Двенадцатая жертва глава 14

Глава 14


В 1825 году в поэме «Граф Нулин» Пушкин писал:


«А что же делает супруга
Одна в отсутствии супруга?
Занятий мало ль есть у ней:
…
К несчастью, героиня наша…
(Ах! Я забыл ей имя дать.
Муж просто звал ее: Наташа,
Но мы — мы будем называть:
Наталья Павловна) к несчастью,
Наталья Павловна совсем
Своей хозяйственною частью
Не занималася; затем,
Что не в отеческом законе
Она воспитана была,
А в благородном пансионе
У эмигрантки Фальбала.
Она сидит перед окном.
Пред ней открыт четвертый том
Сентиментального романа:
Любовь Элизы и Армана».


Наталья Николаевна, к несчастью читала французский роман мадемуазели де Лафайет «Принцесса Клевская». Ах, лучше бы она не читала этого романа! Да и вы, барышни, не читайте этого романа никогда, ни при каких обстоятельствах! Этот роман, кажется нам, оправдывает то, чего быть ни при каких обстоятельствах не должно, он оправдывает такое поведение, какому нет оправдания, он заставляет сочувствовать тому, чему не следует сочувствовать. Он даёт нравственное оправдание через отсылку к чувствам вовсе неуправляемым - оправдание тем действиям, которые никогда не были бы осуществлены, если молодая супруга попросту запретит себе те мысли, которые не являются ни светлыми, ни благородными, ни возвышенными.

Кто же подарил ей этот роман? Молодой барон Дантес! По чьему совету, скажите мне? По совету графа Фёдора Толстого.

Госпоже Наталье Пушкиной, видите ли, нечего было читать! В библиотеке её супруга было всего лишь десять тысяч томов умнейших и интереснейших книг, включая и сочинения самого Пушкина, общим числом более двух десятков, в самых различных изданиях. Но мадам Пушкина находила эти книги скучными. Находила их таковыми, ни разу не раскрыв ни одну из них. Но французский роман, который ещё не был переведён на русский язык, нашла она чрезвычайно привлекательным, и читала его в тайне от супруга.

Барон Дантес знал, какие книги надо дарить барышням, на которых имеешь виды!

Мы не рассказываем здесь о судьбе барона Дантеса. Мы вообще не склонны излагать судьбу мужчин, каковые для себя решили избрать не только мужскую роль в любви, но также неоднократно применяли на себя и роль женскую. Каждый раз при упоминании имени Жоржа Дантеса с трудом преодолеваем мы желание прополоскать рот, а после написания его – тщательно вымыть руки. Но Наталье Николаевне этот человек чрезвычайно нравился, поскольку он был блондин, поскольку он был молод, то есть под стать ей, поскольку он был нагл, говорил комплементы в лицо, и поскольку о нём шёл слух как о чрезвычайно галантном кавалере. Но слово «галантный» в те времена означало не вежливость, а то свойство, которое этим словом описывается во французском языке, то есть наглую настойчивость по отношению к понравившимся женщинам, умение добиваться своего даже в том случае, когда этого и не очень-то хочешь! В этом понимании этого слова Жорж Дантес был чрезвычайно «галантен». А ввёл его в круг общих знакомых никто иной, как граф Фёдор Толстой. Сделал ли он это с дальним расчётом? Боюсь, что да.