Однажды муравей взял автомат

Однажды муравей взял автомат. Ну как взял, вцепился своими тоненькими, как волосинки, лапками в цевье, попробовал поднять – не получается. Он и так его и эдак, не выходит ничего. Тогда муравей вскарабкался на приклад, добежал до спускового крючка и попытался нажать на него. Опять не вышло. Метался он по оружию туда-сюда, как ошалелый. По стволу пробежится, на мушку залезет, резко развернется и обратно. Прицел, ствольная коробка, затвор, цевье, магазин, опять ствольная коробка, рукоять, приклад и обратно…  Со стороны казалось, что муравей просто бегает, тропу свою муравьиную ищет, ан нет, он хотел стрелять. Хотел убивать ненавистного ему врага, хотя собственные размеры в соотношении с автоматом не позволяли этого сделать. И был у муравья свой на то резон.

Жил он себе мирно, спокойно в своем муравейнике, каких много в просторной степи восточной Украины, да не только восточной и не только Украины. Таскал всякую всячину для вечной стройки, пас тлю, щекотал усиками своих собратьев при встрече… в общем, жил, как все нормальные муравьи. Жил так пока по их муравейнику не прошёлся солдатский ботинок. Точнее, не прошелся, а влетел со всего маха. Один удар и полмуравейника не стало. Разлетелись куски от него в разные стороны. Муравьи, кто сразу не погиб, засуетились, забегали, схватили личинки – недавно родившихся мурашей, и давай прятать их поглубже в норы.
Но ботинок не унимался. Один удар, второй, третий… и голоса, страшные, как гром. Да еще вперемешку с жутким смехом. «Микола, подивись, а мурахи-то червони! Не простая русня - коммуняки! Ну, зараз мы их декоммунизируем!» И «декоммунизировали» - сравняли муравейник с землей. Не один, много таких муравейников…

Разбрелись оставшиеся в живых красные муравьи в разные стороны. Кто похитрей, да порасторопней, сбежали далеко на Восток. Кто остался, кинулись за помощью к соседям – черным муравьям, с которыми всю жизнь в мире и согласии рядом прожили, а те норы свои позакрывали: «Не хотим вас знать, кацапы! Пошли вон отсюда!» Вспомнили, вдруг, черные муравьи, что красные – не такие как они. Разговаривают иначе, да и вообще, думают по-другому, праздники новые не чтят. «Мурахоид приде, порядок наведе!» не хотят кричать. Кто-то перекрасился в черный цвет и заговорил на не родной и мало понятной ему мове…

Вот после всего этого и разошелся наш муравей, места себе не находил, все хотел отомстить и вернуть красным муравьям их родные просторы. А тут наткнулся на автомат, что на земле лежал. Но, как взять-то его? Метался он метался и, вдруг, уткнулся в что-то теплое и гладкое. Это было лицо человека. Пригляделся муравей, пошевелил своими усами. Человек был похож на тех, что разорили его муравейник. Тот же камуфляж, похожие ботинки, лишь на рукаве была лента с черно-коричневыми полосками. Волосы у человека были рыжие, а его густая борода сияла на солнце, как огонь степного пожара, который муравью приходилось видеть пару раз издалека. Муравей стоял напротив этого лица и смотрел в него, как в зеркало. «Он же красный, как я! - подумал кроха. – Но почему он лежит, не стреляет, спит что ли?» Действительно, великан не шевелился, а веки его были закрыты. Из-под каски тонкой струйкой текла человеческая кровь, тоже красная. «Э! Ты чего!? Так не пойдет! – завозмущался муравей – А ну проснись сейчас же!»

Но великан не слышал его и продолжал лежать. Муравей вновь заметался, пытаясь найти решение, и не нашел ничего лучше, как укусить человека за конопатый нос. Тот резко дернулся открыл глаза, потер кончик носа, но муравья там уже не было. Гора зашевелилась, автомат оторвался от земли, а муравей уже со всей дури бежал по стволу. «Ну! Давай! Давай! Вон они идут! Видишь? Стреляй!»

Человек прицелился, нажал на спусковой крючок, раздалась короткая очередь. Отдача была мощной. От неожиданности муравей слетел со ствольной коробки, но успел перехватиться за цевье и кинулся к прицельной планке. Добежав, он что есть силы вцепился в нее и, глядя в сторону противника поверх мушки, кричал: «Давай! Давай! Так их! Не захотели жить с красными, пусть отправляются на тот свет!  Я – русский! Я – красный!» - кричал он. Тра-та-та, тра-та-та, -  вторил ему автомат.
Автоматные очереди звучали для нашего героя, как самая прекрасная музыка на свете, а муравей пел под нее. Но получалась не песня, а что-то другое. Это было скорее сочетание музыкального ритма и речитатива. Тра-та-та – «Я – русский!», тра-та-та – «Я – красный!» А вдалеке в других концах степи звучала такая же музыка и под нее другими такими же красными муравьями читались похожие слова: Тра-та-та – «Мы – нацики и коммуняки!», тра-та-та-та – «брат за брата!» И под эту звуковую вакханалию пули летели во врага. Муравью казалось, что он лично отправляет каждую из них. Вот упал, как скошенный, тот, чей ботинок прошелся по муравейнику, вот резко присел и скорчился от боли, схватившись за горло, тот, который говорил про декоммунизацию и смеялся. А вот пара пуль прошлась по черному муравейнику…

«Никого не жалко! Всем по заслугам! Я – русский! Я – красный! Будете помнить это всю жизнь, если выживете,  и детям своим передайте – не надо злить русских! Иначе все станет красным, сами покраснеете от страха и стыда!» - пролетали мысли, как пули, в голове у букашки и летели вместе с пулями в сторону противника. Так быстрее дойдет. Так надолго запомнят.

…Вдруг, сверху послышалось странное жужжание. Будто жужжала стрекоза, но она была намного больше и жужжание громче. Но муравей лишь на мгновение отвлекся на нее, мало ли тут летает. Не до стрекоз ему было. Тра-та-та-та, тра-та-та-та!... «Я – русский! Я – красный!»…

Спустя несколько секунд раздался взрыв. Автомат упал на землю, а вместе с ним человек. Он упал и уже больше не шевелился. Затих и муравей, распростершись на ствольной коробке автомата. Спустя какое-то время он пришел в себя и почувствовал, как по его маленькому тельцу бегут мурашки, в тысячи раз меньше его самого. Кругом было тихо и холодно. Еще стояло лето, но почему-то пошел снег. Только он не шел с неба, а как-то странно, полз со всех сторон и покрывал все поле, всех, кто стрелял и не стрелял, русских и «антирусских», красных и черных. Под этим снегом терялись цвета и все вокруг становилось белым. Страшно белым. Вскоре муравей догадался, что это не снег, а другие муравьи, только белые - термиты. Их становилось все больше и больше, они были все ближе и ближе. Муравей попытался подползти к человеку, чтобы снова его поднять, цапнув за нос, но человек уже не дышал, да и сам муравей не смог пошевелится.
- Я –русский. Я – красный, - тихо произнес он и испустил дух, перед этим из последних сил сжав своими лапками автомат…

Через какое-то время термиты заполонили все вокруг, под ними не было видно ни красного муравья, ни его автомат, ни человека, ни черно коричневой ленточки на рукаве бойца. Все стало белым. От новых хозяев степи веяло холодом, расчетливостью и… латиницей.