Алавитский оппозиционер

Интервью с юристом, оппозиционером Хабиб Исса.

Алавит.

09-07-2012 г.

 

Вопрос: Вы не могли бы представиться?

Ответ: Я адвокат Хабиб Исса, год рождения 1945. По политическим взглядам я арабский националист, поддерживаю в политике арабское национальное движение.  Я не состою ни в одной политической партии. На данный момент я политически независим. После 2000 года я состоял в движении, которое получило известность как «Дамасская Весна» и был официальным пресс-секретарем конференции Джамаля Атаси. Я был арестован 12-09-2001, на следующий день после событий Нью-Йорка. Находился в заключении на протяжении 5 лет в одиночной камере, вплоть до 2006 года. 

Стал членом «Дамасской Весны», потом присоединился к заявлениям Дамаска, после чего покинул это объединение.  Сейчас я политически независим. Но я думаю, что то, что происходит в Сирии является революцией против режима, который не соответствует реалиям 21 века и необходимо его менять. 

Вопрос: Как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Сирии?

Ответ: Я думаю, что  режим в стране привел страну и себя к тупику. В начале событий мы думали, что этот режим, который видел, что произошло в Тунисе, Египте, Ливии, Йемене, предпринял что-нибудь, чтобы предотвратить повторение событий в Сирии.  Мы думали, что он приготовил какие-то реальные реформы.  Мы, в Сирии, по причине тоталитарного правления на протяжении 4 десятилетий, политическая активность в стране была почти на нуле, не существовало партий в полноценном понимании этого слова. Не было оппозиции, были оппозиционеры, но оппозиции как структурных объединений не существовало.  Мы считали, что режим откроет новую страницу, скажет, что нужно опираться на народ, вернуть политическую жизнь в страну, разрешить свободу партийной деятельности, свободу СМИ, чтобы народ Сирии вернулся к жизни. 

Мы считали, что это возможно, что это пойдет на благо сирийского народа и на благо самого режима, чтобы у него самого нашелся выход из кризиса, который можно было ожидать в Сирии. Мы для этого использовали все возможности. Но, к сожалению, режим выбрал только одно направление:  столкновение с тем, что произойдет в стране, используя метод подавления любого движения, жесткое подавление с первого момента, как это произошло в 82 году, силой покончив с народными волнениями.

Мы, с самого начала событий, сказали громко, что подавление ведет к тупику. Потому что ситуация другая. Раньше была активность секретных партий, которые подвергались подавлению, а их членов арестовывали, тем самым подавляя политическую активность. Сейчас же власть столкнулась с поколением, несмотря на то, что оно не было политизированным, но поколением, открытым миру. Это поколение сложно контролировать.

Кто-то считает, что с этим поколением что-то не так, что никто его не держит под контролем. Хотя это поколение может быть источником силы. Теперь никто не может требовать от людей, чтобы они замолчали. Вопрос открыт. Поэтому считаю, что необходимо политическое решение. 

Если помните, в начале событий,  я был в составе делегации , которая встречалась с главой Совета Диалога Родины (Маджлис аль-Хиуар аль-Уатани) Фарук аш-Шараа. Я встречался с Фарук аш-Шараа в то время, примерно через 20 дней после начала событий, в апреле 2011 года. Я ему сказал дословно, что кризис в Сирии можно решить за 5 минут. Необходимо, чтобы президент Сирии выступил перед народом по телевизору и заявил, что готов двигаться к построению демократического государства, где будет переход власти. Президент будет избираться на 5 лет, после чего его сменяет другой. Сирийский народ вышел бы на улицы праздновать вместо того, чтобы творить эти проблемы. Фарук аш-Шараа записал мои слова и обещал передать их президенту, и сказал, что я узнаю ответ через 48 часов. Я следил за обращением президента Асада, вторым с начала событий в университете Дамаска, но, к сожалению, в его речи я не услышал ответа на мое предложение. Я предоставил проект, в котором описал, каким образом можно внести изменения в конституцию, создать переходное правительство и т.д. Т.е. ч предоставил комплексный проект выхода из кризиса. Но в тоже самое время, я сказал Фарук аш-Шараа, что мы, как патриотические деятели, не можем быть прикрытием для насилия, убийства и крови. Мы не можем прийти и организовать фестиваль, когда людей убивают на улицах. Освободите хотя бы заключенных. Для того чтобы что-то предпринимать необходимо наличие соответствующей среды и политического решения. Но власть была абсолютна глуха к нам. Потом выяснилось что все те люди. Которые думали в русле политического решения, были отстранены. Были приближены к власти те, кто готов был подчиняться офицерам спецслужб и демонстрировал свою готовность к насилию и убийству. Так что руководство страны завело страну в этот тоннель с самого начала событий. 

Вопрос: Какие по Вашему есть внутренние и внешние причины кризиса?

Ответ: Вы рассказали о том, что писали в 2009 году статью, в которой упоминали о надвигающемся кризисе. Когда я вышел из тюрьмы в 2006 году я нечто подобное тоже написал. Сегодня в арабском мире в целом наблюдается господство диктаторских режимов, которые управляют всем: природными богатствами, властью, народами. Политические режимы стали ветхими и не способными к действию. Мы видим новое поколение, которое видит как живет мир и уже не может жить в прежней среде. Поэтому ситуация не могла оставаться прежней. Так и произошло. Ситуация начала взрываться. Начала взрываться там, откуда никто не ожидал. 

Когда начались события в Тунисе, Египте, и даже Сирии мы обращались к оппозиционным политическим партиям с вопросом: кто это? Кто эти ребята, которые пишут в фейсбуке (запрещённая в РФ социальная сеть Мета) ? Им просто никто не предавал значения, поскольку это поколение еще 2 года назад не говорил о политике.  Это поколение больше увлекалось футболом, спортом, модой.

И вот неожиданно политика стала их жизнью. Я лично наблюдал эту трансформацию. Друзья моих детей еще полтора года назад, когда я заходил туда, где они сидели, убегали, т.к. не хотели слышать то, о чем я говорил. Их не интересовала политика. Им интересней было знать, кто победил в футболе: Барселона или российская команда. Сегодня они мне звонят и спрашивают, когда могут прийти и увидеть меня, чтобы я им высказал свое мнение о том, что происходит.

Режим не смог понять это поколение. В тоже самое время режим поставил себя в положение, в котором он отвергает любые решения. Любое решение означает нахождение выхода из кризиса.  Но у представителей власти только одно стремление – оставаться у власти. Нельзя прийти к какому бы то ни было решению, когда кто-то ставит условием свое неизменное пребывание во власти. Можно прийти к решению, но для этого необходим процесс перехода власти. К этому можно было прийти с самого начала. Если бы Башар Асад последовал нашему проекту по демократизации страны, то люди бы сам его избрали его президентом.

Но сейчас после совершенных убийств уже нет выхода. Необходимо было искать выходы из кризиса, но президент уже вошел в темный тоннель. Так что даже, если остановит убийства, кризис уже не решить таким образом. Проблема в Сирии заключается во всеобщем народном движении, а не просто в проблеме наличия вооруженных формирований. 

Вопрос: Вы не могли бы назвать 3-4 положительные и отрицательные стороны режима в Сирии?

Ответ: Мне сложно найти положительные стороны режима. Не потому что я был арестован и заключен. Но, честно говоря, такие режимы являются одними их худших. Причина в том, что тот, кто сидит во власти считает, что власть принадлежит ему и должна принадлежать только ему. Когда режим основывается на этом принципе, то нельзя в прийти к диалогу и общим понятиям. 

Вчера ко мне приходил парень из Хомса и принес две картины. На одной картине изображен Дубай 1970 года, на другой – Хомс 1970 года. Хомс в 1970 году был красивым городом, с площадью с часами, одним из символов революции. Дубай в то время был поселением с глиняными домами. Смотри, какая сегодня разница между Дубаем и Хомсом. 

Мы пожертвовали несколько тысяч человек, чтобы освободиться от французской колонизации. Сейчас мы уже пожертвовали 20-30 тысяч человек, чтобы добиться демократизации страны.  Мы помним о резне, которую устроили сионисты в Дейр Ясин и где погибло 200 палестинцев. 

Вопрос: Вы не могли бы уточнить, сколько убитых в Сирии с начала событий?

Ответ: Никто не может дать точную и окончательную цифру. Согласно оценкам: от 2 до 40 тысяч. Есть также много арестованных и пропавших без вести. К тому же нет какой-то одной стороны, которая убивает.  Число жертв может расти. 

Основная проблема сейчас – это проблема того, что люди вооружаются. В начале революции никто не вооружался, даже камень не использовали как оружие, когда начались демонстрации на рынке Хамидия, Хария и других местах. Люди даже не выступали против режима. Люди выступали только с одним лозунгом: «Свобода! Народ Сирии един!». 

В результате власть стала подавлять насильственно, убивая людей, пока мы не дошли до ситуации, в которой мы сейчас. Действительно, сейчас много вооруженных. Есть люди, которые приезжают из-за границы.

То, что говорит Россия о недопущении внешнего вмешательства вызывает усмешку у сирийцев. Репрессии,  которые начали проводить власти Сирии, привели к тому, что весь мир стал вмешиваться во внутренние дела Сирии. Мы, конечно, против внешнего вмешательства. Кто привел страну, к данной ситуации? Большинство этого вмешательство вредит сирийскому народу.

Вопрос: Следовательно, внешнее вмешательство наносит вред?

Ответ: Конечно.

Вопрос: Я думаю, что русские, а также Китай и Венесуэлла, но особенно Россия, могли бы сыграть положительную роль. Они могли бы помочь сирийскому режиму выбраться из кризиса. У нас есть арабская пословица, которая гласит: «Друг тот, кто был честен с тобой, а не тот, кто тебе поверил». Нужно было обратиться к сирийскому режиму и сказать: вы стоите перед серьезной проблемой, которую необходимо решать.  Нужно было предложить варианты решения кризиса. Но своими действиями только толкали сирийский режим на убийство, но не помогали реально. Помощь другу заключается в том, чтобы вывести из кризиса, советовать, что делать и как.

Основная причина кризиса с самого начала не заключалась в вооруженных формированиях или коррупции. Необходимо было реформировать всю систему власти. Это могло бы спасти режим и спасти Сирию. И те, кто сейчас у власти, получили бы уважение со стороны людей. Сейчас люди думают, что сирийская власть, иранцы и Россия – все они находятся в одном союзе и убивают сирийский народ. 

Вопрос: Какой Вы видите выход из сложившейся ситуации? С чего следует начинать?

Ответ: До сих пор единственной организованной силой в стране является режим. Следовательно, режим мог бы прийти к решению, если бы воля. Однако, это решение должно изначально опираться на понимании того, что решение не обязательно приведет к сохранению власти теми, кто сейчас у власти или передачи власти от отца сыну. Когда режим придет к пониманию этого, тогда можно будет прийти к решению. 

Могут ли сейчас друзья режима убедить его стать многопартийным демократическим государством. Если он согласится, то тогда можно будет говорить о возможности решения. Но, я думаю, что режим не думает об этом. Режим настаивает на подавлении, поэтому провозглашает войну, в которой призывает к победе. 

Вопрос: как Вы оцениваете ситуацию в Сирии с конфессиональной точки зрения?

Ответ: Народ в Сирии, и я застал этот золотой период в 50-е годы, когда был рост национально-патриотического движения и стремления к общеарабском объединению, народ  стремился к гражданскому объединению. В тот период происходило сближение всех, происходили браки между представителями разных конфессий. В одном доме люди могли иметь разные политические взгляды: кто-то баасист, кто-то поддерживал Братьев Мусульман (запрещённая в РФ организация),  кто-то коммунист и т.д. Такое разнообразие можно было видеть в одном доме.

Авторитарный диктаторский режим отличается крайним экстремизмом по отношению к обществу, поделенному по принципу настроенных враждебно к друг другу групп, сохраняя тем самым власть.   

Вопрос: Кто разжигает религиозное противостояние в Сирии: власть или внешние силы?

Ответ: Я хотел ответить на этот вопрос. Что я хотел сказать… У алавитов, например, нет единого центрального совета или лидера, который бы провозглашал, что Сирией должны управлять алавиты. Этого не существует. Но этот режим, чтобы управлять, должен опираться на кого-то. Поэтому он привлекает людей из этой конфессиональной группы, превратив тем самым борьбу народа против власти в борьбу между алавитами, суннитами, христианами, друзами и т.д. Режим своей структурой власти привел страну к конфессиональному противостоянию. 

Такова суть авторитарных режимов. Зульфикар Али Бхуто, когда был приговорен к смертной казни и оставалось 100 дней до исполнения приговора, написал книгу под названием «Это мое завещание». Он написал в книге, каким образом режим не позволил Пакистану развиться в демократическом направлении и вернул обратно в средние века путем разделение народа по племенам и религиозному принципу, сталкивая людей между собой. 

Советский Союз продержался 70 лет.  Если людям дали больше демократии, то можно было бы прийти к единому обществу. Но через 70 лет Советский Союз распался на государства, потому авторитарная диктаторская власть не создает единое общество, порождая враждующие между собой группы. 

Вопрос: как Вы представляете новую Сирию после кризиса?

Ответ: Я, как человек, который верил всегда в арабское единство и арабскую умму, не думал, что придется думать о единстве Сирии, но о единстве всего арабского мира. Сегодня мы пришли к ситуации, когда думаем над тем, как объединить Сирию. Я мечтаю, чтобы арабское возрождение, эта арабская весна,  была подхвачена новым поколением, вышедшим из-под власти нашего поколения, мысля совершенно по-новому, когда требование свободы в начале пути ведет к свободе в конце пути. 

Сейчас я против всех режимов, которые правили под лозунгами арабского национализма, являясь при этом авторитарными и тираническими режимами.  Проект арабского возрождения (национального арабского движения) был подорван изнутри, а не извне. Партия Баас была подорвана изнутри. Проект арабского национального возрождения был подорван изнутри, поэтому сейчас я мечтаю я мечтаю, чтобы мы вернулись к идеи гражданского общественного единства. Я мечтаю о свободной Сирии, в которой проживают свободные сыны своего отечества. Чтобы конституция защищала равные права для всех, независимо от религиозной, этнической и другой принадлежности. 

Если проект возрождения достигнет цели в Тунисе, то он победит во всем арабском мире: от Атлантического океана до Залива. 

Вопрос: Однако, мы видим, что в Египте этот процесс обрел религиозный характер.

Ответ: В Египте ситуация была похожа на ситуацию в Сирии,  с некоторыми различиями. Такие режимы не оставляют политических объединений после себя, они оставляют общества в состоянии, предшествующем гражданским формам общества. Когда пал режим Хусни Мубарака, борьба за власть оказалась между какими силами? Между представителем прежнего режима, сохранившего деньги, возможности, влияние и связи – Ахмед Шафик, и религиозными силами, потому что нет реальных политических сил. Но Египет сейчас находится в процессе перерождения. Зарождаются новые политические силы. Через 4 года увидите совершенно другую политическую ситуацию в Египте. Но этот путь неизбежен. 

Сейчас, если начнется политическая борьба в Сирии, в отсутствии политических партий, то мы увидим схожую картину. Появятся салафиты. Но через некоторое время место займут другие, потому политика – это партии, организации, государство. 

Вопрос: Как Вы оцениваете роль США в регионе?

Ответ: В отсутствии арабского национального проекта, США находятся в зависимости сионистского движения. Хотим мы этого или не хотим. Не потому что сионизм управляет Америкой. Но потому что Израиль сейчас больше других влияет политическое решение США в отсутствии арабского национального проекта.

Вопрос: Как Вы думаете, если появится арабское национальное движение, к кому оно будет тяготеть больше: к Западу или Востоку?

Ответ: Я мечтаю, чтобы национальное движение обратилось ко всему миру и не было заложником какой-либо стороны. Сейчас, после 40 лет диктатуры, мы стали ареной борьбы международных сил. Я мечтаю, чтобы не были ареной борьбы чужих интересов, но мы находимся в центре мира, поэтому мы имеем право быть частью этого мира и взаимодействовать со всем миром.  Также как у другой стороны есть интересы, у нас тоже есть интересы.

Но сейчас нас ждет борьба, чтобы запустить национальный проект. Нам нужно противостоять сионистскому проекту. Сионистский проект – это не только Палестина, это то, о чем ты меня спрашиваешь. Это эти религиозные государства, над образованием которых сионисты работают в своих исследовательских центрах. Есть документ – стратегия Израиля в 80-е годы. В этом документе они прорисовали все границы региона. Они прорисовали появление друзского государства от Сувайда до Хасбайя до Шуф и до моря. Они прорисовали маронитское государство. Также государство Дамаск, государство для алавитов, государство для курдов. Разделили Ирак, Саудовскую Аравию. Делят регион так, как хотят.

 Если Америка будет поддерживать этот проект, то я буду против нее бороться. Но то, о чем я мечтаю – это региональный проект, который был бы моим проектом, независимым проектом. Не иранский проект, не русский проект, не американский проект не европейский проект, но мой проект. 

Сейчас международная система – система порабощения, разделения людей, дискриминации. И эта система быть элиминирована. ООН не должно строиться таким образом. В 2006 году ко мне пришла делегация от Кофи Анана, навестить после моего освобождения из заключения. Я ему написал тогда Кофи Анану письмо, в котором утверждал, что страны, представленные в ООН должны иметь реальное право голоса, представлять свои национальные интересы. Следовательно, нельзя, чтобы кто-то узурпировал решение какой-либо страны и представлял ее в ООН. 

Вопрос: Мы слышали мнения, что из причин кризиса – экономические, в частности появление прослойки новаришей. Как Вы их оцениваете?   

Ответ: Это ведет нас к философскому подходу. Ты знаешь, что Маркс сказал: экономика творит политику. Власть в Сирии перевернула понятия, отменив экономическую активность в стране. Не было создано настоящего социалистического режима, распределяющего справедливо доходы.  Сирийский режим отменил реальные элементы экономики и произвел из своих рядов силу, которая стала владеть всем в стране. 

Вопрос: Произвел национальную буржуазию?

Ответ: Нет, не национальную буржуазию, но класс иждивенцев. У этого класса нет никаких черт буржуазии: нет ни добавочной стоимости, ни производства, ничего… Например, одного видишь бедным без денег, не может купить себе костюм, а на следующий день видишь его уже миллиардером из-за того, что он приближен к власти. Эта власть держит все: экономику, политику и все остальное. 

Вопрос: Есть ли в Сирии и деятели, способные играть роль в преодолении кризиса?

Ответ: Да, есть много. Несмотря на коррупцию последних лет в Сирии, в тоже самое время появилось много борцов и честных людей. Однако одиночное действие не способно построить государство. В 2001 году я был арестован, потому на конференции Джамаля Атаси я призвал к диалогу между баасистами и представителями других партий для обсуждения 8 пункта конституции. Я призвал даже не к отмене этого пункта, но только к обсуждению. Это было рассмотрено как нарушение статьи 286 и попыткой насильственного изменения конституции. Нам запрещено собираться, нам запрещено что-либо делать.

Сегодня, когда говорят, что внешняя оппозиция связана с внешними силами. Кто толкнул этих людей покинуть страну? Почему эти люди, такие как Мишель Кило, Самир Айта, Бурхан Гальюн, Сида и другие, почему они не собираются для диалога в Сирии? Почему им нельзя собраться здесь в Сирии?

Вопрос: А в самой Сирии есть активные оппозиционеры? Мы много слышим о тех, которые находятся заграницей, но ничего не слышим о тех, кто внутри?

Ответ: Те, кто хочет, говорит, сталкиваются с проблемой. Я лично с этим сталкивался. Например, 2 года назад, чтобы сделать заявление, я должен был выехать из страны. Есть много людей, но мы не можем говорить… Мы сейчас рассуждаем о переходном периоде , как перейти к демократическому государству. Мы стараемся противостоять подрыву структуры сирийского общества. Рассуждаем над тем, как можем прийти к национальному единству. Мы сейчас создаем общественные комитеты и комитеты народного мира.  До сих пор в Сирии, несмотря на всю эту разруху и все эти зверства, до сих нет настоящей религиозной войны. До сих пор сирийский народ сохраняет свое единство.

Расш. 10(11) – 07-2012 г.