Судьбы дарованной миг. Глава двенадцатая

   Татьяна с воспалёнными глазами металась в бреду. Глубоко впавшие глазницы почернели. Руки беспомощно лежали плетьми на кровати гарнизонного лазарета. Григорий практически дневал и ночевал возле тяжело больной жены. Трое деток оставались дома одни – Григорий приходил домой лишь для того, чтобы наготовить  им разной снеди и проверить самочувствие каждого ребёнка.
   Одиннадцатилетний Толян – первенец Григория – был характером в отца и уже с юных лет встревал во всякие разборки дворовых пацанов. Нередко домой он приходил  с синяками и ссадинами, с разбитым носом и в порванной одежде.
   Его меньший девятилетний брат Борька тоже был не из робких и, порой острым словцом, за которым никогда не лез в карман, сам провоцировал оппонентов на скандал, а то и на драку.
   И только восьмилетняя Кира, как истинная дочь военного командира, спокойно относилась к ссадинам и царапинам своих боевых братьев, всячески оказывая им неотложную медицинскую помощь. Она смывала кровь с их разбитых носов, обрабатывала ранки и прикладывала подорожник к ушибленным местам, при этом явно  представляя себя настоящим врачом.
   В часы просветления Татьяна ослабевшим голосом, но с интересом спрашивала у  своего Гришеньки о детях и, удовлетворённая ответом, надолго замолкала, чтобы собраться с силами и вновь спросить о чём-нибудь. Григорий рассказывал ей обо всём, что происходило вокруг. Татьяна уже долгие месяцы была прикована к больничной койке и поэтому о событиях за окном она знала лишь со слов своего ненаглядного. В одном из разговоров он упомянул о том, что война с Германией завершена ещё в мае полной победой над фашистскими полчищами и неминуемой капитуляцией вражеских войск. И что нашими доблестными войсками разгромлена милитаристская Япония, возжелавшая захватить весь Приморский край и поработить сибирские народы. С радостным блеском в глазах Григорий сообщил жене о том, что жестокая и кровопролитная война наконец-то окончена и что ему предоставили для отдыха отпуск на сорок пять суток.
   - Гришенька, любимый мой. Видно не судьба мне порадоваться мирной жизнью. Недуг скосил меня и пожирает изнутри день ото дня всё сильней. Чувствую – пришла  моя пора. Помру я скоро. Уже со дня на день жду смертушку. И так надолго отняла  у тебя счастье, измучила тебя своей болезнью. Оставь меня и поезжай  с  детьми   к своей матушке, ведь, поди, и забыл её облик то за двадцать с лишним лет.   Увози детей подальше отсюда, не хочу, чтобы они видели меня такой. Пусть в их   памяти я останусь молодой и весёлой. Пусть мой не этот сдавленный голос слышат  они, пусть помнят тот звонкий, которым я пела им песни.

   Похоронив жену, Григорий тут же оформил необходимые документы и отправился в  далёкое путешествие. Дорога через всю Россию отняла неделю – и это только  благодаря офицерскому званию, которое открывало ему двери в кабинеты начальников  железнодорожных вокзалов и военных комендатур – драгоценного и долгожданного  отпуска. 
   С первым снегом Григорий Григорьевич с ребятишками приехал в Валуйки. Ещё не  зная радостных событий в жизни сестёр, он первым делом поехал в Сиротино, откуда  в своё время он начал своё длительное путешествие. Там он надеялся встретиться  со всеми родичами и разузнать события последних военных лет.
   Варвара, не видевшая сына более двадцати лет, не сразу признала во взрослом мужчине Гришаньку, но материнское сердце едва не разорвалось от счастья, когда она увидела военного на пороге своего дома. После долгих объятий и слёзных причитаний, Григорий наконец-то смог осмотреться и представить бабушке своих  сыновей и дочку.
   Маленький домишко, в котором проживала Варвара с Иваном и его женой Симой,  сразу же наполнился и напоминал пчелиный улей ранней весной, гудевший от  восторга и счастья.
   Иван, на правах хозяина, пошёл в сарай готовить на сеновале место для ночлега прибывших гостей. Его беременная жена, что не ускользнуло от внимательного взгляда профессионального военного, помогала свекрови накрывать стол.
   Время в бесконечных разговорах о судьбе каждого персонажа, о которых хотел  узнать Григорий, проскочило быстро – словно падающая звезда по ночному   небосклону. Уже на утренней зорьке Григорий проверил спящих детей, вышел на  улицу и не спеша побрёл на околицу. Он уже знал о всех событиях в Сиротино и о  судьбе той Татьяны, из-за которой в молодости чуть не пострадал от вспыльчивого  двоюродного брата Тениза. Её дом был последним и стоял почти у самого берега. Не  долго думая, Григорий без стука вошёл в избу и переступил порог солдатки.   
   Несмотря на раннее утро, Татьяна, привыкшая вести одинокий образ жизни, в   ночной сорочке уже возилась у пылавшей жаром печи и не ожидала никого к себе в  гости. Застав врасплох женщину, Григорий ничуть не смутился и прямо с порога  заявил о своих намерениях жениться.
   В статном военном она сразу же признала того озорного мальчишку, который  когда-то гоголем на руках ходил вокруг неё и в взволнованной груди сердце бешено  затрепетало. Щёки пылали жаром. Ошарашенная прямотой вопроса, Татьяна хотела  было возразить, но долгое отсутствие мужчин в стылой постели и перспектива  остаться одной и не познать семейного счастья – связала ей язык и она молча  опустилась на краешек кровати. Григорий оценил молчание как знак согласия и тут  же предложил ей идти к нему в дом для знакомства с детьми. 
   Сумрак утренней зари, ещё не вошедшей в маленькую комнатёнку, умело скрывал  дрожь и волнение Татьяны.
                Темно… черно…
                Глазам  не  видно  ничего.
                Мерцающий  огонь  свечи
                Колышет  тени  вдруг…
                А  вот  и  призраки  в  ночи
                Да  учащённый  сердца  стук…
                И  мыслей  трепетный  накал
                Мне  образ  твой  нарисовал.

   - Гришенька, – промолвила отошедшая от шока Татьяна – дай хоть для начала одеться и привести себя в порядок, а то ввалился, как снег на голову и сразу  быка за рога – жениться. Конечно, одной век куковать не с руки, но домик у   Варвары Леонтьевны маловат для двух семейств, где мы там разместимся. Не лучше ли тебе сюда перебраться.
   - У меня служба, я человек военный, если уже успела заметить, и поэтому жить здесь пока не могу. После быстро кончающегося отпуска я обязан вернуться в  указанные сроки в свой гарнизон в Приморский край, иначе припаяют дезертирство,  несмотря на мой статус командира. Времени на шуры-муры и прочие разговоры у меня  очень мало, можно сказать в обрез, а мне надо ещё своих сестёр навестить. Нюрка  с Машкой замуж повыходили, отхватили каких-то вояк себе – надо бы познакомиться,  да и житиё-бытиё ихнее посмотреть. Так что быстренько собирайся, пойдём –  представлю тебя как новую мамашку. Согласна взять на себя заботу о моих детях?
   - Ох, Гришенька, вскружил ты мою головушку. Не смогла я в горькую годину сберечь своих детушек и на мужа похоронку получила, слёз с тех пор немало пролила. Но уже немножко пообвыклась и теперича маюсь одна одинёшенька. Люди   говорят бобылиха. Я и рада была бы хоть кого-нибудь приветить, да после войны  мужиков мало осталось, а те, которые вернулись у бабьего полу нарасхват –  истосковались бабы по мужикам, ой как истосковались.
   - К тебе, небось, тоже заглядывали?
   В прозвучавшем вопросе Татьяна уловила  не столько интерес, сколько тончайшие нотки брезгливости. Но, подавив сомнение, она спокойно ответила:
   - Нет, Гришенька, не по сердцу мне такая свистопляска. Мне хотелось, хоть убогого, хоть кАличного, но своего и только своего – с томным вздохом произнесла Татьяна. 
   – Не случилась про меж нас тогда любовь, так может сейчас моё времечко  настало. Люб ты мне, Гришенька, ох как люб. На своих детушек не растратила я   тепло и ласку, так может с твоими натешусь. Согласна я, Гришенька, согласна, хоть на край света я поеду за тобой, вот только примут ли твои малые меня, поди,   большие и самостоятельные уж они?

          От  людей  на  деревне  не спрятаться,
          Нет  секретов  в  деревне  у  нас.
          Не  сойтись,  разойтись,  не  сосвататься
          В  стороне  от  придирчивых  глаз…
                (песня  из  к/ф  “Дело  было  в  Пенькове”)

   Ни от кого не скрываясь и не прячась от людских глаз, Григорий с Татьяной не  торопясь шли по улице. Видевшие их сельчане, особенно одинокие солдатки и вдовы,  завидовали тихой завистью, но с потаённой усмешкой “повезло бабе”.
   После обстоятельного знакомства дети, особенно мальчишки, не захотели  признавать Татьяну своей новой мамой и относились к ней настороженно, лишь  Варвара Леонтьевна одобрила выбор сына:
   - Правильно поступаешь, мальчик мой. Ты постоянно на службе, а за детками присмотр надобен, иначе одичают без женской ласки. Мать всякому делу голова. Вся  семья вместе, так и душа на месте. Ничего. Поначалу трудно будет найти общий язык. Татьяне советую набраться терпения и не реагировать на детские шалости, а они будут строить разные козни, уж я то знаю. Добрая мать и добру учит. Живите  с богом в ладу, да с миром в доме. Детишки постепенно привыкнут. Ребёнок без  матери, что стол без скатерти. 
   - Жить мы будем вместе – с твёрдой прямотой военного заявил, обращаясь к  детям, Григорий, – хотите вы этого или не хотите. Как рой без матки, так и дитя  без матери. В недружной семье добра не бывает, так что принимайте Татьяну как свою мать родную. Тем более, что с греческого языка имя Татьяна означает  устроительница – она всё устроит в нашей семье, поможет в быту и учёбе и всё  будет хорошо.

   В Валуйках, недалеко от депо на перекрёстке двух центральных улиц отстроил  свой дом Михаил Петрович Кондратьев, где стал проживать вместе со своей молодой  женой Машей – к ней то и приехал Григорий со своими домочадцами.
   - Машка, – с порога нарочито грубым голосом проговорил Григорий – мечи всё  из печи, доставай калачи, нежданные гости заявились к тебе в гости.
   - А  ты  хто  ж  таков  будешь,  добрый  молодец?
   - Али не признала? – удивлённо проговорил Григорий и  через незначительную  паузу добавил – Да, мала ты ещё была, когда я съехал со двора. Муж жену любит  здоровую, а брат сестру богатую.
   - Гришка, ты што ли, басурман поганый? Испужал до смерти. Сколь лет ни слуху,  ни духу. А тут нате – явился, не запылился. Не смейся, братец, чужим сестрицам,  своя в девицах. Дай, хоть обниму, да расцелую. Здоровый какой стал, чертяка.  Это штож, твои штоли?
   Обрадованная нежданным появлением брата Мария повернулась к детям. 
   – Ты писал про детей, про Татьяну. Дай ка я на них погляжу. Толик, видно, на  маму похож. Борька – вылитый ты, такой же кучерявый и коренастый. А у Кирочки  только волосы в нашу породу, такие же волнистые, шелковистые и густые, а в  остальном сходства я не замечаю. А это та самая Татьяна? Хтозны, но какое-то  сходство имеется.
   Обилию слов не было предела. Радостные, со слезинками, глаза Маши сверкали  словно лучи восходящего солнца. Она рассадила гостей по всей горнице и начала  хлопотать у печи, чтобы чем-нибудь угостить приехавших. Григорий в это время  познакомился с хозяином и заприметил в нём деловую хватку.
   - Ты, я смотрю, при хоромах, значит мужик попался работящий и дельный. А на  твой вопрос о моей жене скажу так. Это Татьяна, но не та самая. Это моя первая  юношеская любовь из Сиротино. И она теперь будет жить с нами. А ту самую  Татьяну я недавно похоронил – долго, бедняжка, мучилась от неизлечимой болезни.
   Григорий  склонил  голову  и  украдкой  смахнул  набежавшую  слезу.
   - А ты, я смотрю, стАтью нашенской взяла – вся в мать, дородная стала. Княжна  хороша, и барыня хороша, а живёт красна и наша сестра. Ты, случайно, не на  сносях ли? – быстро сменил тему Григорий, от острого глаза которого  не   ускользнула ни одна мелочь, заметил он и цифры на локтевом сгибе. – А это что  за отметина?
   - Ой, братец, война – будь она проклята, свои следы на веки вечные мне  оставила. У Нюрки не был ещё? Так у неё такие же. Давай не будем на эту тему  прошлое ворошить. Стараюсь всё позабыть и не помнить плохого. И хтозны как оно   було б, кабы б ни балагур мой Мишка – он, родненький, меня к жизни, почитай то   и вернул. А на пузо не смотри, даст бог и у меня детки будут, может не сразу,  но будут. Со мной по-женски всё в порядке. А вот у Нюрки, хоть и старается 
Егор, да всё напрасно – даже пить стал из-за этого, сложнее дело обстоит – в  своё время двоюродный брательник постарался, за это и поплатился – сгинул он  где-тось таперича, туда ему и дорога, собаке нечестивому.
   Погостив денёк у одной сестры, семейство военного офицера направилось в  Симоновку. Отпуск заканчивался стремительно, дни пролетали молниеносно и Григорий с ужасом поглядывал на карманный календарик, где красным кружочком была обведена дата прибытия в часть. Осмотрев хозяйство Саловых и пообщавшись с Егором, Григорий выбрал момент, когда он остался наедине с Анной. Некогда было Григорию разводить антимонии*. И он с быстротой стратега принимает  решение.
   - Вот что, – говорит он Анне с военной прямотой –  у Ваньки жена молодая,  детей заведут своих скоро. У Машки, дай бог, тоже всё со временем наладится.  Тебе уже тридцать три, бабы в этом возрасте кучу детишек имеют мал мала меньше,  а ты так и будешь одна одинёшенька. Хорошо ещё, что Жорку подцепила. После всех  жизненных неурядиц, случившихся с тобой, ты навсегда останешься бездетной и не  познаешь вкус материнства. Кирочку я оставляю в Симоновке тебе на воспитание,  будешь вместо матери для неё. Она тебе помошницей будет по бабьим хлопотам.
И, прошу, без возражений. – Анна открыла рот и хотела было возразить, но Григорий жестом остановил её. – Своих мужиков я заберу с собой, пусть познают  суровые будни военной жизни. А девочке нужна женская ласка и хорошее питание.  Татьяна моя померла, новую мамашу она не признаёт. А ты её родная тётка, одной  крови, как-никак. Нечего ребёнку с малых лет нужду и горе познавать. Кроме того.  Я командир части, кругом дремучая тайга и суровые мужики, оторванные от бабской   юбки и женской ласки, которые не все уважают меня. Девчонка подрастает, и я не  хочу, чтобы её постигла твоя участь. Доброжелателей в части, да и по соседству  полно.
   - Жёстко ты со мной, Григорий. По моим незаживающим и смердящим болячкам   взял да остро отточенным ножом со всей силы полосанул. Всю душу мне растеребил.  Не братец, а изверг какой-то. А меня спросить забыл? – со слезами на глазах  почти прокричала Анна. – Может я ежедневно молю бога за своё счастье. Может, я  желаю своей жизнью наслаждаться. Может я специально не захотела жить рядом с  Машкой, чтобы не видеть её счастливых глаз. Может и от Ваньки подальше уехала  по той же причине. Может, я не хочу твою девочку брать. Может, она сама по своему упрямому характеру, который унаследовала от тебя, не захочет оставаться   здесь или будет без конца капризничать. Что тогда? И  как воспримет эту новость  Егорша?
   - Кстати, Жорка знает или нет о твоей бездетности? Если не знает, то советую рассказать ему обо всём и не пудрить ему мозги. А потом посмотришь на его реакцию. А если знает и не убежал ещё от тебя, то к моему ребёнку будет  относиться как к родному дитяте. А с Кирочкой я поговорю. Думаю, она всё поймёт.  Она уже знает слово НАДО и что такое МОЖНО и НЕЛЬЗЯ, и своими глазами видела трудности бытия солдатской жизни. А здесь, вдали от мужского внимания, будешь обучать её всяким женским премудростям, чтобы потом во взрослой жизни она стала хорошей матерью и воспитала наше потомство.

*Разводить  антимонии  –  вести  пустые  разговоры,  отвлекающие  от  серьёзного  дела.  (Словарь  русского  языка   С. И. Ожегова)