Странная была такая любовь

"Любовь, основанная на заблуждении, становится тюрьмой для души, и лишь признав свои истинные желания, мы можем освободиться от оков чужих ожиданий и вновь найти путь к себе."


Он стоял, вытянувшись на краю пропасти собственных душевных терзаний, и внезапно ему показалось, что он прозрел. Этот момент осознания пришел так резко, словно удар молнии, рассекающей темное небо, словно открылся заслон, скрывающий настоящую сущность его жизни. Мужчина, который столько времени отдавал свою любовь чужому ребенку, только потому, что его сердце было налито нежностью к матери этой девочки. Но теперь он начал осознавать всю абсурдность своего положения.
Что происходит, когда чувства к женщине потухают, но рядом с ней остается ее дочь? Он задумался о том, что такое любовь к ребенку: это благородство или нечто иное – возможно, признак неудовлетворенности? Он увидел в отражении своей души неумолимую правду: он начинает воспринимать ту девочку, как замещающую фигуру в своей жизни – то, чего он так жаждет, но не получает от ее матери. "Разве это не глупо?" – воскликнул он, и горечь этой мысли разлилась по его сердцу, как яд.
Она звала его "папа" с той невинностью, которая разрывала его сердце. Но он не мог вечно оставаться в этом тумане: нежелание принимать реальность стало слишком подавляющим. Он вдруг понял, что теперь эта девочка, которая растет, меняется, становится подобной своему истиненному отцу, это лишь напоминание о том, что связь, которая их объединяла, безнадежно иллюзорна. Девочка будет рано или поздно знать правду, и что он будет делать тогда? Вероятно, у нее  появится желание узнать своего родного отца, вернуть себе утраченные чувства и семейную идентичность.
Словно призрак тех дней, которые он провел рядом с ее матерью, запахи, обсуждения, смех - все это стало ему чужим. Он вспомнил моменты, когда улыбка девочки напоминала ему ее мать, но теперь он осознал: зачем ему это уютное заблуждение? Никто не знал, что по мере роста интересов и нужд этой девочки, благосклонность мужчины к ней будет вести к жертве его собственных желаний и надежд. Он больше не хотел быть эмоциональным тестом для двух существ, от которых ничего не зависело.
В этот момент, он понял, что вся эта ситуация была скорее тюрьмой его же ума, нежели чем-то, способным принести радость. Он хотел жить для себя, освободиться от оков, которые приковали его к чужой жизни, к непроизнесенным словесным переговорам о детских обидах и подростковых переживаниях. "Кому это нужно?" - спросил он себя. И, похоже, его страдания наконец-то нашли ответ.