и не иначе

    Ранний мартовский лес. Тихий и прозрачный. С тёмными проталинами и широкими покрывалами почти белого снега, разбросанного под деревья, с ледяными утоптанными тропинками. Тишина хрустальная! Даже отдалённый, едва слышный гул города лишь усиливает её здесь, в лесу.
    Тихо на столько, что улавливаешь, как под снегом и льдом проливаются весенние ручейки.
Непривычно слышать и себя. В разговоре на шёпот переходишь, и слышишь как-то обратно, словно звук отзвоном отбивается от голых стволов берёзок.

    Мы прошли минут десять. Нашли место. Мягкое, без снега, между корней ёлочки.
Попробовал лопаткой – корешков нет, не мешают. Быстро выкопал ямку. Сочный чернозём, смолистый, добрый. А поглубже уже песок. Мелкий-мелкий, словно просеянный из песочных часов.
    Всё, подготовил.
    Тихо и прозрачно. Наше дыхание – самое громкое, что слышно в лесу...

    Валюшка достала из коробочки маленький бумажный сверточек, в котором лежала погибшая птичка.
    И тут вдруг на расстоянии от нас в берёзах тройным присвистом обозначилась какая-то птица. Чвить-чвить-чвить, и – тишина.
    – Смотри-ка. Словно её маленькую душу встречают – сказала Валюшка. – Тишина в лесу. И только здесь птица засвистела.

    Я опустил сверточек и засыпал землёй. Жалко, конечно, но никто не вечен в этом мире.
    Положили несколько еловых веточек, и постояли. И тут снова, но уже над нами тройной присвист, и – тишина. Опять та птица...

    А когда мы выходили с тропинки на дорожку, в стеклянной тишине леса, уже словно провожая нас, снова раздался тройной присвист. И всё. Больше нигде ни единого звука!
    Валюшка тихо заметила:
    – А ведь реально, словно душу нашей птички встречать прилетела...
    И она взяла меня за руку, не подавая вида, что расстроена, и мы молча пошли в сторону городского шума.

    А маленькая душа была принята. За ней птичий ангел прилетел. Встретил, взял на крыло и забрал, сказав нам спасибо. Наверное, за то, что мы любили нашу пернатую кнопку и сделали её жизнь долгой и счастливой.

    Как же мы многого не замечаем!
    Вот прыгает птичка в клетке – кому-то просто забава. А ведь это – душа! Такая же, как наша – пред Богом душа! Это – жизнь. Это и эмоции, и характер, и их разговоры – нам щебетание – и сны, и их птичья вера в нас, кто кормит, кто им помогает, кто разговаривает с ними. И вот уходит такая попрыгушка, и ощущаешь пустоту. Маленький, созданный и подогнанный пазл вдруг выпадает и исчезает, теряясь.
    Потому что любили. Даже такую кроху. А разве можно не любить душу, что тебе доверилась?

    А ведь она – душа. И спросит Бог её, а она и расскажет, на ушко нащебечет, что и как...
    И человека Бог не только за грехи к людям спросит. Но и за грехи к живому. Ко всему, чему жить на земле означено его единой волею! Ко всему, что душу имеет. И к деревьям, и к птицам, и к животным, и к рыбам, и к насекомым. К Земле матушке, к воде святой и к воздуху всевышнему...
    Так и спросит: а зачем ты делал больно?

cyclofillydea 2025