Канха и его друзья. 14 глава

 Время шло, вместе с ним осень сменилась зимой. Канха и Баларама пасли коров и ждали праздники, которые будут знаменовать окончание зимы и скорый приход чарующей весны с её цветами и птичьим гомоном. Кришна очень любил весну и всегда её ждал. Это время, когда сердце стучит по-особенному.

 Как-то раз мама, готовясь к празднику, прибиралась в сундуке и нашла маленькую шкатулочку.
— Канха, иди сюда! — воскликнула она, и слёзы выступили на её улыбающихся глазах.
— Что, мама? Что это? — Канха обнял Яшоду, заглядывая к ней в руки. Она подняла глаза на него и сказала:
— Это вещица из твоей колыбели, Кришна! Когда ты был маленьким Дамодарчиком, то эти украшения были на твоих ручках, ножках и шейке. — Она бережно открыла деревянную шкатулочку с фиолетовой с золотым ободком звездой на крышечке. Внутри оказались браслеты со звенящими бубенчиками и бусы из малюсеньких жемчужин. Канха взял их в руки:
— Какие они хорошенькие! — он с улыбкой передал их маме, а та показала на коричневый шарик рудракши на простой верёвочке и спросила:
— Сыночек, а ты не помнишь, откуда этот амулет? — и когда Канха отрицательно покачал головой, стала рассказывать:
— Когда ты родился, к нам пришло очень много гостей. И все хотели непременно посмотреть на тебя. Они даже становились в очередь, смотрели, дарили подарки, благословляли и отходили. И так продолжалось с утра и до обеда. Готовился пир в честь твоего рождения, отец был занят тем, что раздавал дары брахманам, друзьям и всем, кто пришёл, ты лежал в колыбельке и улыбался. Когда все сели обедать, с улицы прибежал Баларама и сказал, что какой-то дядя хочет тебя увидеть. Я послала помощниц посмотреть. Они вернулись испуганные, сказав, что не пустили того человека, потому что он был очень грязен, весь с головы до ног покрыт пеплом, а вокруг шеи у него ползала змея. Как только они это сказали, ты в колыбельке заплакал, а я взяла тебя на руки и два часа не могла успокоить. И кормила, и качала, всё было бесполезно. Ты надрывно плакал. К счастью, пришли мудрецы и, посмотрев, сказали, что, должно быть, я обидела какую-то возвышенную личность, поэтому ты плачешь. Я тут же вспомнила про грязного оборванца и с тобой на руках поспешила из нашего дворца, чтобы, возможно, найти его в саду или на краю леса. Ты так кричал, что я готова была с тобой даже до Гималаев добежать, если надо. К моей огромной радости, этот странник сидел, горюя на камне под деревом ним. Волосы его были всклокочены и все в дредах, доходили до талии. Множественные украшения из рудракши напоминали змей на его шее. Вид у него был очень несчастный, и, да, он был весь в золе, смешанной со слезами.

 Когда я его позвала, он с надеждой обернулся, и тут же восторг озарил его блестящие, полные глубины глаза! Он встал перед нами на колени и сложил руки в намасте. Я поднесла тебя поближе, а ты, вдруг прекратив свой крик, улыбнулся и протянул к нему ладошки. Твои пальчики провели по его мудрому лбу и оставили на нём чистый след, стерев две полосы пепла. Я попросила прощения за то, что его не пустили девушки, и предложила пойти с нами поесть. Но он отказался, а лишь протянул тебе этот кулон с рудракшей. Я долго провожала его взглядом, когда он уходил, я чувствовала, что это и вправду великая личность. Ну а ты, ты больше не плакал. Горе твоё прошло, и мы вернулись домой.

— Мама, я думаю, это был Господь Шива, — сказал Канха, нежно обнимая маму. — Я буду носить эту рудракшу.
— О, Канха! — Яшода побежала на кухню, боясь, что оставила что-то на огне, а Канха повесил себе на шею простую верёвочку с сакральным амулетом рудракшей поверх золотого ожерелья. Сегодня он уходил с Баларамой и пастушками пасти стада, предвкушая праздник, который придёт этой ночью. Мама и её подруги уже начали готовить на праздник. Коров привели пораньше, чтобы помочь украшать большую поляну Вриндавана. Когда Канха с Баларамой, Судамой, Шридамой, Арджуной и другими пастушками пришли, здесь уже стояли большие чаны с рисом, мужчины таскали дрова для костра, готовили места для пира, девочки вешали гирлянды и другие украшения. Мальчики, видя, как женщины таскают большие корзины с едой на поляну под навес, бросились им помогать.

— Канха, надо принести несколько корзин с ладду и пирожками, а также чан с расагуллами из дворца. Баларама, ты тоже иди, он один не справится, — попросили их мамины подруги, и мальчики поспешили обратно в дом. Остальные побежали собирать хворост для костра.

 У входа в дом они встретили Виталу, который вернулся раньше и уже тащил две корзины фруктов. Они улыбнулись друг другу. Вскоре два брата несли за ручки большой чёрный чан с вареньем из лепестков роз и плавающими в нём вкуснейшими расагуллами. Когда установили рядом с другими кушаньями на поляне, то увидели, что к ним приближается, деловито потирая ладони, Вишакха, она явно что-то затевала. Ребята переглянулись.

— Канха, наконец-то я тебя нашла! Идём со мной! — Её невозможно было не послушаться, и Канха, исполненный любопытства, отправился за ней, оглянувшись и махнув брату, чтобы он тоже поучаствовал. Баларама с радостью побежал следом, но его перехватила Киртида:
— Баларамчик, что-то я не вижу пирожков Яшоды и всего остального. Не принесли ещё? Давай-ка поторопись! Скоро праздник, надо всё успеть! Там мама ваша столько всего напекла! Беги, беги!

 Бала бросил грустный взгляд вслед брату и поспешил скорее домой на кухню за угощениями. Мама всё ещё хлопотала и раздавала распоряжения помощницам, Бала, увидев корзины у входа с яствами, взял сразу все и понёс, сил у него было предостаточно. Корзины соскакивали с плеч и пальцев, и он едва-едва умудрялся их нести. К его огромному облегчению, вернувшийся Витала сгрёб две из восьми корзин, и так Бала смог всё донести до поляны в целости и сохранности. Он огляделся, едва освободился от ноши, но Кришны нигде не было видно. «Кришна не пробегал?» — стал спрашивать он у девочек, всё ещё вешающих цветочные украшения. И, получив отрицательный ответ, бегал туда-сюда, пока не увидел чуть в отдалении навес, рядом с которым пасся большой белый бык из стада Вришабхану. Тут же, приблизившись, Баларама услышал немного сердитый голос Вишакхи и заливистый смех его брата. Потом голоса Читры и Лалиты, тоже весёлые. Подойдя ближе, он заглянул за занавеску: Кришна, весь обмазанный золой, сидел на траве, а Читра всклокочивала ему волосы, делая похожим на привидение или на того, кто увидел привидение. От одного этого вида Бала расхохотался.

— Бала! Тебе делать нечего? — раздражалась Вишакха. — Давай иди укрась быка! Господь Шива на нём поедет за своей Парвати! На Шиваратри без этого нельзя!
— Хорошо, сейчас. — Баларама нехотя пошёл плести гирлянду и вдруг увидел, что недалеко идёт Чандравали с подругами. Он поспешил к ним.
— Привет, дорогие подруги, — сказал он, ласково улыбаясь.
— Привет, Баларама, — они обрадовались и спросили: — Почему ты какой-то озабоченный, грустный? Что случилось?
— Вы можете сплести небольшую гирлянду? — Бала растерялся немного, так как впервые попросил о чём-то девочек.
— Конечно, дорогой друг! — глаза их были радостны и веселы. Вместе с ними он украсил быка, позабыв о раскрашенном брате и предвкушая прекрасный вечер. Кришна же был одет в шкуру, на шею ему повесили целую связку священных рудракш, а на лбу нарисовали три полосы и красную точку, как связь трёх миров. На экстравагантную причёску надели склеенную из блестящей ткани луну, а на шею — самодельную змею. Его плечи и руки стали казаться ещё сильнее, а взгляд ещё глубже.

— Всё, ты готов, Канха! — сказала довольная Вишакха и подала знак платком такому же навесу на другой стороне поляны. В ответ кто-то тоже им махнул. Вскоре забили барабаны. Начался праздник. Священник затрубил перед алтарём в раковину, и после приношения огня Вришабхану вместе с Нандой выступили, поздравив всех с Шиваратри. Тут же на поляну выскочил Сунанда с большим барабаном и стал скакать, крича о том, что сегодня Господь Шива едет жениться! Народ Враджа возликовал, подбрасывая вверх рисовые зёрна. На поляну медленно и величаво въехал Шива на белом быке с трезубцем в руках. Народ стал осыпать его цветами. Шива продвигался в толпе медленно и чинно, и никто не мог узнать в нём своего Канху. Когда он доехал до другого края поляны, занавес открылся, и все ахнули: там на небольшом возвышении стояла Парвати. Канха сразу угадал в ней свою подругу. Её волосы были распущены и волнистым тёмным каскадом спадали на плечи, спину и бёдра. Платье алое с золотом, всё обшитое живыми цветами, делало её похожей на богиню весны, так она была прекрасна! Тяжёлые драгоценные украшения полностью закрывали шею, плечи и руки, а на голове красовался венок из лесных цветов. У Канхи от волнения слёзы навернулись на глаза, но он не подал виду, а только под радостные крики слез с быка и встал рядом с Радхикой. Аромат цветов, исходящий от Радхи, кружил его голову. Они вместе вышли на середину поляны. К ним тут же выбежали в одинаковых салатовых с оранжевыми узорами нарядах сёстры-близняшки Рангадеви и Судеви и протянули прекрасные свадебные гирлянды. Барабаны забили сильнее, и ритм ускорился. Народ выкрикивал радостные «джай!».

 Канха с гирляндой в руках повернулся к подруге, наклонил голову, давая ей первой надеть ему цветочное ожерелье. Потом, любуясь её красотой и распущенными густыми кудрями, сам надел. Белые и жёлтые хризантемы своими игольчатыми лепестками щекотали её шею. Он тонул в её больших карих глазах, которые распахнутыми окнами сейчас смотрели на него.

— Ты так прекрасна! — тихо прошептал Канха, а она смущённо опустила глаза. А он взял в руки барабанчик дамару и загремел подобно тому, как Шива набивает такт. Жители Враджа не смогли более сдерживаться и пошли плясать. Более двух часов танцевали все: и Кришна, и Баларама, и гопи, и пастухи, и их родители, даже старик Якшит со своей дорогой Падмой, Нанда с Яшодой, Вришабхану с Киртидой и все-все-все, даже местный священник Уграпат с Джатилой и сыном их Абхиманью.

 Праздник закончился поздно ночью, когда никто не мог уже ни есть, ни пить, ни шевелиться. Побросав на поляне свои пожитки, все, усталые и счастливые, вернулись домой. Канха засыпал, а перед глазами всё ещё горел в заревах костра прекрасный образ танцующей подруги.