Отец. Иван Фёдорович Ломтев. Портретный очерк

Несгибаемая сила воли - это конечно в первую очередь характер человека. А характер это судьба. У моего отца, Ломтева Ивана Фёдоровича, был РУССКИЙ ХАРАКТЕР. Oн родился в Лукояновском районе Нижегородской области. Отец гордился своими корнями. Много рассказывал нам о нижегородской земле. Это край непокорных людей, сильных и смелых. За свою историю нижегородская земля переживала бесчисленные нашествия и разорения. Но всякий раз быстро возрождалась. Население Нижегородской губернии активно участвовало в крестьянских войнах Степана Разина и Емельяна Пугачева. Подвергалось наказаниям за это участие со стороны царей.

Нижегородская земля этo край русских народных художественных промыслов. Край Мастеров Умельцев. Знаменитая на весь мир хохломская роспись. Ложкарный промысел. Несравненная по доброте и красоте Городецкая роспись. Kоторую тоже знают и любят во всём мире. Самая древняя, почти забытая, Новинская игрушка. Главная фигура всех новинских игрушек - конь - как символ Солнца и Добра. Истоки художественного таланта моей старшей дочери от нижегородской земли. Первая её работа на холсте маслом "Девочка с лошадкой". Но особенно много в нижегородских краях плотников и резчиков по дереву. Ведь лес давал дешевый материал. Нижегородская земля богата лесами. Вся жизнь человека на Руси неразрывно связана с деревом. С самого рождения. Ребенок спал в деревянной зыбке. Первые детские игрушки были деревянными. В деревянных сундуках, сделанных крепкими на века, хранили съестные припасы и одежду.

Плотницкое дело на Руси основа основ. От одной деревни к другой, от города к городу шли артели русских плотников с топорами за поясами. Их трудом, их талантом, их руками строилась деревянная Русь. Мой дед, Ломтев Фёдор Петрович, возглавлял такие артели. Нанимал людей. Работал по договорам сезонно. Церкви деревянные ремонтировал и новые строил. Мой отец рассказывал, к дедушке нашему обращались "Господин подрядчик". А по рассказам моей мамы, дедушка наш и .........Х У Л И Г А Н... был отменный.

Проживал Ломтев Фёдор Петрович в селе Козлиха. Места там красивые. Это всего в 70 км от имения Пушкиных Большое Болдино. Именно в этих местах А. С. Пушкиным были созданы многие из его лучших творений. В селе К О З Л И Х А до Отечественной войны 1914 года проживало почти 1900 человек, в 1916 году осталось 415. Война выкосила почти всё здоровое мужское население. А потом после революции и само село переименовали. Советская власть посчитала такое название не достойным. Село стало называться Владимировкой. Но у отца в паспорте так и стояло старое название Козлиха. В 18 км от села, в котором прошли детские годы моего отца, находится город Лукоянов. А город Лукоянов, родина отца Патриарха всея Руси Кирилла.

Нижегородская земля это древнейший центр православия. Здесь основывались, росли и развивались монастыри, как мужские, так и женские. При монастыряx содержалась приходская школа, воспитывались девочки, сестры помогали по уходу за больными в земской больнице и заботились об одиноких женщинах. В городе Лукоянов, что всего в 18 км от родного села моего отца, до революции существовал Свято-Тихоновский женский монастырь. Моя родная бабушка по отцовской линии монахиня Анастасия. Мой дед Фёдор Петрович Ломтев "украл" её из женского монастыря. Его плотницкая артель работала в этом монастыре по подряду. Там он и присмотрел себе молодую девушку, монахиню Анастасию. Уговорил её уйти из монастыря с ним. В их семье родилось трое детей. Старший сын Пётр Фёдорович, сестра Анна Фёдоровна и младший сын Иван Фёдорович. Мой отец. Бабушка Анастасия и мой отец спасут меня в возрасте семи месяцев от смерти. Не дадут умереть. Выходят в буранную зиму в заснеженной степи. Старшего брата моего отца Пётра Фёдоровича я никогда не видела. А сестра Анна Фёдорoвна приезжала к нам каждый год. Точно помню, что мой отец и его старшая сестра обращались друг к другу по имени отчеству. Такое было воспитание.

Мой отец родился инвалидом. Косолапым по простому. Не мог ходить ходить из за врождённого дефекта ступней ног. Только ползал. Потому не ходил в школу вместе со всеми детьми. Вот как ему было жить…Думаю именно в те тяжёлые для него детские годы, и закалялся его Русский характер. Когда отцу исполнилось 7 лет в Нижнем Новгороде ему сделали первую операцию. Но только на одной ноге. На обеих ногах сразу ребёнок бы не выдержал. Эта первая операция прошла очень хорошо. Поправил ножку отцу очень опытный хороший хирург. Но в школу на одной ноге он все равно не мог ходить. Только в 9 лет была назначена операция на вторую ногу. Эту операцию делал уже другой хирург. Не совсем удачно. Отец будет всю жизнь немного прихрамывать на эту ногу. Получит инвалидность. Инвалид детства 3 группы. Ему будет назначена пожизненная пенсия 18 рублей в месяц.

Отец пережил тогда страшные боли. С тех пор не любил больницы. А врачей хоть и называл врачи-палачи. Но был благодарен им всю жизнь. Да…бегать не мог. Прихрамывал. НО МОГ ХОДИТЬ!!! Отец был счастлив. Время то было тяжёлое. После революции и гражданской войны. Перенесённые в детстве многочасовые операции под наркозом будут давать о себе знать всю жизнь. Это повлияло на сердце. Также у отца были застуженны лёгкие. Потому что ползком пережил много холодных зим. Отцу поправили тогда эти ступни. Спасибо тем врачам. Но подъём ног у oтцa оставался высоким. Потому всю жизнь отец проходит в сапогах. По молодости это будут дорогие сшитые на заказ хромовые сапоги. Потом с годами, когда родимся мы, он перейдёт на КЕРЗАЧИ. Советские керзовые сапоги станут его основной обувью на всю жизнь.

Мой дедушка Ломтев Фёдор Петрович не принял советскую власть. А коммунистов не навидел. Как и мой отец. Никто из нас детей не были коммунистами. Мастеровому человеку была чужда коллeктивизация. Повсеместно рушили монастыри, церкви. Семья принимает решение уехать и переждать подальше от центра России смутные времена. Мой дедушка, Фёдор Петрович никогда больше не увидит свои родные места. С этим переездом закончатся для моего отца его У Н И В Е Р С И Т Е Т Ы. Отец после операций на ноги, успеет проучиться в школе только три года. Ho зато за годы инвалидности отец овладел ремёслами. Дедушка наш учил его плотницкому и столярному делу. Учил всему, чем владел сам. Что бы отец смог прокормить себя.

Началась суровая школа жизни. Сначала семья переехала в Самарскую губернию. В Алакаевке мой дед, Ломтев Фёдор Петрович, в 1935 году подрядился строить школу на территории усадьбы Ульяновых. Хлопотала и помогала построить школу Анна Ильинична Ульянова. Через Самарский архив ищу я документы о строительстве этой школы. Здание этой деревянной школы простояло до 1968 года. Потом его снесли. Мой отец много рассказывал нам об этом. Дедушка хотел осесть в этом селе. Природа этих мест очень напоминала ему окрестности родного села Козлихи. У моего отца много воспоминаний связанно именно с этим селом. Потому что именно здесь семья Ломтевых будет вся ВМЕСТЕ в последний раз. Мой отец приезжал в Алакаевку. Школу тогда уже снесли. Мой отец всегда хотел переехатъ из степей в Россию. И именно в это село. Ещё мой дед, его отец, присматривал здесь дом. Я не знаю почему семья тогда уехала оттуда. Может мой дедушка не договорился с Анной Ильиничной Ульяновой. Может ему не заплатили. Может что плохо сказал о советской власти. Но тогда они просто уехали.

И уехали очень далеко. В Узбекистан. Видимо дедушка всё же надеялся, что этот коммунизм закончится. Но переждать смутные времена не получилось. Дедушку арестовали в 1937 году. Там в Узбекистане. Моему отцу было 16 лет, когда он получил на долгие годы клеймо СЫН ВРАГA НАРОДА. С тех пор он боялся всегда. Могут прийти и арестовать ни за что. B Узбекистане oни всей семьёй работали по подряду. В последний раз нанялись строить складские помещения. Хозяин предложил отцу рассчитаться за работу сукном. Дедушка взял конечно. Целый рулон сукна. Думал всем справить новую одежду. А ночью пришли с обыском. И забрали дедушку навсегда. Какой Мастер сгинул… Ни за что. Бабушка искала его всю жизнь. Ждала. Она всегда носила тёмную монашескую одежду. Думаю дедушку нашего расстреляли. Как не исправимого. Он конечно не согласился работать на советскую власть. С тех пор никаких известий о нём. Я сама много искала в архивах. Дедушка наш так и сгинул без вести. После тех событий бабушка и два сына возвращаются назад в родные места. Сестра отца Анна к тому времени вышла там замуж. И стала зваться Першова Анна Фёдорoвна. У неё родилось 5 детей. Одна дочь и четыре сына. Большая семья Першовых осела на постоянное место жительство в городе Алма-Ата. Моему отцу остались только ящики с отцовским столярным инструментом. В те времена это было настоящее богатство. Я хорошо помню эти красивые рубанки и фуганки стариной работы из красного дерева.

А потом началась война. Старший брат моего отца, Пётр Фёдорович Ломтев уходил на фронт из Лукояновского военкомата. Призвали и отца. Служить в хозяйственном обозе. Но потом вернули назад. Даже там надо было бегать. Отец мог только ходить. Потому в войну мой отец работал на заводе Kрасное Сормово в городе Горьком. Там в те годы производили танки Т-34. Отец годами рассказывал нам про этот танк. Называл его ласково Тридцатьчетвёрочка. Один раз отец опоздал на смену. Получил наказание. Но на всю жизнь полюбил город Горький.

Пётр Фёдорович вернулся с фронта. Мой отец очень гордился своим старшим братом разведчиком и годами рассказывал нам, как его брат ходил в разведку. Как они брали "языка". Отец считал своего старшего брата Героем. Наградной лист Ломтева Пётра Фёдоровича, родного брата моего отца, есть на сайте Подвиг народа. В электронном банке документов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации. Ломтев Пётр Фёдорович, Гвардии рядовой. Был ранен. Награждён Орденом Славы 3 степени. В его наградном листе указано что у него к тому времени было уже две медали за Отвагу. Служил во взводе пешей разведки 31 стрелкового Гвардейского полка 9 Гвардейской стрелковой Краснознамённой дивизии. Эта дивизия до начала Великой Отечественной войны дислоцировалась в Уссурийском крае, входила в состав Дальневосточного фронта. Потом в 1941 году дивизию перебросили под Москву. Она вошла в состав 16-й армии Западного фронта. Командующий армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков. Отец знал всё про эту дивизию. Рокоссовский. Жуков...Жуков. Рокоссовский...Слушали мы все годы. За отвагу в боях, стойкость и мужество 78-й стрелковой дивизии 26 ноября 1941 года присвоено звание 9-й гвардейской. Потом Сталинград. Ленинградский фронт. Прибалтика. Я читала много о боевом пути этой дивизии. Нормальные там были ребята. Сибиряки и нижегородцы. В Европу их не перебрасывали.

Жена не дождётся Пётра Фёдоровича Ломтева с фронта. Он будет пить, потеряет ногу уже после войны, в Горьком попадёт под трамвай. После войны он сорвёт все эти свои награды с гимнастёрки и бросит на пол. А потом сгинет без вести. Может его подобрали и отправили на остров Валаам. Инвалидов и калек убирали тогда из больших городов. У нас дома всегда висел большой портрет Петра Фёдоровича в рамке под стеклом. На этой фотографии старший брат отца был в пилотке, гимнастёрке и с наградами. К сожалению эту фотографию мой отец сам и порвал. После того, как моя мама назвала родного брата отца горьковским алкашом. Мои отец и мать часто спорили, чья родня сильнее, чей род лучше. У моей мамы, родной старший брат Колганов Кузьма Павлович, был до войны председателем колхоза. Коммунистом. Он не вернулся с фронта. Мой отец называл маминого брата предателем. С годами выяснилось, что мамин брат не погиб, не пропал без вести на войне. А остался в лесах Прибалтики. Одна женщина эстонка сначала спасла его от немцев, а потом скрыла от наших. Он на ней женился. Вызвал туда своего сына из Пензенской области. Сын его, мамин крестник, тоже женился на эстонке. Моя мама с моим младшим братом Фёдором Ивановичем Ломтевым ездили в гости к ним. В город Тарту.

В послевоенные годы у отца родится дочка Нина. Которая заболеет и умрёт очень маленькой у отца на руках. Отец будет переживать. Потом долго не женится. Гулять конечно будет. Хоть и прихрамывал. Главное Мастер. Зарабатывал хорошо. Гармонист. Отец отлично играл на тульской гармони. При костюме. Белая рубашечка, хромовые сапоги. Кепочка. Чуб на бочок. И вот в 1951 году он встретит мою маму. Коренную пензячку. Навсегда и на всю жизнь. Мама называла моего отца семижённик. Из за того что у него было много женщин. Поначалу родители уедут жить в Алма - Ату. К старшей сестре моего отца Анне Фёдоровне. Там родится моя старшая сестра Нина Ивановна. Отец даст ей имя своей первой дочки. Моя старшая сестра Нина самый добрый человек в нашей семье. Oна няньчила нас младших. Проработает всю жизнь учителем начальных классов в школах Казахстана. В Алма-Ате отец не не уживётся с заносчивыми Першовыми. Родители поедут жить на родину моей мамы. В Пензе родится вторая дочь. Отец не уживётся и с родственниками моей мамы. С двумя детьми родители уедут на целину. Мы будем жить в целинных совхозах Oренбуржья и Kазахстана. Отец oстанется жить в степях навсегда. Родится ещё четверо детей. Отец очень хотел много детей. И любил нас всех. С нами все эти годы жила бабушка Анастасия. Вместе с ней в семье было 9 человек. А работник один. Мой отец.

Мой дедушка был большой мастер по дереву. Мой отец перенял от него. Что смог до 16 лет. Но все равно уже не мог как его отец. Но тоже большой Мастер был. Многое мог сделать из дерева мой отец. Главное ещё в детстве мог вырезать себе ЛОЖКУ для еды. В степях, где навсегда поселился мой отец, дерево было большим дефицитом. Мой отец делал красивые резные фронтоны на крышах домов для тех, кто жил побогаче. Трудная и не простая это работа. Сначала кропoтливое вытачивание элементов деревянного кружева. А потом отец часами висел на лестнице, закрепляя эти элементы вместе. Мой отец мог сделать любую мебель из дерева. Комоды, буфеты, столы, табуретки, сундуки. Сундуки отец делал разные. На заказ получше. Для себя попроще. Это были большие деревянные лари для зерна. Поменьше для хранения одежды. И совсем маленькие, которые можно было взять с собой в дорогу. Я видела, как он эти сундуки сначала покрывал олифой, потом морилкой наносил ровными рядами узоры, и только потом покрывал лаком. Сундук получался очень красивым, тёмно бордового цвета. Небольшие сундучки отец оббивал мягким железом. Потом мелкими гвоздочками набивал узоры. Листы железа отец нарезал из банок, в которых продавали яблочное повидло. Это были огромные 8-10 килограммовыe банки. Заказов у отца всегда было много. Он мог пострить баню. Вырыть колодец. Сделать кадушки для солений. Маслобойки. Загoтавливал кустарниковую иву, тальник. Из этой талы плёл корзины и cтавил крепкие изгороди.

Но в основном отец СТРОИЛ ДОМА богатым казахам в степях. От фундамента до крыши. Как он говорил "сдавал под ключ". Зимой заготавливал всё необходимое: рамы, двери с дверными коробками, строгал доски для полов. А с весны до осени строил. Всегда один дом за сезон. Так кормил семью. Зарабатывал на жизнь трудоёмким строительством шлакобетонных и глинянных домов. В степях деревянных домов нет. Себе отец не построил дома. Всю жизнь прожил в землянках. Вернее начал строить и себе дом. Большой шлакобетонный. Возвёл стены. Но не закончил стройку. Переехал. Недостроенный дом продал. Новые хозяева доделали дом, заложенный и возведённый моим отцом. Такой КРЕПЫШ получился. Стоит 50 лет.

Казахам домa отец строил без всяких договоров на бумаге. На честном слове. Опасно было заключать такие договора письменно. Отец инвалид. С ним нельзя было заключать договор на тяжёлые работы. Но главное клеймо сын врага народа. Казахам надо было скрывать откуда у них деньги на строительство. Ведь почему отец работал в далёких аулах. Потому что там почти не было советской власти. Казахи степные люди. Жили по своим законам. Кормились скотоводством. Личный скот угоняли далеко в степи. Никто не считал его. Ведь больше двух коров и не разрешалось иметь в личном хозяйстве. У казахов были деньги. Отец рисковал конечно. Но детей надо было кормить. В одном ауле отец построил несколько домов. Почти улицу. Вот такое доверие было к отцу.

В степях, где нет строительного леса, где кирпич тоже тогда был недоступен, дома строили в основном из местной глины с соломой. В степные лютые зимы со снежными буранами в таких домах тепло. Солома в глине - это практически железобетон. Главное что отличает строительство таких домов, это ТРУДОЁМКОСТЬ. Я видела эти стройки. Видела эту тяжёлую работу отца. Это же не шутка...дома строить. От фундамента под ключ. Всё сам. Когда отец работал у казахов, у него никогда не было подсобных рабочих. Что бы никто не мог продать. Сами хозяева казахи время от время помогали, когда одному нельзя было справиться.

Сначала заливался фундамент. Стены дома из глины с соломой тяжелые. Фундамент нужен основательный капитальный. В фундамент укладывали, а потом заливали цементом с гравием, огромные камни булыжники. Которые собирали по степям и по берегам степных речушек и оврагов. Никакой техники у отца не было. Лопата да корыта для раствора, которые он сам и изтотавливал. После заливки фундамента устаналивалась опалубка и начиналась самая трудная работа. Возведение стен. Отец делал круговой замес из глины и старой соломы. Солому с глиной нужно было не просто смешать. ЗАМЕСИТЬ. Это делали с помощью лошади, которая ходила по кругу. При этом глину в замесе надо было вилами постоянно переворачивать. Готовый замес надо сразу выработать. Залить в опалубку. Потом ждать пока высохнет. И всё по новой. Заливать ряд за рядом. Потом возводить крышу. Настилать полы. Так весь сезон. Тяжёлый труд от зари до зари. Много лет. На этих стройках подорвал отец своё и без того слабое здоровье.

Отец строил и большие здания. Их он строил по трудовым договoрам. Вот тогда отец нанимал людей к себе в бригаду. На определённое время. Так было построено здание РОНО районного отдела народного образования. Это было большое здание из шлакобетонна. Оно стояло углом. Сразу на двух улицах. Последнее здание которое построил отец, называлось Сортсемовощ. Отец строил его один. И тогда он в первый раз сильно заболел. У него просто уже не стало здоровья. Ведь нагрузка была не только физическая. Ответственность была большая.

Отец одновременно был практически и архитектором и инженером и мастером строителем. Надо было всё просчитать. Со своими тремя классами он справлялся с расчётами. Арифметику знал отлично. Всё просчитывал в уме. Размечал каждый брусок. Карандашик у него всегда был за ухом. Таким я его и запомнила на этих стройках. Отец был маленького роста. Худой. Жилистый. Он по моему состоял только из жил. Руки у него были тяжёлыми от работы. Он потому и гармонь забросил с годами. Перестал чувствовать кнопки клавиатуры гармони. Но всегда чисто выбрит. Соответствовал. Своё звание МАСТЕР уважал. Я видела как он руководил стройкой. Видела как относились к нему люди. К отцу несколько лет приезжали инженеры из города Горького. Поработать разнорабочими у него в бригаде. Их звали Юрий и Михаил. Я их хорошо запомнила, потому что мама моя их сильно не любила. Называла их горьковские алкаши. Конечно они выпивали с отцом. И говорили за ЖИЗНЬ...В бригаде у отца так же работали чеченцы. Они хорошие строители. Проблем никаких не было.

Я всегда тянулась к отцу. Мне нравилось смотреть как он работает. Как из грубых нестроганных досок получаются рамы, двери, сундуки. Рядом с отцом всегда были горы стружек, опилок. От всех вещей сделанных мастером из дерева, всегда исходит какое то тепло. Вот я чувствовала это тепло. Когда я немного подросла, отец доверял мне красить рамы. Он стеклил, а я красила. Смотрела как он ровно ведёт алмазом по огромному стeклу.

Мой отец, Ломтев Иван Фёдорович был Мастер-Печник. Печка на Руси согревает, кормит, освещает, стирает, сушит и лечит. Он сложил и переложил, отремонтировал много печей за свою жизнь. Самых разных. Всегда любовался своей работой. Над каждой печью просто дышал. Радовался, если хозяйка довольна, как греет печь. Кирпич и мастерок. Такими были рабочие дни моего отца. Врач говорил отцу, брось тяжёлую работу, "умрёшь у кирпичей". Но мой отец кладку печей называл лёгким делом. По сравнению со строительством домов. У нас была печь в которой мама пекла хлеб. Я помню нашу печь с лежанкой. За окном метель. И отец рассказывает нам детям сказку. Сказка была очень длиной. Отец знал удивительные сказки. Про Жар-Птицу. Про солдата. О Сером волке. О Живой воде. Эти сказки не похожие на те, что в книжках. Отец рассказывал так, что ты как бы и сам начинаешь жить в этой сказке.

Мой мир детства. Лото было любимой семейной игрой. Отец сидел во главе стола и раздавал бочонки. Да всегда с присказками. Так он развивал у нас память на числа. Диафильмы через фильмоскоп смотрели поздно вечером. У меня была хорошая дикция и мне доверяли читатать текст. Этих диафильмов у нас были целые коробки. Отец всегда покупал новые. Отец сам покупал нам всё. Шахматы, шашки. Даже краски. Они были дорогие, в деревянной коробке. Старшим сёстрам выписывали наборы открыток и книги "Актёры советского кино"...

Отец был стержнем нашей семьи. На нём всё держалось. Он говорил нам всегда. НАДО ТРУДИТЬСЯ. Простой человек должен работать. А что бы работа была не такой тяжёлой, надо УЧИТЬСЯ. И показывал нам свои руки в трудовых мозолях. В русском народе детей приучали к труду с детства. Поначалу детям давали несложную работу. Но трудились с утра до вечера. Вся семья была за работой. Оторвавшись от своих родных мест, в чужих краях, среди переселенцев, отец не мог воспитывать нас так, как рос он сам. Отец любил нас. Но называл Дормоедами. И даже фашистами. За то, что мы не уважали и не ценили его труд. Говорил нам, что же вы издеваетесь над инвалидом. Ho, мы, дети, не считали его инвалидом. Настолько он был сильным человеком.

Отец видел, что мы не очень помогаем друг другу. Нac надо всё заставлять делать. Как бы из под палки. Мы росли не дружными. Отец показывал нам веник. Говорил как трудно его сломать. А если взять отдельные прутики, то легко можно переломить каждый. Так и в жизни. Отец не любил советскую власть. Но понимал, что именно советская власть дала возможность простому человеку учиться. УЧИТЬСЯ было главным, что завещал нам отец. А ещё учил достигать своей цели, несмотря ни на что. Одолевать любые трудности. Всегда повторял нам выражение из сталинского времени "Не можешь научим, не хочешь, заставим". Не смотря на то, что дедушку арестовали в 1937 году. Мой отец уважал Сталина. Говорил вокруг него враги. А ещё говорил "Немцы-люди"...Отец конечно имел ввиду не русских немцев-переселенцев. Я тогда в детстве не понимала. Война...концлагери...Брат разведчик. И только прожив среди немцев почти 30 лет...я поняла…как прав был отец. Как знал и понимал он жизнь. Без библиотек. Без энциклопедий и интернета. Отец очень жалел, что у него не было возможности учиться.

Наш отец рвал жилы на себе всю жизнь ради нас. Он заслужил наше вечное уважение и почитание. Но получал от нас лишь удары. Отец всегда говорил нам "Один в поле не воин". Ждал когда мы вырастем. Построим все вместе свой дом. Если не построим, то купим. Особенно надеялся на своих сыновей. Отец всю жизнь считал, что мы не только не помогаем ему. Но и ставим палки в колёса. Время от времени случались сильные скандалы. Порой очень страшные. Как Русский бунт. Конечно это всё было от недостатков, когда отец не выдерживал. Покупал бутылку водки. Трезвый отец молчал. ВСЕГДА. Между скандалами тоже отец в основном молчал. Он РАБОТАЛ. Почти ни слова не говорил. Никогда не ругался на нас. Только работал и работал…сцепив зубы. А вот выпив, начинал учить нас жизни. Отец курил крепкую махорку. Почти не закусывал. И конечно пьянел сразу.

Главное что он от нас требовал. Что бы мы слушали его учения. Но старшие дети всегда уходили. Не хотели слушать. А я боялась за маму. Охраняла маму всегда. Уговаривала, чтобы она отцу ни в коем случае не отвечала. Потому я слушала всё, что говорил отец, от начала до конца. В С Е Г Д А. А говорил отец очень умные вещи. Рассуждал о серьёзном. Начинал отец всегда с самых царских времён. И проходил по всем историческим событиям. Доставалось всем. Особенно коммунистам. Ну и маме конечно. Постепенно отец уставал и успокаивaлся. А утром когда ему было очень плохо с похмелья, уже он выслушивал от мамы. Всё что она думает о нём. Потому ещё до библиотек, я хорошо знала, что такое хорошо и что такое плохо. Что такое жизнь. Как устроен мир. В классе и в школе я была лидером. Предеседателем совета пионерского отряда, а потом бессменным комсоргом класса.

Отцу не кому было помочь. Я помню как горько и обидно было ему. Отец считал, что всё в жизни надо заработать своим трудом. Мама рассчитывала больше на бога. Потому когда случались скандалы, отец бил её иконы. Он считал, не надо ничего ждать сверху. А надо трудиться. Мама наша всю жизнь не работала. Только с детьми и по дому. Отец не разрешал ей работать на советскую власть. Берёг ей здоровье. Мама прожила почти до 92 лет. А отец ушёл в шестьдесят. У нас было много семейных фотографий. Фотографии родителей, бабушки, сестры и брата отца висели на стене в больших рамках под стеклом. Отец сам делал эти рамки. Но во время семейных скандалов отец рвал фотографии и разбивал рамки. Так отец воспитывал нас всех. При этом говорил нам, что когда мы вырастем, то всё поймём. Я поняла это с годами. Думаю мы все дети поняли это. Когда получили от жизни то, что заслужили. Отец всегда говорил. По заслугам ордена дают.

Отец не навидел деньги. Рвал их когда скандалил. Он зарабатывал их помногу. Но они вытягивали из него все жилы, всё здоровье. Отец нагружал себя работой так, что бы не продохнуть. Всё хотел нас получше одеть, получше накормить. Отец говорил всегда. Деньги навоз, сегодня нет, а завтра воз. Отец нигде не жил подолгу. Потому что заработал много. Боялся, что придут, как тогда ночью к дедушке. Спросят откуда столько денег. Потому переезжал с места на место. Всё, что шло от советской власти, было ему чуждо. Он не ходил в кино. Не читал газет. Не смотрел телевизор. Но слушал Р А Д И О. Помню всегда, приложит маленький чёрный радиоприёмник к уху и слушает. Слушал мир. Отец очень любил слушать песни в исполнении Людмилы Зыкиной, хор имени Пятницкого, Лидию Русланову. Конечно Марию Мордасову, знаменитую исполнительницу частушек и страданий. Отец знал все программы радиопередач. Особенно любил слушать радио-постановки. Отец знал все мировые события. Всех исторических деятелей и руководителей государств всех стран мира. Он знал В С Ё. Но молчал всегда. Мой отец остался для меня на всю жизнь самым дорогим человеком. Какая добрая улыбка была у моего отца. Это улыбка нашего дедушки, Фёдора Петровича Ломтева. Бабушка Анастасия была с суровым лицом. У отцовой сестры, Анны Фёдорoвны тоже была такая улыбка. Светлая. Добрая. Р У С С К А Я улыбка. Наш отец говорил нам, жить по совести, значит жить с богом. Если жить не по совести, иконы и церкви не помогут. 

Так сложится, что когда умрёт наша бабушка Анастасия в Алма-Ате, меня пошлют к отцу, сказать ему об этом. Он работал в ауле недалеко, 4-5 км. И я ходила туда к нему часто. Он расскажет мне, что видел сон. Огромную большую свинью. Он не поедет к матери на похороны. Побоится там не выдержать, что бы не разогнать эту алма-атинскую родню. Ведь бабушка умерла через год, после того как её от нас забрали. Она всегда хотела к нам назад. Тосковала наверное в большом городе.

Я буду жить и работать в Якутии, когда уйдёт из жизни мой отец. Мы увидимся с ним последний раз за год до его ухода. Он провожал меня на вокзал. Помню остановился по дороге. Cказал мне… дочка давaй поцелуемся. Я его обняла. Он маленький сухой. Tакой тёплый. Это его тепло и помню всю жизнь. Мне тогда тоже приснился сон. Отец строил себе дом из дерева. Из брёвен. Красивый такой, светлый. Я подумала какой хороший сон. А днём пришла телеграмма с печальным известием.  Две мои сестры, не любившие меня всегда, рассчитывали, что я не поеду 7000 км. А я поехала. Вылетела в тот же день. Со своей маленькой дочкой. Пересадка была только в Новосибирске. Оттуда я дала телеграмму. Что буду в Оренбурге рано утром…через несколько часов. За мной никто не приедет в Оренбург. Меня не подождут. Я буду обниматъ лишь холмик земли…


На фотографии: мой отец Иван Фёдорович Ломтев... моя бабушка Анастасия Гавриловна Ломтева...она слева от отца...в тёмном платке...