Два отрывка

Алексей Мельков
ЛЮБОВЬ ЗЛА, ИЛИ МУЗЕЙНАЯ РЕДКОСТЬ
(Отрывок)

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая
Зима. Комната в старинном особняке, переоборудованном под музей. На стене неприметная картина - «Лошадка посреди степи». Входит Вера, переворачивает табличку «Музей закрыт» надписью на улицу. На безымянном пальце правой руки Веры надето кольцо.
ВЕРА. Я и не заметила, что принесли почту. (Взглянув на письмо отправляет его в мусорную корзину и принимается за уборку. Останавливается, вынимает письмо из корзины и кладёт на стол. Достаёт из тумбочки коробку, ставит рядом с письмом. Вынимает из коробки перевязанную стопку писем.)
Раздаётся стук в дверь. Вера накрывает письма и коробку газетой. Входит Люся.
ЛЮСЯ (пережёвывает булку). Привет! Не удержалась и купила свежие булочки. Вечерком перекусишь.
ВЕРА. Спасибо.
ЛЮСЯ. Как у тебя дела?
ВЕРА. Всё хорошо, доченька.
ЛЮСЯ. А чего так невесело? Опять?
ВЕРА. Что опять?
ЛЮСЯ. Да всё то же. (Сдвигает газету, берет со стола письмо.) Следственный изолятор №2. Опять оттуда?
ВЕРА. Оттуда.
ЛЮСЯ. Снова не читая в корзину?
ВЕРА. Да.
ЛЮСЯ. А потом из корзины в коробочку?
ВЕРА. Из корзины в коробочку.
ЛЮСЯ. Да открой ты конверт и прочти хоть раз.
ВЕРА. Не могу.
ЛЮСЯ. Тогда забудь.
ВЕРА. Не хочу.
ЛЮСЯ. Тогда я сама выброшу. (Прячет пачку писем, за спину.)
ВЕРА. Отдай, пожалуйста.
Люся отдаёт письма.
ЛЮСЯ (Люся отдаёт письма). Довольна? Ничего, у меня ещё есть! (Извлекает из-за спины руку с конвертом, вынимает письмо, читает про себя.)
ВЕРА. Люся, не нужно.
ЛЮСЯ (дочитав). Знаешь мамочка, а наберись-ка ты сил и вместе, сейчас же, возьмём и отрубим одним ударом этот поганый хвост.
ВЕРА. Люся, прошу тебя.
ЛЮСЯ. Мама, ну вот… ты послушай, что он пишет: «Сложно остаться человеком в этих нечеловеческих условиях, но поверь и среди нас есть порядочные люди, для которых слово совесть не пустой звук». Это он на себя намекает?
ВЕРА. Люся, пожалуйста!
ЛЮСЯ. «Жизнь моя обрела смысл. И с тех пор ваш драгоценный образ я храню в своём сердце». Ма, это же смешно! Он нас обобрал до нитки, так мало ему — сделал из тебя ждулю заочницу.
Вера садится на стул. Плачет.
ЛЮСЯ. Да не плачь ты! Я тебе добра хочу, помочь думала.
ВЕРА. И я думала. Всё думала, думала, а верить боялась. Ну, скажи, зачем он так со мной? Я поверила, а он... Не знаю, что делать?
ЛЮСЯ. Мам, а ты сядь тихонечко ночью и почитай. Может и пройдёт всё.
ВЕРА. Не пройдёт.
ЛЮСЯ. А ты ему подыграй, напиши: я вас тоже хотела бы полюбить, да "бы" мешает. Верните деньги, а потом и про любови с вами поговорим.
ВЕРА. Люся, неправда же это! А врать я не хочу, и не умею.
ЛЮСЯ. Да знаю я, мамочка. Сама такая же дура. Ведь я умом понимаю, что фальшиво тут всё. А прочитала эти две строчки и на душе кошки заскребли, и стыдно мне стало, что я на человека наговариваю. Он ведь и так в тюрьме, а я ещё хуже ему хочу сделать. Смотрю на себя со стороны и противно делается.
ВЕРА. Люсь, ты не кори себя, все мы хорошие пока делить нечего. Терпеть надо… себя терпеть, а себя перетерпишь, может и к людям добрее станешь.
ЛЮСЯ. Эх, мамочка, похоже пропала ты у меня. Слова, слова, словечки... а я тебе честно скажу, я таких слов никогда и не слышала. А так, мамочка, охота! Вот этих самых, дурацких… Про любовь, про счастье…
ВЕРА. Вот и я думала не услышу. А тут… Не хотела читать. Боялась. Поздно теперь
Стучат в дверь
ВЕРА. Люся, открой, пожалуйста.
Люся открывает дверь. Входит Рая в форме следователя.
РАЯ. Здравствуйте. Я старший следователь прокуратуры.
ЛЮСЯ. А я Люся. Кажется, где-то я вас видела.
РАЯ. А я вас нет.
ВЕРА. Доча, дай человеку сказать.
РАЯ. Вера Павловна, вы?
ВЕРА. Да.
РАЯ. Раиса Исаева, следователь прокуратуры. (Показывает удостоверение.) Мне нужно побеседовать с вами. Без свидетелей.
ЛЮСЯ. Ладно, мам, я домой. Поговорить не дадут с матерью. (Уходит.)
ВЕРА. Довольны?
РАЯ. Разговор у нас с вами, Вера Павловна, конфиденциальный, посторонним присутствовать не положено.
ВЕРА. Хорошо. Только сначала мне нужно сделать обход. Я вас оставлю на пару минут. (Уходит).
Рая рассматривает картину, вынимает рулетку и пытается измерить раму. Рама разваливается. Рая кое-как успевает приладить к картине раму. Входит Вера.
РАЯ. Ну что, вы готовы?
ВЕРА. Нужно проверить «тревожную кнопку», а вам, извините, при этом присутствовать не положено. Пройдитесь, посмотрите новую экспозицию.
Рая уходит. Вера снимает трубку, набирает номер.
ВЕРА (по телефону). Это краеведческий. Проверочный двести семьдесят семь. Сдала Иванова. (Принимается за уборку. Бросает швабру, берёт стопку с письмами, разрывает конверт и читает письмо.) Здравствуйте, милая моя Вера! Простите, что я всё-таки пишу, рискуя скомпрометировать вас обратным адресом на конверте, который может рассказать из каких, не столь отдалённых мест, было отправлено это послание. Простите, но я не смог ни писать.
Входит Саша.
САША. Я не видел вас целый месяц, и сегодня мне приснился сон, что мы с вами не вместе. Что прошло много лет, и что вся эта история осталась для вас где-то далеко в другой жизни. Я проснулся, и лёжа в темноте представил, как однажды, среди старых бумаг, годных лишь для того, чтобы растопить в камине огонь, вы случайно обнаружите остатки нашей забытой переписки. Прочтя несколько строк, вы, возможно, обрадуетесь тому, что когда-то не сделались моею супругой. Ненадолго погрузившись в воспоминания, вы выудите что-то забавное из нашего прошлого, улыбнётесь и нравоучительно заметите: «Жаль, но часто люди тратят и без того короткую жизнь на очевидные пустяки». Затем без сожаления бросите в огонь пожелтевшие странички, которые сгорят, согревая недолгим ярким теплом ваш тихий уютный дом.
ВЕРА. Саша, неужели вы и вправду думаете, что наша с вами история закончится так печально? Разве цена любви и счастья эти несколько тысяч? Знайте, я давно простила вас, простите и вы себя. Поверьте, я знаю, как тяжело винить себя за то, что ты не в силах исправить. Давайте жить дальше.
САША. Англичане говорят: «Рану любви излечивает тот, кто её наносит». Позвольте мне попытаться залечить эту рану.
ВЕРА. А ещё они говорят: «Когда уходит любовь, остаётся только горечь». Поверьте, раны нет, как нет и горечи от потерянной любви.
САША. Это значит, что любовь ещё не покинула вас?
ВЕРА. Нет, не покинула.
САША. Можно я прикоснусь к вам?
ВЕРА. Можно.
САША (берёт Веру за руки). Мы не успели потанцевать в тот вечер, а я так хотел пригласить вас на танец.
ВЕРА. Я догадалась.
САША. Как?
ВЕРА. Вы принесли с собою пластинку и второпях забыли её.
САША. Это очень старая пластинка. Вы прослушали её?
ВЕРА. У меня сломалась игла на проигрывателе, а взять её теперь негде.
САША. Жаль, когда-то эта песня звучала в доме моих родителей.
ВЕРА. И моих. Увы, но хорошие песни стали теперь большой редкостью.
САША. Да, почти что музейной редкостью. Хотите я напою её вам?
ВЕРА. Вы умеете петь?
САША. Не знаю, раньше я ни для кого не пел. (Напевает.) Любовь по гладкому пути не ходит, дорог не знает любовь…
ВЕРА. Да, это те самые, знакомые с детства слова. Надеюсь, когда вы вернётесь, мы споём их вместе, а сейчас давайте просто потанцуем в тишине.
САША. Мы ещё встретимся?
ВЕРА. Возможно. И надеюсь, моё наивное представление о вас всё-таки превратиться в реальность
Входит Рая. Вера и Саша танцуют в тишине, не обращая внимания на Раю.
РАЯ. Танцуете? Одна и без музыки?
ВЕРА (Рае). Я никогда не бываю одна.
РАЯ. Но здесь никого нет.
САША. До свидания, Вера.
ВЕРА. До свидания, Александр Александрович.
Саша удаляется в темноту.
РАЯ. Вера Павловна, вы меня не слышите? Я с вами разговариваю. Алё!
ВЕРА. Во-первых, я не одна. Здесь вы. А до этого я разговаривала со своим знакомым.
РАЯ. Знакомым? Это вы не про Сашу Арсанова случайно?
ВЕРА. Возможно.
РАЯ. Вижу, он совсем заморочил вам голову.
ВЕРА. Вам виднее, вы же следователь.
РАЯ. Вы правы, со стороны виднее. Он аферист!
ВЕРА. Правильно, зачем разбираться если и так всё видно. Вам ведь хочется его пережевать да выплюнуть побыстрее, пока оскомину не набили.
РАЯ. Вера Павловна, не нужно фантазировать. Уверяю вас, чего мне хочется, вам точно невдомёк. Так что давайте без лирики обойдёмся. Арсанов сейчас в СИЗО, и, скорее всего, будет осужден за аналогичные преступления. Деньги, в любом случае, не вернёте.
ВЕРА. Так что же вы от меня хотите? Говорите честно.
РАЯ. Предлагаю не загружать меня лишней работой, да и себя компрометировать как потерпевшую вам, думаю, не с руки. Поэтому…
ВЕРА. Говорите! Что вы на полуслове застряли?
РАЯ. Настоятельно рекомендую вам написать отказную. Кстати, вы хоть представляете, сколько таких, как вы в этом деле?
ВЕРА. Я на него заявления не писала, и не собираюсь. А посему в вашем деле таких, как я, нет и не будет.
РАЯ. Вот и отлично! Подписывайте. Претензий не имею и так далее.
ВЕРА. Где ваша бумага?
Рая вынимает из сумки папку с ходатайством.
РАЯ. Это быстро, у меня всё приготовлено. Вот здесь, здесь, здесь.
Вера подписывает бумаги.
РАЯ. Отлично! Всё, я пойду.
ВЕРА. До свидания.
РАЯ. Хотя, знаете, чисто из женского любопытства… Можно я вам задам вопрос? Не по протоколу, личный.
ВЕРА. Пожалуйста.
РАЯ. Вот интересно мне, чем он вас так очаровал? Женщина вы вполне… ещё...  Если, конечно, в порядок вас привести, приодеть, то ничего будете. Образованная, не даром в музее работаете. А он? Не красавец и ростом не вышел. А образование вообще три класса всего.
ВЕРА. Не три.
Рая вопросительно смотрит на Веру.
ВЕРА. Четыре.
РАЯ (сквозь смех). С половиной ещё скажите. Какая к чёрту разница!
ВЕРА. А вот и есть разница. В четвёртом, между прочим, Пушкина проходят. Вот вы много стихов Пушкина наизусть знаете? А он помнит. И не просто помнит, а людям читает. И не как некоторые граждане. Бесплатно читает.
РАЯ. Бесплатно? Вот вы и скажите — сколько он с вас за стихи взял? Ничего? Читал бесплатно, читал, а потом вдруг и нате — деньги потребовались.
ВЕРА. Не ваше дело!
РАЯ. А, злитесь? Значит и правда, не бесплатно стишки читал гражданин.
ВЕРА. Он от души читал, за деньги так не получится. Вы поймите — нужно слушать людей и узнавать, и тогда получится им верить. А если поверите, то и полюбить будет совсем несложно.
РАЯ. Полюбить? Он же надул вас. По всему выходит, что вы, Верочка – лох! Терпила, как говорится!
ВЕРА. Глупая вы, Раечка. Совсем вижу ещё глупая.
РАЯ. Это я глупая? А где же ваш ум был? Обманули вас, а вы радуетесь словно блаженная.
ВЕРА. Да пусть даже обманули меня… Всё равно, лучше быть наивной, чем подлою да расчётливой. Верить лучше, чем во всех сомневаться. Да, в конце концов, лучше обмануться, чем самому обмануть. Неужели неясно вам?
РАЯ. Ушам своим не верю! Вы откуда? С планеты какой? Милочка, мы на земле живём, по земле ходим, а земля-то грязная, комьями к каблукам липнет, вниз тянет. А люди? Дерьмо на блюде! С детства бабушкины слова запомнила. Да так ни разу не обманулась. Таких, как ты, лечить надо, или в зоопарке показывать. Редкость музейная!
ВЕРА. А вы, вы, вы… по лекалу сделанная!
РАЯ. Вот чудо невиданное!
ВЕРА. Штамповка казённая!
РАЯ. Моль книжная! (Бросает в Веру перевязанной стопкой Сашиных писем).
Вера кидает в ответ папку с ходатайством. Рая отвечает. Так и кидают друг в друга чем ни попадя пока не устанут.
ВЕРА. Мармозетка!
РАЯ. Уф! С ума сойти, чуть не поубивали друг друга из-за мужика. Этого мне только не хватало.
ВЕРА (собирает разбросанные предметы и письма). Вы первая начали.
РАЯ. Простите, виновата, не сдержалась. Надоели мне все эти жулики.
ВЕРА. Да не в жуликах дело, в нас. Ведь не живём мы. Толи отжили, толи готовимся? Настоящего ничего. Ни любви, ни слов. Всё вроде, да как бы. Было же раньше. Куда подевалось? Вот, (показывает на силуэты от мебели) совсем недавно ещё, здесь Гамбсовская жардиньерка стояла, а рядом дубовый шкаф книжный, бретонский. А под потолком люстра модерновая с подъёмным механизмом висела. А теперь где? Не знаем, не верим, а иметь хотим. Зачем? Ну если не видите, что перед вами драгоценность, то на кой она вам? Не станет она для вас ничем, только на деньги обменять и сможете. Да и то не по цене, а задаром! Как икона в доме безбожника — дорогая картинка не более. Так и с людьми: человека в человеке надо видеть, а не бирку, на которой цена подписана.
РАЯ. Всё-таки, редкость вы музейная, Верочка Павловна.
ВЕРА. А вам как об стену горох — всё отскакивает!
РАЯ. Ты смотри, опять заводится. Ох, и надоели вы мне вместе со своею кунсткамерой… Пойду я. Тихоней мне тут прикинулась, а темперамент то прёт, так и прёт наружу. Вот задала я вопросик на прощание. Пойду, пожалуй, пока цела. Смотрите колечко не потеряйте, когда полы мыть будете. До свидания, Вера Павловна. (Уходит.)
ВЕРА. До свидания, Раечка.



Богатыри и жёны (Отрывок)

Сцена вторая

Поляна с родником в лесу. У дерева сидит прикованная на цепь Мать. Рядом прикованная на цепь Дева пьёт воду из источника.

Дева (напившись воды). Вот странный случай и загадка: как утренняя жажда место для воды нашла в моей утробе, хотя бурдюк (гладит себя по животу) уж с вечера был переполнен арачкой? Ха! Ха-ха! (Садится рядом с матерью, толкает её в бок.) Подвинься! Ишь расселась!
Мать. Располагайтесь поудобней, в этом заведении места хватит всем.
Дева. Тебя за что?
Мать. А вас?
Дева. Вчера в трактире повздорила с верзилою разгорячённым, а он возьми, да и помри. Наверное, от охлаждения чувств. Ха, ха-ха!
Мать. Уж если вы решили довести до белого каления мужчину, его не стоит быстро охлаждать, иначе может лопнуть.
Дева. Так и вышло!
Мать. Как пузырь надутый?
Дева. Не совсем. Но результат печальный получился. А ты за что прикована?
Мать. Схватила больше, чем способна унести.
Дева. Так надо было ноги уносить, а не пожитки! Ха, ха-ха!
Мать. Пожалуй, верно. Вы здесь недавно. Просветите старожила, как идут дела в восточном каганате?
Дева. На наших землях после беспорядков порядок воцарился новый.
Мать. Лучше стало, чем при старом хане?
Дева. Врагу не пожелаешь. Советник получил тамгу, теперь желает полной власти. Поборы, казнокрадство, многожёнство процветают. Имеет две жены и в третий раз жениться хочет. Я и сама недавно, будучи под мухой, записалась в претендентки. Считаешь, шансы есть?
Мать. Конечно, есть. Особенно в сравнении со мной, уродкой! Ха, ха-ха!
Дева. Могу тебя прихлопнуть пальцем за такую дерзость.
Мать. А вдруг я тоже значусь средь невест?
Дева. Ты рода знатного?
Мать. Нет, я из степнячек.
Дева. Я тоже. Ну что, степнячка, неплохо было б выпить за знакомство.
Мать. Я б выпила сама, (извлекает из одежды бутыль) да не с кем было раньше.
Дева. Нальёшь, так выпью за твоё здоровье.
Мать (наливает). Держи.
Дева. Твоё здоровье!
Мать. И твоё! На брудершафт?
Дева. На брудершафт! (Пьют на брудершафт.) Меня зовут Алтын-Шароб.
Мать. Я байбише, или по-вашему ханым!
Дева. Ха, ха-ха! Тогда я королева беллиданса! Маловато будет. Ещё вино осталось?
Мать. Осталось. Но давай споём сначала песню.
Дева. Я не знаю песен.
Мать. Я научу. Эту песню пел мой тесть. (Поёт.) Никакой ведь нет причины.
Дева. Никакой ведь нет причины.
Мать. Нам тут сохнуть без мужчины.
Дева. Нам тут сдохнуть без мужчины! Ха, ха-ха!
Мать. Ха, ха-ха!
Дева и Мать (вместе).
Никакой ведь нет причины
Нам тут сдохнуть без мужчины.
Мать. Значит, надо нам идти –
Хана нового найти.
Мать и Дева (вместе).
Значит, надо нам идти –
Хана нового найти.
Никакой ведь нет причины
Нам тут сдохнуть без мужчины.
Мать. Хочешь, расскажу, чем я своего взяла?
Дева. Красотою? Ха, ха-ха!
Мать. Нет
Дева. Хитростью?
Мать. Не угадала.
Дева. Так чем же?
Мать. Однажды в руки мне попала книга из Индии. Там советы, как мужа ублажить и самой не оказаться без удовлетворения.
Дева. Дашь книгу почитать?
Мать. На память нашепчу. На ушко. (Шепчет на ухо деве.)
Дева. Что значит кама? Река?
Мать. Не совсем. Но ежели к реке прибавить слово нить, то выйдет то, что нужно. Кама сутра.
Дева. Кама сутра?
Мать. Кама сутра! Начнём читать из середины. (Шепчет на ухо деве.)
Дева. Как стыдно… и в то же время томительно приятно.
Мать. Ещё сказать?
Дева (засмущавшись). Ещё, ещё, ещё…

Мать шепчет на ухо деве.

Дева. Нет, хватит! Здесь рядом монастырь. Боюсь, с собой не справлюсь, тогда несдобровать монахам.
Мать. Никто не сможет монаха соблазнить. Это даже мне не по плечу.
Дева. Так не плечом его я соблазнять собралась. (Показывает кулаки и бицепсы.) Всё, всё! Не заводи, нет больше сил об этом думать. Влюблюсь ещё в монаха.
Мать. Единственный, в кого была я влюблена — мой первый муж Ата. И то недолго. Перед свадьбой, под действом снадобья, которое подсыпала свекровь.
Дева. Так в чём проблема? Выпей снадобье и снова полюби его… или кого другого. Как по мне, так не бывает нелюбимых. Бывает мало арачки! Ха, ха-ха!
Мать. Мой пастух был не дурён и без арачки. И родинка была вот здесь, над самою губою.
Дева. Я сильных и красивых много уложила в ковыле, воздвигнувши над степью шест урги. Но с родинкой встречала лишь одного мужчину.
Мать. Расскажи.
Дева. Про таких, как он, акын придумал песню. (Поёт.) Он был силач. Если сцепился с кем-то, его могли связать лишь сорок силачей. Глаза его, сидящие глубоко, блестели как колодцы. Когда от скуки он забавлялся, то сотня, выбившись из сил, ума лишалась.
Мать. Похоже эта песня про него.
Дева. Выходит, твой муж и правда был неплох. Такого бы, и я желала мужа.
Мать. К сожалению, я знала его лишь как пастуха. Тогда он мне казался никчёмным и бесперспективным. (Смотрится в зеркало источника.) Зато он клялся, что любить меня любую будет. Но где теперь его найти?
Дева. Найти его нетрудно. А выйти замуж за него получится едва ли.
Мать. Почему? Он оказался плох? Ну… как мужчина.
Дева. Нет, хуже.
Мать. Что хуже может быть?
Дева. Он умер!
Мать. Я давным-давно почувствовала это сердцем.
Дева. Не ври мне! Он совсем недавно умер.
Мать. Ты знаешь, как он умер и когда?
Дева. Неподалёку. С утра ещё был жив. А знаю по тому, что это я его… убила.
Мать. За что?
Дева. Да ни за что! Так просто. Это был типичный богатырский поединок на спор, кто из нас сильнее? Сначала мы повздорили за чашей, и стали выяснять кто круче: сын пастуха иль дочка продавца шербета?
Мать. Ты ж говорила, что ты степнячка.
Дева. Соврала. Это простой приём для поддержания разговора. Вот видишь, тебя разговорила и нарвалась на угощение. Твоё здоровье! (Выпивает.)
Мать. Твоё здоровье! (Выпивает.) Я думала, меня хитрее не сыскать.
Дева. Ну, это ты загнула! Страшнее, да. Ха, ха-ха! А с хитростью себя перехвалила. Сразу видно, ты простая деревенщина и место твоё у вымени козы. Надоила кружку и в юрту к муженьку под бок, детишек стряпать. Ха, ха-ха!
Мать. Я что, произвожу такое впечатление?
Дева. Тебе и производить его не надо.
Мать (изрядно захмелев). Как смеешь ты дерзить, представ… нет, прилягши перед королевой?
Дева. Королевой? Коровой неуклюжей! Ха, ха-ха!
Мать. Мне впору тебя позвать на бой! Пойдём-ка, выйдем за ворота и там поговорим!
Дева. Здесь нет ворот. Да я б и не пошла.
Мать. Почему?
Дева. Боюсь, что уничтожу одним ударом последнюю из вашего семейства.
Мать. Не последнюю. Есть ещё свекровь, есть муж её... Ой, нет, я позабыла… Нет никого! Все померли. Остался только сын.
Дева. Сын у тебя? Ты не похожа на женщину, страдавшую от родов. И где он?
Мать. Я бросила его в младенчестве и в город подалась.
Дева. Вот дура! Если бы у меня был тот, о ком я позаботиться могла, то ни за чтоб не стала предаваться пьянству и гибели искать день ото дня.
Мать. Правильно, я дура! (Выхватывает кинжал из-за пояса у девы.) Дай мне нож. Я выну это каменное сердце! (Пытается заколоть себя.)
Дева (отбирает кинжал, кидает его на землю). Остынь. Правду говорят: что есть — не бережём, а потерявши, вряд ли обретём обратно, не страдая и не раскаявшись пред людьми и Небом. (Наливает вина.) Положим, перед человеком ты прощена. Твоё здоровье! (Выпивает.) Теперь дождись, что скажет Небо.
Мать. И твоё здоровье! (Выпивает.) А можно я посплю?
Дева. Ложись, а я пойду.
Мать. Ты шутишь? Мы к дереву прикованы на цепь.
Дева. Цепь не удержит богатырской девы.
Мать. Но как ты вырваться сумеешь из оков?
Дева. Легко! (Отрывает цепь.)
Мать. Вот так фокус! Быть может, ты и меня освободишь?
Дева. Ты и сама освободиться сможешь… Коль захочешь.
Мать. Теперь уж точно шутишь! Или нет? (Рассматривает обрывки цепи.) Коль пожелаешь, и не усомнишься в сердце, то сбудется по слову твоему… Имела ты в виду вот это замечательное место?
ДЕВА. Какое место?
МАТЬ. Из великой книги!
Дева. Ах, это ты про гору, которой скажешь: сдвинься, — и она вдруг подчинится?
Мать. Точно! Глава одиннадцать, стих двадцать третий.
Дева. Нет, подруга, гора здесь ни причём. Рви цепь!

Мать разрывает цепь.

Мать. Я стала всемогущей?!
Дева. Нет. Просто наш советник похитил всё железо из ханских закромов и заменил его папье-маше. Он казнокрад.
Мать. Советник казнокрад? Ну что ж, теперь понятно куда всё время пропадали вилки во дворце. (Засыпает.)
Дева. Вот вам итог чрезмерного пристрастия к вину: разгорячённый муж, повздоривши за чашей, остался умирать в лесу. Его жена в ногах убийцы дремлет как младенец. Недаром говорят: кто дружен с арачкой, дождётся вряд ли от Небес совета как меру соблюсти. Скорей упьётся насмерть, отхлебнув без меры. (Уходит, прихватив бутыль с вином.)

Мать просыпается от шороха из кустов.

Мать. Крадётся человек через кусты. Эй, дева, ты вернулась?
....................