Книги писать - не блины печь

Хотя и то, и другое есть искусство. А также ремесло. А также в каждом изделии есть частица создателя, то есть его душа. Даже если душа его пустоголовая, не умная, ничего не предсказывает, ни на что не намекает: просто вкусная, и всё.

Ах вкусная? Ну тогда это художественная литература.

Бессмысленная болтовня, пустышка — ни уму ни сердцу. Тогда это графомания. Место такому сочинению на помойке.

А ещё, каждая книга — это мистификация, выдуманный мир, даже если очень и очень похож на правду. Даже если карикатурно похож. Даже если в книге смеются над её содержанием, измываются над героями-протаганистами, медленно выявляя в них тварей (вспомним Клима Самгина).

Нет в мире никакой правды. «Правда» она для каждого индивида разная — в зависимости от его гражданского мировоззрения, политической дрессировки, эгоцентризма и пофигизма.

При помощи книг авторы развлекаются, зарабатывают на жизнь, тренируют мозг и наблюдательность, учатся размышлять, делятся эмоциями и жизненным опытом, повышают самооценку и значимость в обществе, улучшают и разрушают мир, обманывают и успокаивают, фантазируют и сглаживают, накручивают и развенчивают, гиперболизируют, осложняют, запутывают и оскопляют, потакая направленности внутренней энергии и сообразуясь с возможностями собственного мышления и знаниями о мире.

В книжной мистификации всегда находится характеристика, находящаяся в кампании схожих по характеру определений, но заметно давлеющая над ними. По ней знатоки определяют жанр литературы.

Не бывает «плохих жанров» в художественной литературе (исключая "запрещёнку"). Бывает плохо написанная литература. Или недостаточно вычитанная. Или не талантливая по определению: то бишь грубая, низкая, пошлая, нескладная и не читабельная в принципе, в итоге не имеющая даже права называться литературой.