Глава 18 Двадцать четвёртая весна

         Ты не пой, соловей,
         Возле кельи моей,
         И молитве моей,
         Не мешай соловей...
          Иеромонах Роман (Матюшин)

     Прошло несколько лет. За время сие монахиня Анастасия так привыкла к монастырскому уставу, что и помыслить не могла о жизни вне стен монастыря.
—Моя милая, не жалеешь ли, что стала монахиней? — спросила её старица.
—Нет, матушка. Время летит очень быстро. Находит временами на меня предчувствие, что не доживу я до седых волос. Кажется мне, что и жить-то я устала на свете, хоть и молода.
—Яхонтовая моя, не доверяй никакому предчувствию, — ответила ей духовная мать.

      Зимою особенно ослабела и изменилась Анастасия. Похудела. Будто "прозрачное", стало лицо её, а красивые, большие глаза смотрели на всё отрешённо, святым, небесным взглядом. Обнаружилась тяжёлая, неизличимая болезнь.
—Не переживайте за меня, матушка, — говорила Анастасия игуменье, — рак — это хорошая болезнь, монашеская.
—Деточка, кого Бог любит, того наказует. Не желаешь ли позвать приехать к нам близких твоих?
—Как благословите, — ответила Анастасия.
    
      Редко теперь у неё получалось бывать в храме, всё время проводя в постели в келье. Хоть и приходил для Таинств духовник, истосковалась душа её по монастырским службам.
—Не переживай, лапочка, что на службы не попадаешь. Принимай скорбь с благодарением. Это и вменится тебе в подвиг, — говорила матушка Татиана.
        Когда особенно были приступы боли, Анастасия тихо пела молитвы. Старица ежедневно читала ей Слово Божие.

       К Крещению навестили её близкие.
—Как здоровье-то, куколка? Зайчик ты наш, — целовала её в руки и лоб бабушка.
—Хорошо, что приехали, — отвечала Анастасия слабым голосом, — не плачьте обо мне. Простили ли вы мне поступок мой?
—Простили, — закивали они.
—Более не приезжайте, а приезжайте на Пасху, я вас сама тогда соберу, — улыбалась им Анастасия светлой улыбкой. И лицо её светилось чистой, неземной радостью. От переутомления она закрыла глаза и позабылась лёгкой дремотой.
        Из кельи ближние её вышли, побыли в храме и уехали домой. Не знали они, что болезнь той, которая дорога их сердцу — не излечима и Анастасия не пожелала того им сказать.

         Встретив Пасху и причастившись святых Таин, под утро Анастасия поняла, что умирает. Почувствовала она, что тело её, будто обвешенное гирями, как магнитом притягивает к себе земля. "Сейчас с телом душа разделится", — подумала она. Ни страха, ни боли. Дежурившая подле её постели старица, стала поправлять ей подушку и крестить больную. Пришла игуменья с сёстрами. Анастасия обвела взглядом присутствующих, перекрестилась на святые иконы и произнесла: "В руце Твои, Господи, предаю дух мой, помилуй меня". Дыхание её сделалось частое. Вдруг она глубоко вздохнула и затихла. Келья наполнилась дивным благоуханием. Отлетела душа её в селения праведных. Как у Ангела, стало лицо покойной. На устах её появилась мирная улыбка.  Сёстры и игуменья стояли несколько молча, боясь нарушить таинство смерти, святую тишину.
—Анастасия, сладкого тебе Рая. Царствия Небесного, — вздохнула старица Татиана о духовной дочери своей.
      
         В это время в пределе храма шла поздняя литургия. Запели "Иже херувимы". Духовник монастырский сам не зная как, по Промыслу Божию помянул за упокой монахиню Анастасию.
 
        Отпевали новопреставленную пасхальным чином. На душе ни у кого не было скорби — тихая пасхальная радость.

         Переливаются, сверкают на солнце золотые, монастырские кресты. Зелёным ковром растёт на земле молодая, сочная трава. Расцвела белорозовая махровая сирень.  У церковной ограды цветёт черёмуха. Вдоль дороги звенят молодыми листьями берёзы. На кладбище тихо. Напротив церковного алтаря появился свежий холмик, усыпанный живыми цветами. Двадцать четвёртая весна для монахини Анастасии или для молодой девушки Анюты наступила в Небесном Царствии.

        Разливались в воздухе соловьиные трели. На дворе стояла тёплая весна. Солнце, колеблясь за горизонтом, садилось за лес, возле которого расположена тихая обитель.

         Эпилог

    Узнав историю о Анастасии от известных нам лиц и, изучив записи в дневнике покойной, мы решились написать повесть о душеспасительном подвиге и жизни сей инокини. Разрешив немного себе исправить незначительные эпизоды, и, поменяв некоторые собственные имена.