Двенадцатая жертва глава 7

Глава 7


Бродя по острову, граф собирал случайные ветки, кору деревьев, сухие водоросли, словом всё, что могло гореть. Дунька помогала ему в этой новой игре. Свалив собранное топливо в огромную кучу, граф уселся рядом с ней. Порывшись в карманах, граф нашёл старый сухарь. Откусив половину, он протянул вторую половину сухаря Дуньке. Обезьяна приблизилась и, вытянув губы, осторожно взяла губами сухарь и с хрустом разгрызла его.

– Нравится? – спросил граф. – Хочешь ещё? Иди сюда, я тебя угощу.

Он протянул к ней левую руку с сжатым кулаком. Дунька наклонилась к руке и стала обнюхивать кулак. В этот момент граф правой рукой достал свой кортик и с размаху вонзил его в шею Дуньке.

Он разделал обезьяну и изжарил её на костре, топливо для которой Дунька помогала ему собрать.

Голову обезьяны он поставил на невысокий камень рядом с собой и повернул лицом к огню.

Насытившись, граф обернулся к голове.

– Накормила, хозяюшка, благодарствую! – сказал он с ехидством. – Только надолго ли тебя хватит?

Голова молчала.

– Что молчишь? – свирепо спросил граф. – Не нравится? Ну так ступай прочь!

И он с силой пнул голову прямо в догорающий огонь. Сноп искр взметнулся в ночное небо. И тут капитан услышал звук холостого выстрела. Он вскочил на ноги и устремил свой взор в море. К острову приближался корабль, с которого заметили его костёр на берегу. Спасён!

Этим торговым судном граф был доставлен на материк в Петропавловск. Оттуда два года он добирался до Петербурга, по дороге заражая местных красоток иноземной болезнью.

Добираясь на попутных, а кое-где и просто пешком, обдирая в карты местных простофиль, пройдя через Сибирь и Урал, граф, наконец, прибыл в столицу. И хотя ему было запрещено там появляться указом императора Александра I, узнав о том, что в честь успешного возвращения экспедиции Крузенштерна в столице устраивается грандиозный бал, граф явился туда, дабы с шутовскими ужимками собственнолично поблагодарить капитана за весёлое времяпрепровождение на Алеутских островах, а также и во время всей экспедиции.

– Вас, капитан, чествуют за то, что вы совершили кругосветное путешествие на корабле «Надежда», а я вот совершил своё кругосветное путешествие пешком безо всякой надежды! – сказал граф. – Только вот почему-то вас, которого прокатили на корабле, чествуют, словно героя, устраивая в вашу честь бал, а меня, которого несли только мои ноги, даже не пригласили на это торжество.

Ладони Крузенштерна сжались в кулаки, но он взял себя в руки.

– К сожалению, здесь, на балу, вы не находитесь в моей власти, но если бы вы сказали нечто подобное на корабле, я знаю, как я поступил бы с вами, граф, – спокойно ответил Иван Фёдорович.

– Женюсь, будет у меня сын, нареку его Иваном, и буду лупить его ежечасно и приговаривать: «Какая же ты скотина, Иван Фёдорович!» – ответил граф и с гордым видом покинул зал.

На выходе его встретили караульные.

– Распоряжением Его Императорского Величества вы направляетесь в гарнизон Нейшлотской крепости для прохождения дальнейшей службы, – объявил ему капитан гвардии.

Чтобы заслужить прощение, граф стал проситься в действующую армию, где стал адъютантом князя Михаила Петровича Долгорукова. В сражении под Иденсальми князь был убит, графу повезло больше, он спасся.