Васильковая любовь. Глава 12

               Глава 12.

Шаг за шагом Иван, незаметно для себя, оказывается у стога сена. Он уже собирается обойти его, как вдруг ему навстречу выходит девушка: откровенно одетая и довольно миловидная.

— Ой! — вскрикивает она с притворным испугом и отступает, прижимая руки к груди, будто защищаясь от неведомой угрозы.

Иван замирает как вкопанный, и по его лицу проскальзывает искреннее удивление. И не случайно, ведь он ни разу не видел, чтобы девушки из его деревне ходили в таких открытых нарядах. Он даже представить себе подобного не мог.

— Подумала я, что вы разбойник! — продолжает девушка, переводя дыхание. Её голос немного дрожит, но в глазах сверкает едва заметная хитринка.

Удивление на лице Ивана сменяется доброй улыбкой, он начинает с заметным интересом рассматривать незнакомку и, воодушевившись, восклицает:
— Да нет, какой же из меня лихих дел мастер?
Поправив короткую юбку, девушка бросает на Ивана лукавый взгляд.

— Теперь уж вижу и сама, — говорит она с милой улыбкой, — что вы, в отличие от них, приятны и милы довольно.

Не слышавший никогда от девушек такого комплимента в свой адрес, Иван чуть краснеет и смущённо отводит взгляд.
— Ну-у… — тянет он, от неожиданности не находя подходящего ответа.

Девушка, будто бы скромничая, невинно опускает глаза. Не спеша, она начинает обходить копну по кругу. Иван, выпрямившись и стараясь держаться уверенно, шагает следом, не отводя взгляда от её грациозной фигуры.
Пройдя несколько шагов, девушка внезапно останавливается и поворачивается к Ивану.
— Ещё, наверно, и отважны, и сильны, коль здесь находитесь одни? — с тёплой улыбкой и тихим голосом продолжает она.

Слегка смутившись от очередной похвалы, Иван растерянно почёсывает макушку и отвечает:
— Да как сказать… — он будто раздумывает, но нотки гордости уже начинают проскальзывать в его голосе.
Выдержав паузу для эффекта, он добавляет с лёгкой усмешкой:
— Что есть, то есть!

Девушка вздыхает, а её голос становится дрожащим и трепетным:
— А сердце всё стучит ещё испуганно! — Она осторожно берёт Ивана за руку и прижимает её к себе. — Послушайте… вот здесь! Внутри там что-то защемило!
Иван, застигнутый врасплох, вспыхивает и застенчиво отдёргивает руку.
— И так робки… Как мило! — с игривой улыбкой замечает девушка.
Иван, чтобы выйти из неожиданной для него ситуации, решает сменить тему. Стараясь выглядеть непринуждённым, он спрашивает:
— А вы откуда, из соседнего села?

Девушка на мгновение поднимает голову и смотрит в небо. Её взгляд кажется отстранённым, словно она взяла паузу, чтобы обдумать что-то важное или найти нужное слово. Опустив глаза, она искоса смотрит на Ивана и с лёгкой улыбкой говорит:
— Да. Как вы сказали: «Из села.» — мягко отвечает она. — В гостях у бабушки была. И вот — решила прогуляться по утру! И заблудилась. Никак дорогу не найду. Иду, иду… и всё одна.
Она замолкает, и, с лукавой хитринкой в глазах посматривая на Ивана, добавляет:
— Вы не проводите меня?

Удивлённый её вопросом, Иван недоумённо разводит руки в стороны.
— А отчего бы нет? — с улыбкой произносит он. — Эти места никто лучше меня не знает!
Девушка вдруг делает серьёзное лицо, тревожно всматривается в глаза Ивана и испуганно восклицает:
— Ой! Простите! А вас никто не заругает?
Иван надменно вскидывает голову, отвергая сомнения незнакомки.
— Кто мне указ? Я сам себе хозяин! Хожу, куда хочу, и в этом весь мой сказ!

Девушка восторженно прижимает руки к груди и с восхищением смотрит на Ивана. Её глаза светятся удивлением.
— Как интересно! — восклицает она. — С таким отважным и всё знающим мужчиной повстречаться. А то другие знай, что только задаваться.
На мгновение она замолкает, поправляя лямочки на плечах, и тут же добавляет с любопытством:
— А как зовут вас?

Иван выпрямляется, расправляет плечи:
— Уже Иваном величают! — важно отвечает он. — А вас?

Девушка внезапно слегка приседает на одну ногу и тихо вскрикивает, прижимая ладонь к губам:
— Ой! Оступилась!

Иван мгновенно подхватывает её за талию.
— Осторожнее! — встревоженно говорит он.
Девушка, прихрамывая, подходит к стожку и опускается на землю, прислоняясь к нему спиной.

— И ногу, вроде, подвернула! — с досадой произносит она, поглаживая обнажённое колено.
Иван с беспокойством склоняется над ней.
— Болит? — сочувственно спрашивает он.
— Болит… Но не пойму где… — тихо и жалобно постанывает она. — И кажется, уже везде… Вот здесь потрогайте…
Девушка осторожно вытягивает ногу, указывая на колено. Иван начинает мягко и бережно массировать его.
— Нет-нет, мне кажется, боль выше… — торопливо говорит она, приподнимая подол до середины бедра.

Иван переводит руку чуть выше и продолжает аккуратно надавливать, не спуская глаз с её лица, стараясь уловить любую её реакцию.
Девушка с едва уловимой кокетливой улыбкой поднимает подол ещё выше, обнажая ногу почти до самого верха.
— Или вот тут… — показывает она, поднимая подол до конца.
Иван, ощутив трепетное волнение, смахивает с лица капельки пота и начинает двигать ладонь к основанию бедра.

Но девушка внезапно резко отстраняет его руку, одергивает юбку и встаёт, бросая на него строгий взгляд.
— Как вам не стыдно! — возмущенно восклицает она. — Я просила лишь помочь, а вы уж выше норовите!

Не ожидавший такого поворота, обескураженный Иван растерянно смотрит на неё:
— Я вас обидел? — тихо и смущённо спрашивает он.
Девушка демонстративно отворачивается и обиженно бросает через плечо:
— Да! Немножко! И извинения, конечно, могу от вас сейчас принять, но вы обязаны меня поцеловать.

Иван широко раскрывает глаза, явно не веря своим ушам.
— Поцеловать?! Куда? — непонимающе переспрашивает он.

Девушка поворачивается к Ивану и кокетливо показывает на свою щёчку, слегка наклонив голову в его сторону:
— Сюда…
В глазах Ивана мелькает тихий ужас.
— Что? — удивлённо переспрашивает он. — Прямо в щёку?!
— В щёчку! — строго поправляет она, не мигая. — Я жду! Не то совсем обижусь и уйду!
Иван морщится, слегка краснеет и, неловко наклонившись, быстро касается её щеки губами. После поцелуя с облегчением вздыхает и старается незаметно вытереть губы рукавом, надеясь, что она этого не заметила.

Девушка слегка улыбается, кокетливо поправляет прядь волос за ухом, и, как бы невзначай, спрашивает:
— А вы женаты?
— Нет ещё! — быстро отвечает Иван, слегка приосанившись.
— И я свободна! — весело восклицает она. — А девушка?…
Незнакомка чуть отстраняется, пристально вглядываясь в Ивана.
— Вот всё смотрю на вас со стороны, и так и хочется спросить: вы влюблены?
Глаза Ивана загораются радостным светом.
— Правда? Так заметно? — удивлённо спрашивает он, явно обрадовавшись вопросу.
— Да видно и за полверсты! — с лёгкой усмешкой отвечает она. И, тут же сменив выражение на добрую и ласковую улыбку, добавляет: — Работаете где-то или ещё в ученье?

Иван, стараясь придать своему голосу как можно больше важности и значимости, отвечает:
— Работаю! Механиком!
— О! — удивлённо восклицает девушка.
Заметив её такую реакцию, Иван решает ещё больше произвести на неё впечатление:
— На ферме!
— О-о!
— Главным!
Девушка округляет глаза, её лицо светится восхищением:
— О!!!
— И скоро жду я повышение! — добавляет Иван с гордостью, не зная, как ещё больше поднять свой подбородок.
Девушка широко улыбается, искренне умиляясь:
— Так вы в почёте, уважении?

Иван, чувствуя себя уже совсем важным, засовывает большие пальцы за отвороты карманов брюк. Похлопывая ладонями по бёдрам, и самодовольно покачивая ногой, он отвечает утомлённым голосом:
— Да-а, всё при мне! А вы, работаете где?
— Конечно!
— И кем, позвольте вас спросить?
Девушка слегка мнётся, выбирая нужное слово и, не найдя подходящего для обозначения своей профессии, уклончиво отвечает:
— Ну… как сказать… Всё больше по обслуге!

Иван, мигом сбросив с себя налёт важности, радостно восклицает:
— Вы из райцентра?… Вы из райпотребсоюза?
— Да… Из потреб… Мужских и разных прочих тоже.
— Тогда, позвольте угадать: вы – парикмахер? Причёски, там, и прочее такое…
— Холодно!
— Вы — врач, по сердцу!
— Это ближе. Но хотелось бы чуть-чуть пониже.
— Э—э… Куда? — спрашивает Иван, чуть растерявшись.

По лицу девушки пробегает тень растерянности, словно её разочаровала собственная поспешность.
— Ах, что это на меня нашло… — томно произносит она, прикладывая пальчики к вискам. — Душно как… Вот вроде солнышка большого нет, а вся вдруг жаром обдалась. И ветер стих… — кладёт руки на грудь. — Я изнываю…

— Давайте, я его сыграю? — с радостью в голосе предлагает Иван и, не дожидаясь ответа, начинает усердно махать руками на лицо девушки справа, чтобы создать ветерок.
— Так хорошо? — спрашивает Иван, ища одобрения в её глазах. — Только не спорьте!
Девушка весело смеётся, наслаждаясь лёгким ветерком, и закрывает глаза, подставляя лицо по дуновение:
— Да! Хорошо! Ещё чуть-чуть, и буду на курорте! — шутливо произносит она, стараясь не рассмеяться слишком громко.

Ободрённый Иван, чтобы не подвести, начинает ещё усерднее махать с левой стороны.
— А так?
— Просто прекрасно… не вздохнуть… как бриз морской… Но лучше было бы подуть!
С этими словами девушка расстёгивает пару пуговичек на вороте и раздвигает края блузки, ещё больше обнажая грудь.
— Сюда… — томно просит она.

Иван наклоняет голову и с волнением смотрит на её грудь.
— Ну, дуй же, дуй, мой ловелас, не то я вся сгорю сейчас! — с отчаянным призывом произносит она.
Иван глубоко вздыхает, набирает воздух и начинает дуть в распахнутый отворот.
— Как хорошо… — истомно восклицает девушка. — Аж холод по спине! Ну, обнимай, прижми к себе!

Не успевает Иван раскинуть руки для объятия, как невдалеке от них появляется облако, из которого стремительно выходит Любовь. Окинув происходящее быстрым и недовольным взглядом, она требовательно произносит:
— Иванушка!

Иван вздрагивает, бросает в её сторону короткий взгляд и торопливо проговаривает:
— Сейчас-сейчас… Ты там постой немножко!

Любовь досадливо всплёскивает руками.
— Совсем как малое дитя! — укоризненно звучит её голос. — Ведь наказала, уходя…
Едва сдерживая раздражение, Любовь повторяет уже строго и настойчиво:
— Иванушка!

Иван оборачивается к ней в полоборота, приоткрывает рот, но не успевает он произнести и слова, как тут же замирает от звонкого удара колокольчика Любви.
Девушка бросает на Любовь злой, недовольный взгляд и растворяется в воздухе. Сурово взглянув на исчезающую дымку над тем местом, где стояла девушка, Любовь вновь звенит колокольчиком.

От ярких его переливов Иван отмирает и начинает растерянно озираться:
— А где…
Любовь смотрит на него с лёгкой усмешкой в глазах.
— Что так растерянно ты ищешь? — заботливо произносит она.

Иван, всё ещё не понимая, что произошло, взволнованным голосом отвечает:
— Да вот… — показывает рукой в сторону стога. — Тут девушка стояла. Она просила проводить. Немного заплутала!
— Ты думаешь? — недоверчиво звучит голос Любви.
Иван прикладывает ладонь к груди и упрямо кивает, будто оправдываясь.
— Так мне она сказала.

Любовь строго смотрит на него и с грустной насмешкой восклицает:
— Значит, проводить… А что ж тогда к ней так приник? — продолжает она с укоризной. — Можно сказать, совсем не скромно? И про себя что говорил ей неуёмно?
Иван стыдливо опускает глаза.
— Прости, — начинает Иван, смущённо теребя край рубахи. — Так неудобно… Но более всего – досадно! И сам не знаю, что вдруг взяло и за ней повело. Конечно, это всё смешно и глупо! И мне так кажется, как будто…

Он внезапно замолкает, широко раскрывает глаза, словно осенённый внезапной догадкой, и резко протягивает руку к Любви:
— Постой-постой, но мы же с ней вели беседу?! Но я, по правилам твоим, не должен слышать слов живых, там… — он машет рукой в сторону исчезнувшей девушки. — Выходит, она… из вашей стороны?

— А ты догадлив, — одобрительно кивает Любовь. — Поздравляю!
От осознания, что его предположение оказалось верным, Иван вздрагивает и волнение проскальзывает в его голосе:
— Но кто она?
Любовь устремляет на Ивана вопросительный взгляд и отвечает, слегка насмешливо:
— А имя разве не сказала?
Иван опускает голову и задумчиво чешет подбородок:
— Да вроде нет… Не называла…
Любовь вздыхает, чуть пожимая плечами, и добавляет:
— Я тоже имени её не знаю. Так, приблудилась к нам в который век и бродит рядом.
Ивана с недоумением делает шаг к Любви и обеспокоенно спрашивает:
— А в чём её корысть, или отрада?

Любовь без тени сомнения отвечает:
— И искушать, и соблазнять, и поперёк жён и мужей стоять.
— Но я ведь не женат?! — восклицает Иван в изумлении.
— А раньше с ней встречался?
— Нет… — отвечает Иван, запутанный и сбитый с толку.
— А с кем сейчас ты здесь и что в тебе? — настаивает она.
Иван непонимающе смотрит на Любовь:
— С тобой… И здесь, — показывает на сердце, — во мне, любовь твоя.
— Вот! И влюблённых тоже! — произносит Любовь и добавляет негромким, задумчивым голосом: — Ей одиночки ни к чему. Да и не только ей. И среди вас не слишком их уж привечают.

Иван согласно кивает, а Любовь продолжает говорить:
— Ведь как бывает: живёт, живёт своим мирком, ничем не видная девица, пора и замуж бы давно, но род мужской ни как её не примечает. И тут, однажды, счастье ей принёс невидимый посланник – в неё влюбился муж один.
Любовь останавливается, и взгляд её становится проницательным:
— И тут ваш род, как говорите вы, засуетился… Да вроде хороша собой, смотри, и с этой стороны, и с той… Знаки внимания, томный взгляд… И в той семье уже — разлад! А почему?… — устремляет вопрошающий взгляд на Ивана. — Она уж здесь, и в этом вся причина.

Иван на короткое время погружается в размышления, обдумывая слова Любви.
— А если одинок мужчина? — вкрадчиво спрашивает он, пытаясь до конца понять её мысли.
— Картина та же, и она стара как мир, — с давней грустью в голосе отвечает Любовь. — И что ещё хочу сказать: это сейчас, с тобой, она была девица. Но и других дел мастерица.

Она делает паузу, словно обдумывая, как лучше выразить свои мысли, и продолжат:
— Пред женщиной иной, она предстанет в облике мужском, неотразимом, словно грань алмаза. А женщин блеском одурманить… Кто устоит пред ним, а кто и нет! Вот так и ходит между вами, ничем себя не выдавая, до нужной ей поры.

— Но если дела её столь некрасивы и вредны, зачем держать её так близко? — негодующе произносит Иван. — Прогнать, и дело всё с концом!
— Гнала, да и не раз, — отвечает Любовь с лёгкой грустью. — Она уйдёт, но снова недалёко.
— Почему? — не унимается Иван.
— Вы вновь к себе её зовёте. Конечно, тут можно проще поступить, и чтоб не смела зла творить и множить, схватить её, и просто…
Любовь замолкает, её взгляд становится задумчивым, и она произносит неопределённое:
— Ну, в общем, где-то так. Но посмотрю я иногда — она вам как в забаву, как игра! Вот и оставила… пока!

Иван в недоумении морщит лоб.
— Но ведь не всем, — недовольно восклицает он. — Зачем так сразу обобщать?
— Не всем? — иронично отвечает Любовь, и в её голосе слышится лёгкая насмешка. — Не лучше ль было промолчать?

Иван досадно чешет затылок:
— Ах, да… А можно как-то избежать её чар обольщения?
— Можно, — уверенно произносит Любовь. — И знают все об этом, без всякого на то сомнения!
— Но я ещё не знаю! — с тревогой восклицает Иван. — Как? Как с ней бороться?
— Любовью, — коротко и ясно отвечает ему Любовь, а затем добавляет: — Преданностью тоже, к избранникам, избранницам своим. Но более не с ней бороться надо, а с собой самим.
— А что — с собой? Как это понимать?

Любовь сострадательно смотрит на него.
— Иванушка, не буду я тебе мораль читать и в чём-то долго убеждать, — произносит она с теплотой. — Ведь каждый сам прекрасно знает, ну, если только не лукавит, что в нём хорошее, а что — плохое. Вот всё плохое это в себе и надо побеждать, прикладывать своё старание.

Она ненадолго замолкает, а потом продолжает:
— Конечно, если есть на то желание. Коль есть оно, и я в подмогу, чтобы волю укрепить. А если нет его, то тут прошу уж извинить: с чем родились, с чем воспитались, с тем и, пожалуйста, боритесь сами!

Иван склоняет голову, вздыхает и с тяжестью в голосе произносит:
— Да, сложно мне ещё постичь всё это…
— Поймешь со временем, — уверенно отвечает она. — А что не сможешь, то жизнь подскажет и научит.

Любовь замолкает, оглядывается по сторонам и поднимает голову. Её взору предстаёт глубокое июльское небо, с причудливо разбросанными по нему мелкими кудрявыми облачками. Присмотревшись к ним, она весело смеётся и указывает на них Ивану:
— Смотри! Они словно пушистые овечки, пасущиеся на голубом просторе.
Иван поднимает взгляд к небу, по его лицу пробегает тёплая улыбка. Слегка прищурившись, он с удивлением восклицает:
— А где пастух?
— А вон он! — смеясь, указывает Любовь на далёкую высокую гору, на вершине которой, словно уставший путник, прилегло синее облако. —  Отдыхает! — с улыбкой добавляет она.

Иван смеётся вместе с ней, а взгляд Любви скользит дальше, к горизонту, над которым алеет утренняя заря, разливаясь по небу первыми нежными красками дня. Озарённая светом, она смотрит на Ивана:
— Пойдём, прогуляемся ещё по лугу, — предлагает она. — Здесь так вольно!
Встав рядом, они неторопливо отходят от стожка и бредут по нетронутой молодой траве в сторону пробуждающейся зари. Покой и тишина, словно мягкий плед, окутывает их.

Любовь, с блаженной и радостной улыбкой, смотрит по сторонам искрящимися от радости глазами, временами задерживая взгляд то на зелёных полянках, усыпанных цветущим клевером, то на скромно стоящих синих колокольчиках, которые трепещут от лёгкого ветерка, словно нашёптывая свои тайны.

Внезапно сверху опускается бело-голубо-розовое облачко и начинает кружить около Любви, нежно обвивая её лёгкими переливами цвета. Любовь, смеясь, ласково отстраняет его кончиками пальцев и с улыбкой говорит:
— Нежность, мне и так хорошо сейчас, ты лети, гуляй себе.
Облачко поднимается вверх и тает в утреннем небе.

Иван, всё это время молча и задумчиво следовавший за Любовью, вдруг останавливается. В его взгляде появляется тень сомнения, и, словно решившись, он говорит:
— А вот один вопрос меня всё мучит!

Любовь, обернувшись, замечает его смущение и отвечает с улыбкой терпения и понимания:
— Что за вопрос? Ты не стесняйся, спрашивай, пока я здесь.
Иван, решившись, откашливается в кулак и слегка дрожащим от волнения голосом продолжает:
— Вот смотри: на свете есть любовь и к матери, отцу, ребенку; к цветку и милой для души сторонке. А есть любовь и к девушке… Ну, а у них — наоборот! Так вот, эта любовь одна, или её, любви, на свете много?
Любовь заразительно смеётся, и в этом искреннем смехе уже слышится ответ:
— Конечно же, одна! Тут места нет сомненьям!

— Одна… — задумчиво повторяет Иван, вновь погружаясь в свои мысли. — Тогда позволь ещё сказать мне, для сравнения. К примеру, я люблю… — он смотрит на букашку, которая неожиданно уселась ему на рукав, — вот, эту божию коровку! Или вон ту, вдали стоящую берёзку! Но вот тебя, я ж не люблю похоже?! Ты посмотри сама: любовь и здесь, и там, как ночь и день не схожи!

Любовь легонечко дотрагивается до плеча Ивана и успокаивающе говорит:
— Принято неверие твоё! И вот ответ мой на него: то лики разные её! Та первая любовь, что ты приводишь для сравнения, даётся людям от рожденья и переходит от родителей своих. Одним — что чаша полная вина, другим — осколком янтаря, иным — лишь светлая надежда! Здесь всё зависит от того, как и они любили прежде.

— Как просто всё, — довольно улыбается Иван, но тут же вновь настораживается: — Но вот заминка… А где вторая половинка? Любви? Ведь речь завёл я про девчонку?

Любовь смотрит на него нежным материнским взглядом и добрым голосом продолжает:
— Коль юн ещё довольно ты, то поясню тебе я как ребёнку: в сердечках ваших есть два домика. В одном живёт любовь с рожденья, и дверка в нём открыта, другой же домик пуст, и дверь в него до временной поры закрыта! А ключик от неё растёт с ребёнком тоже, вот здесь, — указывает на его лоб, — на тайном и незримом ложе. Встал взрослым, ты, к примеру, и созрел умом, а тут и он поспел во времени своём! Вот я, когда тебе любовь свою дарила, откуда всё пошло?

Иван кладёт руку на грудь, показывая:
— Вот так, по всей груди и к сердцу.
— Всё правильно! — с улыбкой соглашается Любовь. — Всё так и было! Ведь я сама тебе ту дверь открыла! А быть должно – наоборот! И нет там стражи у ворот! Вот смотри…

Любовь делает шаг назад от Ивана и подтверждает свои слова плавным движением рук:
— Увидел девушку, что всем тебе пригожая; душа шепнула: «Да, моё!» И в тот же миг сорвался ключик и упал в сердечко, и дверки отворились! А тут и рядом мы, как бы случайно находились. Не тратя время зря, ведь миг короткий дан, в домик вхожу, и поселяюсь там.

Любовь делает паузу, её взгляд становится серьёзным:
— Но чтоб любовь меж вас могла родиться, — предостерегает она, — и девичье должно открыться! Или её сначала, а уж потом твоё — тут очередь не значит ни чего.

Иван с настойчивостью и тревогой в голосе спрашивает:
— А если вдруг, другое сердце, так и останется закрытым? А ты уж здесь! — Он показывает на своё сердце. — Что делать мне тогда? Я девушку люблю, она же на меня без всякого внимания. И остаётся лишь одно — страдать, как от любви, что посылаешь в наказание?…
Иван смотрит на Любовь немигающим взглядом, ища в её глазах утешение и понимание.
— Сгорая от любви страдать?! — вновь повторяет он, с ноткой отчаяния в голосе.

Любовь наклоняется и осторожно срывает прозрачный стебелёк одуванчика, на вершине которого красуется белая пушистая шапочка. Полюбовавшись ею мгновение, она с задорной улыбкой дует на неё легонько, и изящные зонтики, словно игривые души, мигом разлетаются по поляне.

Понаблюдав за их полётом, Любовь оборачивается к Ивану и смотрит на него сквозь прищур глаз:
— Что, страшно? — вдруг произносит она, и в её голосе звучит неожиданно холодный оттенок. — Хочешь испытать? Любую девушку могу на выбор дать: в твоём селе, или другом, да хоть на краешке земном!

Любовь прислоняет ладонь к груди Ивана и смотрит прямо в его немигающие глаза:
— Любовь придёт, как вьюга кружит. Домой дорогу позабудешь! И лишь она перед тобой! Но нужен ей не ты, другой. Да что слова! — резко взмахивает она руками. — Как воду цедишь. Сам всё увидишь, боль измеришь, сражённый страстью, как мечом.
В её глазах сверкает ледяной огонь и она протягивает руку Ивану:
— Подай мне руку, и начнём.

Иван растерянно смотрит на неё, делает шаг назад и, тыча пальцем в себя, едва выдавливает:
— Ты это… мне?
Любовь вскидывает голову и заразительно смеётся.
— Ну а кому ещё, вон той копне? — показывает на стожок сена, стоящий неподалёку.

Иван прячет руки за спину, поднимает глаза к небу и начинает задумчиво перекатываться с носка на пятку.
— Ага… Так-так… — произносит он, словно пытаясь собраться с мыслями. — Понимаешь, я бы с охотой согласился! Вот слово верное моё! Но я, у матери своей, всего на час лишь отпросился! Она дала столько заданий, что вот никак до испытаний!

Любовь укоряюще смотрит на него.
— Эх вы, мужчины, — произносит она с лёгким упрёком в голосе, — о себе радеете! А женские сердца всегда жалеете? И доводилось ли вам знать, как им приходится страдать?

Иван опускает голову, его глаза растерянно бегают из стороны в сторону в поиске правильных слов.
— Отвечу честно: я не знаю, — наконец выговаривает он печальным голосом. — Так мало прожито ещё… Быть может там, на склоне лет, смогу я дать тебе ответ.

— Да ни к тебе я обращалась! — с прежней, доброй улыбкой прерывает его Любовь. — И с испытанием пошутила!
Она ненадолго смолкает, словно собираясь с мыслями, а потом, с теплотой в голосе, продолжает:
— А вот что я недосказала: не бойся той любви, что так встревожила тебя. В ней нет коварного огня. Она не жжёт, лишь душу греет без страданья! И имя ей — не безответная, а тайная!

— Тайная… — задумчиво, с тихой улыбкой повторяет Иван. — Вот, оказывается, она какая…
Любовь поднимет руку и предостерегающе добавляет:
— Но про неё, не вздумай никому на свете говорить!
Иван смотрит на неё с недоумением, пытаясь уловить скрытый смысл её слов.
— Но почему? Что тут таить? — едва ли не с вызовом спрашивает он.

— Она лишь для тебя открыта, — с нежностью объясняет Любовь. — Одна она, и беззащитна! Узнают люди — обсмеют её, обидят, и упорхнёт она из сердца твоего так хлопнув дверкой на прощанье, что новая любовь, что ждёт, надеется, уж больше никогда в тот дом разрушенный не вселится! — как предупреждение звучат её слова.

Иван задумчиво склоняет голову, но тут же, словно осенённый мыслью, поднимает взгляд.
— А новая любовь, когда придёт, как в сердце им, двоим, в одном? — с искренним любопытством спрашивает он.

Улыбнувшись чуть лукаво, Любовь отвечает с ноткой таинственности:
— Об этом не твоя забота. Уже давно всё решено! И уживутся, и в тебе всё так обставят, что той гармонии и радости в душе ещё спасибо скажешь. Живут так люди, счастливо живут.
Иван слегка кивает и, с затаённой надеждой в голосе, произносит:
— Не знал… Как бы всё это не забыть…

— Запомнишь, — отвечает Любовь с лёгкой улыбкой. — Кое-что оставлю.

Внезапно их затянувшейся уединённый разговор прерывает громкий звон колокольчиков, раздавшейся сверху.