Царский стражник

Царь Фёдор VII объявил, что все
стражники должны пройти «очищение у чародея» — дабы «искоренить крамолу, что гнездится в душах, как жуки в казённых сухарях». Народ тут же зашептал: чародей Малхазий, лысый как колено, был братом царского камергера, а его хрустальный шар — просто круглый булыжник, выкрашенный гуашью. 

Виктор,
стражник третьей гильдии, знал: это ловушка. Накануне его коллеги — Степан с лицом мокрой галеты и Фома, пахнущий луком и предательством — шептались у кабака, особо не скрываясь чужих ушей.

— Надо подвести Виктора… — бормотал Степан, — а то начальство заподозрит, что воруем мы. 

Утром в участке Малхазий, завернутый в плащ «цвета государевой неожиданности», тыкал пальцем в грудь Виктора: 

— Вижу… крамолу! Ты… брал золото из царской казны, а также грабил честной народ незаконно взимая подати! 

Виктор хотел спросить: «А казна-то где? Ведь царь проел её на пряники с портретами себя любимого!», но промолчал. Коллеги уже стаскивали с него мундир с позументами, крича: «Враг престола! На нём печать заморского воззрения!». 

Все понимали: на днях царь, просматривая свой «волшебный ящик» (телевизор с волшебным зеркалом, откуда ему показывали сказки про «величие Рутонии»), потребовал «найти предателя». Нужен был предатель. 

Но главный удар пришёл от Марины. Любовница, чьи губы ещё вчера клялись в вечной страсти, теперь сидела на коленях у капитана Гурьяна — начальника Виктора — и доедала конфискованный у него же балык. 

— Ты же сам научил: надо примыкать к сильнейшему, — сказала она, закусывая предательство хреновиной. 

Вечером Виктора вышвырнули из казармы в грязь и лишили довольствия.

А Рутония жила дальше. Чародей Малхазий «вычислил» ещё тридцать
стражников-«предателей», пока царь Фёдор, обмазанный мёдом против сглаза, подписывал указ о запрете радуги («сия есть символ крамольной троицы»). 

Виктор, шагая по улице, где каждый фонарь доносил: «Слава царю-батюшке!», понял главное: здесь либо ты сам становишься невидимым и нужным, либо тебя сдувают в сточную яму истории. 

Он сплюнул на царский герб, выбитый на мостовой, и пошёл воровать луковицы. Чем не крамола? Ведь указ № 667 гласил: «Лук — оружие бунта, ибо заставляет подданных плакать!». 

А где-то в Зимнем тереме Марина, Гурьян и Малхазий уже делили его имущество. Потому что в Рутонии предательство — не грех. Это — государственная норма.