Золотая дача 1

Вечной молодости, увы, не бывает! Когда мы с Олей покупали квартиру в Сочи, мы бодро настраивали себя на активные прогулки по сочинским горам. Об альпинизме, конечно, речи уже не шло, но походы с несколькими ночевками предполагались. Однако сочинские горы практически все находятся на территории заповедника, а заповедник строго диктует, по каким тропам можно ходить, по каким нельзя. Так что мы довольно скоро прошли почти все разрешенные маршруты, и я задумался: чем бы еще насытить жизнь двух пенсионеров?  Как ни смешно, решение пришло в голову совершенно банальное: надо купить дачу. Именно купить: готовую, с пригодным для жилья домом и более-менее возделанным участком, потому как начинать с нуля мне показалось уже не по возрасту. Оля с моим предложением согласилась, и мы начали искать в Интернете варианты. Поделились своей идеей с Ашотом.

-Идея хорошая, – одобрил Ашот. – Только я вас умоляю, не покупайте ничего без меня. Я уже знаю, вы люди непрактичные, вас только ленивый не нагреет. Выберете несколько вариантов, позвоните мне, и мы с вами поездим, посмотрим.

– Именно об этом мы и хотели вас просить, – заверила его Оля и многозначительно посмотрела на меня.

Я, разумеется, возражать не стал. Ашот с машиной как средство передвижения меня вполне устраивал. Что же касается непрактичности… Это как посмотреть. По возрасту Ашот мне в сыновья годится, у меня за плечами много чего есть, да главное и не это. У Ашота за плечами тоже не пустота, и как человек он мне симпатичен, но вот жизненные ценности у нас во многом разные.

Итак, выбрали мы несколько вариантов, позвонили Ашоту, поехали. Описывать эти дачи не буду (главный критерием для нас, «безлошадников», была автобусная доступность, ну и приемлемая цена, конечно), однако все эти дачи мы дружно забраковали. Ашот после каждой поездки мрачнел и наконец сказал:

– Виктор, вы не обижайтесь, но я дам вам совет. На вашем месте я просто купил бы участок в подходящем месте и построил дом. Такой, какой сам захотел. И сад-огород бы развел, такой, какой мне нужен: огурчики, помидорчики. Кстати, это и дешевле бы вышло.

На что я головой покачал и ответил с улыбкой:

– Хороший совет. Для вас. Вы профессиональный строитель, вы молоды, у вас куча лет еще в запасе. А у меня этого запаса уже нет. Сколько мне еще Бог даст прожить? Год, пять, десять?.. Я не знаю. Мне сейчас дача нужна. Чтобы наслаждаться ею эти самые оставшиеся годы.

Ашот хмыкнул: я его не убедил. Наверное, счел, что ничего я в жизни не понимаю. Однако когда я в очередной раз попросил его поехать посмотреть дачу, не отказал. Только предупредил, что это последняя поездка. Машина, дескать, опять забарахлила, надо в ремонт отдавать.

Эта дача нам с Олей понравилась. На краю деревни, рядом с лесом, домик вполне приличный: две комнаты, кухня и даже санузел с ванной. Участок, правда, на склоне, но сделаны террасы. Из зелени – виноград, хурма, груша, инжир. В деревню ходит автобус, так что добраться можно без проблем. И самое главное: есть место, где можно устроить бассейн, каркасный. Конечно, придется потрудиться, но в Сочи, где лето длится почти весь год, дача без бассейна – полный абсурд. На море не набегаешься, да и не любители мы с Олей морских купаний.

– А как вам? – спросил я у Ашота, который во все время осмотра дома сохранял мрачное выражение лица, а в сад даже не пошел – сидел на веранде, в тени августовской виноградной зелени.

– Дом каркасный, ему лет двадцать, – скучным голосом ответил наш друг. – Лет десять еще продержится, а потом посыпется. Земля глинистая. Сюда машин двадцать чернозема надо завезти. Но самое главное – дорога. - И заключил безапелляционно: – Я бы не стал брать.

– Я вам и не предлагаю, – улыбнулся я. – А что дорога? По-моему, обычная сельская дорога: где гравий, где бетон. Вы нормально проехали.

– Очень крутая, – пояснил Ашот. – Вниз, к вам, еще ладно. А вверх? В магазин? Не набегаетесь.

– Вы, Ашот, крутых дорог не видели, – вмешалась в разговор Оля. – А нам не привыкать. Нам это будет вместо тренировки.

Мне тоже дорога от магазина до дачи, по которой Ашот нас только что провез, не показалась страшной. Где машина прошла, там и человек пройдет, в горах мы и покруче тропы одолевали, да и расстояние небольшое – метров четыреста.

– Ваше дело, – хмыкнул Ашот. – Но потом не жалуйтесь. Не говорите, что дядя Ашот вас не предупреждал.

В общем, купили мы эту дачу и начали обживать. Оля стала прикидывать, где какие цветы посадить, а я, не откладывая дело в долгий ящик, взялся за бассейн.

Как уже было сказано, дача находилась на склоне, и чтобы сделать для установки каркасного бассейна плоский участок достаточно больших размеров, мне предстояло перекидать несколько кубометров грунта. А что делать? Взялся за гуж – не говори, что не дюж.

И вот принялся я копать. День копаю, два дня копаю… Грунт тяжелый, почти чистая глина. Мне сразу Уганда вспомнилась, где мы с Олей побывали несколько лет назад. Там прямо рядом с картофельными грядками люди берут красную землю и лепят из нее кирпичи, которые тут же обжигают в самодельных печах. А картофель растет!
Размером чуть больше нашей фасоли, но растет, угандийцы и такому рады. Но, в отличие от угандийской мягкой глины, сочинская глина тверда, как камень, и разбивать ее иногда приходится ломом. Однако тружусь.

Глина перемежалась с плоскими желтыми камнями осадочного происхождения, которые я старался на разбивать, а извлекать бережно, как будущий строительный материал. Кроме бассейна я планировал еще одну великую стройку. Дело в том, что купленный нами домик, при всех его достоинствах, показался нам тесноват и темноват, и я решил сделать к нему пристройку в виде большой, светлой комнаты с окнами во все стороны, где мы с Олей будем пить чай, любоваться закатом и дивным видом на убыхскую священную гору Бытху. Поэтому, когда моя лопата обнажила очередной желтый камень, я попытался аккуратно поддеть его лопатой. Камень не поддался. Я присмотрелся: камень выглядел не плоским, а закругленным и выпуклым, и не похож был на обычный природный. Когда-то, еще в далекую пору моей владивостокской молодости, я ездил с друзьями-археологами на раскопки и брал с собой старшую дочь. Раскапывали мы жилища древних чжурчженей, находили монеты, наконечники стрел, битую керамическую посуду… Однажды нам с дочерью повезло и мы выкопали целый, неповрежденный кувшин. Так что я знал, как выглядит ископаемая керамика.
 
Я достал из кармана большой складной нож и осторожно, чтобы не повредить, извлек из земли довольно большой керамический горшок размером с арбуз. И показался он мне очень тяжелым – вытащил с трудом. «Не иначе клад!» – ёкнуло сердечко. Горлышко горшка было забито землей. «Наверное, и весь он забит землей, – подумал я. – Но почему такой тяжелый? Или это мне с устатку показалось?»

Оля в это время находилась в доме, готовила обед. Я решил пойти к ней, разыграть. «Вот, мол, клад нашел! Давай посмотрим!»

Обхватил я горшок двумя руками и понес. Однако пушечное ядро, да и только! Внутри горшка от тряски что-то побрякивало. Неужто и впрямь клад?

Принес. Драгоценная моя руками всплеснула:

– Лапушка! Зачем ты такую тяжесть в одиночку несешь? Меня бы позвал.

И кинулась у меня эту «тяжесть» отнимать.

– Погоди, – говорю. – Эта штука действительно тяжелая. Килограммов двадцать. Освободи лучше столик, чтоб положить.

– Никак клад откопал? – пошутила она, но посуду от края стола отодвинула.

Я поставил горшок на стол, взял попавшееся под руку кухонное полотенце и начал протирать керамику, удаляя с нее сухую глинистую землю.

– Именно клад! – сказал я. – Вот! Как в сказке – горшок с золотом.

В этот момент за моей спиной послышались близкие шаги, я обернулся, а в незакрытую дверь уже вошел Ашот.

– Тук-тук! Наше вам здравствуйте! – весело сказал он, постучав костяшками пальцев по дверному косяку. – Все как всегда нараспашку, а на столе горшок с золотом! Я не ослышался?

– Здравствуйте, Ашот! – ответил я. – Да вот, взялся копать площадку под бассейн и наткнулся на сей непонятный и весьма тяжелый предмет.
 
– А насчет золота Витя пошутил, – поспешно добавила Оля. – Мы еще не знаем, что в этом горшке.

Ашот подошел, со свойственной ему детской бесцеремонностью оглядел находку, обхватил ее своими мощными ладонями, попробовал приподнять.

– Клад, говорите! Это уже интересно. Я, когда строил свой дом, все мечтал раскопать какой-нибудь клад. Тут ведь жили убыхи, в набеги ходили, рабами торговали, пиратствовали даже, торговые корабли грабили. Вы, Виктор, сами мне об этом рассказывали. Могли бы и золотишко где-нибудь закопать, когда в Турцию бежали. Чем черт не шутит! У вас молоток имеется?

– Зачем молоток? – возразил я. – Если этот горшок древний, он тоже историческую ценность имеет. Я когда-то с археологами в экспедиции работал и знаю, что целые, неразбитые горшки редко находят, они очень ценятся. Сейчас мы его аккуратно вскроем.

 С этими словами я достал из кармана нож и начал расчищать горлышко горшка. Ашот с детским любопытством навис надо мной. Оля сделала вид, что происходящее ее вовсе не интересует и вернулась к электрической плитке с кастрюлей, в которой что-то булькало. Я выгреб на клеенку немного земли, внутри горшка что-то глухо звякнуло. Ашот нетерпеливо спросил:

– Ну, и что там?

Я запустил руку в горшок и извлек большую желтую монету. Неужели и впрямь золото?
Ашот выхватил монету, приблизил к своим глазам, потом попробовал на зуб:

– Золото? Не может быть! Вот это да! Тысяча и одна ночь! Алладин и волшебная лампа! Сим-Сим, открой дверь!

С явно неохотным видом он вернул монету мне.

Подошла Оля:

– Неужели настоящее золото?

Я стал рассматривать монету. Тяжелая! На одной стороне – лев на задних лапах, на другой – чей-то профиль, надписи нерусские.

Она недоверчиво посмотрела на меня:

– Витюша, признайся: ты нас розыгрываешь! Набил горшок железками, а сверху положил монетку.

– А где бы я взял этот древний горшок? – резонно возразил я. – Да и монету.

– Почему ты решил, что он древний? Может, это прежние владельцы дачи закопали?

– Ну вы и шутница, Ольга! – укоризненно покачал головой Ашот. – Закопали и забыли выкопать! Продали вам дачу с золотым кладом! Золотую дачу!

Он опять обхватил горшок руками и с заметным трудом оторвал от стола.

– Мама миа! Килограммов двадцать, не меньше! Это даже если по два рубчика за грамм.. (подсчитывает в уме), получается сорок лимонов! Сорок лимонов! Кто же забудет про такие деньги? – Он тоже запустил руку в горшок и достал целую пригоршню монет. – Мать моя женщина! Я всегда говорил, Виктор, Бог вас любит. Вы особенный!

Я не без удовольствия проглотил немудреную лесть и проговорил с легкой усмешкой:

– А ведь вы, Ашот, отговаривали нас от покупки этой дачи. Я интуитивно чувствовал, что это очень удачная покупка.

– Да уж! – Ашот высыпал монеты обратно в горшок. – Только не вздумайте отдавать это золото государству. Даже по закону вам дадут лишь половину стоимости, да и то – по минимальной цене. А на самом деле его у вас украдут, и вы вообще ничего не получите. В Интернете сколько угодно таких случаев, хоть и не в таких размерах. В Курске недавно человек нашел золото на четыре миллиона, сдал в полицию – и оно тут же пропало. До сих пор ищут. Ни в коем случае никуда не сдавайте и никому не сообщайте. Я сам найду вам человека, который заплатит настоящую цену.

Я молча осмысливал ситуацию. Оля подала голос:

– Не знаю насчет государства, но я все-таки думаю, что мы, как честные люди, должны поставить в известность бывших владельцев дачи.

На лице Ашота возникло полное недоумение:

– Это еще зачем? И с какой стати?

– Затем, что если они потом узнают про клад, то все равно подадут в суд и аннулируют сделку. Тем более, что документы на собственность мы еще не получили.
Ашот растерянно посмотрел на меня:

– Виктор, вы не обижайтесь, но у вашей жены какое-то затмение произошло. Вы-то, надеюсь, человек нормальный?

Я покачал головой.

– Боюсь, что нет. Вы же знаете, я добровольно ушел с поста директора института – я вам рассказывал. Нормальные люди так не делают. А сейчас нам с Олей надо все хорошенько обсудить и обдумать. Очень уж все это неожиданно.

Ашот кивнул:

– Обдумайте, обдумайте. Только я вас умоляю: никому ни слова. Иначе вас просто убьют. В этом городе и не за такие деньги убивают. Хотите, я оставлю вам свой пистолет? – он достает из-под рубашки пистолет и протягивает мне: – Он травматический, но если стрелять в упор, можно и убить.

Я усмехнулся:

– Спасибо, не надо. У меня на него разрешения нет, посадят. Да и не смогу я в человека выстрелить. Тем более из-за золота. Не по-христиански это.
А Оля спросила непринужденно:

– Ашот, вы будете с нами обедать? У нас супчик куриный!

Ашот кисло улыбнулся:

– Спасибо. У меня сейчас кусок в горло не полезет. Двадцать кило золота! Это же вам Бог подарил! – И поднял руки к небесам. – О чем тут раздумывать? – Он вновь запустил руку в горшок, прислушиваясь, как шебуршат там тяжелые металлические кругляки. – О! Потом развернулся и ушел не прощаясь.

Я спустил горшок на пол, поставил в угол. Оля вытерла клеенку, стала накрывать на стол. Сели обедать. Оля задумчива, молчалива.

– Ну, и что мы будем делать? – спрашиваю я.

– Если это золото от Бога, то Бог нас испытывает, проверяет, как говорится, на вшивость, – ответила моя ненаглядная. – Но скорее всего оно от дьявола. Помнишь из «Фауста»: «Люди гибнут за металл. Сатана там правит бал!»

– Я тоже так думаю, – согласился я. – Но, с другой стороны, зачем дьяволу нас с тобой искушать? Исуса он искушал – это понятно, этакую великую добычу мечтал ухватить. Праведников искушал – тоже, наверное, хотел возгордиться победой. А мы с тобой кто? Малые из малых, в церковь не ходим, далеко от нас наша церковь старообрядческая, даже не молимся толком. Вот и сейчас: сели за стол не помолившись...

Оля спохватилась:

– Давай помолимся.

Мы встали, обернулись к распятию на стене, перекрестились, сложив, как полагается, руки на груди, и дружно прочли «Отче наш». Потом снова сели, продолжили обед и беседу.

– Вот я и говорю, – вернулся я к своей мысли. – Давай будем считать, что это золото от Бога, и зададим себе вопрос: «Зачем Господь вручил нам его? На что мы можем его употребить?»

– Ну, прежде всего, мы должны будем половину отдать государству, – ответила моя законопослушная женка. – Закон есть закон.

– Ну, на самом деле мы должны будем отдать все золото, а уж потом государство, когда оно его оценит, выдаст нам половину цены, – уточнил я. – Но беда в том, что этому государству я лично совершенно не доверяю. Обманет, обманет и еще раз обманет. Особенно когда речь зайдет о таких деньгах.

– Лапушка, но разве для государства сорок миллионов такие уж большие деньги? Государство миллиардами и триллионами ворочает!

– Ласточка моя, ты же знаешь: я давно считаю, что государства у нас на самом деле нет, – вразумлял я ее как ребенка. – Государство – это система обеспечения благосостояния народа, его развития и процветания. Мы же имеем всего лишь аппарат чиновников, которые заняты совсем не этим. Их деятельность направлена на обслуживание интересов кучки олигархов, а эти интересы прямо противоположны интересам народа. Каждый чиновник озабочен не тем, чтобы сделать что-то для народа, а тем, чтобы удовлетворить аппетиты олигархов, ну и свои собственные. Миллиарды и триллионы – это уровень олигархов, чиновникам достаются миллионы – крохи с барского стола. Сорок миллионов – это как раз их уровень, и наше золото их очень обрадует. Тут Ашот совершенно прав!

Оля посмотрела на меня укоризненно.

– Ты сказал «наше золото». А может, это и не наше золото! Мы должны позвонить Борису и Наташе и отдать горшок им.

– Подожди, солнышко, не впадай в крайности, – остановил я ее. – Давай все обсудим, все «за» и «против». Давай предположим, что государство честно выплатит нам половину стоимости клада. Что мы будем делать с этой половиной?

– Что будем делать? – Оля задумалась. – Ты хочешь сказать, что предложение Ашота сбыть золото частному скупщику мы все-таки отметаем?

– Безусловно. Это криминал. Ашот наш друг, но его представления о честной жизни отличаются от наших. Мы не будем его осуждать. «Не осудите, да не осудимы будете!» Но поступать будем по своим принципам. Итак, у нас в руках двадцать миллионов рублей. Что мы будем с ним делать?

– Проще всего отдать их в какой-нибудь благотворительный фонд, на излечение детей-инвалидов, – предложила Оля.

– И там их благополучно разворуют. Мы с тобой знаем о скандалах вокруг этих фондов, какие особняки они себе строят, какие круизы устраивают.

– Хорошо, давай отдадим их нашей старообрядческой церкви. Не митрополии, а прямо нашему, родному хабаровскому приходу. На строительство нового храма. Нашему-то батюшке мы доверяем?

– Нашему батюшке мы доверяем, – согласился я. – Но ведь деньгами не батюшка будет распоряжаться, а приход. Приход – это люди. Разные люди. Удержатся ли эти люди от раздоров, получив в свое распоряжение такие деньги? На храм ли они его пустят? И не наложит ли на эти деньги свою руку епископ? Хорошо ли подвергать их такому неожиданному соблазну? Кстати… – Я повернул голову в сторону злополучного горшка. – Давай глянем все-таки полностью на  его содержимое. Может, это только сверху золото, а под ним какой-нибудь железный хлам. Такая, знаешь, «кукла» древне-убыхская.

– Давай сначала пообедаем, – резонно заметила моя хозяюшка. – Горшок никуда не убежит.

Так мы и поступили, хотя мне очень хотелось немедля высыпать содержимое горшка прямо на пол и оценить его достоинство. Может, мы напрасно копья ломаем из-за какой-то пригорошни монет.

Съев куриный супчик и наскоро влив в себя кружку молока, я быстренько произнес традиционное старообрядческое «Спаси Христос!», шагнул к горшку, опустился на колени и попросил Олю принести тазик. Оля принесла. Я приподнял двумя руками горшок и вывалил его содержимое в тазик. Оля тоже примостилась рядышком. Сначала мы просто глядели на образовавшуюся кучку тускло поблескивающих предметов, потом наши руки сами потянулись к ним.

Там были не только монеты. Я не разбираюсь в монетах и не могу сказать, какие гербы и чьи профили были на них изображены, какова их историческая ценность. Но все они были желтого, какого-то жирного цвета. Кроме них в глаза бросились массивный золотой браслет и не менее массивная цепь из такого же желтого металла, кольца, кулоны… Какое-то время наши пальцы с невольным возбуждением перебирали эти сокровища, а потом мы замерли и посмотрели друг на друга.

– «И вновь золото манит нас! И вновь, как всегда, золото обманет нас!..» – пропел я слова песни из фильма «Золото Маккены».

Я взял ожерелье и протянул Оле:

– Хочешь надеть?

Оля возмущенно фыркнула:

– Не смеши меня. Я и прикасаться к нему не хочу. Не наше это все! Чужое! Чем раньше мы от этого клада избавимся, тем будет лучше.

– И как же ты предлагаешь от него избавиться? Сдать государству и получить кучу денег?

– Мы с тобой привыкли жить на те деньги, которые зарабатывали, – возразила Оля. – Мы никогда не играли в лотереи и не брали кредитов. На что мы могли бы потратить эти деньги? Купить роскошный дом? Зачем он нам? У нас есть хорошая квартира, а теперь еще и эта уютная дачка. Купить яхту? Меня и в автобусе укачивает. Машину? Машина не стоит таких денег, да и прав водительских у нас с тобой нет.

– Давай купим самолетик типа «Сесны»! – предложил я. И тут же сам себе возразил: – Но куда на нем летать? Инфраструктуры вокруг никакой.

Оля задумалась:

 – А если учредить свойсобственный фонд и поддерживать одаренных детей?

– Одаренных в чем?

– Ну хотя бы в музыке. Или в математике.
 
– Я ничего не понимаю в музыке. Ты, согласен, понимаешь. Но представь, сколько к нам ломанется родителей с одаренными детьми! Как мы будем уверены, что помогли самым достойным и самым нуждающимся? А если помогать тем, из кого могут выйти ученые, то здесь вообще полная неопределенность. Невозможно предсказать, из кого получится толковый ученый – из отличника или троечника. Есть разные примеры.

– Так что же ты предлагаешь?

– Я? Пока ничего. Я все еще не могу привыкнуть к тому, что мы нашли клад. Может, это нам приснилось? Всегда считал, что это бывает только в сказках. Лично я находил самое большее, еще в советские времена, четыре рубля.

– И что ты с ними сделал?

Я усмехнулся:

– Отдал нищим. Нищие были и в те времена. А насчет Бориса и Наташи – ты это всерьез?

Оля кивнула:

– Вполне. Если мы от них утаим, меня будет совесть мучить. Как будто мы украли. Не по-христиански это, грех!

– Но ведь мы уже купили эту дачу, заплатили деньги, – возразил я. – В договоре именно участок прописан, на дом документов нет, он как приложение идет. Значит все, что находится на участке и в земле участка, принадлежит нам.

 – Но свидетельства из реестра у нас еще нет, – не сдавалась Оля. – Они могут отозвать договор из реестра, расторгнуть его, вернуть нам деньги. Передумали, мол. Это в рамках закона.

– Подозреваю, они так и сделают, если узнают о золоте.

– Да. Поэтому будет только справедливо, если мы сами сообщим им о кладе. А поскольку нашли золото все-таки мы, то мы будем иметь право на четверть клада. И совесть меня мучить уже не будет.

– И опять мы будем ломать голову, что нам делать с этими деньгами! – заметил я. – Лучше уж просто отдать им горшок, и пусть делают с ним, что хотят.

– Правильно! Не было у нас золота и не будет. Зачем оно нам?

Тут мы оба замолчали и уставились на золото, на это невесть зачем свалившееся на нас богатство. Потом я начал укладывать монеты и украшения опять в горшок, Оля мне помогала.

– А может, закопать его опять? – спрашивает Оля. – Как будто и не было!

– Ничего не выйдет, качаю я головой. – Ашот видел. И вообще… Ведь если станет известно, что на нашем участке найден клад, кое-кому может прийти в голову мысль, а нет ли в нашей земле еще чего-нибудь ценного. Заявятся сюда толпы людей с лопатами и миноискателями – и что мы будем делать? Они ведь весь сад нам перекопают, все деревья выкорчуют! И ведь это будут очень серьезные люди, им не скажешь: «Вы не имеете права! Я вызову полицию!» Хорошо еще, если они поверят, что мы ничего, кроме этого горшка, не нашли. Они ведь и с утюгом могут прийти!

– Утюга наше дачное электричество не выдержит, – нервно засмеялась Оля. - Пробки вылетят.

– Ты шутишь! А мне не до шуток. Я уже близок к тому, чтобы вообще отказаться от этой дачи. Отдать Борису и Наталье этот горшок, уговорить их вернуть нам деньги и расторгнуть договор. Купим дачу где-нибудь в другом месте и будем спать спокойно. Пусть они решают все проблемы. Они молодые, у них вся жизнь впереди, они что-нибудь придумают. А я хочу дожить свой век не с утюгом на животе. И тем более не на твоем.

Оля вздохнула:

 – А мне жалко бросать эту дачу. Я к ней уже привыкла. Здесь такой чудесный вид! И рыжий котик к нам приходит чудесный! Давай просто отдадим горшок, и пусть они не говорят никому, что он найден на этой даче. Пусть придумают что-нибудь. В лесу нашли, например.

– Все равно опасно, – возражаю я. – Куда ни кинь – везде клин! Ашот тоже может проболтаться. Он уже побежал искать скупщика золота. Про нас говорить он, конечно, не станет, но скупщики – народ ушлый. Почует человек, что большим кушем пахнет, и потянется ниточка. Это особый город, тут Ашот прав. Пока ты прыщик на ровном месте, тебя не трогают – загорай, купайся, но если у тебя вдруг крупные деньги объявились, ты должен либо крутизну показать, охрану нанять, либо тебя распотрошат. Оно, конечно, и по всей России так, но здесь, в Сочи – особенно.
– Но что же делать? Что нам делать с этим проклятым золотом? – Она со злостью пнула горшок.  – Как нам от него избавиться?

Я вздохнул:

– Мы обречены, милая, мы теперь заложники этого клада.

Оля тоже вздохнула:

 – Тупик какой-то. Как ни поступи – все будет плохо.

– Вот именно. И в этом самое пагубное, самое злое свойство золота. Когда я работал в Польше, у меня была там одна знакомая, пани Эльжбета, подружка моей квартирной хозяйки. Она не носила золотых украшений, только серебряные. Объясняла, что по-польски «золото» – «злото», а «злото» звучит как «зло то», что можно перевести на русский как «это зло». Вот и получается: золото – это зло. Все-таки не Бог его, нам подарил, а дьявол. Не мог Бог загнать нас в такой тупик. Бог всегда дает человеку выбор: зло сотворить или добро.

В этот момент в кармане зазвонил мой мобильный телефон. Я вынул его: на экране высветился номер Ашота. Нажал кнопку и говорю:

– Налоговая инспекция слушает!.. Что? Нашли человека? Однако быстро. Поздравляю! Что вы ему сказали? Пока ничего? Это радует. Готов взять все, но по частям? Ну что ж, спасибо за хлопоты, с нас комиссионные. Но мы еще думаем, перебираем варианты. Да, я позвоню. Обнимаю!

Закончив разговор, я обратился к жене:

– Вот пожалуйста, Ашот уже нашел скупщика. Звучит-то как: скупщик! Скупщик краденого! Это и будет кража в чистом виде. И перед Богом грех, и перед государством преступление. На это мы, конечно, не пойдем, но, увы, Ашот уже засветился, а от него круги и к нам пойдут.

На что Оля заявила:

– Ты меня все больше пугаешь! Придумай же что-нибудь!

Я пожал плечами:

– Что тут придумаешь? Можно выбирать только между «плохо» и «очень плохо». Думаю, надо все-таки вызвать Бориса и Наталью, вручить им нашу находку и надеяться, что «обойдет нас чаша сия». Если Бог нас действительно любит, он не даст нас в обиду.
Я набрал номер Бориса и, когда он отозвался, попросил его срочно приехать вместе с женой.

– А что случилось? – спросил он настороженно. – Что-нибудь в реестре? Какие-то сложности?

 – Случилось, – ответил я. - Но не в реестре, а здесь, на участке. Приезжайте! Это нетелефонный разговор.

– Ладно, – ответил Борис. – Но Наташа не сможет – она на работе, у нее запарка. Я один приеду.

– Хорошо, – согласился я. - Приезжайте один.

Я знаю, что Наталья работает в турбюро, там всегда запарка.

Борис приехал через полчаса. Слышно было, как завизжали на бетонных плитах тормоза его «Патрола». Я вышел, открыл ворота, чтобы он смог въехать во двор. Дорога узкая, если машина останется на дороге, кто-то другой не сможет проехать.

– Что случилось? – опять спросил Борис, испугавшись, что мы вдруг захотели отменить сделку и потребовать деньги назад.

Я не ответил и пригласил его в дом.

– Вот! – я показал рукой на горшок, стоявший в углу. – Копал яму и нашел эту древнюю посудину.

– Турецкая бомба? – спросил Борис шутливо. – Времен Очакова и покоренья Крыма?

– Бомба, – кивнул я. - Но не турецкая. И набита не порохом, а золотыми монетами и прочей бижутерией. Клад, одним словом.

– Вы шутите? – понизив вдруг голос, спросил он.

Но вид у него при этом сразу сделался серьезным.

– Какие шутки! Сегодня не первое апреля. Разве мы похожи на шутников?

Оля, естественно, присутствовала тут же, но в разговор пока не вступала. Борис наклонился над горшком:

– И много тут золота?

– Бог его знает, – ответил я как можно непринужденнее. – Весов у нас нет.  Где-то килограммов двадцать. Золото ведь тяжелое.

Я увидел, как лоб Бориса вдруг покрылся испариной. Он нагнулся к горшку, протянул к нему руку и, тут же отдернув, обернулся ко мне:

– Можно посмотреть?

– Конечно! Для того вас и вызвали.

Он вынул из горшка монету, потер между пальцами, посмотрел и опустил обратно в горшок.

– И где вы его нашли?

– В саду, на нижней терраске. Я решил там сделать площадку для каркасного бассейна, начал копать. Углубился примерно на полметра и наткнулся. Подумал сначала, что это большой камень...

 – Понятно. Ну и чего же вы от нас хотите? Чтобы мы вас поздравили? Поздравляем!
Мы с Олей переглянулись, я снова перевел взгляд на Бориса и твердым голосом  заявил:

– Мы хотим, чтобы вы его забрали.

Лицо Бориса – само недоумение:

 – В каком смысле «забрали»? Вы все-таки шутите!

– Какие шутки! – произнес я еще тверже. – Повторяю: мы хотим, чтобы вы забрали этот горшок. Со всем его содержимым. В буквальном смысле.

Борис недоверчиво посмотрел на меня, потом на Олю. Наверное, он подумал, что мы спятили, сошли с ума от радости. Оля решила, что пора и ей вступить в игру, и пришла мне на помощь.

– Вы не ослышались, Борис, – подтвердила она. – Ни мой муж, ни я не сошли с ума. Просто нам не нужно это золото, и мы хотим отдать его вам как законным владельцам участка.

– Но мы уже не владельцы, – растерянно возразил Борис. – Вы купили участок, заплатили за него, мы взяли деньги, подписали договор. Более того, мы вместе с вами подали документы в Росреестр.

– Все так. Но пока мы не получили из Росреестра выписку, участок считается вашим, а значит и клад, найденный на нем, принадлежит вам.

Борис отчаянно потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

– Чертовщина какая-то! Даже если это так, то через два дня вы получите выписку, и участок по всем статьям будет вашим. Зачем вам было вызывать нас и показывать это золото? Ничего не понимаю!

Мы с Олей опять переглянулись.

– Я могу только повторить, – опять заговорила Оля. – Нам это золото не нужно. Если вы не возьмете, мы сдадим его в музей. Монеты довольно древние, наверное, их закопали убыхи, когда уплывали в Турцию. Говорят, здесь когда-то был их аул.

– Вы хорошо подумали? – спросил Борис.

На это мы ответили хором:

– Очень хорошо!

Тут вновь раздался шум машины и визг тормозов.

Я посмотрел на Олю (Ашот!), потом – на Бориса.

– Борис! Быстро берем горшок и быстро уносим!

Мы дружно схватили горшок и унесли в соседнюю комнату. Вернувшись, увидели, как входит Ашот и незнакомый мужчина лет пятидесяти, по виду армянин.

– Здравствуйте еще раз! – говорит Ашот. – Вот я привез человека... - Оон осекся на полуслове при виде постороннего.

– Спасибо, Ашот, – обернулась к нему Оля. - Мы передумали. Если снова надумаем, мы вам сообщим.
 
Ашот задумчиво посмотрел в угол, на горстку земли, оставшейся от горшка.

– Ну ладно, извините, – произнес он. – Тогда мы пойдем. Я все понял. Но ведь я хотел сделать для вас как лучше. – И стал говорить что-то по-армянски своему спутнику.

– Это вы извините, – отвечает Оля. – До свидания!

Ашот и незнакомец ушли. Машина отъехала.

Борис недоуменно спросил:

– Что это было? Я помню, с этим человеком вы приезжали смотреть дачу. Кто он?

– Неважно, – ответил я. – Важно, чтобы вы побыстрее забрали горшок и никому не рассказывали, что он найден здесь, на этом дачном участке. Именно при этом условии мы вам его отдаем. Реклама нам не нужна.

 – Ну ладно, – все еще неуверенным голосом согласился Борис Будем говорить, что нашли на диком берегу, куда ездили отдыхать. Подберем местечко. Думаете, мне следует забрать его прямо сейчас?

– Разумеется. Я помогу донести до машины. Только мешок найду подходящий. Лучше в мешке, чтоб не на виду.

 Я помог Борису загрузить мешок с горшком в багажник, и он уехал.

Я вернулся в дом. Оля смотрела на меня. В ее глазах стоял вопрос: все в порядке?

– Ну, слава Богу, сбагрили золотишко! – сказал я с облегчением. – Как это сказано у Куваева? «Глупый металл. Из железа – паровоз, из алюминия – самолет, из меди – провод. А из этого – сплошная судимость».

Оля усмехнулась:

– Этот молодой человек еще не понял, какую свинью мы им подсунули! Интересно, какова будет реакция Наташи?

– Ну почему свинью? – не согласился я. – Не исключено, что у них все обойдется, деньги никто не отберет, и они найдут им достойное применение. А Наташа… Мне она показалась очень деловой и практичной, в отличие от Бориса. Она возьмет дело в свои руки, у нее все получится.

– Дай-то Бог,дай-то Бог! – задумчиво произнесла Оля.