Моя жизнь

Моя жизнь

Вторая редакция

Жизнь моя?
иль ты приснилась мне?
Сергей Есенин

             California, Mountain View   2024 г.


Оглавление
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
О семье 1
Дневник 12
Начну с Фанечки 13
цмп 25
Пять лет в ННИКП 36
Герш Егудин 40
Стихи 44
Война 58
Генетика 74
“Встречи с компьютером” 76
Электричество 79
ФКК 82
О юморе 129
Архив Гувера 131
О бабушке Пушкина 138
Любовь Орлова 145
О пользе секретности 146
О Мухаммеде 147
О моём характере 152
У меня родились ангелята 163
О роли Карла Маркса 164
Утренний ритуал 165
Об Уинстоне Черчилле 166
Об Окуджаве и Евтушенко 169
О наблюдающих за  природой 169
Семинар на Иссык Куле 170
О дяде Саше 171
Удачные фотографии 172
О моём дне рождения 174
О Борисе Ельцине 175
О роли Парвуса 175
О двух новозеландцах 177
О боге 177
О “Солнечном  ударе” Бунина 178
О роли Чарльза Дарвина 180
О камее Гонзага 180
О Леониде Крайзмере 181
Чарльз Дикенс 187
Выбить фундамент из-под фанатиков! 188
     Заключение …………………………………………………..218

;
 
                ПРЕДИСЛОВИЕ
               Я пишу эту книгу больше двадцати лет. Она собрана мною из отдельных частей, написанных мною в самые разные времена. Её можно условно разделить на три части. Первая небольшая часть о нашей семье. Небольшая, потому что дальше, в тексте книги о семье написано много. Вторая часть это мой дневник. В оглавлении в содержании дневника перечислены только сравнительно большие части текста дневника. Я почти каждый день сажусь за компютер, заглядываю в текст будущей книги и почти всегда делаю какие-то приписки, сокращения, изменения, время-то не стоит на месте. Словом книга в этом смысле не очень обычная. Особенно необычна в ней дневниковая часть. В ней сплошная лапша, никакой хронологии.
               
                О семье
У нас была хорошая семья. Чудесный умный отец, разносторонний эрудит с прекрасной памятью до глубокой старости, очень добрый, любящий всех своих четверых детей и обеих жён. До смерти папа сохранил огромные знания, бодрость и жизнерадостность. Он рассказывал нам с Вовой сказки про отважного мангуста и про злую кобру Ногайну. Папа был лауретом сталинской премии за свои БМФ  -  бумажно-маслянные фильтры по очистке смазочных масел в дизелях. Из этой премии он построил наш дом в Перово, а нам с Вовой купил наши первые костюмы из жатки. Я как сейчас помню эти костюмы.
Вот вторая копия фото многих из семейства Бриков ( вторая потому, что на фото есть надписи) . Эта фотография 1931-го года. На руках дедушки и бабушки мы с Вовой — моим братом-близнецом, я у бабушки и Вова у дедушки. На фото есть все 9 детей Мойсея Брика и Симы Бейгель: Соня, Абрам (Аркадий), Бетя, Сеня, Ника, Борис (Бэр), Боря, Нина и Исаак (Александр). Жаль, что на фото нет нашей мамы  и тёти Зины, дочери Сони.   
 
 
Крайний справа в среднем ряду наш отец. После смерти своих родителей он был самым грамотным и образованным главой многочисленного семейства. Когда мы - папа, Эсфирь Ильинична, Сима с Машей, Вова и мы с Фанечкой (я уже тогда любил называть её Фантиком) отмечали дома папино 80-летие, я прочёл вот такие стишата.

Первый сорт работа наша:
Женя, Вова, Сима, Маша.
Мы не то ещё могём,
Захотим - построим дом.

В доме всё просторно, ладно
Лишь зимою чуть прохладно.
Лёгкий иней по стенам
Да сугробы по углам.

Дома с женщинами дружим.
Поругаемся - не тужим.
И воюем дома всласть,
Здесь идёт борьба за власть.

Чтобы очень не шалили,
В день раз по сто не звонили,
Так у нас заведено:
На стене висит ружьё.

Это всё, конечно, шутки.
Просто трёп и прибаутки,
А на деле наш отец
Настоящий молодец.

Ты для Бриков всех без спора
Их надежда и опора.
Ты для них тепло и свет,
Так живи ещё сто лет!

Во время чтения все очень смеялись, Маша просто подпрыгивала.
 Что  касается ружья, то в 18 лет я его использовал: застрелил на нашем огороде в Перово страшную бродячую кошку, которая повадилась к нам ходить.   
 Папа женился на своей студентке - нашей маме, Елизавете Воскобойниковой (Эйдя- Лея Хаймовна), красавице, одесситке. Её отец Хаим Воскобойников до революции был владельцем небольшой модельной обувной фабрики и довольно известного одесского обувного магазина. Но мама рано, пятнадцатилетней осталась сиротой. Она была высокая, стройная брюнетка. Хорошо плавала, заплывала до второй пароходной линии, для Одессы это немало. Она, будучи студенткой института вышла замуж за своего преподавателя – нашего отца и родила нас с Вовой, близнецов. У неё был врождённый практичный ум. Она рассказывала нам с братом, что когда она родила нас, она первым делом пересчитала наши пальчики. Вот её портрет.
 

     Мама была очень красива. Высокая стройная брюнетка с одесским шармом, богатые родители, прекрасные туфли. Их обеспечивала Папина обувная фабрика и лучший в Одессе обувной магазин. Ей ни в чём не было отказа.

        Когда наша мама умерла, тело надо было помыть. Вова конечно  быстренько увильнул от этого дела, укатил из Ногинска в Москву и находить женщину пришлось конечно мне. Вот такой штришок. 
    
      
                               
      
         



                О роли Чарльза Дарвина.

                Давно пора поднять это имя на заслуженную им высоту. Великий учёный, ниспровергнувший на все времена все религии, до сих пор по настоящему не признан  не только всеми церьквями, о и правительствами стран, воспевающими святость бога, придуманного самими же людьми. А ведь английский натуралист только три года на пароходе “Бигль” в молодости наблюдал окружающий его мир, делал выводы и создал теорию, перевернувшую весь мир. 
     Даже католическая церьковь была вынуждена под давлением дарвинизма попятиться. Иоанн Павел II признал, что "теория эволюции — это больше, чем просто гипотеза" и что она вполне совместима с христианской верой. "Просто замечательно, что эта теория прокладывает дорогу в пытливых умах и подтверждается открытиями в различных областях знания", — подчеркнул он. По сути папа сделал лишь первый шаг к признанию теории физической эволюции человека (и вообще всего сущего на земле) путем естественного отбора и наследственной адаптации. При этом он недвусмысленно дал понять, что по-прежнему рассматривает человеческую душу как плод мгновенного божественного созидательного акта, а вовсе не как результат эволюции. Это очень забавный финт ушами сделал папа: от бога отказался, а душу себе оставил.
         

                О пользе секретности               


     Наш папа преподавал автотракторное дело в одесском институте. У него была ещё от его отца, нашего деда Мойсея Брика изобретательская практическая жилка. Дед сконструировал и изготовил станок для скручивания канатов из пеньки, покупал пеньку у крестьян, вил канаты и продавал их. Наш папа тоже +
изобрёл очень простые и практичные БМФ – бумажно- масляные фильтры смазочных масел, которые применялись в судовых двигателях и, кажется, даже в танках. За эти фильтры он после войны получил Сталинскую премию. Тогда он уже был женат на своей второй жене – Эсфири Ильиничне Сосновик, преподавательнице русского языка в московской школе, в классе, где учился мой брат. Эсфирь Ильинична привила мне и, наверно, и Вове любовь к русскому языку. Она родила папе двух дочек, а нам с Вовой двух сестёр — Симочку и Машу. Симочка сейчас живёт в Израиле, а Маша в России.
      Я нашёл у себя подаренную мне папой его брошюру 1945-то года о правилах сбора и регенерации отработанных смазочных масел. Вот фото этой брошюры.
 
В ней 14 страниц с подробнейшими правилами выполнения всех работ, а также два приказа. Один приказ №395 от 9 августа 1943 года Народного комиссара боеприпасов СССР Ванникова во исполнение распоряжения Совета Народных Комиссаров СССР за № 14842-р от 4 августа 1943 г., где Ванников приказывает директорам и начальникам заводов НКБ с августа 1943 года организовать сбор и регенерацию отработанных нефтяных масел. И второй приказ – приказ за № 66 от 9 февраля 1944г. Зам. народного комиссара боеприпасов Хруничева. В этом приказе прямо указываются аппараты системы инж7. Брик.

У меня была любимая жена. Чудесный человек, спокойная, очень контактная, с великолепным характером, так и хочется добавить по Гайдаю: комсомолка, спортсменка, красавица.
Вот наши портреты: мой любимый портрет Фанечки с лисьим воротником на Исаакиевской площади в Ленинграде около собора примерно за год-два до нашего знакомства, наш послесвадебный парный портрет, много лет висевший на витринах всех фотоателье Ленинграда, наш портрет в Монтерее примерно в 2005 году, Фанечке здесь лет 68 и мне 75 и, наконец, на последнем фото мы все вчетвером на моём восьмидесятилетии.

   

 


   

 
У нас с Фантиком два чудесных сына. Оба умные и талантливые. Внуков, к сожалению, пока нет. Надо бы написать о сыновьях поподробнее, но, чувствую, книжка может расползтись до небес.
Вот ещё пара фотографий. На первой наш папа с Симочкой и Машей на фоне нашего дома в Перове, в котором лёгкий иней по стенам, да сугробы по углам, а на второй я с девочками, Симочкой и Машенькой.
                                                
 

 

               

 

               
                Дневник

Кажется я решил писать свои воспоминания. Но писать, где родился, где учился, где бывал, что делал, это слишком длинно и скучно. Интереснее и проще писать только об отдельных, наиболее запомнившихся местах. Попробую так писать. Тем более, что писать в Ворде (Word) на компьютере легко и удобно (редактирование, всякие вставки, изменения и пр.). Словом, поехали.
               
                Начну с Фанечки.

1958-й год, лето, мне 27. Молодой, холостой, один шатаюсь по побережью Кавказа. С конца к началу: Батуми, Сухуми, Гагра, озеро Рица, Пицунда, реки Гега, Юпшара, Бзыбь. Где катерами, где электричкой (ходила тогда там такая) вдоль берега Чёрного моря. В это время мой братец с женой Ирой тоже на Кавказе; были на турбазе в Гагре, а сейчас в санатории в Гудауте, недалеко от Гагры. Ирин папа – зам министра организовал им путёвки. Почему не заехать? Приезжаю. Гудаута, санаторий, Вова, Ира, ля-ля. Всё тип-топ. Вова говорит - Слушай, в Гагре на турбазе вот такая девочка! Фаня. Вроде из наших. Поезжай.
А мне что, почему не заехать? Поглядим. Опять приезжаю в Гагру. Турбаза, директорша. Не успел рта открыть: - Вы опять? Чего вам? Ясно, путает меня с братцем, ну, мы к такому привыкли, нас до сих пор путают - близнецы, ну а братец, значит, тут чего-то учудил. - Может вы думаете, что я Володя? Нет, я его брат. - А, вы ещё издеваетесь! Пришлось достать паспорт. Выясняю, с чего сыр-бор: Ире в компоте попался кусочек стекла и муж (муж, он защитник, али как?) поднял хипеж на всю турбазу. Картина маслом. Наконец спрашиваю у директорши: - Которая тут Фаня? - Фаня? А она домой уехала, смена кончилась и уехала. – Может адресок есть? - Должен быть в журнале. Итак, адресок у меня. Я по работе, вообще-то, часто бывал в Ленинграде в командировках, но в тот год, как назло, командировок не было. Но в Ленинград в командировку зимой поехал Вова. Я дал ему фанин адрес, и он не поленился, заехал к ней на Майорова. Потом он рассказал мне, что, когда он позвонил, дверь открыла сама Фаня, и что она в это время мыла пол. Мыла пол! Ничего себе заявочка! Ну они-то с Вовой знакомые – ещё по турбазе в Гагре. И он не при делах – женат. Фаня и жену его видела, там, на турбазе. Уже потом, через несколько лет, после разных рассказов и обмолвок и Фани и Вовы, я сообразил, что всё там было не так-то просто. Они там на турбазе были не только в Гагре, там у них был какой-то совместный тур, и они все немало дней провели переезжая по Кавказу с места на место. Короче, видимо Фаня и Вова сразу понравились друг другу. Фаня, например, мне как-то сказала, что, когда она подошла к играющей в пинг-понг компании, в которой был Вова и спросила, кто последний, Вова тут же ответил: - Теперь мы все здесь последние! (Неплохо, не правда ли). Да и после того, как мы с Фаней уже были женаты, она немало лет пока не разобралась, что почём, ставила мне Вову в пример. Это говорит о чём-то? Фаня потом рассказывала, что тогда, на турбазе Вова сказал ей, что у него в Москве есть брат-близнец и что он лучше его (мне брат такого никогда не говорил). И Вова, когда заехал к ней в Ленинграде, дал ей мой московский телефон. И только на следующий год летом Фаня приехала в Москву и позвонила мне.
Вообще у Вовы с Фаней всё было совсем непросто. Я это понял лишь потом. Они не просто ему понравилась друг другу. Но Фане это вообще было немыслимо, она там уже видела его жену. И он когда через год поехал в Ленинград (адрес - то он узнал от меня), я думаю,  опять попытался, но для него это было артель - напрасный труд. И тогда он дал ей мой телефон, за что я благодарен ему всю жизнь.
 
 
 Это Фанечка в год нашего знакомства возле своего дома на Исаакиевской площади.

Всё решила наша первая встреча. Фанечка приехав на следующий год в Москву, позвонила мне. Я Фаню до тех пор ещё никогда не видел, но Фаня знала обо мне больше, чем я о ней - она была знакома с Вовой. А я знал от Вовы, что она красивая и… и всё. Её звонок показал, что в далёком Ленинграде это заочное знакомство не было забыто. Когда она позвонила, мы договорились встретиться в Москве. И вот мы с мотороллером ждём на Садовом Кудренсаком у какого-то дома с её родственниками. Мотороллер новенький, да и я ещё не старый, мне  только 27, хотя я и старше мотороллера.
И вот мы с ним у этого дома. Мотороллер заглушен и я тоже молчу. Стоим, ждём-с.
Дом большой, входы и выходы на той стороне, а мы на этой. Каждая выходящая из-за дома девушка — это Фаня. Таких Фань прошло штуки две-три, поди угадай, которая. Одна была ничего, но прошла мимо. Не показался я ей? Но вот четвёртая. Она! Действительно, красивая. Очень. Это как молния. 
В широкой юбке, как я и просил. Ля – ля, здрасьте вам. Поедем? Садится, юбка шик,  закрывает пол мотороллера. И вперёд, вдоль по Садовой Кудринской и оттуда по  Питерской! Картина маслом.
Потом выяснилось, что Фаня на таком транспорте впервые в жизни, да и я только неделя как получил права.
У меня тогда хватило ума не колебаться. Когда я через пару дней сделал Фане предложение на лестничной площадке того самого дома, я вперёд ещё ничего не продумывал. Ни с папой, ни с кем не советовался. И вообще, жениться совершенно не собирался, не планировал, не думал, хотя Вова уже пять лет был женат.
Фаня тогда мне сразу ничего не ответила, но и не отказала (!), а рассказала о сопернике. Я уже лишь потом сообразил, что она после знакомства с Вовой, после всей этой предистории и после первых двух дней прямых контактов со мной, видимо внутренне была готова, но её удерживали мысли о сопернике, ей было перед ним, скажем так, неудобно. Но это я понимаю сейчас, а тогда я знал, что мне не до продумывания – объявился соперник - военный, летчик-пулемётчик, на последнем курсе военно-воздушной академии, уже год как знакомы, уже почти друг дома и чуть ли не неавеста, свадьба назначена, натуральная невеста!
Но такой случай! Не упустить, надо действовать. Как быть, что говорить, что делать? Не совершить ошибки этого жениха. Он год ждал неизвестно чего. Ну, что? Ясное дело - шашки к бою, марш, марш: мотороллер, вот он, вперёд, по всей Москве и Подмосковью - Измайловский парк, Плющево, Кусково, музей в Кусково, в Архангельском ресторанчик, как помню, с медвежатиной. В Лужниках легкоатлетические соревнования СССР – США, Встреча Никсона с Хрущёвым, в Сокольниках выставка США, на манеже выставка чешского стекла (куда тайком приехали из Перова папа и Сима с Машей поглядеть на выставку). Да, в Москве-то Третьяковка, а в Ленинграде Эрмитаж. Ну, тут, как говорил Шаинский, её бы только до рояля дотащить: греческая мифология, библия, Старый завет, Новый завет, Рим - республика, империя. В Эрмитаже все главные залы чуть ли не наперечёт. Дальше показал Фаню папе, Эсфирь Ильиничне, девочкам: всеобщий восторг. Дальше полёты - мои в Ленинград и фанины - в Москву, звонки по телефону. Мама из Ногинска подкинула 500 р на текущие. А в Ленинграде, на Майорова беда, дочка не знает, кого выбрать. Один, свой, вот он, тут, рядом, под окнами стоит, а тот второй, вон тот, тот там, в Москве. Ну и что? Которого, местного или москвича? Проблема-с. Наконец, уря! Фанина тётя Зина: ну, чего вы там? Что там у него, у того кто в Москве? У него в доме два книжных шкафа? (Я пригласил Фаню осмотреть наш дом в Перово под Москвой). И чего вы думаете? Был бы один.
Что наша жизнь? Игра. Пока всё вертится, присмотрелся, что там на Майорова. И вопрос – куда? В Перово нельзя - куча народа, папа, Эсфирь Ильинична, две девочки - Сима, Маша; хоть вроде и дом есть, но “лёгкий иней по стенам, да сугробы по углам”, удобства во дворе. Надо как брат - в примаки. Но сказать неудобно. Надо ждать пока сами преложат. Абель Лазаревич предлагает, имитация небольшого раздумья, согласие и внимание - какая будет реакция на моё согласие? Всё нормально, всё хорошо, вроде искренни, вроде довольны. Решено! Увольнение из НИИ автоматики и телемеханики АН СССР. Один чемодан. Книжные шкафы придётся оставить Эсфири Ильиничне (тем более, что они её). Но что с мотороллером? А.Л. решает и этот вопрос, и с мотороллером, и с чемоданом на грузовик и, айда, по Ленинградскому шоссе на север!
Словом, жену мне нашёл мой брат. Наш папа потом в своих воспоминаниях этот факт отметил. И я тоже отмечаю.

                Поиск работы в Ленинграде
Быстро выясняется, что в этом городишке только в трёх-пяти НИИ начинаются кое-какие работы по компьютерам (1959-й год). А тут готовенький специалист по ЭВМ. Да ещё из Москвы! Да ещё выпускник МЭИ (Московский энергетический институт!), да диплом с отличием. Да чуть ли не разработчик М-3 – одной из первых отечественных ЭВМ. В Ленинграде должны с руками оторвать.
Специалист, но еврей. Еврей, но специалист. Цифровик, ну очень нужен, но еврей. Крайзмер, зав кафедры в Институте авиационного приборостроения хочет взять, но еврей. В хорошем военном НИИ начальник отдела, сам еврей, предлагает лабораторию, но еврей.
Дома: Исаакиевская площадь, большой дом рядом с Исаакием, оба постройки Монферана, большая высокая комната с кафельной печью и с антресолями (удобный наблюдательный пункт), там, на антресолях ночуют А.Л. и Эсфирь Марковна. Ситуация: приехал, такой гладкий, живёт, ест, пьёт, спит, нигде не работает, поди возьми его. Наконец, в судпромовском почтовом ящике п/я128 на улице Братьев Васильевых, недалеко от мечети, не знаю уж как (потом понял: в институте предстояли новые работы по компьютерам для навигационной системы “Созвездие”, а цифровиков просто не было), берут. Берут старшим инженером в отдел Орлова. Как потом выяснилось совсем неплохой человек. Он единственный через несколько лет, когда я готовился защищать диссертацию, пытался прочесть её и понять, прочёл пару страниц и задал мне пару вопросов, имеющих смысл.
Итак, есть работа. Институт должен создать компьютер для подводной лодки. Компьютер по проекту Ходорова. Ходоров, к.т.н., фронтовик, инвалид, был в большом авторитете в институте и в дирекции института. Но Орлов Ходорову напрямую не подчинён. Но это потом, а сейчас мой первый рабочий день в отделе Орлова. Вхожу. Весь отдел – одна большая комната, человек 15 -18. Орлов меня представляет сразу всем: инженер-компьютерщик такой-то, из Москвы. Показывает мне стол и стул. Садюсь. Все на меня таращатся. Орлов тоже что-то мнётся, кажется не знает с чего начать. Наконец суёт мне журнал с какой-то статьёй, почитай, мол, пока. Сидю, читаю. Всё вроде понимаю. Но через минут десять стоп: явная ошибка. Подхожу со статьёй к Орлову. Так и так, ошибка. Орлов, не вникая, говорит: а вот, подойдите вот к тому человеку, и показывает на мужика средних лет. А мне, что? Подхожу. Так и так. Мужик толковый (это и был Ходоров, автор того самого компьютера, который нужно сделать институту, и автор этой статьи), быстро понимает меня. Вроде толковый. Да, говорит, ошибка. Надо не так. А так и так. Я отхожу, думаю над тем, что он сказал. Минут через пять понимаю: как он сказал – не выходит. Опять к нему, объясняю, почему не выходит. Он слушает, всё понимает, соглашается и тут же предлагает третий вариант. И это при всех и при Орлове. Все прислушиваются. Минут через десять до меня доходит, что третий его вариант тоже не работает, и опять пытаюсь подойти к Орлову, но ему не нужен конфликт с Ходоровым, не ходите, читайте сами дальше.
Вот таким Ходоров и был, быстрый на решения, но до конца их не продумывал. На этом и сгорел рплотом. Уже впоследствии я выяснил, что компьютер Ходорова был основан на порочно им задуманными потенциальными трансформаторно-диодными элементами с десятью (!) устойчивыми состояниями: на 2, 4, 6, 8…..18, 20 вольт выходного напряжения. Словом, не двоичная, а, так сказать, десятичная техника. Каменный век. И как раз я через год окончательно доказал Ходорову, что эти его элементы работать не будут, диоды не транзисторы, от открытия до закрытия вольт- два, а у вас пороги, смотрите,  по два вольта. Все испытания этих элементов в прошлые годы были липовыми. Я раскопал протоколы. Ему нерадивые техники и всякая шушера подсовывали липовые протоколы испытаний, а он, непонятно почему, то ли не придавал значения этим протоколам, то ли поленился проверить, то ли верил, то ли закрывал глаза. И весь проект рухнул, а Ходоров уволился. Но, что интересно: к этому времени система “Созвездие” Ходорова была принята на вооружение (!) и была установлена (наверно в состоянии так называемой “доработки”) как минимум на одной подводной лодке в Северодвинске. Тогда говорили, что это был первый такой случай в военном флоте. Слава богу, на секретный объект я не ездил (потом это помогло мне уволиться). И никому ничего не было, всё списали на смехотворный предлог – изменение ТУ (технические условия) на применяемые нами транзисторы. Я то думал, что кого-нибудь если не шлёпнут, то уж обязательно посодят. Это послужило мне, может быть, первым уроком на тему, как устроен наш Советский Союз.
А меня Орлов посадил на разработку небольшого трансформаторного ПЗУ (постоянное запоминающее устройство), входящего в состав компьютера Ходорова. Интересно, что из вопросов, которые стали передо мной при разработке этого маленького ПЗУ, через пару лет выросла моя кандидатская диссертация, а потом и моя книга “Техника ПЗУ”, вышедшая в Москве, в издательстве ”Советское радио” в 1973 году, и занявшая в том году в этом издательстве первое место по языку (не по содержанию, не по теме книги, а по языку; был там у них такой ежегодный конкурс). А это издательство за год выпускало немало книг. Но это уже другое эскимо.
Более основательно, как устроен Советский Союз, я понял позднее, после двух эпизодов моей жизни. Первый эпизод — это моя работа во ВНИИГПЭ – Всесоюзном НИИ государственной патентной экспертизы. Когда я уже защитился, написал книгу “Техника ПЗУ”, словом стал специалистом по запоминающим устройствам, меня попросила руководитель одного из отделов ВНИИГПЭ Валентина Гордонова, поработать в её отделе внештатным экспертом. Я согласился и мне стали поступать со всего Союза десятки авторских заявок. Это было очень интересно и это был бесценный опыт! Какие только предложения не прошли через мои руки, с какими только людьми я не вступал в переписку. Я решал, давать или не давать заявителю авторское свидетельство. Не могу занимать здесь внимание читателя подробностями. Скажу только, что я чётко понял, почему техническое развитие нашей страны было обречено в основном только на повторение того, что уже раньше было сделано на Западе. Я понимал, что внедрение серьёзного предложения нуждается в организационной и материальной поддержке начальством. А из своего опыта я также догадывался, что уровень грамотности начальства в СССР был в основном, если не нулевой, то низкий. Начальники, они руководили больше партийным словом. В силу этого дилетант-начальник обычно не мог в достаточной мере оценить предложение и решить поддержать или не поддержать. А решать было нужно. Но если, скажем, министр поддержит предложение, потратит большие государственные средства, то если будет успех, то он, министр, получит ну ещё один орден, ну ещё одно звание. Но если дело провалится и большие средства потрачены зря, то он может потерять всё! В этой ситуации выбор начальника довольно предсказуем. А вот если за рубежом это всё уже имеется и успешно работает, ну тогда другое дело. Тогда и мы с усам,  могём, только с большим опозданием. Да с таким, что, глядишь, мы это только начинаем, а у них это уже пройденный этап и они опять далеко впереди. Поэтому у нас так мало было нового своего, советского. Я знал только турбобур и подводные крылья. А в компьютерной технике, к которой я имел непосредственное отношение, я видел, что всё, ну почти всё у нас было цельнотянутым (хорошее прилагательное).
Впоследствии, поработав во ВНИИГПЭ (Всесоюзный НИИ государственной патентной экспертизы), я понял, что Ленин придумал вместо патентов выдавать изобретателям авторские свидетельства и смехотворные вознаграждения, чтобы таким образом обобрать настоящих изобретателей, дать им как можно меньше.


     Моя кандидатская диссертация в своё время была засекречена потому что в ней  были сссылки на некоторые закрытые работы. Поэтому сам текст диссертации, реферат, все отзывы оппонентов и вся переписка проходили через первый отдел. Это имело свои плюсы, так как любой и особенно малограмотные критики  не могли сунуть нос в текст диссертации.               



                цмп   

     Важным эпизодом, объяснившим мне, что такое СССР, была история с цилиндрическими магнитными плёнками. Постараюсь покороче, хотя коротко, извините, трудно.
ЦМП — это особый вид ЗУ (запоминающих устройств), характерной особенностью которых является радиационная устойчивость хранящейся в них информации. Магнитные элементы подвержены действию радиации намного, намного менее, чем полупроводники, микросхемы, чипы. НИИВК (НИИ вычислительных комплексов) - место моей последней работы, работал на военных, и поэтому в нём была ВП - военная приёмка. ВП принимала всю разрабатываемую нами документацию и изделия. Военпреды не очень настойчиво, во всё же ставили тогда перед нами проблему радиационной устойчивости. Конечно, эта проблема стояла не только перед нашим НИИ. Имелись ввиду и потенциальные возможности ядерных конфликтов и возможные космические полёты. Словом, вопрос стоял. Я из литературы знал, что в США в то время ЗУ на ЦМП уже имелись и вроде даже устанавливались на высотных истребителях и на космических изделиях. Как многолетний к тому времени председатель секции устройств хранения информации в НТО Попова (научно-техническое общество радиотехники, электроники и связи имени Попова), я знал также, что в одном из зеленоградских НИИ электронной промышленности есть группа, разрабатывающая ЦМП. И вот я узнал, что МЭП (министерство электронной промышленности) почему-то закрыло в Зеленограде эти работы по ЦМП. Я посчитал это ошибкой, так как не видел других вариантов защиты ЗУ от радиации. И я надумал от имени НТО Попова написать возражение. И не куда-нибудь, а прямо в ВПК (военно-промышленную комиссию, оборонный отдел ЦК КПСС)!
Ребята, я не вру! По своей тогдашней наивности я думал примерно так. Поскольку министерство обороны является заказчиком военных разработок и оно же, наверно, в конечном счёте, их и финансирует (так мне казалось хотя бы потому, что в те НИИ, в которых я немало поработал, часто приезжали какие-то бухгалтеры в военной форме и проверяли затраты  нашего НИИ. С одним из этих бухгалтеров, я однажды разговорился когда он читал нашу стенгазету о заказах министерства обороны и смеялся читая в ней мои стихи, в которых я высмеивал их же военные заказы). Что мол там где-то вверху сидят военные свперстратеги и решают, какие виды военной техники, военных технологий следует развивать, а какие не следует. Короче, я написал текст письма, текст подписал председатель НТО Попова академик Ишлинский, подписал, даже не встретившись со мной (!). Я сам отнёс это письмо на Старую площадь и сдал его в экспедицию ЦК КПСС. В письме было всё о том, что я только что здесь изложил. В письме, конечно, были и ссылки на американские журналы. На обратной стороне письма я, как и положено, напечатал фамилию исполнителя письма – Брик Е.А. и телефон. Я не был уверен, что меня вообще пустят в Экспедицию ЦК и что экспедиция примет от меня письмо. Но экспедиция оказалась обычной маленькой канцелярией. Письмо на Старой площади у меня взяли через окошко без всяких вопросов, не спросили кто я, что я. Курьер! Сунули мне бумажку со входящим номером и гуляй, Вася. От такой простоты я несколько обалдел. Озираюсь вокруг, вижу на стене стенгазету. Ну, стенгазета и стенгазета. Что я стенгазет не видал? Но это же ЦК КПСС! Почему нет ни грифа секретности, ни хотя бы штампа ДСП (для служебного пользования)? Читай кто хочет. Стал, читаю. Какие-то заметки, не помню про что. А внизу написано, что это орган парткома ЦК КПСС. Вот так, чёрным по белому: Партком ЦК КПСС. Чушь какая-то. Это что, юмор? Такого словосочетания парткомцекакапеэсэс не может быть. Что может быть выше ЦК КПСС? Парткому, парторгу по партийной линии подчинены все члены партийной организации. Политбюро ЦК КПСС и его Генеральный секретарь, они что, тоже подчинены этому парткому? Спрашиваю в окошке - А кто парторг, кто председатель парткома? Отвечают: - А как раз наш начальник экспедиции, он председатель парткома, парторг. - Ну и что, спрашиваю, может вызвать к себе члена ЦК? - Да нет, зачем? – А как же партвзносы? - А начальник сам и собирает, заходит в кабинет и получает. Эх, не догадался я тогда спросить насчёт партсобраний и выборов парторга и членов парткома!
Буквально через день или два мне звонок домой. А я как раз болею, простужен и поэтому дома. Первые слова: — Это из ЦК. По поводу вашего письма. Почему такое письмо вы послали простой почтой? Вот так, в лоб! Отвечаю: - А у нас в НТО нет первого отдела. - Можете приехать к нам? – Могу, хоть я немного простужен. – Нет, если простужены, не надо. Из дальнейшего разговора выясняется, что звонящий меня знает, да и я его тоже немного знаю. Это начальник одной из лабораторий НИИ ЦЭВТа – крупного московского центра вычислительной техники, фамилия, помнится, Акинфиев, к.т.н., довольно молодой человек и довольно толковый, знает меня. Оказывается он член ВПК по совместительству! Основная работа у него – НИИ ЦЭВТ, а ВПК – это так, по совместительству. Ох-еть! (в смысле, охренеть). Мы-то думаем, что ВПК, как и в Америке, это вершина руководства всей военной промышленности, а тут какая-то молодёжь по совместительству. Но это было только начало. Моё письмо попадает к Председателю Совета Министров СССР Тихонову (потом я понял, что он был и председателем ВПК), очень немолодому человеку, и он рассылает моё письмо в пять мест на отзыв: в Академию Наук СССР, в Министерство электронной промышленности, в Министерство радиотехнической промышленности, в Министерство обороны и ещё куда-то, не помню. На отзыв. Все адресаты, конечно, исполняют приказ ЦК. И мне, как исполнителю первого письма, отзывы присылают домой. Первым пришёл отзыв Академии наук. Подписан отзыв Секретарём Академии Наук. Ну, академики в академии, они там умные, они наверно всё знают. На трёх- четырёх страницах академики подробно и довольно доступно (знают, кому пишут!) объясняют Председателю Совета Министров СССР, а заодно и академику Ишлинскому и исполнителю письма НТО Е.А. Брику, что такое цилиндрические магнитные плёнки! А я не знал. Вот теперь, спасибо, буду знать. И в отзыве ни единого слова о том, нужны ли эти самые ЦМП кому-нибудь в стране, правильно ли МЭП закрыло в Зеленограде работы по ЦМП. В таком же примерно духе остальные отзывы. Получив последний - отзыв министерства обороны, я поехал в министерство обороны. Принял меня большой чин - генерал-полковник. Это последний чин перед маршалом! Входю. Очень большой кабинет. Орденов на полковнике, правда, немного - человек на работе. Я говорю полковнику, что на своё письмо НТО, вообще-то, ждёт конкретный отзыв, нужны или не нужны стране ЦМП. Генерал, конечно, заранее в курсе дела, знает какие инстанции я уже прошёл. И начинает мне спокойно объяснять: Вы не туда пришли. Наше дело, принять продукцию, проверить качество, проверить все госты, все стандарты документации и согласовать всю документацию, присутствовать при сдаче изделия по ИЭ (инструкция по эксплуатации) и всё такое. Я слушал его, но только потом понял, что я тогда, как говорится, не врубался. Я ему про Фому, а он мне про Ерёму. Наконец, я ему бухаю: я не уйду, пока вы не напишите, нужны вам ЦМП или не нужны. Он: - Я ничего вам не напишу. Я: - А я не уйду! Он: - Ну, сидите. Приём окончен. Я, как дурак, сижу у него в кабинете, к нему входят и выходят по делам разные генералы, а я сидю. Наконец он говорит мне: - Вы помните у Чехова, как одна вдова пришла в банк просить пенсию для мужа? Вы не туда пришли. Я отлично знаю эту чеховскую миниатюру, видал не раз по телевизору. И я задаю ему последний вопрос: - А куда мне идти? И тут он, этот умница, настоящий полковник, хоть и генерал-полковник, говорит мне последние слова - А вы, - говорит -, всё прошли! Полковник, он понимал, что я не автор, не изобретатель этих ЦМП, понимал, что мною движет не выгода, даже где-то, я думаю, симпатизировал мне. Настоящий полковник. И у меня прямо в эту секунду, как глаза раскрылись, я вдруг всё понял: он прав, я прошёл всё и всё ясно! Остальное сообразил сам! Прогресс, развитие страны зависит только от так называемых Генеральных конструкторов. Типа Королёва. Их никто не готовит, никто сверху не назначает, вернее назначает только тогда, когда они сами пробились в борьбе с этой тупой системой. Система их, этих генеральных, ещё нередко бьёт. Прямо по мордам. Как и Королёва. А сколько талантов, которые сами не смогли пробиться, было зарублено этой системой! Ну, я и ушёл, и дело тем и кончилось. А я окончательно понял, как всё у нас устроено. И роль ВП заодно понял. Я понял, что военная приёмка, все эти военпреды, это просто страховка, дублирование рас****яйства обычных ОТК - отделов технического контроля, ну и ещё какой-то, хотя и слабый, контроль перекачки огромных государственных денег в военные предприятия. Просто военные люди более дисциплинированы, более ответственны, чем гражданские. Впоследствии мне не раз пригодилось это моё понимание.



              Мне хочется написать пару слов об  учении Маркса. Много миллионов даже миллиардов людей понапрасну пролили и до сих пор проливают море  крови в борьбе за это учение. И что? Какой результат в итоге? Что сейчас, в 21-м веке человечество получило от этого  учения?.  Стоило ли гибнуть стольким людям, и ради чего? Ну посудите сами. И зачем только Маркс  увлёк умного Энгельса и написал этот свой Манифест  коммунистической партии?? Серьёзный человек, образованный, с высшим образованием и такая вот такая ахинея. 
       
       
               Мы с братом с детства собирали почтовые марки. У нас была большая,  дорогая коллекция. Её звездой  были тувинские марки. Дядя Саша привозил их нам из командировок в Москву. Они были очень красивые, цветные, большие, треугольные.  Животные, природа, дирижабли. Коллекция  с братом была общая. Когда Вова женился и переехал к жене, коллекция осталась у меня. Потом я тоже женился и переехал с коллекцией в Ленинград. Мы решили коллекцию не делить. Пусть она достанется тому, у кого первого будет сын.
И вот однажды я в Ленинграде получаю телеграмму от своего брата-хвастуна: - Готовь марки.   Этот болтун, ещё не зная, кто будет у его жены, мальчик или девочка, уже звонит во все колокола. А у нас в это время Фанечка тоже в положении, но мы молчим. И вот рождается Яник, а через три месяца у Иры  -  Саша.   Представляю себе, как Вова при его самолюбии перенёс этот удар. 







   Есть у меня здесь в Калифорнии друг, Гена Кроль, отзывчивый и добрый человек. Мы с ним знакомы много лет, катались с ним на горных лыжах. Однажды мне удалось сделать неплохой снимок его на лыжах. Вот этот динамичный снимок. 
               
 

---------------------------------------------------

           О НИИ вычислительных комплексов
               Ныне это институт имени М.А. Карцева, бывшего директора НИИВК.  Карцев начал свою карьеру в Москве в институте электронных управляющих машин (ИНЭУМ) у академика Брука. С академиком Карцев не поладил. Карцев сумел вырвать свой отдел из ИНЭУМа и организовал отдельное предпиятие  -  будущий НИИВК.
     Карцеву не давали ходу в верхах. Ему не присвоили звание члена-корреспондента Академии наук из-за сына, живущего в Израиле.
     Карцев был сильнейшим в России специалистом по арифметике ЭВМ. Вторым по силе в этой области был мой брат.  Он работал у Карцева ещё с ИНЭУМА. В НИИВК он был начальником важнейшего отдела института  -  отдела арифметических устройств.
  НИИВК  -  первое моё место работы после окончания МЭИ.  Я в НИИВК работал начальником лаборатории постоянных запоминающих устстройств ПЗУ. Первое ПЗУ, над которым я работал, было на биаксах – крошечных феритовых кубиках с двумя отверстиями (биакс  -  две оси). Второе полупроводниковое ПЗУ на комплементарных КМОП транзисторах было разработано мною и  изготовлено на военном заводе в Кирове, где я провёл пару запом                нившихся мне отличных зимних месяцев на коньках и горных лыжах  и где я получил неплохие бабки за пару моих внедрённых там авторских свидетельств.      
 
      Карцев был очень хитрый и властолюбивый человек и совершенно не терпел конкурентов. Он сумел в их с Вовой книге об арифметике ЭВМ поставить на обложке книги на первое место свою фамилию, хотя его фамилия на букву К, а Вовина на букву Б. И мой брат всё это  допустил: и соавторство, и финт с именами на обложке.   
     Зная силу Вовы Карцев на защите докторской диссертации моего брата организовал провал этой защиты. Вова отлично это знает, но до сих пор говорит, что он любит Карцева, а ведь сегодня он был бы доктором наук и жизнь имел бы совершенно другую.  Вот такой у меня братец.               
               

                Пять лет в ННИКП

Свои пять лет работы в НИИ кабельной промышленности я вспоминаю с большим удовольствием. Там я прошёл отличную школу инженера. В отделе автоматики НИИКП чем я только не занимался. Я стал и релейщиком, и специалистом по электроприводу, и по различным измерительным приборам, и электронщиком (электронные лампы, первые полупроводники) и даже атомщиком - я придумал и создал может быть первый в стране радиоактивный измеритель уровня (ГРУ, гамма-реле уровня) жидких и сыпучих материалов, работающий на радиоактивном изотопе кобальта - кобальте-60. При помощи этого ГРУ удалось в поточной линии производства резины решить такую трудную задачу, как измерение уровня (то есть измерение количества) сажи (!) в огромном бункере, который автоматически в процессе производства резины нужно пополнять сажей – лёгким взрывоопасным порошком, входящим в состав резины (представьте бак размером в несколько кубометров, наполненный горючей, взрывоопасной, лёгкой, печной чёрной сажей!). Филиал института научной информации даже включил в свою программу передового научно-технического и производственного опыта брошюру с моей статьёй о гамма реле уровня. Вот эта брошюра.

   

Когда я устанавливал свой ГРУ-1 на кабельном заводе в Бердянске на ПАЛ - поточной автоматической линии производства резины, я был вынужден получить разрешение на установку радиоактивного излучателя в цехе. Я прочёл тогда врачам санэпидстанции в Запорожье лекцию о радиоактивных изотопах кобальт60, тритии и т.п., и получил нужное разрешение.
--------------------------------------------------------
Когда я работал в НИИИКП, я много поездил по разным кабельным заводам. На заводе в Чебоксарах на АНВ – автоматической линии непрерывной вулканизации резины покрывали сырой резиной электрические кабели. Длинная, метров сто труба с горячим паром, внутрь которой из шприц-пресса непрерывно выдавливается мягкая сырая резина, обволакивающая кабель.
За время прохождения горячей трубы сырая резина вулканизируется. Но это же линия непрерывной вулканизации, поэтому перед шприц-прессом на валу крутится большая деревянная катушка с кабелем. Когда кабель кончается, пустую катушку нужно заменить новой катушкой с кабелем. Но при этом необходимо быстро связать конец предыдущего кабеля с началом следующего кабеля. Причём место связки должно быть маленьким, чтобы пролезть в фильеру шприц - пресса. Для этого работница срезает ножом изоляцию на многочисленных медных жилах кабелей и скручивает их.
Но на противоположном конце трубы покрытое резиной место связки нужно найти и вырезать, но оно закрыто резиновой изоляцией! Вот здесь и возникает проблема, как найти это место.
На заводе это место искали чудовищно: кабель разрезали, тестером определяли в каком куске находится место связки, потом опять разрезали пока не находили место связки, вырезали его и выбрасывали.
Вот тут и появился этот приехавший из НИИКП какой-то инженерчик, посмотрел на этот цирк и задумался. Потом предложил работницам закладывать в связку маленькую железную булавку, намотал небольшую катушку их 30-ти тысяч витков тонкой проволоки, пропустил сквозь катушку кабель на приёмном конце АНВ, подключил катушку в одно из плеч мостика Уинстона, уравновесил мостик, в его диагональ включил усилитель и реле с кисточкой на конце, а конец кисточки опустил в баночку с яркой краской.
Вы поняли, что я тогда придумал? Когда стальная булавка проходит внутри  многовитковой катушки, её индуктивность меняется, мостик Уитстона на переменном  токе разбалансируетсяся, реле срабатывает  и кисть кисточки мажет по горячей завулканизированной резине кабеля. Остаётся  только вырезать маленький кусочек кабеля с этой связкой. Вот простое  решение, которым я тогда очень гордился.
Я был тогда молодой и глупый, не знал про авторские свидетельства, изобретения, даже рацпредложения не написал, а мог тогда срубить немалые бабки.
 
В самом начале моей работыв НИИКП я столкнулся с вопросами иследования изоляции кабелей. Одна из первых работ – проникание воды сквозь резиновую оболочку кабеля. Да, да, резиновую! Я использовал тритиновуя воду. Тритий это радиоактивный, практически не существующий в природе изотоп водорода  -  два нейтрона и один протон в ядре.
Потом много лет я изучал  вопросы удаления воды из бумажной итзоляции высоковольтных силовых кабелей в  свинцовой или алюминиевой оболочке. Эту работу я  начинал в кабельном цеху ленинградского завода  “Севкабель” под руководством первого моего руководителя,  широко образованного инженера, ктн Юлия Хаймовича Бергштейна, который во многом открыл мне глаза на жизнь, на проблему Сталина и многое другое. В этом цеху в огромных корзинах-котлах с крышками нагревались сильным постоянным током отрезки  высоковольтных  кабелей, из бумажной изоляции из которой мощнымии насосами вывкачивалась вода -  страшный враг электричества. Весь этот процесс, генераторы тока, вакуумный насос, вентили, измерители температуры и давления управлялся команд-апппаратом. Я с моим другом Михаилом Гиршовичем написал  обо всей этой установке мою первую статью в журнале.   
,               

                Герш Егудин

Когда моя диссертация была почти закончена, мне помог наш чудесный лектор в аспирантуре почтового ящика 128 в Ленинграде, большая умница, Герш Исаакович Егудин, который читал нам, аспирантам многие разделы математики и в том числе теорию информации Клода Шеннона. Герш Исаакович был во всех отношениях прекрасный человек. Он, кажется, немного любил меня, хотя я часто на его лекциях донимал его вопросами, если не понимал, что он говорит. Он был человеком с большим  юмором, и частенько, когда я его перебивал и только открывал рот, чтобы задать вопрос, он вместо меня сам вслух оглашал мой предстоящий вопрос. Это у него получалось здорово!
Понимая, что я единственный еврей среди нашей группы аспирантов, он, кажется, поэтому выделял меня. Помню, что, когда я сдавал Гершу Исааковичу кандидатский минимум по математике, я очень волновался, боялся подвести его. Потом, уже здесь, в Америке, я в интернете нашёл воспоминания Лидии Чуковской об этом прекрасном человеке в её автобиографической книге “Прочерк”. Я узнал, что Герш Исаакович был очень близким и очень давним другом её мужа – гениального физика-теоретика Матвея Бронштейна, расстрелянного в тридцать восьмом году в годы ежовщины. Лидия Чуковская много и очень тепло пишет об их друге – Герше. Егудин знал Бронштейна даже раньше, чем тот познакомился с Лидией Корнеевной. Потом в интернете, в списке сотрудников ЛЭТИ (ленинградский учебный институт электротехники) фронтовиков, составленном профессором Смоловым – хорошо знакомым мне заведующим кафедрой в ЛЭТИ,  я нашёл фото Егудина.
У меня в диссертации все промежуточные вычисления выражались в виде различных сумм и сумм от сумм (комбинаторика!), в результате чего формулы получались очень длинными. Я сумел, не вдаваясь в электротехническую сторону моей работы, сформулировать Гершу Исааковичу мою задачу, и он буквально за десять минут вывел для меня аналитическую форму для моего главного итогового математического выражения и этим очень помог мне (и моим будущим читателям).

Я люблю спорт и считаю его очень полезным, хотя однажды он меня чуть не прикончил. Дело было так. Когда я учился в МЭИ, я ходил в секцию стрельбы. В одном из подвалов МЭИ был тир, и мы там стреляли. Руководителем секции был чемпион СССР по стрельбе Гааге….
Так, стоп! Вы не поверите!! Ох-еть (в смысле охренеть)! Я только что полез в Google, чтобы уточнить имя Гааге. Имя-то я уточнил: Виктор Артурович, но в разделе о Гааге я наткнулся вот на эту строчку: среди студентов, которые у него учились в МЭИ, был А.Фигелов — автор книги «Азбука компьютера». Я был реально ошарашен. Это вышедшая в России моя книга! Афигелов это мой псевдоним! Просто в этой книге, объясняя, как надо делать клики мышкой, я на 36-й странице ссылаюсь на уроки по стрельбе, которые давал нам в МЭИ Виктор Артурович! После выстрела, писал я, винтовка должна смотреть в ту же точку, что и до выстрела. Точно так же маркер после клика мышкой должен оставаться на том же месте, где стоял до клика. Вот что такое поисковые машины интернета (search engines)! Какая сила, фантастика! Хоть бы кто-нибудь объяснил мне толком, как они устроены.
Но продолжим, хотя продолжать особенно нечего. Стреляя в тот день в тире пятнадцатипульный стандарт (пять лёжа, пять с колена и пять стоя), я во время “стояка” (пять стоя) уронил свою тульскую мелкашку, она ударилась прикладом об пол и выстрелила снизу вверх, пробив мне ватник (для стрельбы лёжа нужен ватник, чтобы ослабить толчки пульса в локте левой руки), пиджак, рубашку, майку и насквозь грудную мышцу на левой стороне груди. Я даже боли не почувствовал, мышца вокруг дырочки как-то занемела. Гааге вызвал скорую, она отвезла меня в больницу, куда меня поместили с диагнозом пулевое ранение в области сердца. Ни фига себе! Вова прикатил ко мне в палату. Я уговорил хирурга не делать вскрытия всего пулевого канала (хирург хотел вычистить оттуда остатки ватника). Обошлись обкалыванием канала новым тогда средством – пенициллином ( 1949-й год) и через день меня выпустили. Всё зажило, как на собаке. Потом наш районный следователь вызвал меня и доказывал мне, что это была попытка самоубийства, что так стреляет только автомат, но не винтовка и чтоб я ему арапа не заправлял, что он, следователь был на фронте экспертом по самострелам. В этом споре мы оба были правы. Просто я сам в своей винтовке отрегулировал шептало в затворе так, что спусковой крючок срабатывал при малейшем нажатии. Шутки шутками, а сантиметров 10-15 в сторону и я попал бы под подбородок снизу вверх.
                Стихи
Пушкина я люблю с детства. Первые стихи Пушкина, которые я прочёл, это: Сквозь волнистые туманы пробирается луна, на печальные поляны льёт печальный свет она.  Из огромного наследия Пушкина я выделяю его мудрую Телегу  жизни.

Хоть нелегко порой в ней бремя,
Телега на ходу легка.
         Ямщик лихой, седое время
        Везёт, не слезет с облучка.

         С  утра садимся мы в телегу.
        Мы рады голову сломать
        И презирая лень и негу,
        Кричим: Пошёл, ****а мать!

        Но в полдень нет уж той отваги,
        Порастрясло нас, нам страшней,
        Да  косогоры и овраги.
        Кричим: Полегче, дуралей!

       Катит попрежнему телега,
       Под вечер мы привыкли к ней
       И молча едем до ночлега,
      А время гонит лошадей.
      
   
   
Стихи я начал писать в МЭИ, на первом курсе МЭИ, в 1948-м году.

 Мой однокурсник, мой друг, болгарин Милен Маринов, поддерживал меня в писании стихов. Милен был очень разносторонен: прекрасный поэт, художник, очень красивый, высокий. Родился он в России. Русский язык у него был совершенен. Стихи он писал на обоих языках. Мы часто с ним баловались и прямо на лекциях писали что попало. Однажды он написал вот такую эпитафию на смерть Евгения Брика:

Служил Евгений Брик пиитом,
Евгений вирши сочинял,
И мыслью о бегах пропитан,
Как демон с лекций убегал.
Но современники тупые,
Братва, к которой он взывал,
Не вознесли на пьедестал
Пиита бренности литые.
Забыт поэт толпой холодной,
Но и в гробу взывает: - Я
Поэт великий был, друзья!
Я понят здесь, в краю загробном!

Мне нравилась эта эпитафия несмотря на глагольные рифмы. В ней виден свободный язык Милена. Строке “пиита бренности литые” я реально завидовал, понимая, что такая строка мне не по зубам.
Что касается “мыслью о бегах пропитан”, я в институте много занимался лёгкой атлетикой, бегом на средние дистанции (от 200 до 5000 метров), тренировался в секции, часто выступал в разных соревнованиях и в так называемых “Лефортовских эстафетах” в МЭИ. Однажды на центральном московском стадионе Динамо я бежал в одном забеге на полторы тысячи метров c великим тогдашним бегуном на средние дистанции, чемпионом СССР Александром Пугачевским. Я его тогда не догнал, наверно поленился. Вообще у меня есть несколько квалификационных билетов по разным видам спорта - лёгкой атлетике, стрельбе, шахматам.
Я как-то раз сказал Милену, что писать стихи — это очень простое дело. Молоти, мол, что придёт в голову, и что я берусь за время одной лекции (это 45 минут) настрочить поэму о любви. Милен не поверил, и я действительно за 45 минут в стиле лермонтовского Мцыри почти без помарок настрочил вот это:

Весне не тронуть сердца мне.
Лишь помню ночи при луне –
Далёкой молодости звук.
В тиши кольцо влюблённых рук
Мне часто снится. Молодым
Когда-то был и я. Как дым
Умчалось счастье. С давних пор,
Утратив юности задор,
В душе заснули вечным сном
Желанья, скованные льдом.
Но часто, часто в тишине,
В мечтах туманных, как во сне,
Я вспоминал ночную тьму,
Любовь и счастья кутерьму.
Тогда впервые счастлив был,
Но всё промчалось. Я забыл
Лицо твоё и сердца стук,
Сиянье глаз и старый бук.
В туман умчались те года,
Душа остыла. Навсегда
Утратил прелесть для меня
Весны весёлый перезвон,
Будя в душе лишь тяжкий стон
И боль ушедшего. Теперь
Не расцвести вовек, поверь,
Сухому дереву весной,
Как прежде, радостной листвой.

В этой абракадабре есть только одна пара стоящих слов: счастья кутерьма. И это когда-то отметила моя школьная одноклассница десятого класса из сибирского города Канска Лариса Березовская, с которой мы много лет переписывались после того, как я уехал из Канска в сейчас уже очень далёком 1947-м году.
Когда я лет через пятьдесят после окончания МЭИ, был в Германии, я заехал (залетел) в Болгарию и навестил Милена в Софии, он подарил мне книжку своих стихов и небольшой пейзаж, который он когда-то, в 1953-м году писал маслом, стоя на высоком берегу Цимлянского водохранилища, а я тогда стоял рядом с Миленом и смотрел, как он пишет. Этот пейзаж и сейчас висит над моей кроватью.

1953-й год – год смерти Сталина. Наша группа проходила тем летом преддипломную практику на Цимлянской ГЭС. Там нас застала весть об аресте Берии. Помню, как был ошарашен этой вестью наш однокурсник - Како Петриашвили. Через много лет, будучи в Тбилиси, я посетил Како на его работе. Он тогда занимал высокий пост в системе грузинской электроэнергетики. В разговоре со мной, он тогда сказал, что напрасно пошёл в МЭИ, так как с детства интересовался искусством.
Во время этой преддипломной практики, очарованный местной природой, я написал несколько стихотворений. Цимлянская ГЭС была одной из “Великих Строек Коммунизма”, построенных зэками. Ещё недавно здесь повсюду были зэки. Меня поразило то, что все чертежи, все электрические схемы ГЭС имели стандартные угловые штампы: все эти Составил, Проверил, Утвердил, но эти штампы были пустыми, в них не было ни имён, ни подписей людей. Даже принимавший нас, главный инженер станции Скизерли был бывшим зэком. Любопытно, что эту необычную фамилию Скизерли я запомнил по аналогии с пушкинским: Каков Кирджали? (из повести “Кирджали”) хотя имена Скизерли и Кирджали разнятся существенно, всё же что–то созвучное в них есть; просто Пушкина я обожал лет с пяти и многое помню. Скизерли и строил эту ГЭС, будучи зэком, и, отмотав срок, остался работать на ней, но уже вольным. Именно тогда, на Цимлянской ГЭС, я написал вот такое стихотворение:

За плетнями притаясь,
Туманами тая,
Степь полынью разлеглась
От края до края.
По полыни, по цепи,
Кувырком, на море
Ветер гонит по степи
Перекати-поле.
У плотины, где обрыв
Словно поневоле
Падают глаза закрыв
Перекати-поле.
Это зэки, кто недавно,
Дон собою перекрыв,
Были здесь и также плавно
Улетели под обрыв.
Тополей чета седая
Склонилась над морем,
Тихо ветвями качая
В ночном разговоре.

Милен был красив. Он нравился девушкам. Высокий, стройный брюнет, болгарин, иностранец! Но он был излишне скромен, недостаточно смел и энергичен с девушками. Однажды он попросил меня проверить на стойкость одну его знакомую. Это была балерина из театра Станиславского и Немировича - Данченко. Это было у нас дома, в Перово. Милен был у меня в гостях. Милен дал мне телефон этой девушки и попросил меня позвонить ей, как ее почитатель и попытаться назначить свидание. Я так и сделал, позвонил, Милен стоял рядом. Из попытки ничего не вышло. Девушка прошла проверку: сказала, что с незнакомыми людьми свиданий не назначает.
Мы с Миленом иногда вместе ходили на каток в парк МВО (Московский военный округ) у нас в Лефортово. Он, как и я, хорошо катался на “ножах”, на “норвежках”.
Милена, к сожалению, уже давно нет. Он поломался на лыжах под Софией. Когда я лет 10 тому назад съездил в Софию к Милену в гости, он показал мне из окна своей квартиры в Софии гору, где он поломался. Когда я был у него, он был на костылях, передвигался с трудом. Я до сих пор поддерживаю связь с его старшей дочкой - Весселой Мариновой, талантливой пианисткой, которая живёт и работает в Омане. Я знал её ещё с её детства, когда однажды Милен пригласил меня в гости, когда он приезжал в Москву в ЦК КПСС, как переводчик Тодора Живкова. Весселе тогда было лет 10-12. Мы тогда все трое неплохо пообедали в столовой ЦК КПСС на Собачьей площадке. Я тогда наглядно, на вкус попробовал настоящий коммунизм. Вессела совершенно говорит по-русски, она окончила две музыкальные консерватории - в Москве и в Софии. Её сестра - Ведетта живёт с сыном Явором и мужем в Бельгии.
Когда я был у Милена в Софии, он подарил мне фотографию, где на первом плане, на земле, перед самолётом стоят, спустившиеся с самолёта Брежнев, Косыгин, Тодор Живков и ещё два-три человека, а на втором плане, наверху, на лестнице стоит Милен с кейсом в руке.

После окончания МЭИ стихи для себя, что называется, для души я почему-то больше не писал. Наверно, текучка заедала. Но иногда писал какую-нибудь мелочь по заказу. Вот сейчас я буду вас (моих читателей) этим утомлять. Но можете пропускать не читая. Не обижусь.
Ленинград, судпромовский почтовый ящик НИИ п/я 128. В нашем отделе был аквариум с живородящими рыбками гуппи. Когда рыбки рожали, весь отдел не работал. Отдельческая стенгазета, карикатура: народ, столпившийся около аквариума, под карикатурой мой стиш: Тревожные улыбки, Заботы полон дом: - У нас рожают рыбки, зайдите к нам потом!
Всё, в отделе появился собственный поэт! Вот какие-то институтские соревнования – эстафета по плаванию в бассейне. Четыре по пятьдесят метров. Наш отдел должен выставить команду из четырёх пловцов. Какая там, на фиг, эстафета, какая команда? Мы даже не знали, кто вообще в нашем отделе умеет плавать. Не утонут и то ладно. С трудом всё же наскребли четверых умеющих плавать. Кого, на какой этап ставить, фиг его знает. Вдруг выясняется, что один из четверых, Жора бывший моряк. Здоровый парень, татуировки, блеск. - Хорошо плаваешь? - А то! Всё, ставим Жору на самый главный четвёртый, финишный этап. Я плыл, помнится, на третьем этапе. Бассейн, четыре дорожки, четыре команды. Эстафетных палочек, конечно, нет, просто – следующий номер стартует, когда предыдущий касается края бассейна.
Итак, Старт! Пошли! Первый пошёл!, второй!, третий! К концу третьего этапа наша команда с большим отрывом идёт впереди всех! Я касаюсь края бассейна. Всё, теперь Жора им всем вставит! Жора стартует впереди всех и тут выясняется, что сил у парня много, а плавать не умеет, молотит воду почём зря. Словом, наше место теперь последнее. Потом, на работе в нашей стенгазете описание соревнований, нужны карикатуры и стихи к ним. Художник, есть, а поэт, где он? А вот он, свой, отдельческий.

В эстафете был опорой
Для команды нашей Жора.
Жора плавать не дурак.
Все моря и океаны,
Бури, штормы, ураганы
Повидал лихой моряк.

- Этих шпаков обгоню я,
Их давно видал в гробу я.
Заявляет Жора так.
Сунул Жора в воду ногу.
- Это я, конечно, могу!
Заявил и с тумбы бряк!

Прыгнув в синюю лазурю,
Жора поднял страшну бурю.
- Покажу я вам, как плыть!
Все движенья смысла полны:
- Подыму огромны волны,
Чтоб соседей потопить!

Разрезая воду килем,
Жора чешет новым стилем.
Все давно на берегу,
Жора бодро на просторе
Всё волнует сине море.
За друзей, на страх врагу.

Ну и к стихам соответствующие картинки.


Вот ещё один стиш на заказ. У нас здесь в штатах есть друзья, пара одесситов - Сэм и Мила. Сэм работал в Hewlett-Packard. Когда было 25-летие их свадьбы, они созвали друзей и объявили: кто поздравит их лучше всех, получит приз. Фаня велела мне принять вызов.

Какое небо голубое,
Однажды в брак вступили двое.
И вот мы здесь, и это факт,
Мы отмечаем этот пакт.
Мы не сторонники разбоя,
Но если точно подсчитать,
То этой свадьбе больше втрое,
И уж совсем не двадцать пять.
Нам в расчётах помогали
Все компьютеры земли.
Мы им только тему дали,
А программу написали
И задачу рассчитали
В Майкрософте и в Эйч-пи.
Очень сложная проблема,
Разобрались с ней едва:
Двадцать пять то лишь у Сэма,
А у Милы год за два.
Такое небо голубое,
Такой режим. А что такое?
Летит в Гонконг, летит в Париж,
Всегда в пути, всегда спешит.
И нет нигде ему покоя.
Эйч-пи - сторонница разбоя.
Она одна над Сэмом власть,
Одна, но пламенная страсть.
Он с ней летит в ночную тьму,
С ней забывает он семью.
Себя, друзей. Лишь иногда
О них он вспомнит и тогда,
Ломая полуночный сон,
Гремит у Бриков телефон.
Кто? Сэм? Привет. - Привет. И вот
Звучит последний анекдот.
Мы не сторонники запоя,
Но в этот день клянёмся в том,
Что нынче небо голубое
Увидим, лёжа под столом!

Призом за первое место была инкрустированная деревянная коробка с копчённым салманом. Коробка до сих пор у нас. Фаня держит в ней свои побрякушки.
Много лет у меня в России был друг – Саша Иванов. Москвич, кандидат наук, одной со мной специальности –трансформаторные ПЗУ. Высокий, весёлый, отличный парень. В Москве он помог Фане устроиться на работу в академию связи. Мы с ним не раз, и вдвоём и втроём с Фаней ходили на байдарке и на шлюпке по Карельским озёрам, рыбачили. И по работе мы с ним были плотно связаны. Когда мы с Фаней слиняли сюда, в штаты, я много раз приглашал его приехать к нам в гости, обещал ему жильё у нас, оплату билетов и пр. Но Саша гордый - оказывался. Тогда я, вспомнив визит Пущина к Пушкину, послал Саше в подарок одну из моих книг по компьютерам с такой вот надписью:

Хоть я не Пушкин, Саша, всё же,
Тебе, как Пущину, скажу:
Мой первый друг, поверь, я тоже,
Как он судьбу благословлю,
Когда здесь в Штатах, в день погожий
Твою улыбчивую рожу
Перед собою разгляжу.

Но Саша так и не приехал. Теперь его уже нету.
-------------------------
Когда мы уезжали из Ленинграда, я подарил моему приятелю – Рафаилу Лашевскому и его красивой жене Тане одну из своих книжек вот с такой надписью:
Поэту Рафе, лани Тане,
Живущим в питерском тумане,
Приятель их, ловец миног,
В Москву бежавший со всех ног.

Кроме этих стихов я писал ещё матерные.  Вообще русский мат это великолепный язык, который хорошо знает русский народ. Блистательный создатель русского языка Барков, Лука Мудищев, мат молодого Лермонтова, пушкинская Телега жизни.
    И вот мой мат. На студенческих встречах мои однокурсники любили читать мой мат а также приписывали мне свой собственный мат говоря что это мои стихи.
Ну, дамы, затыкайте уши.

Эх зануда жизнь собачья растакую в душу мать. Небо, ляжки раскорячив, ссыт на землю словно ****ь (неплохой оборот?).
   Тускло жить итак на свете прозябая и скуля. На обосранной планете нехватало лишь дождя. Мочит сука словно гноем землю, балки и поля. Ветер-стерва гнёт дугою у ротонды тополя.
    Раз’еби  твою в забрало, в жопу сучке скипидар. Небо грязью обосрало землю – грязный писсуар.
         Ну и далее в таком же духе.
    ---------------------------------------      
   
       Я с детства люблю Одесские песни. С одесского кичмана бежали два уркана, Мурка, Товарищ, товарищ, скажите своей маме, что сын её погибнул на войне, На дерибассовской открылася пивная,
 Гоп со смыком это буду я.   

       Моя любовь к Пушкину началась из Одессы, со столетия со дня смерти Пушкина.
     Одесса. Нам с Вовой  по шесть лет, у нас дома толщенный юбилейный том Пушкина. Советская власть со всех газет и со всех чёрных репродукторов на стенах: Пушкин он наш! А как же: Враг царизма. - Хочу воспеть Свободу миру, на тронах поразить порок! Восстаньте, падшие рабы и всё такое. Кроме того: это же Одесса! На любимом бульваре Фельдмана, рядом с пушкой бюст Пушкина; лучшая, самая красивая, мощённая булыжником улица Одессы - Пушкинская. А в центре Одессы, на Соборной площади стоит граф Воронцов, а под ним текст Пушкина: полу-подлец, но есть надежда, что полным будет наконец. Недавно я выяснил, что такая надпись на памятнике Воронцову была только в советские времена, а в 2005 году на нём была восстановлена  первоначальная надпись. Для нас Соборная площадь в Одессе главная, на ней кроме памятника Воронцову и пикейных жилетов, в огромном доме Попудова живут мамины родственники Боркуны - дядя Исаак и тётя Ревекка и их дочь Валя – врач хирург. Тётя Ревекка - тётя нашей мамы. Дядя Исаак в прошлом видный бундовец; как Сталин его не шлёпнул в 37-ом, непонятно. Я помню, как в детстве, когда мне было лет шесть, я в доме у Боркунов вёл с дядей Исааком богословский спор, доказывал ему, что бога нет. - Всё просто, вот я сейчас здесь говорю: Бог дурак! Если он есть, и если он всё может, пусть он за это меня прямо вот сейчас накажет! Ага! Не наказывает? Значит, его нет! Дядя отвечает: - придёт время накажет. Это я в шесть лет.

        Я любил ранние одесские песни, любил Мурку. Я за свою жизнь слыхал сотни вариантов текстов Мурки, но за последнее время ни разу не встречал правильного текста: -Ты зашухерила всю нашу малину, а теперь маслину получай.
     Маслина это правильный одесский текст, но теперь кроме меня мало осталось старых одесситов. Вот и ириходится мне на старости лет вместо правильной маслины получать пулю. 
                Война
Когда немцы начали очень бомбить Одессу, мы с нашей Канатной (тогда ещё Свердлова) улицы 19 дробь 21 переехали в квартиру к Боркунам в дом Попудова, потому что наш дом стоял вплотную к знаменитым военным Сабанским казармам, а их бомбили особенно. Теперь нашего дома нет, соседи говорят, что в него попала мина, чья не знаю. А Сабанские казармы стоят. Я видел их, когда проводил в Одессе одну из конференций по компьютерным ЗУ.
Во время войны, когда мы (я, Вова, мама и дядя Саша - А. Лихтенштул, очень хороший добрый человек, - второй мамин муж, всегда любивший нас с Вовой, ну и маму, само собой) жили в Сибири в эвакуации, в городе Канске, старики Боркуны приехали к нам и жили с нами.
Вообще, за пару одесских военных месяцев, от начала войны до эвакуации, я войны не почувствовал. Интересно было, а страха никакого. Только один раз мне показалось, что что-то неудобное в войне всё же есть. Дело было так. В нашем доме, в соседней квартире жил с родителями мальчик по имени Волис, возможно и не Волис, во всяком случае мы его так называли. У этого Волиса был шикарный здоровый рыжий пёс по имени Макс - предмет зависти всех мальчишек. Пёс был очень гордый и кроме Волиса никого не признавал. И вот однажды, когда шла война, и мы уже жили на Соборной у Боркунов, я решил навестить наш дом на Канатной. Мне уже было 10 лет и я свободно сам передвигался по городу, ездил на трамваях (в том числе на подножках и на буферах). Мы ходили смотреть на немногие разбитые дома на пушкинской улице, собирали мелкие осколки бомб, меняли их на кадрики киноплёнок знакомых фильмов. И вот когда я вошёл в наш двор, я наткнулся на Макса. Этот гордый пёс, который никогда на нас никогда не обращал никакого внимания, бросился ко мне, вертел хвостом, просто лез обниматься. И он изъявлял полное желание и согласие идти со мной куда угодно. Дверь их квартиры была закрыта, и я понял, что хозяева уехали, а пса бросили. Я не мог уйти, пёс шёл за мной! Я не знал, что делать. Отогнать его от себя? Это же Макс! Приласкать? А что будет потом? Это на меня сильно подействовало. Я вынужден был показать ему, чтобы он не шёл за мной, и он отлично меня понял. Я уходил, оглядываясь, а он смотрел мне вослед. Мне было стыдно перед псом. Вот тогда я почувствовал войну.
Мы эвакуировались из Одессы месяца через два после начала войны. Нас, и себя конечно, спасла мама. Она сумела посадить нас всех на теплоход “Кубань”: десятилетних меня и Вову, 15-летнюю Жанну – нашу двоюродную сестру, дочь маминого брата Фули.
Мы уплыли из Одессы прямо в Новороссийск, когда Одесса была уже окружена. Плыли вдоль прекрасного южного берега Крыма целую неделю. По дороге нас бомбили, но мы доплыли. Вообще-то мы должны были плыть не на “Кубани”, а на “Ленине”, который ушёл из Одессы неделей раньше. У мамы был пропуск на “Ленин”, но мама не успела собраться и поэтому мы поплыли на “Кубани”, а “Ленин” подорвался на нашей мине и все потонули.   Мы доплыли на Кубани до Новороссийска и оттуда поехали в теплушках дальше: станица Гречишкино на Кубани, Кропоткин, Ростов, Царицын и далее в Сибирь. В Гречишкино в колхозе, который ещё не тронула война, мама пошла работать в колхоз, а мы были предоставлены сами себе
Море я любил всегда. Вид моря и запах водорослей. Это из Одессы. У нас до войны была дача на 16-й станции Большого фонтана. Минут 20 бегом наморе (слитно и ударение на а) и обратно. Мы с Вовой никак не могли понять, как мама всегда узнавала, что мы бегали купаться без спроса. Лишь повзрослев, кто-то из нас догадался: мы после купания были солёные, а что мама целовала нас, это, конечно, нас тогда не удивляло. Сейчас, в Калифорнии, в Mountain View нам до океана час-полтора и не ногами, а на колёсах. Не набегаешься. Да и океан, здесь он хоть и Тихий, но холодный. Не как тогда. Да и мамы давно нет. Но и сейчас для меня поездка на океан это праздник. Плавать я научился ещё в Одессе, то есть лет в 9. Но когда, в эвакуации, в Сибири летом 42-го, в городе Канске на реке Кан я полез плавать, то чуть не утонул - лёгкая пресная вода меня не держала. Пришлось учиться заново.

Когда мы с Фаней были молодыми, мы любили в отпуск ездить на побережье Крыма. Любимые наши места - Коктебель – Карадаг (первая Сердоликовая бухта, Бухта - Барахта Маяковского – отличное место для палатки) и Судак - Новый Свет (грот Шаляпина, узкий полуостров - любимое место советских кинематографистов для съёмок всяких пиратов Чёрного моря и дикарей типа “Три плюс два”). Из агатовой прожилки в “Чёртовом Пальце” - главной скале Карадага я вырубил небольшой полосчатый агат, из которого мой приятель - ювелир-самоучка сделал Фане серебряное кольцо. На кольцо я дал ему серебряный советский полтинник, а камень я отшлифовал и отполировал сам. Полосчатые агаты я люблю и коллекционирую.
Рыба в те времена в Крыму была ещё непуганой, и скорпен, очень вкусных в ухе морских ершей, я ловил без всяких ружей, которых тогда в продаже практически ещё не было, просто колол пикой с трезубцем на конце. Рыбы тогда было много. Скорпена - колючий хищник, никого не боялся. Кто его колючего скушает, он же скорпена (прямо по Савелию Краморову: Он же памятник, кто его посадит?!), камнем сидел на камне в засаде, сливаясь с ним благодаря своей защитной окраске. Сидел до последнего, до удара. Главное было скорпену увидеть, а если уж увидел, то всё, наша будешь. Очень вкусными были, конечно, барабульки, маленькие камбалы-глосики, петухи – триглы и морские дракончики. Но дракончики были опасными. Они на неглубоких местах зарывались в песок на дне так, что только глаза можно было заметить на солнце. Но если на него наступишь, то это похуже, чем колючая скорпена, вплоть до сердечного приступа. И, конечно, вкусными были крабы. Не хрупкие травяные, а крепкие красивые каменные. Крабы встречались на разных глубинах, но я нырял тогда неплохо. Впрочем, в начале отпуска, после годового перерыва - метров на пять, не глубже. Конечно, трубка, маска, ласты и всё. Но через недельку, разнырявшись, мог и на десятку и глубже, а уж к концу отпуска… За десятку, правда, я ходил уже со свинцовым семикилограммовым поясом (чтобы быстрее погружаться). Даже местные крымские мальчишки, отчаянные ныряльщики, иногда звали - дядя Женя, достань краба. Краба нужно левой рукой отвлечь, а когда он навстречу руке вытянет свои клешни (а хороший краб может прокусить палец до кости), правой рукой его надо за спину. Можешь теперь размахивать клешнями сколько хочешь. У меня дома до сих пор хранится большая, красивая, чистая, жёлто-белая раковина, рапана. Я её увидел в новосветской бухте сверху. В этой бухте дно чистое, песчаное, вода тогда была чистой, глубоко видно. Видно–то видно, а поди достань. С ластами, с семикилограммовым свинцовым поясом я нырял раз пять. Вот уже всё, вот только два метра остаётся, но дыхания не хватает, уши закладывает и надо скорее наверх с этим поясом. Наконец, с пятого-шестого раза донырнул, достал. Потом, не поленился, со шнурком и грузиком вернулся, измерил – девятнадцать метров! Это мой личный рекорд и поныне. Теперь, даже в ванной, в тёплой воде на такую глубину мне наверно уж не нырнуть.

У нас во дворе нашего дома в Одессе рос огромный орех. Каждую осень наш дворник, дядя Ваня лазил на этот орех и тряс его. Мы, вся детвора дома, человек 10-15 под деревом собирали спелые грецкие орехи, кто сколько успеет. Восторгам не было предела. Когда дядя Ваня спускался с дерева, каждый из нас по уговору честно делился с дядей, честно: пополам, как дядя сказал: половину себе, а половину дяде. Честно. Эта сука во время оккупации Одессы сотрудничал с немцами (точнее - с румынами, тогда в Одессе были румыны), за что, когда пришли наши, дядю посадили, правда, не шлёпнули. А жаль.
-------------------------------
Когда грянул чёрный вторник я сидел дома и смотрел телевизор. Когда увидел на экране падающие горящие небоскрёбы и прыгающих из их окон людей, я решил, что это кино, какое-то шоу. Но в тот-же день как-то плотно задумался: какой это всё-таки кошмар эти мусульмане, эти фанатики самоубийцы, они же грамотные люди, знают языки, жили в Америке, научились водить самолёты. Что-же всё-таки делать с этой проблемой, как с ними бороться, что можно им противопоставить? И тут же, не отходя, написал длиннейшую статью, назвал её “Выбить фундамент из-под фанатиков!” и послал её в АТОМ - атеистическое общество Москвы, и она с тех пор уже 20 лет находится в интернете, где вы можете в любой момент её прочитать, набрав в Гугле мою фамилию и название статьи или только название статьи. В то время был ещё жив руководитель АТОМа, лауреат Нобелевской премии, Виталий Лазаревич Гинзбург. Возможно, он прочёл мою статью.
Всё, больше не буду. Могу только сказать, что из поддержавших статью был один очень интересный человек, поддержкой которого я откровенно горжусь. Это доктор философских наук, профессор, отлучённый от церкви кандидат богословия Е. К. Дулуман, известный своей деятельностью в области научного атеизма. О нём многое можете почитать в интернете. Мне не очень удобно писать об этом, но он в одном из своих сайтов он назвал мою статью замечательной и рекомендовал своим читателям её не только прочитать, но даже законспектировать (!). Так что, когда надумаете читать мою статью, запасайтесь ручкой и бумагой. Можете проверить меня: напишите в Гугле: “Дулуман об Евгении Брике” или “Дулуман о статье Евгения Брика”. Я очень жалею, что не догадался в своё время познакомиться и поговорить с профессором Дулуманом (он умер в 2013 году). Многие его доводы и тексты до удивительности совпадают с моими. Например, он, как и я, считал, что одним из главных доказательств отсутствия бога, является наличие огромных количеств религий.
                Ленинград 1959 год.
     Когда я женившись начал жить в Ленинграде, я там кое-что успел: первого июля 1965 года мы родили Яника, первого нашего сына, я защитился, стал к.т.н., написал ряд статей и книжку по ПЗУ, получил несколько авторских свидетельств. Даже сменил старый мотороллер на новый. Фаня с удовольствием много гоняла со мной на мотороллере. Помню поездку за грибами на Карельский перешеек, с ночёвкой в палатке в обледенелом сосновом лесу. Вылезли утром из палатки, а все маслята на земле, как камешки, ледышки. Так и собирали. А какая была поездка вдвоём на мотороллере с палаткой через всю Эстонию и Псковскую область до Риги и обратно!
Защитив диссертацию, я немного выиграл в зарплате: я м.н.с. (младший научный сотрудник), оклад 175 р. Поскольку в п/я 128, где я работал и защитил кандидатскую, была своя аспирантура, то там пекли по 3-4 к.т.н. каждый год и для них должностей даже с.н.с. (старших научных сотрудников) не хватало. Поэтому катээны и сидели в мнс-ах. Пришлось мне с трудом (так как после аспирантуры я опять стал “молодым специалистом”, и как молодой специалист должен был отбарабанить в альма-матер три года) по конкурсу слинять из п/я128 в Ленинградский филиал Всесоюзного НИИ медицинского приборостроения, где я уже стал с.н.с. А поскольку в своё время, на моей первой работе в Москве в НИИ кабельной промышленности я пару лет был начальником сектора, то это дало мне теперь (полная неожиданность была для меня) пару лет научного стажа и увеличение зарплаты.

Вспоминается мне один интересный случай в Ленинграде. Шёл я как-то, помню, недалеко от Исаакиевской площади и на стене какого-то красивого здания вижу такое объявление. Какой-то вычислительный центр набирает сотрудников. И на какие-то большие должности, начальников отделов или что-то такое. Я тогда кандидатом наук ходил в мнс-ах в своём п/я и был не прочь сменить работу. Терять мне нечего, взял и зашёл. Меня от входа переправили прямо к главному инженеру этой конторы. Молодой симпатичный, приветливый, разговорчивый. Просит меня рассказать о себе. Задаёт кучу вопросов. Отвечаю. Щупает меня. Выясняется, что никакого вычислительного центра ещё нет, только создаётся. Центр будет заниматься народным хозяйством Ленинграда. Всё хозяйство Ленинграда - транспорт, парикмахерские, прачечные, химчистки, дворники, словом всё. Мужик задаёт мне такие вопросы, что я чувствую, что он сам не очень понимает, какие нужны компьютеры, что они будут делать. Он у меня спрашивает о новых ЭВМ. Тогда в России вовсю разворачивались ЭВМ так называемой, единой серии ЕС. Цельнотянутые (то есть скопированные точка в точку) с IBM. С некоторыми я частично был знаком, рассказываю ему о них, а сам думаю, что говорить ему, когда он вот сейчас предложит мне работу, которую он сам не представляет. Что я буду делать, если не буду знать, что надо делать? И тут я вспоминаю мой давний принцип, как вести себя в подобных ситуациях. Никогда не спрашивать у себя, справлюсь ли. Пусть об этом болит голова у того, кто мне предлагает работу. Не ёрзать. Верить в себя. Не стараться вот прямо тут, сейчас найти решение. Просто, не торопясь изучать проблему. Конечно, если время позволяет. Изучать какие-то детали задачи, не главные, мелочи. Постепенно входить в курс дела. И изучать, изучать, накапливать знание. И в какой-то момент объём накопленных знаний должен сработать и решение легко придёт само. Этот метод меня никогда мне подводил. Придумал я его, кажется, давно, когда прочёл, что когда Ленин пришёл к власти и им назначенные рабоче-крестьянские министры спрашивали у него, а что им министрам делать, с чего начинать, то Ленин им отвечал: начинайте с учёта! Правильный совет. Это сравнительно не трудно, для этого большого ума не нужно, а в курс дела вы войдёте и уж потом сами сообразите, как быть.
Словом, в конце беседы этот мужик предлагает мне место начальника будущего ВЦ! Ни фига себе! Я всё же спросил у него, а справлюсь ли я. На это он мне отвечает: - А зачем я тут с вами целый час разговариваю? Тут только до меня дошло, что он кое-что всё-таки не учитывает. Да и я во время интересной беседы увлёкся и как-то не задумался, и я у него спрашиваю: - А вы мой паспорт посмотрели? Тут мужик и сел. Рот разинул, глаза выпучил, хлопнул по столу – Ах, ты чёрт! Развёл ручками, и мы с ним вежливо попрощались.


----------------------------------

Когда я жил в Москве, я любил приезжать в Ленинград в командировки, но это обычно бывало летом. Загорание на пляже у Петропавловской крепости на берегу Невы волейбол, ледоход по Неве, я молодой, не женат, номер в гостинице Астория и всё такое. Но когда я женатым оказался в городе Ленина и осенью и зимой, то быстро увидел, что в нём хорошо только летом, даже лучше, чем в Москве - нет жары. А осень и зима здесь бр-р - сырость, слякоть, солнца нет, бассейнов нет и всё второго сорта, даже катки дерьмо. Ленинград и Москва, – евойному льду до ейного, хотя бы такого, как в парке МВО, как до Пекина раком, сплошные выбоины. И голоса в опере не те, акромя Штоколова ни одного приличного баса. Теноров ваще ни одного. А тут ещё главное погоняло - появились жилищные кооперативы и в столице нашей родины их было как собак нерезаных - на каждом доме десяток объявлений, не хочешь трёхкомнатную, на тебе на выбор десяток четырёхкомнатных, бери – не хочу. А в этом городе Великой Октябрьской кооперативов с гулькин нос. Нет, кое-что, конечно, было. Даже в нашем п/я128 пробили кооператив, и я в него вступил. Деньги на вступительный взнос дал, конечно, Абель Лазаревич, и вот мы втроём – я, Фаня и только-только родившийся Яник переезжаем с Майорова в двухкомнатную кооперативную квартиру на Новосибирской (кажется) улице на Чёрной речке, метрах в двухстах от места дуэли Пушкина. Неплохое местечко секунданты Данзас и д’Аршиак выбрали. В доме второй этаж, балкон, на котором, как сказала одна соседка, у нас вырос мальчик. Закутанный мальчик зимой в коляске на балконе. Живём! Если описается на балконе – есть сигнализация домой, собственной конструкции. Когда наша соседка через пару лет увидела подросшего Яника, очень удивилась: - Ой, какой у вас мальчик на балконе вырос!
Но ночью маленький Яничек спит в своей кроватке в своей комнате. Ребёнку нужен свежий воздух? А как же. Форточка недалеко, но есть проблема – если ночью, когда мама спит, вдруг на улице поднимется ветер и если он будет холодным, то ребёнку же через форточку может надуть! Под материнским напором создаётся тянущая на нобелевку сложнейшая электронно-механическая инерционная система авторегулирования комнатной температуры. На стене, недалеко от детской кроватки висит электроконтактный ртутный термометр – датчик температуры. Дальше усилитель с большим входным сопротивлением, чтобы не подгорала ртуть в термометре; на выходе усилителя стоит реле, включающее и выключающее бесшумный (ребёнок-то спит!) реверсивный электродвигатель со встроенным на его выходе многоступенчатым, тоже бесшумным редуктором, понижающим обороты. Далее ещё один понижающий многоступенчатый механический редуктор собственной моей конструкции, с передаточным отношением порядка миллиона (!). На выходном валу этого редуктора шнурок, идущий к концу форточки. К этому же концу форточки с другой её стороны прикреплён другой шнурок, перекинутый через блок. На другом конце этого шнурка висит двухкилограммовая гиря, стремящаяся закрыть форточку. Эти шнурки тянут форточку в противоположные стороны. Когда двигатель крутится в одну сторону, форточка открывается, когда в другую - закрывается. Крайние положения открытия и закрытия, естественно, контролируются концевыми выключателями. Фишка в том, что время от полного открытия до полного закрытия форточки благодаря редукторам большое, примерно час. Поэтому на всякие кратковременные порывы ветра система не реагирует. Система тихая, двигатель чуть жужжит, ребёнок тихо спит, мамаша громко молчит.


Уставку температуры я мог конечно менять передвигая контакт внутри электроконтактного термометра.



Под окном мотороллер, тоже на сигнализации: провод от ручки мотороллера идёт к нам в окно на втором этаже. Обратный провод – земля. Подножка роллера стоит на земле, под ножкой в подсоленную землю вбита железная трубка. Если ножка оторвётся от земли, дома звенит звонок.
Я говорю Фане: – Давай начнём откладывать деньги на сберкнижку. Я уже к.т.н., с.н.с., давай начнём. На всякий случай, мало ли что. Фаня: - Да ты, что? Зачем? У нас же всё есть. Гляди, телевизор есть? Есть. Холодильник есть? Есть. Мотороллер есть, даже шкаф для одежды и то есть. Чего тебе ещё? Еле уговорил, открыли счёт.
Через несколько лет я усилил свои попытки уговорить свою жену перебраться в Москву. Объяснял, что выше с.н.с. в Ленинграде я не поднимусь. К тому времени я уже делал несколько безуспешных попыток сменить место работы в Ленинграде. Взять под себя еврея из Москвы, да ещё кандидата, таких начальников - дураков в Ленинграде нет. Москва казалась мне куда более перспективной. 11 лет (!) я уговаривал жену, наконец, лёд тронулся и мы (вернее я и папа) начали искать варианты обмена квартир. Других способов переезда в Москву в те годы практически не было. Быстро выяснилось, что на одного желающего перебраться из Москвы в Ленинград имеется 10-20 желающих перебраться из Ленинграда в Москву. При такой конкуренции надеяться можно было только обменять нашу ленинградскую двухкомнатную на московскую однокомнатную. И то, это только в лучшем случае. И несколько таких вариантов обмена у меня сорвалось - перехватывали более богатые конкуренты. Одним из конкурентов оказался тенор Владимир Атлантов, он тогда свою маму перетаскивал из Ленинграда в Москву. И хоть Атлантова я любил, и даже немного был знаком с ним (после расскажу), не тягаться же мне с Народным советского союза! Словом, Атлантов перехватил один из моих вариантов.
И тут я сообразил, я же умный, но с большим запозданием, что в нашем случае нужно искать не как можно лучший вариант обмена, а как раз наоборот – как можно худший! То есть поменять нашу двухкомнатную кооперативную квартиру в Ленинграде на какую-нибудь конуру в Москве, при этом ещё на таком обмене что-то заработать, а потом эту конуру бросить (отдать государству) и купить в Москве новую трёх- или четырёхкомнатную квартиру. Так мы и сделали: поменяли нашу двухкомнатную кооперативную (ещё не полностью оплаченную) квартиру в Ленинграде на одну комнату в коммунальной (то есть в государственной) квартире в Москве около метро Войковская, а через полгода бросили эту комнату (потом мне более умные, чем я люди подсказали, что это была большая глупость) и переехали в трёхкомнатную кооперативную квартиру около метро Щёлковская. Во всём этом нам очень помог наш папка. Он и комнату на Войковской нашёл, и трёхкомнатную квартиру на Щёлковской нашёл.
Для получения разрешения на обмен в так называемом Бюро обмена, надо было ещё иметь письменное согласие какой-нибудь московской организации взять меня на работу. В этом деле нам помог Леонид Вячеславович Марков, отец Иры Марковой - первой жены моего брата. Марков был заместителем министра медицинской промышленности, а ленфилиал НИИ мед. промышленности, в котором я работал в Ленинграде, как раз подчинялся этому министерству. Словом, я получил приглашение на работу с.н.с. в московский НИИ медиц. промышленности, где и проработал пару лет после того, как мы – я, Фаня и Яник, который тогда уже учился в первом классе, переехали из Ленинграда в Москву (на Войковскую).
               
            
                Генетика
 Она заинтересовала меня сравнительно недавно. С чего началось: лет десять, а может больше, тому назад в Лос Анжелесе, на дне рождения фаниной подруги Ренаты Барской я спросил у её сына Тёмы, биолога, из чего состоят эти четыре знаменитые буквы в молекулах ДНК, из каких элементов. Тёма ответил: из пяти элементов. Я говорю – Постой, я сам догадаюсь. И начинаю: - кислород, водород, углерод, азот ……думаю, потом: сера? Тёма говорит – нет, фосфор! Я спрашиваю: а сколько атомов в одной букве? Тёма говорит: – 30 – 32. Я удивился, полез потом в интернет и пошло, поехало. В две тысячи втором году я написал и даже выпустил в продажу через книжный магазин здесь у нас в Маунтин Вью брошюрку “ДНК и митоз” на 15 страницах по цене один доллар. Сам распечатал дома на принтере экземпляров пятнадцать, хотел просветить однополчан. Кажется, ни одного экземпляра никто не купил. Уверен, что причиной этого не качество книжки. Но один доктор, не помню уж, как и где прочёл эту брошюрку и сказал: это надо поместить в медицинский журнал! Сказал, но не поместил.




        В летописях МЭИ наверно до сих пор хранится легенда, как два Брика летали  на луну. Один Брик, вес которого совпал с параметрами ракеты, с грохотом и шумом в темноте взлетал на ракете снизу актовова зала клуба МЭИ, а второй Брик (этот я) с треском на балконе  прорвал  луну и в общих криках появлялся в луне. Мне много лет бывшие студенты МЭИ рассказывали эту историю.  Вообще я на первых курсах был членом провления клуба МЭИ. Я был куратором хореографического кружка  МЭИ, которым ркуководил брат Исака Дунаевского. Я часто  на институтском авто бусе при возил нам наш устный журнал всякие хнаменит
ости: Ивавна Козловского со свитой. сестру Есенина, атлета Григория Новака, Льва Кассиля, боксёров Королёва и Щербакова, знаменитого футбольного радиокомментатора Вадима Синявско Синявского.               





                “Встречи с компьютером”       

В книжные магазины, я обращался не раз. Я продавал через них свои “Встречи с компьютером” здесь в штатах и в Канаде. Книг этих я продал и раздарил не одну тысячу. Печатал их я в одной русской типографии в Сакраменто. Обходились они мне по 4 долл. за экземпляр. Вот фото четвёртого издания.
 

Эти “Встречи с компьютером” родились из лекций о компьютерах, которые я в местной Джуйке когда-то читал нашим. Почитал, почитал, потом поехал в Сан-Франциско к Сундеевым - владельцам еженедельной русской газеты “Кстати”, договорился с ними и с мая 99-го по март 2001-го за небольшие бабки печатал в этой газете раз в неделю этот свой компьютерный курс для начинающих. Курс имел приличный успех, повышал тираж газеты. Люди часто вырезали из газеты и хранили (иногда немало лет) страницы с моими текстами. Один местный русский продовольственный магазин даже придерживал номера с моим курсом (газета эта бесплатная, рекламная) и разрешал брать их в магазине только тем, кто что-нибудь покупал в этом магазине, хотя бы селёдку. Когда я об этом узнал, я тут же в своём тексте в очередном газетном номере сообщил об этом читателям, а для магазина приписал, что мне столько селёдок не съесть. Потом такие же курсы я больше двух лет печатал в серьёзной газете “Вечерний Нью-Йорк” и в паре газет в Канаде. Писал я быстро, легко. Мне это дело (писать в газету), очень нравилось. Утром ещё не знаешь, что напишешь сегодня. Пишешь, посылаешь в Нью-Йорк по email, на следующий день видишь на экране гранки газетного листа со своим текстом и картинками, а ещё через два-три дня получаешь по обычной почте живую газетную страницу Вечерний Нью-Йорк - Vecherniy New York и подкалываешь её в пачку предыдущих страниц.
Писал я под псевдонимом А.Фигелов. Ну а в 2001-м году вышло первое издание этой моей книги “Встречи с компьютером” и в последующие годы ещё четыре издания. В каждом издании текст основательно обновлялся. Печатал я книги в одной небольшой русской типографии в Сакраменто. Один экземпляр мне обходился в четыре доллара. Тиражи были небольшими, максимальный, помнится, был тысячи полторы. В России в издательстве “Питер” в Ленинграде эта книга вышла и 2005 году под названием “Азбука компьютера”, но все иллюстрации в ней уже были на русском языке. “Питер”, конечно, по русскому обычаю меня об…ал (обманул), уплатил мне гроши, а потом контрафактом переиздавал её и продавал и в России и в Украине.

 


                Электричество


С ранних школьных лет оно заинтересовало меня. Ток, напряжение, правило левой руки, правило правой руки, ток сюда, магнитный поток туда. Это я освоил довольно рано.  Однажды школьник поставил в тупик главного электрика канского текстильного комбината вопросом, почему генератор электроэнергии крутится не в ту сторону. Ведь правило левой руки предписывает ему, как проводу, по которому течёт электрический ток и который (провод) пересекает магнитное поле, двигаться не в ту сторону, куда он на самом деле двигается. Главный электрик даже не мог понять, о чём толкует этот семиклассник. Потом семиклассник сам нашёл ответ на свой вопрос (совершенно корректный, между прочим): просто силу, которая велит генератору крутиться как мотору, преодолевает внешняя сила (в ГЭС — это вода, а в ТЭЦ это горячий пар).

Вместе с тем, я до сих пор не пойму этот электрический ток. Никто до сих пор не может толком объяснить мне, как электроны протекают сквозь конденсаторы. Ведь перед конденсатором и после него электроны по медным проводам текут как миленькие и я могу и рассчитать силу тока и количество электронов, протекающих сквозь конденсатор, но как они пролетают сквозь скажем слюдяной конденсатор хоть тресни представить себе не могу. И вы, читатели вряд ли мне зто объясните. Не догодался я в своё время спросить это у ФКК, о котором я сейчас напишу.  Уж он бы объяснил мне это.
     Однако, недостаточное знание электротехники однажды семиклассника всё же подвело. Он знал, что от одного электрического провода током ударить не может, но не знал, что земля тоже проводит ток и что если уж ты, стоя на крыше картофелехранилища, одной рукой взялся за голый, как потом выяснилось трёхсот вольтовый провод, то левой лучше не держаться за заземлённую трубу. Словом, провисев на этом проводе  секунд пять - семь я успел крикнуть ребятам вокруг – Не подходи, убьёт! (что-то соображал), как-то отцепился от провода. Помню, что когда я висел на проводе (точнее стоял, держась правой рукой за провод а левой за трубу), я искал такое положение тела, в котором мне будет не так плохо. Ток  тёк из одной руки в другую, считай прямо через сердце. По идее, да и по правилам электротехники я не должен был долго дрыгаться, а потом ещё отцепиться от провода и уцелеть. По одной из версий примерно в такой же ситуации (из руки в руку 110 вольт) погиб Александр Галич, но у него было больное сердце, а у меня оно в 14 лет было ещё ничего. Почему я отцепился от провода, я никогда не узнал. Всё это было в Сибири, в городе Канске в конце апреля или в начале мая 1945 (!) года. Праздник победы я отмечал в больнице, массаж руки и всё такое. Впрочем, какой массаж, когда кровь хлещет, поливает массажистку. Особенно из запястья, там, где пульс. Могу показать откуда. После больницы мне надо было сдавать в школе выпускные экзамены за седьмой класс, а писать (ударение на а) я не мог. От диктанта директор школы меня освободила, а на экзамен по математике мне дали негра - четвероклассника, который писал то, что я ему говорил. Шрамы на руке у меня остались, а интерес к электротехнике только увеличился. Только в МЭИ я как следует насытился электротехникой.
               

                ФКК

В МЭИ курс физики, вернее курс электрофизики, нашему потоку читал Фёдор Константинович Курепин (ФКК). ФКК был интеллигентом старой формации, очень культурным, очень интеллигентным и довольно старым человеком. Я нашёл в Гугле его год рождения - 1886-й. Больше двадцати лет читал он в МЭИ лекции. Он вместе со своим ассистентом сопровождал свои лекции показом различных интересных экспериментов, интересных, во всяком случае, для меня. Помимо чтения лекций он вёл небольшой студенческий кружок по физике. Я был членом этого кружка. Помню, что ФКК предложил мне сделать на заседании этого кружка доклад о законе Стефана – Больцмана - законе излучения абсолютно чёрного тела. Это тело, которое полностью поглощает падающее на него электромагнитное излучение любой длины волны и ничего не отражает. Мало чего я могу сейчас сказать об этом законе. Помню только, что излучение этого самого тела пропорционально четвёртой степени его температуры. Помню, что когда ФКК сказал, что примером абсолютно чёрного тела может послужить дырочка в ящике, стенки которого изнутри покрыты сажей, я не удивился, а когда ФКК сказал, что Солнце тоже может служить примером абсолютно чёрного тела, удивился. Почему я об этом сейчас вспомнил. После моего доклада ФКК сказал мне примерно такое: математическую сторону электродинамики вы знаете намного лучше Фарадея (и я, конечно, по молодости очень возгордился), а вот как физик Вы …как бы это помягче... (это я, конечно, пропустил мимо ушей). Не знал я тогда, что Фарадей не имел высшего образования и не мог дать математическую форму своим собственным законам. За него это впоследствии сделал Максвелл. Во всяком случае, ФКК пригласил меня к себе домой. Чем-то я ему понравился. Жил ФКК, помню, на Большой Коммунистической улице в квартире, где всё напоминало старину. Я любил этого старого профессора и на всю жизнь запомнил один совет, который он тогда, у себя дома дал мне: Женя, никогда не теряйте напрасно времени; всё в жизни можно вернуть и исправить, даже здоровье. Одного только никогда не вернёшь – времени. Ни одной секунды, ни за какие деньги, хоть тресни! Кстати, прямо только-что вспомнил. Асистентом старого Курепина во  время его  лекций в МЭИ был отец Толи Кононова - первого мужа Маши, моей сестры.
--------------------------------------------------------

За мои школьные годы я сменил примерно школ десять. Плохо то, что с шестого по десятый класс, то есть самые главные школьные годы, я учился в деревенских школах с нижайшим уровнем преподавания. Всё своё начальное образование я, фактически, получил лишь во время двух- или трёх- (не помню точно) –недельного подготовительного курса к вступительным экзаменам в МЭИ, куда я поступил в 1948 году на электроэнергетический факультет (в группу Э8-48). Слава богу, преподавание в МЭИ было что надо. Электротехнику нам читали ассы: Поливанов, Перекалин, Ионкин, Нетушил, Зевеке. Зевеке мы боялись, как огня. Ему сдать было что-то. Технику высоких напряжений нам читал основатель ТВН, старший Сиротинский, профессор. Он хорошо играл в теннис, легко. Я, глядя на него на нашем стадионе “Энергия”, думал – хороший вид спорта, можно играть до смерти. Так легко он играл. К нему все боялись идти сдавать. Я пошёл, получил четвёрку. Релейную защиту нам читал Федосеев, сын которого Миша был моим однокурсником. Миша Федосеев запомнился мне по одной встрече нашего курса уже после окончания МЭИ. Первые лет двадцать после окончания МЭИ мы нередко встречались. К каждой такой встрече готовились разные вопросы, отвечая на которые каждый старался как-нибудь схохмить. На вопрос, сколько за истекшие годы ты сделал изобретений или открытий, я написал, что делаю по два открытия в день, но если не открывается, отбиваю горлышко. Мишка Федосеев смеялся громче всех и этим мне запомнился.

Руководителем моего дипломного проекта в МЭИ был доцент (впоследствии профессор) Абрам Борисович Чернин, большой специалист по неполнофазным коротким замыканиям (например, таким, как однофазное КЗ (короткое замыкание) при заземлённой нейтрали). Чернин ко мне очень хорошо относился. Даже почему-то доверил мне отмечать ошибки в его собственной книге по неполнофазным КЗ. Ошибки, конечно, он сам же мне и указывал.
О МЭИ, в общем, у меня остались хорошие впечатления, но комсомольские собрания, комсорги порой задалбливали. Директором МЭИ была Голубцова - жена Маленкова, отвратительная особа, хотя любовником у неё был наш зав кафедрой физкультуры, красавец в морской форме, Киселёв, который ко мне хорошо относился. Я часто бегал в наших “Лефортовских эстафетах” - большой эстафете через парк МВО и малой эстафете вокруг нашего студгородка и даже был чемпионом МЭИ по какому-то кроссу.

Был у меня в МЭИ один забавный случай. На занятиях по марксизму-ленинизму в нашей группе Э8-48 наш преподаватель Муза Валентиновна как-то по какому-то поводу упомянула о высказывании Сталина о великих русских полководцах - Александре Невском, Суворове, Кутузове и ещё о ком-то. И тут один из студентов, Евгений Брик, из тех, которые хочут свою образованность показать и к которому Муза Валентиновна по прежним выступлениям относилась неплохо (этот студент как-то на занятиях по марксизму-ленинизму показал, что он внимательно прочитал ленинский “Марксизм и эмпириокритицизм”), вдруг перебил Музу Валентиновну и сказал, что он вообще-то читал, что Кутузов, как полководец, был ничтожеством, просто хитрым царедворцем, а настоящим полководцем был не Кутузов, а Барклай-де-Толли, план отступления которого Кутузов выполнил. Муза Валентиновна подскочила и закричала, что вы с ума сошли, Брик, где вы такое прочитали? На это студентик скромно ответил, что он это прочитал у Энгельса.
Мой однокурсник Витя Порудоминский как-то потом мне рассказал, что на Музу страшно было посмотреть, она побелела, покраснела, не знала, что сказать. Уж не помню, как она замяла этот эксидент, но впоследствии, думаю, нашла это у Энгельса и зауважала меня ещё больше.
Действительно я в силу своей неуемной любознательности читал многое и в том числе, читал некоторые статьи Энгельса, читал, что эрудит Энгельс “заикался на девятнадцати языках” (было у него лёгкое заикание), читал его биографию и биографию Маркса, хорошо их знал, знал, что Энгельс был большим знатоком военного дела, читал военные труды Клаузевица, и в семье имел кличку “Генерал”. Маркс, кстати, за свою смуглость имел в семье кличку “Мавр”.
Вообще, зная многое о Марксе и о его друге - богатом, или, скажем осторожнее, небедном промышленнике, я иногда в своих мечтах задумывался о чём-то фантастическом. О том, что именно Генерал, если бы не был так увлечён убеждённостью и недальновидной логикой своего Мавра, мог бы, использовать свой личный опыт жизни и огромные свои знания и хотя бы не продолжать это дело, не издавать второй том Капитала, забыть хлёсткий Манифест о бродячем призраке и уберечь человечество от тяжёлых последствий, от Плеханова, Ленина, Сталина, Мао и далее по тексту.
-----------------

Кроме МЭИ я “без отрыва от производства” окончил в 1958 году ещё один институт - ВЗЭИ, двухгодичный Всесоюзный заочный энергетический институт усовершенствования. Там нам уже читали компьютеры, но очень мало, они в России только-только начали появляться. Так я начал кроме электротехники получать свою вторую специальность – компьютеры. Потом, когда я женился, я уговорил Фаню и она тоже закончила этот институт. Помню вопрос, который мне достался на экзамене в этом институте: время считывания информации в ЗУ на магнитном барабане. Правильный ответ - в среднем - время полуоборота барабана.
Мой брат тоже учился в МЭИ, только на другом факультете. Мы с ним одновременно поступали и одновременно кончили МЭИ. Да, кстати, кто не знает, мы с ним близнецы и нас до сих пор часто путают. Он и его жена Люба живут в пяти минутах езды, в том же городке Mountain View, что и мы с Фаней. Я лет 10 тому назад помог им перебраться в Штаты, хотя Фаня зная как Вова портит мне нервы и как ненавидит нас обоих ( он в Москве у нас дома  однажды матом послал Фаню)  категорически была против того, что бы я перетаскивал их в Америку, нам на голову. Но мне всегда было жаль и его и его жену, которой достался такой муж.
 В отличие от меня, в старших классах школы Вова учился в Москве, а не в деревенских школах, как я. Он при поступлении в МЭИ сдал за меня немецкий язык. Мне после деревенской школы его бы не сдать.
Он в МЭИ тоже занимался лёгкой атлетикой. Был у нас однажды интересный случай. Сдавали как-то студенты моего курса какие-то нормы по бегу. Каждый студент должен был оббежать один круг вокруг нашего стадиона “Энергия”. Это примерно метров 500-600. Ну, я оббежал свой круг, потом за кого-то оббежал ещё один круг. Это понравилось моему однокурснику Абраму Дубровскому (да, да, вот такое сочетание) и он говорит: - Пробеги и за меня! Бежать третий раз подряд мне не заличило. А тут мой брат-близнец рядом оказался. Не помню уж кто, но кому-то пришла отличная мысля - пусть оба Брика сбегают за Абрама по пол круга! Дело в том, что на противоположном конце стадиона был большой куст и маршрут круга, по которому мы бегали, проходил за кустом, и за ним можно было спрятаться. И вот мы с Вовой побежали за Абрама. Полкруга пробежал я, а Вова, который сидел за кустом, пробежал вторую, финишную половину. Бегали мы неплохо, поэтому Абрам трясся от страха, боясь, как бы мы ненароком не установили какой-нибудь всесоюзный рекорд, который потом на нём повиснет.
После окончания МЭИ, а учился я в МЭИ на ЭЭФ - электроэнергетическом факультете, я был распределён (так говорили и писали в те времена), то есть, направлен на работу по моей специальности на какую-то Мироновскую ТЭЦ (теплоэлектроцентраль), где-то на Донбассе. По закону я, как молодой специалист, должен был отмолотить три года куда пошлют. Ехать на Донбасс мне ужасно не личило. Личило остаться в Москве. Москву я любил, в Москве я жил, ну, почти в Москве – в Перово; папа, Эсфирь Ильинична, девочки – Сима и Маша в Москве, мама и дядя Саша (мамин муж) живут в Ногинске недалеко от Москвы, брата после МЭИ распределили в Москву, ну чего я попрусь, хрен знает куда, в какую-то тьмутаракань, в какой-то Донбасс и не буду москвичом. Москвич, он по всей стране москвич, тогда это было что-то особенное. И на этом деле можно было запросто потерять московскую прописку (!), то есть можно было после трёх лет вообще потерять возможность вернуться в Москву. Наш папа тоже очень не хотел, чтобы меня закатали в какую-то провинцию. Папа и выручил: нажал на какие-то свои педали Лауреата сталинской премии и на то, что нельзя же разлучать братьев-близнецов, они же всю жизнь вместе, они же не выдержат разлуки (не с кем будет драться)! И меня перераспределили в Москву, в НИИ кабельной промышленности. Помню, когда меня в отделе распределения министерства спросили, не хочу ли я в НИИ кабельной промышленности, мне послышалось НИИ каменной промышленности. Ну конечно, хочу! Мне хоть в каменной, хоть в лубяной, ЛИШЬ БЫ в Москве.
За эти пять лет я стал неплохим инженером широкого профиля. Это разнообразие жанров мне очень нравилось и не раз впоследствии помогало. Но потом захотелось чего-то свеженького, а свеженьким тогда становились компьютеры, которыми занимался Вова. И, как я уже писал, я кончил ещё один двухлетний институт и подался в компьютерщики.
--------------
Когда мы жили в Ленинграде, у нас с Фаней завязались довольно дружеские отношения с Леонидом Павловичем Крайзмером, довольно известным популяризатором различных запоминающих устройств, применяемых в вычислительной технике. Я знал его по его книжкам, ещё до моей женитьбы. Когда я оказался в Ленинграде, знакомство с ним мне во многом помогло. Он был официальным оппонентом на моей защите диссертации, он помог мне при издании двух моих книг по ПЗУ. Он создал при Ленинградском отделении НТО РЭС (Научно-техническое общество радиотехники, электроники и связи) имени Попова секцию устройств хранения информации и стал его председателем. Я был ученым секретарём этой секции и несколько раз помогал Крайзмеру организовывать и проводить несколько всесоюзных конференций, семинаров и симпозиумов в самых разных хороших местах России: в Ленинграде, в Иркутске на Байкале, на озере Иссык Куль (около Фрунзе), на Рижском взморье, в Одессе, в Алуште, на Кавказе в ущелье Адыл Су в Баксанском ущелье Кабардино-Балкарии, в Таллине, Пензе, в Минске, в Уфе на Урале, в Тбилиси, в Хабаровске на Амуре, в Бердянске на Азовском море. Такие мероприятия наша секция проводила каждый год, иногда по два мероприятия в год. Кроме первой Ленинградской конференции, на которой я действительно был только ученым секретарём, во всех остальных мероприятиях я всё делал сам. Я сам собирал участников со всего союза, и я знал, кто, где и какие устройства памяти для компьютеров разрабатывает. Я собирал на конференцию до 300-400 человек. Мне присылали тексты докладов со всей страны, я формировал из них программу мероприятия, сборник трудов, который потом печатался, доставал места в гостиницах для участников, помещения для заседаний секций и даже иногда обеспечивал откуда-то, издалека (скажем, из Хабаровска) обратные железнодорожные билеты домой, посылал, куда считал нужным, информационные письма о планируемом мероприятии, рассылал пригласительные билеты участникам, которых сам же отбирал. А желающих были сотни. И обеспечивал место, где участники отмечали командировки (все приезжали по командировкам, то есть за счёт организаций, где работали. Хороши были советские времена). Я должен был думать о десятках организационных мелочей, например, о кнопках и досках, куда будут пришпиливать свои плакаты докладчики. Это была хорошая организационная школа! Не упускать мелочей! Конечно, меня знали тысячи разработчиков запоминающих устройств в стране. Однажды я взял с собой Фаню (на Байкал), которая, конечно, оформила это командировкой с места своей работы. На конференции в Уфе побывал и мой брат. Все эти дела я делал, конечно, так сказать, в свободное от работы время, как тогда выражались, то есть параллельно с основной работой. Когда с Фаней и Яником мы переехали из Ленинграда в Москву, мне надоело делать все эти дела за Крайзмера, который только числился организатором всего. Короче, я сам стал председателем секции памяти, а Крайзмер перешёл в какое-то другое НТО (научно-техническое общество). Лет тридцать я руководил этой секцией, до самого отъезда в штаты.
Однажды мой знакомый тбилисец, Изя Гольдштейн попросил меня стать руководителем кандидатской диссертации его знакомой - грузинки Додо Атанелишвили из Тбилиси. К этому времени я не раз бывал в Грузии, в Тбилиси, Мцхете, (Цвети Цховели), лазил на Джвари Сагдари, проехал на автобусе от Орджоникидзе (Владикавказ) до Тбилиси по Военно-грузинской дороге, Дарьяльское ущелье - Казбек, Крестовый перевал, Гудаури, Пасанаури, Мцхета, Тбилиси. Ездил в Гори посмотреть памятник и музей Сталина и всякое такое. Словом, я согласился помочь Додо. Она оказалась очень приятной, молодой женщиной. Она летала ко мне в Ленинград на беседы и на некоторые расчеты её задач на ЭВМ. Бывала у нас дома. Фаня её хорошо знала. Я бывал у неё, в её доме в Тбилиси, знал её семью, брата Арчила, историка, специалиста по Византии. Диссертация Додо стала некоторым продолжением моей собственной. Всё прошло хорошо, Додо защитилась. Её официальным оппонентом на защите при пособничестве Крайзмера стал Йозеф Вениаминович Берг (Джоэл Барр). Не буду здесь писать, кто это такой, посмотрите в интернете. Мы с ним вместе летали в Тбилиси на защиту Додо. Банкет после защиты был настоящий, грузинский.
     За всё время после окончания МЭИ я сменил шесть мест работы: НИИКП ( НИИ кабельной промышленности) и НИИ автоматики и телемеханики АН (академии наук) СССР (эти две работы в Москве), потом п/я 128 и ЛФ НИИ МП (Ленинградский филиал НИИ медицинского приборостроения) - эти две работы в Ленинграде, и, наконец, НИИ медицинской промышленности и НИИВК (НИИ вычислительных комплексов) - эти две - опять Москва).
Мою кандидатскую диссертацию я защитил в Ленинграде в 1965 году в своём судпромовском почтовом ящике 128, где тогда работал старшим инженером. Посвящена она была довольно необычной по тем временам теме: расчёту и выбору при помощи компьютеров оптимальных структур трансформаторных ПЗУ (постоянных запоминающих устройств) - одного из видов ПЗУ, часто применяемых в те годы в компьютерах, особенно в военных компьютерах. Насколько я знаю, расчётами на компьютерах частей самих компьютеров в союзе в те времена в России ещё никто не занимался, и сама постановка такой задачи была совершенно необычной. Если бы я захотел, я бы мог через пару лет после защиты кандидатской написать и защитить и докторскую по той же тематике. И никто бы не смог меня остановить. В процессе написания и защиты кандидатской я это чётко понял. И решительно отказался: даже кандидатом я не мог найти в Ленинграде себе новую работу на компьютерных предприятиях, хотя и делал несколько попыток. Тогда в моей работе никто ничего не понимал. В том числе и мои официальные оппоненты, хотя я неоднократно подробнейшим образом пытался всё объяснять и на так называемой предзащите и на самой защите. Только через несколько лет, появилось несколько человек (Саша Иванов в Москве, Саша Селигей и Давид Тростянецкий в Киеве), которые разобрались в моей работе, особенно после выхода в 1973 году в Москве, в издательстве “Советское радио” моей книги “Техника ПЗУ”, в которой я среди других вопросов изложил основные идеи и результаты моей кандидатской.
--------------
В 1877 году в Москве я перешёл по конкурсу на работу начальником лаборатории в НИИВК, теперь НИИ вычислительных комплексов имени Карцева. Этим, можно сказать, была достигнута цель, ради которой мы уехали из Ленинграда в Москву. Уволился из НИИВК я только в июле 1896 года, когда мы эмигрировали в штаты. То есть в НИИВК я проработал 19 лет! В НИИВК я разрабатывал большое ПЗУ на биаксах – маленьких ферромагнитных кубиках и большое ПЗУ на К-МОП-транзисторах - самых передовых полупроводниковых элементах. Это были годы приятной для меня, интересной, занимающей меня работы.
5 декабря 75 года у нас родился второй наш сынок, Вадик. Он на десять лет младше Яника. Это я долго уговаривал Фаню: нужен ещё один, мало ли что. Вадик потом, лет через 30, как-то выразил неудовольствие: - Я, значит, просто запасной. Теперь у нас нормальный комплект - два отличных сына! Вообще, это огромная удача, когда 23 хромосомы сперматозоида и 23 хромосомы яйцеклетки, перемешавшись, создают в зиготе (генетика - одна из интересующих меня областей, однажды я даже написал популярную брошюру “ДНК и митоз”) не нездоровую кашу, а удачную полноценную, здоровую комбинацию. Слава богу, обе наши комбинации получились вполне удачными. А то, ведь, мало ли что бывает. Помню, Фанечка мне как-то рассказывала, что когда ей в палату после родов принесли то ли Яника, то ли Вадика, она первым делом пересчитала пальчики и успокоилась пересчитав.

         
                Архив Гувера

Здесь, в Калифорнии недалеко от нашего городка Mountain View находится Стэнфордский университет и при нём основанный президентом Гувером институт войны, революции и мира, а при этом институте знаменитый гуверовский архив документов, связанных с русскими революциями – февральской и октябрьской.

Я не знал тогда, что Атлантов через много лет перебьёт мне один из вариантов обмена нашей ленинградской квартиры на московскую.
    
     В этом архиве я работал несколько лет. В нём я пересмотрел и прочитал десятки и сотни документов, статей, книг, фотографий.
9Значительную часть Гуверовского архива составляет архив Бориса Николаевского. У меня нет абсолютно никакой возможности изложить здесь, кто такие знаменитый историк, архивист и писатель Борис Николаевский, его жена Анна Бургина и их друг, председатель послереволюционной Государственной Думы Ираклий Церетели. Интересующиеся могут почитать о них в интернете.
Много времени я потратил изучая документы, письма и книги, связанные с жизнью этих троих друзей. Борис Николаевский продал свой гигантский архив (два грузовика) Гуверовскому архиву и сам же руководил и сопровождал свой архив, работая в нём. После его смерти архивом до своей смерти руководила его жена - Анна Михайловна (точнее Ася Моисеевна) Бургина. Они оба похоронены недалеко друг от друга на кладбище здесь, в Palo Alto. Мне удалось после длительных поисков найти их могилы и найти сертификаты об их смерти.
В процессе своих поисков я познакомился с несколькими специалистами по русской истории 20-го века и в том числе с тремя докторами исторических наук: живущим в Бостоне Юрием Георгиевичем Фельштинским (кто не знает, может почитать о нём в интернете. Наиболее он известен книгой “ФСБ взрывает Россию”) Альбертом Павловичем Ненароковым, живущим в Москве, и с Зивой Галили, американкой еврейкой, профессором истории, живущей на востоке штатов. Она была знакома с Бургиной, когда та была ещё жива и работала в Гуверовском архиве. Галили ответила мне на занимающий меня вопрос, кого Бургина любила больше - Николаевского или Церетели. Зива сказала: Церетели (грузин!). С Галили я познакомился через Ненарокова. Фельштинский подарил мне свою (в соавторстве с Г.И.Чернявским) великолепную, большую книгу о Николаевском “Через века и страны“, лучшую из книг, написанных о Николаевском. Этим подарком я откровенно горжусь и частенько перечитываю эту книгу.

 Все трое - Фельштинский, Ненароков и Галили - авторы многих интереснейших книг по русской истории, многое из их трудов можно найти в интернете.
     Когда я лет двадцать тому назад узнал, что как к.т.н. могу оформить читательский билет и ходить в архив Гувера, я загорелся и начал туда ходить. Теперь посещать архив может любой желающий (наверно потому, что падает поток посетителей). Историю я любил всегда. В этом архиве я пересмотрел и прочитал десятки и сотни документов, статей, книг, фотографий. Попробую перечислить кое-что из особенно запомнившегося:
Книги Керенского, написанные им в эмиграции. Кстати, работая в этом самом архиве, Керенский не только писал свои книги, но и читал оригиналы (!) протоколов заседаний в Петербурге возглавляемого им самим Временного правительства! В архиве разрешается делать копии. У меня дома, например, есть копия фотографии моложавого ещё Александра Фёдоровича с народницей, эсеркой Брешко-Брешковской, “бабушкой русской революции”.
Очень интересны документы русского экспедиционного корпуса, который в 1916-м году через Дальний восток, Тихий океан добрался до Франции и спасал её от разгрома.
Я держал в руках и читал оригиналы номеров газеты Добровольческой армии с сообщением о гибели Корнилова и описаниями его жизни.
Очень интересно было читать номера осени 1917-го года выходившей в Нью-Йорке русскоязычной газеты “Русский голос” (редактор Иван Окунцов) c описанием октябрьских событий, происходивших в то время в Петрограде. И многое, многое другое.
Значительную часть Гуверовского архива составляет архив Бориса Николаевского. У меня нет абсолютно никакой возможности изложить здесь, кто такие знаменитейший историк, архивист, писатель Борис Иванович Николаевский, его жена Анна Михайловна (Ася Моисеевна) Бургина и их друг Ираклий Георгиевич Церетели. Интересующиеся могут почитать о них в интернете. Много месяцев, если не лет я потратил, изучая документы, письма и книги (их книги и о них книги), связанные с жизнью этих троих друзей и с обстановкой, в которой они жили. Одной из интереснейших для меня была книга писем матери Николаевского сыну (эту книгу создал недавно умерший (в 2020 году) московский профессор истории А.П. Ненароков, с которым я некоторое время переписывался). Скажу только некоторые (не самые важные) сведения. Борис Николаевский продал свой гигантский архив (два грузовика!) Гуверовскому архиву и сам же руководил, упорядочивал и сопровождал свой архив, работая в нём. После его смерти архивом Николаевского, уже до своей смерти руководила его жена - Анна Михайловна (точнее Ася Моисеевна) Бургина. Они оба похоронены недалеко друг от друга (метрах в тридцати) на кладбище здесь, в Palo Alto и я надеюсь, что когда-нибудь коллективными усилиями удастся поставить около могилы Николаевского памятник.

 Мне удалось после длительных поисков найти их могилы (потом выяснилось, что историкам это уже было известно) и найти сертификаты их смерти (это уже чисто моя находка). Когда я обнаружил, что Николаевский и Бургина похоронены недалеко друг от друга (метрах в тридцати) я был взволнован. Я и сейчас волнуюсь, когда пишу это. Поскольку Борис Иванович умер дома, а Анна Михайловна в больнице, то сертификаты у них разные (сертификат Николаевского писал коронер, а Бургиной - врач).
.
     В процессе своих поисков я познакомился с несколькими специалистами по русской истории 20-го века и в том числе - с тремя докторами исторических наук: живущим в Бостоне Юрием Георгиевичем Фельштинским (кто не знает, может почитать в интернете, наиболее он известен книгой “ФСБ взрывает Россию”, которую он написал совместно с Александром Литвиненко), Альбертом Павловичем Ненароковым, живущим в Москве и с Зивой Галили, американкой еврейкой, профессором истории, живущей на востоке штатов, хорошо говорящей по-русски. Она была знакома с Бургиной, когда та была ещё жива и работала в Гуверовском архиве. Зива Галили ответила мне на вопрос, который долго занимал меня: кого Бургина любила больше - Николаевского или Церетели. Зива сказала: Церетели (грузин!). С Галили я познакомился через Ненарокова. Фельштинский подарил мне свою (в соавторстве с Г.И.Чернявским ) лучшую из книг, написанных о Николаевском, великолепную, большую по объёму, и огромную по затраченному на неё труду, по количеству информации и сведений, изложенных в ней книгу “Через века и страны“.  Этим подарком я откровенно горжусь и частенько перечитываю эту книгу.
 



Все трое - Фельштинский, Ненароков и Галили - авторы многих интереснейших книг по русской истории, многое из их трудов можно найти в интернете.

Я надеюсь, что коллективными усилиями удастся поставить рядом с могилой Николаевского памятник или доску с русским текстом.

Много времени я потратил изучая в Гуверовском архиве деятельность Русского заготовительного комитета в Америке во время первой мировой войны, к которой Россия оказалась совершенно неподготовленной. Комитет закупал всё: орудия, винтовки, пароходы, паровозы, всё вплоть до сена (!) для лошадей. Мне удалось в архиве найти и прочитать вышедшую в 1918 году в Нью-Йорке книгу работника этого комитета Моисея Гайдука “Утюг”. Утюгом русские называли огромный дом в Нью-Йорке на углу Бродвея и 23-й улицы, имеющий в плане форму утюга. В этом доме находились и работали сотни сотрудников этого комитета. Русские военные комиссии в Америке сыграли очень печальную роль в военном разгроме России Германией. Расходуя миллиарды золотых рублей, эти комиссии плохо доставляли военные материалы для русской армии. Этот комитет, по словам Гайдука, тратил денег больше, чем вся Россия.
Мне удалось в архиве Гувера найти дневник В.И. Петропавловского - одного из руководителей Представительства Российского государственного контроля. Это представительство было создано Б.А. Бахметьевым, послом Кекренского. для отражения возможных претензий налоговых органов США по поводу расходования огромных сумм Заготовительного комитета, оказавшихся в распоряжении посла после разгона Временного правительства большевиками.
С особенным интересом я читал те страницы дневника Петропавловского, которые относились ко времени после октябрьского переворота, когда миллионы ещё находились в руках российского посла и руководителей заготовительной комиссии, и они не знали, что с ними делать.
Чувства, волнения, которые я испытывал, читая такие материалы русской истории, трудно описать. Передо мной вставали эти люди, я слышал их голоса, их колебания и сомнения. Сильное впечатление на меня произвела принадлежащая Петропавловскому небольшая коллекция редчайших российских и первых советских почтовых марок. Петропавловский оказался опытным филателистом. Редчайшие марки лежали внутри кляссера просто навалом. Я свободно мог взять любые из марок и засунуть в карман, но рука не поднялась. Среди марок были неизвестные мне пробные (то есть не поступившие в массовое употребление) марки. Сотни долларов дал бы за них любой богатый филателист.
Сейчас (это пишу в июле 2021-го года) я смотрю в интернете интереснейший фильм “Кромовъ”, в котором описывается аналогичная история во Франции с судьбой огромных денег, выделенных Россией для военных закупок и повисших в вакууме во время и после Временного правительства.

Восемь месяцев из 12 на украинском языке названы очень точно по русски: январь – сичень, февраль – лютый, март- березень, апрель – квитень, май  - травень, июнь – липень, сентябрь – жовтень.    
 
Владимир Атлантов и Джемма Халид
    
     Я люблю их обоих, хотя ставить их рядом наверно необычно, но что поделаешь – они оба мне очень нравятся.
С первым из них я даже немного знаком. Впервые я увидел его  на концерте в каком-то парке, где  он пел на открытой сцене. Его голос с великолепным итальянским бельканто в верхах, с большой звучностью в середине и с буквально баритональными низами произвёл на меня сильное впечатление и я запомнил его.   В     Второй раз через много лет я попал на его концерт в Минске. Атлантов тогда ещё не был Атлантовым, то есть был мало известен и принимали его довольно прохладно.  Я послал ему на сцену записку с просьбой спеть “Что наша жизнь?”. Он обрадовался и тут же выполнил заказ. Я тоже обрадовался и пошёл строчить. Короче, он пропел у меня всего Германа. После концерта я подошёл к нему и мы поговорили о певцах. Я ещё сказал ему, что люблю Тито Гобби.
Я не знал тогда, что Атлантов через много лет перебьёт мне один из вариантов обмена нашей ленинградской квартиры на московскую.
Я не знал, что через много лет он перебьёт мне один вариант обмена нашей двухкомнатной квартиры в Ленинграде на однокомнатную в москве. Он перетаскивал тогда свою маму из Ленинграда в Москву. Не тягаться же мне было с народным артистом.
       

     Вообще, Герман (да, да, я помню, что у Пушкина этот немец с двумя н), на мой взгляд, лучшая роль Атлантова. С возрастом полнота ему начала мешать. Не один Атлантов боролся с полнотой, с ней боролись и другие тенора: Джильи, Паваротти, даже Марио Ланца. Я читал об этом. Ланца много снимался в кинофильмах и режиссеры ставили ему жёсткие претензии насчёт его полноты, даже в его молодости. 
     Теперь о Джемме. Впервые её внешность и голос оценила Эдита Пьеха. Джемма Халид красавица с непередаваемым шармом, звучным и очень красивым тембром голоса. Её любит вся Америка и я бы сказал весь мир. Особенно мне по душе четыре её песни: Купите папиросы, Таганка, Я по бережку иду по голубому и Девушка из Нагасаки. Послушайте их, не пожалеете.               
                ---------------------------
         
       
                Эдит Пиаф
   
     Воробышка Монмартра впервые я услыхал давно. Я очень люблю слушать неповторимый тембр её голоса, который часто звучит по всему миру из микрофонов телепередач и компьютеров. Особенно мне нравятся две её песни  “Padam” и “Нет! Ни о чём”. Когда она поёт Padam  мне вспоминается созвучная с Падам озорная одесская песенка “При солнечной погоде в турецком пароходе”.   
При солнечной погоде  в турецком пароходе
Я совершала путь свой на Кавказ.
Я насмотреться не могла на бравый вид
Когда мне турок с улыбкой говорит:
- Разрешите мне мадам, заменю я мужа вам,
Когда ваш муж уедет по делам. 

           ------------------------------------------

 - 
                Мухаммед
Мухаммед сделал много полезного.  Он не только создал новую религию, он также придумал зубные щётки и беде, которыми до сих пор пользуется всё человечество. Он был опытным торговцем, знал цены всем товарам, которые провозили через Мекку караваны верблюдов в Византию и в Сирию, куда Мухаммед сам водил караваны.
Мухаммед при помощи двоюродного брата своей первой жены Хадиджи - Вараки, переведшего на арабский язык Новый завет, познакомился с Ветхим заветом и с Евангелиями. После этого он вероятно подумал, что он не дурнее апостола Павла, создавшего 600 лет тому назад новую религию, и решил сам создать религию поновее. Всяких там Моисеев и Иисусов Мухаммед объявил второстепенными пророками, а себя - главным пороком, устами которого с людьми общается сам Аллах.

Я считаю, что когда-нибудь, рано или поздно, весь мир должен прийти к атеизму, а все религии исчезнут. И всё же, когда я думал, когда и как конкретно это может произойти, я впадал в мысленный ступор, и не мог даже мысленно представить себе этот процесс, этот путь. И я с унынием думал, сколько еще лет, десятков лет, столетий должно пройти, сколько жизней, судеб, усилий, трудов, денег будет впустую истрачено, прежде чем все поймут, что никаких богов не существует, и все книги и байки о них просто придуманы и самими же людьми.
                Эвтаназия

     Недавно я с немалым опозданием узнал из интернета о быстром росте количества стран, где разрешена эвтаназия, и о быстром росте числа людей, которые сводят свои счёты с жизнью при её помощи. Список этих стран впечатляет, это Голландия, Швейцария, Бельгия, Люксембург, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Колумбия, Италия, Испания и с февраля этого года Германия. В США эвтаназия разрешена в восьми штатах (первым стал Орегон в 1997 году).
Я очень обрадовался этим сведениям. Для себя я давно решил, что истинной смертью человека, смертью является прекращение работы его мозга и что человек “умирает” каждый раз, когда отправляется спать. Потому я совершенно не боюсь смерти (но, конечно, боюсь мучений с ней часто связанных). Я  всегда был ревностным сторонником э*втаназии, мало того, я считал и считаю, что вовсе не нужно, чтобы человек долгое время мучался и только ценою этих мучений получал право на лёгкую, безболезненную смерть. Почему разрешение на эвтаназию должно даваться только смертельно больным, мучающимся людям? Почему такая дискриминация? А очень старые, например 80-летние и старше, просто уставшие от жизни, которые хотели бы, рады были бы легкому безболезненному концу? Чем они “хуже” этих больных, почему не заслужили эвтаназии? Человек имеет право на свою жизнь и нельзя отнимать у него право на безболезненную лёгкую смерть, раз уж тозько она светит всем в конце жизни.
В Голландии нидерландская леволиберальная политическая партия “Демократы-66”, созданная Хансом ван Мирло и Хансом Грёйтерсом в 1966 году, готовит сейчас к принятию закон, по которому всем достигшим 70-летнего возраста будет выдаваться так называемая “таблетка смерти”. Всем! И для этого не нужны ни рецепты врачей, ни справки о проблемах со здоровьем! Вполне, вполне достаточным должно быть чётко выраженное твёрдое желание человека. Это правильный путь. В права человека кроме права на жизнь должно входить и право на смерть, легкую и безболезненную!
Если эвтаназия станет по-настоящему всемирно распространённым явлением, то помимо избавления человечества от вечного страха смерти, это будет, как это не парадоксально звучит, огромной заслугой человечества, признаком его зрелости, его культуры, огромным шагом на пути его развития. И я подумал: возможно вот он, тот конкретный и вполне представимый прагматичный путь, который может привести к торжеству атеизма во всём мире.
Я думаю, что все религиозные сказки были придуманы людьми от страха смерти. Если же страха смерти не будет, то все религии и в том числе и эта самая, как бы это помягче, словом, еврейская, и всякие бредни про загробную жизнь, про рай и ад с чертями, пляшущими вокруг котлов, в которых варятся грешники, про ангелов, эльфов, цвельфов и прочей ахинеи, не устоят. Кстати, не зря все религии ополчились против против науки, знания, против Дарвина. Всё это для них просто смерть. Но смертью они привыкли устрашать верующих. Средневековая энквизиция, костры заживо,  запугиание котлами и сковородками и  вечными муками на том свете. Не зря все религии даже говорить об эвтаназии без злобы не могут. 
Ну а всякие разговоры о том, что упрощение процедуры эвтаназии может привести к злоупотреблениям, типа отправления на тот свет своих противников, ненужных родственников и т.п., я с негодованием отметаю. Многое на свете может быть использовано злоумышленниками и тем не менее широко применяется человечеством. Вспомните террористические взрывы домов, самолётов, вагонов метро! Это не заставило человечество отказаться от гражданской авиации, от метро, от строительства домов.
               
    В фильме “Ленин в 18-м году” допущена одна грубая ошибка. Из сцены, где Каплан стреляет в Ленина, видно, видно, что она стреляет не поднимая ствола револьвера,а между тпем хороршо известрно, счто Ленин умер лот раны вшею,       
               
                О болезни Фанечки
                    Сейчас 2024-й год, мне 93 и мне очень трудно об этом писать, но я должен об этом.
     Когда Фанечке было лет тридцать, она нащупала у себя затвердение в левой груди и обратилась в врачу в местной поликлинике в Ясенево. Эта стерва убила мою жену. Она сказала, что эта мелочь сама пройдёт.Через полгода Фаня опять пришла к этой стерве и та направила её на обледование. Я не стал ждать, обратился к моему приятелю, Лёве Дурнову, которого и его маму врача хорошо знал. Лёва работал детских хирургом в онкологическом центре. Он направил нас к пожилому опытному хирургу этого центра. Этот хирург направил нас  к своему помощнику хирургу Нечушкину ( теперь академик). Нечушкин сделал биопсию и врачи определили опасный рак левой молочной железы, причём удалять часть груди было уже поздно, хирург сказал, что необходимо удалить всю левую грудь.
     Я хотел убить ту врачиху, которая проглядела рак, но время понеслось вскачь.
     Тот пожилой хирург сделал эту операцию и, как положено, Фане облучили зону операции, а облучали тогда не так, как сейчас, без особого прицела. И через пятьдесят с лишним лет здесь, в Калифорнии, сказались последствия того облучения: около пищевода образовался фиброз тканей, который начал сжимать пищевод.
Этот ужас продолжался несколько месяцев. Вадик, и Яник прилагали все усилия, чтобы обеспечить уход и лечение мамы. Врачи, госпиталь, медсёстры по уходу и дежурству возле мамы, всё это было поднято сыновьями. Несколько ужасных месяцев врач-специалист раз в две недели вводил маме через рот надуваемый баллончик и расширял этим баллончиком сжимаемый фиброзными тканями пищевод. Когда пищевод больше расширять стало невозможным, врачи пошли последним безвыходным путём – через рот, глотку и две дырки в брюшине и в желудке  провели прямо в желудок полиэтиленовую трубку диаметром в один сантиметр.
   И начались кошмарные месяцы кормления Фанечки через эту трубку специальной полужидкой пищей и водой. Фанечка вела себя поразительно, слёз не было.
Я смертельно боялся едкого желудочного сока, который мог выходить через щель между трубкой и дыркой в стенке желудка.


6 апреля 2023 г. Сегодня вскоре после полуночи Фантика отключили от аппарата искусственного дыхания. И через несколько минут на руках у нас… это всё. Конечно, ни болей, ни сознания.
12 апреля. Завтра похороны. Я был нужен жене до конца. Вадик разрывается на части, я боюсь за него. После этого отверстия в стенке желудка, внутри которого жуткий желудочный сок, протекающий сквозь щель между трубкой и отверстием в стенке желудка, я уже ни во что не верил.
Моё письмо Вадику.
Всё сынок, мамы уже нет. Я понял это и ждал этого с того дня, когда ей сделали дырку в желудке и вставили в неё трубку. Остальное было только делом времени. Я не верил, что мама сможет жить с этой дыркой и трубкой. Не верил, что с этим живут годы и сейчас не верю. Незарастающая дырка в желудке — это верная смерть.
Ты делал всё, что мог, своротил горы, не жалел себя, добился невозможного. Но перед незарастающей дырой, из которой может вытекать смесь очень острых кислот, разъедающих любую органику, ничто не может устоять.
Не вини себя, ни кого-то. Надо жить дальше. Такова природа, из которой мы все.
24 апреля. Фантика нет, пустая квартира. Я перечитал свои воспоминания и вижу, как много я должен был написать раньше. Может теперь, когда время некуда девать, а голова ещё работает, я что-то подправлю.
У Фантика была счастливая жизнь. Её всегда все любили, её нельзя было не любить. Она же прежде всего любила своих ближайших – маму, папу, обоих братьев и многих родственников. Она была, как бы это поточнее сказать, очень уравновешенным человеком, благожелательно расположенным ко всем, кроме тех, которые ей чётко не нравились, очень контактная, не стеснительная. Легко вступала в разговор и этим тоже видимо привлекала к себе.
Я полюбил её с первой минуты. Это видно из моих воспоминаний. А она, как бы это помягче? Это тоже видно из моих воспоминаний, а она, как мне теперь кажется, по-настоящему разобралась во мне лет через пять после женитьбы.
Читать первых лет её письма ко мне и мои письма к ней очень трудно без волнений. Особенно её письма из роддома и письма к ней в рроддом, а она сохранила их немало.
Меня сразу удивило то, как внимательно она следила за новыми театральными постановками, музыкальными, поэтическими выступлениями, новинками, таскала меня на спектакли в БДТ к Товстоногому, на вечера Евтушенко и Окуджавы, Вознесенского, когда они выступали в Ленинграде. Мы очень любили и часто смотрели к слушали серебряный голос Олега Погудина. Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Есенин, Маяковский - тут я знаю больше её, любил читать ей на память.
Мне во сне частенько слышится её голос, она негромко, спокойно вдруг спрашивает, купил ли я хлеб или какая погода, я вслух ей отвечаю, а потом просыпаюсь и не могу понять, это мне снится или на самом деле я говорю.с Фанечкой.

Фантик была настолько хороша собой, что когда нас знакомят с кем-то, то говорят: Вот это Фанечка, а это её муж.

     Когда Фантик умерла Вадик сумел организовать удивительные проводы. В госпитале на последние минуты жизни Фанечки из Израиля прилетела дочь Лазаря Юля, были Яник, Юля Кирпичёва с Женей, Лена Акопова. Эти же люди были на прощании в зале памяти. Кроме них там были три подружки Фанечки - две Жанны и Оля,  Лёва Ценципер, Сеня Грозман, Гена,  а на экран через интернет  Вадик вытащил Гришу Гитмана, Женю Воскобойникова с Зоей, Инну из Ленинграда.    


        ---------------------------------------------
Я наверно пошёл в папу. Отсюда неплохая память, здоровье (папа был крепким человеком), любовь к самым разнообразным интересным знаниям - историческим, техническим, медицинским, всяким; стремление записать на бумаге интересующее; и я бы ещё сказал, доброта. Папа был добрым человеком. Девочки, Сима и Маша тоже любили нашего папку за его характер, да и Эсфирь Ильинична тоже.

 

Братец мой, к сожалению, пошёл в маму и она, чувствуя, что он похож на неё, любила его больше, чем меня. Из авсех бриков она любили только Нину и её мужа - украинца полковника дядю Серёжу.
Наш папа примерно в 1936-м году поступил по конкурсу деканом и заведующим кафедрой по тракторам и двигателям в иркутский институт сельского хозяйства. В Иркутске мы с Вовой пошли в первый класс.
Когда мы через год вернулись из Иркутска в Одессу, мы с Вовой продолжили учёбу в школе.
Мы учились в Одессе в школе в 1938-м, 39-м и 40-м годах. Изучали там и украинский язык. Я до сих пор люблю певучие украинские песни и даже пою некоторые из них. Особенно люблю: Ничь яка мисячна зоряна ясная, Выдно, хочь голкы збирай. Выйды коханная, пряцею зморена хошь на хвылыночку в гай.
Эту песню я спел лет пятьдесят или шестьдесят тому назад в Железноводске дуэтом с самим Козловским, где я тогда был на турбазе, а он гулял по тропинке с охранником. Ей богу, я не вру. Я узнал его, набрался нахальства, подошёл и заговорил. Я знал, что Иван Семёнович родом из Белой Церкви, которую я хорошо знал, потому что там на одном кабельном заводе получал денежки за внедрённое на этом заводе моё изобретение. Я знал, что Иван Семёнович любит и поёт украинские песни. Короче, мы с Козловским дуэтом пропели Ничь яка мисячна и потом немного посмеялись.    Вообще украинцы очень держатся за свою украиньску мову. Як ции москали пышуть за  наше пыво – пииво! Поубывав бы.

--------------------------------------------

Когда летом началась война, мы все трое: мама и мы с братом были в Одессе. Были бомбёжки, мы прятались под домом в убежище, но потом переехали к Боркунам на Соборную площадь в дом Попудова, потому что рядом с нашим домом были Сабанские казармы. Готовились к эвакуации. Мама была одна с тремя детьми. Третьем ребенком была шестнадцатилетняя Жанна, дочь маминого брата Фули. Мама была очень энергичной женщиной. Она сумела получить билеты на всех четверых на элитный теплоход Ленин. Слава богу, что мама не успела собраться и мы на Ленин опоздали. Он когда выплыл из Одессы, подорвался на нашей мине и все погибли.
Мы уплыли на следующий день на теплоходе Кубань. Кубань на буксире тащила за собой очень ценный плавучий док и поэтому нас сопровождали военные корабли. Нас бомбили по дороге, но мы за неделю вокруг Крыма доплыли до Новороссийска. Эту неделю мы все четверо жили в трюме. У мамы было немного хлеба, сахарный песок и полный бидон топлённого масла, которое я люблю до сих пор, но тогда за неделю возненавидел: есть немного хлеба, толстый слой топлённого масла густо посыпанный сахарным песком. Лопай целую неделю такие бутерброды.
Из Новороссийска мы со многими пересадками через кубанскую станицу Гречишкино, где власти доверили маме поработать в колхозе и далее через Кропоткин, Ростов и Сталинград мы все четверо с огромным багажом из одиннадцати мест (мама была очень запасливой и поэтому мы, слава богу, опоздали на Ленина) поплыли от Сталинграда вверх по матушке по Волге и доплыли до Куйбышева, где нас ждал приехавший туда из Москвы наш папа.
Мы пожили в Куйбышеве с неделю, но эта неделя впоследствии дорого ударила по мне.
Папа хотел и просил двух своих сыновей и свою жену поехать всем вместе в Москву, где у семьи будет всё.
Но жену в Красноярске ждал её будущий второй муж, который по главпочтамтам всех городов на пути из греков в Сибирь разослал телеграммы до востребования и мама в главпочтамтах каждого города на пути эвакуации их искала и читала.
И вот нам, двум десятилетним несмышлёнышам, предстояло сказать решающее слово в этой драме, а точнее - в тяжёлой жизненной трагедии.
А что мы? Мы любили обоих родителей и хотели. чтобы все четверо были вместе. Значит - едем Москву, в которой кстати мы бывали ещё до войны.
Но мама сказала нет и заявила: если вы уедете в Москву, я брошусь в Волгу!
Папа говорит нам: никуда она не бросится, это чепуха. Но мама говорит: - Брошусь!
Вот такая, называйте, как хотите, ситуация. Мы, конечно, не хотели, чтобы мама бросилась в Волгу, а Волга, она вот тут, прямо под окном. И мы решили: чтобы мама не бросилась, мы останемся с ней.
И папа уехал в тот же день. Наш папа умный человек и, думаю, он знал, чем это кончится, но он любил нас
Если бы можно было сейчас вернуть тот день, я бы обязательно сказал: -Я поеду с папой! И я совершенно точно знаю, что тогда бы жизнь нашей семьи пошла бы иначе! Мама постаралась бы меня отговорить, но поехала бы в Красноярск к дяде Саше (так мы называли его всегда). Вова тоже не раздумывая поехал бы с мамой.
     К сожалению, мама назвала нас именно в таком порядке. Если бы она меня назвала бы Владимиром, а брата Евгением, то вся наша жизнь сложилась бы нормально, потому что характером я пошёл в папу, а Вова – в маму.   
Итак, мы все четверо (мама, мы с Вовой и Жанна)  примерно в июле-августе 41-го  добрались до Красноярска к дяде Саше, где он, специалист строитель с высшим образованием готовился выполнять партийное поручение и руководить в городе Канске Красноярского края строительством текстильной фабрики, срочно в разобранном виде эвакуированной из Подмосковья.
Наша мама помимо того, что она назвала меня в честь Онегина, немало ещё наделала глупостей в своей жизни. После войны она по своей жадности  продала нашу в Вовой дачу на 16-й станции Большого фонтана в Одессе. Папа эту дачу записал на нас сВовой. 
Первую самую тяжёлую, морозную и очень голодную зиму 41 - 42 годов мы провели в Красноярске. Первая военная зима 41-42 годов в Красноярске была холодной и голодной.
Мы с Вовой там пошли в третий класс. Тогда же в школе нас принимали в пионеры и, помню, как тогда я гордился своим красным галстуком с красивым металлическим зажимом и с салютом Всегда готов.
Голодали мы в ту зиму по-настоящему. Помню однажды у меня не было сил зимой идти из школы пешком и дядя Саша часть дороги нёс меня одиннадцатилетнего на руках. Он любил и маму и нас. Вообще, он был прекрасный человек. Его, партийного любили и уважали рабочие. В дождь и в сильные морозы он им давал и спрятаться от дождя и погреться. А ведь тогда шла война.
На следующий год мы переехали в Канск, куда прямо с вагонов железной дороги поступали ткацкие станки и их устанавливали и начинали давать ткань прямо под открытым небом пока позволяла погода. Это было необычное зрелище, но войне, стране ткань была совершенно необходима.
Через пару лет в Канске наша мама решила, что, как мне сейчас думается, для упрощения и облегчения жизни нас с Вовой разделить.
И мама отправила меня поездом одного к нашему папе в пригород Новосибирска Кривощёково, где папа тогда жил и работал на военном заводе. Папа даже ничего не знал об этом решении мамы. Кстати, во время войны ездить по поездам простым смертным, тем более детям без сопровождающих было запрещено под угрозой расстрела. Поэтому дядя Саша добыл для меня специальный пропуск и он хранится у меня до сих пор.
Папа жил в Кривощёкове в одной комнате с Мирой, дочерью своей сестры Зины. В Кривощёкове недалеко от дома папы был Соцгородок, в котором в отличном доме и в прекрасной квартире жили отдельной семьё й профессор Александр Яковлевич Лернер, довольно известный в будущем диссидент, его жена красавица Дифа, сестра Миры и их сын Володя. Кстати, на общем фото Бриков в начале книги видны и Дифа и Мира.

                Кривощёково


Кривощёково располагалось на противоположном от Новосибирска берегу Оби.
И вот когда я, один в одиннадцать лет выполз из поезда в Новосибирске, я узнал, что Кривощёково находится на другом берегу Оби и добраться до него можно только на пароме, а парома сегодня уже не буде. Но на улице уже темнело. Такая вот ситуация. Но мальчик я в 11 лет был уже не глупый. Я сообразил дотопать до места отправки парома через Обь и там рядом оказалось небольшое отделение милиции. Маяковский тогда уже сказал мне, что его милиция его бережёт. Я не Маяковский, но решил, что его милиция может и меня маленького и голодного сберечь. Поэтому я с чемоданом впёрся в эту милицию. Мент прежде всего спросил у меня, у кого я украл этот чемодан. Я объяснил ситуацию и мент, хоть и не накормил меня, но всё же разрешил мне переночевать на скамейке внутри помещения.
Утром пришёл паром, деньги у меня были, и я переплыл в Кривощёково и там на трамвае добрался до дома папы. Но ни папы, ни Миры дома не было. Опять ситуация; я с прибытия в Новосибирск ничего ещё не ел. Хорошо, что оказалась папина соседка и она сказала мне, что возможно папа находится в Сосгородке у своих родственников. Я понятия не имел ни о каком-то Соцгородке.
Короче. Соседка на трамвае подъехала со мной в Соцгородок и ввела меня прямо в квартиру Саши Лернера и Дифы и я наконец увидел папку! Он тоже сразу меня узнал и буквально закричал: - Женя! Как ты здесь оказался?
Итак, я в Кривощёкове с папой. Учился я, конечно, в школе, это были, кажется, четвёртый и пятый классы. Была война, но папа как отец-одиночка (помните мать-одиночку?) достал мне по талонам валенки, шапку, стёганный ватник и часто приносил в судочках из столовой первое и второе. Я даже одно лето провёл в пионерском лагере на окраине Кривощёково.

Через два года за мной из Канска в Кривощёково приехала наша мама. Приехала она как раз в ту же комнату Александра Лернера и Дифы, где я встретил папу. Вошла, поздоровалась и представилась: Инженер Воскобойникова! Знай наших.
После этого несколько лет мы вшестером, дядя Саша, мама. мы с Вовой, наша Бурёнка и немецкая овчарка Дик прожили в Канске. За это время мама один раз отправляла Вову к папе в Москву.
А когда дело стало подходить к старшим классам, когда возник вопрос о высшем образовании, мама долго не думала и отправила в Москву к папе любимого Вовочку.
Ну а я так и заканчивал школу в сибирской школе и потом в подмосковной Яхроме. Поэтому в МЭИ вступительные я сдал с трудом, да и то только потому, что Вова сдал за меня экзамен по немецкому языку. Ему после московской школы это было несложно. Иначе я вообще остался бы без высшего образования.
--------------------------------


Самуил Маршак написал много чудесных детских стихов, на которых мы росли: - Мой до дыр, Тараканище, Человек сказал Днепру я стеной тебя запру. Кроме того Маршак перевел у Бёрнса балладу о вересковом мёде. Сегодня 3-го январоя 2025 года мне пришла в голову мысль, что этот история про русскую водку, которую не меньше русских любили и любят немцы как у Бёрнса шотладцы. В этой балладе Маршака не знаешь куда лучше поставить ударение в слове “вересковый”, на одном из е  или на о.   



              Юлий Цезарь лет в пятнадцать от роду оказался единственным мужчиной наследником и владельцем (Римское право!) богатейшего знаменитого рода Юлиев. Помимо всего прочего род Юлиев был связан со знаменитым Марием.
умирающий от псориаза диктатор Сулла сказал о молодом Юлии, что этот Юлий стоит сотни Мариев. Я запомнил эту фразу, когда в молодости читал Спартака Джованьоли.
На огромном богатстве своего рода Гай Юлий Цезарь построил свою судьбу.
Ещё когда юный Юлий попал в плен к пиратам, и обиделся на них за то. что они попросили за его выкуп только 50 сестерциев (полтонны серебра), сказал им, что он распнёт их за это, он показал свою веру в себя. Уплатив выкуп и освободившись он быстро нанял несколько кораблей, догнал пиратов, отнял выкуп и, как и обещал, распнул их, но только, чтобы уменьшить их страдания, приказал задушить их перед распятием.
Он никогда не останавливался перед тратами, был смел, мудр и судя по Бернарду Шоу очень остроумен. Юлий завоевав галлов, перешёл Рубикон и после Суллы и первого триумвирата стал владельцем Рима.
Его легионеры его обожали, верили в него и добродушно посмеивались над его лысиной. Он отвечал им заботой, любовью и богатыми вознаграждениями.
Он сам был Рубиконом между республикой и империей. Республику прикончил Сулла, а эру империи сразу после Цезаря открыл первый император Рима, внучатый племянник Цезаря, Октавиа;н А;вгуст, которого по завещанию усыновил Цезарь в 44-м году до нашей эры.
-----------------------------------
           О Печёрине и Лермонтове
Я думаю, что Лермонтов в Печёрине имел в виду самого себя. Не знаю уж специально или по недомыслию, но Лермонтов в одном эпизоде изобразил Печёрина, как бы это помягче, нарушителем дворянской чести.
Печёрин с Грушницким на дуэли вёл себя не как джентльмен. Ведь когда была очередь Грушницкого стрелять, Печёрин знал, что Грушницкий думал, что он сам в полной безопасности, потому что в пистолете Печёрина нет пули и Грушницкий фактически стреляет в безоружного противника. Но Печёрин подслушав в своё время знал фокус с пулей и надеялся, что дворянин Грушницкий не убьёт безоружного безопасного противника. Поэтому Грушницкий и промахнулся, не хотел подлого убийства безоружного врага. Прямо скажем, подлый расчёт Печёрина оправдался и Печёрин после великодушного промаха Грушницкого убил Грушницкого хладнокровно, да ещё перед этим поиздевался над безоружным, предложив ему извиниться.
И что теперь прикажете читателю думать о Печёрине, да и о самом Лермонтове?
                -------------------
     Сегодня 21 апреля 2024 года. Мне хочется записать события, связанные с моей спиной.
Лет 70 тому назад в Инстербурге, в восточной Пруссии, где наша группа студентов МЭИ проходила военные лагеря на местном военном действующем аэродроме были спортивные соревнования по плаванью и прыжкам в воду. Я тогда прыгал с трамплина с невысокой вышки, метра три-пять. Но немецкие трамплины были металлическими, а я привык в России к ореховым. Поэтому я ошибся. Я делал очень простой прыжок, так называемый козлик. Я вошёл головой, слишком прогнувшись назад. Вода заломила меня назад ещё сильнее и я почувствовал дикую боль в спине. Я выплыл на руках, ноги не действовали, выкатился боком на траву, благо она была почти на уровне воды в бассейне и пролежал так час или два. Потом очухался, поднялся и сам вернулся в нашу палатку.



Пиковая дама у Пушкина и у Чайковских

Эти пиковые, как говорят у нас в Одессе, две большие разницы. Мне лично больше нравится Пиковая Чайковских (либретто к опере писал Модест, Илья доверял брату писать либретто к своим операм, Модест писал либретто и к Иоланте).
У Пушкина Германн (да, да, у Пушкина он с двумя Н и это его фамилия) бедный молодой расчётливый немец, а у Чайковского он офицер. У Пушкина Германн сходит с ума и попадает в сумасшедший дом, а у Чайковского Герман застрелил себя после проигрыша в карты.
У Пушкина бедная Лиза приживалка богатой графини в конце повести выходит замуж за Томского, а у Чайковского Лиза от любви бросается в воду. Есть драматическая разница?
------------------------
С детства я любил двух знаменитых учёных, которые не имели предшественников, не выдумывали собственных теорий, а просто внимательно наблюдали за природой. Это Чарльз Дарвин и Эрнст  Фарадей – примеры настоящих творцов. К ним, конечно, нужно отнести ещё Исаака Ньютона. 

 
       
            

               
                О юморе
        Я с детства люблю анекдоты. Особенно короткие. Например такой. Поручик на балу подходит к даме. – Мадам, вас можно? – Можно, только вначале немного потанцуем. Юмор, надеюсь,  был присущ нашим пещерным предкам. Самые удачные блёстки юмора пережили века! Мне приходит на ум описанная Иосифом Флавием великолепная шутка одного актёра -еврея на похоронах основателя династии Флавиев императора Веспасиана.
 В Риме на похоронах императора было принято, чтобы покойного императора, как живого, изображал хороший актёр. На этот раз актёр оказался на высоте.
Веспасиана, который произошёл из скупых итальянских крестьян, любила армия и народ.
Этот актёр в разгар похорон неожиданно громогласно спросил у руководителя похорон: Сколько тебе обошлись мои похороны?  Растерявшийся чиновник правдиво ответил:  Триста тысяч сестерциев,  на что Веспасиан ( т.е. актёр) ответил:   Ха!! Дайте мне половину и можете бросить меня в Тибр.
      Ещё один пример юмора наших предков я видел на   нга развалинах древних Помпей на террттории стадиона гладиаторов. Там на тротуаре был вырезан мужской член и существовал обычай, что если какая-то женщина хочет иметь ребёнка, она должна наступить на этот член. И говорят, чтло немало женщин наступали на него.   


       Последняя переписка с Фельштинским 
                Моё письмо 19 июля 2024г.
Дорогой Юрий, вы ещё не забыли меня? У меня появилось к вам деловое предложение. Давайте осуществим мечту Ненарокова, помните он устраивал у себя Кабынет Николаевского?     Давайте установим на кладбище в Пало Алто около могил Николаевского и Бургиной  мемориальную доску в их честь. Я по - прежнему живу в Mountain View недалеко от кладбища. Хорошо знаю его администрацию, там сейчас должны установить памятник моей жены.  Все переговоры с администрацией я беру на себя. Деньги у меня на это есть.Юра, как вам такая мысль?     Есть ли а вас контакты с какими-то родственниками Николаевского или Бургиной? Может понадобиться их согласие.
  Ответ Фельштинского
Дорогой Евгений! Идея благородная, но контактов у меня, конечно же, нет и никогда не было. Если не ошибаюсь, детей у Николаевского не было. Про Бургину я просто не в курсе. Может быть было бы правильно поговорить на эту тему с администрацией Гуверовского Архива. Им вообще эта идея может понравиться, и они под этим могут подписаться, особенно если от них не требуются на проект деньги. Может быть они знают что-то и про родственников.
Ваш Юрий.               
                Архив Гувера

В Стэнфордском университете есть основанный президентом Гувером институт войны, революции и мира, а при этом институте знаменитый гуверовский архив документов, связанных с русскими революциями – февральской и октябрьской. В этом архиве я пересмотрел и прочитал десятки и сотни документов, статей, книг, фотографий.
9Значительную часть гуверовского архива составляет архив Бориса Николаевского. У меня нет абсолютно никакой возможности изложить здесь, кто такие знаменитый историк, архивист и писатель Борис Николаевский, его жена Анна Бургина и их друг, председатель послереволюционной Государственной Думы Ираклий Церетели. Интересующиеся могут почитать о них в интернете.
Много месяцев, если не лет я потратил, изучая документы, письма и книги, связанные с жизнью этих троих друзей. Борис Николаевский продал свой гигантский архив (два грузовика) Гуверовскому архиву и сам же руководил и сопровождал свой архив, работая в нём. После его смерти архивом до своей смерти руководила его жена - Анна Михайловна (точнее Ася Моисеевна) Бургина. Они оба похоронены недалеко друг от друга на кладбище здесь, в Palo Alto, недалеко от нашего дома (кстати, где и мне лежать). Мне удалось после длительных поисков найти их могилы и найти сертификаты об их смерти.
В процессе своих поисков я познакомился с несколькими специалистами по русской истории 20-го века и в том числе с тремя докторами исторических наук: живущим в Бостоне Юрием Георгиевичем Фельштинским (кто не знает, может почитать о нём в интернете. Наиболее он известен книгой “ФСБ взрывает Россию”) Альбертом Павловичем Ненароковым, живущим в Москве, и с Зивой Галили, американкой еврейкой, профессором истории, живущей на востоке штатов. Она была знакома с Бургиной, когда та была ещё жива и работала в Гуверовском архиве. Галили ответила мне на занимающий меня вопрос, кого Бургина любила больше - Николаевского или Церетели. Зива сказала: Церетели (грузин!). С Галили я познакомился через Ненарокова. Фельштинский подарил мне свою (в соавторстве с Г.И.Чернявским) великолепную, большую книгу о Николаевском “Через века и страны“, лучшую из книг, написанных о Николаевском.
     Все трое - Фельштинский, Ненароков и Галили - авторы многих интереснейших книг по русской истории, многое из их трудов можно найти в интернете.    
Когда я лет двадцать тому назад узнал, что как к.т.н. могу оформить читательский билет и ходить в этот архив, я загорелся и начал туда ходить. Теперь посещать архив может любой желающий (наверно потому, что падает поток посетителей. В этом архиве я пересмотрел и прочитал десятки и сотни документов, статей, книг, фотографий. Попробую перечислить кое-что из особенно запомнившегося: Книги Керенского, написанные им в эмиграции. Кстати, работая в этом самом архиве, Керенский не только писал свои книги, но и читал оригиналы (!) протоколов заседаний в Петербурге возглавляемого им самим Временного правительства! В архиве разрешается делать копии. У меня дома, например, есть копия фотографии моложавого ещё Александра Фёдоровича с народницей, эсеркой Брешко-Брешковской, “бабушкой русской революции”
     Очень интересно было читать номера осени 1917-го года выходившей в Нью-Йорке русскоязычной газеты “Русский голос” (редактор Иван Окунцов) c описанием октябрьских событий, происходивших в то время в Петрограде. И многое, многое другое.Значительную часть Гуверовского архива составляет архив Бориса Николаевского. У меня нет абсолютно никакой возможности изложить здесь, кто такие знаменитейший историк, архивист, писатель Борис Иванович Николаевский, его жена Анна Михайловна Бургина и их друг Ираклий Георгиевич Церетели. Интересующиеся могут почитать о них в интернете. Много месяцев, если не лет я потратил, изучая документы, письма и книги (их книги и о них книги), связанные с жизнью этих троих друзей, этой великолепной тройкой, и с обстановкой, в которой они жили. Одной из интереснейших для меня была книга писем матери Николаевского сыну (эту книгу создал недавно умерший (в 2020 году) московский профессор истории А.П. Ненароков, с которым я некоторое время переписывался). Скажу только некоторые (не самые важные) сведения. Борис Николаевский продал свой гигантский архив (несколько грузовиков, общий вес 15 тонн!) Гуверовскому архиву и сам же руководил, упорядочивал и сопровождал свой архив, работая в нём. После его смерти архивом Николаевского, уже до своей смерти руководила его жена - Анна Михайловна (точнее Ася Моисеевна) Бургина. Они оба похоронены недалеко друг от друга (метрах в тридцати) на кладбище здесь, в Palo Alto, недалеко от нашего дома. Мне удалось после длительных поисков найти их могилы (потом выяснилось, что историкам это уже было известно) и найти сертификаты об их смерти (это уже чисто моя находка). Когда я обнаружил, что Николаевский и Бургина похоронены недалеко друг от друга (метрах в тридцати) я был взволнован. Я и сейчас волнуюсь, когда пишу это. Поскольку Борис Иванович умер дома, а Анна Михайловна в больнице, то сертификаты у них разные (сертификат Николаевского писал коронер, а Бургиной - врач). В процессе своих поисков я познакомился с несколькими специалистами по русской истории 20-го века и в том числе - с тремя докторами исторических наук: живущим в Бостоне Юрием Георгиевичем Фельштинским (кто не знает, может почитать в интернете, наиболее он известен книгой “ФСБ взрывает Россию”, которую он написал совместно с Александром Литвиненко), Альбертом Павловичем Ненароковым, живущим в Москве и с Зивой Галили, американкой еврейкой, профессором истории, живущей на востоке штатов, хорошо говорящей по-русски. Она была знакома с Бургиной, когда та была ещё жива и работала в Гуверовском архиве. Зива Галили ответила мне на вопрос, который долго занимал меня: кого Бургина любила больше - Николаевского или Церетели. Зива сказала: Церетели (грузин!). С Галили я познакомился через Ненарокова. Фельштинский подарил мне некоторые свои книги и в том числе свою (в соавторстве с Г.И.Чернявским ) великолепную, большую по объёму, и огромную по затраченному на неё труду, по количеству информации и сведений, изложенных в ней, книгу о Николаевском “Через века и страны“ - лучшую из книг, написанных о Николаевском. Этим подарком и дарственной надписью на нём я откровенно горжусь и частенько перечитываю эту книгу. Все трое - Фельштинский, Ненароков и Галили - авторы многих интереснейших книг по русской истории, многое из их трудов можно найти в интернете.
Много времени я потратил, изучая в Гуверовском архиве деятельность Русского заготовительного комитета в Америке во время первой мировой войны, к которой Россия оказалась совершенно неподготовленной. Комитет закупал всё: орудия, винтовки, пароходы, паровозы, всё вплоть до сена (!) для лошадей. Мне удалось в архиве найти и прочитать вышедшую в 1918 году в Нью-Йорке книгу работника этого комитета Моисея Гайдука “Утюг”. Утюгом русские называли огромный дом в Нью-Йорке на углу Бродвея и 23-й улицы, имеющий в плане форму утюга. В этом доме находились и работали сотни сотрудников этого комитета. Русские военные комиссии в Америке сыграли очень печальную роль в военном разгроме России Германией. Расходуя миллиарды золотых рублей, эти комиссии плохо доставляли военные материалы для русской армии. Этот комитет, по словам Гайдука, тратил денег больше, чем вся Россия.
Мне удалось найти в архиве дневник В.И. Петропавловского - одного из руководителей Представительства Российского государственного контроля. Это представительство было создано Б.А. Бахметьевым - послом России (точнее послом Временного правительства Керенского) в США. Это представительство было создано Бахметьевым для отражения возможных претензий налоговых органов США по поводу расходования огромных сумм Заготовительного комитета, оказавшихся в распоряжении посла после разгона Временного правительства большевиками.
С особенным интересом я читал те страницы дневника Петропавловского, которые относились ко времени после октябрьского переворота, когда миллионы ещё находились в руках российского посла и руководителей заготовительной комиссии, и они не знали, что с ними делать.
Чувства, волнения, которые я испытывал, читая такие материалы русской истории, трудно описать. Передо мной вставали эти люди, я слышал их голоса, их колебания и сомнения. Сильное впечатление на меня произвела принадлежащая Петропавловскому небольшая коллекция редчайших российских и первых советских почтовых марок. Петропавловский оказался опытным филателистом. Редчайшие марки лежали внутри кляссера просто навалом. Я свободно мог взять любые из марок и засунуть в карман, но рука не поднялась. Среди марок были неизвестные мне пробные (то есть не поступившие в массовое употребление) марки. Сотни долларов дал бы за них любой богатый филателист.

      
---------------------------------------------------   
         Сейчас (это пишу в июле 2021-го года) я смотрю в интернете интереснейший фильм “Кромовъ”, в котором описывается аналогичная история во Франции с судьбой огромных денег, выделенных Россией для военных закупок и повисших в вакууме во время и после Временного правительства.
                ----------------------------------------
                В фильме “Ленин в 18-м году” допущена грубая ошибка. Из сцены, где Каплан стреляет в Ленина, видно, что она стреляет не поднимая дула револьвера, а между тем хорошо известно, что Ленин умер от раны в шею, и рану нанесла Каплан.
                ---------------------------------------------------
                О бабушке Пушкина

Чем больше предыдущие поколения пушкиноведов и нынешние специалисты изучают огромнейшие архивы и материалы пушкинской эпохи в знаменитом Пушкинском доме на стрелке Васильевского острова, тем яснее становится для нас значение этой уникальной личности.
Но я сейчас не об этом. Мне хочется поставить простой вопрос: когда Пушкин стал Пушкиным. На простой вопрос, наверно, и- простой ответ: человек всю свою жизнь растёт, набирается знаний, опыта, ума, получает образование. Да, конечно. Но как всё это было у Пушкина?
Многие наверно скажут: Лицей! — совершенно особое заведение, пять прекрасных лет, великолепные друзья, отличные преподаватели. Возможно вспомнят и первого литературного наставника Пушкина — его дядю, поэта Василия Львовича, который рано заметил талант племянника и помог юноше развить природный дар. Дядя любил говаривать: «Посмотрите, что будет из Александра!». Летом 1811 года именно Василий Львович отвез 12-летнего Александра поступать в Царскосельский лицей.
Известно, что родители поэта были людьми занятыми светской жизнью и должного внимания детям не уделяли.
Александр был старшим сыном в семье, но с детства большей теплотой и заботой мать окружала отнюдь не его, а младшего сына — Лёвушку и дочь Ольгу.
Родители гордились своим сыном, читали его с упоением, но и не проявляли к нему особой теплоты.
Характер Сергея Львовича был не простым. При всей своей образованности он был человеком вспыльчивым и, как писала сестра поэта Ольга Сергеевна, дети больше боялись его, и отношения с сыном у него долго были натянутыми. Но всё равно он любил сына и гордился его славой. Когда талант гениального сына стал пробиваться наружу, когда о нём заговорили и его поэзия глотком свежего воздуха ворвалась на литературную арену Петербурга, родители отчасти поменяли свое отношение к нему.
Мать поэта, Надежда Осиповна Ганнибал была личностью незаурядной. Обладавшая яркой внешностью она была начитана, остроумна. Её манеры были исключительны, а беседы с ней пленили не одно мужское сердце. Несмотря на то, что Надежда была одной из самых завидных невест Петербурга и в числе её поклонников были богатые и знаменитые, сердце темпераментной девушки покорил Сергей Львович. Капитан Измайловского полка приходился ей дальним родственником, но это не помешало влюблённым сочетаться браком. Надежда Осиповна благодаря стараниям своей матери, бабушки Пушкина, получила превосходное воспитание, хорошее образование и умение вести себя в обществе. Выйдя в 21 год замуж за своего троюродного дядю, она прожила с мужем в счастливом браке до конца своих дней. У них родилось 8 детей, однако пятеро умерли в младенчестве, что в ту эпоху не было редкостью. До взрослых лет дожили только трое, Ольга, Александр и Лев.
Тяжело болея на закате жизни, Надежда Осиповна старалась "наверстать" упущенное и окружить сына вниманием. Хорошо известен факт, что она глубоко раскаивалась и просила прощения у Александра. Сердце поэта тоже оттаивало постепенно. Известно, что после смерти матери сын привез её тело в Псковскую губернию для погребения в Святогорском монастыре и изъявил желание после своей смерти быть похороненным рядом с матерью. Он терзался тем, что никогда не испытывал истинного единения с самым дорогим человеком на земле — с мамой. Момент их духовного сближения произошёл уже перед самой смертью Надежды Осиповны. До этого их отношения развивались непросто.
Но я не об этом, я наконец перехожу к бабушке.
Бабушка великого поэта, первая жена Осипа Абрамовича Ганнибала, Мария Алексеевна Пушкина родилась в 1745 году. Она была необыкновенной женщиной, в которой гармонично соединились воедино черты, которые она унаследовала от своих исконно русских и иностранных предков. Мария Алексеевна была очень образованной, прекрасно владела русским языком. Почти сразу после рождения своего внука она приняла решение продать свою квартиру в Петербурге и переехать к своей дочери, матери поэта, в Москву, чтобы помогать ей заботится о детях и о хозяйстве. Вместе с ней переехала в дом Пушкиных и Арина Родионовна, которая стала няней для Саши.
Именно бабушка была для юного Александра самым близким человеком, она души не чаяла в своем внуке. Благодаря воспитанию Марии Алексеевны Александр и стал поэтом. Она зарождала в нём безграничную любовь к родному языку. Мария Алексеевна хорошо знала русский язык, постоянно рассказывала внуку множество старинных приданий, в том числе и семейных, учила его грамоте. Маленький Сашенька не соглашался спать без бабушкиных рассказов.
Марии Алексеевне живя в доме зятя и дочери, приходилось подчиняться правилам их дома, хоть ей многое и не нравилось. В особенности она была против воспитания детей французским манерам. У каждого ребёнка в их семье был свой собственный иностранный гувернёр. Бабушку очень расстраивало, что с её внуком обращались очень строго, всегда его жалела.
В детстве Александр Сергеевич был полноватым и нескладным мальчиком. Когда в дом приезжали гости, мальчик вместе с другими детьми начинал плясать, но из-за своей полноты он казался неуклюжим, поэтому над ним часто посмеивались. Саша из-за этого сильно расстраивался, уходил и не участвовал далее ни в каких развлекательных мероприятиях. Со всеми своими детскими горестями и обидами будущий поэт всегда бежал к бабушке, которая всегда его подбадривала. Когда Александру едва исполнилось шесть лет, Мария Алексеевна приобрела усадьбу Захарово, которая располагалась под Москвой. На период с весны и до самой осени женщина со всеми своими внуками жила там. В своей усадьбе Мария Алексеевна ввела свои порядки: в первую очередь она полностью запретила разговаривать по-французски, а затем уволила всех гувернёров своих внуков. Из прислуг женщина оставила лишь слугу Никиту Козлова, который был всегда рядом с Александром Сергеевичем до самой его смерти (это тот самый "дядька" Пушкина, который был свидетелем его смерти и вместе с Александром Тургеневым зимой 1837 года сопровождал гроб с телом поэта к месту захоронения в Святогорском монастыре), а также няню поэта, Арину Родионовну. В Захарово будущий поэт был очень счастлив, из неповоротливого, слегка неуклюжего мальчишки он превратился в непоседливого озорника, интересующегося всем на свете. Эти резкие перемены в характере Александра иногда очень огорчали бабушку, которую очень беспокоило его будущее. В письме Марии Алексеевны к своей подруге, женщина делится своими переживаниями о Саше: «мальчик очень умён, любит книги, но учится очень плохо, постоянно бросается из одной крайности в другую».
В возрасте двенадцати лет Александра по решению принятом на семейном совещании отправляют учиться в очень престижное по тем временам учебное заведение – Царскосельский лицей. Из всей семьи только лишь Мария Алексеевна ездила навещать будущего поэта в лицее, где были очень строгие порядки, воспитанников во время всего учебного периода не отпускали домой.
Бабушка Александра Сергеевича умерла в 1818 году, вскоре после окончания внуком лицея.
Пушкин обожал свою бабушку, которую всегда любя называл «мамушка» и никогда не забывал. Все детские воспоминания поэта о своем самом родном и любимом человеке – Марии Алексеевне были для него настоящей драгоценностью, которые всегда согревали его душу. Бабушка оставила в душе будущего поэта очень добрый и светлый след невероятной глубины. Свою старшую дочь поэт назвал в честь своей бабушки – Марией.
Хочется в заключение отметить, что Пушкин хорошо понимал и оценивал свои, назовём это так, особенности, но сам мало где писал об этом. Я знаю только пару случаев. “…Я вдруг теряю весь свой ум … “ — это Пушкин в знаменитом “Признании”: Я вас люблю - хоть я бешусь... И второй случай, но это уже в личной переписке. Пушкин 18 мая 1836 года в письме жене из Москвы в Петербург “…чёрт догадал меня родиться в России с душою и талантом…”. И в этом же письме: “…Будучи ещё порядочным человеком…”. То есть Пушкин всё правильно оценивал, но как действительно порядочный человек, не хвастался.
И уж, извините, совсем в заключение. Как все люди, Пушкин, мягко говоря, был не лишён недостатков. Я ещё в детстве прочитал об этом у Вересаева. Врагов поэт имел много и расправлялся с ними по-своему – точными эпиграммами. Своей “В академии наук заседает князь Дундук” Пушкин великолепно отомстил своим врагам – министру народного просвещения, графу Уварову и цензору поэта, князю Дондокову, которые несмотря на царское разрешение печататься, преследовали поэта и писателя своими придирками. “Царь любит, да псарь не любит” писал Пушкин в своём дневнике.


      Мы с Фанечкой когда были в Лондоне заходили в гости к мистеру Шерлоку Холмсу на Бейкер Стрит 221. Миссис  Хадсон, доктора Ватсона и  Самого Шерлока Холмса естественно не было дома, но нас всё же приняли очень любезно, предложили нам уют, диван, пледы, тёплые тапочки и крепкий кофе. С их стороны это было очень мило. Мы тоже раскисли и хорошо провели время в рассказах о собаке Баскервилей, Пёстрой ленте и Кровавых надписях.               

                ------------------------------------------------------

                Любовь Орлова

     Любительницу всей страны открыл молодой Утёсов.  Он взял её намклавную роль  в своём фильме  “Весёлые ребята”. Потом  она снялась в овеликолепном “Цирке”, в  “Волге Волге“, “Светлом пути“ и ещё в нескольких советских фильмах.
Она была  замужем за режиссёром Александровым. Они любили друг друга . Об этом я слыхал в Ленинраде от основателя театра кукол Сергея Образцова. Он сказал, что Орлова и Александров всегда говорили друг с другом на вы несмотря на многолетнюю супружескую жизнь и мне зппомнился этот факт.  Сталин ценил и берёг Орлову и как-то сказал Алесандрову, что расстреляет его если он сделает что-нибудь нехорошее ОРрловой.
По своей глупости Сталин во время войны подарил Америке фильм “Волга Волга” рассчитывая поразить Голивуд  шедевром советского кино.А мериканцы долго думали, что означает подарок Cталина и поскольку в фильме снималcя старинный колёсный пароход и были такие слоава:  - Америка России подарила пароход:  -С носу пар, колёса сзади и ужасно тихий ход, решили , что Сталин напоминает им о необходимости открыть второй фронт!
Последние километры в фильме Волга-Волга участники ансабля Орловой плыли по каналу Москва-Волга на теплоходе Иосиф Сталин, на котором через несколько лет плыл и я так как наш папа на дизелях этого теплохода проводил испытания своих бумажно-масляных фильтров БМФ.

                --------------------------------------------------------
               
               
                О пользе секретности               
               
      Сейчас за одну минуту можно показать, как мой брат мог элементарно защитить от врагов свою докторскую диссертацию. Нужно было ему сам текст диссертации писать через первый отдел.  Тогда, все выступления, реферат, протоколы и отзывы опонентов, сама защита диссертации и голосование проходили бы через первые отделы. Это резко осложнило бы возможности врагов вредить. Вова не сделал этого, мне жаль его, заслужено был бы  доктором наук.       
                О Мухаммеде

Будущий пророк родился в 570-м году в удачно расположенном на караванных торговых путях городе Мекке на жарком Аравийском полуострове (ныне город в Саудовской Аравии) в семье арабов. Все арабы тогда были, как теперь говорят, язычниками-безбожниками (хотя я до сих не понимаю, зачем в этом слове упомянут язык).
Главными двумя достопримечательностями Мекки была и остаётся до сих пор — Кааба — знаменитый чёрный камень, возможно метеорит, которому с доисторических времён поклонялись арабы и которому поклоняются до сих пор мусульмане всего мира. Этот камень вделан в стену священного храма Кааба, к которому мусульмане совершают каждый год хадж.
Вторая достопримечательность — раскопанный дедом Мухаммеда — Абд аль Мутталибом рядом с храмом древний источник питьевой воды — Зям Зям.

У пророка с самого начала была непростая жизнь. В два месяца от роду он лишился своего отца — Абдаллаха — представителя одного из ведущих кланов Мекки — клана Хашим. Главой этого клана и главой Мекки был упомянутый дед Мухаммеда - мудрый и богатый Абд аль Мутталиб.
Шестимесячного сына мать Мухаммеда Амина была вынуждена отдать в семью кочевников аль-Хариса и Халимы, где мальчик прожил три года в здоровой кочевой обстановке, после чего его кормилица Халима вернула мальчика знатному деду. Умный дед полюбил своего внука. Правда образования внуку он не дал, в те времена это был бы перебор, большинство мекканцев было неграмотными и создатель Ислама так и остался навсегда неграмотным.
Когда внуку исполнилось восемь лет, его дед перед смертью привёл в порядок все свои дела, передал клан Хашим и Мекку своему старшему сыну, дяде Мухамме
+-да — Абу Талибу, крупному торговцу и поручил ему все заботы о своём внуке (только надзор за священным колодцем Зям Зям дед передал другому своему сыну – Аббасу). Кстати, сыновей и дочерей у Абд аль Мутталиба было немало.
Молодой араб, будущий основатель новой религии, рано начал проявлять глубокий интерес к многочисленным религиям в окружающей его среде многобожия.
Но первое глубокое сильное божественное откровение, записанное впоследствии в Коране произошло с ним в одну из ночей месяца рамадан 610-го года, когда Мухаммеду было уже сорок лет.
В 25 лет Мухаммед женился на своей первой жене, своей двоюродной сестре, богатой сорокалетней вдове, но ещё крепкой и красивой Хадидже, у которой молодой Мухаммед нередко работал продавая её товары. Он вообще хорошо изучил торговое дело, был опытным торговцем, водил караваны верблюдов с товарами. Один из караванов с немалым количеством верблюдов, товаров, погонщиков и охраны Мухаммед привёл через полторы тысячи вёрст в Сирию, в Дамаск, рядом с процветающей тогда православной Византией. Там он удачно продал товары Хадиджи, закупил нужные — дамасские мечи и ножи, дешёвые безделушки, за которыми так охочи арабские женщины и тд.
Там же он кузнал про Ису (Иисуса и с положениями христианства.
В этот период Мухаммед считал себя таким же пророком, как Иисус, но только посланным для обращения многобожцев арабов-язычников.
В христианстве его не устраивало “раздробление” единого бога на три части. Христос, ты бог, или ты сын бога, или вас трое — сын, бог и дух святой?
Вернувшись с этим караваном в Мекку Мухаммед дал полный отчёт Хадидже. Она, зная его, его честность, порядочность, ум и немалый авторитет, сама сделала ему предложение. Мухаммед немедленно согласился. Родственники, окружающие в основном это одобрили. Были, конечно, и тайком посмеивающиеся. Был против отец Хадиджи — Хувайлид и её сёстры: из семьи уплывал немалый капитал. Но опытная Хадиджа, крепко держала в своих руках и свой дом, и рабов и своё богатство. Хувайлид вынужден был сделать вид, что он тоже рад. Свадьба была пышной.
Мухаммед и Хадиджа полюбили друг друга. Хадиджа родила мужу семерых детей — трёх сыновей и четырёх дочерей. Сыновья умерли в раннем возрасте, три ё сестры тоже умерли ещё при живом Мухаммеде и только младшая Фатима пережила отца. Но её сын Хусейн, единственный внук пророка тоже умер при жизни отца. Мухаммед, который очень любил внука, сильно переживал, плакал.
Хадиджа первой приняла Ислам, то есть уверовала, что Аллах един и что Мухаммед его пророк.
В сорок лет Мухаммед произнёс в Мекке первую публичную проповедь о новой религии. Из неё следовало, что Мухаммед пророк единого бога Аллаха и что Аллах и его пророк неразделимы.
Само слово Аллах, давно было хорошо известно арабам. Считалось, что Аллах хорошо помогает при путешествиях по морю, но на земле от него толку немного. Да и саму Мекку, с её терпимостью к разным богам, вполне можно было считать городом Аллаха. И в этом смысле Мухаммед мекканцев не удивил.
На эту проповедь Мухаммед собрал почти весь город, но она потерпела полный провал: богатые мекканские купцы быстро поняли, что за невинной теоретической частью новой религии должна последовать практическая часть: всеобщее равенство и братство, восхваление бедности и осуждение богатства и идущее от бога освобождение рабов, принявших новую веру. И милостыня бедным, то есть надо жертвовать часть своих богатств. И они сделали всё от них возможное, чтобы сорвать проповедь.
Мухаммед перешёл к проповедям у себя дома. Это давало больший результат, тем более, что к сорока годам у пророка уже было 40 - 50 принявших Ислам.
Вторым был десятилетний Али — двоюродный брат Мухаммеда и Хадиджи, будущий четвёртый халиф.

           В России живёт мой внебрачный сын. Его мама наверно сказала ему, что его отец погиб на войне. А я вот жив и даже знаю, как его  зовут – Геннадий Амусьев. Я знаю и помню его мать, она работала во  ВННИИГПЭ в группе Вали Гордоновой, тоже кстати моей любовницы. Амусьева куриловала некоторые  мои авторские свидетельства, откуда мы с ней и познакомились.  Я возил её на машине в лес, где мы с ней … не изучали ботанику.
      Гена кажется собирался стать зубным врачом, не знаю, кто он теперь. Надеюсь, что  мой сын жив-здоров, ч то жива и его мать и он сам со своим семейством – моими внуками и правнуками.  Как бы я хотел их всех увидеть.

           В России живёт мать Жени Книжника, друга моего старшего сына. Она была настояшей красавицей. Я приглашал её вместе с её кафедрой на несколько конференций по устройствам памяти, которые я проводил по всему Сюзу. Особенно мне замомнилась конференция на озере Иссык Куль, где мы с Книжник были рядышком, да и в других конференциях.               



                О моём характере
 
Как ни печально, но главным моим противником с детства является мой брат. Он умён, но, как человек, мягко говоря, неважный.
Характером Вова пошёл в нашу маму, а я в папу. Здесь основа наших проблем. Наша мама  частично приложила к этому делу свою руку: она решила нас осчастливить, чтобы мы всегда гордились тем, что у нас очень грамотная мама. Она читала Евгения Онегина и поэтому назвала меня Евгением в честь Онегина, а Вову - Владимиром в честь жертвы Онегина -Ленского. Лучше бы она назвала нас наоборот.      
     Мама не только не любила нашего папу, она кроме тёти  Нины Рыжковой вообще не терпела всех Бриков. Меня  она называла бриковским отродьем, а Вову, который характером пошёл в неё, очень любила.
     Мне всегда жаль брата, у него отвратительный характер, он завидует всем американцам, получающим пенсии больше его SSI.

          Мама была очень горда (инженер Воскобойникова!) и очень завистлива. Этими чертами Вова пошёл в неё. Он подражал и завидовал мне во многом, хотя завидовать то мне было не в чем. Он сменил  свою причёску на такую же, как у меня, он вообще вслед за мной начал стричься в парикмахерской гостиницы Москва.   



     Я многим обязан Вове Он сдал за меня вступительный экзамен в МЭИ по немецкому языку. Он изучал немецкий в московской школе, а я в глухой сибирской деревенской школе. Вова с женой Ирой познакомились с Фаней в туристической поездке по  Кавказу. Ему Фанечка очень нравилась, он даже любил её, но у него с ней ничего не получилось  -  женат. Хоть он познакомил меня с Фанечкой, потом думаю жалел об этом.
   
     11-го августа 2024 года Вова был у нас в гостях, отбирал книги из моей библиотеки, от которой я решил избавиться. Отбирая книги Вова уже не в первый раз заявил, что ненавидит меня с детства. Я же помню, что без Вовы я бы вообще не имел бы высшего образования, что он познакомил меня с Фанечкой, что он помог мне поступить на работу в НИИВК.
     Вова дал мне почитать книгу о НИИ вычислительных комплексов. В НИИВК я проработал начальником сектора ПЗУ счастливые 19 лет, а Вова начальником одного из главных отделов в два -три раза дольше. Тем не менее в этой книге никто не написал о Вове ни единого слова. Он сам в припадке поджалимажа восхвалил в этой книге нашего  директора Карцева (который между прочим завалил Вове докторскую диссертацио, о чём Вова отлично знает.  Вот этот текст:

 



 
     Вот такой подхалимаж перед своим директором. Между прочим, Вова в этих 29 строчках 15 раз написал слово Я. И при этом он называет меня хвастуном, говоря о моей книге. Между прочим, Вова отлично знает, что именно Карцев завалил его на защите докторской диссертации! Именно из-за Карцева Вова не стал доктором технических наук. Вова наравне с Карцевым был лучшим в России специалистом по арифметическим узлам ЭВМ и поэтому подлый Карцев боясь возможного конкурента, решил чужими руками завалить Вовину докторскую диссертацию и используя свои связи сделал это. Сам Вова отлично это знает.
                -----------------------------------------------
    
      Когда-нибудь мы с братом оба умрём. Мне не хотелось бы умирать первым, присутствовать на его похоронах, переживать, это не по мне. Пусть живет, может поймёт когда-нибудь, что  я гордился им и никогда ему не завидовал, хотя он был очень завистливым, весь в нашу маму.       
 ----------------------------------------------

         У меня со Львом Ландау в МГУ была одна любовница - Римма Жукова. Он читал ей лекции в МГУ, а я когда перелезал забор в общежитии заполнял ей в отдельной комнатке зачётную книжку.
    
         С детства я был очень впечатлительным ребёнком. Лет в пять увидел первую смерть - у нас во дворе в Одессе умерла одна т и это зрелище на меня сильно подействовало. Я спросил у моей мамы почему тётя умерла, мама ответила: от старости. Я сказал, что умирают от болезни, а не от старости, от чего же она умерла? Мама неумно ответила, что она задохнулась. Я был ошарашен, когда узнал, что я тоже задохнусь. Мне это дико не понравилось и я решил попробовать, как примерно это будет. Эксперименты мне очень не понравились  и  я решил, что не допущу этого и прежде приму яд. Но как не опоздать, не прозевать старость?    Но я же умный ребёнок, я знаю, что при старости люди седеют, поэтому, как только начну седеть, так сразу и приму яд! И на этом успокоился.    
------------------------------------------
С детства я мало спал и это была очень большая удача: у меня оставалось много свободного времени. Но сейчас мне 94 и уснуть для меня большая проблема, мысли не дают мне уснуть.

Ещё в садике в Одессе во время мёртвого часа, чтобы не мешать спящим детям, мне разрешали читать в отдельной комнатке. 

С раннего детства у меня хорошая память. Я помню когда нам с братом было года по три у нас были ночные горшки и мы вертя задницами катались на них по всей квартире в Одессе. Интересно, помнит ли об этом Вова?.

Я очень ценю время, берегу его и стараюсь не тратить впустую. Кроме того, я хорошо помню подполковника Тондрика – главу военпредов в НИИВК. У него над столом висел вот такой плакат: Хочешь сделать – найдёшь возможность, не хочешь делать - найдёшь причину. Руководствуясь этим принципом, я стараюсь не терять время попусту.
--------------------------------

     Я не слишком пуглив, но один раз я испытал дикий страх и об этом случае я не могу вспоминать без ужаса. Я был молодым, здоровым и дурным , катался в Сокольниках на катке на норвежках с шестилетним Яником на плечах. Коньки из-под меня ушли вперёд и я полетел назад спиной об лёд! Падая и видел, как Вадик голым затылком расколол об лёд свою голову. Этот ужас я никогда не забуду и вспоминаю этот случай с содроганием. Слава богу, Фанечка одела Янику тёплую толстую меховую шапку.                Вспоминается ещё один случай когда я испытал не то чтобы страх, но большую обеспокоиность. Дело было на реке Пукшеньге, притоке Северной Двины. Я руководил там группой из примерно десяти человек, работников нашего московского НИИ вычислительных комплексов. Я  уже второй раз плыл по этому маршруту Он был очень живописный, большой с выходом на могучую Северную Двину. В нашей группе был один инженер, очень самоуверенный не признававший над собой никакого начальства. В одном из привалов на берегу этой реки мы заночевали в избе и я повёл всю группу по знакомому мне пути к озеру в глубине песа.  Вот возле этого озера этот инженер пропал. Я задержал группу на целый час , уже смеркалось. Бросить его? Но он в лесу ночью пропадёт, его комары сожрут. Словом через час я повёл всех в избу.На подходе к избе мы встретили этого мудака. Он всё же в лесу сумел найти избу, нас нет и он пошёл нам  навстречу, Я ему сказал, о чём ты подумал когда

 увидел реку: Жив!   Он ответил: Точно! Этот неумелец через пару дней на привале поранил себе ногу топором когда колол дрова.


      Мне хочется написать о силе предубеждения. В детстве я прочёл историю молодого Будды. Сын князя, Будда пошёл на охоту, там что-то произошло, но отцу принесли окровавленные одежды сына и сказали, что сын погиб на охоте. Отец поверил и когда через некоторое с сын вернулся, отец его не узнал и сын ушёл!
Эта история тогда на меня сильно подействовала и я подумал, что предубеждение — это вся наша жизнь, начиная с безмозглого детства. Это родители, это детские песни, это воспитание. Это вот такая колыбельная с чудесной мелодией и с такими словами: – Спи, мой сыночек, дорогу покажет Сталин своею рукой. Вот такие слова, вот такое предубеждение нам с детства вдалбливали в головы. Ну и тут же, конечно, и патриотизм и религия и Вперёд за нашу веру и за советскую Родину.   
------------------------------
У меня в жизни было только было только трое настоящих друзей – Миша Гиршович, Милен Маринов и Саша Иванов. Это ужасно мало. Но это были настоящие друзья, их мнение всегда совпадало с моим.
------------------------------------------
Есть у меня приятель – Геннадий Кроль. Мы с ним много поездили по всей Калифорнии, по горам, лесам, пустыням, ресторанам, плавали, рыбачили. Много было поездок в горы на горных лыжах. В одной из таких поездок мне удалось поймать вот этот удачный момент и я решил поместить его в эту книгу.
     Всем хороший парень, добрый, компанейский. Правда есть у него грешок, слишком
любит бабки.
              -------------------------------------

Есть у меня очень плохая привычка не скрывать от человека, что я о нём думаю. Образцом для меня в этом смысле служил известный политический обозреватель Андрей Пионтковский. Он умеет чётко говорить о плюсах и минусах того или иного политика: Селивана, Байдена, Трампа и говорит прямо, что он о них думает. Я тоже различаю в человеке положительные и отрицательные стороны и к сожалению иногда могу ему сказать об этом. Это непрагматичная привычка, ярчайшим примером чего является ошибк
 Наполеона, стоящая ему поражения в войне с Россией, да и тяжёлого конца  жизни. Наполеон открыто написал, что Александр приложил руку к убийству отца, промолчи он тогда и перед союзом Наполеона и Павла не устояла бы Англия и мир сегодня был бы совсем другим.
У меня также есть ещё одна очень неприятная для многих автоматическая привычка исправлять собеседникам их ошибки в русском языке. Я слишком много лет в России в так называемых вечерних школах преподавал различные предметы и исправлял ошибки учеников и собеседников в их ошибках в русском в языке. А любовь к русскому языку мне привила ещё Эсфирь Ильинична, вторая жена моего папы, квалифицированный преподаватель русского языка и литературы. Эта моя привычка часто отталкивает от меня людей.

Хвастовство ещё одна черта моего характера. Из-за этого многие меня не терпят. Мне это очень вредит и я это отлично понимаю, стараюсь сдерживать себя, но натура прёт. Это у меня с одесского детства.

Вот что ещё мне хочется отметить. Нечестной является критика любой работы с  позиции чего ещё не хватает в этой работе. С такой позиции злонамеренный критик может наплести кучу всякого и обхаять любую работу. К сожалению, я давно, ещё с времён моей диссертации столкнулся с этим. Да и сегодня некоторые мои противники прибегают к болтовне такого рода.
    
У меня с детства очень хорошая память на прошлое. Я помню когда нам с братом было года по три, у каждого был свой горшок и мы вертя задницами катались на них по всей нашей квартире. Полы кстати у нас были великолепные, мы  сами  натирали их ногами щётками с мастикой. Интересно, помнит ли это Вова.
                    Почему евреи и мусульмане не признали Иисуса Христа.
 
     Евреи не могли признать Христа мессией потому что он был явным богохульником  -  сам себя объявил богом и за это подлежал смерти.  Мало того, что этот народ на голову себе и всем народам придумал бога, он ещё посадил им Иисуса.
               
               У меня родились ангелята

Недавно я решил выполнить давнее желание Фанечки завести котёнка. Ира в Сан Хосе в приюте взяла четверых уличных очаровательных котят. Я сразу выбрал себе полосатого симпатягу. Он оказался котом. С этим мне повезло. Кроме этого котика в семейке оказались ещё две кошечки и самый маленький чёрный котик. Я назвал его Борей, одну из кошечек, беленькую - Клеопатрой, а моего, пока он вместе в Клеопатрой временно пришлось назвать Цезарем. Выбор имени — это непростое дело. С этим у нас всегда были проблемы. Я не могу вспомнить, кто дал имя Вадику, кажется я, а вот польское имя Янику дал старший брат Фанечки. Кстати, Яник не очень доволен своим именем.
Итак, семья определилась: Цезарь и Клеопатра – ведущая пара, Боря – подрастающий чёрный соперник. Остаётся четвёртая кошечка. Она будущая соперница Клеопатры в борьбе за Цезаря, на пока она повела себя очень умно: начала ухаживать за маленьким Борей и этим объявила себя лидером, вожаком стаи
Недавно Вадик переименовал Цезаря в Бродягу. Я любил этот фильм Раджа Капура, но не хочется обижать хорошего котика такой кличкой.

 

                О роли Карла Маркса
С этого еврея началась эпоха марксизма, ленинизма, эпоха бедствий многих народов. Написав вместе с увлечённым им Фридрихом Эпгельсом манифест коммунизма, бродившего по Европе, он на несколько сотен лет стронул с места эту несчастную проблему многих стран. Милионы если не миллиарды  людей до сих пор гибнут в борьбе за идеи, заложенные этим человеком.
    С марксизмом мог но не захотел покончить Борис Ельцин, а получилось так, что с ним покончил  Путин. Вот такой зигзаг истории.
     
                Утренний ритуал
Сегодня 3 августа 2024 года. Я встал в 5 утра, проделал cвой обычный утренний ритуал: 200 движений ножницами лёжа на спине (это самое главное упражнение), 100 покачиваний бёдрами лёжа на спине,  разминка стоп ног, побрился, умылся и сделал 200 оборотов ногами на тренажёре – велосипеде.  Этот ритуал уже два года  помогает мне держать бодрость и силы и имеет для меня важное практическое значение. Если я выполняю её полностью без пропусков, то это говорит о том, что я жив, голова, руки и ноги работают. И если при этом я ещё могу сидеть за компьютером, читать и писать и если нет никаких болей, то значит я вообще счастливый человек и жизнь продолжается, хотя сегодня 4-е сентября 2024 года и через месяц и 20 дне мне стукнет 94 года.      

                Об Уинстоне Черчилле

               

Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах, лауреат Нобелевской премии по литературе. О неординарных качествах Уинстона Черчилля можно говорить и писать часами. В нём сочетались аналитический, прагматичный ум политика и жизнерадостность, артистичность, талант писателя и художника и незаурядный юмор.
Род Черчилля – вершина британской аристократии.
С юности Уинстон в отличие от сверстников не помалкивал среди взрослых, а требовал, чтобы его слушали. В 16 лет он заявил, что ему предстоит спасти от гибели Британскую империю. Юного Уинстона Черчилля по знатности происхождения и по качествам характера можно сравнить только с юным Юлием Цезарем. Вспомните историю, как пятнадцатилетний Цезарь, был пленён пиратами и там, на их корабле пообещал распять их за то, что они потребовали слишком малый выкуп за его освобождение. После освобождения Цезарь немедленно взял корабль, догнал пиратов и распял их.
Невозмутимость и храбрость Черчилля необычны. С сигарой во рту он стоит посреди охваченного огнём Лондона.
Он творил историю планеты. Вспомните, как он, первый лорд адмиралтейства одинственным из британских политиков вовремя правильно оценил строй Гитлера, сверг бесхарактерного Чемберлена, возглавил Британию и в союзе с Франклином Делано Рузвельтом и со своим давним врагом Сталиным в смертельной борьбе добился победы и уничтожил фашистскую чуму. А вскоре после уничтожения Гитлера Черчилль своёй Фултоновской речью поднял весь цивилизованный мир на борьбу с коммунистической чумой и победил и её.
По российским меркам его можно сравнить разве что с Суворовым.
Население земли очень разнообразно. Люди отличаются друг от друга по многим характеристикам: по нациям, по вероисповеданию, по цвету кожи, по языкам, по письменности и много ещё по чему. Но есть ещё одно разделение людей и это осторожно отметил Уинстон Черчилль.
Он широко известен своими афористичными высказываниями, среди которых есть смелые политические. Он например, сказал, что демократия наихудший вид правления, если не считать всех остальных и что к демократии приходят, перебрав все остальные худшие виды правления. Кроме того, Черчилль сказал, что главным доводом против демократии является пятиминутная беседа со средним англичанином. Я бы добавил, что это совершенно верно не только для Англии, но  и для Америки и для любой страны.   
Эти высказывания Черчилля широко известны. Политики отлично понимая их смысл нечасто рискуют говорить и тем более писать на эту тему. Но если отбросить осторожность и говорить прямо, то получается, что премьер-министр Англии утверждает, что подавляющая часть человечества просто глупо, доверять ему опасно, потому что оно по своей глупости может даже демократию завести в смертельный тупик.
Сэр Уинстон Черчиль имел все основания высказывать такие мысли. Совсем недавно миллионы жителей огромной страны как тупые бараны поверили лживым бредням и обещаниями малограмотного фанатика Ленина, обещаниям мира, отмены помещичьей собственности на землю; земля, вон её сколько, крестьяне, берите всю на халяву. Ну а власть, её мы отдадим угнетаемым пролетариям. В придачу к власти подарим бедным пролетариям ну очень маленький рабочий день, волю, свободу от царя, буржуев, богачей и прочих врагов человеческого рода.
А вскоре миллионы представителей другой культурной нации голосовали за маньяка Гитлера, который уничтожил миллионы жителей Европы.


          Об Окуджаве и Евтушенко

     Мы с Фанечкой в Ленинграде были на студенческом вечере где выступали они оба. Я уже тогда понял, что Булат намного талантливее Евтушенко, хотя у Евтушенко нельзя  отнять сибирского таланта с хорошим  юмором. Мне нравятся у Евгения такие строчки: Прёт купец треща с гороха, В ляжках зуд, Стеньку Разина везут. И как старому сибиряку мне нравится его “Зима на станции Зима”.  Но тщеславного Евтушенко я не люблю. Он придумал несуществующие свои соперничества  и с Булатом и с Бродским.
               
            О наблюдающих за  природой 
   
      С детства я любил двух гениальных учёных, которые не выдумывали собственные учения, а просто внимательно наблюдали за природой и делали свои выводы. Это Чарльз Дарвин и Эрнст Фарадей –настоящие творцы. К ним, конечно, нужно отнести ещё Исаака Ньютона.
    Наблюдение за природой как-то  привело меня к небольшому открытию. Далеко на севере я сижу на высоком берегу небольшого озера и ловлю рыбу. Налетает небольшая туча и проходит короткий сильный дождь. И вдруг вся вода в озере закипает. Я смотрю на это зрелище, ни хрена не понимаю. Тру глаза. Немного подумал и сообразил : это рыбы! Дождь сбил комаров на воду и рыбы их тут-же всех
            
                Семинар на Иссык Куле 
      В молодости я провёл семинар по запоминающим устройствам на высокогорном хрустально чистом тёплом озере-море Иссык Куле. Какие незабываемые воспоминания об этом семинаре! Когда ныряешь и плаваешь в озере на горизонте поверх голубого озера вдали всплывают снежные вершины Памира.
     Подобралась чудная компания. Я пригласил на этот семинар целую кафедру института Цветных металллов и золота. Среди них была настоящая красавица -  Лена, не буду называть её фамилию.


                О дяде Саше

   Я обещал написать о втором муже мамы Александре Михайловиче Лихтенштуле, одессите, комсомольце двадцатых годов годов. Его любили рабочие, он не гонял их в дождь на работу. Он любил нашу маму, нас с братом, называл нас двумя бойцами. Он кормил нас всю войну, в Красноярске, в Канске, ездил по деревням, менял вещи на продукты. В войну мы голодали по настоящшему.  насдвенадцатилетнего на руках, у меня не было сил. Помню мы нашли у себя бочонок заплесневевших солённых огурцов, были счасстливы, отмыли их, продавали и этим жили. В Канске было много госпиталей и раненные из окон подкидывали нам мальчишкам горбушки хлеба. Раненных кормили по настоящему.         
Дядя Саша в Москве в командировках покупал пластинки для патефона и мама меняла их на продукты. Папа из Москвы подкидывал переводами денег на нас с Вовой. Под Красноярском, на левом берегу Енисея рос боярышник и мы с братом летом там подкармливались этими сытными и вкусными ягодами.
         
           Удачные фотографии

Это мой дедушка с нашим папой в первом ряду, а сзади два Бориса, слева Бэр, я справа Боря. 
 

Это я с Борей и Эглутой сегодня 15 сентября 24г. у лучшего памятника Сан Франциско.


 
            

    Это я с Ларисой Путиловой и с сыном академика  Буткера из Новосибирска. На этом сыночке природа как следует отдохнула.


               

 -----------------------------------------
       
Сегодня 17 сентября 2024г., 8 часов утра. Я впервые за много лет не спал ни одной минуты, никак не мог уснуть по многим причинам. Во-первых,  жудко замёрз, ночи уже холодные, а я всё ещё сплю голый, пора начать одевать на ночь спальную рубашку.Но в этом есть одна проблема.
  Во-вторых, шум ночью. Оказалось, что это шумит ночной освежитель воздуха.          
 В-третьих, ночью я вспомнил о чудесной книге МаминаСибиряка, “На реке Чусовой”, которую читал в детстве. Не выдержал, нашёл её в интернете и с удовольствием прочитал.   
               
                О моём дне рождения
 
   Чудесным был мой день рождения 24-го октября этого 24-го года  в итальянском ресторане. Всё организовал Вадик: музыка, веселье, танцы, отличный стол. Я пел Мурку, На дерибассовской открылася пивная, Шаланды полные кефали, Гоп со смыком это буду я, Спят курганы тёмные.   
      Пришли Яник, Вадик, Эглута, Гена, три подружки Фанечки: Жанна, Оля и Аня, Лёва с Олечкой, Женя Кирпичев, Юленеька. Из садика пришли Нелля с сыном Алексом и его женой Наташей, Женя Мирошниченко с женой, Юра ……ян из Еревана.
Не пришли Вова с Любой, Лена Акопова, Сеня Грозман, Мотя с Лялей, Женя Воскобойников с Зоей, Гитманы, Сережа Порада с Леной. Из садика не пришли  Инна и соседка за столом Галя.
Я танцевал с Юленькой. Всё было здорово и весело. Сидели до 23-х часоов. Я прилично надрался французким ликёром.

             
                О Борисе Ельцине

     Хочется написать несколько слов об уникальнейшей роли этого человека.  Он вообще мог перевернуть весь мир и навсегда положить конец эпохе Маркса – Ленина – Сталина  -  главных врагов человеческого счастья и отдать Россию демократу Борису Немцову, о котором сам  Ельцин говорил, что Борис заслуживает должности президента России. Ельцин очень  хорошо  начал и очень плохо кончил. Он ликвидировал своим указом КПСС с его Политбюро, потом Свалил Горбачёва с его перестройкой, хотя перед этим будучи в Штатах заявил, что он не враг Горбачёва и перестройки, а только хочет ускорить перестройку.  Ельцин отдал все государственные квартиры в личную собственность проживающим в них жильцам.
     Всё это Ельцин мог сделать без всяких преград, мог, но не захотел.
     Вот такую роль сыграл Борис Ельцин в истории нашей планеты.

                О роли Парвуса

Ленин всю свою революцию сделал на деньги немецкого Генерального штаба, который поддержал идею талантливого одесского еврея Израиля Лазаревича Гельфанда (Парвуса), который был социал-демократическим соратником и партнёром Ленина.
Ленин безцеремоно слопал  немецкие деньги, нагло обманул Парвуса, вырубив его из игры и послав его подальше, оплатил работу типографий для печатания ленинской Искры и инструкций, переправку печатных мастериалов Правды в Россию,  оплату  сотрудников партии, её съездов и наконец доставку оружия в Россию.
В этом деле сошлись интересы Германии, начавшей вторую мировую войну и фанатика Ленина, решившего не упустить шанс  и на немецкие деньги устроить революцию в России.      



                О двух новозеландцах

     Они оба доказали всему миру, что они не бескрылые Киви. Эрнест Резерфорд открыл ядро атома, а Эдмунд Хиллари вообще был легендарной личностью. Они вдвоём с шерпом Тенцингом первыми взошли на Эверест.
     Когда американцы решили на тракторах повторить подвиги Амундсена и Скотта и открыть Южный полюс, нужно было организовать промежуточный лагерь и забросить туда топливо. Это должен был сделать Хиллари. Топливо он завёз, но вместо того, чтобы вернуться назад, он пошел вперёд и раньше всей экспедиции “открыл”южный полюс. Такое мог совершить только не Киви.

               
                О боге
                Сейчас, когда мне уже 94 я надумал серьёзно поговорить о шаткости позиции атеистов или афеистов, как говорили о них в эпоху Пушкина.  Кстати, из перехаваченного письма Пушкина стало известным, что Пушкин во время посещения дома канцлера Российской империи графа Воронцова брал у заезжего англичанина “уроки чистого афеизма”. Тогда и последовала знаменитая ссылка Пушкина на юг под начало того же Воронцова.
         Насколько серьёзно думал Пушкин когда написал эту судьбоносную строчку? Ведь Пушкин, как известно, не был пустомелей. О чём вообще думают атеисты говоря, что бога нет? Ведь сказать это значит обойти молчанием   элементарный встречный вопрос, а что было раньше, до того, как люди вообще придумали понятие бога, всевидющего, всёзнающего и всеумного?               
      О “Солнечном  ударе” Бунина
     Я с юности считаю, что это лучший рассказ Бунина, но на днях перечитывая его понял, сто чудесный рассказ Бунин должен был закончить иначе. Ведь поручик знал город, где проживала его любовь, знал, что муж богат, что у них трое детей. С такой информацией и при такой трогательной любви, чудесно описанной Буниным, поручик должен был поехать в этот город и найти там свою любовь. Я бы на его месте так и сделал бы.            
                ------------------------------------------               
      В своё время я много поездил по Кавказу. Мне хорошо знакомы Ереван, Баку, Тбилиси, Гори, Мцхети .
   Там, где сливаяся шумят обнявшись будто две сестры струи Арагвы и Куры, был монастырь.  Дджвари Согдари. Я много раз лазил на него, чудесный вид на слияние таких рек!  Рядом в Мхети, этой бывшей столице Грузии знаменитый христианский храм Свети Цховэли.
       Знаменитая Военно-грузинская дорога, перевалыв, засыпанные снегом. Терек, Дарьяльское ущелье. Знакомые места. Когда в Гори местный  грузин узнав, что москвич приехал в Гори проведать Сталина, бросил свою лавку,  показал мне музей Сталина, , дом сапожника  Джугашвили и огромный памятник Сталина.
    В Тбилиси я лазил в гору к могиле матери Сталина иик могиле Нино Чавчавадзе с трогательной надписью: Зачем пережила тебя любовь моя.
     Я люблю грузинские  вина. Хванчкара, Тетра, Ахашени, Цинандали у маленького озерка по дорог на Рицу. Но больше всего  мне нравится коварное Манависи Цване, Зелённое монавское, довольно редкое вино. Этот виноград растёт только у села Монави. Кувшин зелённого Монависим Цване мне прислали в Ленинград из Грузии на защиту моей аспирантки  Додо Аттанешвили. И в ресторане я хорошо надрался. Это вино пьётся легко, как сидр. Помню, как я вставляю ключ в замок квартиры днержась за ручку двери чтобы не упасть.      
                --------------------------------------
     В 1942 году во время войны в Новосибирске я прослушал лекцию о Пушкине. Лектор в доказательстве того, что стихи Пушкина льются также свободно и прость, как устная речь, привёл такое стихотворение Пушкина:   Альфред садится на коня. Ему хозяин держит стремя. Синьёр послушайтесь меня, пускаться в путь теперь не время. Таакая уж у меня нестандартная память.   Сегодня (34 дек 2024 года) я нашел у Пушкина первоначальный текст. К моему удивлению там вместо Альфреда был Альфонс!  Я понимаю, почему лектор изменил неблогозвучного Альфонса на благородного Альфреда.   
                О роли Чарльза Дарвина

     Давно пора поднять это имя на заслуженную им высоту. Великий учёный, ниспровергнувший на все времена все религии, до сих пор по настоящему не признан  не только всеми церьквями, о и власть придержавшими. А ведь он только три года на пароходе “Бигль” в молодости наблюдал окружающий его мир, делал выводы и написал своё учение, перевернувшее повторяю весь мир.               
                О камее Гонзага

       
     В Эрмитаже мы с Фанечкой видели это неземной красоты произведение древнегреческих ювелиров.  Датой Датой создания камеи считается третий век до нашей эры. Широко известным  стал этот трёхслойный сардоникс, когда Наполеон привёз его из Египта.
        ------------------------------------------
                О Леониде Крайзмере

      Леонид Крайзмер был известным  популярным писателем, которого легко найти в интернете.  Он много писал о компьютерах и о кибернетике. Собственных трудов у него в этой области нет, но в библиотеке Академии наук в Ленинграде он находил статьи о кибернетике и компьютерах (в те годы это была очень модная тематика) и он писал об этом в своих книгах. Я после окончания МЭИ был знаком с его книгами. Когда мы с женой жили в Ленинграде мы близко  познакомились с Крайзмером и с его женой Ниной. Они жили на Васильевском острове в хорошей квартире. Крайзмер имел много знакомых. В частности он был хорошо знаком со знаменитым Акселем Бергом.
       Когда через много лет мы с женой пере0ехали в Ленинград, мы возобновили знакомство с Крайзмерами. Он был тогда  заведующим кафедрой в учебном институте авиационного машиностроения, хотел взять меня ка себе на работу, но отдел кадров не разрешил ему, члену партии взять еврея к себе на работу.
     Крайзмер создал в НТО радиоэлектроники, радиотехники и связи имени Попова секцию по устройствам хранения информации и когда начал проводить всесоюзные конференции членов этой секции предложил мне стать учёным секретарём секции. Я согласился и начал активно работать. К райзмер как барин не любил заниматься грязной текущей работой – печатанием и рассылкой информационных писем по предприятиям страны, рассылкой пригласительных билетов участникам конференций, нахождением  зданий и аудиторий для заседаний и докладов участников, изданием сборников докладов и наконец мест для проживания самих участников. А их бывало по 300 человек со всей страны и среди них нередко доценты и профессора. Поэтому всё это делал я, а мой начальник только как у Некрасова говаривал:  -  Ладно, ништо, молодца , молодца.  Через десяток лет, когда я уже вернулся из Ленинграда в Москву, мне надоело работать за дядю, я скинул его и сам стал руководителем секции и работал им много лет до переезда в Америку. Конференции, симинары и симпозиумы я проводил каждый год лет двадцать по всему Союзу  в Баку, Ереване, Тбилиси, Ялте, Одессе, Уфе, Минске, Ташкенте, Иркутске, на озере Иссык Куль, в Самарканде, в Риге, Дабултах, на туристической базе в Боксанском ущелье под Эльбрусом.   

      Приходилось помогать участникам доставать обратные проездные билеты на поезда, беспокоиться о мелочах, о досках и кнопках для прикалывания к ним плакатов с чертежами. Такие заботы о мелочах были хорошей школой организационных работ вообще. Из мелочей складываются все  большие дела.
      Кроме того надо было отмечать прибытие и убытие на вомандировочных удостоверениях всех участников и своей также. Проезд, билету поезда в те суровые времена был возможен только при наличиии командировочного удостоверения.
     Конечно я иногда приглашал поехать моих знакомых. В Уфу например пригласил своего брата. На многие конференции приглашал знаменитую  Валентину Гордонову  -  моего работодателя по НИИ патентной экспертизеы, её сотрудницу  Амусьеву и мою знакомую сотрудницу из института цветных металов и золота в Москве красавицу Лену Книжник. О Гордоновой Крайзмер сказал, что она делает нас непатентоспособных патентоспособными.

       Любимую мною красавицу Лену Книжник вместе с её кафедрой в институте цветных металлов и золота я приглашал на многие конференции по устройствам памяти, которые я проводил по всему Союзу. Особенно я помню конференции на озере Иссык Куль, в Боксанском ущельи на Кавказе,  в городе Осипенко на Азовском море, да и в других городах. Лена была очень хороша собой, мужчины по ней с ума сходили (и я их вполне понимаю). Когда мы были на Боксанском ущельи, один очень хороший человек, мой кнкурент Тимофеев торопясь сесть с Леной на подъёмник, сломал себе ногу. Бывали мы с ней  почти на вершине Эльбруса и в Самарканде, да мало ли где.    

 
      Для добывания мест  для проведения заседаний конференций , докладов и особенно для проживания участников мне приходилось получать разрешения местных властей вплоть до ЦК компартий республик.
    Огромную помощь мне оказывала незабвенная Софья Ильинична  - сердце центрального правления НТО. Она печатала и расссылала все материалы, инрформационные  письма, пригласительные  билеты , печатала сборники трудов конференций, литовала всё (получала разрешения в Главлите). Она включала сами конференции в планы НТО.
      
     Однажды во время конференции под Эльбрусом мне удалось организовать экскурсию в нейтринный телескоп на глубине двух километров под Эльбрусом. Там в большой  пещере стояли камеры, заполненные вайтпиритом, который давал вспышки когда через него проходило нейтринно. Вспышка умножалась фотоусилителем и посылалась в мощный компьютер, стоящий в этой же пещере. Эта экскурсия была огромной моей удачей. Помню как наш числившийся номинальным начальником Леонид Крайзмер восторгался этой подземной пещерой.
    А вообще этот нейтринный телескоп был создан с целью обнаружения нейтринных вспышек при колапсах (схлопываниях) звёзд и вспышках сверхновых.               

   -----------------------------------------------------
     Однажды в парке в Сан Фрациско выступали оперные певцы и среди них лучший в мире баритон Дмитрий Хворостовский. Мне  очень хотелось познакомиться с ним, поговорить. И я решился  крикнуть ему. Но кричать длинную фамилию Хворостовский было глупо и я крикнул Дима!  Хворостовский услыхал, подошёл ко мне и мы посмеялись и  поговорили о знаменитых оперных певцах. Мне тогда да и сейчас нравился непревзойдённый Тито Гобби.
             ------------------------------------------

      В Алмазном фонде кремля в Москве я видел   знаменитый алмаз “Шах” и вспомнил гору над Тбилиси и Курой, могилу Нино Чавчавадзе и её слова   - Зачем пережила тебя любовь моя.


                Чарльз Дикенс 
    


        С раннего детства разрушитель всех религий воспитывался в страхе божьем. Мало того, члены общества изучив фотографию Дикенса обнаружили на его черепе особую шишку благочестия и поспешили известить об этом Дикенса. Общество попало впросах. Чарльз Дикенс не только не выказал особого благочестия, но наоборот – создал учение, которое епископы всех национальностей единодушно объявили еретическим и богопротивным.
        Дикенс для меня является образцом учёного. Он просто пользуясь своим терпением, наблюдательностью, отличной памятью (всё это между прочим есть и у меня) следил за природой и делал выводы.  Из больших учёных рядом с Дикенсом в этом смысле я могу поставить только Майкла Фарадея. Он тоже просто на опытах наблюдал над особенностями действия электрического тока.
    Когда Дикенсу было 13 лет капитан корабля “Бигль” Фильцрой объявил, что хочет  для поездки в пятилетнее кругосветное плавание.  взять с собой с научной целью  выносливого и храброго молодого человека. Так Дикенс за пять лет совершил  это плавание, по результатам которого создал своё учение, перевернувшее земной шар.
Выбить фундамент из-под фанатиков!

Я немало на своём веку попортил бумаги - десяток книг и сотни статей в журналах и газетах. Многое из этого сидит у меня в компьютере и я могу просто там многое для этой книжки. Но прежде всего мне  хочется поместить в эту книжку лучшее, что я написал — статью “Выбить фундамент из-под фанатиков!”. Её сокращённый вариант нетрудно и сейчас найти в интернете. Я написал первый её текст в тот ужасный вторник 11-го сентября 2001 года часа за два, в угаре через несколько часов после того, как увидел по телевизору страшные кадры горящих небоскрёбов и людей, летящих вдоль их стен. Я был потрясён, когда понял, что это не великолепное американское шоу, как я вначале подумал.
Эту статью я напечатал в 2002-м году в газете “Перспектива” в Монреале и в 2003-м в газете “Кстати” в Mountain View. А в 2003 году её в интернет поместил АТОМ — атеистическое общество Москвы, которым тогда руководил лауреат нобелевской премии, академик Виталий Гинзбург. Он успел прочитать мою статью.
Могу сказать, что из поддержавших эту статью в интернете был один очень интересный человек, поддержкой которого я откровенно горжусь. Это доктор философских наук, профессор, отлучённый от церкви кандидат богословия Евграф Дулуман, известный своей деятельностью в области научного атеизма. О нём многое можно почитать в интернете. Мне не очень удобно писать об этом, но в одном из своих сайтов он назвал мою статью замечательной и порекомендовал своим читателям её не только прочитать, но даже законспектировать. Фанечка очень городилась этим отзывом Дулумана. Можете проверить меня: напишите в Гугле: “Дулуман об Евгении Брике” или “Дулуман о статье Евгения Брика”. Я очень жалею, что не догадался в своё время познакомиться и поговорить с Евграфом Дулуманом (он умер в 2013 году). Многие его доводы и тексты до удивительности совпадают с моими. Например, он, как и я, считал, что одним из главных доказательств отсутствия бога, является наличие огромных количеств религий.
Итак, вот текст этой статьи прямо из интернета:
       Выбить фундамент из-под фанатиков!

Меня зовут Евгений Брик. Я – бывший москвич. В Москве до 1996 г. работал начальником лаборатории в НИИ вычислительных комплексов им. А. М. Карцева, канд. техн. наук. С 1996 г. живу в Калифорнии. Первые варианты этой статьи я опубликовал здесь в двух русских газетах, одной – в Сан-Франциско и другой – в Монреале (в ноябре 2001;го и в июне 2002;го.). Но это газеты с небольшим тиражом. Мне бы хотелось напечатать статью в России.
Вот последний текст этой статьи:
В богатой истории противостояний человечества 11-е сентября 2001-го года стало началом новой эпохи. Взрыв торжества в мусульманском мире и взрыв негодования в остальной части человечества в первые же дни после чёрного вторника очень чётко обозначили этот водораздел. В этот день мир стал другим. Сегодня уже всем ясно, что этот акт был объявлением войны Соединенным Штатам. И не только Штатам, но и всему западному миру. Это – война, хотя юридического объявления войны не было, и одна из сторон, не назвав себя, начала войну средством террора против мирного населения. Имя этой стороне дала сторона, подвергнувшаяся нападению. Имя это – международный терроризм. Нужно сказать, имя неопределённое, расплывчатое. Термин был подхвачен, растиражирован и стал общепринятым. Давайте и мы за неимением лучшего будем использовать его.
В войне с международным терроризмом нет обычных атрибутов войн. Нет фронтов и окопов, нет укрепрайонов, нет дивизий и армий, нет ударных танковых групп. Зона боевых действий – весь мир. Удар может быть нанесён в любом месте.
11-е сентября продемонстрировало уязвимость Соединённых Штатов – страны, никогда не знавшей войн на своей территории. США со всей своей гигантской военной и экономической мощью неожиданно для себя обнаружили свою беззащитность перед небольшой мобильной группой людей, главным оружием которых была их решимость отдать свои жизни. Группа, использовавшая буквально подручные средства, при небольших затратах нанесла колоссальный моральный и экономический урон США – стране, которая после распада Советского Союза оказалась в беспрецедентном в истории человечества положении. В положении единственного, абсолютного мирового гегемона, получившего полную свободу рук (что США не замедлили продемонстрировать всему миру в Косово). Так, по крайней мере, многим казалось. Одним ударом эти взгляды также были разрушены 11;м сентября.
Такого удара США не испытывали никогда. Даже при Перл-Харборе людские потери были значительно меньшими. Шок и растерянность оказались тем более сильными, что неожиданно стало ясно, что террористы-смертники в любой ситуации могут найти самые изощрённые пути.
Помимо демонстрации уязвимости США, другими, тоже достаточно очевидными, целями теракта 11;го сентября, было запугивание противника, а также сплочение антиамериканских, антиизраильских и антизападных сил. Все эти цели понятны, и я бы сказал тривиальны.
Но 11-е сентября было не только объявлением войны и не просто объявлением войны. Одновременно чёрный вторник был сигналом к началу своеобразной всеобщей мобилизации. Причём сразу же был указан основной тип оружия — шахиды самоубийцы. Этот небывалый в истории человечества террористический акт был проведен, как мобилизационная акция, как образец для подражания, как старт массового шахидизма. Мусульманским фанатикам-смертникам – вот кому в первую очередь был адресован этот акт. Придание ему ореола героического, привлечение в ряды террористов-самоубийц сотен и тысяч добровольцев, постановка задачи подготовки и воспитания новых и новых шахидов и создание, таким образом, своеобразного массового оружия террора – вот грозная цель организации и проведения чёрного вторника.
Массовое применение террористов-смертников по всему миру – с такой угрозой, с такой войной человечество ещё не встречалось. Смертники – очень эффективное оружие. И если оно станет по;настоящему массовым, то лидеры, обладающие в достаточном количестве таким оружием, способны ставить перед своими воинами самые разрушительные задачи. Не нужно обладать большой фантазией, чтобы понять, что даже несколько человек, например, взрываясь поочередно один за другим, идя друг за другом по трупам, способны прорвать любую охрану любого объекта.
Достаточно простейшего анализа, чтобы увидеть многообразие возможных вариантов совершения разрушительных диверсий на гражданских объектах с использованием самоубийц. От таких акций весьма трудно защититься, с таким оружием трудно бороться. Смертник не боится практически ничего, поскольку он не боится смерти, мало того, стремится к ней. Если уж он решился, остановить его почти невозможно.
Как обнаружить шахида, когда он уже находится вблизи объекта теракта, одет как окружающие, выглядит как окружающие и со своим поясом с герметично упакованной взрывчаткой (для устранения запаха) ищет смерть и стремится к ней? Незачем обманывать себя, обнаружить такого человека невозможно. Читать мысли на расстоянии пока ещё никто не научился.
 Хочется также отметить одну особенность войны с террористами-смертниками. Это очень невыгодная война: в экономическом отношении расходы сторон совершенно несопоставимы. Расходы на защиту от терактов во много раз выше расходов на их проведение. При таком соотношении расходов Западу в этой войне недолго разориться. Теракты стоят дёшево, никакого дорогостоящего высокотехнологического оружия, расходы копеечные – обучение, взрывчатка, доставка на место и всё. Организация теракта несложна. Была бы взрывчатка, пояс или сумка и был бы человек. Людей, увы, хватает. Рекрутирование производится даже через Интернет. Чтобы поддерживать постоянное напряжение, теракты достаточно проводить, скажем, один раз в две недели. Дорогостоящая же защита от терактов должна производиться постоянно и повсеместно: охрана миллионов объектов, проверка посетителей, транспорта и т. д. И всё равно эффективность защиты низка: поди проверь в метро всех пассажиров с сумками, кейсами и авоськами.
Нужно взглянуть правде в глаза и признаться, что главная, я бы даже сказал, фактически единственная задача организаторов терактов, – набор людей, согласных беспрекословно отдавать свои жизни, практически решена. Сегодня в мусульманском мире есть многие тысячи людей, готовых взорвать себя вместе с окружающими. Одновременно многочисленные лагеря и школы психологически обрабатывают и готовят всё новых шахидов из добровольцев, включая женщин и детей.
Что же делать при подобных обстоятельствах? Что конкретно? Что делать сейчас? Ждать, когда количество ежедневных сокрушительных взрывов по всему миру достигнет десятков и сотен? И что делать тогда?
В потоке сегодняшних публикаций и выступлений много пишется и говорится о международном терроризме, но редко можно встретить конкретные рекомендации. В большинстве случаев это советы общего типа: западным странам нужно объединяться в борьбе с терроризмом, терроризму нужно давать самый жёсткий отпор, нужно объявить шахидизм оружием массового уничтожения, нужно отставить демократические методы ведения войны и расправляться с шахидами не как с людьми, а как с неживыми автоматами, нужно уничтожать дома и семьи шахидов, нужно строить заградительные стены и барьеры, нужно создать аппаратуру, способную обнаружить взрывчатку по запаху, и тд.
Да, конечно, все эти меры и другие, им подобные, способны уменьшить количество терактов, даже существенно уменьшить, но... Но, но, и но. Никто не может предложить радикальных средств предотвращения. Перед убийцами, решившимися отдать жизнь, пасует всё и все. Сегодня даже можно наблюдать случаи, когда власти от бессилия и растерянности неуклюже пытаются выдавать теракты самоубийц за случайные (не террористические) взрывы. Благо от смертника мало что остаётся и можно объявить, что это был не шахид, что это просто охотник вёз в метро мешок с порохом, чтобы дома заряжать патроны. Закурил, заснул и уронил окурок в мешок (или уж полный анекдот – порох взорвался от тряски вагона). А мелкие болты в телах – это детали от креплений окон вагона, те самые детали от окон, которые при взрыве внутри вагона должны вылетать наружу, а не внутрь вагона. Создаётся впечатление, что замалчивание и преуменьшение потерь становится одним из основных «способов борьбы» с терактами.
Лучше и правильнее многих ситуацию сегодня понимает и оценивает знаток истории и практики ислама американский журналист-международник, араб по происхождению, Джозеф Фарра. Его публикации всегда вызывают у меня острый интерес. Но и Фарра не знает, как решать проблему арабо-израильского конфликта и честно признаётся в этом.
Нет ли средства, способного кардинальным образом изменить ситуацию? Или ситуация является тупиковой и ислам никогда не отступит? Мусульман слишком много и за ними стоит многовековая история побед ислама, которую мусульмане помнят и никогда не забудут. И за ними стоят нефтедоллары.
Итак, что же делать? Что можно противопоставить террористам?
Давайте подумаем об элементарном. Сильнейшим из человеческих инстинктов является инстинкт самосохранения. Так устроено существо по имени человек. Таким за миллионы лет создала его природа, естественный отбор, эволюция. Это инстинкт глубокий, подкорковый. Без него человек, как вид, просто бы не выжил. Даже половой инстинкт, инстинкт продолжения рода уступает инстинкту самосохранения.
Да, конечно, известны многочисленные случаи, когда человек добровольно отдаёт свою жизнь, то есть, когда он преодолевает сильнейший из человеческих инстинктов. Конечно, можно приводить бесконечные примеры добровольных уходов из жизни. Помимо, так сказать, «обычных» причин самоубийств – актов отчаяния и безысходности, акций протеста, состояний аффекта и т. п., самоубийцы известны в истории и как оружие. Из новейшей истории достаточно вспомнить живые тараны – японских лётчиков-камикадзе второй мировой войны. Их было много – десятки, даже сотни. Но не тысячи.
Что касается смертников-террористов, то и они известны со времён глубокой древности. Профессиональный исламский терроризм тоже изобретён не сегодня. Фактически ему уже более восьмисот лет. Его создателем следует считать Хасана ибн Саббаха (1033;1124), реформировавшего ранний исмаилизм в новое религиозно-политическое движение, породившее наводившую ужас секту ассасинов – террористов-смертников, секту хладнокровных профессиональных убийц. Ассасины держали в страхе всю средневековую Европу. Жертвами ассасинов, в разное время, стали победитель крестоносцев султан Египта Салах;ад;дин (Саладин), предводитель тамплиеров Конрад Моферратский, герцог Баварский, и многие другие.
Для достижения абсолютного подчинения главари секты прибегали к следующей стратегии. В персидской провинции Сигистан была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Владыки Горы (такой титул носил Хасан ибн Саббах и его преемники). Эта долина была защищена высокими горами с отвесными утесами, а все подступы к ней охранялись неприступными крепостями. В долине цвели роскошные сады, среди которых находились великолепные павильоны, обставленные самой изысканной мебелью. Сектанта сначала одурманивали с помощью гашиша, а затем бесчувственного отвозили в долину. Там ему предоставляли возможность бродить, где захочется, и наслаждаться пищей, наркотиками и вином (обычно запрещенным для мусульман), а также прекрасными женщинами. При этом человека уверяли, что он попал в рай. Через сравнительно небольшое время его вновь одурманивали, и из Сигистана отвозили обратно. Затем его вызывал Владыка Горы и говорил, что дал ему лишь немного вкусить от прелестей рая, но если он исполнит послание, то сможет наслаждаться этим вечно. Темные, неграмотные крестьяне были после этого готовы идти на любое преступление.
Да, исламский терроризм не нов, но никогда не было размаха, подобного нынешнему. Размаха, уникального по своей массовости, по направленности террора не только на политических противников и на вооружённые силы, но и на мирное население.
Думаю, многие согласятся со мной, если я скажу, что только религия, только вера в загробную жизнь, вера в сверхъестественное способна подвигнуть большие массы людей на добровольную смерть. В любом случае, сегодня, точно также, как и в древности, для того чтобы рекрутировать в ряды исламских террористов новых смертников используется одна и та же главная козырная карта, главное оружие организаторов – религия. Только при помощи религии можно затуманить сознание в такой степени, что находятся сотни и тысячи, которые начинают верить в этот бред, в то, что сразу же после теракта и своей героической смерти шахид отправляется прямой дорогой в рай к счастливой загробной жизни с персональным гаремом из сплошных девственниц. Они верят в этот бред. Впрочем, бред это или не бред, это зависит от того, как смотреть на этот предмет и на каком языке говорить. Можно сказать, что шахиды являются обманутыми зомбированными фанатиками, бандитами, убийцами ни в чём неповинных людей, детей и женщин и т. д. Но можно сказать и иначе. Шахиды – это глубоко верующие люди. Верующие в Аллаха, в пророка Мухаммеда и в священный Коран. Можно даже сказать, что вера шахидов сильнее, чем вера христиан и вера представителей любых других религий, так как те неспособны на такие массовые добровольные отдачи своих жизней во имя защиты своего бога и во имя его славы, не способны взрывать себя для уничтожения иноверцев. Но какую из этих двух позиций ни возьми, в любом случае, ясно, что всё более нарастающий сегодня международный терроризм намертво связан с религией, вернее с религиями. И эту простую истину, кажется, уже понимают многие. Но не все решаются на практические выводы и действия. Редчайшим исключением является Франция, запретившая в школах ношение платков мусульманками, больших крестов христианами и кип евреями.
Религия, вера, вера в бога, как бы он ни назывался, вот корень ситуации, вот в конечном счёте, что движет шахидами, и не только малограмотными и тёмными людьми, но и грамотными пилотами, знающими языки, знающими жизнь в Америке и в Европе. Даже они, эти пилоты, когда направляли самолеты, всерьёз верили в то, что после тарана они автоматом попадают прямо в рай к Аллаху.
Что же делать? Втолковывать массам, что ислам является мирной религией и что в Коране нет призывов к терроризму? Это дело бесполезное, так как в довольно большой главной книге ислама есть очень много непонятных и туманных мест и это позволяет по;разному толковать эти тексты и разыгрывать карту ислама, как кому выгодно. Между прочим, это в полной мере относится и к пяти десяткам книг Ветхого завета (включая пять первых книг – Тору), и к более, чем двум десяткам книг Нового завета. При желании в них тоже можно вычитать что угодно. Поэтому бесполезно бесконечно повторять, что, вот, Христос сказал то;то, а рабби Акива, характеризуя иудаизм, сказал вот это.
И в Коране, и в Библии полно как фраз миролюбия, так и наоборот. В частности, в Пятикнижии много примеров истребления целых народов за то, что они веровали не в того бога. Аллах в Коране милостив, милосерден, добр, прощающ. И вместе с тем там же: сражайтесь с воинством сатаны; кто сражается за веру Аллаха получит награду великую; неверующие – злейшие враги и т. д. В Коране много доброжелательных отзывов о еврейских и христианских «пророках». Например: Скажите: «Мы веруем в Аллаха и в то, что ниспослано было Аврааму, Измаилу, Иакову и коленам Израильским, в то, что было дано Моисею и Иисусу, и что было дано пророкам от Господа. Не делаем различия между ними и мы покорны воле Бога единого». (Сура 2, аят 130).
Поэтому дело не в том, что именно написано в Коране или в Библии, а в том, кто и как их толкует, кто комментирует.
Известно, что историю движут личности, которых принято называть лидерами. А чем руководствуются сами лидеры, что движет ими, к чему они стремятся? Это тоже давно известно. Как правило, это два стимула, две цели, две главные страсти человеческие: честолюбие, оно же властолюбие, и корыстолюбие. Сами лидеры обычно люди неглупые, не верят ни в бога, ни в чёрта, и могут менять свои убеждения (даже, не свои убеждения, а, просто, свои слова), как перчатки. Ставят они на ту партию или на ту идеологию, на те средства, и в том числе на ту религию, которая, по их мнению, способна привести их к победе, то есть к власти или богатству, или и к тому и другому вместе. Было бы желание и цель, а подходящие объяснения и лозунги всегда найдутся. История полна таких примеров. Например, известное заявление «Париж стоит обедни» (это вождь гугенотов Генрих Бурбонский ради французской короны порывает с кальвинизмом, переходит в католичество и идёт на коленях в Каноссу за благословлением Папы). Или «...то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога». Это апостол Павел (Римлянам 2:29) – создатель новой религии – христианства, которую ему надо было отделить от старой религии – иудаизма. Этот хлёсткий лозунг «не тот обрезан, кто обрезан, а тот, кто обрезан в душе» был нацелен на привлечение в новую религию (а можно сказать – в новую политическую партию) не только евреев (первые христиане были евреи), но и другие народы. Или «Я не против перестройки, но я за её ускорение» (это Ельцин наводит глянец на свою борьбу с Горбачёвым за власть). Ну, и так далее.
Религии, опасны не сами по себе, а как мощный инструмент, могучее оружие воздействия на массы, особенно на тёмные и малограмотные. Оружие особое, постоянное, тысячелетнее. И весьма эффективное. И сколько ни уничтожать террористов и их руководителей, терроризм этим не остановить. Обязательно появятся новые лидеры, готовые использовать эту же карту – религию и смертников. А ситуация сегодня уже такова, что среди масс религиозных мусульман найдётся много желающих повторить нынешние массовые «подвиги». Я уж не говорю о школах и лагерях по обработке детей и воспитании их в духе отдачи своих жизней во славу Аллаха. Процесс уже раскручен.
Таким образом, само существование ислама – главного инструмента мобилизации смертников, является основой современного международного терроризма.
На мой взгляд, в наступивший век массового шахидизма, совпавший с веком оружия массового поражения, пришла пора человечеству уразуметь, какую грозную опасность для самого его существования представляют из себя религии. Пора человечеству уходить из этого затянувшегося периода своей истории. Пора расставаться с религиями. Пока не поздно. Пока шахиды во славу Аллаха, во славу победы ислама во всём мире не начали взрывать себя с поясами и ранцами, начинёнными химическими, бактериологическими и атомными зарядами.
Может ли человечество прожить без религий, без всех этих сказок, последовательно, одна за другой на протяжении истории возникающих и сопровождающих людей? Может! Почему нет? Когда;то атеистов на земле было очень мало и считались они преступниками и выродками. А сейчас, каков процент атеистов? Жаль, что статистика молчит на этот счёт. Думаю, что в развитых странах он значителен. Многие посещают храмы просто, как дань традициям и народным обычаям, как места общения, как своеобразные клубы. Многие и многие политики только прикидываются верующими из политических, деловых и иных соображений. И ничего, земля носит таких тоже, не разверзается.
Чем объясняется постепенное увеличение количества неверующих? Да очень просто – знаниями. Джеймс Уотсон, лауреат Нобелевской премии, открывший вместе с Френсисом Криком структуру молекул ДНК и совершивший этим переворот в естествознании, сказал, что прогресс человечества исходит из знания. Думаю, что эта истина настолько проста и бесспорна, что не нужно быть лауреатом Нобелевской премии, чтобы понять её и согласиться с ней.
Меня до сих пор удивляют верующие люди, которых не смущает наличие десятков и сотен взаимно отвергающих друг друга религий. Не смущает и не наводит на простую мысль, что все религии и религиозные книги – это созданные людьми сказки. Сообщения о том, каким образом создавались тексты священных книг, иногда просто поражают. Возьмём, например, знаменитую Книгу Мормона. В начале этой книги излагается её происхождение. Описывается, как в 1823 году (!) в комнате Иосифа Смита Младшего появился человек в белой мантии по имени Мормоний. Он был окружён сиянием, не касался земли, т. е. висел в воздухе. Объявив себя вестником Бога, он передал Иосифу Смиту поручение Бога. По этому поручению и по указаниям вестника Мормония мистер Смит разыскал около деревни Манчестер в области Онтарио штата Нью-Йорк золотые листы с текстом. Листы лежали в каменном ящике недалеко от вершины местной горы. Ящик в свою очередь лежал под круглым камнем. Вестник запретил Иосифу Смиту сразу взять эти листы, и только через четыре года, 22;го сентября 1827 года Мормоний вручил их Смиту. Через некоторое время Смит вернул эти золотые листы вестнику Бога. Наконец, в 1830 году Книга Мормона, переведенная Иосифом Смитом на английский язык, была «явлена миру». К книге прикладываются письменные показания одиннадцати свидетелей, видевших эти золотые листы. Сами же золотые листы «поныне находятся в распоряжении» вестника Бога.
.
Религиозные книги являются золотым фондом человечества, неиссякаемым, абсолютно ничем незаменимым источником исторических, политических, географических, юридических, бытовых и всяких иных знаний. Многие события, описанные в них, происходили в действительности. Эти книги служат уникальными пособиями для специалистов, например, для археологов. Я с огромным интересом читаю Ветхий и Новый заветы, Коран, Книгу Мормона, различные книги Свидетелей Иеговы и, уверяю вас, что это очень интересное и даже увлекательное чтение. Эту литературу надо знать. Ну хотя бы для того, чтобы понимать шедевры искусства, не хлопать глазами в музеях и в художественных галереях. Чтобы понимать тысячи обычаев и бытовых мелочей. Чтобы читать художественную литературу, где предполагается наличие определённых знаний у читателя. Чтобы понять, например, что именно имел в виду Виктор Гюго на одном званном ужине, на котором хозяйка, к которой Гюго был неравнодушен, подкладывала артишоки в тарелку другого мужчины, удачливого соперника Гюго, и когда этот соперник взмолился и сказал, что он больше не может есть, что он уже уничтожил артишоков столько же, сколько Самсон филистимлян, Гюго тут же добавил: И тем же оружием! (Оружием Самсона было ослиная челюсть).
Считается, что вера благодатно влияет на человека, что верующий человек стремится к добру, к миру, к незлобивости, к любви к ближнему и т. д. и т. п. Можно было бы тут поспорить по некоторым пунктам, но в общих чертах такие утверждения верны. Боязнь греха, боязнь наказаний на том свете, влияние религиозных заповедей, церковных песнопений, религиозной литературы, молитв, исповедей, покаяний – всё это во многом направлено на улучшение человеческой породы, исправление нравственности и всегда способствовало этому. Церковь проповедовала и проповедует милосердие, любовь и помощь ближнему. Во всяком случае – к единоверцу. Долгое время церковь была основным источником грамоты и знаний. Библии и церкви человечество обязано уникальными шедеврами живописи, скульптуры и архитектуры.
Всё это так. И вместе с тем, много веков верующие во имя своей веры заливают планету кровью тоже верующих, но другой веры. Миллионы и миллионы полегли в этих войнах. Человеческая история – это, по существу, история религиозных войн. А в эпоху оружия массового поражения самоубийцы могут историю вообще закончить. За отсутствием фигурантов, когда творить историю будет некому.
Говорят также, что налёт цивилизации на человеке тонок, что сама природа человека, его натура, особенно мужская, агрессивна и при отсутствии сдерживающих средств, при безнаказанности может легко сбросить с себя этот налёт. Действительно, такое бывает. Да, религии могут оказывать в подобных случаях сдерживающее воздействие.
Положительная роль и стабилизирующее влияние религий — это прописные истины. Но что делать, если сегодня само наличие религий, угрожает существованию человечества, если положительная роль религий перевешивается их отрицательной ролью, если массовому шахидизму нечего противопоставить, если воинствующий ислам способен погубить весь мир и себя в том числе.
Ислам наступает. Брошенное ему Косово – это мюнхенские Судеты. Кстати, заметьте, что срок между Судетами и Польшей оказался примерно таким же, что и между Косово и 11 сентября. Есть над чем задуматься. Косово – это первая победа ислама в новейшем туре борьбы ислама за мировое господство. Борьба эта продолжается полторы тысячи лет и никогда не прекращалась. И нечего тут темнить, нужно называть вещи своими именами.
Есть ли у ислама шанс завоевать мировое господство? На мой взгляд, увы, есть. Глупо в рамках статьи поднимать такую тему, но разрешите мне сказать хотя бы несколько слов. В чём сила ислама, какие у него козыри в колоде? Их несколько. Вот они.
1. Демографическое оружие.
2. Ислам. Это одна из наиболее распространённых религий. Миллиард двести миллионов мусульман живёт в 170 странах, в 24х из которых ислам является государственной религией.
3. Нефть. То есть, возможность финансировать террор и существенно влиять на экономику Запада.
4. Малограмотность и отсталость масс, т. е. возможность разжигания и использования религиозного фанатизма. Другими словами, – достаточное количество потенциальных шахидов.
5. Полутора тысячелетняя история борьбы ислама.
6. Исмаил (старший сын Авраама, внебрачный, но законный).
7. Отсутствие сдерживающих демократических принципов.

     Тут особенно нечего пояснять, может быть только пункты 5 и 6. В пункте 5 в особенности нужно отметить двухсотлетнюю историю шести крестовых походов, завоевание Византийской империи и победу над советским вторжением в Афганистан. О пункте 6 – арабы считают, что они ведут свой род от Исмаила – старшего сына Авраама. Самым опасным для Запада, на мой взгляд, являются три первых пункта взятых вместе. Это медленно, но неуклонно действующий фактор. Это пятые колонны в десятках стран. Вспомните хотя бы реакцию мусульман, проживающих в США и в Европе, на события 11 сентября.
Главным же преимуществом Запада являются неизмеримо большие экономический, научно-технический и военный потенциалы.
Ни Америке, ни Западу вообще, не стоит обольщаться на тему, что «мы воюем не с исламом, а с арабскими террористами». Не надо обольщаться. Именно с исламом. Вернее, – с террористами, использующими ислам, как главное оружие.
Да, сегодня не все мусульмане вовлечены в борьбу с Западом. Но это состояние зыбкое. При определённых обстоятельствах оно может быть быстро изменено. «Порукой» тому сам ислам. На этой почве один харизматический мулла-фанатик может сделать многое.
В качестве примера таких изменений в мусульманском мире можно привести последствия победы исламской революции, произошедшей в Иране в 1979 году. Правильно пишет Рафаэль Исраэли из Центра Политических Исследований в Израиле, что вовлечение на основе ислама Ирана – неарабской страны, не имеющей общих границ с Израилем, в антиеврейский арабский клуб и неоднократные клятвы Хомейни уничтожить Израиль, выраженные в самых ядовитых антисемитских формулировках, разожгли антиеврейские настроения мусульман далеко за пределами арабского мира.
Конечно, и до 11 сентября люди убивали друг друга в борьбе за веру. Миллионы и миллионы полегли в этой борьбе. Я уже упоминал об этом. Почитайте страницы истории экспансии ислама, начавшейся в первом же столетии по смерти пророка. Почитайте историю шести крестовых походов – двести кровавых лет. Фактически вся история человечества – это непрерывные религиозные войны.
Я не пытаюсь выдавать себя за специалиста по религиям и не могу вдаваться в тонкости вероучений, хотя прочитал немало. Я о другом: об опасностях, которые религии, а вернее, лидеры, использующие в своих целях религиозный фанатизм, несут сегодня человечеству.
Уйти от религий значит выбить стул из-под этих лидеров и перестать заниматься тем, чем давно и успешно занимается человечество – проливанием рек крови в борьбе за несуществующее, за химеры. А точнее – в борьбе лидеров за власть и богатство. Лидеров, использующих религию, как своё главное оружие.

Незабвенный Козьма Прутков написал в своё время: «Смотри в корень!» Дельный совет. Есть проблема, перед которой всё меркнет. Это перенаселение Земли. Каждый год население Земли возрастает на 60;80 миллионов человек! Вы представляете эту цифру? Вот откуда, в конечном счёте, все беды. Всё очень просто: Земля не резиновая. Планета не может прокормить столько народу. Никакие аграрные и технические революции тут не помогут. И никакая страна не отсидится за своими границами от этой проблемы, от толп легальных и нелегальных эмигрантов, от конфликтов и войн, вызываемых элементарной теснотой.
.
Обуздать человека, сделать его послушным – одна из основных целей любой монотеистической религии. Но покорность богу это, так сказать, только теория. В реальной жизни между богом и человеком всегда стоят люди, присвоившие себе право говорить от его имени и истолковывать божественные заповеди. Поэтому покорность богу одновременно оборачивается покорностью власть имущим.
Постепенный отход от религий может помочь планете ослабить гнёт перенаселения и прочно связанных с ним загрязнением и перегревом атмосферы, истощением недр, наводнениями, отравлением рек, озёр, морей и океанов, уничтожением лесов; поможет избавиться от кровавых мясорубок религиозных войн и конфликтов, от самоубийц, во имя веры взрывающих себя вместе с десятком или несколькими тысячами иноверцев; поможет сохранить те феноменальные по своим размерам материальные ценности, деньги, труд, материалы и время, которые тратит человечество в целом и каждый из верующих в отдельности на эти дела. И не зря я шрифтом выделил слово время. Время, потраченное на религии, религиозное обучение, отнятое от образования, от технического, промышленного, научного, культурного, художественного развития личностей и стран тормозит и отбрасывает назад, в средневековье, а то и дальше десятки стран и миллиарды людей. Время – самое дорогое в жизни. Всё можно вернуть, всё можно исправить. Только одно невозвратимо – время. Ни одной его секунды не вернёшь, хоть тресни.
Мне могут возразить: практический отказ от религий невозможен по, так сказать, тактическим соображениям. Кто начнёт? Какая из религий первой должна «разоружиться»? Если, например, иудаизм и христианство, то что скажет ислам? Ясно, что: – Спасибо. Лучшего подарка вы мне не могли сделать! Пророк и мы с ним полторы тысячи лет твердим вам, что только мы, слуги Аллаха, единственно правоверные, а все вы остальные – неверные шайтаны. Ну, вот вы, наконец, сами это поняли и признались. Слава Аллаху! Аллах Акбар!
Получается что-то вроде исторической ловушки, исторического тупика, в который человечество само загнало себя своими религиозными сказками и в нём сидит. Тем не менее, если бы правительства ведущих стран поняли необходимость отказа от религий и приступили бы к практическому решению этой задачи, то необходимые пути и способы нашлись бы.
Нужно помещать в печати материалы, показывающие те опасности, которые представляют для человечества религиозные войны в век существования оружия массового поражения, почаще публиковать материалы с популярным, но толковым изложением новейших достижений науки и техники. Эти материалы должны излагаться языком, понятным неподготовленному читателю. Нужны хорошие, эрудированные авторы, умеющие доступно, не занудно, не впадая в наукообразие и вместе с тем грамотно, излагать сложные научные, технические и религиозные вопросы. К сожалению, далеко не каждый специалист, хорошо знающий свой предмет, способен простым языком объяснить непростое. Это не всем дано. Но такие авторы нашлись бы. Очень может помочь юмор. В религиозных книгах много смешного. Например, в 19;ом аяте 4;ой суры Корана сказано, что измена жены считается изменой только, если это засвидетельствовано четырьмя свидетелями-мусульманами. Это откровение Мухаммеду было послано Аллахом в 626;м году после того, как Айша, молоденькая 15;летняя жена 55;летнего пророка (это та самая Айша, отец которой Абу Бакр после смерти пророка в 632;м году был избран первым халифом) не ночевала там, где ей положено, а к утру её на верблюде доставил домой молодой воин-мусульманин Савфан. Это откровение по указанию Мухаммеда было вписано в Коран. Аллах тогда вовремя погасил грандиозный скандал и спас репутацию пророка, так как свидетелей ночного путешествия Айши и Савфана не было. Это хороший пример достоинств Корана: возможность наставлять мужу рога в присутствии только трёх свидетелей должна удовлетворить любую жену. И это хороший пример того, что умному человеку Творец не откажет в помощи.
Умные религиозные лидеры давно идут на определённые отступления от канонов и именно под давлением научных и технических данных. Ещё в 1950 году римский папа Пий XII в специальной энциклике «Происхождение человека» был вынужден согласиться с правомочностью эволюционного взгляда на происхождение человека, подчеркнув, однако при этом, что «…душа человека создана Богом!» Примерно через тысячу лет ещё один умник по имени Савл, использовал созданный прецедент, вызвал из сравнительно недавнего прошлого имя одного казнённого римлянами в Иудее по приговору синедриона бродячего проповедника, которых немало было в те времена в римской провинции Иудее, объявил его Сыном Божьим, а себя его апостолом Павлом, написал ряд посланий и основал вторую мировую монотеистическую религию – христианство. Ещё через 500 лет появился ещё один умник по имени Мухаммед, житель Мекки – маленького городка в Аравии. Мухаммед, хотя не знал ни одного языка кроме арабского, познакомился с обеими религиями (Варака, двоюродный брат Хадиджи – первой жены Мухаммеда, переводил на арабский язык Моисеево Пятикнижие), обдумал всё, оценил эти два прецедента и решил создать ещё одну монотеистическую религию. Ислам объединил арабов, заменив многобожие арабских племён верой в единого бога. Писать Мухаммед не умел, аяты и суры Корана он проповедовал устно (как и Христос), оглашал их, как откровения, полученные им прямо от бога или от посланных богом ангелов. Поэтому всё изложение в Коране ведётся от первого лица, то есть от лица бога. Много лет Мухаммед диктовал тексты Корана, дополнял и корректировал их в зависимости от перипетий борьбы за новую религию. Почти все главные персонажи двух предыдущих религий – Адам, Лот, Ной, Авраам, Исмаил, Исаак, Иаков, Иосиф и его братья, Моисей, Аарон, Соломон, Захария, Иоанн Креститель, Мария и её сын Иисус и другие многократно упомянуты в Коране. Многие из них названы посланниками, пророками бога. Сам же Мухаммед объявил себя главным пророком. Иса (Иисус) тоже назван одним из пророков (но не «божьим сыном»). Таким образом, Коран также плотно связан с Ветхим и Новым Заветом, как Новый Завет связан с Ветхим. И все они – Коран и семь десятков книг Ветхого и Нового Заветов намертво связаны с Торой, Моисеевым Пятикнижием. Без этих первых пяти книг не было бы и всех остальных.
     Мухаммед не раз вносил изменения и поправки в Коран (как новые откровения, конечно) в зависимости от обстоятельств своей борьбы за новую религию. Между прочим, главными противниками Мухаммеда, особенно в первые 12 лет его 22;летней активной религиозной деятельности, были не представители двух остальных монотеистических религий, а языческие племена и кланы, многобожники - язычники, окружавшие его в родной Мекке, с которыми он боролся, против которых направлено большинство его сур, и из;за вражды и бойкота которых он был вынужден со своими сторонниками мусульманами в 622;ом году бежать из родной Мекки в Медину, покинув Каабу – храм, которому мусульмане поклонялись (впрочем, Каабе ещё до появления ислама поклонялись и язычники). Вернуться с победой в Мекку Мухаммеду удалось только через 8 лет в 630;ом году, всего лишь за два года до своей смерти. Умер Мухаммед в 632 году. Было ему тогда 63 года.

     В заключение могу только ещё и ещё раз повторить. Религии – это мощный инструмент власти, инструмент управления психикой и поведением масс. Этот инструмент сегодня используется преступными лидерами для оболванивания широких масс с целью создания главного стратегического оружия массового террора – тысяч фанатиков-самоубийц. Тысяч – сегодня, завтра это могут быть десятки и сотни тысяч. Это оружие является абсолютным, полноценной защиты от него нет. Широкое его применение позволяет преступным силам осуществлять глубокое стратегическое планирование достижения своих целей. Фундаментом, на ко тором основана данная стратегия, является религия. Существует реальная угроза использования смертниками оружия массового поражения – химического, бактериологического и атомного.
Кроме того, наличие религий во многом способствует перенаселению планеты, которое, в свою очередь ведёт к загрязнению атмосферы, вод и земли, к уничтожению животного и растительного мира.
Можно сказать ещё прямее: цивилизация должна выбраться из ловушки религиозных верований. Должна0 хотя бы для того, чтобы успеть противостоять ещё более опасным тупикам перенаселения и могучих, стремительно развивающихся технологий.
Странный парадокс: религиозные войны уменьшают (назовём) количество населения и они же, религии, способствуют перенаселению. Парадокс. Но что на свете не парадоксально?
Позвольте на этой невесёлой шутке закончить мои затянувшиеся рассуждения и извините меня за многочисленные повторы.               
               
                Заключение

      Это уже третья моя книга  “Моя жизнь”.  Первые две книги тиражом в 35 и 25  экземпляров были отпечатаны здесь в Калифорнии в э том году. Первая книга мне обошлась в 1 – 1,5 тысячи долл, а вторая в 1299 долларов. Эта третья книга появится только в интернете. Писать её мне теё мне помогала Эглута Мартишюте, за что ей большое спасибо.
   Моим обоим сыновям также большое спасибо за то, что они поддерживали меня в желании писать  эти три книги.