Корни уральского детства

Поздней осенью, после долгой разлуки я приехала проведать родную Ашу; прошлась по улицам, по проулкам, где в памяти жило моё детство, полное романтики надежд, предвкушения чудес грядущей взрослости. Минуло много лет, как покинула его, уехав учиться, а оттуда - на Север. Город застроился девятиэтажками, дорогами, засиял храмовыми куполами! И всё же, среди новшеств, как и прежде, я ищу бабушкин дом – деревянный, ветхий, куда непреодолимо влечёт летящими над горными долинами Урала снами.

Дом снесли, сейчас на его месте высится пятиэтажка. Давно нет тенистого сада с шумливыми клёнами, с берёзкой, что в три обхвата. Она росла возле стены хаты рядом с сиренью, вишнями, яблонями. Нет и кустов одичавшей смородины. Нет ландышей, прячущихся в тени непролазных зарослей. Хрупкий облик белоснежных колокольчиков на гранёном стебельке, шелковистые листья с дужками прожилок, пьянящий дух невероятной силы властвуют над памятью.

Нет пряного аромата уральской земли, мираж которого ностальгически тревожит душу за тысячи вёрст от родины среди не менее близких сердцу хвойных запахов тайги. Едва начинает таять снег по берегам сибирских рек, как рождается тоска по духу расцветающих ирисов, фиалок; вспоминаются ряды высоченных подсолнухов, высаженных вдоль картофельных стёжек. Золотистые, они поворачивали вослед солнцу глазастые, в чепцах из жёлтых лепестков, лица; подставляли листья полуденному зною. По шершавым стволам вилась фасоль, привезённая семенами с обожжённой войною земли Белоруссии. Летали, шелестя крыльями, радужные стрекозы. Оглушительно стрекотали кузнечики и сверчки, радостно чирикали воробьи, а ночами на старой яблоне возле гнезда заливался трелью соловей.

Натруженными руками бабушка откручивала подсолнечные «головы», едва те поспевали; разламывала на куски и раздавала уличной детворе. Мы усаживались возле ворот, с аппетитом щёлками сочные семечки; неугомонные, щебетали; стайкой вспугнанных птах срывались, убегая купаться на Сим.

Теперь здесь - асфальт конечной остановки автобуса. В нашем детстве тут стояла крохотная банька. Она по-старинке топилась «по-чёрному». Низенький вход открывался скрипучей дверью с тенистого сада, нависали ветви вишен. Вишенки при ветре стучали по крыше. Мутное оконце глядело на озерную гладь. На стекле жужжали пчёлы, гудели шмели, порхали бабочки. Стена отвесно спускалась к старице. В весенний разлив вода плескалась, касаясь брёвен. Казалось, что то вовсе не банька, а Ноев Ковчег из бабушкиных сказок про Христа. Ныне озеро засыпано. Отцу удалось сохранить крохотный прудик с чудом вышившими карасями.

Приезжая, неизменно прихожу туда, где в детстве небо подпирали клёны, где наполнялись вёдра дождевой водой; стою на дороге, рискуя быть не понятой прохожими. Порой кажется, что глубоко под асфальтом осталось нечто накрепко связывающее меня с родным краем. - Живая земля, помнящая меня ребёнком?.. - Моя душа сохранила её тепло. Помнятся бабушкины руки, переделавшие за девяносто пять лет бесчисленное число дел.

И чудо! – где находилась комнатка с жаркой периной на певучей кровати, прижался к кирпичу стены кустик сирени, а рядом тянет к свету руки берёзка - сучковатая, точно бабушкино военное прошлое. От корней наша сирень пустила росток, а трёхсотлетняя берёза, что никак не решался спилить отец, высеяла семена и они проросли.

Бабушки нет, а сад остался. В глубине, под стенами чьих-то будущих воспоминаний, навсегда сохранились корни нашего детства. Потомки разлетелись по необъятной России, укоренились в земле.

***

19 марта ,2025 год.

Летят годы. Этот текст публиковала на разных сайтах литературных, но они недолговечны, как и всё. Раньше страничка автора блокировалась на одном сайте, сейчас не могу выйти на свои же тексты на двух других. Нашла черновик. Решила переопубликовать заново, исходя из сиюминутных событий.

Минутами ранее по Цтв показали наш сад. Река Сим пошла на месяц раньше, нежели всегда.  Обычно ледоход в Аше  12 апреля. Заранее последние десятилетия лёд взрывали, дабы не топило Ашу. А в этом году почему то не рвут. Потеплело, дождь, и горная река взревела вчера. Со вчера гляжу по Тв на родину, на знакомые горы, дома, улицы, где выросла. А сейчас смотрела на свой сад. Наша банька, построенная отцом, затоплена по крышу. Сараюшку снесло. Домик затоплен с крышей. На малине, вишне, наших яблоньках лежат грудой льдины.

По саду, ревя течет новая старица Сима.
А суть в том! Старица была веками разгрузка горной реки во время ледохода, но ее засыпали и построили дома.

А вот сегодня река взбунтовалась! И отвоевывает свое у человека.

И вина не её, а людей.
Затоплены улицы, дома, постройки, животные! Река свирепеет! А кто виною?!.. люди!

Каждый час показывают реку Сим. Мой мост! Где ежедневно купалась, ходила. Мои улицы, мой сад. Они давно не мои...


***
Вечер. 19 марта 2025.

Пишу по горячим следам, в живую, без редакции...

 ...Непрерывно показывают город детства, юности. Дома по крышу в воде реки Сим, а в затопленных дворах слышно как кричат собаки! Их не отцепили. Там у всех!!!! На привязи собаки во дворах.

Когда предыдущий раз немного топило. Кот Седой, о котором много написано, сидел на чердаке бани. Папе выплатили по итогам хорошую компенсацию. Домик отстроил, а теперь всё подчисту смело. Но папы, сестры уже нет. Там племянники правят балом. Я геолог. Когда приезжала с севера, смотрела, как засыпают старицу и строят, в шоке, что происходит. Ведь горная река! И вот итог! Гидрогеолог моя подруга. Её давно вызывали по поводу дороги, оползней, лавин... И продолжали застраивать. Я не гидрогеолог. Но просто всегда была в шоке. Город в низине. В кольце реки. В кольце гор.И застраивают! Сейчас один мужик объясняет, типа нельзя застраивать. Должны были оповестить. Затопило за ночь! Просто живём по принципу "авось". Но так захотелось домой!..

Фотографии Татьяны Немшановой. На фото река Сим. Тот самый Аминовский мост, что сейчас ежечастно показывают по Тв. Вся эта долина сейчас под водой и льдом реки Сим. Фото сделано мной в апреле до ледохода, годами ранее.