Текущее

После того как сделали в деревне дорогу, покрыли ее асфальтом  и Костя Зорькин показал себя нужным в деревне помощником старосты, его в этой должности и узаконили.

Он стал бодрее ходить два-три раза в день по деревне, посматривать за порядком и беседовать с людьми, если  у кого какие вопросы возникали. Тем более что дорогуша его ненаглядная уехала-таки в город,  поступила в первый класс, и у него появилось больше времени посвятить себя общественной деятельности.

Например,  власти выдумали нам озеленение –  срезать лишние деревья и кусты. Жители думают,  что они загородились от дороги, а электрики категорично говорят: эти деревья – лишние.  Если будет сильный ветер – вы с «Мосэнерго» не расплатитесь – деревья повалят провода.

И всё под ноль выпилили. Обошлось без инфарктов, но многие очень горевали о своих липах перед окном.

Веселости добавил открывшийся,  наконец, новый магазин. Лет пять он стоял  закрытым, ожидая, пока «Поповы кусты»  выстроятся в элитный провластный дачный поселок. Кончилась вереница коробейников, приезжавших из разных мест торговать неизвестно чем, и одновременно закончилось  стекание алкоголиков  всего района к магазину.

Новый магазин торгует только пивом. Максимум  – если по блату кому-нибудь  продаст бутылочку. Чечен Володя  условия договора  с магазином не выполнил и его отсадили. Болтается по деревне пьяным.  А таджик Сан Саныч пока держится. Два  раза  в день ездит на велосипеде за вином.  То один раз ездил, а то уже два? Я  волнуюсь за его стадо. Ведь у него семь коров и пять   маленьких овечек. Как бы его не повело…

Показался один раз  Дачник. Злой, видимо, ругался с продавцами. Они все-таки дали ему бутылку. Вышел он из магазина, обернулся на дверь, как на икону, зло выпил всю бутылку, развернулся и ушел опять в свое «никуда».

А Валера – второй бас деревни – пропал. Значит, уже не может встать с кровати.
А староста, который недавно перенес  кардиооперацию  и ему прописали три раза в день прогулки, нашел свою компанию: Валечка и Люсенька  Боговы. Одна пошла на пенсию, а вторая потеряла старшего сына. Уж год, как она  в церковь ходит.

Теперь  у них сложилась уличная компания  из тех, кому прописано врачами гулять. И  они так распетушились, что подхватили Нину,  затолкали в дом ее мужа Костю и  потащили  Нину на девичник. Решили тряхнуть стариной.

А Костя обиделся. Он же какой-никакой начальник в деревне, а они сказали:  «У нас были в юности девичники,  и мужчины туда не допускались. Да, мы выпьем и закусим. А что?»

Распоясались, словом, девчонки. Валечка рассказывала, что она вступила в клуб московского долголетия. А потом, как  у них и полагалось, они выпили по рюмочке.

А мне давно хотелось гулять по вечерам, но я всё как-то не знал,  как это официально оформить. А потом догадался:  если я с коляской хожу  за мусорными дровами – это когда старый забор выбрасывают или доски под размер пилят, а кочерыжки бросают  –   складно  идти по деревенской улице. Ты как бы за делом и можешь выбирать – остановиться тебе и бросить одно словечко или по-деловому пройти мимо, поздоровавшись.

И очень мне это понравилось. Нет тягомотины – куда  идешь? Все видят, что человек с детской коляской  куда-то нацелился. Хочу  – остановлюсь, хочу – проеду дальше. И люди не обижаются, значит,  идет с коляской по делу, не может остановиться.

Мне с этой компанией что-то не с руки гулять.  Валечке – вынь да положь да расскажи, да  при людях – какой была первая жена  Алексея Иваныча, в чьей избе я живу. Мне показалось  как-то опрометчиво это рассказывать. Деревенские  всё друг про друга десять раз знают, а я  живу в деревне  всего сорок лет. Что я  о них знаю? Это я должен их расспрашивать до пятого колена. Тогда толк будет.

Да, жили люди и  разошлись. Алексей  сошелся с моей матерью. А  что я могу еще сказать?

А вот что могу: когда он сошелся с моей матерью, я учился в университете. И Алексей помогал мне снег чистить на работе,  потом с маленьким Алешей сидеть,  потом, когда уже плох был и только лежал, всё равно его с Алешей рядом  оставляли. Алеша играет, а он лежит.

Да, он выпивал. Но и душевным человеком  был. До последнего дня помогал.

Но есть и печальное в деревне: Вадик, сын  Тани   Эктовой, одного возраста с моими падчерицами, слёг: его инфаркт разбил. Вот уж и до наших детей болезни добрались.

Он с нашей Аней в «защите» – лесополосе у железной дороги – всё играл, говорил ей: «Вот вырасту – женюсь на тебе». Но так вроде ни на ком и не женился.

А Аня в Португалию уехала, а там с мужем развелась. Народ, наверно, скажет: стоило ли  в Португалию ехать, если там с мужем развелась? А другие, поди, скажут: стоило ли в России  оставаться, чтоб тебя инфаркт разбил?
Да, такие вот мы все смешные.

08.08.2024