Папа Рашид и его время

 
Что Вы знаете о своем прадедушке? Кроме имени, занятия и места проживания? Почему-то о наших предках родители рассказывали скупо, наверно сами мало знали. Собственная жизнь была столь динамичной, тут уж не до предков.
А знать хотелось бы.
Поэтому я пишу о своем папе для своих внуков. Они, правда, по-русски не читают, но есть интернет-переводчик пусть и с порой смешными переводами. Живут внуки в совершенно не в той стране, где жил их прадед, с другой историей, и эта чужая история им плохо известна. Так, рассказывать о папе, не рассматривая его время, невозможно, поэтому наравне с героем рассказа время становится вторым героем.

КОЧЕВНИК

Рашид родился за год до первой мировой войны и за четыре года до переворота в Российской Империи, называемым революцией, распада империи и создания нового государства, получившего название Союза советских социалистических республик, в семье кочевника-казаха, жизнь которого определялась видом местности, где он жил, то есть степью, и полностью зависела от жизни животных – овец, лошадей и верблюдов. Животные кормили людей и себя, то есть были вполне самостоятельными - сами ели траву, которой вокруг в степи было достаточно, сами переходили на еще необъеденные участки степи дальше и дальше. В зависимости от сезона скот перегоняли на отведенные данной семье места.  Построек для животных не строили, сена на зиму не заготавливали, они и зимой тоже сами добывали себе корм, разгребая снег копытами. Травы было много, но люди выбирали участки степи с лучшей травой, туда перегоняли скот и перевозили свое жилище вместе со всем скарбом, то есть кочевали. Домами служили юрты - деревянная конструкция из жердей, а сверху кошма из валяной шерсти животных. На полу, то есть на земле, тоже кошма, что-то вроде ковра, служивашая и постелью. В центре очаг с живым огнем и котлом с едой. В «потолке» - дыра для дыма. Юрты при кочевании складывали и перевозили на лошадях или верблюдах на новое пастбище. Селения кочевников назывались аулами, в них жили обычно родственники. Аулы тоже переезжали с места на место, но род свои места знал твердо. Юрты ставились свободно, без улиц, но в определенном порядке – лучшие места занимал старший в роду, места для остальных определялись общественным положением.

А городов в те времена в Казахстане вообще не было. Земли кзахов входили в состав Российской Империи, которая на этой территории организовывала свои крепости-поселения казаков, которые впоследствии и были превращены в города.

Итак, Рашид родился 21 ноября 1913 года в ауле Аир-Тас Баянаульского района Павлодарской области. У него были три бабушки. Все три со стороны отца, у отца которого Кадырбая было три жены, что разрешалось исламом. Родственниками cчитались члены рода по мужской линии. Дочь уходила из своего рода и присоединялась к роду мужа. Поэтому дочки были не так ценны, как сыновья, хотя за них и платили выкуп – «калым», чаще всего в виде десятков лошадей и овец.

Имя Рашид по-арабски означает разумный, идущий правильным путем, или прямой и честный. В любом варианте за имя не стыдно, имена выбирали красивые. Арабский язык - язык корана, имена из корана – это почетно. Казахи часто использовали арабские имена потому, что они были мусульманами и коран для них был священной книгой, хотя сам казахский язык относится к другой, к тюркской группе.

Рашид был первенцем у своей матери Несибжан, вышедшей замуж за вдовца Абдуллу, который был старше неё на двадцать лет. От первой жены у него уже было трое детей. Старший, единственный доживший до взрослых лет, был ровесником новой жены, а ей было уже почти двадцать, почти старая дева. Зато из знатного рода. За ней был дедушка, последний хан казахов, Кенесары Касымов, потомок Чингизхана, а чингизиты — это «белая кость», «торе», казахское дворянство, не чета простому кочевнику.  За Абдуллой же, за «черной костью», зато было богатство - овцы, лошади и верблюды, он был «баем» - т.е. богатым скотовладельцем, и образование - знание русского языка – он учился в гимназии, а также уважение – он был также «бием», мировым судьей. Его отец и он сам даже совершили хадж в Мекку, и к имени могли добавлять слово «ходжа». К Абдулле шли за советом, для разрешения споров и несогласий. Уважаемый человек. За ней же пересиженное девичество – все не находилось подходящего - и знатного и богатого одновременно, а за ним уже почтенный возраст, вдовство и дети. Но зато не второй женой при живой первой, а второй, но единственной. Как ни крути, выгодный для всех сторон брак. Тем более, что правила браки между «торе» и «бием» разрешали.

Вот у отца Абдуллы, Кадырбая, который и дал фамилию своим потомкам, было три жены, три бабушки Рашида. Фамилию семья получила, когда российские власти ввели ее как обязательную часть имени, до этого обходились своим именем, именем отца и названием рода – «ру» - род и «ел» - народ.  Каждый казах знал свое «шежире» - родословную. Семья Кадырбая принадлежала к среднему жузу, к роду аргын, к ветви суюндик.

Каждая жена Кадырбая со своими детьми жила в отдельной юрте. На зимней стоянке, когда члены рода собирались вместе, юрты деда, трех бабушек и прочих родственников ставились рядом. Рашид потом рассказывал, как было весело зимой бегать в гости то к одной, то к другой бабушке: согреешься у огня и бегом, проваливаясь выше колен в хрустящий сугроб, сначала к «своей» бабушке, матери отца Абдуллы, там угостишься баурсаками, казахскими лепешками-пирожками, послушаешь новости, обговоришь дела с братьями, согреешься у огня и бегом по сугробам к другой бабушке...

Несибжан, как вышла замуж за Абдуллу, так и начала рожать заждавшихся выйти на волю детей. Первым был Рашид. Потом появились друг за другом еще тринадцать, и все кроме одного исключения мальчики, что очень ценилось у кочевого народа. Ни одного выкидыша, ни одного мертворожденного, все красивые и здоровые младенцы. Молока хватало, да и потом было чем кормить, вон сколько в семье скота, и самому есть, что есть, продать можно и на муку и лук поменять. Но и таких здоровых детей находила смерть, выждав немного. Один умер от оспы. Другие дети, в том числе и Рашид, переболели оспой и выжили, а этот умер. Другой от кори. Еще один упал с лошади и разбился. Все дети кочевников садятся на лошадей, как только начинают ходить, все, конечно, пока учатся, падают, но этот один упал, стукнулся, наверно, неудачно и разбился насмерть. Девочка, единственная девочка, любимая и такая желанная в этой череде сыновей, простудилась и умерла. Все, конечно, простужались. Зимой в степи морозы до сорока, в юрте тепло у очага, дети лежат рядком под кошмой, греются. Выйти на улицу можно только по очереди – ботинки одни на нескольких детей, по юрте босиком бегали. А вот дочка умерла. Кашляла, тяжело с хрипами дышала, тряслась в лихорадке, и умерла. А может быть это был туберкулез, бич кочевников в то время...У Несибжан у самой был туберкулёз.  Врача не вызывали, какой врач в степи. Вечно беременная, вечно кормящая и вечно скорбящая по умершим детям мать, с младенцем на руках и с толпой малолеток вокруг, и эти вечные заботы – напоить – накормить - подоить скот,   выпустить - загнать в степь, еду приготовить для  людей,  всех накормить, одежду сшить, постирать и все практически на ходу, в складном, шерстяном, нестабильном доме, в юрте, ставить которую на новом месте, между прочим, тоже было женской обязанностью. И это в зажиточной семье! Жизнь героическая, а для кочевников обычная. Откочевать со всеми овцами, лошадьми и верблюдами, со всеми повозками и всеми юртами и всем скарбом на летние пастбища, потом перекочевать на осенние места, потом встать на зимовку, перейти с потеплением на весенние пастбища и так далее по кругу. На места, где есть корм для скота, а скот – это главное.

КАЗАХИ

Кто такие казахи? Чем они отличаются от других сорока тюркоязычных народов, общая численность которых приближается сейчас в двум сотням миллионов человек, которые всегда смогут объясниться друг с другом на схожих языках?  Что отличает их от других азиатов? Что их объединяет в одну нацию, четко отделяющую себя от соседних?

Во франкфуртском университете со мной вместе в группе учили немецкий язык много азиатов. Когда я однажды спросила мою японскую соученицу, сможет ли она по внешности опознать сходу национальность китайца, корейца и японца, та ответила, что это легко сделать.
- А по каким признакам?
- По манере одеваться, по тому, как он держится…
- А по лицу сможешь?
- Конечно, нет! По лицу это невозможно!

В царской России казахов называли киргиз-кайсаками. Сами себя они называли «казак», что значит «свободный», так что название современного Казахстана переводится как «страна свободных людей».

Казахстан находится в середине Евразии, максимально удаленно от мировых океанов, климат резко континентальный, то есть холодные зимы и жаркие лета. Мало осадков. Степи, огромные пространства без деревьев, поросшие травой, и полупустыни. Казахстан занимает девятое место в мире по размеру малозаселенной площади - 7 человек на кв. км. Население на огромной площади всего около 19-ти миллионов человек. Из них больше половины живет в городах, кочевников уже практически не осталось. Казахов 65%.

Из истории:
Казахстан, как и Россия в своё время, входил в Золотую Орду Чингизхана, который еще при жизни распорядился наследством. Казахстан был отдан трем сыновьям. Старший Джучи получил наибольшую степную землю между Иртышом и Волгой – Большой Жуз, где уже его сын, внук Батый перенял после его смерти бразды правления. Средний сын Чингизхана, Джагатай, получил южные земли, а младший Угэдай – северо-восточные земли. Потом были разные ханства, междуусобицы, передел между наследниками, а в 19-ом веке колонизация Российской империей, с которой они опять оказались почти на сто лет в одном государстве.

Из всех детей Абдуллы, трех от первой жены и четырнадцати от второй, до взрослой жизни дожили только шестеро, все мальчики. Но все шестеро получили высшее образование, а конкретно, пять, почти все, стали горными инженерами, потому что так хотел отец.

Отец Абдулла, мудрый человек, хотел, чтоб его дети были богатыми и успешными в жизни. Таких богатых и успешных он видел среди русских, и это были горные инженеры, приезжавшие в Казахстан, в красивых черных шинелях, с золотыми пуговицами, нашивками на рукавах и на фуражках. Они приезжали искать полезные ископаемые, которых в Казахстане было очень много, почти вся таблица Менделеева. Поэтому Абдулла решил, что его дети будут горными инженерами, а для этого было необходимо получить образование на русском языке – другой возможности тогда не было. Абдулла  сам  в детстве учился в гимназии и знал русский язык, его отец  тоже хотел, чтобы его дети были богатыми и успешными, и для этого надо было обязательно выучить русский язык.

В ауле школ не было, т.е. была одна, но при мечети. Там Рашид научился писать по- арабски и читать коран, но для будущего горного инженера этого было явно недостаточно.

ТАШКЕНТ – ГОРОД ХЛЕБНЫЙ

Когда Рашиду исполнилось семь лет, а в Туркестане, тюркоязычных областях российской империи, установилась после переворота советская власть, отец послал его учиться в столицу. Негласной столицей Туркестана был Ташкент. Мальчика определили в детский дом для проживания и в школу для учебы. Надзор за воспитанием и помощь в обыденной жизни оказывал  единокровный брат Абдурахман, который не мог взять мальчика к себе домой потому, что сам дневал и ночевал на работе, а работа его была партийной, то есть он устанавливал советскую власть. Точно не известно, чем он занимался в Ташкенте, но, когда из Туркестана была выделена Казахская Автономная Республика, он стал заместителем министра культуры новой республики, и к его личным достижениям относится открытие театра оперы и балета имени Абая в Алма-Ате, ставшей столицей Казахстана из посёлка с именем Верный. На премьере 13 января 1934-го года на сцене танцевала его жена. Но это было уже потом. А пока в 1920-ом, он перенял обязанности старшего брата в воспитании маленького Рашида, жившего в ташкентском детском доме. Мальчик быстро стал своим в большом городе, хотя до этого ни одного города не видел. Он был смышленым, быстро выучил русский язык и вообще учился хорошо, хотя одновременно надо было учиться писать и читать как на русском, который пишется, как известно, кириллицей, так и на тюркском, с которым все было очень непросто. Когда Рашид только учился читать и писать, ему пришлось выучить арабскую вязь, так как не только коран, священная книга мусульман, написан по-арабски, но и казахский язык записывался в начале двадцатого века арабским письмом. В двадцатых годах, то есть, когда Рашид учился в школе в Ташкенте, казахский язык стали записывать латиницей, а уже с 1940-го перешли на кириллицу. Сейчас в государстве Казахстан принято решение перевести письмо опять на латиницу. Дети-то учатся быстро, а как взрослым переучиваться?

После окончания восьмилетки, а потом техникума и работы чертежником и топографом в Казводхозе, Рашид поступил, как от него и ожидала семья, в Ташкентский геологоразведочный институт, чтобы стать горным инженером, но учиться там ему пришлось недолго. Когда он был только на первом курсе, умер основатель и руководитель горного отделения профессор Протодьяконов, которого в Ташкент занесла надежда вылечитсья от туберкулеза. Надежда не оправдалась, отделение закрыли. Студентам было предложено продолжить обучение по выбранной специальности в других институтах. Рашид выбрал Днепропетровский горный институт на Украине, где в свое время учился сам Протодьяконов. Так казахский юноша оказался на Украине.

ДНЕПРОПЕТРОВСК

Город Днепропетровск переименован был в 1926-ом году из Екатиринославля, на слух можно подумать, будто бы в город Петра на Днепре, но Петр Первый тут не при чем,  город переименовали в честь большевика с фамилией Петровский, до революции трудившегося рабочим на местном металлургическом заводе, и во времена большой чистки, умудрившегося не стать растреляным, а только превратиться на многие годы в заместителя директора по хозяйственной работе в музее революции в Москве. Представляете, работает этот Петровский в музее и знает, что в его честь назван огромный областной город, но почти никто это и не помнит.
Уже в 21-ом веке название города сократили, теперь город называется Днепр, Днипро по-украински.

Днепропетровск был уже в начале 20-го века большим индустриальным городом. Бурным развитием он был обязан построенной здесь в конце 19-го века железной дороге, связавшей два бассейна природных ископаемых - Криворожский железорудный с Донецким угольным, что обеспечивало подвоз топлива – угля для плавки металлов, получаемых из железных руд. Примерно к тому же времени относится и открытие в городе горного института, готовившего горных инженеров разных профилей.

Рашид в 19 лет опять оказался в совершенно новом для него мире, с другой природой, с другой погодой, с другим языком и опять быстро адаптировался и научился говорить на украинской мове и запел украинские песни. Жил в общежитии со многими студентами в одной комнате. Учился хорошо, был активным комсомольцем, поднимался со студентами-альпинистами на гору Эльбрус, в том числе с будущей женой, участвовал в соревнованиях на значок ГТО (кто не знает – «готов к труду и обороне», по украински же ГПО – «Готовий до праці та оборони»).

На каких-то очередных спортивных соревнованиях Рашид упал с турника и его отвели в медпункт. Травма была незначительная, но врач осмотрел его внимательно, послушал сердце и легкие со стетоскопом и сказал, что у молодого человека очевидно чахотка, туберкулез, очаг в легких, форма открытая. Врач посоветовал хорошо питаться и больше отдыхать, Никакого специального лечения тогда и не было. Это была катастрофа. С одной стороны, Рашид не очень удивился, услышав диагноз, так как туберкулез в степях Казахстана в то время принял эпидемические размеры, и в его семье эта болезнь и ее ужасные качества уже были хорошо известны – больна была мать и двое братьев.Но как лечиться? На какие деньги «хорошо питаться» студенту с крохотной стипендией, без поддержки родственников, находящихся почти на другом конце света, и как «больше отдыхать» в общежитии, где в одной комнате жил десяток студентов, во время учебы? Впереди были летние каникулы и можно было бы поехать домой в Казахстан к родителям, но у них и без него были огромные проблемы.

КАЗАХСКИЙ ГОЛОДОМОР

В 1925-ом году первым секретарём Казкрайкома был назначен известный деятель компартии Филипп Исаевич Голощекин. В первые два года своего правления он провёл в Казахском крае так называемый „Малый Октябрь“ – вид революции, целью которой было устранение кочевого образа жизни казахов, ликвидация частной собственности и установление колхозов, то есть коллективизация. Для этого у кочевников отнимали скот, имущество и под конвоем милиции направляли в «точки оседания», в колхозы, где они должны были жить постоянно, не кочуя, и должны были продолжать при этом заниматься скотоводством, не имея личного скота, все животные теперь были народным достоянием, общими. Скот, поэтому, реквизируемый для нужд колхозов, хозяева забивали на месте. А тот скот, что удавалось собрать для колхозов невозможно было прокормить на одном месте без привычной смены пастбищ, что была при кочевом образе ведения хозяйства. К 1933-ему году из 40 млн голов скота осталась примерно одна десятая часть. А казахов из четырех миллионов осталась четверть, то есть всего миллион – одна четверть, миллион человек, умерла от голода, а две четверти покинули родные степи, откочевав в Китай, Монголию, Иран и Афганиста. Этот период истории Казахстана называют „голодомором“, хотя он и менее известен, чем украинский „голодомор“.

Советская власть прошлась «малым октябрем» по Казахстану сделав кочевников оседлыми. В Казахстане царил «голощекинский» голод. Как будто этого было мало, в эту зиму пало много скота в результате джута – самого страшного несчастья, которое может случиться у кочевого народа – зима была холодная, снежная, потом немного потеплело, прошли ледяные дожди, и сразу ударил лютый мороз. Трава в степи укрылась толстой ледяной коркой, и стала недоступной для скота. И овцы, и лошади и верблюды умирали от голода с окровавленными губами, разбитыми об этот лед в безуспешных попытках добраться до травы. И люди ничего не могли поделать... В досоветское время джуты тоже случались, но тогда старшие и уважаемы люди рода собирали скот вместе и прогоняли его по льду, чтобы лед был разбит и раскрошен массовыми копытами. Но теперь у старших и уважаемых не было голоса, да и скота не осталось. Семья Абдуллы, отца, богатого и уважемого человека, в одночасье стала нищей. Состояние ведь измерялось головами скота. Да и мать была уже тяжело больна...

ТУБЕРКЕЛЕЗНЫЙ САНАТОРИЙ В УГОЛЬНОЙ ШАХТЕ

Рашид, как уже говорилось, учился хорошо и был любим преподавателями, особенно одним профессором, который очень хвалил его за сообразительность и за отличную курсовую работу. Казахский юноша, уважающий старших, решил с ним посоветоваться. Он пришел на кафедру, и преодолевая стеснительность, рассказал, что болен туберкулезом, нуждается в лечении и хорошем питании, но денег у него нет, и не знает ли профессор, где он мог бы их заработать, подрабатывая в летние каникулы. Профессор предложил студенту поехать поработать на угольной шахте в Караганде, где начальником был друг профессора. Лечения там, конечно, не будет, но хорошее, т.е. сытное питание Рашид себе сможет обеспечить, потому что его, хоть и недоучившегося студента, возьмут на работу инженером, потому что специалистов катастрофически не хватает, а он его рекомендует, так что денег он сможет заработать, и питанием будет обеспечен. Других вариантов все равно не было, и Рашид поехал лечить туберкулез в угольную шахту, чтобы питаться в столовой для ИТР (для тех, кто не знает – ИТР – инженерно-технические работники). В этой столовой кормили, как принято в столовых супом, котлетами и кашей, но можно было брать добавку - его подкармливали жалостливые поварихи, видя с какой жадностью, жадностью не к еде, а к жизни – он ел, чтобы выжить. Самое удивительное, что он вылечился. Силикоз - угольную пыль в легких на всю жизнь, приобрел, а туберкулез в легких, наверно, не выдержав конкуренции, зарубцевался и затих.

 В мае следующего 1934-го года Рашид женился на симпатичной первокурснице, которая была в группе студентов, поднимавшихся на Эльбрус. Ее звали Верой, она хорошо пела и училась по специальности «обогатитель», в смысле специалист по обогащению руды. Она была украинкой из многодетной семьи из села Пушкаревка, в 30-ти километрах от Днепропетровска. Молодые жили в общежитии в крохотной комнатке для семейных, а на следующий год в июне Рашид защитил диплом, отказался от предложенной аспирантуры – надо семью содержать, и в сентябре уехал по распределению в Индер, в Гурьевской, ныне в Атырауской области Казахстана.

ИНДЕР

Поселок Индербор, где ему предстояло жить, был основан 1935-ом году для разработки солей из пересоленого озера Индер. Озеро находилось в нескольких километрах от поселка, земля вокруг него была как бы покрыта инеем соли, которая на воде образовывала псевдоледяную, местами довольно толстую корку минералов. В этой соли каких только химических солей не было, и почти все очень ценные для химической промышленности и индустриализации! Так что Рашид приехал на место, где должен был быть построен будущий поселок в прикаспийской степи на берегу реки Урал. Но эта пустота и неустроенность, эссенция начала, давала шанс роста, и молодой новоиспеченый горный инженер начал расти с завидной скоростью – он оказался не только образованным, но и деловым и инициативным, умеющим ставить задачи и решать проблемы, убеждать начальство и организовывать рабочих. Очень быстро он стал старшим инженером, начальником участка, потом и начальником цеха. Кроме того, он был выбран комсоргом всего соледобывающего предприятия, и как говорится, пользовался большим уважением в коллективе. Понимая, что без этого карьера невозможна, он, заручившись рекомендациями директора и его заместителя, подал заявление на прием в компартию, и был признан кандидатом.

Его отец с семьей прикочевал на Индер, чтобы жить при сыне-начальнике. Мать была уже очень больна, и при ней были к тому времени только два сына - двухлетний Ахмет и семилетний Османья. Брат Рашида Алихан, тоже горный инженер также приехал   на Индер и устроился работать в подчинении Рашида, делающего головокружительную карьеру. Еще один брат был студентом и учился на библиотекаря, поэтому не приехал. Самый старший брат, сын Абдуллы от первой жены, Абдурахман был уж совсем крупным начальником, замминистра культуры в Алма-Ате.

В отпуск Рашид ездил к жене в Днепропетровск, в результате чего в феврале 1937 года жена Вера родила первенца, которого назвали Мурат и довольно быстро отдали украинской бабушке Марине в деревню, потому что молодой маме надо было учиться, ходить на лекции, сдавать экзамены и зачеты, а после того, как муж окончил институт жила она уже не в семейном, а опять в женском общежитии в большой многокроватной комнате, и младенец никак не вписывался в эту студенческую жизнь. А у бабушки был большой опыт - своих девять детей, и понянчить маленького было не в тягость.
 
Все было хорошо. Карьерный рост, родительская семья вместе с ним, он занял в семье положение старшего, жена должна была после окончания института получить распределение на работу в Индер и приехать туда уже инженером – обогатителем, вместе с сыном, но все изменилось в одночасье, с вызовом Рашида в НКВД.

ШЁЛ 1937-ой ГОД

Человек с безразличным выражением лица, без долгих вступлений, рассказал Рашиду, что его брат, Абдурахман Кадырбаев, обманом вступивший в компартию, оказался врагом народа, и когда пришли его арестовывать, он, боясь справедливого гнева народа и неизбежного наказания, как последний трус, застрелился у себя в кабинете. Теперь Рашид должен публично осудить своего брата и отмежеваться от его подлых преступлений, чтобы подтвердить свою верность народу и коммунистической партии. Рашид стоял, как громом пораженный. Когда к нему вернулась способность говорить, он сказал, что Абдурахман – его старший брат, что он его вырастил, что он его кормил, учил, заменил ему отца, что он был умный, добрый, лучший человек на земле, который любил его, свою семью и свой народ, и никак не мог быть врагом, что это недоразумение, что надо разобраться, это какая-то ошибка...Собеседник прервал его вопросом: «Так Вы выступите на собрании с осуждением или нет?». Рашид отказался. «Ну, тогда мы проведем собрание, где будут обсуждать тебя и то, как ты обманом пробрался в ряды комсомольцев», - перешел на «ты» сотрудник органов.

 На следующий день обещанное собрание состоялось. В повестке дня был один вопрос – исключение из комсомола врага народа Рашида Кадырбаева. Вел собрание заместитель Рашида, а он сам сидел на сцене не в президиуме, а на отдельном стуле на авансцене. После вступления, содержащего краткий обзор международного положения, положения тяжелого, когда все страны выступали единым фронтом против Страны Советов, несмотря на то, что их народы, втихомолку, поддерживали СССР, который решал важнейшие задачи коллективизации и индустриализации, в то время, как отдельные личности, притворяясь лояльными гражданами, и даже обманом, вступающие в комсомол, и, страшно сказать, в партию, задумывают диверсионные и саботажные действия против народа. К таким врагам народа, оказывается принадлежит и Рашид Кадырбаев. «Кто за то, чтобы исключить его из комсомола?» – прошу поднять руку. Ни одна рука не поднялась. Люди в зале, опустив голову, и стараясь не смотреть друг на друга, и в лицо сидящего перед ними на сцене Рашида, сидели без движения. «Второй раз объявляю голосование и прошу поднять руки, если Вы за исключение из наших рядов врага народа Кадырбаева!» - опять никто не поднял руку. Тогда на сцену вышел сотрудник НКВД и заорал: «Кадырбаев, выйди из зала и подожди за дверью!». Рашид вышел. Зал проголосовал за исключение при третьем голосовании единогласно.

После собрания Рашида позвал директор, я не знаю, к сожалению, ни имени, ни фамилии, этого глубоко порядочного и героического человека. Он сказал: «Мне велено не давать тебе уволиться и никуда не отпускать, что будет дальше с тобой, уже ясно, тебя арестуют. Вот твои документы. Я тебе выделю грузовик с шофером, чтоб через час тебя здесь не было». Как позднее Рашид узнал, директора через некоторое время самого арестовали, и он был расстрелян.

Через час Рашид с семьей, с больной матерью и двумя младшими братьями, с отцом, со скарбом, оставшимся от разореной кочевой жизни, бросив еще каких-то чудом уцелевших животных, уже ехал в кузове грузовика по степи на запад. Брат Алихан с женой, успевший в срочном порядке оформить увольнение с работы, ехал по железной дороге в другом направлении в Сибирь. Был октябрь, и ночь была пронизывающе холодная. В голове у Рашида билась одна мысль: «Что же теперь делать?», и заполняла собой всю голову, не оставляя места ни для страха, ни для жалости к себе. В кабину посадили больную мать с маленьким Ахметом, а остальные тряслись в кузове, держась за что придется, чтоб не падать на ухабах степной дороги.

Грузовик с водителем проехал за ночь почти полтысячи километров и довез их до какого-то городка на Волге, кажется до Камышина, где отец Абдулла с семьей остался, а Рашид поехал на поезде прямиком в Москву, в министерство черной металлургии, где у него были знакомые, как по Днепропетровску, так и по Караганде. Он надеялся получить новое назначение на работу и затеряться на просторах огромного Советского Союза.

В министерстве Рашида встретили радостно, как будто ждали. «Ты то нам и нужен! Срочно требуются специалисты на руководящую работу. Хочешь быть управляющим рудника или директором завода?». Вакансий было много, и одна лучше другой. «А что же стало с бывшим управляющим и директором завода?». Глаза в сторону, а потом шепотом: «Один оказался саботажником, другой врагом народа, этого посадили. Того расстреляли...». В-общем, места оказались жареными.

Отказавшись от большой должности, Рашид решил поступить в аспирантуру, на что его пару лет назад уговаривал профессор, (к сожалению, не знаю его фамилии), руководитель дипломной работы. Рашид тогда от этого заманчивого и почетного предложения отказался, потому что надо было кормить все более беспомощную семью, но сейчас аспирантура была бы прекрасным выходом. Аспирант – это не директор завода, неприметная личность, что-то вроде студента.

Но сначала Рашид поехал к жене Вере. Одним из вариантов его планов спасения, было отсидеться какое-то время в селе Пушкарёвка, у родителей Веры, у бабы Марины, которой самой тогда было немного более сорока лет, и у ее мужа, портного Петра. Но от этого плана пришлось отказаться сразу. Жена выслушала рассказ мужа с неодобрением, и с комсомольской прямотой сказала, что раз брата объявили врагом народа, то за этим что-то стоит, что дыма без огня не бывает, и надо было это признать. Рашид не стал настаивать на своей правоте и отправился искать своего профессора на кафедре в горном институте. Но не нашел. На кабинете висела табличка с другой фамилией, в расписании лекций профессора не было. После осторожных распросов, услышал то, чего боялся – оказался врагом народа. Аспирантура отпала.

Надо было жить, и для этого надо было работать, и Рашид искал место работы понеприметнее. Нашел он его в Кривом Роге, в Днепропетровской области, - место младшего научного сотрудника в НИГРИ Золото (Научно-исследовательский горнорудный институт). Хорошее место, и главное, от Казахстана и Индера далеко.

БОЛЬШОЙ ТЕРРОР

Что это было? Кому помешал молодой энергичный, абсолютно лояльный комсомолец и прекрасный специалист своего дела, каких было мало? Зачем надо было ему давать образование, такое необходимое стране во время индустриализации, чтобы затем арестовать, посадить в лагерь или сразу расстрелять, как это сделали с миллионами других людей, количество которых до сих пор даже точно не подсчитано? Кому надо было убивать директора завода, профессора горного института, офицеров, генералов, артистов, писателей и людей многих мирных и нужных профессий? Зачем надо было отнимать у семей отцов, матерей сажать в лагерь, а детей ссылать в детские дома?  Говорят, что это был «сталинский террор», пик которого пришелся на 1937 – 1938 годы, но ярко манифестированный и до, и после этих лет. Но ведь не Сталин лично писал доносы, сажал в тюрьмы, бил на допросах, брал обязательства по перевыполнению планов расстрела, придумывал удивительные приговоры. Так, друга Рашида по ташкентскому детскому дому, геодезиста, арестовали в том же 1937-ом году по обвинению в пантюркизме и в шпионаже в пользу Японии – может быть потому, что он как все казахи был азиатом и похож на японца. На допросах его били и требовали, чтобы он сознался, где он прячет свой самурайский меч. Потом отправили в концлагерь на Магадан, где он выжил благодаря своей профессии - как геодезист он помогал прокладывать дороги и просеки на лесоповале.

Брат Абдурахман, застрелившийся при аресте в Алма-Ате, проходил по этому же крупномасштабному делу пантюркистов. Вроде бы он вступил в эту предательскую группировку еще в Ташкенте. Целью было якобы объединение говорящих на тюркских языках народов в одну нацию почему-то под покровительством и защитой Японии!

Историки пишут, что это был способ укрепления власти Сталина, но куда уж крепче? Никакого хоть сколько нибудь логичного объяснения я найти не могу. Замазать всех в общем преступлении?  Сделать сообщниками? 

Время большой подлости и каннибализма.

Кстати, когда я как-то завела разговор о преступлениях Сталина, мой папа, помрачнев, сказал, что он не верит, что все это было организовано Сталиным, что на самом деле во всем виноват был Берия.

Какая разница?


КРИВОЙ РОГ

Город со странным названием Кривой Рог - очень большой, а вернее очень длинный город, растянувшийся на 88, а по свидетельству других справочников на 135 километров, бесспорно самый длинный город в Европе. Своей длиной и многолюдностью город обязан Криворожскому железорудному бассейну, вдоль которого он и растянулся и рудники которого он днем и ночью обслуживал. Руды разные – железные, богатые и бедные (по содержанию металлов), цветные, золотые и прочие. Десятки шахт, обогатительные комбинаты, железоплавильные заводы – сразу и сырье, и индустрия. Горные инженеры очень востребованы.

Рашиду выделили одну комнату в трехкомнатной коммунальной квартире, и первое время он жил в ней один – жена-студентка в общежитии в Днепропетровске, сын у бабушки в украинской деревне, отец с семьей в Камышине на Волге. Жена приезжала из Днепропетровска так часто, как могла. Вроде и не очень далеко, всего 150 километров, а билет купить с мизерной стипендии, а с пересадкой в Пятихатках, да еще и поезда опаздывали, и стыковка нарушалась...

Быть научным сотрудником Рашиду понравилось. Он сразу взял тему для будущей диссертации, чтобы работать с прицелом на результат. Оформил соискательство. С научным руководителем повезло, и тема была интересная и конкретная, требовала много исследований на рудниках, не сидеть за столом и не вымучивать тексты, глядя в потолок. Экзамены, кандидатские минимумы проблем не доставили, все кроме одного – никак не мог сдать английский язык. Немудрено, конечно, ну какой еще английский, когда в институте изучение было формальным, и зачеты ставили скорее за хорошее поведение, понимая, что никто из студентов английский язык в школе не учил, почти все были из рабочих и крестьян, а тут для «минимумов» требования оказались повыше. Но надежду сдать экзамен не бросал, хотя и времени на учение абстрактного, в жизни не нужного языка просто не было – не вылазил из командировок по дальним рудникам.

Командировки, кроме того, что он собирал материал для научной работы, выполняли еще и другую цель – быть подальше от института и его общественной жизни. Где-то через месяц после начала работы к Рашиду подошел комсорг и спросил: «Что же ты не встаешь на комсомольский учет?». Рашид что-то промямлил, что как только, так скоро он обязательно это сделает. Но что же было делать? Сказать, что тебя исключили из комсомола, потому что твой брат – враг народа? Обратиться в горный институт в Днепропетровске с просьбой восстановить утерянный билет, выданный в студенческие годы? А может туда уже послано уведомление из Казахстана. При восстановлении могут послать запрос в Индербор. Решил, как уже помогало, посоветоваться со старшими. Рассказал научному руководителся о том, что попал в нерешаемую ситуацию, а тот сказал, что надо не попадаться на глаза комсоргу и отправил Рашида в длительную командировку на дальний рудник. Потом в следующую. Потом в следующую.

В комнате в коммунальной квартире тем временем число жителей прибавлялось.

Приехал отец Абдулла с двумя мальчиками, Ахметом и Османьей, с двумя сиротами – мать, которая уже была серьезно больна в Индере, умерла в Камышине от туберкулеза. Османью устроили в школу, а Ахмета оформили в детский дом за городом. Ничего, это временно. Рашид и сам жил с семи лет в детском доме, большое ему спасибо. А тут и жена опять беременна – в 1939-ом в мае родила второго сына. Назвали его Эдиль, так по-казахски называется река Волга, а по-домашнему Эдик. А жене-студентке еще надо было писать диплом. Когда старшего сына Мурата забирали у украинской бабушки, маленький ребенок, вцепившись в бабкину юбку, громко плакал: «Баба Марина, не отдавай меня этим кыргызам, бусурманам проклятым!». Ну, теща есть теща, большое ей спасибо за то, что выручила в трудное время, сына кормила, поила, спать укладывала. У самой тоже еще не все дети выросли, да и хозяйство немаленькое, корова, куры, огород... Мурата устроили в ясли на пятидневку, потому что Вере надо было заканчивать институт.

Второго сына тоже устроили в ясли, но, далеко, в пяти километрах от дома, ближе не было мест. По утрам надо было разносить детей на закорках по разным заведениям.  Повезло, уехали соседи из соседней комнаты, и Рашид смог ее оформить на себя, а то все спали рядком на полу, а утром сворачивали и убирали к стене половик, служивший матрасом.

Потом приехал еще и брат, учившийся на библиотекаря. Получив диплом, он хотел жить вместе с семьей, с отцом и братьями. К своему ужасу, Рашид узнал, что кашель, приступами сотрясавший худенькое тело юного библиотекаря, это никакая не простуда, а все тот же кошмар – туберкулез. Жить с маленькими детьми и с инфекционным больным с открытым очагом в легких было слишком опасным. Рашид, уже давно перенявший в семье роль старшего, хотя ему самому было только 25 лет, сказал младшему брату, что ему надо лечиться, а для этого лучше всего подойдет Крым – санаторное лечение тогда было практически единственным вариантом борьбы с чахоткой. И брат уехал в Крым, нашел место библиотекаря в Ялте, и там умер через несколько месяцев. Рашид потом всю жизнь винил себя в том, что его брат должен был умереть один, вдали от родных, но что он мог тогда поделать?

Жизнь между тем упорядочивалась. Жена Вера защитила диплом и устроилась на работу в Кривом Роге на рудник инженером-обогатителем, дети потихоньку росли. Освободилась треться комната в коммуналке, и Рашид смог ее занять, так что разношерстная, разновозрастная, разноязычная и разнокультурная семья жила теперь в отдельной квартире с отдельной кухней, почти неслыханная роскошь по тем временам. Вера кроме борщей и вареников мастерски готовила бешбармак, традиционное казахское блюдо из вареной баранины с луком и с коржами теста.

Диссертация была написана, научных публикаций хватало, надо было только досдать кандидатские минимумы – экзамены по маркскистской философии и английскому языку. Рашид зубрил топики «Лондон ис э кэпитал оф Гроссбритэн», но тут случилось то, чего почему-то никто не ожидал – началась война.  Вчерашние союзники, кого на своих советских аэродромах учили летать и на своих полигонах учили управлять танками, с кем вместе напополам полтора года назад  по договору распилили Польшу и Западную Украину, в день летнего равноденствия перешли недавно установленную границу  в бывшей Польше, а ныне Белоруссии на земле и стали бомбить Киев с воздуха. Немецкие войска, захватив Белоруссию, спешно занимали Украину, и фронт стремительно приближался к Кривому Рогу, который был из-за своих запасов руды и сталелитейных заводов лакомым куском для захватчиков.

ВОЙНА

Рашида в первые же дни войны призвали в армию и направили в Запорожье на грузовике с шофером. Когда проезжали родную деревню шофера, тот сказал, что забежит к своим, ушел и не вернулся. Рашид остался один на один с грузовиком и ценным грузом. По дороге шли другие машины. Рашид остановил одну из них и попросил объяснить ему, как водят машину. Получив краткое объяснение, сел впервые в жизни за руль и поехал. Через какое-то время грузовик встал. Навстречу ехала цистерна с бензином, и она остановилась рядом с Рашидом. Там оказался знакомый, которого Рашид попросил посмотреть, что с машиной. Оказалось, что кончился бензин. Грузовик заправили из цистерны, и Рашид продолжил путь в пункт предписания.
Когда он прибыл туда и сдал груз, его проверили по спискам и сказали, что у него особо важная военная специальность, он не подлежит общей мобилизации, а должен вернуться в Кривой Рог для выполнения особого задания.

Особым заданием оказалось взрывать то, что не могли увезти в тыл, и то, что не должно было работать в руках врага. Под непрерывной бомбежкой, вместе с ящиками со взрывчаткой, бидфордовыми шнурами и взрывателями, они ездили на полуторке с одного рудника на другой и взрывали пласты, закрывающие рудоносные слои. Во время очередной операции бомба попала в грузовик, и погиб шофер. Рашид в это время был в ста метрах от машины. Ему повезло, а вот шоферу нет...

Спешно проводилась эвакуация. НИГРИ, институт, где работал Рашид, считался важным стратегическим институтом, и его сотрудники вместе с членами их семей получили место в поезде на восток, вглубь страны. Рашид смог заручиться местом для эвакуации для своей семьи, хотя сам и не мог ехать, должен был взрывать дальше. Жена Вера с двумя маленькими детьми (4 и 2 года), с Асманьей, племянником - подростком, и со свекром Абдуллой, с сумкой случайно взятых в спешке вещей, села в поезд, и он повез их неизвестно куда. Вообще-то поезд направлялся на Урал, в Нижний Тагил, но это была военная тайна, и никому ее не сообщали, особенно посторонним, какими сотрудники воспринимали эту пеструю семью. На нее смотрели косо – вот заняли место, которое мог бы занять кто-нибудь более полезный, а если и нет, то было бы без них свободнее и спокойнее – дети кричали, ползали, бегали, всюду совались. Поезд часто останавливался, пару раз попадал под бомбежку, и пассажиры, выскакивали из поезда, и лежа в поле, ожидали смерти. (Много лет спустя, профессор, преподаватель горного института спросил первокурсника Эдиля: «Помнишь, как мы с тобой лежали в поле во время бомбежки?») На вокзалах бегали за кипятком и искали возможность купить что-нибудь поесть, лучше всего вареной картошки и хлеба. Мама Вера впоследствии, рассказывая, о том состоянии ужаса, в котором она тогда находилась, говорила: «Но чего мне больше всего не хватало – это тазика! Тазик – это универсальная палочка-выручалочка, в нем можно и бельё постирать, и детей искупать, и продукты хранить. Запомни, если надо ехать в эвакуацию, надо обязательно взять тазик!» Надеюсь, что этот урок мудрости мне никогда не пригодится.

На одной из узловых станций Абдулла пересел на поезд, идущий в Казахстан. Больше его никто их близких не видел. Говорят, что он добрался до родных степей в Баянаульском районе и жил там привычной жизнью, если можно считать привычной жизнь все потерявшего в жизни человека. Хотя кто-то уверял, что, когда его в 1943 году нашли мертвым, на нем был надет пояс с золотыми монетами. Ну, это, наверно, были сбережения на черный день, до которого он так и не успел дожить.

На одной из узловых станций случилось чудо – в вагон вошел Рашид, в военной форме, но уже не военный – его уволили из армии - дали бронь как важному для обороны специалисту, и он получил  предписание присоединиться к своему эвакуирующемуся институту. Без сна и отдыха он ехал вслед, пересаживался с поезда на поезд, тряс какими-то бумажками и догнал эшелон. Вера рыдала.

Жизнь в эвакуации оказалась неожиданно благополучной. Научная работа во время войны никому была не нужна, а знания горного инженера и проявившиеся уже на Индере способности руководить были востребованы в воюющей стране, где надо было непрерывно строить из чего-то бесчисленные танки, самолеты, делать оружие и снаряды, и прочее и прочее и прочее. Рашид стал главным инженером на Дегтярском руднике Пышма на большом медно-колчеданном месторождении и директором и научным руководителем опорной научно-исследовательской станции своего института НИГРИ Золото. Ему выделили в двухэтажном бараке отдельную квартиру для семьи. Жена Вера тоже работала, дети были целый день в детском саду, а Османья учился в ремесленном училище. Самым страшным событием тех времен был донос соседки на Веру, опоздавшую на работу. По законам военного времени это был саботаж, и ее должны были арестовать и посадить, но спас начальник, объяснивший ее опоздание выполнением специального задания. Сейчас трудно поверить, что мать двоих детей, а практически трех, могли отправить в лагерь на неопределенный, но огромный срок. А начальник совершил мужественный поступок, рискуя сам своей карьерой и свободой.

Чтобы закрыть опасную историю с исключением из комсомола на Индере, Рашид рискнул подать заявление на вступление в партию. Но ему отказали по формальным признакам – во время войны прием в партию в принципе был закрыт.

ОПЯТЬ КРИВОЙ РОГ

В 1944-ом году, когда Украину освободили от немцев, Рашида направили в Кривой Рог, восстанавливать то, что он взорвал, чтобы добывать для страны руду, необходимую теперь уже для восстановления промышленности. Хотя немцы во время оккупации уже кое-что наладили, но часть при отступлении тоже взорвали, так что работы было много.

Рашид стал уже привычно начальником, ему выделили дом и служебную лошадь с конюхом, который обеспечивал доставку на дальние концы растянувшегося рудника. Семья завела корову, свинью и кур, так что работы у инженера Веры было предостаточно. Но, правда, появилась домработница. После войны предложение домработниц, то есть прислуги с проживанием и питанием было велико, это была возможность прокормиться в голодные годы, а для крестьянских девушек также возможность вырваться из лап колхозов, где люди жили как крепостные, им даже не выдавали паспорта.

Брат Рашида Османья поступил в институт, конечно, в горный, дети, Мурат и Эдик ходили в школу. Прибавился еще один ребенок – брат Ахмет, которого до войны отдали в детский дом и не успели при эвакуации оттуда забрать.

Когда в 1941-го году пришли немцы, детский дом ещё продолжал работать, но семилетний Ахмет не хотел там оставаться и сбежал. Он перешел линию фронта и прибился к советской военной части, где стал настоящим сыном полка. Его кормили, поили, перешили из большой в маленькую гимнастерку. Он был маленьким бойцом, участвовал в боевых действиях, отступал, наступал, помогал на кухне, бегал с поручениями и донесениями. Но в 43-ем пришел приказ, таких „посторонних“ из армии изгнать, и он пошел назад искать свой детский дом. Пройдя много километров, ночуя в лесу, пришел в нужное место, но детского дома не нашел, его закрыли. Мальчишка был смышленый и жизнерадостный, вызывал симпатию, и его взяла к себе семья кузнеца. Ахмета крестили, назвали Иваном, он помогал новому папе в кузнице, но тут закончилась война и его нашел брат Рашид и забрал с собой в Кривой Рог, где Ахмет наконец-то пошел в школу. У него появилась новая мама, жена брата, которую он звал Верой Петровной.

Рашид стал большим начальником. Сначала он был главным инженером рудоуправления имени Коминтерна, потом заместетителем главного инженера треста «Кривбассруда», затем главным инженером и, наконец, управляющим рудоуправления имени Ф.Э. Дзержинского. В Кривом Роге это очень большие должности. Этому, вероятно, помогло и то, что он в 1945-ом году наконец вступил в компартию, без чего он не мог бы войти в хозяйственную номенклатуру, в касту партработников, из которой по мере надобности назначали начальников. Партбилет был условием роста по карьерной лестнице. Номенклатура получала определенный ряд привилегий, в виде дополнительных услуг.

Ему присвоили звание Горного генерала 3-го ранга. После войны инженерам на важных объектах давали военные звания. В специальном ателье сшили китель, шинель и папаху. Папаха оказалась полезной вещью – когда его персональная машина, сменившая персональную лошадь, попала в аварию и перевернулась, Рашида спасла именно папаха на голове – она уперлась в крышу машины и заклинила генерала, не дав ему упасть и получить повреждения.

В Кривом Роге одну из улиц около рудника официально назвали именем Рашида Кадырбаева. Ему вручали грамоты, ордена и медали. Вручали недаром – работал он с утра до вечера, и работа его и рудника была успешной, добыча росла и росла.
Семья переехала в большой благоустроенный отдельный двухэтажный коттедж рядом с центральным парком культуры и отдыха, где в 1950 и в 1953 родились еще двое детей, мальчик Асан и девочка Джамиля, то есть я.

Маме и папе было около сорока, оба работали. Но старшие дети уже подросли, учились в старших классах, маленькие ходили в ясли и детский сад, а дома помогала домработница. Потом старшие закончили школу и уехали учиться, брат Рашида Ахмет в Ленинград, в горный институт, другой брат Османья учился на горного инженера в Украине.  а сыновья направились в Алма-Ату, Мурат в медицинский, а Эдик в геологоразведочный. Решение всегда принимал Рашид, он был начальником не только на руднике, но и в семье. С выбором специальности учитывались интересы детей, а выбор места учебы определялся отцом – дети должны были учиться в Казахстане. Там они могли бы выучить казахский язык, которого не знали, и позднее найти себе казахских жен и работать на благо Казахстана.

КУСТАНАЙСКИЙ СОВНАРХОЗ

Возможность работать на благо Казахстана скоро появилась и у самого Рашида.
Предоставил ему ее новый хозяин страны, генеральный секретарь компартии Никита Сергеевич Хрущев, верный товарищ, подельник и собутыльник Сталина, которого Никита, прийдя к власти быстро разжаловал, осудил культ его личности и даже вынес его мумию из мавзолея. Хрущев искал новые пути и формы управления огромной страной, где не было частной собственности и свободного рынка, и экономика управлялась гигантскими министерствами из центра. При этом отраслевые интересы преобладали над региональными, и, пример, который приводил Хрущев в своей критике, чугун для дорожностроительного завода в Ташкенте поставлялся из чугунолитейного завода в Киеве в Украине потому, что оба завода курировались одним и тем же отделом в одном министерстве в Москве. В 1957-ом году была проведена децентрализация управления, упразднен ряд министерств, и страна перешла на региональное управление – были созданы 105 совнархозов или, можно сказать, губерний, не связанных ведомственными барьерами. Руководство на месте в регионе потребовало новых назначений, и Рашид, которому уже предназначалось звание Героя социалистического труда, был призван возглавить новенький Кустанайский совнархоз в северном Казахстане. Звание Героя он так и не получил, так как оно было выделено в квоте Украины, которую он покинул, но в качестве кустанайского губернатора ему вскорости вручили орден Ленина.

Кустанайским совнархозом стала Кустанайская область площадью около 200 тысяч квадратных километров, в которую вместилось бы больше четырех Швейцарий – тогда было модно мерять территорию Швейцариями. Населения же было меньше половины миллиона человек, что, правда, быстро менялось – к 1959-ому году оно выросло на 50 процентов, приехеали 150 тысяч новых жителей. Так и семью Рашида можно было бы считать новопереселенцами.

В Кустанай из Кривого Рога поехали две семьи: Рашид с женой и двумя младшими детьми и семья шофёра, который возил Рашида в Украине, а теперь продолжил карьеру в качестве персонального шофера губернатора на машинах правительственного уровня, на ЗИЛах и Чайках.  Но всё делалось спешно, квартиру губернатору выделили, а шофёру еще нет, поэтому первое время обе семьи жили в той, что выделили, в трехкомнатной на улице Тарана. Спали на полу, мебель шла из Кривого Рога контейнером по железной дороге неспешно. В квартире пахло керосином, которым травили клопов.

Я четырёхлетняя пошла в детский сад. В первый день меня окружили дети с возгласами: «Казашка приехала!», на что я им резонно объяснила, что это они казахи, так как родились в Казахстане, а я родилась на Украине и говорю по-украински, так что я – украинка.

Кроме меня в детском саду детей-казахов не было.

Казахов вообще в северном Казахстане было мало, большинство русские, украинцы, да ещё сосланные туда поволжские немцы и чеченцы. Казахи же все ещё продолжали полукочевать по степям, окружавшим Кустанай.

Работы у председателя совнархоза, отвечающего за региональную экономику, было много. В сферу деятельности входило два главных конька, город Рудный с его железной рудой и превращение степной целины в сельскохозяйственные угодья.

Городом Рудным стал в 1957-ом году посёлок, основанный за пару лет до этого на месте начавшейся разработки Соколовско-Сарбайского месторождения железных руд около сорока километров от Кустаная. Месторождение было обнаружено чудесным образом с самолета, пролетавшим над ним по необычной реакции компаса. Правда, самолёт был геолого-разведывательным. Запасов железных руд там было больше, чем в США и в Эльзас-Лотарингии. Геологоразведка и добыча шли интенсивно, и Рашид занимался интенсивно делами геологов, добытчиков, обогатителей, строителей, быта и снабжения, часто бывал в Рудном, иногда брал и меня с собой. Хорошо помню огромные шагающие экскаваторы в огромном котловане.

Второй головной болью было освоение целины. Целиной назывались непаханные земли, к которым автоматически относились степи Казахстана. Чтобы увеличить урожайность зерновых, правительство реформатора Хрущева решило «освоить» целинные земли, то есть распахать, засадить, собрать урожай и так далее. Для этого нужны были тракторы, машины и комбайны, но главное – люди, много людей. По всей стране шла вербовка добровольцев осваивать целину. ВУЗы и университеты посылали отряды студентов собирать урожай. Организовывались и укреплялись совхозы и колхозы. Проблем у начальника Рашида было множество, и надо было, кроме того, все время рапортовать о замечательном сборе зерновых. На восточном въезде в город была установлена стела с пятиметровыми цифрами, подобная этой: «385 тысяч тонн зерна», где число тонн обновлялось каждую неделю.

Работы было много, но был и отдых. Рашид увлекся охотой, благо в окрестностях Кустаная были не только степи, но и густые леса с глухарями, из тушек которых Вера научилась делать чучела. После визита Хрущева в США в 1959-ом году с делегацией из 63 человек, поехали в США и другие делегации, в том числе и делегация горных инженеров, в числе членов которой включили и Рашида. Впечатлений было уйма, впрочем, как и привезенных сувениров. Были среди них и невиданные ранее цветные фотографии, сделанные поляроидом, шариковые ручки и много других чудес чуждой цивилизации.

Братьев становилось всё меньше. Османья, работавший горным инженером в Кривом Роге, был ограблен и убит в парке в день зарплаты. Алихан, тоже горный инженер, приехавший из сибирского города в Рудный, умер от туберкулёза. У нас младших детей, посещавшим дядю Алихана вместе с папой, был положительный тест на туберкулёз, от которого нас впоследствии лечили в туберкулёзном санаториии в Подмосковье.

В январе 1959-го года Рашид был делегатом 21-го съезда коммунистической партии в Кремле, на котором Хрущев объявил полную и окончательную победу социализма и начало планомерного перехода к коммунизму. К 1980-му обещали бесплатный проезд на всех видах транспорта, бесплатное питание в столовых и вообще отмену денег. Коммунизм – это когда от каждого по способностям и каждому по потребностям. Из решающих условий успешного выполнения принятого на съезде семилетнего плана было запланировано ускорение научно-технического прогресса.

Не получилось. Частореформируемая экономика расти не хотела, и даже наоборот хирела. Кукуруза, которую Хрущев считал универсальным кормом для скота – ведь в Америке работает – расти не особенно хотела на целинных землях, которые с непривычки от вспашки эродировали и не давали требуемого урожая, поголовье скота уменьшалось, хозяева скота в запрещенных подсобных хозяйствах забивали забираемых коров, в некоторых районах был уже просто голод. Показной энтузиазм, помноженный на нереальность обещаний, приводил к тяжелым последствиям.
У Хрущева был свой способ подъема экономики – реорганизация. Была объявлена очередная реформа административно-территориального деления страны. Что касалось Рашида, это было упразднение Кустанайского совнархоза. Вместо него был создан более крупный Целинный Совнархоз с центром в Акмолинске, переименованном в Целиноград (позднее Акмола, Астана, Нур-Султан и опять Астана). Вообще этому городу, ныне столице Казахстана, везло с переименованиями.

ПОСТПРЕД

Рашид в Акмолинск не поехал, а поехал в Москву постоянным представителем Совета Министров Казахской ССР при Совете Министров СССР, на дипломатическую работу, по-нынешнему, послом хоть и внутренним со всеми причитающими обязанностями ходить на приёмы.

Где теперь посольство Казахстана в России на Чистых Прудах, там и находилось поспредство, куда Рашида каждый день возил очередной шофёр на черных правительственных машинах из гаража Совета Министров. Вообще Рашид попал в московскую номенклатуру, в правящую элиту, «формируемую путём назначения кандидатур, утверждённых партийными органами, на ключевые посты тех или иных уровней государственной системы», со всеми положенными благами и привилегиями – квартира в особом районе, (где в соседнем подъезде доживал Лазарь Каганович, выходивший посидеть на скамейке со своей картонкой под попу), специальное медицинское обслуживание, санатории, дома отдыха и даже питание. Жизнь в Москве была и в общем комфортабельнее, чем в провинции, например, в квартире была горячая вода из крана (в Кустаная в ванной комнате была дровяная колонка для нагрева воды), в подъезде было два лифта, а мусоропровод на кухне привел Рашида при первом осмотре квартиры в восторг.

Синекура продержалась почти 3 года до снятия Хрущева и прихода к власти Леонида Ильича Брежнева. Хрущева за волюнтаризм и падение экономики осудили, отправив на пенсию, совнархозы отменили и вернулись к министерствам, целину перестали осваивасть и оставили в покое.

МОСКВА

В очередной перестановке Рашид перестал быть дипломатом и вернулся к своей специальности горного инженера – стал «главным специалистом» и заведующим подотдела по размещению производственных сил, то есть рудников, заводов и тому подобного по всей огромной стране. Проработал он на этой должности в Госплане СССР в здании, где теперь заседает Дума, больше двадцати лет. Работой был доволен, большая часть номенклатурных привилегий сохранилась, квартира с консьержкой в подъезде, прикрепление к 4-ому Главному управлению при Минздраве СССР, обслуживающему высших чиновников с поликлиникой номер 1, с загородной огромной больницей, с санаториями каждый год в лучший сезон и с талонами на питание, которое почему-то называлось «лечебным». Отпала персональная машина с водителем, дом отдыха в Морозовке и дача в Жуковке. Но комфорт и стабильность были основными качествами жизни в этот период.

Небольшие успехи радовали:

- ездил в интересные деловые командировки даже заграницу, то есть в Монголию. Радовался предстоящей поездке в Узбекистан, где он провел детство и юность, но вернулся из Ташкента со словами «никогда больше» - как люди могут жить в такой жаре!?

- защитил написанную десятки лет назад диссертацию, при этом сначала пытался доучить английский язык, необходимый для сдачи экзамена и допуска к защите, но потом махнул рукой и написал заявление об освобождении от этой обязанности. Разрешили.

- когда я заканчивала школу, папа предложил мне, пользуясь своими связями, обеспеченное по квоте от Казахстана место учёбы в престижном среди номенклатуры Институте Международных Отношений (МГИМО). Я отказалась. Если бы я согласилась, то училась бы на одном курсе с Токаевым, нынешним главным в Казахстане.

- встал на очередь на покупку автомашины и купил «Запорожец», сдал экзамены на право вождения.

- получил «садовый участок» от Госплана в 45 км от города, где постепенно построил сначала сарай, потом и кирпичный дом, то есть дачу. Тут и «Запорожец» пригодился.

- чтобы я с моей семьей могла жить в отдельной квартире, возглавил строительный кооператив в Госплане, и мы смогли купить трехкомнатную квартиру в районе Чертаново. Ранее он смог обеспечить кооперативными квартирами двух старших сыновей, переселившихся в Москву. Другого способа получить жильё у них не было.


- был много лет председателем теннисного клуба Госплана и с удовольствие играл в большой теннис.
 
В 1986 году Рашид уже будучи на пенсии тяжело заболел в санатории в Минводах, был с женой доставлен в Москву на санитарном самолете в больницу, где сначала примеряли разные диагнозы, даже было предположение, что это рецидив туберкулеза, но оказалось, что гнойный плеврит, который врачи смогли вылечить. У жены Веры, которая уже готовилась к похоронам Рашида обнаружился рак, она умерла в больнице в сентябре следующего года. На ее похороны должен был приехать брат Рашида Ахмет из Алма-Аты, но не смог, сам скоропостижно умер от инфаркта. Вскорости и Рашид оказался опять в больнице с саркомой и после нескольких месяцев страшных мучений умер 1-го мая 1988-го года за четыре года до развала Советского Союза и установления независимого государства Республика Казахстан.

Вот такое время было у папы Рашида.

Это было также время людоеда Сталина с индустриализацией, голодомором и террором, время «волюнтариста» Хрущева с полномасштабными и авантюрными реформами, реорганизациями, социальными экспериментами, время пожилого Брежнева, время застоя и спокойствия.

Время преобразователя и разрушителя Советского Союза Горбачева Рашида уже практически не затронуло.