Карта с точными координатами Окинского караула

Это «Карта Иркутской губернии» (её фрагмент с Окинским караулом). Автор генерал-лейтенант Ильин А.А., владелец частной картографической компании, создавший «Подробный атлас Российской империи с планами главных городов. 1876 г. — 6 с., 72 л. карт». Пере-фотографирование фрагмента карты произведено с сайта «Это Место», что подтверждается радужной надписью поверх изображения. Но, за рекламу качественных изображений, выложенных на этом сайте, я с них денег не возьму.


Это весьма подробная карта, на которой есть номера пограничных маяков на русско-китайской границе.  Маяки остались точно в тех же местах и сохранили те же номера, что и на карте Кириллова «Карта границы Сибири и Китая» за 1728 год. А прошло уже почти сто пятьдесят лет. На «новой» карте караулы Тункинской дистанции – Туранский, Хангинский и Норин-Хоройский расположены напротив маяков №№15, 16 и 17. Они помечены значком «крепость» (что-то вроде «розы ветров» с полым кружочком в центре). Всё на карте «без сучка, без задоринки», но с Окинским караулом, как обычно, всё не так, как надо. Маяк №18 находится у истоков реки Тиссы, а не Оки. На карте золотоискателей, что перед текстом «Когда речка Зима есть, а Зиминского станца нет», в этом месте, речка называется ТесЪ, у истоков которой «Отводной Окинской» (караул). Без этого караула нельзя было обойтись, ведь Тисса впадала в Оку в районе современного центра Окинского района Бурятии – села Орлик. Но это ещё не сенсация. Мало того, что дорога, идущая из Тункинской долины, на карте Ильина заканчивается в Норин-Хоройском карауле, так ещё в районе будущего райцентра и самого караула, русским языком подписанного «Окинскiй», над кружочком, обозначающим населённый пункт, красуется неведомый простым смертным знак. И такого знака больше нигде нет на всей территории Иркутской губернии! Вот над Зимой и Кимильтеем этот кружочек увенчан крестиком – значит, там был Православный храм. Населённые пункты, где церкви не было, отмечали пустым кружочком. А над Окинским караулом что-то вроде исламского полумесяца… Но на этой карте нет знака ни одной мечети, да и полумесяц на значке «мечеть» с топографических карт, не зафиксирован двумя остриями вверх – он под углом к шпилю. И что мы имеем? Сто процентов в досоветском Орлике и Окинске - при Окинском карауле, буряты исповедовали культ поклонения «Духам гор». То есть на карте обозначены «Обо» - святые места шаманистов, предназначенные для почитания «Духов гор» и жертвоприношений, где, за неимением богатого подношения, можно повязать цветную ленточку, или положить монетку. Для тех, кто сейчас захохотал и стал крутить пальцем у виска, традиционно, представлю цитаты из отчёта Кропоткина «Поездка в Окинский караул: «13 июня (1865года) я шел все по узкой пади р. Далдармы. Падь мало представляет интересного для поверхностного исследования, которым я необходимо должен был ограничиться, занятый съемкою. Я заметил только, что стены состоят преимущественно из известняков, которые местами образуют оригинальные утесы. Все подобные утесы служат предметом поклонения у бурят, и мои проводники несколько раз останавливались в виду утесов для молений. Главная суть моления состоит, впрочем, в том, что наесться, или накуриться. Буряты сварили чай, отлили его в туес, потом стали жарить саламату, не жалея масла, затем воткнули березку, привязали к ней клочок конской гривы, подошли к ней с саламатою в руках и давай брызгать маслом на все стороны. Поклонившись три раза на восток, они раскланялись на 8 сторон, беспрестанно повторяя: «ом-ма-ни-бад-ме-хом», потом 5 раз брызнули маслом в огонь и на три стороны, и в заключение, повторивши ту же процедуру с чаем, съели все приготовленное. Подобная процедура повторилась еще раз, когда мы вышли на Оку близ ручья Тыгылтэй. Тут также выступает высокий утес, где, как гласит предание, был некогда привязан теленок изюбра. Никто не смел стрелять в него, и когда один промышленный решился выстрелить, то свалился теленок каменный. С тех пор все почитают это место, молятся, когда проезжают мимо утеса, и никто в это время не должен ни кричать, ни говорить громко. Стоит только кому-нибудь вскрикнуть, тогда нивесть откуда соберется ненастье, дождь с грозою, или пурга, если дело происходит зимою. Это поверье о ненастьи, очень распространенное у азиатских народов для многих местностей, разделяется и русскими, ездящими по Оке». Князь Кропоткин, высокообразованный человек, офицер для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе, проехал через Окинский караул и через Саяны, в Зиму за десять лет до начертания карты картографической конторой генерала Ильина. То есть – ещё следы Кропоткина «не успели остыть», а карта с необычным значком над Окинским караулом уже «вышла в Свет». За десять лет бурятско-сойотская диаспора горной Оки не перестала верить в «Духов гор». Они и сейчас их почитают. Конечно – я был впечатлён тем, что генерал-картограф отметил самую редкую религию на территории Иркутской губернии. Но, и сам он был не менее впечатлён, раз кроме Православных храмов, в населённых пунктах, отметил только саянский шаманизм. И, если бы я искал в Окинском карауле именно «духопоклонников», то мои расследования, на этом, и закончились бы. Но я ищу точные координаты казачьей заставы, запирающей Оку от недобрых людишек! На карте Ильина это стало реальным.  Караул располагался на правом берегу Оки, напротив устья реки Сенцы (чуть ниже по течению). Он за небольшой речкой в семи с половиной километрах от улуса Хара-Хужир (ниже по течению Оки). Расстояние отмерено с учётом движения к цели по просёлочной дороге – вдоль берега. Чем это место благоприятно для построения заставы? Перед фасадом крепости могучая река. Тыл прикрывают горы. Слева протекает речка-ручей – это источник чистой питьевой воды. А, если на Оке половодье, то окинская вода позаваристей чая будет. Речка-ручей, конечно не препятствие для противника, но и не асфальт, для скоростных передвижений. С правого фланга - горный кряж, который не только оборонительное сооружение, но и «смотровая вышка». Понятно, что по охраняемому периметру были расставлены посты и дозоры. Но, и без них, дозорных хватало. На заставе служили основой русские казаки, но, практически сразу, после постройки крепостей на Оке и на границе - по верховьям Иркута, заступили на службу инородцы из бурят и сойотов. Их было в караулах большинство, в пропорции – один к десяти. Попасть на службу в караул считалось просто немыслимым везением! Пограничникам платили жалование, кормили за счёт государственной казны, да и просто сам факт того, что ты на службе у самого русского царя – это повод для всеобщей зависти. Поэтому, как писал в своём отчёте Кропоткин, в прилегающей к караулу местности массово селились буряты. Вот, по левому берегу в устье реки Сенцы, отмечены какие то овальные объекты. Думаю – это признаки концентрации бурятских юрт. Кропоткин отметил, что местных бурят заселилось в окрестностях караула не менее трёхсот душ. И ажиотаж, только нарастал. Они держали много скота. А, через русских казаков, выезжающих в Иркутск по делам службы, меняли мясо, молоко. масло, пушнину, оленьи панты, ягоды, кустарные изделия, тарасун (молочную бражку) на медные и чугунные котлы, свинцовую посуду, железные чайники, чугунные утюги, охотничьи ружья и боеприпасы к ним, рыболовные сети, подковы, женские наряды и обувь, мужские зипуны и кафтаны, хромовые сапоги, да картузы - на голову (для форсу). Местные жители держались за караулы, «как чёрт за грешную душу». К ним были ниспосланы представители центральной власти Российской империи! Ни монголы, ни китайцы, теперь, и слова против, им сказать не могли! Поэтому - когда, не дай Бог, вблизи караула "пролетала подозрительная муха", как сразу про её полёт знал даже пограничный пёс (и даже – кот), а не то чтобы начальник караула. А, до прихода пограничников, с этой "мухой" уже боролось собственными силами местное население. Воистину – выражение «граница на замке» пошло от истоков Оки.