас под спальник, палатку для себя, при твоих габаритах, двухместную, предметы личной гигиены, ружье и боеприпасы к нему. Нет ружья, понесешь кавалерийский карабин. Он весит 4,5 килограмма. Я тебе его выдам. Это только твои личные вещи. Привяжи к нему лоток. Судя по тому, как идет наш разговор, на Баджал ты собрался ехать за золотом. - А вы с Абрамович, скажешь, нет!? - раздраженно огрызнулся Удав. - Я нет! Когда мне нужен подарок для Ирины, я иду в ювелирный магазин, - заверил Евгений, не обращая внимания на подеолы Эдика. - Так вот, когда набьешь этот рюкзак, повесь его на спину и поднимись пешком на сопку Орлиное гнездо или Буссе. Их высота - по 300 метров каждая. Мы будем работать на 2000 метров. Вот и прикинь, как оно будет. Пару раз поднимись наверх и спустись обратно. Правда, две трети дороги там асфальтировано, а вот в горах асфальта нет. Но суть процесса поймешь. Евгений кончил перемерять мебель. Все данные записал в блокнот и нанес на примерную схему новых помещений. Замолчал, задумавшись, откуда тянуть канализацию, чтобы сделать слив из лаборатории. Стал прикидывать, во сколько это обойдется, сколько времени займет. Заметив, что собеседник потерял к нему всякий интерес, Эдик сильно разозлился. Пообещал подумать о физических нагрузках на Баджале и ушел по своим очень важным делам.
12. - Володя, как прошла встреча, гости приходили? - спросил Евгений - Приходили шестеро. Две девчонки, очень даже ничего себе, симпатичные. Одна из них просто повисла на одном из парней. Золото её не интересует. Ей нужен только парень. Вторая - Татьяна, эта грамотная. Все время лезла с вопросами по геологии. Просто вцепилась в банку, глаз не отводила, еле смог у неё забрать. Хотя, теперь банка стала тяжелая, весит 12 килограммов. Держать её на весу неудобно, очень тяжело. Девочка одета модно и дорого. Явно из обеспеченной семьи. Ещё три парня, асе здоровые и крепкие, как раз то, что надо в тайге. С ними главный - квадратный, толстый парень с очень большой головой без шеи и с лицом ящиком. Сразу понятно, за что его называют Синьором Помидором. - Значит, не зря положили в банку свинцовые бруски, - довольно хмыкнул Евгений. - Да, без свинца гости бы быстро поняли, что в банке не золото. Толстяк - то проглотил бы, парни тоже. Их блеск загипнотизировал. А вот Татьяна не зря не выпускала банку из рук, явно прикидывала вес. - Ну, и какая у них реакция, и настрой в итоге? - нетерпеливо спросил Вишневецкий.
- Кстати, вчера Синьор Помидор приходил повторно, один, Еще раз осмотрел банку,. предлагал ехать с ними в Хасанский район мыть золото. Я отказался под предлогом свадьбы. Неприятный человек, какой-то липкий. - Неожиданное предложение. Как настрой у остальных? - Полная вера и энтузиазм. Готовы ехать в Славянку хоть завтра! - усмехнулся ювелир. - Когда будем из банки свинец вытаскивать? - спросил Евгений. - Наверное, чем раньше, тем лучше. Трудно предсказать, когда ко мне пожалуют чекисты, - с опаской ответил Дрын. - Не думаю, что быстро, - успокоил Евгений, - Сначала им надо понять, как будет развиваться ситуация с экспедициями в Славянку и на Баджал. Если клюнут и примут нашу игру, прежде, чем явиться к тебе изымать металл, постараются установить, куда мы сбываем рассыпное золото. Кто моет, установлено, где хранят, тоже, осталось найти конечного потребителя. На допросе ты можешь и не заговорить. Тогда оборвется последняя ниточка к покупателю золота. Если прийти к тебе сегодня, славянская экспедиция может сорваться, да и баджальская тоже, исчезнут те, кто едет мыть золото. Студентам предъявить будет нечего. Они поехали отдохнуть. Поездка на пикник - это не преступление. Тогда большое, красивое дело, как оно было задумано, развалится на отдельные, несвязанные между собой эпизоды. - Наверное, ты прав, - согласился Дрын, - Действуем, как планировали с самого начала. Придут чекисты, ну что ж, пусть приходят, золота нет! Есть слюда, есть свинец. Смотрите! Можете отсыпать слюду на экспертизу, и даже не возвращать. - Ну, да! - поддакнул Евгений. - Я не ожидал, что Валич так глубоко полезет в тему добычи золота.
- Этот баран хотя бы смутно представляет, что значит добывать рассыпное золото? Что такое промприбор, как он действует?
13. Управляющий компании «Гортоп» по продаже населению угля для отопления частного сектора под давление Районного Исполкома, с Энергонадзором в придачу, и по настоятельной просьбе Госгортехнадзора сдал в аренду ЦМИ старый заброшенный двухэтажный корпус управления сроком на пять лет. Всем этим инстанциям, вместе взятым, директор отказать не мог, но выдвинул условие, что за аренду платить не надо. Арендатор должен за свой счет и своими материалами отремонтировать здание, чтобы все названные инспекции, плюс пожарники, приняли его в эксплуатацию. Через четыре года, за год до окончания срока аренды, стороны проведут новые переговоры об условиях продления аренды. При отсутствии свободных площадей в городе, Вишневецкий обрадовался такому договору и с энтузиазмом взялся за ремонт руин. Как нельзя кстати, у двух его бригад по ремонту путей и труб образовался месячный простой. Их он и бросил на ремонт нового офиса.
Теперь он безвылазно торчал на Седанке на арендованных площадях «Гортопа», организовывал работу в давно заброшенных помещениях на втором этаже и капитальный ремонт сгнившей и провалившейся крыши, руководил приобретением строительных материалов.
Привести помещения в рабочее состояние надо было не позднее, чем через месяц. Нормальная государственная контора запросила на эту работу полгода, и еще полгода, чтобы поставить необходимые материалы. Зная темпы работ государственных контор, управляющий «Гортопа» рассчитывал, что ремонт как раз и займет года четыре, и кооператоры от университета хоть что-то за это время все-таки отремонтируют. Хуже, чем есть, не будет, тем более, у самого предприятия денег на ремонт помещений не было. В университете ЦМИ располагался в четыре помещениях. Первое - выгородка у китаистов, построенная Вадимом Кони для бюро «Лингва», и три небольшие комнаты, бывшие когда-то слесарными и сантехническими мастерскими в пристройке во дворе общежития на улице Пограничной. Они обслуживали все корпуса университета. Рядом с мастерскими на земле университета разместились, захватив половину хозяйственного двора, три двадцатифутовых контейнера и четыре дальзаводских железных гаража. Их использовали под склады. Там устроились бригады ремонтников железнодорожных и подкрановых путей, высотных дымовых труб. Была еще комната в корпусе бывшего судостроительного техникума, переданного на баланс университету. Но там сгнил пол и все коммуникации, в дождь капало с потолка и кусками сыпалась штукатурка. Чтобы разместить в ней людей, требовался капитальный ремонт четырехэтажного шлакоблочного здания. Комнату для бухгалтерии и правления ЦМИ выделил комитет комсомола на втором этаже химфака, когда создавал Центр. Там стоял стол, и периодически, когда требовалось возиться с бумами, за ним работал Вишневецкий. Для ведения переговоров он обычно выходил в коридор, чтобы не мешать бухгалтерам, устраивался на подоконнике у большого окна или в любой пустой аудитории у геофизиков. Как только Вишневецкий вошел в комнату бухгалтерии, началась бурная дискуссия о предстоящем переезде. Женская часть коллектива категорически отказывалась уезжать из центра города. Дождавшись, когда приехал Евгений, в помещение ЦМИ просочился Синьор Помидор. Несмотря на внушительные размеры, он ухитрялся перемещаться по комнатам тихо и совершено незаметно для окружающих, появлялся сам сбой, как бы из ниоткуда. В Молодежном центре в данный момент работало около 100 штатных работников и в два раза больше совместителей. Еще со времен первого председателя в ЦМИ установился демократический порядок, прийти мог любой желающий без предварительной договоренности или записи у кадровика. Евгений, захватив власть, заведенный порядок изменять не стал.
Дождавшись длиной паузы в разговоре между Евгением и женщинами - бухгалтерами Галиной и Светланой, гость спросил: - Евгений, нужно срочно переговорить конфиденциально, с глазу на глаз. Есть хорошие новости! Уставший от бессмысленного спора, Вишневецкий обрадовался незваному гостю и предлогу сбежать от женщин. Он не ожидал такого упрямства и сопротивления. Что Центр уедет из университета, Вишневецкий решил однозначно. Спор не имел смысла.
- Пошли в профком, там пока никого нет.
- Мы с ребятами еще раз все обсудили, посмотрели золото у твоего друга и решили ехать в Славянку! - с воодушевлением выпалил Эдуард и вопросительно уставился на Евгения. Не дождавшись реакции, убежденно произнес: - У ребят одно категорическое условие: экспедицию должен возглавить ты! - А не пойти ли им на х.й? Мне ставить условия, да вы с ума сошли! - Евгений еще не решил, разозлиться и вызвать кровавых мальчиков или рассмеяться. - Ты не хочешь ехать? - спросил искренне удивленный Валич. - Даже не думаю, на кой мне это надо? - Половина золота твоя! Ребята и на это согласны. Без тебя они никуда не поедут. - Ну, и не надо! Хотят придурки, едут, не хотят, не едут. Мне то что до них, - с насмешкой сказал Вишневецкий. - Ты столько сил и времени затратил на организацию этой экспедиции, а теперь все бросаешь? Совести у тебя нет! - приуныл Валич. - Еще больше я потратил сил и времени, выслушивая твои бредни, - усмехнулся Вишневецкий.
- Вспомни, ведь ты меня учил, помогал с моей учебой на кафедре, устроил экскурсию на осмотр банки золота, познакомил с ювелиром, дал информацию, где есть залежи золота рядом с городом. Все твоё! - увещевал Помидор, все еще надеясь уговорить Вищневецкого. - Это твой проект. Я к нему отношения не имею и иметь не хочу! Ты мне надоел, не морочь голову! - отрезал Евгений. - Тебе слабо поехать мыть золото в запретной пограничной зоне. Скажи честно, ты просто ссышь! Потому что ты трус! - попытался Эдуард взять Евгения на слабо.
Вишневецкий смотрел на собеседника со все возрастающим изумлением. Настырность Помидора просто поражала, даже вызывала невольное уважение. По всем понятиям Валич только что его оскорбил. Он с таким не сталкивался с юности. Лет с 12-14 его никто не пытался брать на слабо. Тогда было ясно, что делать: или доказывать, что он не трус, приняв вызов, или бить морду оскорбившего его пацана до кровавых соплей. Драк он не боялся, хотя и не любил. Он сильней толстяка, и в победе не сомневался. Но настоящего боевого задора не было. Кровавые мальчики перед глазами не возникали. Если говорить серьезно, слова Валича были ему безразличны. Он сам уже месяц дразнил и провоцировал Помидора, фактически оскорбляя его. Валич все героически терпел. Сегодня первый раз ответил. Но драка в студенческом профкоме в разгар рабочего дня - это очень плохо. Это большой скандал в масштабе университета, который ему не нужен категорически. После смены ректора его позиции сильно ослабели. Но университет и связи с ним будут ему и ЦМИ нужны еще, как минимум, полгода, пока он не переведет все отделы в арендованные площади. Потом развод с университетом и редкие визиты туда к друзьям. Надо изменить номера телефонов, полученные от университета, на номера, купленные для ЦМИ у Городской Телефонной Станции. Требуется время, чтобы клиенты привыкли к новым номерам. Остается еще многое, что надо сделать, поэтому скандала необходимо избежать. Отвечать будет, сдерживая себя. - Да нет, Эдик, не боюсь. В тюрьму идти запросто так не хочу. Жалко детишек, что ты подбил на эту глупость. - Понял твою позицию! Уважаю! Не хочешь ехать, не надо! Помоги организовать лагерь, без тебя мы не справимся, и уезжай! - быстро смирился с очередным отказом Эдуард, понял, что наговорил лишнего. «Ну, ничего себе! Насколько я им нужен! И на кой черт все это Эдику? Сначала подкатил к Дубинину, теперь ко мне. Хотя, ведь он еще не знает, что никакого золота там нет», - думал Вишневецкий, замолчавший от удивления, услышав слова Помидора. - Тебе лично наша огромная благодарность за экскурсию! - смиренно добавил Валич.
14. - Семен Андреевич, пришел ответ из отдела контрразведки пограничных войск Хасанского района. Им из округа переслали наш рапорт по добыче золота на заставе в Славянке, благодарят за полученную информацию. Провели проверку, но она ничего не дала. Во-первых, они отрицают возможность такой добычи, но предупредили личный состав о необходимости повысить бдительность при охране государственной границы и природных ресурсов в зоне их ответственности. Во-вторых, проверка причастности офицеров Славянского отряда к добыче золота они также не выявили. Установили три факта браконьерской охоты в запретной зоне, вот и все, - доложил начальнику отдела о полученном ответе капитан Светлов. - Понятно, я - не я, и хата не моя. Отписались, ну и ладно. Мы свою работу выполнили, - сделал вывод полковник, выслушав доклад Светлова, - Что нового у студентов?
- Собираются ехать мыть золото, в течение недели, когда на улице станет теплее, чтобы палатки по ночам не отапливать. - Сами поедут или нашли проводника? - Валич сначала пытался затащить в Славянку Дрынова, но тот сказался занятым. У него свадьба. Заявил, когда они намоют золото, он его купит с выгодой для них. Мыть россыпи, кормить в тайге комаров и клещей - не его дело. Вот если они захотят сделать оригинальные украшения, тогда пусть приходят к нему со своим песком. Затем Валич взялся за Вишневецкого, но тот отказался и послал Эдуарда в грубой форме. Заявил, что если они такие дураки, что решили попасть в тюрьму, то это без него. Тогда они решили, что поедут сами. - Получается, что старые волки на провокацию не поддались, - сделал вывод Туманов. - Или рассыпным золотом они теперь не занимаются, - предположил капитан. - Что будем делать, если студенты сдуру действительно полезут сами? - Что тут думать, капитан? Не понимаю тебя. Делать будем то, что обязаны. Если пограничники их проспят, придется самим организовать задержание нарушителей пограничного режима. Если при задержании обнаружим при них рассыпное золото, последует возбуждение уголовного дела. Дальше, как суд решит. Если золота не найдем, оштрафуем за нарушение пограничного режима. - А что делать с Валичем? - Посмотрим, чем кончится баджальская история. Если по его сигналам мы задержим Абрамовича и Вишневецкого с золотом и лайкой с медвежьей шкурой, пусть работает дальше на нашу с тобой славу. Облажается и в этот раз, ответит по полной программе за оба случая, - усмехнулся Туманов и спросил: - А с финансированием-то вопрос решен?
- Все отлично! Деньги выделили. Валича в состав экспедиции включили. Из МГУ пришло реальное подтверждение, что они не возражают против его включения в экспедицию. Но появились две проблемы: Эдуард собирается сам ехать и лично руководить студентами, сначала в Славянку, первая, через два месяца - Баджал. Если его задержат со студентами в Славянке, как он поедет в горы? - Задерживать его в Славянке будем мы. Мы и дадим ему, если понадобится, разрешение на поездку. Надо сделать разрешение на пребывание в пограничной зоне для него одного, тогда задержать его будет не за что. Какая вторая проблема? - Для поездки Валича на Баджал у Морского технического центра забрали часть финансирования, из-за чего у Валича сложилась конфликтная ситуация с его начальником Бровченко. - Александр, не бери в голову, это полная чепуха. Решим осенью, когда завершим работу по Баджалу и станет понятно, насколько ценен Валич. Орден ему давать или отправлять в тюрьму. - В тюрьму - это перебор, - заметил Светлов. - За создание преступной группы из шести человек для добычи рассыпного золота в пограничной зоне? Вообще-то за это дают до 10 лет, через 15-ю, пусть даже была просто попытка. Создатель группы - именно Валич. Мы с тобой - молодцы, смогли на стадии подготовки внедрить в эту группу своего агента. Как дела со студенткой? Кажется, её зовут Татьяна? Ты её оформил? Под каким оперативным именем? - Татьяну Солнцеву задержали с коробком пластилина и пакетом сухой пробивухи. Она оказалась очень разумной и выдержанной девочкой. Быстро сообразила, что от неё хотят, и с энтузиазмом согласилась на сотрудничество. Подписала все, что требовали. Оперативный псевдоним «Юла». Так что теперь все донесения Валича мы сможем проверять. - Вот видишь, как мы хорошо сработали. Оформляй всю информацию, что она приносит. Кураторство оставь за собой. - После экскурсии к ювелиру она высказала сомнения в достоверности всего, что увидела. Аргументы примерно те же, что и у нас. Грамотная и начитанная девочка. - Даже так? - удивился полковник. Он опять занялся любимым делом - стал молча рисовать в своей рабочей тетради в клеточку профили каких-то незнакомых капитану людей. Полковник что-то обдумывал. В такие моменты его лучше не отвлекать. Наконец, отложил в сторону карандаш, простой, твердый, очень хорошо заточенный, он всегда рисовал только им, и неожиданно сказал: - Не нравится мне все это. Такое ощущение, что мы не ведем партию, а реагируем на чужую большую игру в поддавки. Ты говорил, что хорошо знаком с Евгением Вишневецким, что он разумный человек. - Да, мы вместе работали в экспедициях, пили водку. Он был руководителем нашей практики. Сейчас здороваемся при встречах, можем поговорить за жизнь. Я всегда передаю приветы его жене Ирине. С ней мы тоже хорошо знакомы. - Александр, подумай, как твой приятель отнесется к откровенному разговору на предмет добровольной сдачи рассыпного золота в обмен на прощение всех их грехов. - Трудно сказать. Сначала надо выяснить, есть ли грехи-то на самом деле. Например, в стоящую в шкафу двухлитровую банку золота, завернутую в красную тряпку, я не верю. Ни Евгений, ни Дрын, оба не относятся к идиотам, которые собираются попасть под суд по расстрельной статье. Поэтому хранить 20 кг золота в банке не станут, и таскать к себе экскурсантов тоже. Кроме нашей конторы есть еще бандиты, Дрын живет один. Приходит пара лихих парней, нож к горлу, и через час ювелир скажет, где хранит золото. Так сильно рисковать никто не будет. - Я не требую - иди, бери приятеля на пушку! Я говорю - подумай, как к нему с толком подойти. Для нас с тобой сегодня важно не арестовать Дрына или Вишневецкого, нам нужно сломать чужую игру и понять, кто её затеял и для чего. - Товарищ полковник, Семен Андреевич, я вас понял! Буду думать, искать подход к Вишневецкому.
15. Александр Светлов трижды прошел туда и обратно по коридору перед входной дверью в бухгалтерию ЦМИ, не решаясь войти. Страха не было, даже говорить об этом было нелепо. Но он не был уверен, что не совершает большую ошибку, хоть и исполняет распоряжение начальника. Александр не понимал, в каком тоне строить разговор с Вишневецким. Сначала планировал вызвать его к себе в Управление для беседы. Но тогда Вишневецкий явится в сопровождении друга, адвоката Бернштейна, а при нем доверительного разговора не получится. Можно поговорить на нейтральной территории, например, в кабинете ректора. Но как потом выдворить ректора из его же кабинета? Это невозможно! А посвящать постороннего человека в их кухню с расследованием хищения золотого песка работниками университета запрещено всеми инструкциями и здравым смыслом. Нет, это не годится. Может, встретиться в ресторане, пригласив его туда? Технически исполнимо. Даже деньги на это выдадут, проблем нет. Но как построить разговор в ресторане, он тоже не понимал. Оставалось переговорить с Евгением на его территории. Для этого он и пришел на второй этаж. Думал, как начать разговор. - Привет, Евгений! Давно не виделись. Шел мимо, есть свободная минута, решил заскочить. Не помешаю?
Входя, капитан поздоровался. По тому, как на него смотрели работники ЦМИ, он понял, что здесь его знают в лицо, что его должность и задачи прекрасно известны. Это ему не понравилось, но что делать, он уже вошел. Что-либо изменить было уже невозможно. - Здравствуй, Александр! Всегда рад тебя видеть, проходи, - приветствовал чекиста Вишневецкий. Этого визита в бухгалтерию ЦМИ он не ожидал. Чекисты должны посетить мастерскую Дрына. К этому там готовы. Сегодня деятельность Вишневецкого не может интересовать Контору. Честная, откровенная игра, которую предполагал визит Светлова, не свойственна чекистам. Когда-то, очень давно, на это мог пойти, по легендам, Ф.Э. Дзержинский. Что касается Сашки, сам он на такое решиться не может. Ему нужна санкция руководства. Интересно, что же на меня накопали, если шефы Светлова дали добро на этот визит. - Пошли в профком, там никого нет, надо пошептаться, - предложил Светлов. - Нет проблем. Пойдем. - В Конторе появилась информация, что ты снова играешься с рассыпным золотом и в Приморье, и в Хабаровском крае. Собираешь бригады старателей, водишь экскурсии смотреть на десятки килограммов рассыпного золота, организуешь в университете учебу по его мытью. Сегодня, понятно, за это не расстреливают, другие времена, новые, прогрессивные. Но за игры с золотом сроки дают конские. По старой дружбе пришел к тебе с серьезным предложением. - Сашка, все это полная чепуха! Заниматься россыпями в кустарных условиях нерентабельно. - Не кокетничай, не надо. Золото всегда рентабельно! - Да, оно рентабельно, когда на тебя работают сотни человек, а не 2-3 кустаря. Если есть очень богатое месторождение и современная техника. - Но золото - всегда золото! На него всегда есть спрос! - не сдавался Светлов. - Пару дней назад я купил в подарок Ирине колечко с бриллиантами за 12000 рублей. Это 6600 долларов. Как раз столько стоит полкилограмма золота 999 пробы. Ты работал с лотком, знаешь, каково это. Сколько времени и сил надо затратить, чтобы намыть килограмм золота 800 пробы, а затем продать его через пятые руки, чтобы купить такое колечко? У меня на это нет времени. Теперь, когда совок накрылся медным тазом, эти развлечения - для таежных маргиналов. Что касается меня, то в ЦМИ я и без этого легально получаю сумму 10 000-15 000 тысяч рублей в месяц. - Может быть, с финансовой точки зрения ты и прав, почти убедил. А что насчет обучения и огранки драгоценных камней? - Вообще полный бред, - фыркнул Евгений, - еще тупее, чем идея со старательством! Я отправил людей на нашу кафедру к Иванникову учиться, как учились мы с тобой. Туда они и пришли. Проверь на кафедре! Причем тут я? - Согласен. А что скажешь на то, что ты разгласил местонахождение золота в Хасанском районе? Еще и распространял ложную информацию о службе в пограничных войсках. Тоже не при делах? - Координатов месторождения золота в Хасанском районе я не знаю. В каком документе или в геологическом архиве, до которого я когда-то имел доступ, есть эти координаты? Разгласить информацию ДСП я не мог, так как её у вас нет! Поэтому не могу их выдать. Это во-первых. Ну, а о том, как мальчик, служивший на пограничной заставе мыл золото почти два года, рассказывал, каюсь. Это все чистая правда. Рассказ геологической байки - не преступление. Да я и не собираюсь ничего и никому объяснять или доказывать, начиная с твоей конторы! - Хорошо, хорошо, Евгений! Не кипятись, мы с тобой в студенческом профкоме, а не на официальном допросе в моем кабинете. Беседуем, как старые приятели, - попытался сгладить ситуацию капитан, поняв, что ошибся, наехав на приятеля столь резко. Собеседник прекрасно подготовлен к темам, которые они обсуждают. Идея идти к Вишневецкому, намекать ему на явку с повинной и сдачу пуда золота в обмен на амнистию, была ошибкой. Советовать сдать золото государству, теперь, после разговора, было бы глупостью. В ответ на предложение амнистии, скорее всего, он услышит гомерический хохот. Без золота, изъятого у него дома в присутствии понятых, с отпечатками пальцев, предъявить ему нечего. Обыска он явно не боится. Золота у него или нет, или спрятано настолько хорошо, что найти его невозможно. Спрятал в сопках, в старых фортах, построенных еще Николаем II, в 30-40 километрах к северу от города. Нет, старая крепость - ненадежно. Форты периодически посещают диггеры и историки-краеведы. Можно зарыть под заветным кедром на полметра в глубину в пластиковой коробке, которая 10 000 лет будет медленно разлагаться. Пока сам не покажет, найти коробку с золотом невозможно. Кедр вполне в его стиле. Надо менять тон разговора. Капитан вдруг догадался, что это заранее подготовленная ловушка. Для нас или милиции, бандитов или конкурентов по таежному промыслу пока непонятно. Скорее всего, не для нас. Борьба с Конторой - глупость, на такое Вишневецкий никогда не пойдет. Никакого пуда золота в банке из-под абрикосового сока у Дрына нет и не было. При обыске мы ничего не найдем. А они ждут обыск, готовы к нему! Капитан все больше сомневался, что этот самый пуд вообще существует. Уровень легальных доходов Евгения был хорошо известен, и его аргумент о нерентабельности старательской добычи золота звучал вполне убедительно. - Хорошо, а что с экскурсиями для осмотра двухлитровой банки золота? - Тут я признаю, грешен, организовывал их, водил смотреть на стеклянную банку. После этого признания чекист точно понял, где ошибался. Банку показывали специально. Для чего, пока непонятно. Но золота в ней точно нет! Лежит что-то другое, например, позолоченный вольфрам. О чем-то подобном он недавно читал. Вроде бы, американцы из форта Нокс продали такие слитки в КНР. Раздражение захлестнуло его. Надо искать, как съехать с золотой темы. Получалось, что все три донесения Валича по рассыпному золоту - подстава. Помолчал, сверля взглядом сидящего рядом наглеца, и успокоившись, сказал: - Тогда сделай милость, своди нас с шефом на экскурсию - посмотреть на эту банку. По слухам, выглядит очень красиво. - Нет проблем, приглашай Семена Андреевича. Адрес Дрынова у тебя есть? - с невинным видом спросил Евгений. С Тумановым он был знаком, хотя и не так близко, как со Светловым.
Светлов должен был лично завершить проверку сигнала и доказать руководству, что донесения милицейского агента «Синьор помидор» - фантазия. А затем принять обоснованное решение, что делать дальше. - Адрес есть. Ты тоже приходи. Во сколько будет удобно? Вишневецкий усмехнулся, услышав слова «во сколько удобно». Похоже, партию с Дрыном они выиграли. Тон чекиста полностью изменился. Можно спокойно ехать на Баджал. - Если я там нужен, то приду. Давайте встретимся завтра а час дня во дворе сороковой школы.
- Той, что с башенкой? - Да, это рядом с мастерской Дрынова. И вам, и мне рядом, и удобно.
16. Встретившись у башни школы, чекисты и Евгений прошли 150 метров по запущенному парку, пересекли Краснознаменный переулок и свернули во двор старинного дома. построенного 150 -170 лет назад местным золотопромышленником. Когда-то дом был трёхэтажным, теперь же первый этаж ушел в землю и частично превратился в подвал, но с южной стороны сохранялась прежняя архитектура. На уровне земли, как раньше, был вход с резной дубовой дверью. В полуметре от земли - два больших окна. В тридцатые годы ХХ века, когда большевики окончательно укрепились на Дальнем Востоке, хозяина дома сначала уплотнили, потом арестовали и увезли в форт имени цесаревича Алексея, откуда вскоре отправили на встречу с наследником престола. Вошли во двор, затем к входной двери в полуподвал. Там работал и жил художник по камню, как он себя называл, и одновременно ювелир Владимир Дрынов. Его мастерская, или художественная студия, располагалась на первом этаже дома. Дом поделили на отдельные благоустроенные, с паровым отоплением и санузлом квартиры, одна из которых в цоколе досталась Дрыну. Через 50 лет эта часть дома с севера и запада окончательно ушла в землю. Окна замуровали кирпичом. Весной и осенью, когда приходили тайфуны из Индокитая, квартиры стало подтапливать, от чего сгнил пол и большинство коммуникаций. Жильцы принялись заваливать Горисполком жалобами, на которые получали лишь отписки. В середине 70-х Володька Дрынов, после своего первого развода с женой, стал разменивать двушку на Столетии. При размене он и получил этот подвал. Поменял электрическую проводку и проржавевшие трубы отопления, отремонтировал канализацию, прочистил и восстановил давно забитый отвод грунтовых вод, сделав подвал таким образом пригодным для жилья и работы. В результате ремонта получились большая комната и спальня с окнами на юг, кухня с форточкой под потолком в два кирпича, 25х15 сантиметров, комната без окна, превращенная в склад, современный раздельный туалет с душем и очень большой широкий коридор. В большой комнате с окном сидели трое гостей. Полковник Туманов с капитаном Светловым, оба в штатских светло-серых костюмах, белоснежных рубашках с однотонными, в тон пиджаков, светло-серыми галстуками. Вишневецкий, как обычно, в плотной клетчатой рубашке без галстука. Они устроились за большим квадратным столом без скатерти с кружками пива. Хозяин на кухне разделывал подкопченную селедку. Гости вели вежливую беседу знакомых, но давно не встречавшихся людей. Владимир принес тарелки с рыбой и хлебом, выставил вторую охлажденную банку нефильтрованного пива. В небольшой вазочке лежали чипсы Лейс. - Очень хорошее пиво, давно такое не пил! - заметил полковник. - Прекрасный напиток! Он со старого завода, много лучше, чем с завода на Весенней,- согласился Дрынов. Александр Светлов был человеком, практически, не пьющим, пиво не любил. Пригубил из большой кружки глоток для вежливости, молча передвигая по столу четыре свинцовых бруска, весом по три килограмма каждый. Вишневецкий, страстный любитель пенного напитка, допивая вторую кружку, попросил хозяина: - Володя, не тяни кота за хвост, покажи заветную баночку. Люди пришли не пиво пить!
- Ну, ладно, смотрите. Дрынов достал банку, распаковал её, поставил на пустой угол стола под свет мощной лампы, укрепленной на стене. День выдался пасмурный, солнца не было. Дрынов заранее подготовил подсветку. Банка засияла всеми цветами радуги. - Впечатляет! Как я понимаю, это не золото, иначе нам бы банку не показали. Но внешне очень похоже на золото! - сказал Тургенев. - Похоже, - согласился Светлов и, показав на бруски свинца, спросил, - это груз, которым нагоняли вес банки? - Да, именно ими. Одна девочка заподозрила, что с весом что-то неладно, - объяснил Вишневецкий. - Если это не золото и не свинец, что это такое? - спросил Туманов. - Разновидность слюды, - ответил Дубинин. - Где сейчас мальчик, который намыл эту банку пуха? - спросил капитан, вертя в руках очень легкую банку. - Он сошел с ума, когда узнал, что полтора года мыл слюду. Потом полгода лечился, а сейчас работает в Магадане, в артели по добыче золота. Заболел золотой лихорадкой. Это пожизненно, не лечится! - сказал Дрынов.- Если хотите, можете отсыпать для анализов полстакана. - Спасибо, не надо. И так верю, - ответил полковник.
17. Утром в понедельник Валич не пошел в химфак университета, а начал утро со знакомства с последней явкой Вишневецкого, где он ранее не бывал, отправившись во двор общежития на улице Пограничной, в бывшую слесарную мастерскую. Вишневецкого там не было. Его заместитель по ЦМИ Сергей Седых, невероятно наглый молодой человек с копной неприбранных кудрей сказал, что шеф появится ближе к обеду. Точнее, после обеда. Шеф в Уссурийске сдает работу заказчикам. Вишневецкий понадобился Эдуарду, чтобы сообщить, что он не поедет на Баджал. По совету Евгения он целиком потратил субботу на подъем с рюкзаком на гору Суворова, самую высокую сопку города, после чего всё воскресенье приходил в себя. Опять ползти на горку, пусть и невысокую, на которой построили химфак, не хотелось. Поэтому он решил погулять пару часиков и ближе к обеду обязательно встретиться с Евгением. Пошел вниз, к Семеновскому ковшу, уединился на набережной, так и недостроенный с 80-х годов, усевшись на железобетонных блоках. Любовался морским видом, сухогрузами, стоящими на рейде в заливе, где они укрылись от весеннего шторма, которого ждали ближе к среде. На солнце стало жарко, он скинул куртку. В понедельник, в рабочее время на недостроенной части набережной почти не было других отдыхающих. Никто не отвлекал от обдумывания сложившейся ситуации. С винного завода он ушел хорошо, без скандала. Вовремя. Прошло больше двух месяцев, как он сменил работу, а проклятый Коренбаум как и раньше работает главным инженером. Сейчас он понимает, что поспешил с нанесением удара. На заводе с избытком хватало несунов, и рабочих, и инженеров, которых можно было отдавать Ляху в течение нескольких лет. Еще были технологи, которые из первосортного сырья производили напиток, по качеству близкий к помоям, а сырье продавали на сторону. Прекрасная тема для милиции. А он в это время мог бы не спеша готовиться заменить Коренбаума, на место которого планировал сесть, когда того посадят. Спасибо Ляху, за то что вытащил его из этого пьяного места. Тем более, милиция начала искать всех, кто вывозил с завода винный спирт и коньяк. Каждый тянул, сколько мог, в канистрах, бочках, грелках, от 1-2 литров до 50-100. Он тоже был в их числе. Работников завода по одному и группами вызывали на допросы. Эдуарда пока не трогали. Он рассчитывал на помощь Ляха и надеялся, что так будет и далее. Он прекрасно сознавал, кто был виновником перетряски на заводе. Чтобы занять место главного инженера, которого, по его расчетам, должны были посадить в тюрьму, сам он все это и затеял. И было совершенно непонятно. почему до сих пор ничего не произошло, почему милиция отстала от инженера.
Своего милицейского куратора Юрия Ляха Валич использовал в этой интриге, как пешку. Больше пяти лет назад, когда он был на производственной практике на рыбном заводе, его задержали при выносе с завода двух десятков банок рыбных консервов. После беседы с задержавшим его опером он стал добровольным помощником, а позже внештатным сотрудником милиции. На сотрудничество согласился сразу, подписал все необходимые обязательства. Через год после окончания института перешел на контакт к недавно ставшему капитаном Юрию Ляху. Новая работа ему почти нравилась. Сегодня он замешан в нескольких интригах. Надо решить, в чем он участвует, а от чего откажется. Полазив по пригородным сопкам, он точно понял, что при его комплекции и физической подготовке, ему на Баджале, и, вообще, в горах, делать нечего. То есть, в первоначальном проекте майора Ляха принять участие он физически не сможет. Это означало, что идея слепить большое уголовное дело не проходит. Кроме того, идея подкинуть золото, намытое в другом месте, в багаж к весьма уважаемым людям ему не нравилась в принципе. Одно дело - сдать расхитителей социалистической собственности милиции, шпиона - в КГБ. Совсем другое - подкинуть улики невиновному человеку. С совестью у него проблем нет. Надо, значит, надо! Но это дело подсудное, а грешить и рисковать просто так он не намерен.
За пять лет работы с милицейским майором у них установился определенный порядок, который устраивал обоих. Половину прикупа от того, что преступники воровали, а милиция с его помощью изымала, они оставляли и честно делили меду собой. За эти деньги Эдуард был готов на многое, почти на все. Другое дело - поделить с Ляхом два-три килограмма золота. Дохода в намеченной Ляхом операции в сегодняшнем виде не предвидится. Присваивать тут нечего. Даже, если у Вишневецкого с Абрамовичем найдут золото, намытое на Баджале, его изымут в Хабаровском крае. Как до него добраться, суметь продать и остаться после этого в тени? Все слишком сложно. Ни дохода, ни работы - решил Эдуард. Значит, остался его собственный проект по добыче золота в ручье под Славянкой. Он сам собрал людей, сам добыл информацию о месторождении. Правда, кое-что известно капитану Светлову, но он активного интереса к Славянке не проявлял. Его интересует только то, что творится в ЦМИ, Вишневецкий и его связи. Вот пусть сам и разрабатывает его на Баджале. А я под предлогом слабого здоровья откажусь от поездки. На информацию о банке золота у Дрынова в шкафу чекист вообще не среагировал, не поверил мне. Ну и хорошо! Я организую свою экспедицию и заберу все золото, которое студенты намоют в ручье под Славянкой. Потом отдам студентов на растерзание Светлову или Ляху, кто окажется шустрее. Ещё лучше, если они сцепятся между собой! Перейдет майор в КГБ, еще вопрос. Месяцы идут, он по-прежнему работает в милиции. Что будет дальше, поживем - увидим! Еще одна проблема не давала покоя Эдуарду Валичу. Больше денег он желал иметь власть. Стать начальником, где угодно. Ему не удалось получить должность главного инженера на Седанкинском завода. Теперь он работал в университете. А там неостепененному сотруднику стать заметной фигурой невозможно. Ни ректором, ни проректором, ни деканом факультета, ни заведующим кафедрой. Даже руководителем проекта в Морском техническом центре он стать не сможет. Задвинуть или даже посадить директора Морского центра Бровченко легко, но сесть в его кресло не получится. Пришлют очередного остепенившегося барана. В эту сторону двигаться бессмысленно. Есть только один человек на формально выборной должности, которая удовлетворит его амбиции. Это Вишневецкий, директор Центра Молодежной Инициативы. Убрать его и пересесть в его кресло с помощью Ляха вполне реально. Кроме Вишневецкого надо убирать и его людей: бухгалтеров, начальников отделов, Седых, Кони, Покрышкина. Вот этим ему и следует заняться. Изучить структуры ЦМИ, его руководителей, найти слабое место и нанести один-единственный смертельный удар по этому эгоисту и алчному наглецу.
18. Эдуард посмотрел на часы. Почти час дня. Он пробыл у моря почти три часа, спокойно обдумал все, что хотел. Поднялся с бетонного блока, оттряхнул брюки и медленно пошел в сторону улицы Пограничной, мысленно выбирая дорогу. Можно было подняться по длинной железной лестнице в 240 ступеней. Она вела на крутой утес и кончалась в трехстах метрах от общежития университета. Ползти вверх двести метров по длинной крутой лестнице не хотелось, он очень хорошо помнил субботние мучения при подъёме на гору им.Суворова. К тому же, внимательно посмотрев на лестницу снизу, заметил, что несколько деревянных ступеней поломаны, и пошёл вокруг утеса. Предстояло пройти три километра. На это уйдет еще час. Когда он дошел до хозяйственного двора, увидел, что склады ЦМИ открыты. Несколько человек в рабочей одежде что-то делают вокруг них. Ими командует самая непонятная для Валича личность в окружении Вишневецкого, Сергей Седых. Высокий молодой человек, чуть старше 20 лет, вызывал у Валича нестерпимую зависть. Сергей, недоучившийся студент, намного моложе его самого, стал заместителем Вишневецкого. Имеет прекрасную зарплату, пользуется незаслуженным почетом и уважением, руководит четырьмя бригадами наёмных работников. Ему подчиняются почти сорок человек. Имеет дорогую иномарку, на которой возит очень красивых, как на подбор, девчонок, даже не скрывая этого. Ну да, он пока холостяк, но каждый день публично крутить с новой девчонкой, это неприлично. Как он ухитряется держать в узде бригады бывших заключенных, совершено непонятно. В эти бригады брали только тех, кто имел не менее трех ходок. Бригады создал Евгений с помощью Вора в законе Алекса, с которым был близко знаком с детства. Об этой особенности его биографии рассказал майор Лях. Бывшие зэки имели богатый опыт строительства на БАМе. Они работали, как черти, но и зарабатывали отлично. За работу держались. При их судимостях никто другой, кроме Вишневецкого, не брал их на работу, ни частники, ни государственные предприятия. Освободившиеся зэки это ценили, очень уважали Вишневецкого, считали его своим и подчинялись беспрекословно.
Через два года, когда бригады сложились и приработались, для бригад закупили технику, которая облегчала работу, повышала производительность труда. К тому времени у ЦМИ появились свободные деньги. У двух бригад путейцев, бригады ремонтников дымовых труб и бригады сварщиков сложился пакет заказов, обеспечивающий их работой на два года вперёд. Тогда Вишневецкий и передал их в подчинение Седых, а пятой бригадой крановщиков и котельщиков продолжал руководить сам, постоянно выезжая на объекты. Этот мальчишка Седых справлялся с работой. Самостоятельно работал с заказчиками, заключая очень выгодные контракты уже без помощи Вишневецкого. Его, как равного, принимали главные инженеры градообразующих заводов. Во всех структурах ЦМИ Вишневецкий устанавливал такой порядок, какой он установил в своих рабочих бригадах. Все, что мог, контролировал сам, а что взять под личный контроль не получалось, он выдавливал. Вишневецкий пришел зарабатывать большие деньги, если государство дало такую возможность. Он поставил на профессионалов и штатных работников. Большинство из отцов-учредителей, создавших ЦМИ, пришли на подработку, на халтуру, продолжая работать в университете и других научных институтах. Многим из них порядки нового директора не нравились. На этих людей Валич и рассчитывал опираться, когда будет захватывать кооператив. Из глубины контейнера донесся мат Евгения. Все присутствующие начали двигаться в два раза быстрее. Валич заглянув в контейнер. Евгений стоял там рядом с компрессором и ругался, пока двое рабочих безуспешно пытались его запустить. - Что случилось? - спросил Валич. - Эти два деятеля в прошлом году, закрывая сезон, засунули в склад неисправный компрессор и забыли сказать о его поломке. Он до весны так и простоял. Завтра утром им выходить на работу, а техника не исправна. Хорошо, что Сергей сегодня заставил все проверить, а то завтра облажались бы по полной программе. В Липовцах у нас очень денежный и важный заказ. - И что теперь будет? - ни без удовольствия спросил Валич. - Ночь впереди, будут ночью все приводить в рабочее состояние. Или украдут аналогичный агрегат и утром выйдут на объект. Не выйдут, придется их заменить. - Жестко! - хмыкнул Валич, вспоминая пьяный бедлам на винном комбинате. Посмотрел на голую спину одного из рабочих, всю покрытую татуировками, по синим картинкам на коже можно прочесть всю жизнь этого человека, и опять удивился, как можно управлять людьми с такой бурной биографией, хотел, было, сказать какую-то колкость, но осекся на полуслове. - Эдик, ты как, к выезду готов? - спросил Вишневецкий, - Все нужное по списку купил?
- Именно из-за этого я тебя искал. По твоему совету поднялся в субботу на гору Суворова. Раньше я в походы не ходил. Мы всегда ездили на природу на машине отца. Загорали, купались, жарили шашлыки на мангале и ели их у костра, сидя в шезлонге. Наверное, это неправильно с точки зрения здоровья, но подъём на 300 метров - предел моих физических возможностей, здесь ты абсолютно прав. Извини, очень хотелось посмотреть на горы. Поеду в Славянку со студентами. - Думаю, ты прав, спасибо, что предупредил. Не будем покупать лишние продукты.
- Пожалуйста. Но теперь появилась другая проблема. Что делать с деньгами, которые университет выделил для меня на экспедицию? Как объяснить, почему я не поеду? - Сказать честно, как мне сейчас, что плохое здоровье, что врачи запретили, что высокогорье смертельно вредно для твоего сердца. А деньги просто не получай, - ответил очень довольный Евгений. Ещё бы не радоваться, ведь их с Дрыновым план и в этой части сработал как надо. От агента КГБ в поездке на Баджал они избавились. Что будет происходить в Ханском районе, их не касается. Студентов немножко жалко. Но ничего особенно плохого с ними не произойдет. Золота намыть они не смогут, значит, преступления не совершат. - А нельзя заменить меня кем-то другим? Я легко найду вместо себя крепкого и здорового молодого человека!- не унимался Валич. К вечеру в воскресенье, когда понял, что в горах ему делать нечего, встретился с милицейским куратором, майором Ляхом. Юрий Николаевич пришел в неописуемое бешенство, когда узнал, что Синьор помидор не поедет на Баджал. Настаивал, чтобы Валич договорился о замене. Майор понимал, что придуманная им красивая схема рассыпается на глазах. Ни Вишневецкого, ни Дрынова заманить в Славянку не получилось, а без них создать крупную преступную организацию в масштабах всей страны невозможно. Задержание пяти студентов смысла не имеет. Из схемы выпадал не только Евгений, но и Абрамович, с его очень интересными и перспективными реальными связями среди торговцев золотом в столице. Майор получил информацию, что его московские коллеги много лет разрабатывали уважаемого профессора. У Ляха через его агента Бабочка был выход на скупщиков драгоценного металла на Кавказе. Оставалось только увязать их всех вместе. Абрамович тут необходим. Для этого при Абрамовиче и Вишневецком должен быть его агент.
Недавно Лях узнал, что на Баджал едет и Дрынов, как временный работник, нанятый МГУ на период нахождения экспедиции на Баджале. Все оформлено официально. Эти сведения ему по запросу прислали из Москвы. Если суммировать всю собранную информацию, то именно Дрынов был очень крупным скупщиком рассыпного золота, а ни какие-то там мифические кавказцы. Милиция и государственная безопасность наблюдали за ним много десятилетий, но так ничего и не выявили. Это параллельный канал сбыта ворованного золота, и добраться до него без агентуры рядом невозможно. Майор объяснил все это Валичу, ставя задачу. Из всего сказанного Эдик понял, что переход в КГБ без большого золотого уголовного дела у Ляха под большим вопросом, а для него самого это означало возрастание риска, конец достатка и спокойной жизни. Поэтому ему надо работать, не покладая рук. Любой ценой он должен найти замену и приставить её к Вишневецкому вместо себя. Потому он был особенно настойчив. - Ты что, с ума сошел? Окончательно пропил мозги? Мы согласились взять тебя на Баджал не потому что ты был кому-то нужен, а по настоянию ректора. Он не проверил фальшивку, что ты ему подсунул, и пообещал Москве включить тебя в экспедицию. Ни ты, ни кто другой нам и даром не нужен. Я говорил, что возьму тебя в горы, значит, поедешь, черт с тобой! А дальше сам решай - нет сил, не едешь. Это твоя проблема, не моя. - Никакой фальшивки я ректору не подсовывал! - обиженно заявил Валич. - Хочешь, проверим? Мы с твоим начальником Бровченко знали это с самого начала, но не хотели устраивать скандал! Здесь мошенничество в чистом виде, судимость тебе гарантирована. Расходные кассовые ордера на получение денег тебе выписали с помощью обмана, подделки документов. Сумма, кстати, не маленькая, не одна тысяча рублей. Даже если деньги из кассы не получишь, попытка мошенничества все равно останется. За это не посадят, но судимость гарантирована, и пара лет условного срока тоже. С работы вылетишь впереди собственного визга. Никакие родственные связи не помогут. Руки об тебя марать не хочется! Такого злого Вишневецкого Валич еще не видел. "Наверное, он сильно разозлился, ругаясь с нерадивыми рабочими, а я попал под горячую руку". Угроза возможного скандала пугала не сильно, подложные письма он получил от Ляха. Майор прикроет. В этом он не сомневался. Но от Вишневецкого пока лучше держаться в стороне. В горы он не едет. Грубость этого человека ему сильно надоела.
19. Время поджимало Ляха. Конфликт с новым начальником районного отдела обострялся. Переход в КГБ повис без конкретного решения. Он должен был доказать всем, что достоин перевода. А тут, как нарочно, полковник Гайнулин нарыл грубый прокол в работе майора. Если быть честным с сам собой, это серьезное преступление. По договоренности с другом на Камчатке Лях отправил ему в Пожарский район «старый висяк» Но камчатский коллега сжёг его, не регистрируя у себя. Это была обычная практика в работе следствия милиции той эпохи. В соседнем районе случайно раскрыли разбойное нападение на квартиру. Кто-то сдал налетчика и на следующий день его арестовали. При обыске у него изъяли массу вещественных доказательств. Нашлись и новые, и старые вещдоки, в том числе с забытой и давно закрытой кражи. где хозяин был искалечен и стал инвалидом. Налетчик признался и в старых, и новых кражах, и ещё много в чем. Потерпевший инвалид оказался со связями в прокуратуре, и стал требовать справедливости и наказания виновного. Выяснилось, что по старому делу наказать преступника невозможно, так как уголовное дело сгорело в Камчатских вулканах. Разразился скандал. Крайним новый начальник назначил Ляха. Требовал, чтобы он уволился из милиции в течение месяца. Угрожал, что даст ход делу, и тогда майор попадет под суд за злоупотребления. Надо было срочно что-то делать. Нужно громкое дело. Юрий Николаевич за три дня до выезда студентов в Славянку понял, что новое большое уголовное дело не состоится. При наличии только одного агента среди фигурантов, организовать его невозможно. Люди, намеченные им на роль фигурантов, действовали по своей логике и заранее обдуманным планам. Ко всему и до Синьора помидора дошло, что ему не по силам ехать на Баджал. Хорошая идея, в реализацию которой он вложил столько сил, рассыпалась на составные элементы. У майора остался последний целый элемент мозаики - Славянка. Он должен перехватить затею Валича, вывернуть её наизнанку, обернув себе на пользу. У студентов должно найтись якобы намытое ими золото. Понятно, что сами они намыть ничего не смогут, поэтому еще месяц назад, перед майскими праздниками, он передал агенту золотой песок, который тот должен был подбросить Абрамовичу с Вишневецким. Теперь надо заставить Валича объявить этот металл золотом, намытым студентами. Тогда, после их задержания милицией, он легко добьется чистосердечных признаний. Теперь майор инстинктивно почувствовал, что Валич выходит из-под контроля, что он начал свою собственную игру, не понятно, на что рассчитанную. Подумалось: "такое могло произойти, только если он понял, что у меня возникли проблемы". Лях приставил к Валичу наружное наблюдение, от которого узнал, когда точно и каким маршрутом старатели выезжают на работу. Валич его обманывал, рассказывая об экспедиции в Хасанский район. Майор получил подтверждение своих подозрений и решил пинками вернуть Помидора в стойло под свой жесткий контроль. Когда до него дошли слухи о легендарной банке Дрынова, он собирался устроить милицейский визит барыге, изъять все золото, но что-то его остановило. Он не верил в легенду о солдатике, намывшем пуд золота, не верил в существование банки. Здесь все было неправильно. Кто и зачем замутил эту интригу, он тоже не понимал, поэтому и не стал спешить с ордером на обыск Дрынова, а для начала пошел к геологам, выяснить насколько реально найти столь богатое месторождение золота в Хасанском районе края. Ответ был неутешительный - практически невозможно. Конечно бывают всякие природные аномалии, один шанс из тысячи всё же есть. Значит, обыск будет опять холостым выстрелом. Еще один прокол допустить никак. Полковник Гайнулин тут же этим воспользуется и уничтожит его. Размышляя об этом, майор неожиданно увидел дальнейшее развитие ситуации. Он купил 250 граммов золотого песка. Половина сейчас у Валича, предназначена для студентов. Остатки, 125 граммов, можно спрятать в доме Дубинина. Его дом, напротив 40-й школы, он знал с детства. Они с Вишневецким и Бернштейном жили рядом, в квартале от него. В детстве все вместе лазили по его подвалу, громя кладовки жильцов. При обыске у ювелира найдут золото. Это сразу на порядок поднимет ценность и достоверность показаний шести независимых свидетелей, задержанных при нелегальной добыче этого ценного металла. Тогда уж точно все разговоры Дрынова, что ему что-то подбросили, никто не станет слушать, и он получит давно заработанный срок. Жаль, что проклятые жиды Вишневецкий и Абрамович в этой схеме останутся не при делах. Но ничего, позднее он дотянется и до них. Всем известно. что "вор должен сидеть в тюрьме". А как он будет их туда отправлять, никого не касается. Вот такая жизненная позиция была у майора. Он с юности покланялся творчеству Высоцкого. Жеглов из фильма «Место встречи изменить нельзя» стал для него эталоном. Как известно, беда никогда не ходит в одиночку. Появилась еще одна серьезная проблема. Последнее его постановочное дело о хищении коньяка с Седанкинского завода на сумму в почти миллион советских рублей расползалось по швам. На период болезни директора заменил главный инженер. Тогда же произошла кража цистерны коньяка. Факт кражи первым установил майор Лях. Сначала все шло отлично. Главный инженер, как главный обвиняемый, дал расписку о постоянном нахождении по месту жительства и готовился отправиться в тюрьму. Но тут появился этот адвокатишка, Семен Бернштейн, и взялся за его защиту.
С Семеном Юрий был знаком с детства, жили по соседству. Бернштейн всегда отличался редким занудством и въедливостью. Вот и сейчас он начал с проверки показаний обвиняемого. Главный инженер стал обвиняемым, инициатором кражи и создателем преступной группы после того, как милиция проверила документы в канцелярии завода и ничего там не нашла. Агент Юрия Синьор помидор по распоряжению куратора еще раньше удалил все заводские экземпляры, доказывающие невиновность главного инженера. Бернштейн подошел к делу иначе и стал проверять каждое слово обвиняемого. Он нашел документы, оправдывающие обвиняемого с другого конца. Запросил из Москвы, из Министерства сельского хозяйства копии пришедших на завод исчезнувших документов и получил их. И самое главное, распоряжение из столицы, предписывающее руководству завода утилизировать 60 тонн грузинского коньяка в рамках реализации антиалкогольной программы. Затем собрал переписку и телефонограммы, которые рассылал главный инженер, уточняя нелепое указание. Собрал все ответы на них из Райкома партии и Главка Спиртпрома в Хабаровске, подтверждавшие необходимость исполнения, данных сумасшедшими функционерами из Москвы. Получалось, что главный инженер ничего не украл. Коньяк слил в канализацию. Разумеется, в процессе утилизации много коньяка ушло на сторону. Воровали все, кто только мог вынести с завода банки с коньяком или молочные бидоны. Милиция несунов выявляла и даже пыталась наказывать. Но главный инженер здесь был не виноват. К этому моменту с больничного вышел на работу директор.
Свою долю славы за раскрытие этого преступления майор получил еще осенью, и сейчас, летом следующего года, осенние события его не очень интересовали. Но с подачи адвоката дело из суда должно было пойти на ДС (Дополнительное Расследование). Поилась угроза, что следствие займется поиском, куда и как уехала с путей завода железнодорожная цистерна. Станут допрашивать машиниста тепловоза, сцепщиков, смогут выйти на Валича. Человека с такой запоминающейся внешностью найти очень легко. Валичу начнут задавать неприятные вопросы. Например, куда делись десять тысяч литров конька. Предназначенные на утилизацию, они пока оставались в цистерне. Эдик на третий день начнет сдавать наши с ним связи. Назовет всех, кто в Уссурийске принимал цистерну и два месяца прятал её в железнодорожном тупике на территории сахарного завода. И тут уже придет его очередь отвечать на вопросы следствия.
20. Валич верил и Ляху, и Светлову не полностью, до некоторой степени. Он решил, что при его личном руководстве группа старателей доберется до нужного места на четыре дня раньше намеченного срока. Поедут не на катере, а на поезде и выйдут на небольшом железнодорожном разъезде. Затем по грунтовой дороге пешком от разъезда до подходящего для лагеря места, заранее выбранного по карте. Там были помечены руины. Студенты шли легко. А вот Помидору было очень тяжело, несмотря на то, что он тащил за собой вещи на тележке на двух колесиках. Он был очень благодарен Вишневецкому, за то, что тот отговорил его ехать на Баджал. Поднять тяжелую ношу на высоту в 2000 метров он не смог бы.
Через три часа лес, через который шла грунтовая дорога, расступился, появилась большая поляна с колодцем в центре, какими-то холмиками и торчащими из них бревнами. Куда исчезли хозяева таежного хутора, сегодня уже никто не помнил. Наверно, в архивах НКВД и КГБ остались какие-то следы, по которым можно было узнать, что произошло в 30 годы: расстреляли их, выселили в Казахстан, или им удалось сбежать за границу, до которой было рукой подать. На месте фанз остались четыре небольшие бугорка и остатки сруба колодца. Ботаники, при сильном желании, могли бы среди трав, произраставших на поляне, найти некоторое количество одичавших культурных растений. Лес, когда-то изведённый жителями фанз, в конце ХХ века набрал силу и постепенно кустарником стал наступать на поляну. Недалеко проходила железная дорога, построенная вдоль моря, а грунтовая, по которой они пришли, тянулась от железнодорожного переезда на запад, до самой китайской границы, проходила через хутор, рядом с которым они разбили лагерь, и через три километра превращалась в широкую тропу, которую с трудом можно было найти по старым картам Генерального штаба СССР. Небольшой фрагмент такой карты, изображающий ручей и участок государственной границы, был у Валича. Имея её, он смог легко найти нужное место. В полукилометре на запад от заметной белой скалы, сложенной из кварцита, очень редкого в этом районе камня, на маленькой живописной поляне на берегу таежной речки три дня назад в пяти палатках разместились старатели. От их лагеря до заставы пограничников было километра полтора на восток, а до шоссе почти семь километров на север. Лет сто пятьдесят назад здесь стояли две-три корейские или китайские фанзы. Когда-то через речку был переброшен деревянный мостик. Именно с него трудолюбивый пограничник уронил в воду разобранный автомат. Пару лет назад прошла серия осенних тайфунов, вызвавших наводнение и разрушивших мостик. Руины его хорошо просматривались и сегодня. Мостик вел к старым армейским складам, нынче заброшенным и постепенно разрушающимся. Так как склады вывели из мирной теперь пограничной зоны, мост и дорогу к хутору перестали поддерживать в рабочем состоянии. Пост охраны сняли. Пограничники перестали бывать в районе таёжного хутора. Молодые люди с лотками и лопатками, полные энтузиазма, со смехом, правда, без песен, пошли на речку мыть золото. Валич сидел на бревне рядом с костром, отходя от вчерашнего марш-броска, и думал, что делать дальше. Обмануть майора не получилось. Он поймал его на вокзале перед отъездом. Сегодня должен подъехать и дать новые инструкции.
С дороги донеслось рычание автомобиля, преодолевающего ямы и ухабы на грунтовой дороге. Кого это черт несет в эту глушь? Двигатель смолк и скоро на краю поляны появилась фигура человека, идущего в его сторону. Эдуард узнал Юрия Николаевича Ляха. Первым желанием было сбежать в лес. Но бегал Эдуард очень плохо, а милиционер подошел уже совсем близко. Валич понял - поздно, выбросил эту идею из головы и стал разливать коньяк в разовые пластиковые стаканы. Майор, слегка запыхавшийся, и от этого злой, подошел к сидящему двойному агенту, с его подачи работавшего на две силовые структуры, сел на соседнее бревно, взял из рук агента стаканчик с алкоголем и опустошил его одним духом. В ответ на предложение повторить с готовностью протянул пустой стаканчик Валичу. После третьего стаканчика напряжение спало, раздражение и злоба на толстяка, сидевшего перед ним, ушли с винными парами. Майор был готов нормально говорить. - Где твой детский сад? - На реке, золото моют! - Это хорошо. Рассыпное золото, что я дал для Баджала, у тебя с собой? - Да, со мной. А зачем оно здесь? - Ты сорвал выезд на Баджал. Но дело делать все равно надо! Подбросишь своим малолеткам по чуть-чуть, грамм по 10-15. Для суда этого будет достаточно. Сможешь? - Думаю, что смогу. Меня волнует другой вопрос. - Какой? - насторожился майор. - Что мне за это будет? В смысле финансов... У нас установился определенный порядок работы. Он устраивал всех: милиция изымала любой дефицитный товар, браковала его через вашего друга, эксперта Сомова, товар поступал на реализацию по символическим ценам, я все это скупал и отправлял на толкучку, на продажу. Прибыль пополам. Лях задумался. Проклятая жадная скотина! Возразить агенту было нечего. Описанный порядок работы предложил когда-то сам Лях, они работали так почти пять лет. Черт с ним, с такой скотиной пора завязывать, прерывать все отношения. Через неделю пришлю сюда оперов, пусть задержат всю эту компанию. Все, у кого найдется хотя бы три грамма рассыпного золота, пойдут под суд. Арестуем всех, начиная с Валича. - Понял тебя, справедливо. Половину золота, что я тебе отдал, по 10-15 граммов подкинешь в лотки студентам, у тебя останется еще грамм 50-60, это твой прикуп. Ну, и плюс то, что отстегнут тебе из нового, намытого ими золота, - пообещал милиционер довольному агенту, который откровенно радовался, что, как всегда, добился от майора того, что хотел. Студенты расположились вдоль берега через 20 метров один от другого. Стояли в болотных сапогах, с лотками, по колено в воде. Осваивали науку мытья рассыпного золота на практике. Работа шла очень медленно. Чтобы загрузить лоток, они выходил из реки, опускали ботфорты сапог, саперными лопатками засыпали новые порции грунта, и подняв ботфорты, опять заходили в воду. При этом, то у одного, то у другого, в лотке среди шлиха попадалась блестящая, как золото, чешуйка. Увидевший её поднимал крик, на который сбегались остальные, посмотреть в лоток удачливого товарища. Первыми, кто понял, что такую манеру работы надо менять, была влюбленная парочка. Они отложили второй лоток. Девушка занималась подгрузкой грунта в лоток любовника. Молодой человек только промывал грунт. Когда девушка стала домывать шлих после мужчины, работа у них пошла интенсивней. Они ухитрилась поймать несколько чешуек. Работу прекратили, когда солнце начало садиться в китайских горах, но до того, как наступили сумерки. Золотые чешуйки были столь маленькими и легкими, что блеск их глаз видел, но вес не чувствовался. Их сложили в пузырек от пенициллина. Вес их составлял в пределах грамма. Кроме них в первый день работы ни один из старателей не добыл ни одного грамма благородного металла. Студенты убедились, что золото там есть, но получить его очень, очень тяжело. Солдатик, намывший двухлитровую банку по ночам, фантастически удачлив и трудолюбив. Молодые люди обсуждали вопрос, что все золото, которое есть в речке, возможно, пограничник уже добыл. Вполне реальный вариант. Значит, надо все бросить и возврашаться домой. Темнота еще не наступила, но ребята настолько устали, что поев гречневой каши с тушенкой, сваренной Валичем, в полдесятого вечера завалились спать. На второй день после встречи с Ляхом Синьор помидор надел костюм геолога, болотные сапоги и с большой неохотой пошел исполнять распоряжения милицейского куратора. Для начала подошел к Татьяне. Он несколько побаивался этой девицы, но спросил: - Как дела, красавица? - Странно все, Эдуард Алексеевич! Тончайшие чешуйки золота есть, но удержать их в лотке не получается, вода все уносит назад в реку. - Давай посмотрим, - сказал он, внимательно рассматривая шлих на дне лотка. Правой рукой взялся за лоток, помогая его держать, левую опустил в холодную воду горной речки. Повинуясь усилиям мужчины, Татьяна зачерпнула воду в лоток. Валич почти нежно опять прошелся пальцами по шлиху, подняв муть, и, раздвинув пальцы, незаметно сбросил в шлих четыре золотые песчинки. - Танечка, надо обращаться со шлихом, «Как с любимой женщиной. Золото любит ласку и нежность. Их надо умножить на твердость с упорством!» - поучительно изрек Валич. Эту фразу он вычитал в книге мемуаров старателя из Калифорнии, написанные в начале ХХ века. За три месяца тайный агент переработал массу специальной геологической литературы, прочел десятки художественных книг о старателях и рассыпных металлах. Нашел старый учебный фильм по работе с лотком и посмотрел его раз 30. Репетировал перед зеркалом все необходимые для работы движения. В теории он стал специалистом в этой сфере.
Вернув девушке лоток, Валич подошел к парочке влюбленных, собираясь продемонстрировать им свой мастер-класс. Но тут всех старателей встревожил крик Татьяны: - Ребята, смотрите, что я нашла! На краю её лотка лежали три крупные песчинки золота, размером 3 на 2 миллиметра. К концу дня под чутким руководством Помидора у всех молодых старателей нашлись крупинки золота граммов по пять. Авторитет руководителя, Эдуарда Алексеевича Валича, за день поднялся на фантастическую высоту. Находка первых крупных крупиц золота вызвала приступ восторга и всеобщей радости. У каждого нашлась спрятанная в глубине рюкзака бутылка спиртного, а Эдуард Алексеевич выкатил четыре литра грузинского коньяка, перелитого в двухлитровки из-под пива. Пили до трех ночи. Напились до неприличия. Валич всем подливал, надеялся, что завтра утром студенты не смогут выйти на работу.
21. Александр Светлов анализировал сложившуюся ситуацию по борьбе с незаконной добычей золота. Намечавшееся громкое уголовное дело раскрытия и разгрома крупной всесоюзной банды расхитителей рассыпного золота кончилось пшиком. Абрамовича, Вишневецкого и Дрынова взять с поличным не получилось, так как агент Синьор Помидор неожиданно отказался участвовать в экспедиции на Баджал, ссылаясь на состояние здоровья, а без его бдительных глаз рядом с фигурантами рассчитывать на их задержание невозможно. Внедрить нового информатора в экспедицию не получилось - некого, да и времени нет. Изъятие двадцати килограммов золота, с перспективой выйти на крупных скупщиков с Кавказа, тоже оказалось мыльным пузырём, который лопнул без громкого хлопка после визита Туманова и Светлова к Дрынову. Изымать было нечего, рассыпного золота в стеклянной банке не оказалось. Продавать ни на Кавказ, ни куда-то еще Дрынову нечего, следовательно, нечего искать и что-то предъявлять мифическим кавказцам. Оставался сомнительный эпизод с участием студентов, отправившихся мыть золото в Хасанский район края. В группе находилось два внедренных агента КГБ. Самым забавным было то, что в ручье, куда отправилась группа подпольных старателей, где почти два года мыл золото молодой пограничник, золота нет и никогда не было. Поэтому обвинения в адрес командиров, в том что они покрывали добычу золота рядом с заставой, ничем не кончились. Капитан Светлов проверил донесения информаторов и полностью во всем разобрался. Нерешенной оставалась последняя загадка - кто и зачем подкинул им в отдел эти материалы. Версия полковника Туманова, что все это сделал Валич по своей инициативе, капитану не нравилась. У него был прямой приказ полковника Туманова задержать и допросить студентов, если они приедут в Славянку. Студенты третьи сутки мыли золото. Капитан выписал себе и паре оперов командировку в Славянку. Проскочив на милицейском УАЗике на противоположный берег Амурского залива, встретился там с начальником районного отдела КГБ майором Свиридовым и начальником уголовного розыска милиции. Договорились о совместных действиях при задержании нарушителей пограничного режима. Если пограничники в ус не дуют, придется действовать самим. Сопротивления или изъятия у студентов чего-то ценного не предвиделось. На задержание приехали двое коллег из сектора капитана Светлова и три сотрудника майора Свиридова из уголовного розыска районного отдела. Капитан рассказал коллеге, что группу нарушителей он вел два месяца, предупреждал пограничников, но получил от них неадекватный ответ. Чекисты осудили сложившуюся ситуацию и решили задержать нарушителей режима своими силами, не привлекая пограничников. Зато потом поставить их перед свершившимся фактом. Начальник районного отдела комитета майор Свиридов с начальником Славянского пограничного отряда были не в ладах, никак не могли решить, кто из них на границе более важный начальник. При задержании студентов капитан из главного регионального управления на глаза фигурантов не выходил, хотел посмотреть, как поведут себя его агенты, Юла и Синьор Помидор. Майор Свиридов был главным.
Юла вела себя безукоризненно. С её помощью проверяли показания остальных членов группы. Проблем с ними почти не было. Перевозить всех задержанных в краевой центр не стали. Уголовное дело возбудил Хасанский районный отдел милиции. Через сутки парни поняли, в какую неприятность они попали, и чтобы из неё выбраться, начали дружить с силовиками.
Допрос студентов на месте задержания ничего нового не дал. Они разговорились, когда у всех пятерых в вещах, уже в Славянке, в отделе милиции, нашли по 10-15 граммов шлиха. Найти золото у студентов никто не ожидал. Светлов планировал после допроса подержать их в клетке часов 5-6 и отпустить на подписку о невыезде. При наличии золота все недоросли попадали под обвинение по очень серьезной статье, вплоть до высшей меры. Теперь они имели шанс получить реальные сроки. У всех золото было спрятано в одинаковые стеклянные баночки из-под антибиотиков, которые им выдал руководитель старателей Эдуард Валич. Студенты утверждали, что сами намыли золото в речке, на берегу которой их задержали. Написали явки с повинной. Валич сутки был в глухом отказе, пока у него в сапоге не нашли золото. На третий день, проведенный в КПЗ, он начал сдавать всю схему фабрикации большого уголовного дела, сваливая все на милицейского куратора, майора Ляха. Бедный Эдик так испугался, что сдуру признался, что использовал фальшивые письма, изготовленные Ляхом, при переходе на работу в университет. В тайнике, сделанном в каблуке кирзового сапога, у него нашли почти 50 граммов золота. Весь изъятый у фигурантов металл, всего 125 граммов, незамедлительно отправили на экспертизу в краевой центр. Тут пришла очередная неожиданная новость. Все изъятое золото не имело отношения к Хасанскому району. Его добыли в 400 километрах на северо-восток от Славянки, в Тернейском районе края. Это подтверждало показания Валича, что золото ему передал тот же майор Лях, чтобы подкинуть доморощенным старателям. А вот кому именно, студентам или Вишневецкому, должен был решать Синьор Помидор. Когда агент окончательно сломался, на сцену вышел Светлов и стал выяснять, почему в своем докладе Валич утаил от куратора информацию об экспедиции студентов. Солгал, изменив дату их отъезда в Славянку. Получив невразумительные ответы, перешел на выяснение нюансов сотрудничества Валича и Ляха в прошлые годы. Фигурант наговорил два десятка страниц показаний о деятельности милиционера, выложив все, что знал или предполагал. На шестые сутки после задержания старателей капитан систематизировал все собранные материалы и пошел к полковнику Туманову с докладом. - Товарищ полковник, расследование хасанского инцидента завершено. Оталось решить, что делать со студентами дальше. Фактически, они оказались жертвами провокации нашей агентуры. - По-хорошему, выпороть. На пару лет отправить в армию, в стройбат. Киркой и лопатой достраивать БАМ. Но сегодня так не получится! Насколько фигуранты в курсе нашей роли в этой истории? - Боюсь, если дело дойдет до суда, они и их адвокаты разберутся во всех нюансах. Среди фигурантов два наших помощника. Как минимум, Юлу придется выводить из уголовного дела, не раскрывая при этом её истинную роль в случавшемся. Крайним может стать Валич, как вы предлагали. На нем скупка шлиха, в отличие от студентов, - предложил капитан. - Возможно. У Валича, получается, свой персональный состав, ни с кем не связанный. Плюс торговля рассыпным золотом. Это позволит вывести всех детей из-под суда. Отпускай их на подписку, а ближе к суду переквалифицируем на свидетелей. Забирай дело к нам. А вообще, Саша, ты молодец, неплохо справился, - похвали полковник, - Что-то ещё?
- Остались двое - Валич и майор Лях. На майора материалов набралось столько, что хоть сейчас можно закрывать. Но учитывая его родственные связи, просто не понимаю, что с ним делать. - С Помидором проблем не вижу. Пусть говорит все, что хочет. Что с ним будет дальше, решит суд. Большинство дел, направляемых в суд из нашего управления, слушаются в закрытом режиме. Начальникам оперативных отделов исправительных заведений профессиональные стукачи тоже нужны, - вынес вердикт Туманов.
Полковник замолчал, стал по своей привычке что-то рисовать в рабочей тетради. Он думал, наконец, принял решение. Сказал: - Три дня подождем. По майору Ляху ничего не предпринимай. Мне нужно еще кое-что выяснить. Сейчас рассматривается вопрос о переводе майора Ляха из МВД в наш Комитет с повышением. Я краем уха слышал, что Столбовой зондировал почву на эту тему. Пока вопрос не решен, я должен переговорить с генералом Столбовым. Думаю, майора нам не отдадут.
22. Полковник Туманов в парадной форме, которую надевал очень редко, при орденах, вошел в кабинет исполняющего обязанности начальника Регионального Управления Комитета с красной кожаной папкой в руках. На ней наискосок было написано золотом «К докладу». Неделю назад начальник Управления вылетел в столицу на доклад руководству с последующим отдыхом в ведомственном санатории в Крыму. На этот период исполнять его обязанности поручили генерал-майору Столбовому. Войдя в кабинет начальника, полковник не громко, но очень четко произнося слова, сказал: - Товарищ генерал-майор, Федор Григорьевич, у меня есть очень любопытная и важная лично для вас информация, - и положил на стол и.о. начальника Регионального Управления красную папку. - Садись, Семен Андреевич. Посмотрим, что ты такое интересное принес, - произнес генерал, взял папку с документами и стал изучать содержимое, периодически поглядывая на Туманова. Все, что он читал, было очень плохо для его семьи. Касалось всё это, в основном, племянника Юрия. Он, как понял Столбовой, доигрался. Его агента задержали с группой сообщников в Хасанском районе на подпольной добыче рассыпного золота. У четырех из них нашлось по 10-12 грамм, а к одного почти 50. Проблема была в другом. Как показала экспертиза, изъятое золото имело происхождение в Тернейском районе края. Старателям его кто-то подбросил. Генерал понял, кто купил его у черных старателей и зачем. Следующий документ был протоколом допроса агента Юрия, Синьора Помидора. Он все валил на племянника. Компромата там было столько, что хватило бы, как минимум, лет на пять заключения. - Согласен, все это очень любопытно. Непосредственно касается моего племянника. Семен Андреевич, кто-то видел эти документы? - Пока никто! Только вчера сложились воедино все элементы этой подборки. Решил для начала проконсультироваться с тобой. Что я должен с ними делать? - Честно говоря, затрудняюсь сказать что-то определенное. Эти материалы для меня - полная неожиданность. Планировался перевод майора Ляха из системы МВД к нам в Комитет. Мне надо обдумать сложившуюся ситуацию.
После разговора с Тумановым генерал срочно вызвал племянника. Через три часа они встретились в квартире тёщи, конспиративной квартире милиции. Впервые Федор Григорьевич пришел на встречу в таком возбужденном состоянии. Туманов смог его разозлить и испугать одновременно. Генерал сходу обратился к племяннику: - Юра! Что ты творишь?! Рассказывай все до конца. Всё о проблемах в милиции. Объясни, что у тебя случилось! - Дядя Федор, мне необходимо срочно уйти из милиции. Остаться невозможно! Я совершил пару серьезных ошибок. Новый начальник отдела требует моего увольнения. Иначе угрожает публичным скандалом и уголовным делом, - заныл племянник. Генерал решил проводить переговоры на квартире тещи, чтобы его жена была не в курсе похождений «мальчика», боялся её реакции. Слушая майора, генерал медленно зверел. Пару раз порывался матом прервать племянника, но осаживал себя, вспоминая, что именно он, потомственный чекист, сам с молодых ногтей учил Юрочку. Он не ожидал, что мальчик все запомнит, осмыслит и применит в реальной милицейской практике. Целый час генерал выслушивал исповедь племянника. Из его рассказа, если отбросить эмоции, следовало, что Юрий сколотил из своей агентуры преступную группу, которая путем служебного злоупотребления должностными обязанностями систематически фальсифицировала, закрывала, уничтожала уголовные дела, воровала, списывала вещественные доказательства, изымаемые милицией, с целью их дальнейшей перепродажи. Генерал не задавал уточняющие вопросы, детали его сейчас не интересовали. При необходимости он их выяснит. Но не только он один. Его коллеги, если Юрий появится в штате Управления, все это тоже раскатают, и тогда он окажется под серьезным ударом. Туманов и его люди хорошо сработали в рамках своих полномочий. В похождения племянника в милиции, в конфликты Юрия с начальством не лезли. Расследовали только то, что касалось университета, студентов и сотрудников. Почему-то Столбовой всегда относил полковника Туманного к своим врагам. Оказывается, ошибался. Дай полковник официальный ход тому, что его сотрудники уже нарыли на Юрия, и больших проблем генералу не избежать Он этого не сделал.
Осталась последняя нерешенная проблема. Нет, сейчас переводить майора к ним в Управление категорически нельзя! Но куда его деть из отдела милиции, пока все не уляжется? Выслушав племянника, генерал выпил рюмку великолепного коньяка, который его семья уже в течение года ящиками получала от майора милиции, и подумал, что прекрасно понимал, коньяк попадает к нему не из магазина, но молчал, не задавал вопросов, не спрашивал, сколько может стоить ящик такого коньяка. Брал, хвалил высочайше качество! Собрался с мыслями заговорил: - Посмотри, Юра эти документы, - собравшись с мыслями, сказал генерал и положил перед майором пачку документов. - Это все нарыл на тебя отдел полконика Туманова. Вся группа Валича задержана и дает показания. РОВД Хасанского района возбудил уголовное дело. Сейчас все подряд не читай, смотри протоколы допроса Эдуарда Валича, остальное подождет.
Юрий внимательно читал документы. Перечитал один раз, два. Отложил в сторону и спросил: - Что мне делать, дядя? - Прочитав бумаги, Юрий испугался, как когда-то в детстве. - Хода этим бумагам в комитете я не дам. С полковником Тумановым все решу. Твое имя из дела исчезнет. Сделать это не просто, стоить будет дорого, - генерал замолчал. внимательно глядя на племянника, и предупреждая вопросы о деньгах, продолжал, - Не деньгами, нет, Туманов их не берет. Званиями и должностями его людям! Я выбивал их в кадрах на Лубянке под твой будущий отдел. - Спасибо, дядя, а что будет с моим переводом? - с отчаянием спросил майор. - Ты натворил слишком много глупостей. Совершил три огромные непростительные ошибки! Ты их до сих пор не осознал. Начав перспективную операцию, ты потерял темп, упустил время. Ты, а не Туманов, еще десять дней назад должен был выйти на задержание старателей. Это первая ошибка. Вторая, не подготовил запасные варианты работы. Необоснованно рано отказался от второй фазы проекта Не добился замены заболевшего агента, пошел у него на поводу, неправильно оценил его амбиции и намерения. А ведь мог бы легко заменить его через ректорат. Ввести другого агента на место выбывшего по состоянию здоровья. Не мог сам, предупредил бы меня. Я через проректора по науке протолкнул бы замену. При наличии финансирования и при согласии Москвы на включение нашего человека в экспедицию, сделать это было не сложно. Наконец, третья ошибка. Прекрасная идея дальнейшей разработки Дубинина, с выходом на каналы Вора в законе Алекса по сбыту золота, так и осталась идеей, независимо от того, есть у него двухлитровая банка золота или нет, не подкрепленной человеческим ресурсом. Как итог - полный провал полугодовой работы с угрозой реальной засветки агентуры, - генерал опять замолчал. Юрий обреченно ждал. Наконец, решительно произнес: - С твоим переходом к нам придется ждать другого подходящего момента. Громкого дела у тебя, как и прежде, нет. - Долго? - Трудно сказать, больно много глупостей ты нагромоздил! - У меня больше проблемы в милиции. Что мне делать с начальником РОВД? В конце концов он меня уроет, - чуть не плача, тихо проговорил племянник. - Не знаю, не знаю, Юра. Пока не знаю. Надо думать, искать варианты. Ещё утром я не подозревал о твоих проблемах. Расскажи ты о них в полном объёме на 8 Марта, сегодня уже было бы решение, а так... - генерал осекся на полуслове. Продолжать читать нотации племяннику бессмысленно, никакие слова не помогут. Его надо успокоить, обнадежить. В таком неадекватном состоянии он может наделать глупостей. - Сначала надо переговорить с генералом Черновым. Он может что-то подсказать. Во всяком случае, несколько угомонит твоего полковника из РОВД. За отправку дел к соседям в Пожарский район можно пересадить половину следователей с операми. Всех, у кого хорошая статистика по раскрываемости. На многих из них у нас в управлении имеются материалы. Чернов это знает, но закрывает глаза. Сам начинал следователем! Поторговаться с ним есть о чем. - объяснил Федор Григорьевич, снисходительно глядя на племянника. - Понял! А что будет с Валичем? - спросил майор. - Ты сам придумал очень красивую развязку. Сейчас он сидит в КПЗ. Туманов затребует санкцию на арест. Получит её. Переведет Валича на Партизанский проспект, в СИЗО. Дальше - что решит трибунал. - Почему трибунал? - не понял Лях. - Процесс будет закрытый. Касается государственных тайн - работы агентуры МВД и КГБ, режимов пограничных застав, сведений о местонахождении месторождений золота, деятельности золотой мафии, в довесок к хлопковой. Все это может решать только трибунал, - объяснил Ляху Столбовой.
Через день генерал Столбовой сам пришел в кабинет начальника сектора по работе с учебными заведениями полковнику Семену Андреевичу Туманову. Федор Григорьевич решил, что лучше не вызывать к себе подчиненного, от которого попал в зависимость. Подумал, что так будет уважительнее. - Семен Андреевич, изучил ваш рапорт о проделанной вашим отделом прекрасной работе по раскрытию группы студентов и сотрудников университета, занявшихся незаконной добычей золота. Предоставьте список отличившихся сотрудников для поощрения. - Этим делом занимался капитан Светлов из моего отдела. Огромную помощь ему оказал начальник Хасанского отдела нашего управления майор Свиридов. Помогал ему оперуполномоченный отдела лейтенант Сергей Кравцов, молодой перспективный сотрудник.
- Отлично, пишите рапорт о представлении обоих к внеочередным званиям. Пока я замещаю начальника Управления, подпишу приказ. Кравцову благодарность и премия. - Мои сотрудники это заслужили. Остался вопрос, что дальше делаем с уголовным делом? Пока оно лежит без движения. Пришла экспертиза по изъятому золоту. Большая его часть из Ольгинского района, где когда-то работали те, кто едут на Баджал. Вторая часть - из поселка Светлого в Тернейском районе. - Как вы решили и изложили в рапорте, так и действуйте. Вами найдено оптимальное решение. Виновника вы определили. Доказательств его вины предостаточно. Фактически он совращал подростков. Испортил им жизнь и поставил под сомнение будущее. За одно это фигурант заслуживает тюремного срока. Студентов переведи в категорию свидетелей. Как я понимаю, ни одного миллиграмма золота они не добыли. Все золото им подбросил Валич. - Так-то оно так! Но если вывести на суд Валича, всплывет имя майора Ляха. - К моему сожалению, майор тоже косвенно виноват в происшедшем. Передавая вам агента на контакт, неправильно оценил его моральные качества и намерения. То, что будет говорить обвиняемый на заседаниях военного трибунала, слышать майору будет неприятно. Что поделаешь, за ошибки надо платить. Но ничего страшного в происходящем я не вижу - Понимаю вас, товарищ генерал. Но можно немного поработать с фигурантом, и он ничего не будет говорить. Вопрос решается сроком - год, или два, или семь-восемь? Разница большая! - Семен Андреевич, в эпоху гласности и нового мышления затыкать рот подсудимым, его адвокатам или заседателям - нехорошо звучит. Пусть говорит все, что пожелает. Это заткнет рты всем, кто попытается заниматься правдоискательством и критиковать нашу службу! Туманов замолчал, обдумывая позицию генерала. Он ожидал предложения или просьбы удалить из дела все упоминания о племяннике. Но генерал задумал нечто другое. Что именно, полковник не понимал. А понять, есть ли тут подвох, необходимо. Что генерал будет с ним честен, Семен Андреевич не верил. Так и в нехорошую историю попасть недолго, оказавшись крайним в чужой игре. Столбовой - известный специалист по провокациям. Полковник решился на прямой вопрос: - Федор Григорьевич, слышал, вы хотели добиться перевода майора Ляха в наше Управление? - Была такая задумка, перевести его в новый отдел на должность начальника, но сегодня понимаю, слишком рано. Юрий Николаевич пока не готов к этому. Надо найти ему другое место, где его способностям будет найдено достойное применение и возможность дальнейшего развития.
Полковник понимающе кивнул. - Остался вопрос, что делать с Вишневецким и Абрамовичем? С ними тоже должен был работать наш фигурант. - У вас была отличная идея внедрить к ним агента. Вы вплотную подошли к её реализации, но фигурант сорвал и её. Найти ему замену можно, только если привлечь Москву. Так как мы с вами не уверены, что все не окончится пшиком, как в Славянке, думаю, рисковать не стоит. Пусть едут, охотятся на медведя, который на них напал, тренируют собаку. Как вернутся домой, мы присмотрим за ними, что будут делать, за их контактами с кавказцами, которые майор Лях нащупал у смотрящего Алекса. Надо только попытаться вытряхнуть из фигуранта его версию, у кого конкретно он купил рассыпное золото, нащупать еще один канал выхода на черных старателей. Это очень важно. За торговлю рассыпным золотом ему положено от пяти лет. Отсидит половину. - Так точно, сделаем. Тут у меня мелькнула информация, что кадровики из Краевого Управления подбирают человека на должность командира нового подразделения ОМОН. Отряд Мобильный Особого Назначения. Должность полковничья. Замкнут на начальника Управления, допустима оперативно-разыскная деятельность. Это место как раз для вашего племянника. - Спасибо, - генерал благодарно взглянул на полковника, - хорошая идея. Завтра переговорю с генералом Черновым. Он мне не откажет.
Золотая лихорадка Синьора помидора Повесть цикла П
© Copyright: Левин Эдвард Борухович, 2025
Свидетельство о публикации №225031600926
Свидетельство о публикации №225031600926
Рецензии