Братья Карамбозовы

                Да простит мне великий классик
                сие невинное издевательство над
                его гениальным произведением


Федор Павлович Карамбозов: – Я старый и довольный собой сладострастник; жалею лишь о том, что в мое время еще не изобретены противозачаточные таблетки, и, черт побери, от моих утех у меня нарождались всякие дети – туды их, растуды – ездют теперь ко мне, денег просют.

Иван Карамбозов: – Жалкие недоумки, богопоклонники, воспевающие свободу – мой Инквизитор покажет вам, на что вам на самом деле нужна ваша свобода – о, идиоты, как тяжело мне жить с вами под одним небом.

Дмитрий Карамбозов: – Ах, какой я самобичующийся подлец – космический подлец, но не карманник вам какой-нибудь – десяти рублей не украду, а вот три тысячи – с удовольствием; верну их, хотя знаю, что не верну, но однако верну же! – иначе я подлец, но ведь не подлец я!; впрочем, чувствую, что все равно не верну и подлец!
Подлец я или не подлец? – вот в чем вопрос!

Lise: – Ах, я люблю вас, и выхожу за вас немедленно, но не выйду, потому, что ненавижу вас, Алеша, и поэтому страшно люблю, и буду с вами до гроба, но презираю вас за то, что люблю вас, и никогда за вас не выйду.

Смердяков: – Тварь я смердящая, или право имею? В этом романе я повешусь, но только для того, чтобы вскоре вновь родиться, и уж тогда вам, господам, мало не покажется, ибо – если Бога нет, то нам все позволено! Карамба!

Грушенька: – Висит Груша, нельзя скушать.

Собака Жучка: – Вы, двуногие, думаете, что это только у вас психология? А старика-то Карамбозова я убила! Ведь если бы не я его, то он меня. А булавку я сразу выплюнула, не волнуйтесь. И эпилепсии у меня вовсе нет никакой – я ее просто виртуозно изображаю, и вашим немецким докторам раскусить меня кишка тонка.

Коля Красоткин: вырастет, станет выдающимся военным инженером, изобретет паровую машину, уедет в Америку и продаст патент американцам; затем соскучится по родине, вернется в Россию, и будет расстрелян большевиками; приказ о его расстреле подпишет лично комиссар Ракитин.

Алеша: – Кумир провонялся, отец истаскался, один брат не верил, но разочаровался, другой брат не убивал, но попался. Один я на свете остался. Люди, где же правда?