Сказка о судьбе под крылом

Жила-была птичка в нашем лесу, махающая своим остроконечным хвостиком всем на диво. В тот год, когда произошла эта история, весна выдалась на удивление вертлявой и непредсказуемой, будто молодая девушка, не решившая сказать «да» или «нет» засланным сватам. Так и погодушка не решила - растопить лед сомнения или еще покидать в глаза порохи и погулять в девках. Сложно сказать, кто больше прыгал с ветки на ветку в ту весну — наша птичка или же холодный ветер-свистун.

Как бы то ни было, время взяло свое, и наша пташка отложила два яичка. Как же она любила их! Оберегала от воронья, прятала от хитроносой кукушки и хохлилась при каждом шорохе, доносившемся близ ее гнездышка, что она свила в клубке прислонившихся друг к другу березок.

Погода стояла прохладная, а потому детки ее вылупились чуть позже положенного срока. Один пернатый был, словно маленькой копией ее самой, а второй тоже получился ладный. Только вот глаза матери задевало белое перышко на грудке, которого ни у кого в роду у них не бывало.

«И что же это уродилось? — думала она. — Ведь мой, не кукушкин… Подменить не могли! Что ж тут будешь делать? Нянчить — не иначе, все вырастут… Только бы чирикал».

Занозой сидело это белое перышко в сердце матери.

В один из дней налетел нахальный, бессердечный холодный ветер и начал ворошить гнездо своими студеными потоками. Когда кое-как сквозь тучи на минуты выглядывало солнце, мать-птица обнимала своих птенчиков крыльями, ловила редкие солнечные лучи и грела своих отроков.

Наступила ночь, и ветер с холодом закружили свою пляску святого Витта. Судорогой стягивались крылышки матери. Она сдавалась, опуская надежду прожить эту ночь и не замерзнуть. Хлестали друг друга ветки двух берез, будто ругавшиеся соседки, подталкивая родительницу принять роковое решение.

«Мне не согреть их обоих! — вдруг вырвалось из ее груди. — Хоть одного спасти! Один — это тоже надежда на будущее! Иначе мы все замерзнем…» Страшные мысли разрывали ее опустевший, холодеющий зобок. «Но кто же это будет? Кого сохранить? Кого я люблю больше? Кто будет жить, а кому умереть? И почему это должна решать я?»

Она приняла решение, сняв свое, еще чуть теплое, крылышко с птенца с белой меткой. Он ежился от холода, пытался пищать, коченея, но вскоре закрыл глазки и уснул.

Скрестив свои крылья, что было сил, мать обняла, вдавила всю свою любовь в того птенчика, что был точной копией ее самой. "Спи маленький, ты живешь!"

«Ведь он такой же, как я, — шептала мать, оправдывая себя.».

А ветер, играючи, ломал ветки, позволяя холоду путать в своих сетях жителей леса. Одного птенца мать облепила своими крыльями, а второго укрыла пороха своей зябью.

Настало утро. Ветер со стужей ушли, не простившись, будто двое пропойцев, опрокинув лавки, стол, разбив хозяйские горшки с посудой и высадив стекла из окна, удалились негласно, чтобы не платить за разгульную ночку…

Мать встряхнула с себя порох, и — о горе! В ее объятиях был мертвый птенец, тот самый, аккуратно вылепленный по ее подобию. Она так любила его, так хотела спасти, что задушила его своими же собственными крылышками. А рядом с ними, под прохладным одеялом порохи, лежал, щуря глазки, птенец с белым перышком на груди.

Так и вы, дорогие мои родители, читая эту сказку, помните, что всех нужно любить одинаково. Ах, вы не знаете, что такое любовь? Я скажу, любовь — это действие! И если перед вами вдруг встанет страшный вопрос кому даровать жизнь — рвите крылья, но спасайте всех.
Так расправляйте же их скорее и согревайте своих птенцов от холода этого мира!