Уильям Шенстон, судьба знаменитых строк

Английский поэт Уильям Шенстон  (1714—1763) оставил заметный след в европейской литературе как автор дидактических поэм. Но современному читателю он известен не столько этими поэмами, о которых знают только узкие специалисты, сколько своей проникновенной эпитафией на смерть Марии Долман. Эпитафия Шенстона, выгравированная на погребальной урне, установленной в саду Лисоу, приводится в альбоме: Journey Into South Wales: Through the Counties of Oxford, Warwick, Worcester ...(автор-сост. George Lipscomb. С. 304), где уточняется, что Мария Долман была дочерью соседского священника и приходилась кузиной м-ру Шенстону. 

Посмертное послание Шенстона умершей девушке вдохновило на создание новых проникновенных строк и лирических образов многих известных людей. Ставшие знаменитыми шенстоновские строки использовали при осуществлении своих творческих замыслов Т. Мур, Дж. Г. Байрон, У.Б. Уолтер, Г. Алфорд, У. М. Теккерей («Призрак Синей Бороды») и др. Поэт и критик Генри Хедли (Henry Headley, 1765–1788) так сказал об этом печальном стихотворении: «Это небольшое стихотворение Шенстона – одно из очень редких современных произведений, которое не только напоминает, но и соперничает с величавой и трогательной лаконичностью древних в их надгробных надписях, и стоит целого тома его пастырских слов». Далее в статье Хедли следует описание надписи, выгравированной на каменной урне с двух сторон: на одной стороне : «Peramabili consobrin. M.D.», на другой –  полный текст эпитафии [Henry Headley on Samuel Daniel in: Henry Headley. Select Beauties of Ancient English Poetry, 1787; 1810, 2:164].

Приведем полностью строки, написанные Шестоном в память о рано умершей Марии:

Ah! Maria!
puellarum elegantissima!
ah Flore venustatis abrepta,
vale!
heu quanto minus est cum reliquis versari
quam tui meminisse.

Ах, Мария!
прекраснейшая из дев!
Ах, унесенный цветок,
прощай!
увы, насколько менее значит общение с остальными,
чем воспоминание о тебе.
 
Этот текст под названием «Надпись на урне с орнаментом» вошел в собрание «Поэзия Уильяма Шенстона», изданное в 1764 г. (с. XXIX). На фронтисписе книги изображен на вершине Парнаса сам Уильям Шенстон, играющий на арфе, а рядом с ним - бог Аполлон, держащий правой рукой над головой поэта лавровый венок. 'Such' на странице 207, т. I, следует читать: «Он». В конце т. II находим изображение лепного плафона с гравюры Шарля Гриньона, выполненной по оригиналу Д. Боне. На виньетке с титульного листа обоих томов в этом издании изображен зимородок; в другом выпуске указаны инициалы Додсли. Зимородок, эмблема Шенстоуна, представляет одновременно идеал пасторали в традиции Вергилия и самого Уильяма Шенстона, как поэта и как ландшафтного садовода, устроителя и владельца поместного парка в Leasowes. Таким образом, зимородок символизирует контрапункт культурных эпох и связывает пейзажи Лисоу и Стоу [Stephen Bann. Chiasmus: Shenstone’s Kingfisher at Stowe. 1982].

Жанр надписи («inscription»), сделанной по образцу античной, был распространен до Вордсворта. Мастерами надписи, кроме Шенстона, считались в Англии Марк Эйкенсайд (Akenside,1721-1770) и Сэмюэл Роджерс (1763-1855). Последний имел славу автора одной из лучших работ в этом жанре. Репутацию самого известного произведения Марка Эйкенсайда - английского поэта и врача, того самого, которого Т. Дж. Смоллетт вывел в романе «Приключения Перигрина Пикля» (1751) в образе доктора-педанта, устраивающего пир по античному подобию [См.: Энциклопедия читателя: Литературные, библейские, классические…], имела «Надпись для грота». Это стихотворение, занявшее первую позицию среди других «INSCRIPTIONS» Эйкенсайда, было не менее знаменито, чем его написанная белым стихом дидактическая поэма «Утехи воображения» (The pleasures of imagination: первые 3 ч. изд. в 1744, оконч. ред. 1772), в которой в просветительской традиции дидактизм, нравоучительность и философский план доминировали над художественностью. Эйкенсайд был известен также как автор лирических стихотворений «Гимн наядам» и «К вечерней звезде» (оба 1746 г.). Все перечисленные сочинения были изданы Р. Додсли в его «Собрании стихотворений» (first published in Dodsley's Collection of Poems, vol. VI, 1758).
 
«Надпись для грота» («FOR A GROTTO«), имитирующая античное стихотворение, посвященное музам, вошла в английскую поэзию как лирический шедевр и образец «кладбищенской поэзии» - одного из ведущих направлений в английском сентиментализме. Вызвав особый интерес уже одной своей мыслью о том, что надписи ускользают от времени и, как все не подвластное времени, никогда не устаревают, оно стало хрестоматийным примером послания и мнемотического письма. Приведем полный текст этого стихотворения:

Co me, whom, in their lays, the shepherds.
Атеа  daughter of the neighbouring stream,
Тhis cave belongs. The fig-tree and the vine,
Which o'er the rocky entrance downward shoot,
Were placed by Glycon. He, with cowslips pale,
Primrose, and purple lychnis, decked the green
 Before my threshold, and my shelving walls
With honeysuckle covered. Here, at noon.
Lulled by the murmur of my rising fount,
I slumber: here my clustering fruits I tend;
Or from the humid flowers at break of day,
Fresh garlands weave, and chase from all my bounds
Each thing impure or noxious. Enter in,
O stranger, undismayed. Nor bat, nor toad
Here lurks: and, if thy breast of blameless thoughts
Approve thee, not unwelcome shalt thou tread
My quiet mansion: chiefly, if thy name
Wise Pallas and the immortal Muses own.
[Эйкенсайд. Надписи. P. 268-273.]

По мнению критиков «Надпись для грота» Эйкенсайда звучит так же достойно, как и «девиз» Шенстона, вырезанный на мемориальном камне в память об умершей кузине, но  вряд ли первое из них первое из них по тематике и лирической специфике можно причислить к жанру эпитафии в прямом ее значении.   

Рассмотрим подробнее наиболее яркие и наиболее неожиданные художественные интерпретации, авторские аналогии, реминисценции и аллюзии, аналитические сравнения и параллели, комментарии к цитатам, в которых фигурируют шентоновские строки «Heu, quanto minus est cum reliquis versari / quam tui meminisse». Популярность этих строк в 19 в. была столь велика, что они стали восприниматься как античное изречение в самых разных контекстах и не всегда приводились как памятник мемориальной литературы и образец надгробной надписи (Inscription). нередки случаи, когда шентоновское изречение использовалось без упоминания имени автора. Это яркий пример обезличивания авторского лирического стихотворения, о котором стало принято говорить: «слова народные» или «ставшие всеобщим достоянием». Как всеобщее достояние элегические строки из Шенстона приводились в оригинальной форме, в виде латинского изречения или сентенции, или развернутого стихотворения, образа или размышления, а иногда в английском переводе, в усеченной форме, в виде текста, усложненного дополнительными деталями или, наоборот, сведенного до скупого афоризма.

Преобразованная и сокращенная до крылатого изречения, надпись Шенстона постепенно утрачивала свою оригинальную книжность, обретала статус анонимного высказывания, и в этом своем новом статусе крылатого изречения вошла в состав фразеологических, лексикологических, историко-некрополитических собраний. Систематизаторы и классификаторы античных сентенций и латинских изречений, составители словарей определили шелтоновскому высказыванию устойчивое место в философско-лирической парадигме, поместив ее в одном ряду с цитатами о памяти (memory, memoria) – из Тацита, Горация, Вергилия, У. Шекспира, Р.Б. Шеридана, Ж. де Сталь, П.Б. Шелли, А. Суинберна, А. Теннисона, Б. Шоу и др.
 
Отдельно взятые строки из эпитафии Шенстона «Heu quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse», часто цитируемые без указания имени автора, ошибочно приписывали другим поэтам, в том числе древним, прежде всего, латинским.* Так графическое изображение Сиднея Гардинера (Sidney Gardiner, American, Mattituck, New York, 1787 – 1827, Mexico), выставленное в Metropolitan Museum of Art как искусствоведческо-музейный экспонат под названием «Designs for the ornaments and inscription on a testimonial urn» («Украшение для орнамента и надписи на погребальной урне»), сопровождается упомянутой цитатой из Шенстона. Но на рекламных сетевых страницах ошибочно указано, что изречение принадлежит Томасу Флетчеру (Thomas Fletcher, 1666 Avington, Hampshire – 1713, New Jersey), вошедшему в английскую литературу как автор восьмитомного собрания «Стихотворения на разные случаи и переводы», состоящего в основном из ювеналий и школьных упражнений.
 
Перевод первой книги «Энеиды» (первая и вторая книги были переведены еще в 1692 г.) состоял из героических двустиший, часть перевода второй книги была выполнена белым стихом. В собрание Флетчера также вошли переводы из «Утешений философии» Боэция и второй эпод Горация. Приписывание Флетчеру надписи на урне с орнаментом нужно считать ошибкой, так же, как и его приписывание Дж. Г. Байрону, который взял строки «Heu, quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse!» для  эпиграфа к своей элегии «And thou art dead, as young and fair» [Poetry of Byron. 1881. С. 41; Полн. собр. соч. Т.1. 1980. Оксфорд. Кларендон Пресс. С. 346-348] и не указал имени их автора. Вероятно, здесь сработал феномен надписи как особенного жанра, не требующего авторской идентификации. Байрон мог к тому же воспользоваться авторским правом на мистификацию - случай не редкий в XVIII-XIX вв.

Аналогичным приемом можно объяснить мистификацию Пушкина, сославшегося на несуществующую пьесу Шенстона в подзаголовке «Скупого рыцаря». В случае Пушкина все исследовательские мнения остались на уровне догадки, в случае с Байроном недочет был исправлен известным байроноведом Э. Х. Колриджем, который указал источник надписи и его автора в примечаниях к изданию сочинений Байрона: «Аллея влюбленных завершается декоративной урной, на которой на одной стороне надписана память мисс Долман, прекрасной и любезной родственницы мистера Шенстона, умершей от оспы в возрасте около двадцати одного года, следующими словами…» («The Lovers' Walk is terminated with an ornamental urn, inscribed to Miss Dolman, a beautiful and amiable relation of Mr. Shenstone's, who died of the small-pox, about twenty-one years of age, in the following words on one side…». Далее комментатор привел текст эпитафии, написанной Шенстоном) [Ed. by E. H. Coleridge. Vol. 3, p. 41].

Часто эпитафия Шенстона или ее фрагмент воспринимались и использовались как афоризм или своеобразный «девиз» (motto), не требующий упоминания имени автора.  История английского романтизма, начиная с 18 в., хранит несколько таких блестящих страниц и, как заметил Генри А. Бирс, «надписи избежали испытания временем», ускользнув от времени, они не устаревают, не подвластны времени (в английском варианте: «зуба времени»: inscriptions have escaped the tooth of time). Например, сентенция Шенстона, вырезанная на урне, посвященной памяти его кузины мисс Долман, предваряет в качестве эпиграфа «Элегию на Тирзу» Байрона («Elegy upon Thyrza»), а если брать довордсвортскую эпоху, то необходимо вспомнить «Inscription for a Grotto» Марка Айкенсайда, которая по оценке Бирса is  not unworthy.

Приведенные примеры рецепции шенстоновской или околошенстоновской сентенции позволяют выстроить  парадигму смыслов, вытекающих из латинской сентенции и формирующих новый дискурс вокруг концептов «мемориа» и «мемориал», мотивов «кладбищенской» поэзии, теософских рассуждений 18 в. на тему смерти. 
Бирс писал о другой надписи, которую он нашел у Ливингстона. Речь идет о сентенции «Siste, Viator» («Остановись, путник»), «постоянно употребляемое в церквях теми острословами, которые считали, что ничто не может быть хорошим английским, если оно не наполовину латинское, и забывали, что в нашей стране путешественник должен был уже задержаться, чтобы посетить могильщика, прежде чем он сможет сделать это в соответствии с советом памятника». Бирс в качестве примера приводит также цитату из письма Эдварда Фицджеральда в двух томах (т. 1).

Заметим, что на протяжении более чем двух с половиной столетий сомнения в принадлежности надписи Шенстону все же высказывались. О том читаем в статье Толстогузовых, подвергших критике уверенное опровержение авторства литературоведом А.Л. Зориным, который утверждал, что Шенстон «цитирует» другого автора [Байрон Дж. Г. Избранная лирика, с. 483; Толстогузовы, с. 103].
Толстогузовы также указали на факт приписывания текста Шенстона самому Байрону, приведя в качестве примера работу Адама Мицкевича «Гёте и Байрон», в которой польский поэт привел другое, хотя и близкое по смыслу высказывание: «Melius tui meminisse quam cum aliis versari» («Лучше тебя вспоминать, чем быть с другими») [Мицкевич, с. 195]. Оригинальный текст Байрона Мицкевич знал, возможно по изданию Джона Мюррея (Original Text Byron, Works, 17 vols. London: John Murray, 1832-1833).

Но вернемся к Байрону и его элегии «And thou art dead, as young and fair», обращенной к рано умершему другу и получившей дополнительное название «К Тирзе», или «Элегия к Тирзе», вошедшая в байроновский цикл «Стансы» [Stanzas, еditions 1812–1831]. В рецепции Байрона вдохновившая его цитата находит продолжение, разворачиваясь в элегическом образе сорванного цветка, только намеченного Шенстоном в его элегии на смерть Марии Долман. Байрон подхватывает мотив преждевременной смерти в расцвете лет, обычный для элегической лирики со времен античности, но реализует его в романтическом ключе, высвечивая характерные для романтизма моменты бытия, психологические детали и драматические акценты. Поэт изливает всю гамму чувств в ярких образах, переплавляя крылатое латинское изречение о горькой утрате в образ преждевременно и грубо сорванного цветка, опадающих листьев (строки 37–45), трансформируя его в развернутую метафору возвращения в символическое лоно земли («Too soon returned to Earth!»), описывает душевное состояние, отягощенное чувством вины и одиночеством, бессилия от осознания безвозвратности утраты и невозможности что-либо изменить и исправить.
У Шенстона традиционный элегический мотив увядшего цветка, часто используемый элегическими поэтами, выражен в строке «Ah Flore venustatis abrepta». У Байрона читаем:

The flower in ripen’d bloom unmatch’d
Must fall the earliest prey;
Though by no hand untimely snatch’d,
The leaves must drop away:
And yet it were a greater grief
To watch it withering, leaf by leaf,
Than see it pluck’d to-day;
Since earthy eye but ill can bear
To trace the change to foul from fair.

Для романтика Байрона характерны гиперболы, сгущение красок (Та ночь была особенно темна <мрачна>), сравнения (Как падающие звезды, которые бывают самыми яркими в час падения с высоты / As stars that shoot along the sky / Shine brightest as they fall from high) и др. [ed. Coleridge. Vol. 3. Р. 41]. Заключительные строки стихотворения представляют парафраз шенстоновской сентенции, которые Байрон взял эпиграфом ко всему стихотворению. Романтик вдохнул в слова поэта XVIII в. новую жизнь, придал им романтический импульс, но, по незнанию или умышленно, по замыслу, не указав автора этих печальных строк, обезличил их, абстрагировал, задал установку на их анонимность и автономность. Как бы то ни было анонимность придала изречению новый смысл, наделила его особой значимостью всеобщего, популярного motto, народной поговорки. Вслед за Байроном слова Шенстона цитировали как безымянные в письмах, вводили в художественный оборот в виде парафраза, цитации, реминисценции; многократно использовали в качестве надгробной надписи на могилах родственников.

Уместно напомнить, что как анонимная, цитата из Шенстона фигурирует в словарных списках латинских изречений, начинающихся словом «Heu»: в сборниках сентенций, крылатых слов, высказываний римских писателей, напечатанных английскими издателями XIX в. В сборнике «The Treasury of Knowledge and Library of Reference» строки Шенстона приводятся без указания имени автора с такими знаками препинания: «Heu! Quanto minus est cum reliquis versari, Quam tui meminisse!!! (Lat.)» – с дополнительными (тремя) «!» и свободным переводом на английский язык: «Alas! how much less sweet it is, to converse with others, than to dwell on the bare contemplation of thy virtues»). В комментарии сообщается о месте нахождения выгравированной эпитафии на могильной урне Марии Долман в Лисоус, но полный текст и его описание не приводятся («This very complimentary epitaph is engraved on the tomb of Miss Dollman at the Leasowes») [The Treasury of Knowledge and Library of Reference: 1850. С. 89]. Тот же словарный текст под № 1436, с теми же знаками препинания и английским переводом обнаруживаем в сборнике изречений древних и современных авторов 1831 г.: «Heu! Quanto minus est cum reliquis versari, Quam tui meminisse!!! (Lat.) Alas! how much less sweet it is, to converse with others, than to dwell on the bare contemplation of thy virtues. This very complimentary epitaph is engraved on the tomb of Miss Dollman at the Leasowes» [Hugh Moore. A dictionary of quotations from various authors in ancient and modern languages. 1831. С 133]. Также см.: John Buchan, Classicist – JSTOR https://www.jstor.org › stable /автор: K Hankins, 1941 – the Latin language more expressive: Heu! quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse. The life of Edward Grey. В одном из cовременных словарей латинских изречений шентоновские строки приведены в такой орфографии: «Heu quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse» («Увы, насколько менее значит общение с теми, кто остался, чем воспоминание о тебе»), без указания имени автора и с учебной целью в качестве примера употребления междометия «Heu» (How to use HEU in a sentence?) [Collins English Dictionary].

Однако словарные трансформации латинской сентенции, вызванные в основном переводом ее с одного языка на другой, не столь значительны. Однако встречаются и значительно измененные версии. Вот так выглядит один из вариантов трансформации изречения Шенстона при переводе его на английский язык:
 
Ah, how much less all living loves to me,
Than that one rapture of remembering thee /

Ах, насколько меньше все живое любо мне,
Чем восторженное воспоминание о тебе (пер. Т.Ж.).

См. также парафраз на латыни в упоминаемой «Антологии» мистера Блэнда, в которой печально известный сентимент «Heu Quanto Minus Est Cum Reliquis Versari, Quam Tui Meminisse!» («Увы, насколько же менее ценны отношения с остальными, чем память о тебе!») подменяется похожим, но другим: «Melius tui meminisse quam cum aliis » / «Лучше вспоминать тебя, чем проводить время с другими» (пер. Т. Жужгиной) (см.: The Classical Journal. Т. 24. С. 387). Именно это изречение привел Адам Мицкевич в статье о Байроне (The Quarterly Review. Т. 10. С. 49).
 
Проблема цитирования сентенции по памяти и ее искажения, улучшения, трансформации, адаптации по случаю, событию, эпизоду, сюжету является актуальной. Обратимся к комментарию Блэнда, который приводит следующие примеры (с. 153): « est tui meminisse quam cum aliis versari (Приятнее вспоминать тебя, чем проводить время с другими - Т.Ж.). Возможно, это самое нежное выражение, которое когда-либо было рождено в глубине сердца или произнесено вслух. Насколько сильнее эта сентенция звучит в его подлинной форме: Heu quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse, процитированной лордом Байроном в несколько другой версии» [Bland's Greek Anthology].
 
Затем следует предложение сравнить шентоновский текст с Тацитовым текстом. Мы увидим в нем незначительные изменения: «Heu quanto minus est cum aliis versari quam tui meminisse», и с двуязычным текстом, в котором основной смысл оформлен как тацитовский дискурс: «With Tacitus his friends might say, / 'Quam melius tui meminisse quam cum caeteris versari» (Вместе с Тацитом могли бы сказать его друзья: Лучше тебя помнить, нежели встречаться с другими).
 
Отдельно стоит сказать о цитировании шенстоновских строк известными лицами в переписке для доказательства и подтверждения собственных мыслей знаменитой мудрой сентенцией. В этом контексте слова, вписанные Шенстоном в надгробную надпись, принимают самые разные смысловые оттенки и коннотации, порой ей не свойственные, уводящие в сторону от оригинальной идеи. Так в письме Джорджа Бреммеля к мисс Эмабль (Ms Aimable) от 10 дек. 1832 г. изречение приводится без указания источника и самое главное - контекста [William Jesse. The Life of George Brummell, Esq., Commonly Called Beau Brummell. Т. 2. P. 118]. Английский вариант эпитафии Шенстона в книге о Бреммеле звучит так:

Ah Maria most elegant of nymphs snatched from us in thy bloom of beauty Ah farewell How much inferior is the living conversation of others to the bare remembrance of thee.

Ах, Мария, прекраснейшая из нимф, вырванных у нас в расцвете твоей красоты. Ах, прощай!
Насколько же уступает живая беседа с другими простому воспоминанию о тебе (пер. Т.Ж.).

Полный текст латинской эпитафии Шенстона приведен в сноске на с. 118 указанной книги. Комментатор уточняет, что источник – эпитафия Шенстона на могиле мисc Долман, прекрасной родственницы поэта, умершей от оспы в возрасте 21 года и похороненной в Leasowes. Автор комментария сообщает, что этот же латинский текст цитирует Байрон в качестве эпиграфа, а также Генри Алфорд (Henry Alford), давший своему 27-ому сонету название «Heu, quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse!» без указания источника. Ниже приведем полный текст элегии Г. Алфорда:

Sonnet XXVII
Heu Quanto Minus Est Cum Reliquis Versari, Quam Tui Meminisse!

The sweetest flower that ever saw the light,      
The smoothest stream that ever wandered by,
The fairest star upon the brow of night,   
Joying and sparkling from his sphere on high,

The softest glances of the stockdove's eye,         
Тhe lily pure, the mary--bud gold--bright,            
The gush of song that floodeth all the sky            
From the dear flutterer mounted out of sight, -   

Are not so pleasure - stirring to the thought,         
Not to the wounded soul so full of balm,               
As one frail glimpse, by painful straining caught      

Along the past's deep mist--enfolded calm,               
Of that sweet face, not visibly defined,               
But rising clearly on the inner mind.

Сонет XXVII
Heu Quanto Minus Est Cum Reliquis Versari, Quam Tui Meminisse!

Сладчайший цветок, когда-либо видевший свет,
Гладчайший поток, когда-либо полнящий край,
Ярчайшей звезды немеркнущий след,      
Ты - радости луч, освещающий рай,            

Нежнейшие блики глаз голубиных стай,      
Бутон золотой, лилеи чистой цвет,      
Струение песни, услышанной невзначай, -
То лик ее, взор, летящий вослед.

Не для услад, так волнующих мысль,            9
Не для души, пьющей сладкий бальзам,
Тот взгляд, те мольбы, стремящие ввысь

И вглубь, и в покой, столь приятный глазам
Этих сладостных чар в очертаниях лет, -
Во внутренний мир, что свеченьем согрет. 
(пер. Т. Жужгиной)

Обратимся к ярким цитированиям шенстоновских строк в личной переписке наиболее известных корреспондентов. Пожалуй, интерес представляет контекст, в который вставлены проникновенные слова из эпитафии Шенстона, поэтому сохраним его, чтобы дать общее представление о семантико-когнитивном и эмоциональном содержании нарратива, в который вставлена сентенция. Так Элен В. Рэндольф  Кулидж (1796 – 1876), внучка Томаса Джефферсона, 3-го президента США, в письме к его дочери Марте Джефферсон Рэндольф (1772—1836) писала: «Среди веселья городской жизни, […] удовольствий просвещенного общества, доброты семьи и моего мужа и многих вещей, приносящих мне удовлетворение моей участью, от чего бы я не отказалась, ради того, чтобы снова вернуться в мой дом и к друзьям моего детства? — от моего мужа, его любви и надежды сделать его счастливым; оставив только это и ничего более, я могла бы вдохнуть всю свою душу в это прекрасное выражение, которое так часто всплывает в моих воспоминаниях. Heu! quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse. «Увы! Насколько менее значит общение с оставшимися, чем воспоминание о тебе», дорогая, дорогая мама!» (пер. Т.Ж.).

В комментариях к творчеству Сэмюэля Дениэла, которые составил Henry Headley, появляется цитата из пародийного рассказа Теккерея:
 
— my Silvia's memory
Is all that I must ever live witha
l. Hym. Triumph. Scen. 4. [Henry Headley on Samuel Daniel in: Henry Headley. Select Beauties of Ancient English Poetry, 1787; 1810. 2:164]. Далее в комментарии сказано: «Eго простая мысль напоминает нам неподражаемое восклицание из эпитафии Шенстона, обращенной к его любезной родственнице мисс Долман, которая умерла от оспы в возрасте двадцати одного года. И далее говорится: «В похоронном стихотворении нашего автора, посвященном памяти графа Девонширского. А следующие строки напоминают нам о бессмертном Чатеме (Chatham)[Fol. Edit. p. 82].

Уильям Байкер Уолтер (William Bicker Walter), рано умерший американский поэт-романтик, не только приводит строки шенстоновской эпитафии в строфе ХХХV своей поэмы «Sukey», но и придает им совершенно новые интонации, связанные с сюжетом поэмы, оживляя образ «матроны Шенстона» в американском романтическом контексте («Сьюзи» – американский вариант имени Сусанна из известного библейского предания об оклеветанной старцами молодой женщине). В поэме Уолтера речь идет о «школе Шенстона». В примечаниях к тексту приводится знаменитая строка из эпитафии на могиле Марии Долман и строки из «Ирландских мелодий» Томаса Мура [Thomas Moore, 1779 — 1852], своеобразной реминисценции из Шенстона:

I SAW thy form in youthful prime,
Nor thought that pale decay
Would steal before the steps of Time
And waste its bloom away, Mary!
Yet still thy features wore that light,
Which fleets not with the breath;
And life ne'er look'd more truly bright
Than in thy smile of death, Mary!
As streams that run o'er golden mines,
Yet humbly, calmly glide,
Nor seem to know the wealth that shines
Within their gentle tide, Mary!
So, veil'd beneath the simplest guise,
Thy radiant genius shone,
And that which charm'd all other eyes
Seem'd worthless in thine own, Mary!
If souls could always dwell above,
Thou ne'er hadst left that sphere;
 Or could we keep the souls we love,
We ne'er had lost thee here, Mary!
Though many a gifted mind we meet,
Though fairest forms we see,
To live with them is far less sweet
Than to remember thee, Mary!
(IRISH MELODIES, с. 45).

Я видел формы юности в расцвете,
Не думал я, что смутная погибель
Крадется, опережая время,
И что растратится твой цвет, Мария!
Но все ж твои черты отражали свет,
Который не ускользает вместе с дыханием;
И жизнь никогда не была столь истинной и яркой,
Как в твоей предсмертной улыбке, о Мария!
Так потоки, бегущие по золотым рудникам,
Скользящие смиренно и спокойно,
Кажутся не сравнимыми с богатством, что сияет
В их нежном переливе, да, Мария!
Так, скрытый под самой простой маской,
Твой лучезарный гений нам сиял,
И то, что очаровывало наше зренье,
Казалось бесполезным в твоих собственных очах, Мария!
Если бы души могли всегда обитать наверху,
Ты никогда не покинула бы этот мир;
Если бы могли мы сохранить души любимых,
То никогда не потеряли бы тебя, Мария!
Хотя мы встречаем много одаренных умов,
Хотя мы видим прекраснейшие формы,
Жить с ними нам намного менее сладко,
Чем помнить о тебе, Мария.
(подстрочный перевод Т. Жужгиной)

К этому стихотворению Т. Мур сделал помету, указав, что это стихотворение из  IRISH MELODIES было лишь «слабой попыткой подражания» (a feeble effort to imitate) изысканной шенстоновской надписи (inscription of Shenstone's…): «Heu! quanto minus est cum reliquis versari quam tui meminisse!».

Шенстоновский элегический мотив встречается в творчестве Мэри Эджуорт (1769 –1849), в нарративе «Ормонда». Последовательница Фанни Берни, Эджуорт создала разновидность семейно-бытового романа в традиции С. Ричардсона, но в отличие от него представляла частную жизнь своих героев «в розово-идиллических тонах» с углубленным психологизмом. Придав повествованию особый рисунок, она «то любовно, то иронически описывая быт высшего общества» [Гиленсон. С. 204]. По свидетельству критика писательница обладала «редким и бесценным талантом к наблюдению и проявлению человеческого характера, — смягченным в своем благотворном проявлении гораздо большей снисходительностью к менее блестящим качествам, чем обычно выпадает на долю тех, кто подвержен слабости и глупости» («a rare and invaluable talent for the observation and display of human character,—tempered, in its wholesome exercise, with far more indulgence to its less glittering qualities than usually falls to the lot of those who are gifted with so quick a sense of its weakness and folly») [ART. VI. Ormond a Tale, 1817].
 
Как видим, в течение более двух веков проникновенные слова из Шенстона приводились довольно часто, хотя нередко из «вторых рук». В ХХ в. шенстоновские стихи были использованы датским писателем Карлом Адольфом Гьеллерупом (Karl Gjellerup) в качестве первого эпиграфа к его книге «Minna. Novel», написанной в Дрездене в августе 1912 г. Под эпиграфом «Heu! Quanto minus est cum reliquis versari, Quam tui meminisse» в книге стоит имя: Shenstone. Еще ниже следует второй эпиграф - To live with them is far less sweet, than to remember thee, строки из стихотворения Томаса Мура, посвященного Марии Долман и ставшее реминисценцией знаменитых шенстоновских стихов.

Литература и источники

1. Алилова Д.Г. Поэтическая философия Природы У. Шенстона // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. Вып. 3. Ч. 2. Сентябрь. СПб.: СПбГУ. 2007. С. 3 –8. (0,5 п.л.)
2. Аринштейн Л. М. Пушкин и Шенстон: (К интерпретации подзаголовка «Скупого рыцаря») // Болд. чтения, [1979]. 1980. С. 81 –95.
3. Байрон Дж. Г. Избранная лирика / сост. А. М. Зверев. На англ. языке с параллельным русским текстом. М.: Радуга, 1988. 512 с.
4. Галахов А. Д. О подражательности наших первоклассных поэтов // Русская старина. 1888. Кн. 1.
5. Гиленсон Б.А. Английская литература. КЛЭ. Т. 1, М. 1962. С. 204.
5. Левит Т. Кладбищенская поэзия // Литературная энциклопедия: в 11 т. [М.], 1929–1939. Т. 5. М.: Изд-во Ком. Акад., 1931. С. 269–270.
6. Мицкевич А. Гёте и Байрон; пер. П.Н. Полевого // Сочинения А. Мицкевича. В 5 тт. Т. 2. СПб.: Типография М. О. Вольфа, 1883. С. 195.
7. Теккерей У. М. Призрак Синей Бороды; пер. М. Виноградовой [Электронный ресурс]
8. Толстогузов П.Н., Толстогузова Е.В. К комментарию стихотворения Байрона «And thou art dead, as young and fair…» // Вестник Приамурского государственного университета им. Шолом-Алейхема. № 1(10), 2012. С. 102–105.
8. Энциклопедия читателя: Литературные, библейские, классические и исторические аллюзии, реминисценции, темы и сюжеты, мифологические и сказочные герои, литературные маски, персонажи и прототипы, реальные и вымышленные топонимы, краткие биографии и рекомендуемые библиографии/ Под ред. Ф. А. Еремеева. Т. 1: А–Д. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, ИД «Сократ», 1999. 792 с.
9.Akenside, Mark. The pleasures of imagination. In three Books. Inscriptions // Akenside М. Poetical works. London. Bell and Daldy Fleet Street, 1866. P. 1 – 82, 268–273.
10. Henry Augustin Beers. Roosevelt as Man of Letters //Literature Network). http://www.online-literature.com/henry-augustin-beers/4167/
11. Bland. Bland's Greek Anthology / Греческая антология Блэнда [Электронный ресурс].
12. Brummell, George. Letter to Ms Aimable.  Письмо от 10 дек. 1832 г. // Jesse,  William. The Life of George Brummell, Esq., Commonly Called Beau Brummell. Том 2. P. 118.
13. Byron G. G. The Works of Lord Byron. Poetical Works: In 7 vol. / Ed. by E. H. Coleridge. Vol. 3. L. – N.Y.: Publishing House «John Murray», 1904–1922.
14. Collins English Dictionary. Complete & Unabridged Digital Edition. William Collins Sons & CO. LTD. 1979, 1986; Happer Collins Publishers 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012. https://www.dictionary.com/browse/heu
15. De Haas C. E. Nature and Country in English Poetry of the First Half of the Eighteenth Century, Amsterdam, 1928.
16. Dixon Hunt, John. The Figure in the Landscape: Poetry, Painting, and Gardening during the Eighteenth Century. Baltimore, London, The Johns Hopkins University Press,1976, 1989.
17. Edgeworth, Maria. Harrington, a tale. Ormond, a tale. London, Printed for  R. Hunter, and Baldwin, Cradock, and Joy, 1817 // The Edinburgh Review, 1817. 18. Headley, Henry. Commentary on Samuel Daniel in: Henry Headley, in Select Beauties of Ancient English Poetry (1787; 1810). 19. McKee, Robert Andrew. A Commentary of the life and Works of William Shenstone. University of Birmingham. PhD Thesis, 1976.
20. Ellen W. Randolph Coolidge to Martha Jefferson Randolph / Boston Nov. 27. [1825] // Ellen Wayles Randolph Coolidge Correspondence // Jefferson Quotes Family Letters.
21. Shenstone W. The Works in Verse and Prose of William Shenstone, Esq.: In Two Volumes; Vol. 1. London, J. Dodsley, 1764. 345 [7] p. 22. Shenstone W. The Works in Verse and Prose of William Shenstone, Esq., Vol. II. Second Edition. London, J. Dodsley, 1764. 392 p.
23. Shenstone W. The Letters of William Shenstone, Arranged and Edited with introduction, Notes and Index by Marjorie Williams (Oxford, Basil Blackwell, 1939.
24.Walter, William Bicker. Sukey [Электронный ресурс].

Примечания
* Тема мемориума в латинской литературе античного времени и афоризмов на тему памяти, имевших древний источник, в сравнении с шентоновской эпитафией заслуживает особого внимания в отдельной статье.