Судоку Бакссервиллей

Марина сидит за огромным письменным столом в просторном рабочем кабинете, обставленном дорого и со вкусом, однако без показной роскоши. На девушке тёмный костюм, своеобразный покрой которого, благодаря несомненному таланту модельера, органично сочетает деловой стиль и манеру привычной одежды бывшей Маленькой Разбойницы.
За приставным столом расположился мэтр Холидей, нотариус.
— Госпожа Миленская, — почтительно произносит он, — благодарю за то, что смогли отыскать время для встречи со мной. Я являюсь главой одной из старейших нотариальных контор Кэмелота… да что там Кэмелота, всей Альбионии! – «Холидей, Холидей, Уикендсон и Холидей». Среди наших клиентов – герцоги Флор и Мальборо, лорд Честерфильд, прима Большой Королевской оперы мисс Фелиппия Моррис и многие другие выдающиеся люди. Моё дело столь высокой важности, что я счёл необходимым лично приехать к вам, чтобы засвидетельствовать своё почтение и изложить суть вопроса.
— Внимательно слушаю вас, мэтр, — вежливо откликается Марина, не проявляя, впрочем, особого интереса.
— Смею заметить, что среди этих, и многих иных, не менее известных имён, — с воодушевлением продолжает Холидей, — имя лорда Шелтона, графа Винстона, виконта Дукэта, баронета Страйка занимает далеко не последнее место.
— Никогда не слыхала ни об одном из этих людей, — равнодушно признаётся Марина, украдкой зевая. — Впрочем, первое имя, кажется, что-то мне напоминает…
— Вы не вполне меня поняли, — деликатно объясняет стряпчий. — Я перечислил титулы одного и того же человека, лорда Шелтона. Ему принадлежат, также, владения Дан-холл в Валлии, Бел-О`Морр в Кельтии, Мак-Хра в Маунтленде, и соответствующие титулы.
— Очень интересно то, что вы рассказываете, однако не понимаю, какое отношение это имеет к моему бизнесу?
— О-о, мой визит не имеет ни малейшего касательства к делам вашей компании, зато лично к вам – самое непосредственное! Дело в том, что на протяжении многих лет лорд Шелтон упорно занимался поисками своего бесследно исчезнувшего единственного сына Роберта. Незадолго до своей трагической и нелепой смерти лорду удалось, наконец, отыскать следы сына здесь, в Сарматии. Более того, достоверно установлено, что вы являетесь дочерью молодого баронета, и в сердце старого лорда вспыхнула любовь к вам, своей единственной внучке.
Буквально за несколько дней до гибели лорд составил новое завещание. За исключением некоторых сумм, которые он оставил благотворительным организациям, а также старым слугам, всё состояние, владения, акции, уникальную коллекцию артефактов он отписал Марианне Робертовне Миленской, каковой именно вы и являетесь. Как раз поэтому я здесь, чтобы исполнить его последнюю волю.
Марина глубоко задумывается.
— Откровенно говоря, не думаю, что меня это всё слишком интересует. Если честно, тех денег, которые я имею, с лихвой хватает на то, чтобы жить как хочется и ни от кого не зависеть, и я вовсе не стремлюсь разбогатеть ещё больше. А бизнесом занимаюсь лишь потому, что мне это интересно.
— Помимо огромного состояния, вы наследуете ещё титулы.
— На что они мне?
— Пентхауз на Бонд-стрит! Особняк на Пэлл-Мэлл! Старинный за;мок Бакссервилль-холл в Кенте! — продолжает сообщать Марине, так неожиданно не проявившей интереса к наследству, почти шокированный подобным отношением Холидей.
— С привидениями? — машинально спрашивает та, отчего нотариус настораживается:
— Позвольте спросить, откуда вам известно о привидениях?
— Понятия о них не имею, — пожимает плечами Марина, — просто так ляпнула. Раз за;мок, значит, с привидениями. А что, это на самом деле так? Ну-ка, расскажите поподробнее, что там за привидения?
Осторожно подбирая выражения, Холидей вынужденно уступает её настойчивости.
— Видите-ли… с Бакссервилль-холлом действительно связано много легенд. В этом нет ничего неординарного, почти любой старинный замок окружает подобный ореол слухов, сплетен и домыслов, но вынужден признаться, что в последнее время некоторые из этих легенд… как бы это сказать… словом, приобрели, в некотором роде, материальное воплощение. Сама неожиданная смерть лорда Шелтона, в известной мере, не вполне обычна. Правда, полиция убеждена, что произошёл всего лишь несчастный случай, однако многие придерживаются мнения, что в данном событии имело место участие… некой… нечистой силы…
Марина с присущей ей необычайной эмоциональностью резко перебивает нотариуса:
— Беру!!!
— Что «беру»? — стряпчий изрядно ошеломлён.
— Беру наследство! — нетерпеливо объясняет Марина. — Где там нужно расписаться, чтобы этот за;мок стал моим?
— К сожалению, процедура введения в наследство владениями и поместьями возможна только на территории Альбионии, — терпеливо разъясняет Холидей, довольный, что его миссия благополучно подходит к завершению. — Таков порядок.
— Чёрт с ним! — досадливо ворчит Марина, но тут же спохватывается: — то есть, извините, я поняла. Хорошо, я приеду в Альбионию.
— Замечательно! Поздравляю вас, и позвольте немедленно распорядиться насчёт билетов?
— Вот ещё! — фыркает Марина. — Улажу здесь кое-какие дела и приплыву на своей яхте. Надеюсь, несколько дней привидения без меня обойдутся?

*               *               *

Марине едва удаётся дотерпеть до вечера, чтобы рассказать новость мужу. 
— Ты представляешь, у нас с Зоей нашёлся родной дедушка! В Альбионии, прикинь! Вернее, не совсем нашёлся, потому что он недавно умер. Но всё-всё-всё, что он имел, он оставил нам с Зоей, и в том числе старинный за;мок с самыми настоящими привидениями!
— Дедушка? За;мок? — недоумевает Андрей. — Вам с Зоей?
— Ну, да! Точнее, оставил всё мне, но я думаю, он просто не знал, что нас двое. Андрей, миленький, мы с Зоей срочно уезжаем в Альбионию. Правда, она пока об этом не знает. Ольсен уже получил распоряжение готовить яхту к отплытию. И мне очень-очень хочется, чтобы ты поехал с нами!
— У меня же послезавтра соревнования, забыла? — напоминает Андрей.
— Ой, да, забыла… Прости. Жалко!
— Кстати, Ян сейчас в отпуск уходит. Пригласи его, раз уж ты за сестру всё сама решила.
— Ладно, обойдусь как-нибудь без тебя, — вздыхает Марина. — А потом вместе когда-нибудь туда съездим, правильно?
— Обязательно съездим, — великодушно обещает Андрей. — Если тебе там, конечно, понравится.
— Само-собой, понравится! — не сомневается Марина. — Настоящий старинный за;мок с самыми что ни есть настоящими привидениями!
— Ладно, звони Яну. Уверен, что он с радостью согласится составить тебе компанию.

*               *               *

Яхта «Эсперанца» бросает якорь в порту альбионского города Бригстолля. Пройдя таможню, Марина, Ян и Золушка видят стоящего посреди просторного холла молодого человека с плакатом, на котором от руки написано крупными буквами:

«ЛЕДИ ШЕЛТОН, БРИГАДИР И МИССИС ЯНСЕН»

Компания направляется к встречающему их человеку.
— Полагаю, вы – Олден, бывший секретарь моего покойного дедушки? Я Марианна Миленская, — сообщает Марина и называет имена спутников.
— Совершенно верно, миледи, — почтительно отзывается встречающий. — Мэтр сообщил, что вы сочли возможным использовать меня в качестве вашего секретаря во время вашего пребывания в Альбионии.
— Именно так, Олден. Но, пожалуйста, не называйте меня «миледи»! Мне это напоминает одну стерву, которая… впрочем, неважно.
— Как же прикажете к вам обращаться?
— Ну-у-у… — Марина слегка растерянно переглядывается со спутниками. — Зовите… просто леди, что-ли… без «ми».
— Хорошо, леди. Позвольте сообщить, на площади ждёт лимузин, а в Бакссервилль-холле всё готово к вашему приезду.
— Прекрасно! Тогда в путь! А то вдруг привидения заждались и истосковались! — веселится Марина, на что Ян с лёгкой усмешкой бормочет про себя: «ну, неисправима!
Компания усаживается в длинный мышиного цвета Роллс-Ровер Совере;н – девушки на заднее сиденье, Ян напротив них на страпонтене; Олден собирается усесться рядом с водите-лем, однако Марина окликает его:
— Нет-нет, давайте лучше сюда, к нам! Дорога небыстрая, как я поняла, по пути расскажете нам о предстоящих делах, чтобы не терять время.
Олден усаживается на второй страпонтен.
— Ну, о делах, думаю, вам лучше поведает мэтр Холидей, он будет завтра в замке в половине одиннадцатого. А я покуда, если пожелаете, могу рассказать о лорде Шелтоне, его роде, словом, обо всём, что успел узнать, покуда был секретарём у сэра Чарльза.
— Чудесно! Начинайте немедленно!
— История рода Шелтонов насчитывает свыше пяти веков. Его основатель, сэр Ричард, ещё юношей был посвящён в рыцари королём Ричардом III за доблесть в боях на стороне Чайной Розы, в одном из которых он спас жизнь своему царственному тёзке. Среди Шелтонов в различные времена были такие выдающиеся личности, как сэр Лоуренс, который…
— Давайте об этом как-нибудь потом, — перебивает Марина. — Лучше расскажите нам о за;мке. Когда он построен, каким образом стал принадлежать роду Шелтонов, а главное – какие привидения там водятся?
— О, леди! Боюсь, что за довольно недолгое время, прошедшее с той поры, как я начал служить у сэра Чарльза, я не слишком много успел узнать об этом. Этот замок стоит на альбионской земле уже без малого тысячу лет. Его построил один нормандский эрл, приближённый Эрика Рыжего, не помню его имени. В течение веков он, по разным причинам, несколько раз переходил из рук в руки, покуда не был пожалован сэру Эдварду Счастливому вместе с титулом баронета Бакссервилля. С начала шестнадцатого века за;мок и окрестные земли безраздельно принадлежат роду Шелтонов, унаследовавшему их после его смерти. Правда, тысячелетний возраст относится лишь к старой части замка, а современная, если можно так выразиться, построена всего лишь чуть более сотни лет назад. Очевидно, очень толстые и не слишком ровные стены, редкие узкие окна, пропускающие очень мало дневного света, многочисленные прочие неудобства побудили тогдашнего владельца замка, лорда Джеймса, пристроить к нему новое крыло с гораздо более комфортными условиями для жилья, и теперь Бакссервилль-холл в плане представляет собой заглавную букву L, поперечина ко-торой составляет не более одной четверти всей площади замка.
— Ну, а что там насчёт привидений, о которых так заманчиво поведал мне мэтр Холидей?
Олден, тактично пряча улыбку, рассказывает:
— Как и с почти любым средневековым замком, будь то в Альбионии, Бургундии, Аквитании, Саксонии, Гиперборее, Трансильвании, любой иной стране, с Бакссервилль-холлом связано множество легенд и преданий, которые мало отличаются от множества подобных. Наиболее известны из них три: о сэре Реджинальде, прискакавшем однажды смертельно раненым, в латах, обильно испачканных кровью, и скончавшемся от ран, едва его успели перенести за порог; о леди Сесилии, покончившей с собой однажды ночью вскоре после того, как она потеряла своего первого, едва родившегося ребёнка; и об огромном лесном медведе, которого привезли лет двести назад с охоты, думая, что тот убит, однако зверь, придя в себя на кухне замка, растерзал начавшего его свежевать повара и был окончательно убит из пистолета одним из гостей хозяина. Насчёт леди Сесилии ничего не могу сообщить, а вот латы сэра Ред-жинальда и шкуру того медведя вы сможете увидеть самолично, когда мы приедем в Бакссер-вилль-холл.
— Ну, а при чём здесь привидения? — интересуется Золушка.
— Привидениями, как вам должно быть известно, — сообщает Олден, — становятся души людей, умерших без покаяния. Ну, примерно так. Вот и бродят по нескольку веков по замку сэр Реджинальд в своём железном панцире, леди Сесилия в белых ночных одеждах и огромный бурый медведь.
— Что, и медведь тоже? — иронично улыбаясь, спрашивает Ян. — Что-то не приходилось мне прежде слышать о привидениях-зверях. Что, у них тоже душа есть?
— Ян, что ты такое говоришь! — восклицает Золушка. — Конечно же, у зверушек есть душа! 
— Я рассказываю лишь о том, о чём сам узнал лишь относительно недавно, — деликатно выждав паузу, слегка обиженно произносит Олден. — В частности, я слышал, как один из слуг рассказывал, будто видел ночью идущего на задних лапах по главному холлу медведя, шкура которого уже два столетия украшает пол того самого холла. Возможно, это выдумка, однако не исключаю, что во всём этом может быть и изрядная доля правды. Дело в том, что старый лорд многие годы увлекался изучением различных оккультных наук, в том числе практической магии. Вполне вероятно, что ему удалось кое в чём преуспеть, и результатом могло явиться об-ращением в реальность некоторых преданий и слухов.
— Вы это серьёзно? — скептически спрашивает Ян.
— А вы не верите в магию?
— Да как-то не очень. Гипноз там, телепатия – это да, вполне реально, но ожившие покойники – это чересчур!
— Гипноз, телепатия – это частности среди огромного многообразия проявлений паранормальных возможностей человека, — деликатно, однако вполне уверенно комментирует Олден. — А вы, леди, кажется, в магию верите?
— Да, конечно! — оживлённо подтверждает Марина. — Это же всё так забавно!

В это время Роллс-Ровер въезжает в ворота ограды окружающего замок парка и останавливается неподалёку от главного входа.
Чопорный дворецкий, средних лет мужчина весьма невысокого роста с густой рыжей бородой, почтительно распахивает дверцу лимузина, с достоинством кланяясь.
— Меня зовут Бэрримор, — сообщает он. — Всё готово к вашему прибытию, леди Шелтон, сэр, мадам. Нэнси покажет вам комнаты, Джон отнесёт вещи.
— А вы давно служите здесь, Бэрримор? Кстати, как ваше имя?
— Константин, леди. Нет, я поступил сюда на службу недавно, незадолго до смерти сэра Чарльза.
— Ну что же, Константин, ведите нас, показывайте замок, — нетерпеливо приказывает Марина.
— Осмелюсь предложить вам прежде переодеться, передохнуть с дороги. А в пять часов подают чай, — тщательно скрывая недовольство, произносит Бэрримор, однако Марина отмахивается:
— Да успеем отдохнуть! Не терпится посмотреть замок!
Дворецкий неодобрительно морщится, однако считает лучшим не возражать новой хозяйке.
— Как прикажете, леди. Что вас интересует в первую очередь?
— Да откуда мне знать! Показывайте всё, что тут есть интересного.
— Покажите ей, где привидения живут, — слегка язвительно предлагает Золушка.
— Привидения, миссис Янсен, днём никогда не появляются, — совершенно серьёзно сообщает Константин.
— А ночью? После полуночи, да? — эмоционально выспрашивает Марина. — И бродят до рассвета, когда первый петух прокукарекает?
Бэрримор вновь морщится, уже не скрывая своих эмоций.
— Простите, леди, но когда я был вынужден давать показания в полиции по поводу печального случая с сэром Чарльзом, едва я заговорил о призраках, которые, как я полагаю, сыграли в этом определённую роль, меня подняли на смех, тем самым поставив в крайне не-ловкое положение.
— Ну, хорошо, — соглашается Марина. — Оставим этот разговор. Надеюсь, когда вы убедитесь, что мы смотрим на такие вещи совершенно иначе, нежели альбионская полиция, вы сами нам всё подробно расскажете.
— Я очень рад, леди, что иначе, — удовлетворённо заявляет Бэрримор.
В сопровождении дворецкого Мара со спутниками обходят замок. Разумеется, тот чересчур велик, чтобы за короткое время осмотреть хотя бы малую часть, поэтому Бэрримор проводит их только по переднему крылу, единственной обитаемой части дома.
Марина разглядывает помещения, набитые множеством старинных вещей, с нескрываемым восторгом, Золушка с явным любопытством, Ян со сдержанным интересом. Олден повсюду сопровождает новую хозяйку дома и её спутников, шагая чуть позади в полном молчании.
Наконец, Марина, осознав, что всего невозможно увидеть сразу, решительно поворачивает к одной из ведущих вниз лестниц.
— Давайте, прервёмся пока. Здесь за неделю всё не обойти.
Спустившись вместе со спутниками в одну из гостиных цокольного этажа, она выбирает глубокое мягкое кресло и с размаху плюхается в него, взмахнув руками, отчего в очередной раз заслуживает молчаливое неодобрение мажордома, никем, впрочем, не замеченное.
Золушка и Ян усаживаются на диван, Олден, взглядом испросив разрешения, присаживается на стул чуть поодаль.
Бэрримор смотрит на висящие на стене старинные ходики и, с удовлетворением убедившись, что первый осмотр замка закончился прежде, чем часы пробьют файв-о-клок, спрашивает:
— Чай прикажете подавать сюда, или изволите пройти в столовую?
— Давайте сюда. Находились сегодня, ноги гудят. Ну, как вам замок, ребята? — обращается она к спутникам, когда дворецкий выходит.
— Чудесный! — отзывается Золушка.
— Да, интересный домик, — соглашается Ян. — Думаю, в старом крыле ещё интереснее.
— Сейчас чайку попьём, передохнём малость, и двинем туда, — воодушевлённо заявляет Марина. — Только отправимся одни, а то надоел уже мне этот зануда Константин. Что, сами дорогу не отыщем, что ли?

*                *                *

Лекция на одном из факультетов оксбриджского университета. Её читает профессор Дамблдор – доктор метафизических наук, доктор киберпсихологии, доктор астрологии, магистр Белой магии, один из ведущих мировых специалистов в области исследований паранормальных явлений.

— Не следует заблуждаться, считая, будто бы современная цивилизация – первая из возникших на нашей планете. Достоверно доказано, что существовала ещё одна, предшествующая нашей примерно на четыреста тысяч лет и погибшая в результате какого-то колоссальных масштабов катаклизма, природного или техногенного. По поводу географического центра працивилизации не существует единого мнения; одни исследователи считают, что это Гиперборея – нет, не наша современная Гиперборея, а мифическая Аркти;да-Туле;, исчезнувшая в глубинах Северного океана в незапамятные времена. Другая группа экспертов полагает, что это не менее легендарная Атлантида. Однако же, никакая цивилизация не может исчезнуть совершенно бесследно. В этом нас убеждают дошедшие из глубин веков мифы, предания, а главное, артефакты, безусловно свидетельствующие об этом. Многие предметы, обнаруженные археологами в самые разные времена, невозможно отнести ни к одной из известных цивилизаций древности.
Существует догадка, что весьма многие из таинственных ритуалов, вызывающих, либо даже заставляющих действовать так называемые потусторонние силы, не что иное, как эпизоды подключения к гигантскому компьютеру, созданному Древними, так называемому Мировому Разуму, который не только сохранился до настоящего времени, но и продолжает функционировать. Где он находится, как устроен, по какому принципу действует, материален ли он вообще с точки зрения современной науки – это абсолютно неизвестно.
Не вызывает сомнений, что весьма значительная часть паранормальных явлений – все эти полтергейсты, летающие тарелки, Бермудские треугольники, Лох-Несские чудовища и многое-многое прочее – это результат именно его деятельности. А вероятнее – проводя аналогии с современными компьютерными системами – последствия либо программных сбоев, либо воздействия вирусов, появление которых покуда объяснить совершенно невозможно.

Так вот, магия – это лишь робкие попытки наиболее подготовленных людей в той или иной мере управлять процессами, которые, по-видимому, являлись неотъемлемой частью практической деятельности либо культуры Древних. Разумеется, магия в том виде, в котором она существует на обозримом историческом отрезке времени, использует лишь ничтожную долю возможностей этого сверхустройства. Более того, даже те знания, которыми обладали в прежние века те люди – маги, чародеи, колдуны, волшебники – постепенно утрачиваются. Общеизвестно, что ещё в средние века чародейство и волшебство были весьма распространёнными явлениями, в то время как в современном мире количество людей, обладающих подобными способностями, не столь уж велико; несмотря на то, что современные методы научных исследований позволяют неизмеримо глубже проникнуть в суть происходящих процессов, число потенциальных адептов неуклонно сокращается. Видите ли, есть предположение, что люди, обладающие экстрасенсорными способностями, являются давними потомками представителей працивилизации, возвратившихся из межзвёздных экспедиций тысячелетия спустя после катастрофы, погубившей их мир, и постепенно ассимилировавшихся с нашими предками. Поскольку теоретическая вероятность последующих браков наследников генокода Древних между собой крайне невелика, уровень экстрасенсорных способностей отдельных людей постепенно снижается, несмотря на постоянно увеличивающееся общее количество потенциальных экстрасенсов. Однако подавляющее большинство таковых даже не подозревает о своих уникальных возможностях; другие попросту не проявляют к этому интереса; третьи используют свой потенциал далеко не в полной мере, не имея возможности или желания приобрести необходимые теоретические познания и практические навыки. Наиболее многочисленная категория экстрасенсов – это спиритисты, гадалки, предсказатели судеб, толкователи снов и им подобные, способные лишь получать от Мирового Разума незначительное количество определённого рода информации, однако не умеющие влиять на процессы. Досадно, что среди этих людей множество обыкновенных шарлатанов, утверждающих, что способны на то, что им не дано природой. Настоящих же магов, которые сочетают природные способности с глубокими теоретическими знаниями и владеющих профессиональными практическими навыками, крайне мало.
Хотя история знает немало выдающихся личностей, обладавших настолько сильным природным даром, что были способны употреблять его, почти или даже совсем не зная теоретических основ оккультизма. Если экстраординарные способности проявлялись публично, то, либо современники считали их могущественными чародеями, либо потомки обожествляли. Не сомневаюсь, что как минимум одна из подобных личностей всем присутствующим хорошо известна.
— Христос? — раздаётся реплика из аудитории.
— Именно! Природные парапсихические возможности этого человека были настолько велики, что позволяет сделать однозначный вывод о том, что он был наследником генетиче-ского фонда Древних в гораздо большей мере, нежели все его современники, не говоря уже о наших.
— Вы имеете в виду некий Святой Дух, от которого якобы произошло его зачатие?
— Вполне допускаю, что это именно так. Пресловутый Святой Дух – всего лишь литературная трансформация образа человека, точнее, одного из Древних, спустившегося едва ли не в самом прямом смысле «с небес». Объективно выражаясь, члена экипажа одного из последних, если не самого последнего звездолёта, вернувшегося на планету из продолжавшейся несколько тысячелетий, по земному счёту, экспедиции.
— Вы хотите сказать, профессор, что все чудеса, описанные в Евангелиях, имели место в действительности? — подаёт голос другой студент.
— Несомненно. И всем этим, так сказать, чудесам, есть вполне научное объяснение. Должен заметить, что неортодоксальная терапия, или, попросту, мгновенное исцеление – всего лишь принудительное изменение направления естественных биологических процессов. Изменение молекулярной структуры вещества, позволяющее превратить обычную воду в несколько более химически сложный продукт, каковым является вино, тоже не столь уж трудное дело. Если в распоряжении человека, способного управлять этими процессами, имеются такие совершенно обычные химические элементы, как углерод, кислород и водород, перестроить усилием воли расположение атомов совершенно не сложно.
Хождение по воде, по научному – диамагнитная левитация, задача несколько более сложная, однако и это далеко не наивысшее достижение парапсихологии, даже для неподготовленного, хотя и исключительно одарённого адепта.

Однако, мы несколько отвлеклись, и я возвращаюсь к непосредственной теме нашей лекции, перейдя ко второй части своего выступления.
Как известно, артефакты, по определению, это любые материальные предметы, изготовленные человеком, однако в профессиональной среде таким образом принято обозначать лишь вещи, изготовленные в достаточно отдалённом прошлом.
Определённая часть подобных предметов не поддаётся идентификации, как продукт любой из известных нам цивилизаций, что позволяет отнести их к эпохе Древних.
Осмелюсь заявить, что многие из таких артефактов, как удалось установить, являются как бы связующим звеном между реальным и так называемым потусторонним мирами. При определённом воздействии на них должным образом подготовленные люди способны производить некие воздействия на материальные предметы, включая биологические объекты, и даже некоторые природные явления. То есть, многие из артефактов являются теми самыми магическими предметами, которые позволяют установить связь между материальным и астральным мирами.
 Могу ещё добавить, что в эзотерических ритуалах весьма часто применяются некие магические знаки – по сути, это изображения тех же самых артефактов, непосредственное участие которых в процессе невозможно по простейшей причине их физического отсутствия. Полагаю, эти изображения – не что иное, как точные или условные схемы строения упомянутых предметов, способные, при определённых обстоятельствах, выполнять ту же роль, что и их физические прототипы, хотя и не обладая столь высокой степенью воздействия, как последние.
Поэтому изучение артефактов в самых различных их видах и формах было, есть и останется весьма важной научной задачей, над которой некоторым из вас, возможно, тоже предстоит работать после окончания университета.
Более подробно с сегодняшней темой вы можете ознакомиться в моей статье, опубликованной в последнем номере журнала «Практическая магия».

*               *               *

Секретное совещание в кабинете директора департамента специальных расследований генерала Снегова.
За длинным столом сидит около полутора десятков человек, почти все в штатском, как и сам генерал.
 
— Господа офицеры, — обращается хозяин кабинета к собравшимся. — Вам было предписано ознакомиться с содержанием статьи профессора Дамблдора в последнем номере научного журнала «Практическая магия», чтобы я мог быть уверен, что вы поймёте то, что сегодня вам предстоит услышать.
  Прежде чем приступить к собственно обсуждению сегодняшнего вопроса, необходимо, чтобы вы выслушали информацию, которую предоставит нам доктор технических наук Разумовский, автор и руководитель одного из наиболее перспективных проектов по созданию компьютерной системы, принципиально отличной от ныне существующих – так сказать, Искусственного Разума. Его короткое сообщение послужит нам неким ключом к пониманию связи между содержанием упомянутых мною материалов и проводимым нами в настоящее время расследованием.
Разумовский встаёт, склоняет голову в вежливом приветствии.
— Возможно, термин звучит несколько нескромно, словно проект поименован в честь моей фамилии, — с лёгкой улыбкой комментирует он, — однако наши разработки не имеют ничего общего с многочисленными, зачастую весьма легкомысленными экспериментами по созданию самообучающихся систем, которые принято называть «искусственным интеллектом».
Идея создания, или, в другой интерпретации, существования Мирового Разума была выдвинута ещё задолго до того, как не только человечество, но даже отдельные специалисты впервые услышали теперь уже изрядно устаревшую и весьма редко употребляемую аббревиатуру «ЭВМ». В течение десятилетий, в процессе работы над совершенствованием вычислительных и управляющих систем, идея эта не покидала головы инженеров и программистов. Незначительный по продолжительности период эйфории наступил, когда удалось обеспечить непосредственную связь между пользователем и машиной, иными словами, исключить программиста как переводчика с привычного нам языка на язык двоичных чисел. Однако уже весьма скоро стало понятно, что это не столь уж великое достижение. Программист стал всего лишь слегка опережать пользователя, заранее «объясняя» компьютеру возможные варианты предстоящих ему задач. Это очень много, но в то же время ничтожно мало! Мы же пытаемся создать систему, которая является как бы естественным продолжением человеческого мозга, которая мыслит абсолютно так же, как человек, которая не нуждается ни в каких посредниках для общения с ним…
Не вызывает сомнений, что эту задачу удалось реализовать в предшествующем нашему мире. В таком случае, осмелюсь предположить, в настоящее время существует два основных способа связи с Суперкомпьютером Древних, иногда иначе называемым Великий Координатор: непосредственный, в определённой мере доступный генетическим потомкам тех, для кого он предназначался, и чисто механический – для тех, кто таковыми не является. Во втором случае, следует полагать, эта связь возможна через некие предметы, или артефакты, дошедшие до нас от працивилизации, некоторые из которых являются, по сути, разрозненными частями тер-минала этого суперкомпьютера. Допускаю, что даже не имея полного доступа к системе, отдельные лица способны, при наличии необходимых навыков, поставить перед Супермозгом вполне определённые, хотя и весьма ничтожные в соотношении с его потенциальными возможностями задачи. Надеюсь, это то, что вы хотели услышать от меня, генерал? Если есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу, если нет, полагаю, что в дальнейшем ваше совещание будет касаться сугубо секретных вопросов, поэтому позвольте откланяться.

Снегов благодарит гостя, и когда за ним закрывается дверь, продолжает совещание:
— Господа офицеры, напоминаю, что в течение нескольких лет у нас в разработке, совместно со спецслужбами многих иностранных государств, находится некая анонимная группа, имеющая своей целью очередную попытку установить абсолютную тоталитарную власть над миром. В отличие от большинства своих предшественников, эти люди избрали для достижения своих целей весьма неординарные методы, и это обстоятельство создаёт серьёзный повод для беспокойства. В мои планы не входило проведение этого совещания сегодня, я собирался сделать это несколько позже, однако некоторые обстоятельства вынудили меня несколько ускорить ход событий. Дело в том, что буквально несколько дней назад один из ключевых объектов, имеющих непосредственное отношение к нашей операции под кодовым наименованием «Супермозг», внезапно перешёл в собственность одного моего достаточно близкого родственника. Как разведчик, я не верю в столь маловероятные стечения обстоятельств, однако, тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, пришёл к выводу, что в данном случае это действительно не более, чем простое совпадение. Тем не менее, это вынуждает нас ускорить процесс расследования и внести в его схему необходимые коррективы.

Совещание продолжается, в ходе его различные предложения и идеи подчинённых получают одобрение или отвергаются генералом. Наконец, он отдаёт все необходимые рас-поряжения и объявляет совещание оконченным.
— А вас, Бека;с, я попрошу остаться, — произносит он напоследок знаменитую фразу.

*               *               *

Напившись чая, Мара, Золушка и Ян отправляются осматривать старое крыло замка.
По всему видно, что этими многочисленными помещениями давным-давно никто не пользуется: ещё гораздо более древняя, нежели в жилой части, ветхая мебель, всё вокруг покрыто толстым слоем мягкой серой пыли, по углам висит густая паутина, сквозь невероятно грязные стёкла узких стрельчатых окон едва пробивается дневной свет. Перекосившиеся от времени или разбухшие от сырости массивные двери из морёного дуба открываются с трудом, и Яну приходится прилагать немалые усилия, чтобы справиться с ними.
Время от времени из-под ног с писком выскакивают здоровенные крысы, отчего Золушка всякий раз испуганно вздрагивает, а Марина брезгливо морщится.
Тем не менее, обстановка ей безусловно нравится:
— Если бы я была привидением, — комментирует она, — я поселилась бы именно здесь. А в той половине как-то скучно – чисто, тихо, светло…
— Считаешь, привидения ведут весёлую жизнь? — иронизирует Ян.
— Не знаю. Не было у меня пока знакомых привидений.
Внезапно на фоне дальней стены большого зала, куда они только что вошли, возникает уродливая тень сгорбленного карлика, направляющегося прямо в их сторону.
Золушке едва удаётся подавить вопль, Марина рефлекторно принимает боевую стойку, Ян быстро заходит вперёд, закрывая собой девушек, и напряжённо вглядывается в полумрак.
— Вот вам и первое привидение, — пытается шутить он. — Эй, кто там? Выходи, мы тебя видим!
Привидение медленно приближается к полосе неяркого света, падающего из окна, и через несколько секунд на середине зала возникает Бэрримор.
— Это всего лишь я, сэр. Пришёл сообщить, что ужин готов. Извольте пройти в столовую.
— Чёрт! Как можно делать абсолютно всё по расписанию! — ворчит Марина.
— Ладно, — примирительно произносит Ян. — Пошли, поесть уже и правда хочется.
В сопровождении дворецкого наши герои возвращаются в жилое крыло и проходят в столовую, игнорировав намёк мажордома на то, что к ужину следовало бы переодеться.
При появлении хозяйки Олден, уже сидящий возле стола, почтительно встаёт. Из присутствующих только он одет соответствующим образом.
Ян и Золушка садятся напротив друг друга, Марина, на мгновение задумавшись, усаживается во главе стола.
Изредка переговариваясь, Марина, Ян и Золушка довольно быстро съедают поданные яства; Олден, не привыкший поглощать пищу с такой огромной, как ему кажется, скоростью, практически ничего не успевает съесть и остаётся почти голодным.
— Чай прикажете подать сюда или в гостиную? — церемонно вопрошает Бэрримор.
— В гостиную, пожалуй, — отзывается Мара.
— Покрепче! — просит Ян, с неудовольствием вспоминая бледненький чаёк, которым им пришлось удовлетвориться во время пятичасового чаепития.
Через несколько минут в гостиной, куда все перебрались после ужина, появляется Бэрримор с широким подносом, уставленным многочисленными бутылками и графинами.
— Что это? —  недоумевает Ян.
— Вы же сами просили «покрепче», сэр, — невозмутимо отвечает дворецкий.
— Я имел в виду, чай завари;те покрепче, а не так, как вы тут обычно делаете – одну ложку на дюжину чашек! — объясняет Ян.
— Простите, сэр! Сейчас всё будет исправлено!
Константин поворачивается к выходу, однако Марина останавливает его:
— Э, э! Это тоже оставьте.
Дворецкий молча переставляет содержимое подноса на небольшой столик возле кресел, уходит за чаем и вскоре возвращается со всем необходимым для чаепития.
Марина отхлёбывает из старинной фарфоровой чашки едва более тёмную, чем в первый раз, жидкость и недовольно морщится.
— У нас такой только в поездах подают, да и то лишь в общих вагонах, — комментирует она, едва дворецкий исчезает за порогом. — Если это у них называется «покрепче», давайте, лучше, и вправду виски, или что там ещё имеется. — Олден, будьте любезны, налейте всем, и себя не забудьте.
Олден с готовностью придвигается ближе, разливает напитки. Золушке он, повинуясь её останавливающему жесту, наливает лишь небольшую порцию мадеры, зато у Яна и Марины в стаканах оказывается изрядная доза скотча. Содержимое своего бокала Олден весьма обильно разбавляет содовой из сифона.
За беседой проходит остаток вечера. В течение этого времени Олден ещё не раз подливает напитки, причём себе старается налить как можно меньше, а Яну и Марине плещет щедро, едва ли не по половине бокала.
Часы на камине отбивают двенадцать ударов. На пороге бесшумно появляется дворецкий.
— Леди, сэр, миссис… Простите, но в этом доме принято ложиться не позже полуночи.
— Ну вот же зануда! —  под нос бормочет Марина, однако вслух произносит: — Хорошо, Константин. Мы скоро расходимся. Олден, вы свободны, спокойной ночи.
Ян с девушками ещё некоторое время беседуют, при этом он и Марина выпивают ещё по несколько порций виски, пока Золушка, наконец, не отбирает у них бутылку.
— Пойдёмте уже спать! — настойчиво предлагает она. — Вот увидите, завтра поднимут никак не позже девяти.
— Вот ещё! — недовольно возражает Мара. — Наш дом, сколько захотим, столько и будем спать!
— Но в половине одиннадцатого приедет нотариус, — напоминает Зоя.
— Чёрт! Забыла… Ладно, раз так, пошли уже…

*               *               *

Бекас подсаживается поближе к рабочему столу генерала.
— Ну что, капитан, с последним заданием ты справился блестяще, поздравляю тебя, — довольно произносит тот.
— Виноват, но я обер-лейтенант, — поправляет молодой офицер.
— Вы поглядите на него! Не успел надеть новые погоны, как уже начал старшим по званию возражать! — шутит Снегов. — Капитан, капитан ты, я ещё вчера подписал приказ. Поздравляю. — Как, не надоело изображать уголовника?
— Служба такая, — с лёгкой улыбкой разводит руками Бекас.
— Больше не придётся. В ближайшее время тебе предстоит погибнуть. Да нет, в своей гибели тебе принимать участие нет необходимости, там без тебя управятся. А тебе новое за-дание, слушай. Легенда для тебя уже готова, все документы тоже.
Генерал объясняет агенту суть предстоящей работы, тот внимательно слушает, изредка кивая.
— Собственно говоря, на этот раз тебе и делать-то почти ничего не придётся. Понаблюдай, выясни то, что необходимо, но сам без нужды ни во что не вмешивайся. Вот, можно сказать, почти на курорт тебя отправляю!

*               *               *

Наутро Марина – босая, в длинном мохнатом халате, выбирается на окружающую по верху центральный холл галерею. Выглядит девушка далеко не лучшим образом – круги под глазами, растрёпанные волосы, следы от складок наволочки на щеке. Всем своим видом Мара напоминает прежнюю Маленькую Разбойницу.
Из дверей соседней спальни, зевая, выходит Ян. Он выглядит ненамного лучше – помятое лицо, блестящие глаза, «художественный беспорядок» на голове, торчащая щетина.
— Нехило мы вчера наквасились! — критически оглядев шурина, невесело констатирует Мара.
— Да уж, — печально соглашается Ян. — Кто вчера кричал: «давайте ещё, ребята, покойный дедушка угощает, не пропадать же халяве!»
— Фу! Не напоминай лучше. Стыдно…
Одновременно вздохнув, они расходятся по ванным комнатам.
Минуту спустя из спальни выходит Золушка в розовом пеньюаре и мягких шлёпанцах. Потягиваясь на ходу, она скрывается за дверью третьей ванной.
Через некоторое время все, а также Олден, выглядящий безупречно, собираются в столовой, где их ждёт традиционный британский завтрак.
— Овсянка, сэр! — сообщает Бэрримор пытающемуся заглянуть в серебряную кастрюльку Яну.
Молча переглянувшись, Марина, Золушка и Ян принимаются медленно есть, с отвращением разглядывая содержимое каждой ложки. Олден, которому вчера не удалось нормально насытится, с удовольствием поглощает малоаппетитную субстанцию, работая ложкой несколько быстрее обычного.
Яичница с беконом вызывает у наших героев гораздо больший энтузиазм, и им удаётся, наконец, утолить голод.
После кофе со сливками Олден просит разрешения покинуть столовую.
Едва секретарь выходит, Марина, ёжась, произносит виноватым тоном:
— Да, ребята, лихо мы вчера перебрали! Мне спьяну и впрямь ночью привидение приснилось, та самая женщина в белом, о которой Олден рассказывал. — Сначала умоляла показать ей мёртвого ребёнка, а потом начала канючить, так заунывно: «Подари мне ключ! Подари мне ключ!» Что за ключ такой, на кой чёрт он ей сдался? Надо будет спросить Олдена, может быть, он что-то знает.
— А потом что? — интересуется Золушка. 
— Да хрен его знает! — с сожалением вздыхает Мара. — Заспала, как всегда, самое интересное!
— Мне тоже чушь какая-то мерещилась, — сообщает Ян. — Пришёл среди ночи этот рыцарь – ну, чьи латы в холле стоят, Реджинальд, что ли, и стал вызывать меня на поединок! Я, конечно, послал его подальше, но потом, когда он меня трусом обозвал, собирался и впрямь с ним сразиться, только вот не знал, где меч взять. А потом тоже что-то оборвалось в сознании, ничего не помню, что дальше было.
— Да ты что! — взволнованно восклицает Золушка. — Ян, Ян, это ерунда какая-то, но он мне тоже приснился! Я так отчётливо его видела, слышала, как он тебе биться предлагал, и как ты ответил ему: «Ступай прочь, ржавая железяка! Я не трус, но не имею привычки драться с призраками!» Это же очень редкое совпадение, чтобы двоим одновременно один и тот ж сон приснился!
— Ладно, разберёмся! — резюмирует Ян. — Сон это, или что-то другое…
— Разберёмся! — уверенно заявляет Мара. — Сон, не сон… Но не «белочка», это точно! Для этого долго и упорно надо бухать, с одной пьянки она не случается. К тому же Зойка почти совсем не пила, не то, что мы с тобой.
Возвращается Олден.
— О, вы как раз кстати! — восклицает Марина. — Скажите, Олден, а к вам, случайно, не заходили ночью привидения?
— Привидения? — невозмутимо переспрашивает секретарь. — В какой-то мере да, действительно, можно сказать и так. Мне сегодня приснилось, будто тот медведь, чья шкура лежит в холле, приходил в мою комнату, причём на задних лапах.
— И что? Он напал на вас?
— Нет, что вы! Я просто сказал ему: «Убирайся прочь, мерзкая скотина!», он порычал немного, но вскоре ушёл.
Марина громко зовёт дворецкого, и тот появляется на пороге почти мгновенно – создаётся впечатление, что он всё это время подслушивал за дверью.
— Константин, а вам ничего не показалось странным нынешней ночью?
— Как вам сказать, леди… Действительно, перед самым рассветом мне почудились какие-то звуки… лязг металла… звериный рёв… что-то ещё… Однако, простите, наши комнаты расположены достаточно далеко отсюда, я вполне могу и ошибаться.
— А раньше вам приходилось слышать что-то подобное?
— Ну… в общем, да. Иногда по ночам доносились похожие звуки. Но мы, слуги, как-то уже успели привыкнуть к этим маленьким странностям, чтобы обращать на них внимание. Простите, леди, я слышу звонок у входной двери, мне необходимо впустить пришедшего. Смею полагать, это мэтр Холидей.
Через пару минут появляется нотариус.
— Леди Шелтон, бригадир, миссис Янсен! Рад приветствовать вас. Здравствуйте, Олден. Простите, леди, я приехал несколько раньше срока. На выезде из Кэмелота в такой час обычно бывают невероятные пробки, поэтому я выехал загодя, но сегодня на удивление быстро удалось выбраться из города. Не извольте беспокоиться, я подожду. Смею выразить надежду, что вы уже немного освоились в Бакссервилль-холле?
— О, да! — радостно подтверждает Марина. — Здесь клёво… то есть, замечательно! Как говорится, тепло, светло и мухи не кусают.
В этот момент неизвестно откуда над её головой появляется жирная зелёная муха и начинает, беспорядочно кружа, назойливо жужжать.
— Простите, леди, — в великом смущении лепечет Бэрримор, — не могу даже предположить, откуда она могла взяться!
— Не забивайте голову, Константин! — весело утешает его Марина. — Подумаешь, мухи! Там, в старом крыле, полным-полно пауков, наберите горсть и принесите сюда. Через пару дней ни одной мухи здесь не останется.
— Да, леди… — дворецкий явно ошарашен подобным предложением. — Простите, леди… Я немедленно распоряжусь, чтобы сюда доставили ещё некоторое количество мухоловок.
— Кстати, а кошки здесь нет, случайно? — продолжает веселиться Мара. — Вы бы выпускали её гулять в старую часть замка, там столько мышей и крыс, что ей, несомненно, удалось бы славно поразвлечься!
— Простите, леди, — совершенно серьёзно отвечает Бэрримор, — кошек в доме нет. Есть Арчибальд.
— Это что ещё за зверь?
— Зверь, вы совершенно правы – настоящий зверь! Это мастиф, любимец сэра Чарльза, огромный, как телёнок! После смерти лорда мы вынуждены держать его в клетке, поскольку он никого к себе не подпускает и готов растерзать любого…
— Интересно! Может, нам сходить, посмотреть на него?
— Я бы не советовал делать этого, леди, — деликатно, но твёрдо заявляет Бэрримор. — Это очень злобный пёс, его в наших краях прозвали «Собака Бакссервилля», уж очень он напоминает по повадкам того, из знаменитой повести. Как бы что-то не случилось…
Однако Марина, увлекая за собою сестру и Яна, устремляется во двор, в дальнем углу которого они обнаруживают клетку из массивных железных прутьев, в которой томится огромная собака.
— Эй, Шарик, — окликает зверя Марина, — тю-тю-тю!
Мастиф грозно рычит.
— Арчибальд, давай-ка повежливее! — твёрдым голосом предлагает Ян. — Это, всё таки, твоя новая хозяйка.
В ответ раздаётся ещё более злобное рычание.
— Подождите, ребята, — просит Золушка. — Давайте, я попробую.
Она подходит вплотную к клетке, вплотную прижимает к прутьям ладонь.
— Арчи, маленький! Одиноко тебе здесь, грустно? Потерял ты хозяина, понимаю, как тебе сейчас печально, как плохо… Но мы не враги, мы не желаем тебе зла. Может, ты кушать хочешь? А может, сахарком тебя угостить? —  достаёт из кармана заранее припасённый кусочек рафинада, безбоязненно протягивает ладонь сквозь прутья решётки. —  Кушай, мой хороший, я потом тебе ещё принесу.
Огромный пёс аккуратно, одними губами, берёт сахар, сгрызает его и благодарно лижет всё ещё протянутую ладошку Золушки.
— Поразительно! — вполголоса комментирует происходящее Бэрримор. — Прежде нам едва удавалось его покормить.
— Ну что же вы держите его за решёткой! Немедленно выпустите его отсюда! — возмущённо требует Золушка. — Это замечательный, добрый пёс, он никому не сделает зла. Дайте же ключи!
Бэрримор, недоверчиво косясь на клетку, пятится, затем на несколько минут исчезает в доме, возвращается, протягивая Золушке массивный заржавленный ключ, и тут же вновь исчезает за дверями замка. Золушка выпускает пса из клетки. Тот, обрадованный внезапно обретённой свободой, ластится к ней, возбуждённо повиливая хвостом.
— Арчи, познакомься, — твёрдо предлагает Золушка, — это Ян, мой муж. Это Маришка, моя сестрёнка. Я их очень-очень люблю! Видишь, они хорошие люди, совсем тебя не боятся, и очень хотят с тобой подружиться.
Мастиф подходит к Марине и Яну, внимательно обнюхивает их, затем поочередно лижет ладони.
— Ну вот и подружились! — радостно резюмирует Золушка. — Пойдёмте уже в дом.
Сёстры и Ян в сопровождении Арчибальда возвращаются в замок. В холле их с тревогой ожидают Олден, Бэрримор и Холлидей.
— Арчи, — продолжает Золушка, — это мистер Холидей. Он очень любит собак, он твой друг!
Мастиф медленно подходит к нотариусу, внимательно его обнюхивает и, удовлетворённый результатом, лижет руку.
— Это Олден, — продолжает Золушка. — Он хороший человек.
— Гав! Гав-гав! Гав-гав-гав! Гав-гав-гав-гав! — неожиданно неприязненно реагирует собака.
— Простите, мистер Олден, — смущается Золушка, — почему-то вы ему не понравились.
— Просто я не люблю собак, — сообщает Олден, — и он, очевидно, это как-то почувствовал.
— Арчи, а это Константин. Он хороший чело…
Пёс с грозным лаем срывается с места, бросается к дворецкому, и тот едва успевает выскочить за дверь, плотно захлопнув её за собой.
— Ну ладно, ладно, Арчи. Я же не принуждаю тебя любить тех, кто тебе почему-то не понравился. Просто будь вежливой собачкой и не обижай никого, договорились? Иначе я на тебя очень сильно обижусь, так и знай!
— Р-р-р-р… У-у-у-у-у… — примирительно отзывается Арчибальд.
— Поразительно! — вставляет реплику Холидей. — Насколько мне известно, этот пёс не признавал никого, кроме своего хозяина. Лорд Шелтон даже корм выносил ему всегда сам. И вдруг – такая разительная перемена!
— Зойка! Это же так здорово! — вторит ему восхищённая Марина. — Как тебе это удалось?!
—  Не знаю, —  пожимает плечами Золушка. —  Просто я подумала – ну, специально для него – что мы не враги, ничего плохого ему не желаем, что его хозяин погиб, и ему теперь так одиноко, и мне его очень-очень жалко… Видимо, он понял и поверил мне.
— Ты что, телепатка?!
— Да нет, что ты! Просто, если очень-очень веришь во что-то, не так уж трудно убедить и других в это поверить. Арчи, пойдём на кухню! Чувствуешь, как вкусно пахнет? Это для нас обед готовят. Для тебя там, наверняка, тоже отыщется вкусная косточка!

Золушка с собакой уходят на кухню, остальные возвращаются в холл.
Холидей, нимало не сомневаясь, что его дела несоразмеримо важнее любых иных, незамедлительно переходит к цели своего визита.
 — Леди Шелтон, чтобы пройти процедуру вступления в наследство, вам необходимо подписать ряд документов, которые я для вас подготовил, — сообщает он, выкладывая на стол солидную пачку бумаг. — С вашего позволения я буду, при необходимости, комментировать и разъяснять содержание, а вы, после внимательного прочтения, станете либо ставить свою подпись, либо отклонять условия.
— Да не стану я их читать! — морщится Марина. — Больно уж их тут много. Просто объясните, в чём суть каждого, а я подпишу.
— Как я уже сообщал вам, лорд Шелтон почти всё своё имущество оставил вам. Однако он выдвинул некоторые условия, которые вы обязаны рассмотреть и принять по ним необходимые решения. Во-первых, лорд настаивал, чтобы продолжались пожертвования в следующие благотворительные фонды…
— Много их? — нетерпеливо интересуется Марина. — Впрочем, неважно. Я согласна. Давайте дальше.
— Вы должны оказывать финансовую поддержку оксбриджскому университету, осуществляющему глубокие исследования в области паранормальных явлений…
— Нет вопросов! Где подписать? Дальше!
— В третьих, он убедительно просил вас позаботиться о том, чтобы его собранная с огромными усилиями коллекция артефактов не была разрознена и, либо оставлена вами в собственности, либо передана целиком вышеупомянутому научному учреждению, или иным, список которых лорд приложил к своему завещанию.
— Замётано!
— Что, простите?
— Согласна, говорю. Долго ещё, мэтр? Меня эти бумажки на работе уже задрали, а вы меня ещё и тут ими грузите.
— Что делаю, простите?
— Ну, напрягаете, голову забиваете, парите, заморачиваете… Отнимаете время, одним словом.
— А-а, вот теперь понятно. Не беспокойтесь, нам совсем немного осталось. Ещё одно непременное условие, оговорённое в завещании, заключается в том, что вы обязаны предпринять все возможные меры по поиску других вероятных потомков сэра Роберта и распорядиться наследуемым вами имуществом в отношении этих лиц в соответствии с общепринятыми традициями и велением вашей совести.
— Да что их искать! Вот Зоя, моя сестра, она имеет точно такие же права на это наследство, что и я.
— Маришка, перестань! — в сильном смущении возражает Золушка. — Мне ничего не нужно, ты же знаешь!
— Это ты перестань! Я не виновата, что первой нашли меня, а не тебя. Мы обе – внучки лорда Шелтона, значит, всё пополам. — Задумывается. — Только чур, когда будем делиться, давай так: этот замок со всеми его привидениями – мой!
Даже Холидей, всё ещё никак не привыкший к весьма своеобразному поведению клиентки, улыбается.
— Есть ещё несколько пунктов, менее значительных, — сообщает он. — Зачитывать?
— Нафик! То есть, не нужно. — Марина размашисто расписывается. — Всё?
— Всё. Поздравляю вас, леди Шелтон, со вступлением в законные права наследства!
— Поздравляю со вступлением в законные права владения личными привидениями! — шутит Ян, пародируя произнесённую нотариусом фразу. — Ну, ты рада?
— Рада, конечно. — Марина на мгновение задумывается и неожиданно серьёзно заявляет: — Но не очень. Как-то иначе я себе это всё представляла. И привидения эти какие-то… тоже не очень. По крайней мере, моя леди в белом мне совершенно не понравилась. Скучная, как Олден, и занудная, как Бэрримор. Да и гибель деда мне покоя не даёт. Что-то тут не так, нутром чую! Эх, жаль, Янки здесь нету! Она бы мигом разобралась, в чём дело.
— Яна, как раз, здесь скоро будет, — сообщает Золушка. — Вы же помните, ей присудили какую-то премию Альбионской Королевской медицинской Академии, завтра состоится церемония вручения. А потом она обязательно приедет сюда. Только мне кажется, лучше поручить разобраться во всех этих странностях кому-нибудь из местных.
— Действительно, было бы неплохо порешать со всеми этими непонятками, — соглашается Марина. — Мистер Холидей, вы не могли бы посоветовать какого-то хорошего частного детектива?
— О, да! Есть один замечательный сыщик, мне однажды приходилось обращаться к нему за помощью в одном весьма деликатном деле. Кажется, у меня сохранилась его визитная карточка. — Роется в визитнице. — Вот, пожалуйста.

Заходит Бэрримор, с почтительным полупоклоном подаёт на серебряном подносе запечатанный конверт.
— Леди, только что почтальон доставил это.
Марина берёт письмо, читает адрес: «Лорду Шелтону, Бакссервилль-холл, Кент». Что это? Это же адресовано деду.
Холидей внимательно разглядывает надписи, затем произносит:
— Считаю, с учётом сложившейся ситуации вы вправе вскрыть этот конверт.
— Ну, хорошо, — пожимает плечами Марина. — Что здесь? «Уважаемый сэр! Дорогой дядя! Находясь по делам в Альбионии, не могу не воспользоваться случаем, чтобы повидаться с вами, ведь в последний раз это случилось более восьми лет назад. Очень надеюсь, что мой визит доставит вам не меньшую радость, чем мне самому. Сообщите, когда вам будет всего удобнее меня принять. С нетерпением жду встречи. Ваш внучатый племянник Пол Снайп» Олден, кто такой этот Пол Снайп?
— Не имею представления, — пожимает плечами секретарь. — Возможно, один из дальних родственников сэра Чарльза.
— Если мне не изменяет память, — сообщает Холидей, — где-то в Америке с незапамятных времён проживал кузен лорда, не могу сейчас припомнить его имени. Видимо, этот Пол Снайп его сын или внук.
— Как же нам поступить в данной ситуации? — спрашивает Марина. — Посоветуйте, мэтр. Очевидно, этот Пол по каким-то причинам не знает, что лорд Шелтон оставил этот свет.
— Думаю, вам следует пригласить мистера Снайпа погостить в замке, а о гибели сэра Чарльза сообщить ему лично.
— Хорошо, так и поступим. Олден, отправьте, пожалуйста, мистеру Снайпу приглашение. 

*               *               *

Гостиная дома 221-б на Бейкер-стрит в столице Альбионии Кэмелоте.
Возле окна Шерлок Холмс и доктор Ватсон, старомодно одетые изрядно пожилые люди. Холмс сидит в кресле с неизменной трубкой в зубах, Ватсон стоит рядом, оперевшись ладонью на подоконник.
— Ну что, мой друг, вы ещё на забыли моих уроков? — с лёгкой усмешкой произносит знаменитый сыщик. — К примеру, что вы можете сказать вон о той троице, что переходит сейчас наискосок нашу улицу?
Ватсон нацепляет на нос массивные очки с толстыми стёклами, пристально вглядывается.
— Во-первых, эти две леди – сёстры.
— Браво, мой друг! Этого очень сложно было бы не заметить! — иронизирует Холмс. — Я бы сказал больше – не просто сёстры, а близнецы.
— Разумеется. Хотя они, всё же, изрядно отличаются друг от друга. Далее: их спутник – военный, это видно сразу, несмотря на штатский костюм. Не просто военный, а офицер, а судя по возрасту, капитан или даже майор.
— Что ещё?
— Пожалуй, не ошибусь, если добавлю, что все они – иностранцы.
— Всё?
— Пожалуй, всё.
— Что ж, недурно! Позвольте добавить: эти женщины, хотя и двойняшки, росли и воспитывались в разных семьях, я бы даже сказал, в очень различных социальных условиях. Джентльмен, как вы абсолютно верно заметили, офицер, однако не капитан и не майор, а бригадир, несмотря на достаточно молодой для такого чина возраст. Ещё могу сказать на-верняка – он супруг одной из сестёр, а именно той, которая слева от него. Обратите внимание – с её сестрой он обращается уважительно и доброжелательно, можно даже сказать, по-братски, с ней же самой – заботливо, нежно, ласково. Очевидно, за те девять лет, что они живут вместе, их чувства отнюдь не остыли.
— Девять лет?! Вы сказали девять лет?! Что, об этом тоже способен поведать ваш знаменитый дедуктивный метод?!
— Терпение, мой друг, терпение, — пряча улыбку, продолжает Холмс. — Это ещё не всё. Да, они иностранцы, однако совсем недавно стало известно, что по происхождению сёстры – наши соотечественницы, британки, хотя сами они до последнего времени об этом даже не подозревали. Могу ещё сообщить, что у сестёр не только разные фамилии, и отнюдь не потому, что они обе замужем –
они носили разные и до замужества, но и отчества – вы должны знать, что в Сарматии, откуда они прибыли, к личному имени при    официальном или просто вежливом обращении добавляется имя отца. Ватсон, род занятий джентльмена вы определили совершенно точно, а что скажете о дамах?
— На светских бездельниц они отнюдь не похожи, однако и на тех, кто зарабатывает на жизнь физическим трудом, тоже. Осмелюсь предположить, что первая работает в каком-то учреждении, а вторая подвизается, скорее всего, в сфере бизнеса. Причём она не рядовой менеджер, а старший, или… да-да! – возможно, даже руководит одним из ведущих отделов.
— Браво! Точнее скажу, что супруга бригадира – ваша коллега, врач, а её сестра – глава крупного коммерческого холдинга, весьма серьёзная бизнес-леди. Напоследок могу добавить: дамам по 28 лет, бригадиру 34.
Ватсон с округлившимися от удивления глазами эмоционально восклицает:
— Помилуйте, Холмс! Я знаю вас более четырёх десятков лет, но даже не подозревал, что вы способны на ТАКОЕ!
Холмс добродушно хохочет:
— Простите великодушно, мой друг, я же вас попросту разыграл! Разумеется, никакая дедукция не способна предоставить столь исчерпывающие сведения. Просто я, когда увидел этих столь непохожих сестёр-близнецов и их спутника, вспомнил, о чём было написано в вечерних газетах, которые вы либо вовсе не читали, либо не смогли увязать прочитанное с этой компанией. А написано там было, что наследница титулов и имущества покойного лорда Шелтона в сопровождении сестры и её супруга, командира отдельной бригады республиканских гренадёров Сарматии, вчера прибыла в Альбионию на собственной яхте. Мне оставалось только взять с полки справочник «Кто есть кто?», чтобы выяснить всё, о чём я вам сейчас поведал.
— Уфф! — облегчённо выдыхает Ватсон. — Я и вправду решил было, что в вас внезапно проявились какие-то сверхъестественные способности!
— Способности мои самые обычные. Ладно, хотите взять реванш? Тогда скажите, куда эта троица направляется?
— Да откуда же я могу это знать? Очевидно, они впервые в Альбионии и осматривают достопримечательности Кэмелота.
— Помилуйте, мой друг! Ну какие у нас на Бейкер-стрит достопримечательности, кроме нашего дома да ещё этого нелепого моего прижизненного памятника, который был воздвигнут в результате того, что вы самым бессовестным образом преувеличили и приукрасили мои скромные подвиги в своих заметках. Нет, они идут сюда, к нам, и вы вскоре в этом сами убедитесь.

Действительно, через пару минут раздаётся звонок в дверь, и вскоре миссис Хадсон впускает в гостиную Марину, Золушку и Яна.
— Заходите, заходите, уважаемые гости, — любезно приглашает Холмс, — рассаживайтесь, где вам удобно. Бригадир, думаю, вон то кресло будет для вас в самый раз. Миссис Янсен, а вам рекомендую занять вон то, оно самое мягкое. Леди Шелтон, садитесь поближе, поскольку именно вы, полагаю, станете излагать суть дела, которое вас к нам привело.
— Как?! — изумляется Марина. — Вы знаете, кто мы такие?
— Не далее, как несколько минут назад я поведал моему другу Ватсону, как мне это удалось. Однако думаю, что вы прибыли вовсе не затем, чтобы послушать рассказ о моих дедуктивных способностях. Полагаю, ваш визит связан с желанием поручить мне рас-следование обстоятельств убийства лорда Шелтона?
— Убийства?! — восклицает Золушка. — Но ведь полиция установила, что это был несчастный случай!
— К сожалению, полицейские следователи нередко ошибаются, будучи не способны тщательно собрать все необходимые улики, а главное, не умея должным образом проанализировать все имеющиеся в их распоряжении факты. Я убеждён, что смерть сэра Чарльза произошла в результате хладнокровного, тщательно спланированного преступления.
— Но если это так, кто и каким образом совершил его? — спрашивает Мара.
— А вот это, я думаю, вы и желаете выяснить с моей помощью.
— Если честно, мистер Холмс, мы шли к вам вовсе не за этим. То есть, смерть дедушки нам тоже показалась весьма странной, и нам хотелось бы разобраться в деталях, однако до того момента, как вы заявили об убийстве, нас более интересовали некоторые странные вещи, происходившие в Бакссервилль-холле.
— Вы имеете в виду якобы обитающие там привидения? Я слышал о них, об этом много писали в газетах.
— Именно. Однако теперь, когда вы сказали, что это убийство…
— Понимаю. С учётом новых для вас фактов вы хотите поручить мне расследование таинственных, с вашей точки зрения, явлений в замке, а также установить убийцу или убийц лорда Шелтона. Я согласен. Признаться, мне самому давно очень хотелось этим заняться, однако по новым законам я не имею на это права, покуда не обладаю никаким формальным статусом в этом деле. Но, поскольку вы меня нанимаете, я такой статус обретаю и готов заняться этим делом немедленно.
— Весьма признательна вам, мистер Холмс. Назовите, пожалуйста, сумму вашего гонорара.
— Одна гинея.
— В час?
— Помилуйте, миледи! Я же не сотрудник мелкого детективного агентства, занимающегося слежкой за неверными супругами. Одна гинея в случае успешного завершения всего этого дела.
— Но это же ничтожно мало!
— Поверьте, деньги, как таковые, меня никогда особо не интересовали, а теперь и подавно. Того, что удалось заработать за четыре десятилетия, с лихвой хватит до конца моей жизни, а жить вечно я не собираюсь, несмотря на то, что мой друг и биограф доктор Ватсон уже постарался сделать меня едва ли не бессмертным. Ну, хорошо, если вы считаете, что одной гинеи недостаточно, добавьте два шиллинга и шесть пенсов, которые составят сумму подоходного налога, чтобы я её получил в чистом виде, и больше не станем обсуждать этот вопрос. Завтра в полдень мы с доктором прибудем в Бакссервилль-холл, чтобы внимательно осмотреть всё на месте, и приступим к своей работе, а пока расскажите подробно, что вам удалось услышать от обитателей замка и что произошло с вами самими за последние сутки.

*               *               *

Гостиная солидного загородного особняка, обставленная в чопорном викторианском стиле.
За просторным круглым столом пятеро мужчин с строгих тёмных костюмах. Первому из них, седовласому гиганту с орлиным носом и пронзительным взглядом чёрных глаз, за семьдесят, остальные – люди средних лет. Старик, явно главный среди собравшихся, берёт слово:
— Господа, давайте обсудим сложившуюся ситуацию. Теперь уже вполне очевидно, что устранение лорда Шелтона стало нашей огромной ошибкой. Увы, никто не мог предположить, что внезапно появится его другая наследница, у которой несравнимо больше прав на его имущество, среди которого интересующие нас объекты, нежели у нашего человека. Это ваш прокол, Завулон, поскольку разведка – это по вашей части.
Пока совершенно неудовлетворительны и результаты работы с новоявленной наследницей. Эта леди Марианна оказалась отнюдь не так проста, как думалось вначале. Она почти равнодушно отнеслась к огромным богатствам рода Шелтонов, однако при этом сразу заинтересовалась тем, о чём ей знать совершенно не следует, и стала совать нос куда не нужно. Идея выпросить интересующие нас предметы в первую же ночь была, разумеется, абсолютно непродуманной, я бы сказал, совершенно дурацкой. Джа;дис полная идиотка и совершенно дрянная актриса. Она рассчитывала напугать новую хозяйку за;мка? Это её-то, прошедшую огонь, воду и медные трубы! Неужели сложно было заранее выяснить, с кем имеем дело? Однако эта Марианна, при всём своём остром уме, невероятной практичности и запредельной смелости – романтичная дура! Неужели нельзя было сыграть на её слабости к приключениям и зашкаливающем благородстве? Она сама отдала бы нам Ключ, если бы суметь найти к ней правильный подход.
Саурон, что нам вообще ещё про неё известно? Главное, смогла бы она сама воспользоваться Ключом, если бы знала о его предназначении?
— Покуда не удалось прояснить, обладает ли она теми способностями, которые нас интересуют. Достоверно известно, что в прошлом ей очень везло в азартных играх – сейчас она в них почти не играет; ей нередко удаётся избегать опасных ситуаций или ловко выкручиваться из таковых… Но это, в сущности, всё. Никаких серьёзных данных, позволяющих утверждать, что она обладает хоть какими-то экстрасенсорными способностями, мы не имеем. Правда, не далее как вчера её сестре-близнецу удалось весьма быстро приручить невероятно злобного пса, живущего в замке, с которым прежде никто не мог совладать, кроме самого; покойного Шелтона. А более ранние сведения говорят о том, что эта сестра, будучи по профессии врачом, нередко вполне успешно использует нетрадиционные методы исцеления.
— Что ж, это уже кое-что. Но продолжайте искать, нам необходимо совершенно точно знать, возможен ли «план Б», либо не стоит тратить силы и время на его детальную доработку.
— Полковник, — подаёт голос ещё один из присутствующих, — появилась ещё одна тревожная информация. Эта леди Марианна, не удовлетворённая проведённым полицией следствием по делу гибели лорда Шелтона, наняла детектива, чтобы возобновить рассле-дование в частном порядке.
— Вот как? И кто же, Волан-де-Морт, этот детектив, позвольте узнать?
— Шерлок Холмс из Кэмелота.
— Что?! — старик теряет выдержку и вскакивает. — Это же тот самый сыщик, что много лет назад разоблачил и погубил босса, профессора Мориарти! Нам тогда пришлось приложить титанические усилия, чтобы сохранить организацию. И вот теперь он снова встаёт на нашем пути! Это ужасно, он способен очень многое раскопать и серьёзно помешать нашим планам.
— В таком случае, возможно, следует устранить его?
— Вы с ума сошли! Ни в коем случае! Шерлок Холмс – чересчур известная личность, легендарная. Его насильственная смерть может иметь самые непредсказуемые последствия. Мы поступим иначе. Организуйте, чтобы его нанимательница, леди Марианна, сама исчезла на некоторое время вместе со своими спутниками. Да постарайтесь всё обставить так, чтобы и Холмс, и полиция как следует поломали голову. Если это собьёт его с толку, у него будет значительно меньше времени, чтобы разобраться в гибели лорда Шелтона.
— Я понял вас, полковник. Тотчас же отдам распоряжение Вервольфу, Джадис и Гному.
— Сделайте так, — продолжает старик, — чтобы они оказались в таком месте, откуда будет весьма затруднительно выбраться, в какой-нибудь безнадёжной глуши, где никто их не знает, где никому нет дела до их титулов, чинов, званий, общественного положения, их капиталов, где нет нормальной связи. Возможно, помыкавшись некоторое время без документов и денег, они с благодарностью примут помощь человека, которого мы им подошлём, и в качестве этой благодарности Марианна – как знать! – подарит их спасителю то, что он попросит, тем более, она не имеет понятия о его подлинной ценности; и тогда Ключ законным образом окажется в руках нового владельца, и тот обретёт безусловное право воспользоваться им.
— Насчёт «спасителя» довольно примитивная идейка, — скептически комментирует четвёртый из собравшихся.
— Согласен с вами, Мерлин, — невозмутимо отзывается полковник, — однако в сложившемся положении мы должны попытаться использовать все шансы, даже такие ничтожные. Впрочем, пока не станем строить по этому поводу какие-то планы; возможно, никакого «спасения» организовывать не придётся. Посмотрим, как станут развиваться события.

*               *               *

Марина собирается ложиться спать, однако, едва начинает раздеваться, раздаётся скрип двери. На пороге появляется вчерашнее привидение – женщина в белых ночных одеждах.
— А, это опять ты! — Марина без особого интереса рассматривает ночную гостью. — Выходит, ты, всё же, не спьяну мне привиделась. Ну, что тебе на этот раз нужно?
— Подариии Клюююч! — заунывным голосом просит привидение.
— Ну что ты заладила одно и то же! — разочарованно тянет Марина. — Я, когда сюда ехала, надеялась поразвлечься, а тут… Привидения должны быть забавные, а иначе какой от вас прок! Зануда ты! Заладила: подари ключ, подари ключ… Ну, допустим, подарю; а нафик он тебе нужен? Ты же привидение, и так через любую закрытую дверь пройдёшь. Хочешь, я тебе лучше колечко с брюликом подарю?
— Подари Ключ… — тоскливым голосом настаивает привидение.
— Да пошла ты! — психует Марина. — Вот что: теперь я здесь хозяйка! И все будут делать так, как я хочу! Будешь плохо выполнять свою работу – уволю к чёртовой матери, ищи тогда себе другой замок!
— Подари Ключ… — не обращая внимания на её слова, гундосит привидение.
— Ах, ты, зараза! Ну, вот что: если ты сейчас изобразишь что-нибудь по-настоящему прикольное, можешь забирать всё, что пожелаешь. Шмотки, побрякушки, ключ от квартиры, где деньги лежат, или любой другой, который тебе так хочется заполучить. А если этого не можешь, тогда пошла прочь! Нафик мне нужно такое привидение, от которого зевота одоле-вает.
Мара зевает, в этот момент женщина в белом выхватывает из складок одежды баллончик и прыскает ей в приоткрытый рот.

*               *               * 

Ян выходит в холл последний раз покурить перед сном. Едва он делает первую затяжку, рыцарь в железных латах отделяется от стены и подходит к нему, недвусмысленно размахивая мечом.
— Ну, что – будем драться, или ты, всё-таки, трус? — вызывающе спрашивает он. — Да трус, конечно же, трус, трус, трус!
— Ах ты, железное отродье! — злится Ян, хватая один из многочисленных мечей, развешанных на стенах холла. — Ну, что же, давай! Я покажу тебе, кто из нас трус! Только имей в виду, что по фехтованию у меня первый разряд, и я владею такими приёмчиками, которые вам в ваши средние века даже не снились!
Между Яном и рыцарем завязывается ожесточённый фехтовальный поединок.
Ян дерётся достаточно умело, однако видно, что его соперник – фехтовальщик гораздо более опытный и, если бы не изрядно сковывающие движения латы, Яну пришлось бы очень нелегко.
Несколько раз ему удаётся нанести противнику основательный удар, однако в каждом случае латы надёжно защищают рыцаря.
В конце концов тот ловким ударом выбивает из руки Яна меч и бьёт его плашмя по голове своим клинком.
Ян теряет сознание и обрушивается на пол холла.

*               *               *

Золушка читает перед сном в кресле возле камина, ожидая мужа.
Внезапно из старинного арабского кувшина, стоящего на маленьком круглом столике подле двери, начинает подниматься бело-жёлтый дым, постепенно трансформируясь в образ старика хрестоматийной восточной внешности – смуглого, с длинной седой бородой, в пёстром халате и огромном, украшенном драгоценными камнями тюрбане.
— Я Гассан Абдурахман Сулейман Абдул-Надул Джафар ибн Дауд Сахаб оглы! — заявляет призрак, — султан джиннов, великий повелитель магрибов, эмир и владетель дэвов, ифритов и шайтанов. Жалкая девчонка, сейчас силою моих волшебных чар я отправлю тебя в неведомые края, чтобы ты никогда больше не увидела этих стен!
Вырывает из бороды три волосинки, рвёт их на мелкие части и бормочет заклинание:
— Махалай-бахалай! Трах-тибидох-трах! Милли-ванилли! Ширли-мырли! Уоки-токи!
Золушка, теряя сознание, медленно опускается на ковёр.

*               *               *

Молодой, лет двадцати восьми, человек дёргает за верёвку колокольчика, привязанного возле ворот Бакссервилль-холла.
Привратник, услыхав имя прибывшего, с поклоном пропускает его во двор, где на крыльце замка того встречает Бэрримор.
— Полагаю, вы – мистер Снайп, двоюродный кузен леди Марианны?
— Тебе бы в разведке служить, братец! — весело отзывается посетитель. — Да, я он самый и есть, Пол Снайп, двоюродный внучатый племянник хозяина этого дома, хотя я и не знаю никакой леди Марианны. Может быть, я уже могу войти? Мне не терпится поскорее увидеть дорогого дядюшку и обнять его! Где же он? Скорее сообщите ему, что я приехал!
— Сэр Чарльз умер, сэр, — сухо сообщает Бэрримор, принимая приличествующее моменту трагическое выражение лица.
— Как так?! Мне ничего об этом не сообщили…
— Погиб в результате несчастного случая, сэр. Мы все глубоко скорбим о столь тяжёлой утрате, — с несколько преувеличенным трагизмом произносит дворецкий.
— Вот так дела… — обескуражено тянет Снайп. — Какое несчастье! Для меня эта потеря невосполнима, ведь после смерти матушки и отца дядюшка Чарли оставался для меня единственным родным человеком на свете! К тому же, я рассчитывал пожить некоторое время в замке, вот какая досада…
— Вы можете остановиться здесь, мистер Снайп, — невозмутимо сообщает Бэрримор, с подозрением оценивая столь несопоставимые по глубине поводы для печали.  — Относительно вас мною получены соответствующие указания от леди Шелтон.
— Леди Шелтон, леди Шелтон… — слегка рассеянно повторяет Снайп, — ах, да, как же! Я же действительно получил приглашение погостить в Бакссервилль-холле, подписанное леди Шелтон, однако вчера не придал особого значения подписи, решив, что дядюшка на старости лет вдруг женился.
— Леди Шелтон – внучка покойного сэра Чарльза, — невозмутимо объясняет Бэрримор.
— Ах, вот как? Выходит, я ошибся, и она вовсе не супруга дядюшки Чарли, а моя двоюродная кузина? Где же она? Я только что впервые услышал о её существовании, но кажется, уже успел полюбить её всем сердцем! Где же она, моя дорогая сестрица? Проводите меня к ней поскорее!
— Простите, сэр, но в нашем доме случилось ещё одно несчастье: минувшей ночью леди Марианна вместе со своими спутниками внезапно исчезли, и поэтому вас некому принять.
— Как исчезли? Совсем?
— Не могу знать, сэр. Надеюсь, не насовсем, и через некоторое время вы сможете увидеться с вашей родственницей, леди Марианной. Прошу вас, проходите в дом, сейчас я распоряжусь, чтобы вам показали вашу комнату.
В сопровождении горничной Снайп проходит в отведённую ему комнату, извлекает из сумки вещи и раскладывает их по полкам шкафов. На самом дне сумки видна блестящая, в обрамлении полированного дерева на рукоятке, пятнадцатизарядная Беретта.

*               *               *

Марина, Золушка и Ян почти одновременно приходят в себя на пустынном песчаном пляже, омываемом водами безбрежного океана.
— Ого! — оглядываясь, восклицает Ян. — Кажется, это вовсе не Альбиония.
— С чего ты взял? — интересуется Марина.
— Посмотри вокруг: на небо, на море, на природу. Здесь всё совершенно по-другому.
— Действительно… Похоже, мы сейчас где-то на Тропике Рака.
— Скорее, на Тропике Козерога, — поправляет Золушка. — Видите, вон там – Южный Крест. Значит, мы где-то в Южном полушарии.
— Вот чёрт! Выходит, эти гады действительно перебросили нас сюда силою колдовства. Вот гадина! — ругается Марина.
— Кто?
— Да эта, в белом. Сесилия, или как там её. Вернусь, мало ей не покажется!
— Вернись сначала, — со вздохом замечает Золушка.
— Ладно, девчонки, пошли отсюда, — предлагает Ян. — Надо же разобраться, куда нас занесло.
Через несколько миль показывается небольшой городок, на окраине которого обнаруживается кафе под вывеской на пиренейском языке.
— Давайте глянем, сколько у нас денег, — предлагает Марина.
Ян и девушки шарят по карманам, однако в домашней одежде удаётся отыскать лишь несколько случайно оказавшихся там мелких купюр и монет.
— Фигня! — не отчаивается Мара. — Сейчас загоним кому-нибудь Зойкины серёжки. Вот какого лешего ты лишь серебряные побрякушки носишь? Ладно я – вообще не ношу никакие, но ты-то могла бы золотые с брюликами нацепить, были бы сейчас в шоколаде!
Серьги удаётся продать лишь весьма недорого, однако на первое время денег должно было хватить, как прикинула Марина, изучив цены некоторых выставленных в витринах крохотных лавочек товаров.
Компания заходит в кафе, заказывает скромный завтрак.
Через некоторое время к их столику развязной и не слишком твёрдой походкой подходит крутой мачо в ободранных чёрных «техасах» и сдвинутом на затылок сомбреро.
Оставшаяся за его столиком компания подбадривает приятеля:
— Давай, Хосе! Ты давно уже мечтал с близняшками покувыркаться!
— Поди-ка, погуляй, парень! — небрежно обращается Хосе к Яну. — Мне тут с сеньоритами потолковать надо.
— А ты спросил, хотят ли они с тобой разговаривать? Давай, топай отсюда.
— Что?! Это ты мне сказал?! Мне?!!
Толкает Яна в грудь, тот умело перехватывает его огромную руку, швыряет противника через плечо на пол.
Друзья Хосе срываются с места, кидаются ему на подмогу.
Завязывается обычная в подобных ситуациях потасовка. Ян и Марина, не привыкшая в таких случаях оставаться в стороне, дерутся спина к спине. Золушка, во время своих прежних приключений тоже получившая кое-какой «боевой опыт», лупит нападавших по спинам и головам стулом.
Получив от Яна очередной удар в челюсть, Хосе вдруг опускает руки и восторженно хохочет.
— Здо;рово ты меня отделал! Редко кому такое удаётся. Я – Хосе.
— Ян, — пожимает протянутую необъятную ладонь Ян.
— Будь моим гостем, Хуан! Амигос! — объявляет он приятелям. — Это мой друг Хуан. А эти сеньориты пришли с ним, и только с ним же и уйдут. А если кому-то что-то не ясно, тот будет иметь дело со мной.
— Буэнос диас, мучачо, — включается в разговор Марина. — Может, скажете, где мы? Мы вчера набухались, раскумарились, взяли самолёт и полетели кататься; летели-летели, а потом гробанулись в океан тут от вас неподалёку. Еле на берег выбраться сумели.
— В Лаплатии вы, сеньорита. Ишь, куда вас занесло! А откуда летели?
— А чёрт его знает! — увиливает от ответа Марина. — Мы уже вторую неделю гудим, где вчера были, нифига не помним. А число сегодня какое?
— Тринадцатое сегодня, пятница.
— Тринадцатое чего?
Её вопрос встречается дружным хохотом.
— Вот это по-нашему! — восхищённо комментирует Хосе. — Июня, разумеется. А ты думала, декабря?
— Ничего себе… — изумляется Мара, переглядываясь со спутниками. — А ведь тринадцатое было вчера… Причём, вчера было тринадцатое вечером, а сегодня тринадцатое ут-ром… Неужели и впрямь колдовство?
— Да не парься ты! — добродушно успокаивает Хосе, не особо вдумываясь в смысл услышанного. — Подумаешь, один день потеряла! Я однажды так забухал, что целая неделя из жизни вывалилась!
Приятели Хосе с уважением смотрят на своего вожака.
— А не сгонять ли нам, амигос, в столицу? — внезапно предлагает тот. — Скучно тут у нас, в Макондо. А там сейчас должно быть весело. Государственный переворот, путч, по-нашему. Давненько ничего такого не бывало, обычно у нас это не реже, чем раз в три-четыре года случается.
Ян и Золушка морщатся, однако Марина шепчет:
— Пожалуй, стоит согласиться. Путч у них или ещё что-то, нам пофиг, а в столицу нам по-любому нужно, в этой глуши наверняка аэропорта нет, а нам надо поскорее выбираться из этой чёртовой Лаплатии.
— Ты права, — соглашается Ян. — Хуан, амиго, мы с вами.
Компания грузится в обшарпанный жёлтый автобус с длинным капотом, разрисованный по бокам всяческой чертовщиной.
Хосе садится за руль, машина трогается в путь, оставляя за собой густой шлейф чёрного дыма.

*               *               *

Поскольку самолёт прилетел в Кэмелот в начале ночи, Яна решает не звонить своим, и отправляется в отель.
На следующий день, высидев несколько часов на по-альбионски чопорной и невероятно скучной церемонии вручения премий, она, под надуманным предлогом отказавшись от приглашения на банкет, отправляется в Бакссервилль-холл. Хотя о её намерении посетить замок заранее известно, Яна всё же решает появиться без предупреждения, собираясь сделать маленький сюрприз.
Невдалеке от отвилки к замку, за поворотом на которую до него остаётся менее полумили, Яна замечает на шоссе странные следы и просит таксиста остановиться.
— Создаётся впечатление, — бормочет она себе под нос, разглядывая три строго параллельных чёрных полосы, — что трое сумасшедших байкеров разогнались до огромной скорости, а потом резко затормозили, причём двое крайних сделали это одновременно, а средний на мгновение позже. Это могло бы быть вполне подходящим объяснением, если бы эти пресловутые мотоциклы не были такими огромными. Впрочем, какое мне до этого дело?
Едва прибыв в Бакссервилль-холл, девушка узнаёт от впустившего её привратника о случившемся в замке сегодняшней ночью.

*               *               *

Древний школьный автобус въезжает в столицу Лаплатии Буэнос-Кабальерос.
На улицах повсюду стоят танки, бронетранспортёры, армейские грузовики и джипы, расхаживают вооружённые солдаты и полицейские, однако похоже, до прибывших никому нет особого дела. Остановивший автобус патруль ограничивается беглой проверкой водительского удостоверения Хосе, однако то, что водитель в хлам пьяный, полицейских совершенно не волнует. Пассажиров вообще удостаивают лишь поверхностным взглядом.
Хосе припарковывает автобус между двумя танками, с трудом выбирается из кабины.
— Амигос, я тут знаю один классный барчик неподалёку, — сообщает он, оглядываясь по сторонам, — давайте, вначале туда завалимся, а после разберёмся, как нам тут повеселиться.
Компания вываливается из автобуса и устремляется за вожаком. Ян и девушки остаются на месте, однако приятели Хосе весело увлекают их за собой.
— Всем текилы и пива за мой счёт! — громогласно приказывает Хосе бармену, обрадованному появлением в полупустом заведении столь многочисленной компании. — А скажи-ка, амиго, что у вас здесь происходит? Говорили, будто бы путч, мы примчались сюда на всех парах, а тут скукотища…
— Какие-то партизаны напали на президентский дворец, хотели власть свалить. Да ничего у них не вышло. Отбили их отряды, всего-то часа два заварушка длилась. Так что ничего интересного вы, мучачос, здесь не увидите.
— Обидно, обидно! — разочарованно вздыхает Хосе. — Мы-то думали, настоящий путч, хотели поглазеть да порезвиться.
По телевизору, подвешенному на дальней стене забегаловки, показывают новости. На экране мелькают кадры движущейся колонны танков, отрядов солдат, коротких перестрелок… Наконец, недавнюю хронику сменяет изображение диктора.

«В результате слаженных действий армии и полиции неуклюжая попытка захвата власти мятежниками была успешно пресечена. В ходе операции удалось захватить одного из лидеров неудавшегося государственного переворота…»

На экране появляется лицо задержанного революционера.
— Зойка! — ошеломлённо восклицает Марина, выскакивая из-за столика и подбегая поближе к экрану. — Это же Ихтиандр!
— Точно… Это она… — растерянно соглашается Золушка. — Как же так…
— Пошли! — решительно командует Марина.
— Куда? — удивлённо спрашивает сестра, а Ян, которому Александра знакома лишь по рассказам близких, пожимает плечами.
— В тюрьму, конечно! Может, удастся добиться свидания.

*               *               *

Шерлок Холмс в сопровождении доктора Ватсона бродит по Бакссервилль-холлу, внимательно изучая обстановку.
— Смотрите, как интересно получается, друг мой! Эти люди пришли, чтобы нанять нас для расследования одного дела, поручили другое, а в результате нам придётся заниматься ещё и разгадкой их собственного исчезновения. Всё это весьма странно!
— Надеюсь, они живы?
— В этом нет ни малейших сомнений! Вполне очевидно, что у затеявших всё это совершенно иные планы. Однако обратите внимание: нигде, кроме холла, нет никаких следов борьбы. Несмотря на это, нетрудно сделать элементарный вывод: исчезли они не по своей воле. Но, увы, покуда мы не разгадаем две первые загадки, нам не справиться с третьей, ибо она, вне всякого сомнения, самым теснейшим образом связана с ними.

В холле почти неслышно появляется Пол Снайп. Вежливо раскланивается с находящимися там, однако не спешит представиться, и тогда Холмс, пристально оглядев молодого человека, спрашивает:
— Имею все основания полагать, что вы внучатый племянник сэра Чарльза, мистер Снайп? Вот чудесно, что вы появились в Бакссервилль-холле. Я – Шерлок Холмс, частный сыщик, это мой друг и помощник доктор Ватсон.
— Совершенно верно, мистер Холмс, я Пол Снайп, внук кузена дядюшки Чарли. На днях я прибыл по делам из Северной Кордильерии, а когда завершил их, направился сюда, чтобы повидать дядюшку. И вот я здесь, а его, моего единственного остававшегося до недавнего времени в живых родственника, уже нет на этом свете… Мне уже известно, что моя любимая сестрица поручила вам выяснить обстоятельства его трагической кончины. Что ж, не смею вам мешать.
— Возможно, вы захотите посмотреть, как мы будем работать?
— О нет, что вы, сэр! Разумеется, я искренне заинтересован в скорейшем результате, однако наблюдать за процессом детективного расследования… Нет, увольте, мне это совершенно не интересно. Тем более, что я ничего в этом не смыслю. Однако, если вам вдруг понадобится моя помощь, смело обращайтесь, я всегда к вашим услугам.
— Благодарю вас, мистер Снайп. Непременно воспользуюсь вашим любезным предложением, если это станет необходимо.
— Тогда позвольте оставить вас. Собственно говоря, я спустился лишь для того, чтобы осмотреть охотничьи трофеи дядюшки Чарли и его предков, многие из которых собраны вон в той комнате. Помнится, когда я в последний раз гостил у него восемь лет назад, меня очень впечатлила эта коллекция.
Снайп проходит через холл и исчезает в дверях одной из комнат, оставляя дверь неплотно прикрытой.

По одной из боковых лестниц в холл спускается Олден. Холмс внимательно оглядывает молодого человека и заявляет:
— Полагаю, вы помощник леди Шелтон?
— Секретарь. Здравствуйте, сэр. Меня зовут Олден.
— Здравствуйте, мистер Олден. Надеюсь, вы осведомлены о том, что леди Шелтон…
— Да, мне известно, что леди попросила вас разобраться с некоторыми странностями, происходившими в последнее время в замке, — не вполне вежливо перебивает секретарь.
— Именно так. Но не только. Мне поручено также провести расследование обстоятельств гибели лорда Шелтона.
— Сэр, насколько мне известно, следствие по делу о его смерти уже проведено полицией самым тщательнейшим образом. Сам обер-комиссар Лестрейд держал это дело на личном контроле. Абсолютно достоверно установлено, что сэра Чарльза, находившегося в ту роковую ночь в этом холле, внезапно что-то очень сильно напугало; он бросился в сторону от того места, где в тот момент стоял, запнулся за край вон той медвежьей шкуры, упал, во время падения инстинктивно пытался ухватиться за рыцарские доспехи, в результате чего они рухнули вниз, и меч, который, так же, как сейчас, находился в руке, ударил несчастного лорда по голове, нанеся смертельную рану.
— Благодарю за подробности, мистер Олден, хотя я и читал в газетах полицейский отчёт по этому делу. Насколько мне известно, именно вы первым оказались на месте пр… происшествия и обнаружили тело?
— Именно так, сэр. Я услышал вскрик, грохот упавших лат, проснулся и побежал сюда, где и увидел это кошмарное зрелище.
— А дворецкий, остальные слуги? Когда появились они?
— Мистер Бэрримор прибежал в холл почти следом за мной; что касается остальных, их комнаты находятся гораздо дальше от холла, и они ничего не слышали. Мы с Бэрримором разбудили их и сообщили о случившемся.
— А позвольте спросить вас: а нынешней ночью вы ничего подозрительного не слышали?
— Нет, сэр. Это была удивительно тихая ночь. Тем более загадочным кажется исчезновение леди Шелтон и её спутников.
— Хорошо, мистер Олден. Пока я узнал от вас всё, что мне требовалось, однако не исключаю, что у меня возникнут к вам ещё вопросы.
— Сэр, я с радостью на них отвечу, когда вы пожелаете их задать. А сейчас извините, мне нужно отъехать по делам.

Олден, посторонившись на пороге, пропускает в дом Яну и покидает замок.
Яна вежливо здоровается, собирается назвать своё имя, однако Ватсон опережает её:
— Поскольку нас некому представить друг другу, не сочтите за невежливость, что вынужден представиться сам: доктор Джон Ватсон, отставной хирург. А это мой друг, мистер Шерлок Холмс. А вы, смею полагать, доктор Крестовская? Ваше имя достаточно хорошо известно в медицинских кругах, и ваши портреты в научных журналах мне не раз доводилось видеть.
— Простите моего друга за некоторую бесцеремонность, леди, — снисходительно улыбается Холмс, — просто он, очевидно, спешит взять реванш за мой вчерашний маленький розыгрыш.
— Вы – Шерлок Холмс?! — ошеломлённо переспрашивает Яна, восторг от знакомства с великим сыщиком у которой на время затмевает даже тревогу от недавно услышанного печального известия об исчезновении родных. — Я даже никогда не мечтала с вами познакомиться, поскольку считала это совершенно невероятным! О, я так счастлива от встречи с вами!
— Ну да, я Шерлок Холмс. Самый обыкновенный человек, а вовсе не ходячая легенда, в которую столь необдуманно превратил меня мой друг Ватсон. Однако давайте продолжим осмотр. Чем больше нам удастся узнать, тем ближе мы окажемся к разгадке исчезновения леди Шелтон и её друзей. Присоединяйтесь, леди. Думаю, вам будет небезынтересно посмотреть, как я работаю.
— Ещё бы! — выдыхает Яна.
— Поглядите-ка, как интересно! — восклицает сыщик, разглядывая рыцарские доспехи. — Этим панцирем, несомненно, пользовались совершенно недавно! Гляньте сами – все шарниры тщательно смазаны, а вот и ниточка от одежды того, кто примерял их, — тщательно разглядывая в лупу обрывок нитки и пряча её в карман, замечает он. — Могу добавить, что человек, надевавший латы, весьма небольшого роста – гляньте, доктор, вы отнюдь не великан, однако вряд ли сумели бы поместиться внутри. Я мог бы предположить, что это женщина, однако меня смущает то, что человек этот физически очень сильный, иначе ему очень непросто было бы не только отменно фехтовать в них, но даже просто передвигаться.
— Фехтовать?! — удивляется Яна. 
— Да, именно так. Взгляните: вот несколько абсолютно свежих царапин и крохотных вмятин. Несомненно, они оставлены мечом – всего вероятнее, одним из тех, что украшают эти стены. Значит, лак, которым обычно покрывают подобные предметы интерьера замков, повреждён. А поскольку панцирь изготовлен из простого железа – в те времена ещё не умели легировать сталь – в нашем сыром альбионском климате ржавчина на этих местах появилась бы очень скоро. Однако мы не видим ни малейших её следов, следовательно, повреждения нанесены совсем недавно, возможно даже сегодня ночью.
— Но Олден утверждает, что сегодня ночью было тихо, — напоминает Ватсон.
— Да, я помню. Более того, я успел опросить дворецкого, пока вы отлучались в туалет. Он заявляет, что ни он сам, ни его жена тоже ничего не слышали.
— Что касается других слуг, со слов Олдена, их комнаты слишком далеко отсюда, чтобы что-то услышать.
— Возможно, так, а возможно, и нет. Это мы позже обязательно проверим, но в любом случае сегодня слуги не могли ничего слышать. Горничная Нэнси отпросилась у Бэрримора до утра, чтобы навестить мать в ближайшей деревне. У лакея Томаса сегодня выходной, и потому он с вечера отправился на ночную рыбалку. Повар Джеймс вечером почувствовал себя плохо, и его отправили в больницу, где он пробыл до утра, пока ему стало лучше. Садовник живёт в отдельном флигеле в глубине сада, а вторая горничная призналась, что провела эту ночь с ним. Квартирка шофёра располагается над гаражом, и оттуда, действительно, можно услышать разве что взрыв фугаса. Привратник тоже обитает в отдельно стоящей сторожке. Других слуг в доме нет, после смерти лорда Шелтона многие или уволились, или просто сбежали, испуганные происходящими в замке странностями и самой его гибелью.
Холмс на минуту задумывается.
— Тем не менее дуэль была, и это наводит на мысль, что во всём этом и впрямь имеется нечто мистическое… Либо Олден и Бэрримор попросту говорят неправду. Однако пойдёмте наверх, осмотрим комнаты леди Марианны и её спутников.

В спальне Яна и Золушки внимание сыщика привлекает старинный арабский кувшин.
— Взгляните: в этом сосуде недавно что-то жгли.
Холмс ногтем сколупывает кусочек сажи, нюхает, пробует на язык.
— Тринитроэтиламфибензол! — уверенно заявляет он. — В своё время я исследовал многие из существующих в мире наркотиков, и даже пробовал большинство из них. Нет сомнений, что это он. Вызывает сильные галлюцинации, в ряде случаев управляемые. Достаточно лишь незначительного внешнего воздействия, чтобы человек мог вообразить себя кем угодно, либо «увидел» вокруг себя нечто, в действительности не существующее. Особенно, если кто-то подскажет ему, что именно.
 — Это не совсем наркотик, — уточняет Яна, — это препарат, применяемый в психиатрии при лечения некоторых видов навязчивых состояний.
— Мне тоже приходилось слышать об этом веществе, — заявляет Ватсон. — Насколько я помню, он обладает ещё и значительным снотворным эффектом.

В спальне Марины Ватсон внимательно принюхивается и произносит:
— Какой-то странный запах, вы не находите? Не думаю, что леди Шелтон пользуется духами с таким отвратительным ароматом.
— Она духами вообще не пользуется, — сообщает Яна.
— Запах, действительно, очень странный, — соглашается Холмс. — Так пахнут некоторые усыпляющие газы, что многое объясняет. Думаю, что такую активную женщину, как леди Марианна, могли насильно увезти отсюда, только усыпив.
— Это бесспорно! — уверенно подтверждает его слова Яна. — Нашу Мару голыми руками не возьмёшь.
— Однако, давайте-ка спустимся обратно в холл, — предлагает сыщик. — Мне пришла в голову ещё одна мысль. Сюда мы ещё вернёмся, хотя вряд ли сумеем отыскать ещё что-то интересное. Думаю, того, что мы обнаружили, вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы.
 
В холле Холмс наклоняется над медвежьей шкурой, внимательно разглядывает край с отчётливым заломом от обуви.
— Как вы думаете, Ватсон, в какой обуви сэр Чарльз ходил по дому в полночь?
— Думаю, он пользовался домашними туфлями.
— Я тоже так считаю. Здесь же след от явно уличной обуви – видите характерный рисунок подошвы и пыль с дорожки перед входом? Но главное не в этом! Сколько, по-вашему, весил лорд Шелтон?
— Судя по газетным фотографиям, он был самого обычного телосложения, следовательно, фунтов сто восемьдесят-двести.
— Вот именно. А здесь кожа заломана с усилием в несколько раз бо;льшим. То есть, некто нарочно с силой ударил ногой по краю шкуры, чтобы след сохранился наверняка и его сразу же обнаружили. О-о-о! А вот это, пожалуй, ещё гораздо более интересно!
Холмс переворачивает шкуру мехом вниз и принимается разглядывать края, раздвигая пальцами шерсть.
— Как вы думаете, что это за блестящие дорожки по всему краю?
— Дайте взглянуть… Странно… Чёрт побери! Да это же обыкновенная застёжка-«молния»!
— Браво, мой друг! Вам когда-нибудь приходилось слышать о медведях, которые снимают и надевают свою шкуру, когда им заблагорассудится? Или, скажем так, о привидениях, имеющих привычку иногда менять свой гардероб?
Холмс с усилием поднимает шкуру и облачается в неё, застёгивая все «молнии».
— Ну как, — приглушённо раздаётся из пасти зверя его голос. — Р-р-р-р!!! Впечатляет?
— Не очень, — скептически отзывается Ватсон. — Хотя… это сейчас, днём. А ночью, в полумраке, в одиночестве, при наличии эффекта неожиданности… Вероятно, да, подобное могло бы испугать человека даже с нервами не менее крепкими, нежели мои.
— Пожалуй, в определённой обстановке я тоже могла бы напугаться, — соглашается Яна.
— Вот вам и разгадка второго «привидения»! Думаю, выяснять что-то про белую даму, о которой вчера рассказывала леди Шелтон, нет необходимости, и без того всё ясно. Куда слож-нее узнать, кто использовал весь этот маскарад.
Холмс стаскивает с себя шкуру, расстилает на прежнем месте, вытирает со лба пот.
— Однако, нелёгкая «работа» у этих привидений! Там, внутри, адски жарко!

Всё это время Снайп, осторожно выгдядывая в дверную щель, внимательно наблюдает за происходящим и вслушивается в каждое произнесённое слово.

*               *               *

Комната свиданий центральной столичной тюрьмы.
Разделённые массивной решёткой, за обшарпанными столиками сидят: по одну сторону – Марина с Золушкой, по другую – измождённый Ихтиандр.
— Алечка, ну как ты тут?  — сочувственно спрашивает Мара, пожимая сквозь решётку холодные пальцы узницы. — Что за беспредел в этой вашей чёртовой Лаплатии?! Не ссы, мы тебя отсюда вытащим!
— Спасибо, Марина, вы всегда были так добры ко мне, — печально отвечает Ихтиандр. — Но я в самом деле государственная преступница. Мы готовили революцию, чтобы сбросить власть тиранов, но нам это не удалось.
— Но зачем ты вернулась? На острове Робинсона ты была в полной безопасности! — едва не плача, спрашивает Золушка.
— Я не могла больше оставаться там, узнав, что мои товарищи возобновили борьбу. Это моя родина, и мне не под силу было оставаться в стороне, зная, что я нужна здесь.
— У тебя есть адвокат? — деловито интересуется Мара.
—Зачем он мне? — грустно отзывается Ихтиандр. — Все, противостоящие существующей власти, заранее приговорены к смертной казни.
— Ну, это мы ещё поглядим! — уверенно и зло заявляет Марина.

*               *               *

Кабинет адвоката частной конторы. Марина, Золушка и Ян сидят возле круглого столика для посетителей, равнодушно прихлёбывают предложенный кофе и внимательно слушают владельца конторы, расположившегося напротив.
— Я не вижу никакого смысла браться за это дело, — прямолинейно заявляет тот. — Поймите, она же государственная преступница, одна из главарей неудавшегося переворота. Я даже не смогу смягчить ей приговор, добиться, чтобы высшую меру заменили на пожизненное заключение. Нет, меня не интересует размер гонорара – я порядочный человек и не стану брать деньги за заведомо безнадёжное дело.
— Но что-то вообще можно сделать? — настойчиво пытает юриста Марина. — Должен же быть хоть какой-то выход!
— Ну-у… разве что, если бы она являлась гражданкой другой страны, можно было бы попытаться вытащить её из тюрьмы. При удачном стечении обстоятельств можно даже было бы вообще ограничиться депортацией.
— Что ж, замечательно! — воодушевляется Марина. — Попробуем всё это провернуть. Если Александра получит иностранное подданство, вы готовы взяться за это дело?
— Опасно, конечно, за такое браться, однако я рискну, если вы сумеете сделать это. Но боюсь, ни одно государство в мире не предоставит гражданство человеку, уже фактически приговорённому в своей стране за особо тяжкое преступление.
— А вот это не факт! — упрямо заявляет Марина. — Пошли, ребята, нам нужно срочно связаться с Робинсоном.

*               *               *

Марина, Золушка и Ян возвращаются в бар, где благополучно застают продолжающих веселиться Хосе с приятелями.
Мара подходит к уже почти «готовому» Хосе, энергично трясёт его за плечо, хлопает ладошкой по щекам.
— Хосе, Хосе! Скажи, где здесь можно найти спутниковый телефон?
Хосе приподнимает осоловевшие глаза, с трудом улыбается.
— А, донья Мария! Рад снова тебя видеть. Телефон? Ты чё, подруга, обалдела? Откуда в нашей сраной банановой стране спутниковый телефон? Тут не ваша долбанная Европа и не Америка грёбаная! Разве что правительственная связь так работает, и то не факт.
— Ну, хотя бы откуда-нибудь можно установить международную связь? — не унимается Марина.
— Можно, конечно. Вы что там, в вашей паскудной Европе, считаете, что мы тут совсем уж дикари? А мы вполне циливизо… цивизило… цилизивованная нация! Вон там, за углом, почта, оттуда и позвоните. Только ждать, боюсь, придётся долго.
Марина, вслед за нею Ян и Золушка покидают бар и стремительно направляются к указанному Хосе зданию центральной почты.

*               *               *

Марина торчит в тесной кабинке переговорного пункта, кричит в трубку, зажав ладонью, как в далёкие прежние времена, второе ухо:
— Алло, Бен? Алло, это вы? Это Марина! Какая Марина? У вас что, сто друзей с таким именем? Да, я это! Слушайте сюда внимательно. Не перебивайте, просто слушайте. Я потом всё объясню, а пока просто делайте, что я говорю, у нас очень мало времени! Александра попала в беду, ей срочно нужна помощь. Что? Какая Александра? Ну, Ихтиандр, господи ты боже мой, у нас с вами одна Александра! Слушайте внимательно, что нужно сделать: сейчас, немедленно, хватайте катер и дуйте в Лимпопорот, там должно быть представительство Лиги Наций. Там официально заявите, что ваш остров объявляется суверенным государством. Го-су-дар-ством! Республикой! Что? Какое название? Да пофиг, какое название! Робинзонией назовите, или Островом Святого Пятницы, или ещё как-то, это не имеет сейчас никакого значения. Уговаривайте, умоляйте, давайте любые взятки, но чтобы завтра все документы были готовы. Далее: возвратившись к себе, немедленно прово;дите всеобщие выборы! Как это – кто будет голосовать? Вы и будете! Официально изберёте себя президентом страны, и сразу же за работу. Первым своим указом вы предоставите гражданство Ихтиандру; да-да, если не забыли, Александра Мария дель Сальваторе её полное имя. Вторым указом назначите меня генеральным консулом в Лаплатии со всеми необходимыми полномочиями. Да! Всё! За-помнили? Бен, алло, Бен! Слушайте пароль доступа к моему депозиту в занзибарском банке. Повторите! Да-да, правильно запомнили! Не стесняйтесь ни в каких расходах, мне плевать, на сколько нулей короче станет счёт, важно успеть! Всё, до связи…
Мара покидает кабинку, возвращается к ожидающим её Зое и Яну.
— Что за ужасная связь?! Даже у нас в Сарматии уже лет двадцать такой фигни нет. Ладно, давайте-ка посчитаем, сколько у нас осталось денег после того, как сунули в лапу начальнику тюрьмы и международного разговора. М-м-да… С такими капиталами мы здесь долго не протянем. Даже связаться с нашими по международной, чтобы не волновались, не на что. И получить деньги от кого-то нереально, даже если и удастся как-то им сообщить – изо всех документов у нас только салфетка с пятном кетчупа в углу, которую я машинально сунула карман в той кафешке…

*               *               *

Комната свиданий центральной тюрьмы Буэнос- Кабальероса.
Вновь разделённые толстой решёткой, за столиками сидят Ихтиандр и Марина с Яном и Золушкой.
— Алечка, вот тебе бумага, ручка, пиши: «Президенту республики Ихтиандрия господину Робинсону от… от тебя, конечно! Прошу предоставить мне гражданство…» Пиши, пиши, я тебе говорю!
— Марина, я бесконечно благодарна за то, что вы пытаетесь для меня сделать, но всё это абсолютно бесполезно. Я приговорена к смерти ещё задолго до того, как им удалось меня поймать. В этой стране другие законы, не те, к которым привыкли вы. Здесь, по сути, вообще нет законов, поэтому все ваши усилия напрасны.
— Пиши, я тебе говорю! — раздражённо велит Марина. — Посмотрим ещё, кто кого!
— Если уж вы так добры ко мне, выполните, лучше, мою просьбу.
— Что угодно! — заверяет Марина. — Только ты пиши, пиши давай!
— Возможно, вам удастся разыскать полковника Аурелиано Буэндиа, это один из лидеров нашего движения, и передать ему мои слова? Я могла бы рассказать, как его найти, но боюсь, что нас могут подслушать.
— Пожалуй, да, могут, — соглашается Ян. — Послушайте, а вы не знаете, случайно, азбуку Морзе?
— Немного… Но только в пиренейском варианте.
— Чёрт! В пиренейском я не силён… Хорошо, вы можете сообщить какой-нибудь телефон, и пароль, чтобы нам поверили? Цифры я пойму, а слово или даже фразу постараюсь запомнить, а потом придумаем как-нибудь, как её расшифровать.
— Да, я готова.
— Добро. — Ян протягивает через решётку ладонь. — Простое касание – точка, нажатие – тире.
Ихтиандр неуверенно тыкает ногтем в раскрытую ладонь Яна.
— Так, это телефон, понятно. Теперь пароль. Так… так… так… Постараюсь запомнить. Так… так… да! Теперь давайте, что вы хотите передать полковнику. Так… так… так… Нет, я не в силах это запомнить, простите!
— Тогда просто скажите ему: Te quiero.
— Те куиэро?
— Си. То есть, да.

Покинув комнату свиданий, Марина, Ян и Золушка направляются к выходу.
— Позвольте узнать, что заключённый передал вам? — спрашивает дежурный.
— Ничего! — Ян демонстративно растопыривает ладони. — С чего вы взяли?
— Вы что-то подозрительно долго держались за руки.
— Видите-ли, офицер… Это… — Ян невольно косится на Золушку, — это моя любовница, и я воспользовался случаем, чтобы…
— Этот гомик? — гогочет дежурный, и солдаты смены подхватывают его циничный смех.
Под их безудержное ржание Ян, Золушка и Мара покидают тюрьму.
— Так! Телефон я знаю, давайте думать, как расшифровать пароль, — оказавшись на улице, говорит Ян.
— Тогда нам прямая дорога в порт, — уверенно заявляет Марина, — где, как не там, мы ещё так быстро найдём того, кто знает морзянку по пиренейски.

*               *               *

Шерлок Холмс, доктор Ватсон и Яна вновь бродят по Бакссервилль-холлу.
— Вчера, друзья мои, мы с вами узнали немало важных вещей, однако сегодня нам предстоит выяснить ещё кое-что, и это «кое-что», вполне вероятно, позволит нам выполнить второе поручение леди Шелтон – то, которое касается обстоятельств смерти сэра Чарльза, точнее, его жестокого убийства. Для этого нам придётся осуществить некий эксперимент, который должен дать нам ответы сразу на два вопроса: как именно был убит лорд Шелтон, и кто это сделал. Для этого нам сегодняшнюю ночь придётся провести здесь, в замке. Маркиза, надеюсь, вы тоже останетесь? Я уже сообщил Бэрримору о своих намерениях, и он распорядился приготовить для всех нас комнаты. А пока давайте ещё раз оглядим холл, возможно, при первом осмотре мы что-то могли упустить.
Холмс снова внимательно осматривает ту часть холла, где было обнаружено тело погибшего, заглядывает под медвежью шкуру.
— Ага! — радостно восклицает он, — я так и думал! Ватсон, вы помните ту давнюю историю с убийством на Годолфинн-стрит? Ну, ту, когда удалось отыскать разгадку, заметив, что пятна крови на ковре и на паркете не совпадают? Так вот, здесь почти всё то же самое. Взгляните: вот тщательно замытое кровавое пятно на шкуре. Вот крохотные, почти незаметные частички старой крови в швах пола, сохранившиеся потому, что его вымыли недостаточно тщательно. Что вы видите? Это второе пятно, которое было на полу до того времени, как его помыли без должного усердия, тоже не совпадает с пятном на шкуре. То, что шкура лежит на одном и том же месте на протяжении множества лет, не вызывает сомнений – достаточно внимательно оглядеть пол, и вы увидите, что на нём остался от неё едва заметный, но всё-таки достаточно различимый след. Да-да, мой друг, даже камень способен выгореть на солнце, если оно светит на него на протяжении столетий.
Что из этого следует? А следует из этого, что в тот момент, когда меч рассёк череп несчастного сэра Чарльза, шкуры вообще не было здесь в момент убийства, и труп положили на неё, возвращённую на место, уже после того, как оно произошло. Где же она была, спросите вы? На этот вопрос я отвечу чуть позже, когда проведу тот самый эксперимент, ради которого мы остаёмся сегодня здесь. Мне необходимо выяснить ещё кое-что, чтобы убедиться в правильности моих догадок.

*               *               *

Роскошный кабинет губернатора центрального округа Лаплатии, генерала Хулио де Каналья.
За огромным столом – хозяин в военном мундире с золотым шитьём, с многочисленными орденами на обеих сторонах груди.
Мара сидит напротив на стуле, не удостоившись чести получить предложение сесть в одно из кресел.
— Сеньор генерал, как консул республики Ихтиандрия, я требую немедленного освобождения подданной нашей страны Александры Марии дель Сальваторе, в данный момент содержащейся под стражей по совершенно нелепому обвинению.
— Ихтиандрия… Ихтиандрия… — пытается вспомнить губернатор, с сомнением рассматривая совершенно не подходящую для официального визита одежду Марины. — Простите, что-то не припомню, где это.
— Это крупный архипелаг вблизи африканского побережья, неподалёку от Лимпопонии и Занзибарии.
— Ах, вот как! Простите, но в мире более двух сотен государств, а я не слишком силён в географии. Что касается обвинений, вы заблуждаетесь. Обвинение более чем конкретное – попытка осуществления государственного переворота. И участие в этом подданной вашей страны не вызывает никаких сомнений, оно доказано ещё задолго до её ареста. Кстати, до настоящего момента мне ничего не было известно о том, что она иностранка. Мне казалось, что эта преступница родом из какой-то из наших южных провинций.
— Ознакомьтесь с официальными документами, сеньор губернатор. — Марина выкладывает на стол пачку бумаг.
— Вот как? — генерал небрежно листает страницы. — Ловко, ловко! Что же, это меняет дело.
Марина обнадёжено вскидывает веки.
— Да-да, это в корне меняет дело! — продолжает де Каналья. — При таком положении вещей мы вынуждены будем пересмотреть предъявленные ей обвинения. Скажем, так… диверсионная деятельность, шпионаж, попытка вмешательства во внутренние дела ино-странного государства… ну, и ещё что-нибудь, законники разберутся. А это, уважаемая госпожа консул, по нашим законам карается смертной казнью!
— Что вы несёте! — вспыхивает Марина. — Какой шпионаж, какие диверсии?! Наши страны никогда не были потенциальными врагами!
— Кто знает, кто знает… насколько мне известно, в официальных политических или военных альянсах мы тоже никогда не состояли.
— Да, это так, но всё же…
— Послушайте! — перебивает де Каналья. — Как бы то ни было, что вы лично от меня хотите? Я всего лишь столичный губернатор, эти вопросы вовсе не в моей компетенции!
— Однако мне известно, что арест гражданки Ихтиандрии Александры дель Сальваторе был произведён именно по вашему приказу. Хорошо! В таком случае я вынуждена буду пойти к президенту!
— Да-да, конечно. Вы имеете на это полное право. Только имейте в виду, что президент сейчас очень занят. Чрезвычайно занят. Катастрофически! Настолько занят, что на днях отказал в приёме послам Аквитании, Кордильерии, Манчжурии, Сербопруссии и даже Гасконии! Вы же понимаете, что все эти страны не чета вашей… как её… Искандерии.
— Хорошо! Посмотрим! — гневно заявляет Марина. — Благодарю за тёплый приём, каналья!
Фамилию генерала она произносит на родном языке.

Вскоре после ухода посетительницы генерал обнаруживает пропажу дорогих золотых часов, ещё совсем недавно лежавших у него в кармане. Он собирается позвонить в полицию, однако вдруг передумывает, пробормотав под нос: «Да ну их, этих африканских консулов! Свяжешься с ними – сам негритёночком станешь. Да я сам их украл когда-то, не жалко!», и набирает другой номер.
— Алло, Аугусто? Здравствуй, амиго, как поживаешь? Надеюсь, успел передохнуть после той маленькой заварушки, что устроили нам эти барбу;дос? Слушай сюда, есть весьма забавная информация…
 
*               *               *

Ватсон нетерпеливо бродит по комнате, в которой устроился Холмс, каждый раз спотыкаясь об немалых размеров сумку, которую сыщик привёз с собой. Наконец, он хватает её за ручки, чтобы переставить немного в сторону, но едва сумев оторвать от пола, почти роняет обратно в десятке дюймов от прежнего места.
— Чёрт возьми, Холмс! Что у вас там такое? Сорокафунтовая гиря? Или вы решили прихватить с собою пару десятков кирпичей?
— Вы угадали, мой дорогой Ватсон. Там именно кирпичи.
— Помилуйте, Холмс, зачем они вам здесь?!
— Кирпичи мне вовсе не нужны, однако мне было необходимо провести ещё один маленький эксперимент, и его результатами я вполне удовлетворён. Позже я расскажу вам об этом, а сейчас нам пора снова отправиться в холл, чтобы узнать нечто гораздо более важное.

Холмс, увлекая за собою Ватсона, спускается вниз. По другой лестнице одновременно с ними туда же направляется Яна.
— Холмс, мы уже, кажется, сто раз тут всё осмотрели! — недоумевает Ватсон, однако великий сыщик, таинственно улыбаясь, вновь подходит к рыцарским латам, стоящим подле медвежьей шкуры, и произносит:
— А вот теперь, друзья мои, мы произведём тот самый эксперимент, о котором я упоминал вам днём.
Холмс раскладывает слева от медвежьей шкуры снятые с дивана подушки, встаёт в шаге от неё, стараясь в точности соблюсти направление на оставленный на ней след ботинка, затем резко падает, взмахнув руками, как бы случайно задевает рукой рыцарские латы, и те с грохотом обрушиваются на его распростёртое тело.
На шум в холл почти сразу сбегаются обитатели замка. Первым появляется Олден – он в костюме, очевидно, ещё даже не собирался ко сну; слуги, беспорядочно хлопоча, суетятся вокруг неторопливо поднимающегося с пола Холмса.
Чуть позже неспешно выходит Снайп, однако вниз не спускается. Понаблюдав с минуту за происходящим с окружающей холл галереи второго этажа, он возвращается в свою комнату.
— Простите, милейшие, за то, что невольно помешал вашему сну, — невозмутимо произносит сыщик. — Мы с доктором Ватсоном и маркизой решили ещё раз осмотреть место происшествия, и я, по своей старческой неловкости, случайно уронил эти чёртовы доспехи, которые произвели тот невероятный шум, помешавший вам спокойно спать. Прошу вас, возвращайтесь по своим комнатам. Уверяю, ничего подобного сегодня больше не произойдёт.
Слуги расходятся по комнатам, Олден, слегка помедлив, отправляется следом.
— А где же Бэрримор с женою? — интересуется Холмс. — Неужели они так крепко спят, что не услышали столь невероятного грохота?
Через некоторое время в холле появляются дворецкий с супругой.
— Мистер Олден сообщил мне, сэр, что вы интересовались мною.
— А-а, Бэрримор! Что же вы так поздно? Неужели шум, возникший в результате моей непростительной неосторожности, не разбудил вас?
— Нет, сэр. Видите ли, в последнее время нас с миссис Бэрримор стали изрядно раздражать всяческие посторонние звуки, и поэтому мы взяли за обыкновение пользоваться перед сном берушами.
— Ах, вот как? А в ту ночь, когда погиб лорд Шелтон, скажите, любезный, вы тоже ими воспользовались?
— Да, сэр. То есть, нет, сэр. То есть, не помню, сэр.
— Ну, хорошо, Бэрримор. В сущности, это неважно. Извините, что невольно нарушил ваш сон, и вы, миссис Бэрримор, тоже.
Супруги удаляются, Холмс пристально смотрит им вслед.
— Вот видите: шум от падения панциря благополучно достиг комнат слуг, как бы далеко они ни находились, но они утверждают, что в ту ночь, когда не стало сэра Чарльза, ничего подобного не слышали. А вот Бэрримор, напротив, тогда почему-то его якобы услышал и прибежал на место происшествия одним из первых, хотя, как он утверждает, имеет привычку вставлять в уши перед сном беруши.
А ещё обратите внимание на то, куда упал шлем. Не на шкуру, которая смягчила бы удар, а левее, на каменный пол, отчего на нём, несомненно, осталась бы вмятина, если бы я не позаботился подложить подушки. То есть, вследствие событий, произошедших ранее, она должна была бы появиться, если всё случилось так, как записано в полицейском протоколе. А её нет. Что из этого следует? Латы не падали на лорда Шелтона, а шкуры, как я уже говорил, не было на полу в момент совершения убийства, её вернули на прежнее место позже, когда лорд был уже мёртв.
Вы хотели узнать, Ватсон, где находилась шкура в момент убийства? Она в тот момент была на человеке, сыгравшем роль привидения из семейных легенд; именно оно, я полагаю, и послужило причиной сильнейшего испуга лорда Шелтона.
— Для чего же было его пугать, если злодеи намеревались совершить убийство? — недоумевает Ватсон.
— Думаю, для того, чтобы заставить его побежать именно на то место, где обычно лежала шкура, — предполагает Яна, — поскольку у преступников было очень мало времени, чтобы тщательно избавиться от следов крови до появления слуг. А так их просто наспех вытерли и накрыли той самой шкурой в расчёте, что полиция не станет под неё заглядывать, либо не заметит, что пя;тна на шкуре и на полу не совпадают.
— Браво, маркиза! — хвалит девушку Холмс. — Поразмыслив, зачем было устраивать этот маскарад, вместо того, чтобы просто зарубить лорда, я пришёл к тому же выводу. Итак, что мы имеем в итоге? Теперь уже не вызывает ни малейших сомнений, что смерть лорда Шелтона наступила в результате тщательно спланированного убийства, которое мы с вами сейчас благополучно раскрыли.
— То есть, выходит, убийца – дворецкий?! — удивлённо восклицает Яна.
— Именно так. Я едва ли не сразу начал его подозревать, убедившись, что никто из находившихся в доме мужчин, кроме него, попросту не поместился бы в панцире из-за вы-сокого роста, и только ему легко было это сделать. Сегодня мне удалось убедиться ещё и в недюжинной физической силе Бэрримора. Помните, Ватсон, ту мою сумку, которую я нарочно нагрузил кирпичами? Как вам известно, я человек отнюдь не слабый, даже несмотря на мой возраст. Однако, чтобы донести сумку от такси до холла, мне потребовалось весьма немало сил, и я дважды отдыхал, прежде чем добрался до места. А Бэрримор, которого я попросил отнести багаж в мою комнату, без видимых усилий протащил её через весь холл, поднялся наверх, прошёл по не столь уж короткому коридору, и при этом даже ни разу не сменил руку! Кто, как не он, мог столь уверенно и ловко драться на мечах с тяжёлым и неуклюжим панцирем на плечах? А теперь, когда нам удалось уличить его во лжи, сомнений вовсе не осталось.
— Получается, С.С. ван Дайн был неправ, утверждая, что подозревать слуг это дурной тон? — несмотря на гнетущую её тревогу, улыбается Яна, которой присутствие великого сыщика внушает непоколебимую надежду, что история с исчезновением её родных закончится благополучно.
— Ван Дайн заявлял не совсем так, однако в данном случае это не имеет значения. Дело в том, что Бэрримор вовсе не слуга. Как мне удалось выяснить, он из старинного кельтского дворянского рода, его настоящее имя Бел О;Морр, и он является дальним родственником лорда Шелтона!
— Выходит, он поступил на службу в Бакссервилль-холл по поддельным документам, уже имея преступный замысел избавиться от сэра Чарльза и затем заявить права на наследство?
— Не стоит спешить с выводами. Не всё так просто. В подобной ситуации объявить себя наследником было бы верхом неблагоразумия. Сразу же всплыло бы его пребывание в доме под чужим именем, возникли бы подозрения, и дело, вполне вероятно, отправили бы на доследование… Нет, тут что-то иное, и это нам с вами ещё предстоит выяснить.
— А сообщником, надо думать, является Олден? — с уверенностью заявляет Ватсон. — Ведь он тоже солгал, утверждая, что выбежал на шум, которого не было.
— Олден, и ещё миссис Бэрримор, хотя непосредственно в убийстве она не участвовала.
— Так что же мы стоим?! — нетерпеливо восклицает Яна. — Нужно немедленно вызвать полицию, пусть она арестует злодеев!
— Боюсь, у нас пока нет, к сожалению, никаких доказательств, — с сомнением произносит Ватсон.
     — Собирать доказательства, мой дорогой Ватсон, это, как раз, дело полиции, и я думаю, для них это не составит труда. За время, которое прошло с тех пор, как мы отошли от дел, появилось множество новых и весьма эффективных методов расследования преступлений. К примеру, тщательно исследовав внутреннюю поверхность панциря и изнанку шкуры, можно обнаружить биологические следы, ворсинки от одежды, множество других вещей, уличающих преступников. Взять, хотя бы, ту нитку, которую я обнаружил в панцире. Не сомневаюсь, что при осмотре гардероба лже-Бэрримора непременно обнаружится свитер, из которого она вырвалась. Однако вызывать полицию мы повременим. Прежде необходимо докопаться до истинного мотива злоумышленников, выяснить их конечную цель. А для этого нам предстоит ещё очень много потрудиться. Поезжайте-ка вы оба в Кэмелот, а мне придётся задержаться на несколько дней в замке, чтобы поработать с документами сэра Чарльза и ознакомиться с его библиотекой. А вы, маркиза, очень меня обяжете, если согласитесь помочь.
      — Разумеется, мистер Холмс! — горячо соглашается Яна.
      — Необходимо исполнить одно важное дело… Как только я буду готов должным образом сформулировать задачу, я позвоню вам.

*               *               *

Небольшое каноэ пробирается по руслу неширокой тропической речушки. При повороте в один из протоков перед лодкой внезапно опускается сеть из густых лиан, такая же падает футах в двадцати позади. Из зарослей появляется смуглый человек в камуфляже, набекрень надетом чёрном берете с замысловатой кокардой, с коротким карабином наперевес.
— Ни с места, иначе станем стрелять! Если у вас есть оружие, бросайте его в воду! Причаливайте к левому берегу и выходите с поднятыми руками!
Ян сильными гребками направляет каноэ к берегу.
— Буэнос диас, камарадос! — кричит Марина. — Саламандра! Проводите нас к полковнику Аурелиано Буэндиа!
— Эй, Педро! — удивлённо кричит партизан. — Они знают пароль!
Из дебрей появляется ещё один человек, одетый и вооружённый так же, как первый.
— Ну, и какой же пароль? — недоверчиво спрашивает он.
— Саламандра, — с улыбкой отвечает Ян.
— Верно! Эй, Рауль, веди их к полковнику!
Ян, Марина и Золушка уходят в джунгли в сопровождении первого партизана.

*               *               *

Лагерь повстанцев. Перед брезентовой палаткой, заваленной сверху пальмовыми листьями, на складном стуле сидит полковник Буэндиа, перед ним стоят Ян, Марина, Золушка.
— То, что Александра попала в лапы властей, нам и без вас известно. Как вам удалось повидаться с ней?
— Простите за прямолинейность, полковник, но в вашей стране такие вопросы решаются очень просто, — скептически заявляет Мара. — Несколько разноцветных, а лучше зелёных бумажек открывают множество возможностей.
— Допустим. Ну, а здесь-то вам что нужно?
— Мы разыскали вас по просьбе Александры, — отвечает Ян, — которая просила передать вам следующее: Te quiero.
— Что?!! — Аурелиано вскакивает, возбуждённо хватает Яна за грудки, трясёт. — Это правда?! Это правда?!
Ян мягко, без усилий освобождается от его ладоней, отступает на шаг.
— Я не знаю, что это означает, но запомнил фразу совершенно точно.
— Что это означает? Что это означает?! Это означает вот что! Эй, капитан! Немедленно готовьте отряды к новому штурму столицы! Мы выходим завтра на рассвете! Александра, моя Александра, моя любимая Александра, любящая меня Александра должна быть спасена любой ценой!
Ян осуждающе качает головой.
— Полковник, не сочтите за обиду, однако, проходя через лагерь, я убедился, что военная подготовка вашей… гм-м… армии… мягко говоря, оставляет желать лучшего. А говоря прямо – она никакая! Неудивительно, что ваше восстание не удалось. И повторять попытку было бы… неправильно.
— Да кто ты такой, чтобы судить, что правильно, а что неправильно?! — в гневе кричит полковник.
— Я профессионал, а среди ваших людей, полагаю, очень мало кадровых военных. Возьмите себя в руки, полковник, и давайте обсудим, как мы сможем выручить Александру из беды. Немного времени у нас есть, нам удалось выиграть минимум несколько дней, которые потребуются властям, чтобы сфабриковать новое обвинение, назначить новую дату суда, провести процесс… За несколько дней можно сделать очень многое!
— Да, простите меня, сеньор Хуан, — несколько остывает Буэндиа. — К сожалению, вы правы. Вся наша армия состоит из крестьян, заводских рабочих, ремесленников, ловцов жем-чуга, мелких торговцев… Почти никто из нас не служил в армии, включая меня самого. А мои капитаны – аптекарь, моряк, фабричный мастер, водитель грузовика, школьный учитель…
— Полковник, если вы предоставите мне такую возможность, я постараюсь обучить ваших солдат и офицеров хотя бы элементарным навыкам ведения уличных боёв, некоторым базовым тактическим приёмам и грамотному обращению с оружием. Разумеется, за несколько дней невозможно сделать из сугубо гражданских лиц настоящих солдат, однако есть один существенный момент, который однозначно нам полезен: я был в столице в день вашего неудавшегося мятежа, и видел, что подготовка бойцов правительственных войск тоже крайне слабая. Сложилось впечатление, что в армию набрали всякий сброд, вплоть до явных уголовников, которые тоже мало что умеют. К тому же, вряд ли они способны сравниться с вашими бойцами в отваге, ведь вы воюете за идею, а они лишь выполняют свою грязную работу. Не станут они чересчур активно сопротивляться, если столкнутся с настоящим напо-ром.
— Если это так, у нас есть шанс! — радостно восклицает полковник.
— У нас будет шанс, если станем тренироваться по четырнадцать часов в сутки, и каждый – каждый! – отнесётся к подготовке крайне серьёзно.

Буэндиа скликает к себе капитанов.
— Слушайте приказ: с этой минуты камрад Хуан назначается моим первым заместителем и наделяется любыми необходимыми ему полномочиями. Любыми! Отменить все мероприятия, за исключением охраны лагеря, и приступить к проведению ускоренной подготовки отрядов к боевым действиям.
— Начало первого занятия через один час, — приказывает Ян и жестом отпускает офицеров. — А теперь, полковник, давайте обсудим, как организовать Александре побег. Кое-какие мысли на этот счёт у меня уже появились. Авиация у вас имеется?
— Можно и так сказать, — горько усмехается полковник. — Один четырёхместный вертолёт.
— Прекрасно! Это как раз то, что нам нужно. Но ещё потребуется самолёт, способный пройти над городом на очень большой высоте, чтобы его не заметили.
— Самолёта нет, — вздыхает Буэндиа.
— А если нанять?
— Нанять частный самолёт у нас сто;ит баснословно дорого. Боюсь, мы не сможем раздобыть такую сумму…
— А вот и сможем! — возражает подошедшая Мара, доставая из кармана золотой брегет, который она стащила у губернатора. — За такие деньги не то, что спортивный самолётик на пару часов организовать, а чартер до Гудзо;нии купить можно!

*               *               *

Шерлок Холмс внимательно изучает документы в кабинете лорда Шелтона, листает некоторые книги, дотошно рассматривает различные предметы, делает пометки и зарисовки в блокноте, иногда чертит диаграммы, графики и таблицы, почти непрерывно дымя неизменной трубкой.
Изредка он делает телефонные звонки, связываясь, в основном, с Ватсоном или Яной, хотя иногда его интересуют и иные абоненты.
За его работой через установленную в кабинете скрытую камеру с исключительным интересом наблюдает Снайп.
Внимательный человек мог бы заметить и другие тщательно замаскированные камеры в некоторых иных помещениях замка.
Каждый вечер, дождавшись, когда сыщик отправится спать, Снайп пробирается в кабинет и фотографирует документы, с которыми работал Холмс, одному ему известным способом безошибочно определяя в книгах страницы, которые тот читал, фотографирует их тоже, аккуратно возвращая книги на прежнее место и складывая бумаги на столе точно в том же порядке, что они лежали до его появления.

*               *               *

Как всегда бывает, самые первые принципиально новые знания и навыки дают человеку весьма немало в начале обучения. Потому всего за несколько дней напряжённых занятий и интенсивнейших тренировок отряды полковника Буэндиа превращаются в некое подобие организованной ударной силы, маленькую армию, хотя и очень недостаточно, но обученную, понимающую суть предстоящей задачи и хотя бы в общих чертах знакомую со способами её решения.
— Всё, что можно было сделать за столь короткий срок, я сделал, полковник, — заявляет Ян, измотанный не менее, чем его ученики. Больше ждать мы не можем.
— Тогда завтра же выступаем, чтобы освободить Александру! — горячо восклицает Буэндиа. — Сейчас я отдам приказ людям.
— Завтра, — соглашается Ян, — однако не затем, чтобы её освободить.
— Как это?! Вы что такое говорите?!
— Мы не можем вступить в бой, покуда Александра у них. С такой заложницей у них будут против нас огромные шансы. Нет, освободить узницу нужно прежде, чем отряды войдут в город. К началу боёв она должна быть в безопасности. За ней я пойду один. Именно для этой операции мне потребуются самолёт и вертолёт. Когда я закончу, подам сигнал, потом присоединюсь к отрядам в начале боя и приму командование на себя от вашего имени.
— Ну что ж, — вынужденно соглашается Буэндиа, — надеюсь, вы знаете, что делаете…

*               *               *

Мрачная безлунная тропическая ночь.
Из пролетающего на большой высоте самолёта выбрасывается Ян. Сгруппировавшись, он долго падает в затяжном прыжке и лишь на критически малой высоте дёргает кольцо. Опускается на скат кровли, гасит купол, комкает парашют и прячет его в одной из надстроек, через другую проникая на чердак здания.
По безлюдным лестницам он спускается до этажа, на котором, по его сведениям, содержится Ихтиандр, и в одном из коридоров сталкивается с двумя вооружёнными охранниками. Те, видя, что чужак один, весьма небрежно обступают Яна с обеих сторон, даже не удосужившись взять оружие наизготовку. В следующее мгновение они один за другим летят на пол и замирают в неестественных позах. Ян забирает у старшего ключи от камер, отпирает ту, в которой томится Александра.
— Александра! Аля! — окликает Ян опешившую от его внезапного появления девушку. Это я, вы меня помните? Собирайтесь, быстро, я пришёл за вами!
Они поспешно выбираются в коридор, где сталкиваются ещё с парой охранников, с которыми Ян расправляется столь же быстро и бескровно.
Без происшествий преодолев несколько лестничных пролётов, беглецы оказываются на крыше, откуда Ян по карманной рации вызывает вертолёт.
Однако в здании уже поднялась тревога, и через двери надстроек на крышу лезут охранники и солдаты.
Ян суёт в руки девушки прихваченный автомат одного из охранников.
— Заляг вон за той надстройкой и стреляй. Только не высовывайся, пали куда придётся, не старайся попасть; главное, чтобы грохоту было побольше!
Сам Ян стреляет прицельно, и несколько преследователей уже лежат недвижно, или катаются по скату со стонами и воплями.
Над крышей тюрьмы зависает вертолёт. Швырнув в сторону преследователей гранату, Ян перекатывается через конёк на другую сторону, пережидает взрыв, вскакивает и, подхватив Ихтиандра, подталкивает к свисающей верёвочной лестнице. Едва пленница исчезает в люке, Ян швыряет вторую гранату и быстро карабкается наверх сам.
— Пошёл!!!
Вертолёт на полных оборотах винта резко взмывает вверх и, развернувшись, устремляется прочь.
— Донью Сальваторе вывози, куда договорились, а меня высади где-нибудь поближе к центральной площади.
— Опасно там появляться, — предупреждает пилот. — Собьют.
— Верно, могут, — соглашается Ян. — Парашют есть?
— Имеется.
— Тогда поднимайся метров на пятьсот и лети к центру. Из обычного оружия на такой высоте не достанут, к тому же темно совсем, а зенитные пулемёты у них там вряд ли имеются.
Пилот выполняет манёвр в соответствии с приказом. Ян пожимает руку Ихтиандру и выбрасывается в темноту.

*               *               *

В черноте ночи видны яркие вспышки выстрелов и взрывов, нарастает шум разгорающегося боя.
Ян, быстро избавившись от парашюта, устремляется к центру происходящих событий.
В темноте плохо видно, что происходит, лишь когда штурмовые отряды повстанцев врываются в огромный холл президентского дворца, при ярком свете десятков светильников мы видим, наконец, завершающий этап штурма.
Партизаны под командованием Яна, полковника Буэндиа и капитанов быстро поднимаются по широкой центральной лестнице и двум боковым, обезоруживают защитников дворца и врываются в просторный кабинет президента, где за длинным столом в последний раз собрались члены хунты.
Полковник Бэундиа подходит к президенту и демонстративно срывает с шеи тяжёлый медальон – символ высшей власти.
— Генерал, вы низложены и арестованы! В равной мере это относится к остальным присутствующим – грязной шайке, узурпировавшей власть семь лет назад. Вскоре все вы предстанете перед справедливым судом, который, я очень надеюсь, воздаст по заслугам за все гнусные преступления, которые вы совершили во время своего незаконного правления.
— Что ж, господин новоявленный диктатор, — язвительно и зло произносит экс-президент, — примерьте этот медальон на себя! Не будет ли он для вас чересчур тяжёл?
— Я вовсе не собираюсь становиться президентом, — заявляет Буэндиа. — Это во-вторых. А во-первых, кто бы им ни стал, я и мои соратники никогда больше не допустим диктатуры! В нашей многострадальной стране восцарит, наконец, справедливый порядок и подлинная демократия, и к власти придут люди с благородными помыслами и чистой совестью!
— Несчастный победитель! — тихо, в сторону, печально произносит Марина. — Несчастный народ! Как же смогут удержать власть столь наивные, столь далёкие от реальной жизни люди…
— И ты здесь?! — негодует Ян, ранее в пылу боя её не заметивший. — Я же приказал тебе оставаться в лагере вместе с Зоей!
— Ты что, дурак? — искренне удивляется Мара. — Я до конца жизни не простила бы себе, если б осталась в стороне. И тебе тоже, если бы тебя послушалась.

*               *               *

— Как же хорошо вновь оказаться дома! — восклицает Шерлок Холмс, с наслаждением затягиваясь любимой трубкой. — Знаете, Ватсон, хотя эти несколько дней я прожил весьма насыщенно в плане получения разнообразнейших сведений, многие из которых вряд ли напрямую соотносятся с нашим расследованием, однако чрезвычайно интересны сами по себе. Но об этом я расскажу вам когда-нибудь потом, а сейчас я слышу звонок в дверь, и это значит, сейчас к нам присоединится наша дорогая маркиза.
В гостиную стремительно врывается Яна, возбуждённая и радостная.

— Наши нашлись! — объявляет она с порога. — Марина час назад позвонила мужу, а он сразу же связался со мной. С ними всё в порядке, они скоро уже вылетают сюда.
— Вот как? Что ж, это действительно очень хорошая новость. Видите, Ватсон, одно из наших дел разрешилось само по себе, и в этом, заметьте, нет ни малейшей нашей заслуги. Это один из весьма редких случаев, когда по такому поводу следовало бы опечалиться, однако вместо этого я несказанно рад. И где же, позвольте узнать, маркиза, они были все эти дни, и что их там задержало?
— В Лаплатии. Что задержало, пока не знаю, однако звонили они ни много ни мало, а по правительственной связи.
— И каким же ветром их туда занесло?
— Не ветром, мистер Холмс, а похоже, той самой магической силой, участие которой во всей этой истории вы так упорно отрицали. То, что похищение было организовано хоть и весьма необычным, но совершенно не чудодейственным образом, вы блестяще доказали. Но вот как объяснить, что они оказались на другом краю планеты утром того же дня, вечером которого исчезли из Альбионии?
Холмс на некоторое время задумывается, после чего с блеском в глазах, всегда появляющимся у него, когда он находит верный ответ, интересуется:
— А вы когда-нибудь слыхали о линии перемены дат?
— Разумеется. Об этом любой школьник знает.
— Так вот, попробуйте себе представить, что произойдёт, если двигаться с огромной скоростью на запад? К примеру, лететь на сверхзвуковом самолёте. В какой-то момент вы очутитесь как бы во вчерашнем дне.
— Самолёте?! — восклицает Яна. — Ну конечно же! Как я сама не догадалась! Когда я впервые ехала в Бакссервилль-холл, моё внимание привлекли странные следы на шоссе не-подалёку от замка, словно три гигантских мотоцикла ехали в ряд и потом вдруг резко затормозили. Значит, Мару и остальных вывезли из страны на военном самолёте!
— Очевидно, так. Какой-то отчаянный пилот сумел посадить машину прямо на дорогу, а потом вновь взлететь с неё. Впрочем, ночью та трасса, мне думается, практически пустынна, так что риск был не слишком велик. Вот и вся разгадка, и никакого, как видите, волшебства, — улыбается Холмс. — Ну что ж, маркиза, усаживайтесь поудобнее, и давайте приступим.
Яна усаживается в мягкое кресло, в котором несколько дней назад сидела Золушка.
— А теперь послушайте, что мне удалось узнать, изучая документы и читая книги, принадлежащие лорду Шелтону, — начинает Холмс. — Надеюсь, вы оба прочли статью профессора Дамблдора, которую я вам рекомендовал при нашем последнем телефонном разговоре?
— Разумеется! Разве я когда-нибудь пренебрегал вашими советами? — отзывается Ватсон.
— Я тоже прочитала. Это чрезвычайно интересно, — подтверждает Яна.
— Отлично. В таком случае вам гораздо проще будет понять мой рассказ, а мне придётся намного меньше говорить.
Итак, о том, что сэр Чарльз увлекался эзотерикой, ни для кого не было секретом. Однако я выяснил, какими именно направлениями он занимался. Нет, его вовсе не привлекали астрология, алхимия, ясновидение, хиромантия, он не интересовался йогой и не баловался спиритизмом. Он занимался исключительно магией, причём далеко не всеми её многочисленными разновидностями. Более того, он не только изучал теорию, но и сам занимался практической магией. Впрочем, это я заметил ещё при первом нашем посещении Бакссервилль-холла. Вот вы, мой друг, когда осматривали пол холла, ничего странного не заметили?
— Только то, что прислуга, убиравшая его, не слишком добросовестно относится к своим обязанностям. К примеру, во многих щелях между плитами я заметил пятна извести, очень плохо смытые.
— Браво, мой друг! А в каком порядке располагались эти пятна?
— Помилуйте, Холмс, какой может быть порядок в расположении пятен грязи?
— Мне показалось, — не слишком уверенно говорит Яна, — что некоторые из них находились как бы на одной линии.
— Замечательное наблюдение! — Холмс берёт листок бумаги и карандаш, рисует сетку, образованную швами плит, затем по памяти расставляет несколько десятков точек. — Так?
— Не помню, — сомневается Ватсон. — Кажется, похоже.
— Так! – более уверенно заявляет Яна.
Сыщик соединяет точки пятью пересекающимися линиями и демонстрирует результат.
— Это же пентаграмма, одна из наиболее распространённых фигур в различных магических ритуалах! Ещё я заметил остатки иных эзотерических символов на стенах. Там, где в меле, по-видимому, попадались более твёрдые вкрапления, на краске остались царапины. Некоторые из этих символов мне были знакомы и прежде, точный вид и значение остальных я узнал из книг по эзотерике, составляющих немалую часть библиотеки лорда. 
Прочитав множество документов, которые обнаружил в кабинете лорда Шелтона, кроме личных писем, разумеется, я пришёл к выводу, что в последние годы он занимался проблемой установления связи с тем самым Супермозгом, или Мировым Разумом, который упоминал в своей статье господин Дамблдор. Причём лорд ставил перед собой задачу не просто войти в очередной контакт с одним из его периферийных м-м-м… блоков, скажем так – это бессчётное количество раз удавалось и другим магам, а именно обеспечить устойчивую, бесперебойную связь с центральным процессором, сервером, если я правильно помню мудрёную компьютерную терминологию. И я полагаю, ему это удалось, или почти удалось! Во всяком случае, как любят выражаться учёные, он был на пороге этого открытия. Насколько я могу судить, перед теми, кто сумеет получить доступ к Супермозгу, Великому Координатору – как бы он ни назывался – открываются широчайшие, едва ли не безграничные возможности! Я не думаю, что сэра Чарльза интересовали сами эти гигантские перспективы; насколько я могу судить о его характере, он был почти начисто лишён личных амбиций, и полагаю, им руководил чисто научный интерес. А вот у тех, кто любой ценой возжелал заполучить результаты его работы вместе с некими вполне материальными атрибутами, цели совершенно иные, это не вызывает ни малейших сомнений.
— Что вы подразумеваете под «материальными атрибутами», Холмс? — интересуется Ватсон.
— Видите ли, если вы внимательно читали статью доктора Дамблдора, вы должны помнить, что он утверждал, будто бы связь с Мировым Разумом возможно осуществить двумя способами: непосредственно, используя исключительно личные экстрасенсорные способности, либо при посредстве неких предметов, или артефактов, которые открывают перед их обладателями определённые возможности. Предполагаю, сэр Чарльз попытался совместить эти методы, хотя я вовсе не уверен, что он был первым, кто до этого додумался. Мне стало известно, что лорд собирал в свою коллекцию отнюдь не любые предметы древности, а лишь те, которые обладают определённым, одному ему известными качествами. И я имел возможность убедиться, что ему удалось, в конце концов, собрать полный комплект, если можно так выразиться, деталей, в совокупности составляющих тот самый терминал для управления суперкомпьютером. Ну, пускай не управления, в полном смысле этого слова, но установления прочной устойчивой связи с ним.
— То есть, вы хотите сказать, что шла охота вовсе не за наследством лорда Шелтона, а за вполне конкретной его частью – коллекцией артефактов?
— Абсолютно уверен, что именно так и есть. Ставки в той игре настолько высоки, что размер огромного состояния сэра Чарльза ничто по сравнению с этим.
— Но почему, в таком случае, было попросту не выкрасть интересующие их предметы? — недоумевает Яна. — Тем более, это совершенно легко было осуществить, когда лорда уже не было в живых, а Марина ещё не приехала?
— Я полагаю, что управлять процессами при помощи артефактов может только их безусловный владелец. Эти предметы можно получить в собственность, обнаружив их в качестве археологической находки, как это происходило изначально, можно купить их, получить в подарок, завладеть любым из десятков иных законных способов, в том числе унаследовав по завещанию или закону. А будучи украденным, любой артефакт не дал бы завладевшему им человеку никакой власти над собой. Именно поэтому наши враги ведут столь сложную игру, будь иначе, они давно уже добились бы своей цели, им не пришлось бы убивать лорда Шелтона, похищать леди Марианну, они просто взяли бы себе, что им нужно, и сделали то, к чему стремятся.
— Как всё сложно, Холмс… А что же теперь делать нам?
— Терпение, друзья, терпение. Прежде всего нам необходимо установить, кто за всем этим стоит. Нет сомнений, что Бэрримор, Олден – рядовые исполнители, разменная монета в очень большой игре. Маркиза, вам удалось выполнить мою просьбу?
— Да, мистер Холмс, я отыскала такого человека, который способен сделать то, что вам необходимо. — Смотрит на часы. — И как раз ровно через минуту он будет здесь.

*               *               *

— Простите, Аурелиано, — интересуется Мара, — там, в президентском кабинете, вы сказали, что не собираетесь в нём обосновываться. А кто же тогда возглавит страну, если не вы?
— При чём здесь я? Я революционер, бунтарь, я солдат, хотя и плохой, на я вовсе не политик. Хотя среди нас вообще нет политиков. Что ж, будем учиться жить по-новому, во-площать новые принципы и идеалы.
— Всё же вы не ответили.
— Я считаю, и моё мнение разделяет большинство моих соратников, что наиболее достойный человек в нашей стране – это доктор Сальватор, великий учёный и гуманист, Человек с большой буквы! Он всегда ненавидел тиранию и многие годы сочувствовал и помогал нашему движению. Да, он в ещё меньшей степени политик, нежели я, но он человек с чистой душой и огромным сердцем, и мы, весь наш народ будет очень благодарен ему, если он согласится принять тяжкое бремя власти.
— Аурелиано, — с надеждой спрашивает Ян, — но вы же не покинете доктора Сальватора, если он согласится?
— Разумеется, нет, камрад Хуан. Ведь ещё столько предстоит сделать… Конечно, мне очень хотелось бы вернуться в свой крохотный городок Макондо, жить там в нашем старом доме с матерью Урсулой и безумным, но горячо любимым отцом Хосе Аркадио, заниматься изготовлением своих золотых рыбок. Но, вы знаете, однажды, когда я стоял у стены в ожидании расстрела, от которого меня спас мой брат, я внезапно понял, что есть в жизни человека нечто большее, нежели сама жизнь – долг перед своей страной, своей родиной, перед своим народом… Конечно же, я останусь и стану помогать новому президенту по мере своих сил. Есть и ещё одна причина, по которой я останусь здесь: очень надеюсь, что сеньорита Сальваторе, моя прекрасная Александра, всегда будет рядом, если мы вместе будем работать. И не только работать: я буду счастлив, если она согласится стать моей женой, а это должно непременно случиться, ведь она уже сказала Te quiero, и хотя пока я услышал эти слова лишь из ваших, камрад Хуан, уст, которыми вы передали мне их, надеюсь вскоре услышать это и из её собственных.
— Что же означают эти слова, что они столь важны для вас? — любопытствует Марина.
— Я тебя люблю.

*               *               *

Раздаётся звон дверного колокольчика, и миссис Хадсон проводит в гостиную средних лет высокого человека в строгом сером костюме, однако вместо уместной в подобном случае белой рубашки на нём чёрная, а галстук, напротив, белый, украшенный различными замысловатыми фигурами, среди которых выделяется недавно нарисованная Холмсом пентаграмма.
— Доктор Гендальф, профессор парапсихологии и трансфигурации, магистр Белой магии, — представляет вошедшего Яна, называет гостю имена присутствующих.
Мужчины обмениваются рукопожатиями, гость усаживается в предложенное Холмсом кресло.
— Господа, маркиза поведала мне, чем вы в данное время занимаетесь, и я готов оказать вам любую помощь, которую позволят обеспечить мои скромные возможности. В первую очередь должен сообщить, что я слышал, о чём вы разговаривали непосредственно перед моим приходом, и смею заверить, что догадка мистера Холмса по поводу того, что артефактами с упомянутой целью способен воспользоваться лишь их законный владелец, в целом правильна. Не совсем верно, что никто иной не сможет этого сделать – чужой способен использовать часть энергии артефакта, однако столь малую, что это будет сравнимо с забиванием гвоздей микроскопом, как выражаются у вас в Сарматии, маркиза. Наивысшей же эффективности возможно достичь только в случае, если их магическая сила востребована хозяином, то есть, проводя условные параллели и выражаясь современным языком – зарегистрированным пользователем, хотя аналогия, конечно же, весьма приблизительная.
— Вы слышали, о чём мы беседовали?! — изумляется Ватсон. — Но как?
— Видите ли, немало современных технических устройств во многом нацелены на решение тех же задач, которые присущи человеческому организму, хотя в большинстве случаев совершенно отличаются по принципам действия. Однако возможно и наоборот: достаточно подготовленному магу, каковым я являюсь, вполне по силам столь несложная задача, которую обычный человек решил бы при помощи такого весьма простого устройства, как микрофон направленного действия с усилителем. Ярдов за пятьсот до вашего дома я попросту настроил свой слух на восприятие акустических волн, исходящих из этой квартиры, а мой мозг усилил и «расшифровал» донёсшиеся до меня звуки.
Но давайте не станем отвлекаться и перейдём к делу. Я тщательно отследил все трансинфернальные контакты указанных маркизой лиц – дворецкого и секретаря леди Шелтон, и выяснил, что все они сходятся, за небольшими исключениями, в одной субастральной точке, говоря простыми словами, они имели невербальные коммуникации с одним и тем же человеком; если предположить, что мы имеем дело с некой организацией, как полагает уважаемая маркиза, этот человек их куратор. Его же превалирующие трансинфернальные контрагенты – это небольшая группа лиц, весьма часто и подолгу находящихся вместе; в частности, в настоящий момент эпицентр биополя любого из них пребывает не более, чем в нескольких футах от аналогичного у каждого из остальных, включая того, первого. Я не могу назвать имён этих людей, поскольку пока их не знаю, ибо закончил эту работу лишь незадолго до того, как направиться к вам. Но я могу показать их, и возможно, нам всем вместе удастся их узнать. Не будет ли кто-нибудь любезен включить телевизор?
Холмс и Ватсон переглядываются и, не сговариваясь, разводят руками.
— Простите, профессор, но в нашем доме нет телевизора. Мы с Ватсоном неисправимые консерваторы, и до сих пор так и не удосужились завести такой, как сейчас внезапно оказалось, необходимый прибор..
— Это несколько усложняет дело. Ну, ничего! Достаточно большое зеркало в доме, надеюсь, найдётся?
Хозяева выходят в переднюю и возвращаются, неся на руках огромное напольное зеркало в старинной резной раме.
— Удобнее будет, если вы его развернёте боком, — советует Гендальф.
Зеркало размещают горизонтально на двух поставленных Яной на некотором расстоянии друг от друга стульях.
Гендальф принимает сосредоточенную позу, достаёт из кармана какой-то предмет и сжимает в кулаке, прищуривает глаза, и отражение в зеркале постепенно сменяется на чёрно-белое изображение сидящих за круглым столом людей, застывшее, словно в режиме стоп-кадра. Через некоторое время на импровизированном экране начинается движение, ещё чуть позже монохромное изображение сменяется цветным, через пару минут начинает доноситься звук.
Происходящие в зазеркалье события очень напоминают обычное кино, однако все отчётливо понимают, что они происходят в действительности, в реальном времени.
Холмс пристально вглядывается в лица собравшихся за круглым столом, моргает, затем просит:
— Профессор, вы не могли бы на короткое время сделать паузу?
— Это гораздо легче, нежели поддерживать динамику событий, — улыбается Гендальф, и изображение замирает.
— Нет сомнений, это он! — восклицает Холмс. — Ватсон, вы помните полковника Мо;рана, главного помощника профессора Мориарти, которого нам много лет назад удалось заманить в ловушку и обезвредить? Эту историю вы потом так красочно описали в очерке «Пустой дом».
— Ну да, несомненно, очень хорошо помню.
— Так вот, это – его младший брат, тоже отставной полковник, и тоже охотник за крупной дичью!
— Откуда такая уверенность, Холмс?
— Я никогда по-настоящему не верил, что с гибелью профессора Мориарти и арестом полковника Себастьяна Морана преступная организация, которую они возглавляли, полностью разрушилась. И вот теперь мне совершенно очевидно, что мне, увы, не удалось довести своё дело до конца. Этот преступный синдикат сохранился, более того, теперь негодяи преследуют куда более масштабные и ещё более гнусные цели! Извините, профессор, давайте дальше, пожалуйста.

Изображение вновь обретает динамику. Сидящие за столом оживлённо переговариваются, и разговор их весьма интересен.
— Это конец! — возбуждённо восклицает полковник Моран, вскакивая из-за стола. — Конец нашей многолетней работе, всем нашим грандиозным замыслам, идеям, конец су-ществованию всей нашей организации! Это конец нам всем! Проклятый Холмс! Ещё день, два, три, и он вычислит каждого из нас поимённо, за нами явится Интерпол, и всем нам придётся доживать свои дни на пожизненной каторге! К вам это не относится, Волан-де-Морт, вас попросту повесят за организацию убийства лорда Шелтона. Впрочем, не исключаю, что подобная участь ждёт всех нас, если им удастся докопаться до всего, что мы успели сделать. Однако наше дело ещё не завершено, и если нам удастся благополучно переждать эту невероятную полосу неудач, мы сможем снова вернуться и пойти к намеченной нами цели.

В передней дома на Бейкер-стрит снова раздаётся звонок, и неутомимая миссис Хадсон впускает в гостиную ещё одного посетителя – крепкого мужчину средних лет в штатском костюме с легко узнаваемой военной выправкой.
— Прошу прощения, господа, что врываюсь без приглашения и без общепринятых церемоний, — сходу произносит прибывший, — однако дело не терпит отлагательств. Позвольте представиться: генерал Снегов, директор департамента специальных расследований Сарматии, в настоящий момент – руководитель международной межведомственной оперативно-следственной группы, занимающейся расследованием деятельности той самой организации, руководителей которой вы сейчас лицезреете на вашем весьма оригинальном мониторе.
— Виктор?! — изумлённо восклицает Яна. — А ты как здесь?
— Служба такая, — не удерживается от лёгкой улыбки генерал. — Привет, моя дорогая. Брат просил поцеловать тебя при встрече.
— Ну, целуй! — с ответной улыбкой разрешает Яна.
Снегов целует невестку в щёку, лоб и макушку.
— В остальные места он сам тебя поцелует, когда вернёшься, — заявляет он и, снова беря серьёзный тон, объявляет: — Господа! Мы достаточно долго разрабатывали эту преступную организацию, ставящую себе целью ни много ни мало обрести абсолютную власть над миром, и в последнее время наши пути очень часто пересекались. Должен признаться, помимо проведения собственного расследования мы внимательнейшим образом наблюдали за ходом вашего, и не секрет, что кое-какие его промежуточные результаты очень помогли нам в нашем. Очень надеюсь, вы не будете за это в обиде.
— А-а, — добродушно замечает Холмс, — этот тот молодой человек, который поселился в Бакссервилль-холле под видом родственника сэра Чарльза? Я сразу заметил, что он вовсе не тот, за кого себя выдаёт, однако когда понял, что с преступниками он никак не связан, до поры не стал выяснять, кто он и с какой целью появился в замке.
— Да, это наш специальный агент Бекас. Но как вы догадались?
— Ну, это было элементарно. В частности, в самом начале знакомства с ним я заметил, что покрой его костюма, сшитого на заказ отнюдь не в Северной Кордильерии, откуда он якобы прибыл, предполагает, что его владелец намеревается когда-нибудь надеть наплечную кобуру. Кстати, посоветуйте ему не пользоваться пистолетом крупнее 38-го калибра, он всё равно будет заметен, поскольку с той поры, когда сшит костюм, молодой человек слегка поправился.
 — Сейчас мы тоже услышали ваш разговор, — продолжает Снегов, вежливо кивнув Холмсу, — хотя никто из нас не обладает экстрасенсорными способностями – мы просто воспользовались, господин Гендальф, тем самым микрофоном направленного действия, о котором вы недавно упоминали. Ещё раз прошу великодушно простить за подобную вольность – служба такая…  Вынужден признаться, что вы, мистер Холмс, не раз немного опережали нас в поисках; вот и на этот раз вы снова обошли нас – мы рассчитывали окончательно выяснить личности главарей организации и их местонахождение не ранее, чем завтра.
Я очень доволен вашим мудрым решением до поры не передавать убийц лорда Шелтона в руки полиции – это могло бы спугнуть организаторов этого преступления, однако теперь, полагаю, вы вполне можете это сделать. Мелкие сошки вроде лже-Бэрримора, его супруги и Олдена нас не интересуют, и вы смело можете считать их своей законной добычей. Я даже позаботился о том, чтобы в Бакссервилль-холл был отправлен наряд полиции, однако попросил, чтобы до вашего очередного появления там они ничего не предпринимали. Полицейские будут находиться в окрестностях замка и ожидать ваших распоряжений.
Холмс со слегка ироничной улыбкой благодарит Снегова, и непонятно, доволен он или слегка раздосадован.
— Господин Гендальф, вы окажете нам ещё одну значительную услугу, сообщив, где в данный момент находятся злоумышленники? — спрашивает генерал.
Профессор задумывается, через некоторое время не слишком уверенно произносит:
— Мне как-то не приходило в голову, что это столь важно. Хорошо, сейчас я попробую…
Морщит лоб.
— Если соединить Альфу Козерога с Гаммой Близнецов и провести прямую линию под углом… ммм… в семьдесят четыре градуса… восемнадцать минут… сорок три секунды в направлении… норд-норд-вест, точка пересечения её с поверхностью планеты на высоте… двести сорок три фута над уровнем моря окажется не более, чем… в ста двадцати-ста сорока ярдах от теперешнего местонахождения этих людей. Точнее сказать не могу, для этого потребуются более подробные данные.
— Благодарю вас, этого вполне достаточно. — Снегов достаёт портативный передатчик, передаёт полученную информацию, отдаёт короткий приказ. — Не более чем через час, господа, преступники будут арестованы, а сейчас я ещё раз выражаю вам всем глубочайшую благодарность и прошу позволения откланяться. Честь имею!

*               *               *

— Профессор, вы не откажетесь посетить завтра вместе с нами Бакссервилль-холл? — спрашивает Холмс.
— С преогромным удовольствием! Мне самому давно уже хотелось побывать там, однако набиваться на приглашение лорда Шелтона я счёл неудобным, а сам он не спешил оказать мне подобную честь. Если вы сочтёте уместным взять меня с собой, буду вам крайне признателен.
— Думаю, дорогой профессор, раз порученное мне дело ещё не завершено, я вправе просить помощи в работе над ним кого угодно, и определять, когда и в каком месте эта помощь потребуется, — улыбается Холмс. — К тому же, насколько мне стало известно, к завтрашнему дню леди Шелтон сама возвратится в замок, и я имею все основания полагать, что ей будет чрезвычайно интересно услышать не только мою скромную гипотезу, но и ваши профессиональные комментарии по поводу моих измышлений. Раз вы не против, нам осталось только уточнить время, когда леди Марианне будет удобно нас принять.
— Да она в любое время будет рада вас видеть, — уверенно заявляет Яна. — Впрочем, я всё равно буду встречать их, заодно узнаю, когда нам лучше приехать, и сообщу вам.

*               *               *

Встретив родных в аэропорту, Яна везёт их в Бакссервилль-холл на взятом напрокат большом Воксхолле.
Марина энергично настаивает, чтобы она забрала в отеле вещи и осталась в замке, и автомобиль сворачивает в город. В паре кварталов от отеля Ян вдруг удивлённо вскрикивает и велит сестре остановиться.
— Что случилось? — не понимает та.
— Смотрите, это же Атос! — радостно сообщает Ян. — Каким ветром его сюда занесло, интересно?
Ян выходит из машины, окликает друга. Атос не менее удивлён столь неожиданной встрече, однако со свойственной ему невозмутимостью обнимает Яна, будто они расстались пару часов назад.
— Внезапно появились тут кое-какие дела, — объясняет он своё присутствие в Альбионии. — Уже всё уладил, завтра улетаю домой и возвращаюсь к своему обычному занятию – скучному безделью.
— Раз уж вы оказались здесь, непременно должны побывать в нашем замке! — категорически заявляет Марина. — И слушать ничего не хочу – сейчас заедем за вашим багажом, и к нам! Поживёте немного в Бакссервилль-холле, отдохнёте, развлечётесь, а потом все вместе вернёмся на родину на «Эсперанце». Вы, кстати, до сих пор числитесь в её судовой роли канониром, забыли? Завтра у нас в замке ещё одно важное дело, а через пару дней поплывём обратно.
Атос, зная, что спорить с Марой в таких случаях бессмысленно, с улыбкой соглашается.

*               *               *

В большой гостиной Бакссервилль-холла сидят Марина, Ян, Золушка, Яна, Атос, Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, профессор Гендальф. Чуть поодаль со скучающим видом пристроился Пол Снайп, которого хозяйка замка попросила как члена семьи присутствовать на сегодняшней встрече.
Все пребывают в приподнятом настроении. Марина, Золушка и Ян радуются возвращению. Яна, хоть и избавилась от преследующей её в последние дни тревоги о судьбе близких, при встрече с ними ещё более успокоилась и взбодрилась. Атосу по душе возможность отсрочить на пару дней скучное возвращение домой. Гендальф рад представившемуся случаю побывать в замке.
Холмс чрезвычайно доволен, что довелось вернуться к работе, с которой он, как и в былые годы, блестяще справился. Сыщик только что закончил свой рассказ о раскрытом им при помощи доктора Ватсона и Яны убийстве лорда Шелтона, и в предвкушении финала пребывает в благодушнейшем состоянии.
— Бэрримор, я знаю, что вы, по обыкновению, подслушиваете возле двери, — слегка повышая голос, произносит он. — Не пытайтесь бежать, замок окружён полицией, и вам никак это не удастся. Миссис Бэрримор – хотя мне известно ваше настоящее имя, я пока стану называть вас так – спешу успокоить вас, вам почти нечего бояться: мне совершенно точно известно, что к убийству сэра Чарльза вы не имеете никакого отношения, поэтому вам будут предъявлены обвинения всего лишь в попытках мошенническим образом завладеть чужим имуществом, имеющим особую ценность, и в соучастии в похищении людей. За это по альбионским законам вы получите максимум двадцать лет каторги – это такая малость по сравнению с тем, что достанется на долю вашего лже-супруга и его главного сообщника. Олден, а вы где? Не пытайтесь покинуть замок на автомобиле – я бросил в бензобак несколько кусочков рафинада, и теперь далеко вы на нём не уедете. Впрочем, даже если бы я этого не сделал, вам вряд ли удалось бы добраться дальше ворот.
Из боковой двери в холл медленно входят Бэрримор и его жена. Мажордом с ненавистью смотрит на сыщика, женщина пребывает в полной растерянности, граничащей с паникой.
Холмс достаёт из кармана фонарик, подходит к окну и подаёт условный сигнал. Через пару минут в холле появляются полицейские во главе с инспектором Максимэном.
— Неужели нельзя было просто позвонить? — удивлённо морщится тот.
— Простите, инспектор, но мы с доктором Ватсоном люди старомодные и не умеем пользоваться сотовым телефоном. Так что, уж как есть! А теперь, — слегка торжественно заявляет он, — прошу арестовать этого человека по обвинению в убийстве лорда Шелтона и целом ряде иных преступлений, и его якобы супругу.
— Якобы супругу? — удивляется Ватсон.
— Ну да, мой друг, разве это не очевидно? Взгляните на их лица, и вам сразу станет понятно, что это брат и сестра.
Максимэн слегка недоверчиво смотрит на сыщика.
— Вы уверены, сэр, что у нас на это достаточно оснований?
— Инспектор Максимэн, — усмехается Холмс, — если у вас имеются сомнения в моей правоте, позвоните вашему шефу, обер-комиссару Лестрейду, и он безусловно подтвердит, что я никогда не ошибаюсь.
— Нет, что вы, сэр! Я ничуть не сомневаюсь, что вы…
— Вот и чудесно! Также прошу послать людей для задержания человека, жившего здесь под именем Олден, как соучастника этих преступлений.
— Будет исполнено, сэр!
Через некоторое время констебли приводят в холл Олдена, руки которого скованы наручниками.
— Если я не ошибаюсь, Максимэн, вы прежде жили в Лютеции и служили под началом инспектора Грандэна? — интересуется Холмс. — Я когда-то был с ним знаком. Очень тол-ковый следователь!
— Именно так и есть. Но по семейным обстоятельствам я перебрался в Альбионию и вот уже пятый год служу в Шотланд-Ярде.
— Если когда-то вам доведётся встретиться с вашим бывшим шефом, передайте ему мои уверения в самом глубоком почтении.

Полицейские уводят арестованных. Холмс набивает новую трубку и приступает к следующему рассказу:
— Признаться, я никогда всерьёз не верил в магию, волшебство, колдовство и прочую подобную ерунду, и всегда искренне считал, что любым, даже самым невероятным, на первый взгляд, событиям и фактам можно найти объяснения при помощи логики и дедукции. Однако, проведя немало времени за изучением материалов, оставленных лордом Шелтоном, прочитав некоторое количество книг из его библиотеки или их отдельных фрагментов, вынужден признать, что я глубоко заблуждался. А весьма эффектная демонстрация, любезно устроенная нам вчера уважаемым доктором Гендальфом, которую поначалу я принял за фокус, окончательно убедила меня в моей неправоте.
Простите, я вынужден буду несколько повториться, поскольку не все из присутствующих знакомы с результатами моих наблюдений и моими умозаключениями. Итак, мне удалось достоверно установить, что лорд Шелтон на протяжении многих лет занимался исследованиями, конечной целью которых было установление прямого контакта с неким Великим Координатором, некогда принадлежавшим существовавшей в незапамятные времена цивилизации.
Будучи, в силу своего происхождения от одного из представителей этой расы, природным магом, лорд Шелтон посвятил немало времени и истратил огромные средства на то, чтобы собрать воедино определённое количество старинных предметов, или, по-иному, артефактов, которые, как я полагаю, позволили бы ему установить непосредственную связь с этим самым Супермозгом.
Поначалу мне подумалось, что столь ценные предметы должны храниться в каком-то совершенно недоступном для посторонних месте – в личном сейфе или в банковской ячейке, однако вскоре увидел, что все они находятся в разных местах в пределах кабинета, и совершенно никак не охраняются. Как я позже понял, и доктор Гендальф вчера подтвердил мою догадку, объясняется это весьма просто: ни один из этих артефактов не может быть достаточно эффективно использован в магических целях – в совокупности или по отдельности – никем, кроме их законного владельца. Очевидно, за десятки и сотни тысячелетий этот пресловутый Мировой Разум вынужден был адаптироваться не только к физическим, но к и формальным отношениям нового человечества.
А сейчас, я думаю, всем нам следует перейти в кабинет лорда, чтобы я получил возможность показать вам эти артефакты, а затем продолжить свой рассказ.

Собравшиеся поднимаются с мест и проходят в кабинет. Последним идёт Снайп, усердно делая вид, что участвует в происходящем исключительно из вежливости.
— Мистер Снайп, — обращается к нему Холмс с добродушной улыбкой, — мне кажется, вам пора уже перестать демонстрировать, будто всё происходящее вас мало интересует. Ваш шеф, генерал Снегов, счёл возможным раскрыть перед нами ваше инкогнито, специальный агент Бекас.
— В таком случае прошу обращаться ко мне просто Павел, — улыбается в ответ тот.
— Договорились! — ещё шире улыбается Холмс.
Собравшиеся в кабинете постепенно рассаживаются на выбранные ими места. Шерлок Холмс, аккуратно переложив на края огромного рабочего стола бумаги, освобождает довольно обширное пространство в его середине, начинает снимать с полок, доставать из ящиков и прочих мест разнообразные предметы и складывать их на письменном столе.
— Для начала, — комментирует он по ходу работы, — я посчитал количество предметов в коллекции лорда Шелтона. Их оказалось восемьдесят один. Что это за число? Очевидно, это результат умножения девять на девять, и его можно наглядно изобразить в виде квадрата со стороною девять клеток.
Внимательно изучив все эти предметы, я пришёл к выводу, что некоторые из них обладают какими-то общими признаками, отсутствующими у прочих, другие же имеют иные общности, третьи также можно объединить в некую группу…
Обратите внимание: вот эти девять являются правильными кристаллами, хотя имеют весьма различные формы; эти чем-то напоминают природные образования, весьма похожие на миниатюрные сталактиты; эти объединяет то, что все они изготовлены из дерева различных пород; а эти из золота; эти прозрачные, в то время как все прочие не пропускают свет; а эти, казалось бы, совершенно непохожие между собой, единит то, что они звучат: приложите к любому из них ухо, и вы услышите необыкновенную, почти фантастическую музыку, которой вам никогда не доводилось слышать прежде; а эти просто высокие – соотношение их сторон от один к семи до один к двенадцати, то есть существенно отличается от пропорций всех прочих; следующие девять горячие; не знаю, какая энергия поддерживает изнутри высокую температуру, но она существенно выше, чем окружающая среда; и наконец, последние девять абсолютно круглые, это просто шарики, диски или кольца.
И тогда мне невольно вспомнилась классическая головоломка «судоку», также называемая «Магический квадрат». Напомню, что она собой представляет: это, как я уже сказал, квадрат со стороною девять клеток, разделённый на меньшие квадраты со стороной три клетки. Суть задачи состоит в том, чтобы заполнить все клетки цифрами таким образом, чтобы во всех столбцах, всех строках и в каждом из малых квадратов любая цифра встречалась лишь единственный раз.
До всего этого я дошёл посредством собственных умозаключений и был чрезвычайно обрадован, когда обнаружил, что лорд размышлял точно так же и пришёл к такому же резуль-тату.
Разместить все «цифры», то есть, в нашем случае, артефакты в необходимом порядке в пустом квадрате задача совершенно невыполнимая – я выяснил, что общее число вариантов расположения приближается к пяти с половиной миллиардам. Однако среди записей лорда мне удалось отыскать так называемые «подсказки» — те самые минимальные 16 «цифр», которые позволяют решить задачу в единственном варианте. И хотя среди записей мне не удалось обнаружить готового решения, отыскать его самому было уже совершенно несложно – заполнение оставшихся пустых клеток отняло у меня не более десяти минут.
Холмс выстраивает артефакты в виде упомянутого квадрата, время от времени сверяясь с запиской, вытащенной из кармана.
Гендальф внимательно наблюдает за его работой, затем, спросив позволения, начинает помогать сыщику. Он не нарушает общей схемы расположения, лишь изредка, то ли что-то зная, то ли просто повинуясь интуиции, меняет местами некоторые артефакты из одних групп между собой.
В конце концов взору присутствующих предстаёт импровизированный судоку, где цифры заменены на экспонаты коллекции раритетов.
— Однако что со всем этим делать дальше, не имею ни малейшего понятия! — со вздохом признаётся сыщик.
— Не огорчайтесь, дорогой мистер Холмс, — достаточно уверенно утешает его Гендальф. — Кажется, это знаю я. Однако прежде чем продолжить, мы должны выяснить, способна ли законная обладательница этого сокровища, леди Марианна, использовать его так же, как это сделал или собирался сделать лорд Шелтон. Леди, для начала скажите: вам самой не доводилось замечать у себя что-нибудь такое, что позволило бы предположить наличие неких особых способностей?
— Особых? — изумляется Мара. — Вы хотите сказать, что я маг?! Да нет, ерунда какая-то. Не может такого быть.
— Всё же подумайте, вспомните, — настаивает профессор.
— Ну… в карты мне всегда везло, в кости, в рулетку. Правда, я давно уже не играю, поэтому не знаю, как с этим сейчас. А ещё, помнится, на одной разборке ихний бычара из волыны матери прямо в торец шмальнул, я тогда закипишевала неслабо и мне железно приспичило, чтобы маслина побоку мурла прошмыгнула…
Гендальф смотрит на неё в полнейшем недоумении, не понимая ни большинства слов, ни самой сути ситуации.
Похоже, никто из остальных тоже не понимает Мариного рассказа, лишь Бекас снисходительно улыбается.
Марина, запоздало осознав, что машинально заговорила о давних делах на старом своём языке, выкручивается:
— Ну, это мы тогда типа в пейнтбол играли; и вот вижу, что один игрок из другой команды очень точно в маму прицелился. Я сильно испугалась, что шарик ей прямо в лицо попадёт, и мне очень не хотелось, чтобы мама из игры выбыла, и когда я очень-очень сильно пожелала, чтобы он мимо пролетел, так и случилось.
— Вполне возможно, спонтанный психокинез, обусловивший изменение траектории движущегося предмета, — комментирует Гендальф. — Леди, если вы не против, давайте проведём маленький тест, чтобы убедиться, унаследовали ли от ваших предков те качества, которые я имею в виду. Кто-нибудь знает, не отыщется ли в замке колода карт?
Бекас молча выходит и возвращается с нужной вещью.
Профессор берёт колоду, тщательно тасует, просит Ватсона снять.
— Леди Марианна, сейчас я буду показывать вам карты по одной, а вы, не задумываясь, называть цвет масти.
Он быстро открывает карты и поднимает так, что Марине видна лишь рубашка, в то время как все остальные видят картинку.
— Чёрная! Чёрная! Красная! Чёрная! Красная! Опять красная…
— Ну вот, смотрите, что у нас получилось, — удовлетворённо комментирует Гендальф. Из пятидесяти двух вы правильно назвали цвет в тридцати девяти случаях. Это очень высокий для неподготовленного мага результат. Конечно, он мог оказаться случайным, однако, повторив опыт несколько раз, мы бы убедились, что правильных ответов всегда было бы более двадцати шести. Если бы вы руководствовались не только внутренним зрением, а владели хотя бы азами теории, верный ответ прозвучал бы во всех пятидесяти двух случаях.
— Да ну, ерунда. Я же говорила, что мне просто в карты всегда везло.
— А это и есть часть вашего дара. Вы бессознательно как бы «видите» карты в колоде и на руках у других игроков, и в соответствии с полученной таким образом информацией при-нимаете решение, которое и приводит к выигрышу.
— И в кости тоже? — любопытствует Мара. — Мне и с кубиками тоже везло.
— Что ж, давайте попробуем. Кубики даже искать не придётся, у меня есть.
Гендальф достаёт из кармана пару игральных костей, объясняет:
— Это в моей профессии вроде одного из вспомогательных инструментов, поэтому они у меня всегда с собой. Это самые обычные кубики, поэтому грани с бо;льшим числом очков несколько легче, вследствие чего вероятность выпадения этих чисел чуть выше. Поэтому для чистоты эксперимента попробуйте выбрасывать возможно меньше очков.
Марина бросает кубик, пристально наблюдает за его полётом. Выпадает шесть  очков.
— Нет, единицу или двойку, пожалуйста, — просит профессор.
Марина повторяет бросок, снова выпадает шестёрка.
— Сконцентрируйте свой внимание на единице, мысленно «прикажите» кубику упасть именно ею кверху.
— Ну как я могу выбросить единицу, дура я что ли? — слегка обиженно говорит Мара. — Выиграть-то всегда охота!
— А вы вообразите ситуацию, когда необходимо проиграть.
— Это ещё зачем? — недоумевает девушка.
— Ну, допустим, ты хочешь оказать помощь бедному, но очень гордому человеку, который просто так от тебя её ни за что не примет, — подсказывает Золушка.
— А-а, ну это другое дело!
Марина кидает кубик шесть раз подряд, всякий раз выбрасывая единицу, двойку или тройку.
— Блестяще! — удовлетворённо резюмирует Гендальф. — И это, повторяю, без обучения и тренировок! 
Собравшиеся дружно хлопают в ладоши, по привычке воспринимая происходящее как обычный фокус.
— А теперь, может быть, нам следует попробовать более серьёзную задачу? — предлагает Гендальф, тактично дождавшись, когда аплодисменты смолкнут. — Леди Шелтон, прошу вас сесть к столу. Поднимите правую ладонь над Ключом. Нет, не так, строго по центру квадрата. Так, отлично. Теперь постарайтесь впасть в транс.
— Как это?
— Ну, иными словами, постарайтесь отключиться от всего происходящего, отрешиться от всего вокруг, сосредоточиться исключительно на магическом квадрате. Лучше закрыть глаза. Что вы чувствуете?
Марина молчит. В напряжённом ожидании проходит несколько минут, наконец, она открывает глаза, убирает руку.
— Нет, ничего. То есть, чувствовала, словно слабый ток через пальцы проходит, потом до запястья поднимается, до локтя, до плеча… И всё. Больше ничего.
— Это всё равно, что человек с очень острым слухом слышит речь на совершенно незнакомом ему языке, — сокрушённо вздыхает Гендальф. — Можно потратить часы, месяцы и годы, но так ничего и не понять из сказанного. Миссис Янсен, а может вы попробуете?
— Я?! — изумляется Золушка.
— Ну да, вы. Поскольку вы сёстры, должны обладать теми же способностями.
Золушка с некоторой опаской садится на стул, с которого только что поднялась Марина, в точности копирует её позу, протягивает над квадратом ладонь, зажмуривается.
— Профессор, а это не опасно? — тревожно спрашивает Ян.
— Не беспокойтесь, бригадир. Для медиума ченнелинг совершенно не опасен, а вот для мира… Всё зависит от того, куда и на какие цели маг направляет полученную от Мирового Ра-зума энергию.
— Ой! — вскрикивает Золушка и отдёргивает руку.
— Что случилось? — испуганно спрашивает Ян.
— Да нет, ерунда. Как будто током стукнуло, но совсем тихонечко, вскрикнула я просто от неожиданности.
Он вновь протягивает ладонь, закрывает глаза…
— Нет. Ничего. Только этот ток, и какое-то лёгкое тепло по всему телу. Извините…
Золушка собирается встать, однако профессор, осенённый новой мыслью, усаживает её обратно.
— А если попробовать вдвоём? Возможно, объединив ваши ментальные силы, вы сумеете добиться гораздо большего!
Марина усаживается напротив сестры, берёт её за руку.
— Кто-нибудь, опустите шторы, в полумраке им легче будет сосредоточиться! — распоряжается Гендальф. — Так, прекрасно! Леди Шелтон, миссис Янсен, слушайте меня, только меня! Только меня и свой внутренний голос! Вы уже видите Вход, нет, это вам лишь кажется, что не видите, а на самом деле вот Он, перед вами! Войдите же туда, вот так же, как сейчас, взявшись за руки, войдите и ничего не бойтесь! Получилось? Конечно же, я и не сомневался, что получится! Вот Он, к которому очень многие так стремились, вы рядом, нет, вы уже внутри Его, вы часть Его! Спросите его о чём-нибудь. Сейчас пока совершенно неважно о чём, о любом пустяке, если вы покуда не готовы спросить о главном!
— Кто ты? Какой ты? — вдруг громко, неестественным механическим голосом вопрошает Мара. — Как тебя отыскать?
Через короткое время сёстры размыкают руки, обессилено откидываются на спинки стульев. У Золушки по лицу текут слёзы, у Мары пот.
— Получилось! Получилось! — ликует Гендальф. — Они были Там, они проникли в Него!
Мара, а чуть позже и Золушка открывают глаза.
— Что это было? — недоумённо спрашивает Золушка. — Это… это на самом деле случилось?
— Вот это да! Вот чёрт, лихо заглючило! — трясёт головой Марина. — Профессор, это и есть то самое, к чему на протяжении многих веков стремились все эти маги, чародеи, волшебники?
— Смею судить, да. Нам, точнее, вам удалось впервые установить не частичный, а полный контакт со Всемирным Разумом. Но что за странный вопрос вы задали, леди Марианна? Так ли уж важно его физическое местонахождение? Да и материален ли он вообще?
— Сам этот Великий Координатор, то есть, компьютер, не вполне. Он состоит из огромного множества всевозможных предметов, вакуума, потоков энергии, волн, света, квантов, гравитации, каких-то эксионных поляритронов, ещё чего-то, я не поняла и не запомнила, и занимает пространство примерно до орбиты Марса. А вот главный портал – вполне реальное сооружение, и находится здесь, на Земле, в Южной Америке. На карте я точно показать не смогу, но сумею отыскать его, когда сама туда поеду.
— Марина, хватит уже, успокойся! — возмущается Яна. — Опять тебя потянуло на приключения!
— Интересно же! — мечтательно тянет Мара. — Вдруг это будет величайшим научным открытием за всю историю человечества? Не-е, тебя, Янка, даже не зову с собой, ты теперь вся в своей научной медицине, скукотища! Ян, Зоя?
— Нет, — отмахивается Ян. — Я не смогу, меня из отпуска зачем-то отзывают. — А Зоя как хочет.
— Я поеду! Вдруг ты там опять без меня не справишься.
— Мистер Холмс, доктор Ватсон, миленькие! Поехали!
— Благодарим вас, леди, но мы с доктором, увы, уже слишком стары для таких путешествий.
— Профессор?
— Благодарю, леди Марианна, конечно же, я с вами!
— Ну, а ты, братец? — Мара с лёгкой ехидцей смотрит на Бекаса.
— Леди Шелтон, я же признался, что вовсе не ваш родственник, а агент под прикрытием. Простите за невольный обман.
— Вон как заговорил! — обиженно хмурится Мара. — «Леди Шелтон»… А вчера, едва познакомились, сестрицей называл, и даже Маришкой. Нет уж, братец, зови-ка меня по-прежнему, тем более, как выяснилось, мы с тобой не только ровесники, но и «близнецы», поскольку оба родились под этим знаком. Ты мне понравился очень – такой же весёлый авантюрист по натуре, как я сама. А то, что ты хороший человек, я поняла даже раньше, чем мы познакомились.
— Вот как! Это каким же образом? Ты телепатка, что ли?
— Теперь, после всего, что произошло, вполне допускаю, что и это тоже. Но дело не в этом: просто, когда я увидела тебя, гуляющего с Арчибальдом, который играл с тобой, ластился и лизал руку, я поняла, что ты очень хороший человек. Арчи никогда не ошибается в людях. Так что давай дружить, и собирайся в дорогу.
— Дружить давай, — охотно соглашается Бекас, — а вот поехать я с тобой не смогу. Служба. Генерал не отпустит.
— Я тебя отпрошу! — не успокаивается Мара. — Это для тебя Виктор начальник, а для меня он родственник и друг.
— Не отпросишь. Я уже получил новое задание, и завтра приступаю к работе. А её, знаешь, как много! Думаешь, если мы сейчас обезвредили верхушку этой организации, на этом дело и закончилось? Нет, сколько ещё по миру её отделений, филиалов, сколько ещё других таких вот Штирнеров, Острогов, Бэйли, Робуров-завоевателей, инженеров Гариных и прочих потенциальных властелинов мира! На мой век работы точно хватит.
— Жалко… — вздыхает Марина. — Атос, ну а вы-то, вы?! Если вы не согласитесь, я так ужасно расстроюсь, что прямо сейчас, на глазах у всех, превращусь в привидение и навсегда поселюсь в этом замке!
— Сударыня, вы ставите меня перед крайне нелёгким выбором, — сдержанно шутит Атос. — Если я не соглашусь, то навсегда лишу себя и своих друзей неизменного удовольствия общения с вами; если соглашусь, Бакссервилль-холл лишится лучшего из своих обитателей, ибо такого замечательного привидения в нём никогда ещё не было!
— Так да или да? — задорно спрашивает Мара.
— Разумеется, я с тобой поеду. В жизни нередко приходится чем-то жертвовать… — пряча улыбку, отвечает Атос.
— Ур-р-ра! – восторженно восклицает девушка, напрочь забывая, что отнюдь не для всех присутствующих она бывшая Маленькая Разбойница; для некоторых она – высокородная аристократка, обладательница высоких титулов, для которой абсолютно неприемлемо подобное поведение. Однако Холмс, Ватсон и Гендальф лишь добродушно усмехаются, за короткое время успев изучить сумасбродный и неуёмный характер новоявленной леди Шелтон, графини Винстон, виконтессы Дукэт, баронетессы Страйк.
 
*               *               *

Марина с Золушкой в сопровождении Атоса, профессора Гендальфа и нескольких проводников-индейцев на протяжении уже нескольких дней бродят по Андам, разыскивая ме-сто, указанное Великим Координатором.
— Я чувствую, это где-то здесь! — возбуждённо приговаривает Мара, заглядывая в очередную трещину. — Нет, даже не чувствую, знаю! Зойка, ты что молчишь? Ты-то что дума-ешь?
— Похоже, ты права, — отзывается Золушка. — Это где-то совсем-совсем рядом. Да вот же оно!
Девушки едва ли не бегом бросаются к входу одной из многочисленных пещер, застывают на краю.
— Ну что, идём? — спрашивает Мара и, не дожидаясь ответа, первой входит в грот. Спутники идут за нею следом.
Поплутав по лабиринту сталактитов, величественно возвышающихся повсюду, они выходят, наконец, в огромный, почти круглый зал, неровные стены которого испещрены бесчисленными магическими знаками, выдолбленными, выдавленными, выжженными в камне, выпуклыми, нанесёнными яркими красками, вкраплёнными из литого и самородного золота, выложенные мозаикой из великолепных самоцветов…
— Вот оно! — восторженно восклицает Мара, нетерпеливо хватая Атоса за локоть. — Это оно, нет сомнений! Это то самое место, которое искали на протяжении множества веков! И здесь, я чувствую, не нужно обладать никакими сверхъестественными способностями, не нужно прибегать к помощи магических квадратов и всякого прочего! Достаточно просто прижать ладонь к стене и загадать любое желание. Ты видишь, Зоя? Вы чувствуете, Атос? Вы понимаете, профессор? Стоит лишь коснуться стены рукою и мысленно произнести то, что вам хочется… Ну что же вы стоите?! Ну да, я тоже растерялась… Я тоже не знаю, что можно зага-дать.
— Наверное, нужно загадывать что-то очень-очень важное! — робко произносит Золушка. — И такое, чтобы не только для себя, нет, вообще не для себя, чтобы всем-всем хватило!
— Может быть, броситься сейчас на стену грудью, раскинув руки, и закричать, чтобы было слышно повсюду, ту замечательную фразу из старого романа: Счастья для всех, даром, и чтобы никто не ушёл обиженным! Ну что же вы молчите? Мы же нашли Это, мы можем ВСЁ!!!
— Знаешь, Марина, — задумчиво произносит Атос вполголоса, — мне кажется, мы пришли сюда слишком рано. Думаю, человечество чересчур молодо, чтобы использовать во благо себе, и даже просто осознать это. Увы, это обычная судьба многих великих открытий: либо они были использованы во зло, либо ими воспользовались настолько неразумно и неумело, что самые добрые и чистые намерения опять же обернулись злом. И ещё: эту формулу о счастье для всех придумали гениальные люди, но всё же они ошибались… Не бывает счастья для всех. Чересчур разные у людей желания, стремления, мечты… Может быть, когда-то, когда все люди станут мыслить одинаково, такое время и настанет, но даже тогда – зачем нужно счастье, которое достаётся даром? Невелика цена такого счастья.
— Что же нам теперь делать? — испуганно спрашивает Золушка.
— Думаю, лучшее, что мы смогли бы сейчас сделать – это забыть про это место, забыть обо всём, что нас с ним связывает.
— Но как? — не понимает Марина.
— Ты же сама сказала, что Он может всё. Вот и попросим его, чтобы он помог нам забыть. Да не печалься ты! Может быть, через четыреста тысяч лет, а может, просто через четыреста, или даже всего через сорок мир станет способен принять то, что оставлено ему далёкими предками.
Путешественники молча переглядываются, прижимают ладони к стене, закрывают глаза. Вокруг ладоней пробегают схоластические крохотные золотые молнии…

— Чёрт! — ругается Марина, открывая глаза. — Похоже, мы наглухо заблудились.
— Нет, я уже понял, в каком направлении нужно идти, — спокойно возражает Атос. — Вот видите, уже виден свет в конце тоннеля?
Атос подсаживает Золушку, помогая той перебраться через высокий порог, Мара выкарабкивается наверх сама. Атос и Гендальф покидают пещеру вслед за ними.
— Может быть, пора нам уже всё это бросить? — предлагает Атос. — Нет никакого Эльдорадо, ерунда всё это.
— Мы разве искали Эльдорадо? — слегка удивлённо спрашивает Марина.
— А ты что, забыла?
— А-а, ну да, конечно. Знаете что, давайте-ка и вправду заканчивать наше путешествие. Обидно, конечно, что оно завершилось ничем…
— Не переживай. В жизни будет ещё немало интересных путешествий и замечательных приключений.
— И то верно! Только давайте в следующий раз отправимся искать обыкновенный клад, как тогда, на острове. Ну его, этот Мировой Разум!
— Так ты не забыла?! — встревожено восклицает Атос.
— Судя по тому, что не удивились, вы тоже нет.
— Я просил его, чтобы дал о себе забыть, но он почему-то не выполнил мою просьбу. А ты, Зоя?
— И я просила, но мне он тоже отказал.
— Очевидно, он знает, что такие люди, как вы, никогда не используют своё знание во зло, — убеждённо заявляет Гендальф. — Что касается меня, я не обращался к нему с такой просьбой. Не имею на это права. Я считаю своим долгом стать хранителем этого Знания и передать его, от поколения к поколению, потомкам, которые, очень надеюсь, будут достойнее нас, и когда-то настанет то время, когда человечество станет готово принять этот дар и распорядиться им иначе, чем это сделали бы мы.
— А я тоже не просила забыть, — признаётся Марина, — так жалко стало, что всё это вдруг бесследно исчезнет из памяти! Я поступила иначе: я велела ему самому решить, когда настанет время Откровения, когда человечество созреет для того, чтобы он отдал себя ему. А до той поры я запретила ему выполнять команды владельцев магического квадрата – нашего ли, или иного другого, если кто-то когда-то сумеет собрать всё необходимое для того, чтобы его составить, а также наложила запрет давать информацию о своём местонахождении кому бы то ни было, в том числе всем вам и мне самой. Сейчас мы уйдём отсюда и больше никогда не сможем отыскать это место. А в остальном пускай всё остаётся как есть. Пускай маги, колдуны, чародеи продолжают время от времени с ним соприкасаться, пускай люди продолжают верить в волшебство, это же здорово, правда? Ну невозможно же жить, если не веришь в чудеса!



Сентябрь 2007 – февраль 2008гг, январь-март 2025г.