К столетию Эрика Сати

К столетию гениального композитора Эрика Сати в журнале «Правила игры» № 84 появилась статья Gilles Hertzog, посвященная книге, вышедшей в издательстве Грассе бельгийского автора Patrick Roegiers.

Он был не только гениальным композитором, но и великим эксцентриком. Его звали Эрик Сати. Он напоминал Диогена — человека дотошного, но при этом большого шутника. Благодаря этому удивительному сочетанию качеств он стал предвестником дадаизма.

Жизнь его проходила в далёком предместье Парижа, вдали от столичной суеты. Он жил без семьи и любви, превратился в мизантропа и писал музыку, отличавшуюся частыми повторами, которую сам называл «говорящей тишиной». Будучи человеком трудного и резкого характера, он был не просто современником Дебюсси, Равеля и Пуленка, но и был равным им. Однако, несмотря на участие в формировании современной музыки, Сати так и остался стоять особняком в мире избранных. Именно этот непредсказуемый гений стал героем книги бельгийского писателя Патрика Рёжье, написанной с сыновним почтением.

Сати сочетал в себе черты таможенника Руссо и Кафки: в музыке он был наивным визионером, а в жизни — отрешённым затворником. Он превратил в искусство даже сам процесс подачи жалоб на самого себя. Маленький человек с бородкой, всегда в чёрном, в поношенной одежде, неизменно с тростью под мышкой — летом и зимой. Он покупал их дюжинами, так же как носовые платки и шляпы, которые носил одну поверх другой. Родившись в 1866 году, он был одним из первых, кто поселился на Монмартре. Живя сначала в крошечной коморке, он вскоре стал завсегдатаем артистического Монпарнаса. Он любил дождь и ненастную погоду, «салат, экскременты и рыбу». Свои письма он обычно завершал словами: «Я катаюсь у ваших ног и сердечно сжимаю вам ноги», хотя сам никогда не читал приходившую ему почту — за исключением той, что отправлял сам себе.

Незаметный, не принадлежащий никакой эпохе, угрюмый, он терпеть не мог путешествий, курил одну сигарету за другой и в 1898 году сослал себя в Аркёй — отдалённый район на юге Парижа. Там он жил на чердаке под крышей, без водопровода, без мебели и удобств — пока однажды не распорядился втащить через окно два рояля, поставленные один на другой. Только тогда он понял, что спать ему негде. И что бы ни случилось — дождь, ветер, буря — каждую ночь он пешком возвращался в Аркёй, в своё уединённое убежище, куда не был допущен ни один его друг. Он умер в 1925 году от цирроза печени.

Но к тому моменту он успел создать многое. В 22 года он написал Gymnop;dies, затем Six Gnossiennes, за которыми последовали Trois morceaux en forme de poire (1903). Час его славы пробил, когда он написал музыку к балету Parade (1917) Дягилева, с декорациями Пикассо, а затем — ещё более дерзкое и какофоническое произведение — к Rel;che (1924) Пикабии. Обе постановки, опередившие своё время, вызвали скандал, разделили публику, возмутили критиков, но прозвучали, словно театральный гонг, возвестивший наступление «ревущих двадцатых».

Сати принёс в жертву великому искусству свою неудавшуюся жизнь, оставив потомкам последний вызов — Vexations, музыкальную фразу длиной в минуту, которую нужно повторить 840 раз без перерыва. Этот вызов спустя почти 40 лет, в 1963 году, принял Джон Кейдж в Нью-Йорке.

«Все скажут вам, что я не музыкант. И они будут правы», — с гордостью заявлял Сати. Придерживаясь принципа «ещё больше меньшего», он, сидя в кафе Монпарнаса, где проводил большую часть времени, сочинял в уме короткие, лаконичные фортепианные пьесы, неподвластные времени. Как мастерски пишет Патрик Рёжье, музыка Сати была очищена от чрезмерного лиризма, от избытка эмоций - она звучала интроспективно, иллюзорно, атонально, балансируя между противоположностями — движением и неподвижностью, мягкостью и стремительностью. Его указания исполнителям были загадочны и шутливы: «Отступите внутрь себя», «Поднимитесь на кончиках пальцев».

Кульминацией «сатизма» (или, быть может, всё же садизма) стало исполнение Vexations. Удивительная судьба этой музыки тишины (или почти тишины), созданной Сати… Кто знает, признал бы он своих заокеанских последователей музыкального минимализма? Да и вообще, что можно ожидать от столь непредсказуемого человека? Но одно можно сказать точно: роман Патрика Рёжье — один из самых вдохновляющих способов почтить память этого загадочного композитора спустя сто лет после его смерти.

https://www.youtube.com/watch?v=eMnxjdGTK4w

Перевод с французского Элеонора Анощенко

18 марта 2025 года, Брюссель