Приколотые острым пером к бумаге. Часть 1

Любой национальный язык как система записи и воспроизведения живой речи содержит неизбежное противоречие. Основное свойство живой речи - постоянное видоизменение. Основное свойство правил орфографии – упорное сопротивление любым изменениям.
Но, видоизменения речи могут быть, как разрушительные, так и созидательные.
Поток вольный разговорной речи меняет произношения звуков и слов.
Бесконтрольная приграничная миграция заносит иноземные слова на чуждую для них почву. Слова переходят границы национальных алфавитов посредством искажающей линзы транслитерации, спотыкаясь о различие правил склонения и спряжения.
Социальные и профессиональные жаргоны вбрасывают рубленные, плохо определённые слова.
Но, благодаря учёным, раскрывающих смысл слов, упорядочиваются смыслы, а
благодаря писателям, раскрывающим красоту слов, создающим образы, упорядочиваются формы.
Дикторы и ораторы упорядочивают звучание речи, её звукораздельность, правильность произношения. Как не вспомнить слова Цицерона, сказанные две тысячи лет назад во славу речи:
«Слова черпаются из одного источника, но когда мы берем эти слова прямо из жизни, то мы формуем и лепим их по своему желанию, как мягкий воск».
Часовые орфографии призваны охранять правила, хотелось бы сказать, «данные свыше и выбитые в камне», но нет. Правила орфографии - это не законы физики, не принципы систем, данные свыше. Правила придумывают люди, с той или иной степенью таланта и чистоты помыслов.
Противоречие неизбежно, и уже ощущается наэлектризована атмосфера грядущей орфографической реформы.
Сад, некогда созданный искусным садовником, без должного ухода при новых владельцах дичает, зарастает сорными растениями.
Так и язык порастает сорными словами, чуждыми первичной логике и гармонии языка.

Может быть правила орфографии не так уж плохи, ведь лингвистика считается наукой, и правила наверняка основаны на научных принципах и логически из них вытекают?
Принцип отличается от закона, а тем более правила, тем, что не ставит развитию системы детально расчерченных границ. Более того, принцип и образует систему, является её обязательной основой, критерием подбора элементов и связи их в единое целое, реализующее принцип.
Языки, основанных на алфавите, изначально опираются на фонетический принцип.
Собственно, алфавит и является методом реализации фонетического принципа. Строгая формулировка такова: Однозначное соответствие звуков речи и соответствующих им букв.
В этом случае число необходимых для речи звуков точно соответствует числу букв.
Прямое следствие строгого фонетического принципа: Если ты правильно говоришь, то правильно напишешь любое слово, не заглядывая ни в правила орфографии, ни в словари.
Изначально все языки и создавались фонетическими. Звуки буквально прикалывались  острым резцом к камню, отточенной палочкой к ещё влажной глине, к бересте, острым пером к бумаге. Редкий случай, когда слово "буквально" употреблено в прямом смысле.

Существуют по крайней мере два языка с чисто фонетическим алфавитом. Это эсперанто - 28 звуков-букв и хорватский - 30 звуков-букв. Есть ещё алфавит Бернарда Шоу, созданный на строгом следовании трём принципам. Последний из них, логически не обязательный принцип отличия написания букв от латинского алфавита, оттолкнул от него возможных последователей.

Нестрогая формулировка фонетического принципа: Слова пишутся так же, как произносятся. Вроде бы похоже, но в этом случае один звук может быть записан разными вариантами. Число звуков и букв не равны. Варианты соответствия:
• Одна буква – два звука
• Один звук – две буквы
• Буква без звука …
Развитие языка без должного контроля меняет фонетический принцип на морфологический.
Морфологический принцип: значимые части слова (корень, окончания, приставки и суффиксы) пишутся единообразно, независимо от того, как они произносятся.
Для реализации этого принципа существуют два логически понятных метода написанных в виде правил, без исключений:
   Правило проверки безударных гласных подбором родственного слова, когда гласная становится ударной.
   Правило проверки парных (глухих - звонких) согласных в корне слова, подбором родственных слов так, чтобы парный согласный оказался перед гласным или непарным звонким согласным [н].
Теперь принципов два, и они противоположны, могут противоречить друг другу.  Главным назначен морфологический. В каких случаях начинает действовать фонетический принцип? Когда не действует морфологический.
Фонетическим принципом объясняются корни с чередованием гласных, чередование согласных, например, в приставках, заканчивающихся на З и С.
Но, по какому правилу отступает морфологический принцип? Как избранные корни и приставки назначаются быть «с чередующимися»?
Вот первая потеря логики рассуждений, разрыв логической цепочки. Корни и приставки с чередованием как бы уже существуют в виде исключений.
Прямое следствие морфологического принципа: Даже, если ты трижды правильно говоришь, прежде чем написать конкретное слово, надо проверить (выучить) все правила орфографии и все исключения из них.
Вот пример отступления морфологического принципа – морфологического отлива, всегда непредсказуемого морфологического отлива.
Два логически родственных слова: идти, прийти
Идти. Корень: -ид-; глагольное окончание: -ти.
Прийти. Приставка: при-; корень: -й-; глагольное окончание: -ти.
Явно родственные слова не имеют и близко общего корня. Морфологический принцип не действует. Действует ли фонетический?
Иду, приду. Действует.
Пойду, выйду, приду. Фонетически и логически напрашивается:
пойду, выйду, прийду. Причём, с общим для этих слов ударением на Й.
Фонетический принцип не приближает к ясному, однозначному ответу.
Приходит время третьего официального принципа - исторического. Этим принципом всегда и объясняется любая несуразица, выглядящая как нелепица и наоборот. За каждым вводимым по велению правилом всегда скрыта цепочка утерянных непонятых смыслов - «Закрыта дверь. Потерян ключ».
Так сложилось, предположительно в 1918 году, что Й относится к согласным и не имеет права на ударение. Поэтому, как бы не слышался ударный отзвук буквы Й, нет её в слове «приду».
Выйду, но приду – так сложилось. Кто же виноват?

Но вот печальная история, рассказанная непосредственно буквой Й.

Как себя помню я, буква Й, всегда выделялась изящной шляпкой, под которой можно было укрыться от непогоды. Этим я всегда отличалась от этой простушки, не приученной к краткости – буквы И. Шляпка называлась «кратка», и звали меня «И с краткой».
Однажды (при Петре I в 1708 году) разразилась настоящая буря, унёсшую мою шляпку. И я стала абсолютно тождественной с этой невзрачной, вечно старающейся что-то добавить, буквой И. Меня упразднили, заперев в тёмный, пыльный чулан. Какая наглость!
Время в тёмном чулане течёт медленно, оно просто стоит неподвижно.
Внезапно (в 1735 году) меня извлекли из чулана, вернули шляпку и безо всяких извинений вернули в строй букв, поредевший стой букв. При этом, в алфавит не вернули, считали разновидностью букв И. Вот почему я недолюбливаю букву И.
Не прошло и каких-то двух сотен лет, как очередная буря, всколыхнула алфавит (в 1918 году). Меня официально мобилизовали в действующий алфавит, выдав порядковый номер. Но, какой ужас, стали считать согласной. А я с этим категорически не согласна! Мой зеркальный родственник из латинского алфавита – буква «Y» (Hello, my darling!) может означать и согласный, и гласный звук На Y может падать ударение.
А ещё, какой кошмар, эти люди сказали обо мне так: «Буква Й обозначает палатальный аппроксимант и звонкий палатальный фрикативный согласный». Я давно не слышала в адрес Моего Величества такого изощрённого набора наверняка ругательных слов.
В порядочных алфавитах так с буквами не поступают!
Я не спрашиваю, есть ли ум у этих людей, но есть ли у них совесть?

Печальную историю, могли бы продолжить буквы Ё, и твёрдый знак Ъ, побывавшие в том же чулане и видевшие всё ещё читаемую несостоявшуюся эпитафию:
Её Величество буква Й – душа алфавита, сочетающая в себе мудрую краткость согласных и красоту напевности гласных.

продолжение:
http://proza.ru/2025/04/10/935