Мертвые и живые

Очнулся от сна, где он чувствовал себя живым. Почти неестественное ощущение для некроманта. Полдня пытался избавиться от непроизвольных мурашек при воспоминании о ночном кошмаре...

Спустя всего неделю Сальвус признался самому себе, что пророческие сны ему все-таки снятся. А ведь он откровенно посмеивался над высшим баллом по гипноведению. Он никогда не слышал от отца, что в их роду есть гадалки и предсказатели, и воспринимал свои успехи, как неслыханную удачу, и только. Видимо, прорицатель он первый в роду и… последний.
Сальвус стиснул зубы и попытался подвигаться. Дыхание пресеклось от резкой тянущей боли. Тело, как чужое, не хотело двигаться. Ему казалось, что он совершает не хилый рывок сквозь траву, а на самом деле Сальвус почти не тронулся с места. Маг в изнеможении закрыл глаза и попытался вспомнить, что произошло — не получилось. Вот, он быстрым летящим шагом пробегает через брод ручей, ступает на тропинку в гору и ...провал. Некромант попытался поднять голову, чтоб понять где он, и не смог. Каждая мышца стонала от боли. Он клял себя за легкомыслие и надменность, втянувших его в эту ловушку. О, да! Это грамотно сплетенная и прекрасно замаскированная ловушка витаманта-провокатора, разозлившего Сальвуса в баре этой заштатной деревни. Сейчас даже толком и не вспомнить над чем глумился этот провинциал-самородок. Проклятье! Хотелось знакомой тишины и невозмутимости склепа для плетения заклятья Смерти-избавительницы, но его оглушал птичий гомон, овевал и бросал в лицо пыльцу шаловливый ветер-жизнелюб, напоенный ароматами цветов и трав. Некроманту казалось, что он сейчас сойдет с ума от этих звуков, запахов, света в лицо.
Взгляд на себя со стороны навеял воспоминание о рыбе, бесплодно бившейся в сети. Он задыхался, извиваясь в панике и бессилии. Холодный пот струйками стекал по лицу и шее.
«Чего ты добился?» - Спрашивал Сальвус, скрипя зубами от гнева на самого себя. - «Этот выскочка, разве он стоит таких мук? Это явно ловушка для магов. Прямо ощущается, как силы в землю уходят.» Его трясло. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Полегчало. Заклинание на призыв сил не действовало, некромант быстро слабел. Его оглушала жизнь вокруг. Природа вокруг продолжала свой танец Жизни. Деревья, будто разговаривающие между собой шелестом, сплетались ветвями. Желто-зеленые облачка опавших листьев, кинулись на него, накрыв тело тонким ярким покрывалом. Подпитанные магией ловушки, побеги и травы стремились ввысь, забирая магию Смерти, впиваясь в Сальвуса корнями и стеблями, засыпая листьями. Его запаса магии оказалось совсем недостаточно для серьезного сопротивления Жизни. Стало ясно, что ещё чуть-чуть и его тело поглотит этот лес.
А душа? Некромант стиснул зубы. Да, он мог бы сдаться. Но недаром, по иронии судьбы, некромантия дана исключительно жизнелюбивым людям. Сальвус был не просто влюблен в жизнь, он цеплялся за неё когтями и зубами. Он поклялся, что высушит её до капли, раз судьба отняла у него мать. Маг искал последнюю уже несколько лет по всей Земле, хотя магам его категории запрещено было вот так, запросто, путешествовать.Только по специальному документу из магической канцелярии. Но недостающая часть судьбы не давала покоя, и маг двинулся в путь, презрев условности. Он искал ответы на вопросы, он искал мать. Сальвус сглотнул — уже не найдет.
Вдруг над самым ухом раздался голос:
- Ты ведь понятия не имеешь, почему некромантам запрещено посещать храмы и некоторые области на картах? А дело в том, что земля живая... И те места, что «огорожены» весьма опасны. Они фонтанируют живой энергией, губительной для вас — некромантов. А знаешь, почему? Потому, что для земли вы строительный материал новой жизни.... как любой труп. - Легкий смех растаял над головой.
Сальвус пересилил таки одуряющую боль и поднял голову — никого. «Часть ловушки». Что ж поделом ему, действительно ненавидящему сам предмет — географию. Маг пробовал отрешиться от этого леса, этих звуков и запахов, этой боли, делающей его уязвимым и… живым. Сальвус содрогнулся, вспоминая о вещем сне.
«Нет, этого не может произойти!! Не здесь, не сейчас. Я должен её найти посмотреть ей в глаза, спросить о... обо всем.» - Некромант кричал это про себя и почти терял сознание, задыхаясь в траве и листве, обступающих его, как противник или, скорее, прилив. Чудилось, что он плывет среди этой зелени, как в воде, рассекая её руками. Только силы уже на исходе, он не выплывет. Лицо скрылось под «водой», дыхание пресеклось.
Сальвуса окружила непроглядная тьма. Но он понял, что ещё жив. Ноздри щекотал легкий запах прелого сена и мха. Боль отступила, маг вдруг понял, что эта тьма не убивает, а дает жизнь. Даже ему, посланнику Смерти. То, что там наверху причиняло ему боль, на самом деле было дарованием Жизни. Некромант перестал быть самим собой, его тело больше не было бесчувственным и молчаливым. Каждый удар сердца молотом отзывался в ушах, знаменуя победу Жизни над Смертью. Каждая клеточка пела, и он с удивлением внимал этому голосу самого себя. Ничего не видя, он мог только ощущать и слушать, а вскоре начал засыпать. Сальвус почти заснул, когда ему на лицо упал луч солнца. Маг открыл глаза. Листья и трава расступились под натиском чьей-то магии. Над ямой, где он находился, склонилась и протянула руку женщина. Немолодая витамантка улыбнулась Сальвусу теплой улыбкой, будто осветившей изнутри лицо и глаза. Эти глаза... Магу и так от слабости казалось, что он плывет под водой, а после взгляда в эти знакомые глаза он забыл, как дышать:
- Мама. - Она шевелила в ответ губами, но слов он не слышал.

Это был сон, тяжелый и липкий, как после хороших пятничных посиделок в студенческой таверне. Сальвус долго не мог разлепить свинцовые от сна веки. Голова гудела, как хрустальный бокал после чоканья. «Что за пойло принес Ввуд на этот раз? Хоть бы фильтровал его лучше».
- Смерть хоть фильтруй, хоть не фильтруй, сладкой никогда не будет. - Мягкий голос заставил его просто взвиться на кровати, непослушное тело подвела координация. Некромант, запутавшись в одеяле, с грохотом слетел на пол. Так это был не сон!! Он судорожно содрал с головы одеяло. Нет... Не сон... На него смотрели знакомые с детства глаза матери. Но... Сальвус оторопело разглядывал женщину. Она была посланницей Жизни — витаманткой. Он не мог быть её сыном.
- Витамантки не рождают некромантов... - бессознательно пробормотал маг, пытаясь прийти в себя.
- Смотря, кто отец, - рассмеялась женщина, отметая все сомнения Сальвуса. Этот смех он хорошо помнил: тихий, переливчатый, подаренный только ему. Ни с кем она так не смеялась.
- Все равно... как? Мой отец и ты... Я думал, ты просто человек, раз тебя отец скрывает от глаз. Не хочет сплетен, про родовитого некроманта и простую женщину... А ты... Это просто сумасшествие. Так не бывает!
- Ты чего-то боишься?
- Да! Сойти с ума!
Мать рассмеялась, с любовью разглядывая сына:
- Узнаю юмор твоего отца. Я скучаю по нему. Но ты не глуп, понимаешь, что для блага детей нам надо было расстаться...
- ДЕТЕЙ?? - Сальвус схватился за голову, боясь, что она просто расколется от собственного крика и новостей.
- Да. У тебя есть сестра-витамантка. Её зовут Флора. Она подросток. И я не знаю как она воспримет... тебя.
- Я не подросток, но тоже пока не знаю как воспринять... всё это. - Гудение в голове становилось невыносимым. Вставший было маг, опять опустился на кровать.
- Надеюсь, вы поладите. - Мать встала и направилась к двери. - Пойду принесу тебе что-нибудь поесть. Я тебя чуть не потеряла, если б ты уснул, то... не выжил бы.
- Почему ты меня не искала? Ты же знала, что я скитаюсь? - Вопрос догнал её у двери.
- Я следила за рассказами о тебе, но... Пойми, если станет известно о нашем родстве, самое меньшее, чем это грозит — отзыв твоего диплома. Ты потеряешь право колдовать Смертью, ведь ты рожден мной, посланницей Жизни. Ты останешься без средств к существованию. Про скандал и обвинение в измене, караемой смертью, я молчу.
- Проклятье! - Прошипел он в пустых стенах, когда женщина вышла. Поиски казались ему простым, безобидным занятием. Все запуталось. Остановил бы его отец, если б рассказал правду? Сальвус не был в этом уверен. Слов отец подбирать не умел, и его запреты Сальвус нарушал в первую очередь. Разглядывая бревенчатые стены дома, скромное убранство комнаты и деревенский пейзаж за окном, он понимал, что уже влюбился в это место. Никогда вычурные придворные хоромы отца не вызывали в Сальвусе желания назвать их домом.
Не были они его домом. Он там учился и рос, но этот дом он помнил. Именно сюда он хотел возвратиться после припятствий университета.
Жить некроманту в одном доме с витамантами? Нет, это невозможно. Он должен придумать выход. Скрываться? Взять иное имя? От чужого имени невозможно колдовать, Смерть, как и Жизнь, знают истину... Отказаться от магии? Не-ет, маг слишком любил жизнь, чтоб отказаться хоть одного её дара. Он должен колдовать. Откинувшись на подушку, некромант глубоко задумался. Когда пришла мать с подносом, Сальвус уже крепко спал. Она взяла с лавки покрывало, которое оберегало от любой магии и накрыла сына им, как пологом. Жизнь вокруг могла повредить Смерти. Да, это было чудо, что он родился. Всю беременность она пила нейтрализующие отвары, становясь почти человеком. Переселилась сюда, в глушь, где почти нет магов и магии. А после того, как отдала его в школу, почти с нуля изучала Жизнь. Позабылось очень многое. Женщина счастливо улыбалась, покидая комнату, она ни о чем не жалела.

Из сна его вырвал не то крик, не то рык. Сальвусу даже показалось, что дрогнули стены. Сорвав полог, он осторожно пересек комнату и выглянул в коридор. Громкие крики резали слух:
- Что значит - гадали? Это строжайше запрещено!! Это опасно для тела и ума!
- Моя мама гадает почти каждый день и ничего плохого не происходит! - В ломком девичьем голосе не слышалось ни оправдательных, ни уважительных нот.
- Твоя мать не выдаст тебе диплом Жизни! А чтоб не выдали, я позабочусь лично!! Тем, у кого магии с гулькин нос ни гадание, ни ворожба не приносят никакого ущерба. Сколько лысину ни брей, ничего не сбреешь!
- Моя мама сильная! - Сальвус осторожно выглянул из-за угла в гостиную. Визгливый голос принадлежал тощей девушке с белокурым пучком на затылке. Когда-то художественно выпущенные из него пряди, теперь неряшливо свисали из него в разные стороны.
- Она даже не смогла привести Флору в чувство!! Это первый курс Жизни! - На фоне этого белобрысого пучка, растрепанные русые локоны взбешенной матери, казались гривой сказочного существа, несущегося против ветра.
- Она её привела в чуство!
- Хватит мне врать! Моя дочь без сознания!! И в себя не приходит!! Что за чертовщину вы там у себя в балагане творили? Как посмели нарушить все известные запреты? Твоя мать, она взрослый человек, который отвечает сам за себя! А вот ты и твои подружки-малолетки ни за что не отвечают, вытворяя весь этот дурдом! Что случилось, почему Флора в таком состоянии!?
- Мы гадали... - Блондинка помялась, - На Смерть... (Женщина зажала крик ладонями) Сначала входили в круг по очереди. Ну... туман пошел по полу. Я... бросила смолу на угли. Прочитала заклятье. И тут, - голос стал жалостливо пищать, - Появился он! Я никогда такого не получала! Он появился из тумана, призрак, но такой реальный, что я даже подумала, кто-то в комнату тайком вошел. Это был НЕКРОМАНТ!!! Высокий, старый! Он оглядел нас и начал что-то говорить! Мы так испугались!!!
- Если вы так боитесь некромантов, то зачем на Смерть гадали?
- Мы не хотели, мы не думали! Он такой страшный был! Как настоя-а-ащий! - подвывала девица. - И кричал ещё!
- Что кричал?
- Требовал кого-то показать. Дочь, кажется. И чушь ещё какую-то говорил. Про Смерть, про проклятье-е-е... - с покрасневшего кончика носа капали слезы и сопли. Сальвус поморщился от омерзения к этой трусихе. Некромант, скорее всего, был его отец. Он никогда не кричал и не проклинал, просто доставал оружие и убивал, если уж его кто-то достал. Малолетние дурочки разорвали тонкую грань между двумя народами. Ради минутной бестолковой забавы, они рисковали жизнью своей и чужой, даже больше чужой.
- Как Флора очутилась с вами? - твердо потребовала ответа мать.
- Мы... некоторое время уже ходили гадали с ней. Она самая сильная из нас. У неё любое гадание получается! Мы даже выяснили кто её отец! - Похвасталась подруга Флоры, - Он богат и знаменит! Живет в огромных хоромах! Брюнет, но с сединой — так камни показали!! Мы решили найти его. Флоре так хотелось новых платьев, да и туфли у неё — старые! У него бы на все хватило, даже на бусы и серьги! Может, он крон-принц даже!
- Её отец не принц! И, если ей понадобиться новая одежда, ее надо просто купить, а не наводить на себя проклятие ради нее!
- Но вы же... - Девушка презрительно поморщилась, жалостливого лица как не бывало.
- Флора самая сильная из вас, можешь наколдовать себе всю одежду и драгоценности мира, но магии это тебе не прибавит! Может, Флора бедная, зато ты — бездарность. Пошла вон, предательница! - Женщина с силой захлопнула дверь за белобрысой девушкой, и, опустившись на скамью у стола, разрыдалась. Ещё три часа назад ей казалось, что жизнь налаживается. Их нашел сын, скоро каникулы у дочери... На плечо легла ободряющая рука:
- Отец бы никогда бы её не проклял.
- Я знаю, родной. Но она стала в последнее время слишком уж непримиримой. Её можно было вывести из себя любой мелочью... Неужели она пошла на этот грех ради одежды и драгоценностей? У неё могло быть всё! Нужно было только отучиться. С её талантом и силой, Флора могла бы сама себе заработать и на туфли, и на драгоценности любой породы. Не то, что эти бездарности. Приучаются паразитировать с младых ногтей. Крон-принца им подавай. Моя бедная девочка, замороченная твоя голова! - Мать снова разрыдалась.

Юная бледная школьница, с подобранными над ушами русыми прядями и аккуратно сложенными на коленках руками, сидела перед врачом. Её красивое и серьезное лицо с пустыми глазами гипнотизировало.
- Понимаете, уважаемый лекарь, я очень озабочена. - Девушка склонилась вперед, будто секретничая. - Это просто невообразимо на что пойдут люди, чтоб оклеветать своих ближних! Я, дочь высокопоставленного дворянина, вынуждена общаться и выслушивать нелепые вымыслы каких-то жалких некромантов. Что за бред он нес, у меня уши завяли! - утомленный вздох прервал исповедь, ладошки расправили ткань юбки, - Ну, как я могу быть его дочерью? Это смешно! Сразу видно, у него нет ни титула, ни состояния. Жалкий вид, правда жалкий. Ну, чего он вылез из тумана, ума не приложу. Мы и на Смерть так, на всякий случай, гадали. Вдруг, отец умер уже?
- Может, стоило без гадания обойтись? Мать жива-здорова, рассказала бы.
- Ну, нет. - Лицо ее погрустнело. - Она бы не сказала. Да, я бы и спрашивать не стала. Назвала бы кого-нибудь непрезентабельного человека мне назло. А я не могу быть дочерью фермера или торговца. Просто не могу! В моих жилах течет благородная кровь. - Девушка полюбовалась на свои холеные пальцы, - Смотрите какая красота! Разве это чудо может появиться от грязного некроманта? Да, он с ума сошел!! Просто псих.
По камере пронесся мелодичный неестественный смех.