Двенадцатая жертва глава 15

Глава 15


Татьяна Ларина из поэмы Пушкина «Евгений Онегин» говорит:


«Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».


Наталья Николаевна хотя и не читала поэму, всё же эту фразу знала и примеряла на себя. Ей хотелось бы, чтобы кто-то добивался её благосклонности, совершая безумства самые невероятные, дабы она могла бы ответить то же самое.

Наталье Николаевне и в голову не приходило, что Татьяна Ларина сначала полюбила Евгения Онегина, а затем, уверившись в невозможности их связи, вышла замуж за нелюбимого, но подходящего для неё человека. Решив отказать себе в тех чувствах, которые возникли совершенно безгрешно, ибо незамужним барышням вовсе не запрещено питать романтические чувства к молодому человеку, с которым у неё мог бы состояться брак, Татьяна прежде приказала себе выбросить из готовы Евгения Онегина, после чего вышла замуж просто потому, что так было принято, так было надо, это было правильно. Но, выйдя замуж, Татьяна при первой же встрече расставила все точки над «i», чем начисто и навсегда лишила Евгения любой возможности продолжать галантные встречи, лелеять галантные мечты, чем повелевала ему оставить её и более не беспокоить сообщениями о своих новых чувствах к ней.

Наталья Николаевна готовилась использовать эту фразу иначе. Она её мысленно использовала как приманку, словно игрушечную мышку, для того лишь убегающую от кота, чтобы он кинулся её догонять и догнал-таки. Она сознательно подогревала чувства Дантеса к ней, какими бы они ни были. Она столько раз соглашалась на это самое «последнее свидание» для того, чтобы «объясниться» и «окончательно всё разрешить», что нам не удаётся предположить, что она в искренне стремилась к тому, чтобы такое свидание стало бы в действительности последним.

Иными словами, граф Толстой знал, с кем познакомить ненавистного ему Пушкина. 

И поэтому Пушкин, когда ему довелось застрять надолго в Болдино, пока Наталья Николаевна пребывала в столице, пишет ей о том, как он скучает, как с нетерпением ждёт встречи, но при этом он настаивает на том, что покуда карантин не снят, она бы и не думала приезжать к нему, а оставалась бы там, где она есть, в ожидании лучших времён. В то же самое время Пушкин пишет Пущину о том, как он счастлив, живя в Болдине в полном одиночестве! Никто не требует денег на новые платья для себя и сестёр на выданье. Никто не требует внимания к тому, к чему никак не лежит душа утомлённого глуповатыми устремлениями супруги. Никто не придирается. Два с лишним года брака дали Пушкину достаточно опыта для написания «Сказки о рыбаке и рыбке». Этот факт достаточно характеризует этот «счастливый брак».
   
Пушкин в письме к Наталье Николаевне рекомендует ей прочитать басню Сумарокова.


«Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе зад; есть чему радоваться! легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? не знаешь, на кого нападешь. Прочти басню А. Измайлова о Фоме и Кузьме. Фома накормил Кузьму икрой и селедкой. Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому как каналью. Из этого поэт выводит следующее нравоучение: красавицы! не кормите селедкой, если не хотите пить давать; не то можете наскочить на Кузьму. Видишь ли? Прошу, чтоб у меня не было этих академических завтраков. Теперь, мой ангел, целую тебя как ни в чем не бывало; и благодарю за то, что ты подробно и откровенно описываешь мне свою беспутную жизнь. Гуляй, женка; только не загуливайся и меня не забывай».


Ревнивый до безобразия Пушкин подыскивает мягкие слова, делает намёки. Если бы для подобных намёков не было бы причин, любая честная жена обиделась бы на такие слова. Наталья Николаевна не обиделась, ибо знала, что Пушкин прав. 

Следовало бы отобрать книгу «Принцесса Клевская» и бросить её в огонь. Но Пушкин не знал о том, что читает Наталья Николаевна, и тем более не знал о том, кто именно поставляет ей подобные книги, и по чьим именно рекомендациям. А напрасно! Рекомендовал эту книгу граф Толстой.