Метель

Капитан Жученко лениво расписался в журнале боевого дежурства.

- Сдал! - устало произнес он и сделал маленький глоток горячего чая из алюминиевой кружки. – Пойду баиньки.

Лейтенант Фролов посмотрел на настенные часы. Начиналась его смена с двух ночи до восьми утра, которую в РВСН справедливо нарекли "собакой". Бодрствовать всю ночь, пока другие дрыхнут без задних ног, могут только сторожевые псы.

- С оборудованием всё в порядке? – Фролов усилием воли подавил зевок.

- Пашет, как часики! – заверил Жученко.

- Тогда дежурство принял, - Фролов чиркнул свою подпись в журнале и спрятал его в сейф.

- Да, забыл! - озабоченно сказал Жученко. - Из штаба сообщили, что надвигается жуткая метель с морозцем под тридцать.

- А нам то что? – усмехнулся Фролов. – Сидим в тепле, пьем чай и поддерживаем спутниковую связь.

- Ну, я так. На всякий случай! - пояснил Жученко. - За бойцами проследи, чтоб не бегали курить на улицу. Яйца отморозят - замучаешься рапорты писать и оправдываться. Пускай лучше в сортире дымят, только потом проветривают.

- Не учите ученого, Василий Дмитриевич! - Фролов недовольно поморщился.

- Не хорохорься, Алексей! - Жученко строго посмотрел на своего напарника. – Ты в нашей части без году неделя, поэтому с местной климатической спецификой не знаком.

- Просветите тогда, товарищ капитан, - Фролов манерно сложил ручки на столе, приготовившись внимать откровениям Жученко.

Жученко, решив не обращать внимания на ёрничанье лейтенанта, принялся рассказывать:

- Дело было прошлой зимой. Офицер с тремя бойцами, включая водителя, отправились на техническую базу, что в десяти километрах от военного городка. Погода стояла ясная, видимость до горизонта, легкий морозец. Проехали не больше двух километров, как машина встала намертво. Офицер принял решение вернуться пешком. Городок военный вот он, совсем рядом, как на ладони виден. Пошли. И тут внезапно такой буранище жахнул, что мама не горюй! Пальцев вытянутой руки не видно, холодрыга, и вдобавок ко всему дорогу мгновенно замело.

Идут они час, два, а городка всё нет и нет. Тут у офицера колики в животе начались. Загибаться стал, и идти не может. Несколько часов бойцы тащили его на себе, пока не вымотались. Случайно наткнулись на опору ЛЭП. Вырыли рядом берлогу в снегу, положили туда офицера и записали номер опоры. Двинулись дальше.

На следующий день, когда метель закончилась, бойцов обнаружили в полукилометре от военного городка замерзшими. По записке, которая к счастью не потерялась, нашли опору и офицера в берлоге. Полуживого. Сразу в госпиталь. У него, оказывается, был гнойный аппендицит с осложнением. Хирурги, слава богу, сумели офицера с того света вытащить. Так что, Леша, с метелью шутки плохи!

- Жуткая какая – то история. Похожа на обычную байку, - Фролов поджал губы и недоверчиво покачал головой. – Но мы никуда не поедем в метель. Всё будет хорошо. Так что идите спать, Василий Дмитриевич.

- Это не байка, Леша, а жизнь, - Жученко подошел к окну и откинул шторку. - О! И луна спряталась за тучами! - тревожно сказал он. - Видать, скоро начнется. Не люблю я эту чертову метель. Не по себе становится, как будто заболеваю.

- А я люблю метель. Детство напоминает! – Фролов мечтательно закатил глаза к потолку. – Снежинки за окном кружатся, в доме уютно, мама посудой на кухне гремит, пахнет пирожками с капустой.

"Совсем мальчишка, - подумал Жученко и бросил снисходительный взгляд на Фролова. – Лейтенант уже, а от мамкиной юбки всё еще отстать не может".

Жученко похлопал Фролова по плечу, пожелал удачи и отправился в комнату отдыха дежурных офицеров.

ххх

"Ох уж эти седовласые капитаны! – раздраженно размышлял Фролов. – Вечно учат уму – разуму. А как карьеру сделать не знают. В их возрасте уже пора полками командовать!".

Фролов взял со стола кружку Жученко и долил в неё свежего чайку. Пригубил, поморщился и подошел к окну. Метель, завывая, набирала обороты. Сильно дуло в оконные щели, сквозь которые проникал и таял снег, оставляя крохотные лужицы на подоконнике. В комнате заметно похолодало.

"Погодка, конечно, ухудшилась, - отметил про себя Фролов, – но не так страшно, как пугал Жученко. Пойду – ка познакомлюсь с местной климатической спецификой".

Фролов влез в овчинный тулуп, сунул ноги в валенки и надел шапку ушанку. В коридоре встретил бойца, который уставился на него удивленным взглядом.

- Хочу подышать свежим воздухом, - пояснил Фролов и тут же вспомнил совет Жученко. – А вы за порог ни шагу. Разрешаю курить в туалете. Только проветривайте потом хорошенько. Передай всей смене.

- Есть, товарищ лейтенант, передать! А что передать-то? - в глазах бойца мелькнули смешинки

Игра в дурачка была неотъемлемой частью армейской службы. Главное в отношениях с командирами было не перегнуть палку. А то ею же можно было схлопотать по шее.

Фролов безнадежно махнул рукой и вышел из сооружения.

ххх

Метель оказалась совсем не такой, какой смотрелась из окна. Колючий снег мгновенно залепил глаза, а ледяной воздух, обжигая горло, ворвался в легкие. Фролов поперхнулся и закашлялся. Отдышавшись, стал осматриваться.

Свет из окон станции с трудом пробивался сквозь несущуюся снежную массу. Столбики ограждения из колючей проволоки вокруг сооружения еле просматривались в лучах прожекторов, установленных на крыше.

"Не дай бог сейчас оказаться в открытой степи", - подумал Фролов и содрогнулся.

И в этот момент прожектора на крыше станции предательски мигнули и потухли.

"С чего бы это вдруг?" – насторожился Фролов.

Он машинально сделал несколько шагов от входной двери и обернулся, чтобы посмотреть на прожектора со стороны.

Неожиданно погас свет и в окнах сооружения.

Мир вокруг погрузился в ледяной сумрак.

"Обрыв ЛЭП! - предположил Фролов. - Сейчас должны автоматически запуститься дизели резервного электропитания".

Но освещение так и не появилось. В белесой мгле Фролов полностью потерял ориентацию в пространстве. Закружилась голова. Чтобы не упасть, Фролов широко расставил руки. Внезапный шквал ураганного ветра сбил его с ног и швырнул в сугроб.

"Во, бля!" – только и успел крикнуть Фролов.

Немного придя в себя, Фролов с ужасом представил, что сейчас творится на станции. Оборудование вырубилось, бойцы в кромешной темноте наощупь передвигаются в машинном зале, а с командного пункта дивизии кроют матом по громкой связи всех и вся, требуя к ответу сменного инженера Фролова с докладом об устранении аварии.

Фролов выкарабкался из сугроба и, преодолевая напор ветра, направился к зданию станции. Пройдя с десяток метров, остановился в недоумении. Станции как не бывало!

"Заплутал!" – испуганно смекнул Фролов.

Впервые в жизни он попал в переплет, грозящий смертельной опасностью. Отогнав мрачные мысли, Фролов пошел обратно, стараясь ступать по своим следам. Но через несколько шагов эта тропка исчезла, будучи заметенной беснующимся снегом: метель умела морочить головы попавшим в её объятья несчастным людям.

Фролов остановился и принялся беспомощно вертеть головой по сторонам, стараясь найти хоть какой-нибудь ориентир в свистопляске снега, ветра и ледяной стужи.

"Хорошо еще, что сооружение станции огорожено колючей проволокой, - лихорадочно рассуждал он. - По крайней мере, в открытую степь я не выйду!".

Последняя мысль придала Фролову сил, и он уже решил было идти прямо, пока не уткнется в ограждение. Но тут же вспомнил, что в нем имеется широкий прогал для заезда автомобилей. И если попасть в него, то…

Фролов покрылся холодным потом от ужаса, представив, что мог выйти в открытую степь. Его начало знобить, дышалось с трудом.

"Надо вырыть берлогу", - Фролов вспомнил рассказ Жученко о выжившем в метель офицере.

Но рыть было нечем. Окоченевшие скрюченные руки были плохим подспорьем для такой работы. И тут в голову ему пришла спасительная мысль: сесть на снег спиной к ветру.

"С наветренной стороны наметет сугроб, а потом и вовсе накроет меня с головой, - рассудил Фролов. – Есть шанс выжить. А если нет, то по сугробу будет проще найти моё тело".

Фролов сел на снег, поджал под себя скрещенные ноги и, старательно закутавшись в шубняк, принялся ждать. Вскоре он почувствовал теплоту, исходящую от ступней и растекающуюся по телу. Начала одолевать сонливость.

" Буду петь, чтобы не заснуть!" – решил Фролов.

Он попытался вспомнить хоть какую – то песню, но в голову ничего не приходило. И тогда он заскулил, подстраиваясь под разбойный свист метели. Борьба со сном вконец вымотала Фролова. Его голос становился все тише и тише, пока не исчез вовсе. Последнее, что он увидел, были внезапно вспыхнувшие огни прожекторов и капитана Жученко в проеме входной двери станции.

ххх

- Кушай витамины, Леша, - капитан Жученко вынул из авоськи кулек с апельсинами и положил на прикроватную тумбочку лейтенанта Фролова. – Помогает.

- Спасибо, Василий Дмитриевич, - Фролов свесил ноги с кровати, открыл кулек и принюхался. – Пахнет, как в детстве на новый год! Аж слюнки потекли!

- Госпитальная баланда уже в рот не лезет? – усмехнулся Жученко.

- Не самое страшное, Василий Дмитриевич! - Фролов достал из пакета апельсин и принялся его чистить. - Задница от уколов распухла, сидеть больно. Целыми днями валяюсь на кровати. Скоро пролежни появятся.

- Тебе повезло, что отделался воспалением легких, - заметил серьезно Жученко. – Мог бы и дуба дать.

- Вам спасибо, Василий Дмитриевич! Быстро нашли и сразу в госпиталь, - Фролов протянул очищенный апельсин Жученко. - Как дела на службе?

- Обычно. Лямку тянем. Людей не хватает для дежурных смен. Тут ты еще заболел, и я через недельку в отпуск иду, - Жученко разломил апельсин на две половинки и одну дал Фролову.

- Куда поедете отдыхать? – поинтересовался Фролов.

- Помянуть надо кое – кого, - Жученко слегка нахмурился.

- Родственников?

- Не совсем, но почти, - Жученко тяжело вздохнул. - Помнишь, я тебе рассказывал об офицере, который выжил в снежной берлоге? Так им был я.

- Вы?! – изумился Фролов. – Теперь понятно, почему вы метель не любите!

- Ненавижу, - поправил Жученко. – Как только метель начинается, меня знобит, будто гриппом заболеваю. А потом воспоминания начинают одолевать о тех пацанах, которые меня спасли. Не уберег я их, а должен был.

На некоторое время в разговоре возникла пауза, которую прервал Жученко:

- Вот решил в отпуске могилки моих спасителей посетить.

- Не боитесь, как их родители вас встретят? – осторожно спросил Фролов, украдкой бросив взгляд на Жученко.

- Я с ними давно в переписку вступил. Поначалу они мне такое высказывали, хоть стой, хоть падай. А потом постепенно сблизились и даже подружились. Теперь пишут, что ждут.

- Вы меня извините, Василий Дмитриевич, что тогда на дежурстве ваш рассказ за байку принял, - смущенно произнес Фролов.

- Ничего страшного! - Жученко вытащил из авоськи потрепанную книжицу. - Я тебе еще томик Толстого принес. Там рассказ есть, "Метель" называется. Я его несколько раз перечитывал. Начинаешь меньше думать о своих злоключениях.

- Спасибо, Василий Дмитриевич! Отвлекусь немного, а то я всё копаюсь и копаюсь в себе, – Фролов нежно погладил книгу. - Никак не укладывается в голове, что так вот запросто на тот свет мог отправиться.

- Ты не только на литературу налегай. В коридоре на сестринском посту барышня сидит: грудастенькая и глазастенькая, - Жученко лукаво подмигнул. - Без такой не обойдешься, если хочешь быстрее выздороветь. Ну, я пойду. Бывай!

- Удачи вам, Василий Дмитриевич! Потом расскажите, как у вас отпуск прошел?

На прощанье офицеры крепко обнялись. Уже в дверях Жученко обернулся и напомнил с плутовской улыбкой на лице:

- Про сестринский пост не забывай!

ххх

Фролов остался один. Делать было нечего. Он залез с ногами на кровать и открыл томик Толстого. Но читать не хотелось. Его голова была занята мыслями, далекими от русской классической литературы. Он отложил книгу, взял кулек с апельсинами и на цыпочках вышел в коридор, бесшумно закрыв за собой дверь в палату…