Праздник нечаянной радости

     Праздник нечаянной радости
                или 
              Акт культуры

Рассказ

Все началось поэтически, а закончилось прозаически.
Праздник – это совсем не то, что все ходят с разноцветными шариками, цветами, улыбаются, кричат ура и этот день в календаре отмечен красным цветом. Конечно, это праздник, но совсем не тот, не день рождения у друга или кого-то в семье, а совсем другое. Это праздник, который  находится у тебя внутри, в душе и ты его носишь с собой. На лице появляется улыбка, глаза светятся и все люди вокруг кажутся обворожительно приятными. Все внутри тебя ликует и поет. И такое в жизни может случиться от нечаянной радости, от того, что у тебя что-то получилось из того, что раньше не получалось. И тогда радость тебя затопляет и бьёт через край.
Я недавно рылся в рукописях, подводя промежуточные итоги или делая ревизию по сделанному, и мне попалось стихотворение, которое я не помнил. Я точно его не помнил и, когда прочитал, понял, что оно стоящее. Есть, конечно, шероховатости, но в целом в нем есть искра, суть, основание, чтобы из него сделать что-то хорошее. Мне стало понятно, что, если над ним поработать,  то может получиться достойная вещь, за которую потом не будет стыдно. Когда я его прочитал,  то создалось такое впечатление, как будто встретил старого и забытого друга, с которым можно кое-что вспомнить. И даже сам себе в это мгновение вдруг показался не совсем унылым, бросовым и бесполезным. Стоило стихотворение немного причесать, чтобы самому о себе подняться во мнении. Раньше мне казалось, что поэзия это такое отдельное пространство для избранных и в этом пространстве все от вдохновения происходит. Если оно есть, то стихи появляются сами собой, если его нет, то стихов не появится, как ни старайся. И  мне все время вспоминались строки Пушкина: «… Рука потянется к перу, перо к бумаге и строчки потекут…» Это написал гений, и так должно было происходить. Раньше я не понимал, что над строчками нужно часто и усердно трудиться, работать, отшлифовывать их, отглаживать. И Пушкина начинаешь как следует понимать, когда сам погрузишься в этот труд. Именно тогда начинаешь понимать, что гений не только писал стихи строчка за строчкой, но и мучился за столом над произведением, в трудах искал вдохновение и находил, иначе откуда на полях его стихов и прозы видны рисунки, откуда зачеркнутые строки, слова, абзацы, изрисованные листы. Откуда черновики, правки, исчезнувшие страницы, неизвестные произведения, которым не пришел тогда черед или которые оказались тогда недооценены. Откуда вообще все, что он написал.  Все это тяжелая работа по поиску образов, точных выразительных средств, слов, муки творчества, высокие требования к написанному и к себе.
Тем временем я перечитал стихотворение «Пакетик» и испытал радость от того, что смогу над ним поработать и довести его до совершенства. Я представляю это стихотворение ниже.
Пакетик

Жил-был веселый пакетик -
От целлофана – приветик.
Лежали в пакете яички
Нехитрый, обычный товар.
Яички достали, сварили –
Пакетик от жизни отстал.
Иль, выражаясь иначе,
Не нужен в хозяйстве он стал.
Понес я его на помойку,
Там самое место ему.
Вы только себе представьте,
Затеял со мной он игру -
Заставил играть в догонялки.
И  чуть ли не в чехарду.
Ветер поймал  пакетик
И вырвался с ним из рук,
Взвился стремительно к небу,
И описал надо мной  круг,
Бросился сверху на землю,
Замер у ног моих вдруг.
За ним  потянулся рукою.
Метнулся  он будто в испуге.
Хотел  прихлопнуть  ногою,
А он увернулся, скользя.
За ним рысцой устремился, 
А он удирал от  меня. 
Кружился, летал, извивался
Меня, как будто  дразня,
И надо мной насмехался
Все к скверу меня уводя.
За ним зигзагами гнался.
Он замер - меня поджидал.
Чертенок в него вселился
И он круголями бесился.
Да я уж и сам хохотал.
Руками его я хватал,
А он, от меня увернувшись,
В сторону ловко  сигал.
Но я в игре этой дерзкой
Движения его угадал
Затопал снова ногами,
Но он из-под ног пропадал.
До игр я, как раньше, охочий
И  ловок когда-то бывал.
Пакет я топтал ногами,
Руками его хватал,
Но изворотливый в вальсе
Кружился, вилял, удирал.
И все же я, вдруг, рассмеявшись,
Схватил целлофановый в миг
Чтоб шаловливый пакетик
Мне  подчиняться привык.
Он замер, в ладошке зажатый,
Без воздуха и  без затей,
И  выглядел, как обычный,
Покорный и робкий  плебей.

Я был бы чуток  помладше,
Его бы оставил себе,
Чтоб  изредка предаваться
Приятной спортивной игре.

И, совершив акт культуры,
Я двинул в обратный путь,
И вдруг почему-то подумал:
«Вот так  бы и всем вздохнуть.
И с полной от воздуха грудью
Рвануть, от души  полетать
И дать своим чувствам воли
И дать им    рост свой понять.
Тогда бы и   сам человек,
Маленький или большой,
Оставил свой новый след 
И стал Человечищем в строй.

Испытывая радость, я споткнулся о строчку «И, совершив акт культуры…». Сразу вспомнились времена молодости, когда мы с Мишей Козаковым шли по улице и ели мороженое.  Он свое съел первым и шел, оглядываясь по сторонам. Я спросил его:
- Что ты ищешь?
И тот ответил:
- Мусорный бачок.
- Зачем он тебе? – снова спросил я.
- Чтобы совершить акт культуры.
Через некоторое время нам попался на пути мусорный бачок. Он подошел к нему и выбросил бумажку от мороженого в него. При этом он так широко улыбался, что мне тоже захотелось совершить акт культуры. Миша хотел со мной пойти дальше, но я его остановил, доел мороженое и выбросил оставшуюся от него  бумажку в тот же самый мусорный бачок. Мы оба смотрели друг на друга и радостно, широко улыбались.  Получилось, что мы совершили акт культуры  в рамках культуры нашей страны и культуры общества и  всего нашего  мира. То есть приобщились к чему-то большому и важному.
Поскольку радость это понятие преходящее, то я начал искать что-то новое, чтобы снова совершить акт культуры. И это оказалось не только походы в кино или театр, на художественные выставки, но и многое другое.  Скоро я понял, что найденное редкое, точное, емкое слово, подходящее к случаю и произнесенное вслух, это тоже является актом культуры. Оно украшает речь, делает ее изящней и понятней. А вот слово грубое, ругательное, бранное, наоборот,  делает акт бескультурья и замусоривает окружающую среду.   
Миша казался счастливым человеком. С ним было приятно находиться рядом.
Он иногда мне говорил:
- Не хмурься, чего ты грустишь. Может еще все рассосётся.
И он часто оказывался прав, потому что за недоразумением приходила какая-то радость.
В юные годы врачи у него обнаружили опухоль головного мозга.  Его готовили к операции, заставляли ходить в поликлинику, сдавать анализы, пить таблетка и волноваться родителей. Врачи никак не могли объяснить, что это за опухоль и из-за чего она появилась. Через некоторое время опухоль вдруг пропала, как сам Миша говорил, рассосалась. Поэтому он часто говорил:
-Ты не хмурься, может еще все рассосётся.
Он был прав, потому что судьба его баловала. Праздник иногда сам приходит. Но иногда его нужно приближать всеми возможными способами.
Некоторое время я работал над найденным стихотворением, выглаживал его, шлифовал, и оно получилось довольно неплохим. Можно было сказать, удобоваримым.  Впрочем, лучше я все-таки его представлю на ваш суд.

Пакетик

Жил-был веселый пакетик,
От целлофана – приветик.
Лежали в пакете яички,
Куриные, как обычно. 
Яички достали, сварили,
Пакетик, увы, отложили.
Понес я его на помойку -
Хранить его мало толку.
Там самое место ему.
Вы только себе представьте,
Затеял со мной он игру -
Заставил играть в догонялки
И  чуть ли не в чехарду.
Ветер поймал  пакетик
И вырвался с ним из рук,
Взвился стрелой к небу,
И описал полный   круг.
Бросился сверху на землю,
И замер у ног моих вдруг.
За ним  потянулся рукою.
Тот выразил резво испуг. 
Хотел  прихлопнуть  ногою,
Но он увернулся, скользя.
За ним рысцой устремился, 
А он удирал от  меня. 
Кружился, летал, извивался
Меня, как будто  дразня,
И надо мной насмехался,
Все к скверу меня уводя.
За ним зигзагами гнался.
Он замер - меня поджидал.
Чертенок в него вселился.
Он возле прямо бесился
И  круголями скакал.
Да я уж и сам хохотал.
Руками его все хватал,
А он, от меня увернувшись,
В сторонку  ловко сигал.
Но я в игре этой дерзкой
Движения его угадал,
Затопал снова ногами,
Но он из-под ног исчезал.
До игр я прежде  охочий
И  ловок когда-то бывал.
Пакет я топтал ногами,
Руками его хватал,
Но изворотливый в вальсе
Кружился, вилял, удирал.
И все же я, вдруг, рассмеявшись,
Схватил целлофановый в миг,
Чтоб шаловливый пакетик
Мне  подчиняться привык.
Он замер, рукою  зажатый,
Без воздуха и  без затей,
И  выглядел, как обычный,
Покорный и робкий  лакей.
Я был бы чуток  помладше,
Его бы оставил себе,
Чтоб  изредка предаваться
Приятной спортивной игре.

Я бросил пакетик в мусор,
Сжимая в руке как-нибудь,
И, совершив акт культуры,
Двинул в обратный путь.
И вдруг почему-то подумал:
«Вот так  бы и всем вздохнуть.
И с полной  воздуха грудью
Рвануть, от души  полетать
И дать своим чувствам воли,
Чтоб рост  в полете понять.
Тогда бы и сам человек,
Маленький или большой,
Оставил бы новый след 
И стал Человечищем в строй».


Отредактировав и отшлифовав стихотворение «Пакетик», я почувствовал, что праздник постепенно уходит. Некоторое время после окончания работы над удачным стихотворением, им можно поиграть, как игрушкой, читая его и перечитывая, но позже все равно  его откладываешь и в скорости забываешь за делами, работой и досуговыми интересами.
Да, действительно, праздник закончился. И, может быть, лет через  десять случится оказия, и я отыщу его среди старых рукописей, прочитаю и вдруг пойму, что мне его следует переделать. И  тогда это будет новый праздник.
Совершенству нет предела.