Феликс Бродовский. Жизнь и творчество

Дата публикации — ?.
Иcточник — nplp.pl (сайт Nowa Panorama Literatury Polskiej)
Автор — Мария Иоланта Ольшевская.
Перевод — Руслан Дончевский.
Ссылка на источник: https://nplp.pl/artykul/brodowski-feliks/
Темы: культура, литература, персоны. 

Перевод с польского:

Феликс Бродовский — писатель, литературный критик, публицист, новеллист. Псевдонимы и криптонимы: F.; F.B.; F. B-ski; F.Br.; F.G.B.; Fel. Bro.; fel. bro.; Jan ;om;yniak; Henryk R;wnia.

Биографические сведения

Феликс Гжегож Бродовский родился 9 мая 1864 года в Люблине в семье чиновника Эдварда Бродовского, герб Лада (1827–1869), и писательницы Теофилии Конвицкой (1837–1911, псевдоним Богумила). Его родственниками были поэт Кароль Бродовский (1818–1848) и художник Тадеуш Бродовский (1821–1848).

После ранней смерти отца для многодетной семьи Бродовских начался трудный период лишений и невзгод. Причину же своих будущих несчастий писатель объяснял своей сверхчувствительной натурой: «У меня было три наставницы — Мать, Библия и Природа. А ещё, я был самоучкой, с непрестанным любопытством изучающий свой внутренний мир» («Дом кедровый», 1922).

В 1875 году Феликс был принят во 2-й класс Люблинской гимназии, откуда был переведён в Реальное училище в Ровно, которое окончил в 1883 году. В 1885 году он начал обучение в Институте сельского хозяйства в Пулавах. Однако спустя два года бросил школу, сблизился с люблинской богемой и в конце концов решил уехать в Варшаву.

Литературный дебют Бродовского состоялся в «Люблинской газете» в 1886 году, однако он не принёс ему материального успеха. Писатель вспоминал этот период с большой горечью: «Я не мог сам себе объяснить то обстоятельство, что молодой, интеллигентный человек с хорошим образованием и здоровьем, в течение десяти лет скитаний по Варшаве не мог найти себе достойного заработка. Что ему приходилось ютиться в подвальных норах с нищими и всяким сбродом, неделями не есть горячего и зарабатывать на жизнь написанием писем для слуг или уличных девиц, чтобы потом из-за недостатка средств самому идти побираться — а после топить тоску в кабаках» («Моя биография», в: «Respha. Рассказы», 1920).

В 1881 году Бродовского приметил Александр Свентоховский, основатель еженедельника «Правда», и предложил ему сотрудничество. Свентоховский оказал сильнейшее влияние на начинающего писателя. В период с 1888 по 1891 годы Бродовский занимался критической публицистикой.

В 1893 году Бродовский женился на Малгожате Венярской (умерла в 1918 году).

В 1896 году он устроился на работату чиновником в Крестьянскую комиссию, но и здесь задержался ненадолго. В начале 1900-х годов у писателя снова наступил период духовного упадка и нищеты. Однако, в 1903 году под его авторством был издан атмосферный сборник «Мгновения» с предисловием Станислава Кржеминского.

Сборник новелл получил нелестный отзыв со стороны выдающейся польско-белорусской писательницы Элизы Ожешко. В личной переписке с ней Бродовский пытался раскрыть секреты своего писательского стиля, указывая на преднамеренную непринуждённость и аморфность композиции, лиризацию высказываний, ведущую к созданию его собственной версии импрессионистского стиля (письмо Ф. Бродовского к Э. Ожешко от 20 января 1904 года, Архив Элизы Ожешко, рукопись 800/1904).

Трудное положение писателя улучшилось, когда его нашёл и взял на работу Станислав Стемповский, редактор журнала «Огниво», который в 1902 году отделился от «Правды» и собрал вокруг себя небольшую группу общественно-политических деятелей радикальных взглядов (включая Л. Крживицкого, Э. Абрамовского, Ю. Мархлевского, Л. Гумпловича, В. Налковскую и С. Познера).

Бродовский сотрудничал с «Огнивом» в 1903–1905 годах. В этот период он написал произведения, составляющие «эпопею человеческого убожества», многие из них вошли в сборники новелл: «Лиоте» (1905), «Деревья» (1905), «Респа» (1916), «Марием» (1928) и «Воспоминания» (1929). В «Огниве» публиковались также его публицистические произведения, рецензии и фельетоны, например, «Позорные области жизни» о проституции и поножовщине («Огниво», 1904), «Выкинутые» о бездомных детях (там же), а также циклы статей: «Деяния великие и малые», «Центробежная сила» и «Забота о животных».

После закрытия «Огнива» Бродовский уехал в Ломжу, где устроился в местную Крестьянскую комиссию (1914–1915). После выхода на пенсию он вернулся в родные края — поселился в Старой Милосне. В последний период жизни на него оказали большое влияние Станислав Михальский и Артур Гурский, что решительным образом изменило его мировоззрение и творческий подход. Благодаря им он пережил глубокий экзистенциальный перелом, начав воспринимать культуру как надматериальное, духовное существование идей и ценностей.

В философско-религиозных очерках уже зрелого Бродовского «О душе Польши» (1921), но особенно в сборнике «Дом кедровый», отчётливо прослеживается влияние романтизма.

В 1918 году он женился на Евдокии Лукьянцев, от которой в 1915 году родился сын Алексей. Умер Феликс Бродовский 18 марта 1934 года в Варшаве. Похоронен на Повонзковском кладбище.

Искусство и правда

Помимо страниц «Правды» и «Огнива», критические статьи и фельетоны Бродовского заполняли колонки «Львовского курьера» (1889), «Польской газеты» (1890), «Иллюстрированного еженедельника» (1902, 1905, 1921, 1923), «Варшавского курьера» (1914), «Польской мысли» (1915) и «Варшавской газеты» (1919). Особого внимания заслуживает статья «Ожидания и опасения» («Правда», 1889), в которой критик рассматривал методы описания деревенской тематики в народных романах и очерках, а также создания образов крестьянских архетипов.

Бродовский был сторонником реалистического романа, который бы показывал жизнь низов без приукрашивания и очернения.

Образцом такого подхода для него служили русские народники: Алексей Потехин, Глеб Успенский, Федор Решетников, Николай Златовратский или Иван Тургенев. К польским народным романам, особенно в авторстве Юзефа Игнация Крашевского, он относился негативно.

Обширный пассаж он посвятил анализу романа «Хам» Ожешко, в котором увидел отступление от реалистического изображения деревенской жизни в сторону мистицизма. Для Бродовского Павел Кобыцкий, наднеманский рыбак, белорусский крестьянин - не человек «из плоти и крови», а скорее воплощенная идея, образ из жития святых, мистическая фигура.

По мнению критика, типичность является первостепенным критерием реализма в романе, и в этом смысле «Хам» расходился с жизненной правдой: «Франка убивает себя (если бы она этого не сделала, он неустанно прощал бы все её выходки), раздавленная ослепительной мощью души своего мужа в сравнении с образом собственной душонки — никчёмной и жалкой. Впрочем, даже без этой мучительной борьбы с самой собой она, пожалуй, могла бы умереть — просто от раздражения, которое вызывала в ней его ангельское терпение».

Бродовский считал, что современный роман должен прежде всего создавать реалистичную картину мира, обуславливая типичных героев и ситуации психологической достоверностью: «Какие существуют средства, чтобы вместить богатое содержание жизни в роман? Ровно такие же, какие применяет сама жизнь с теми своими проявлениями, выходящими за рамки одной, индивидуальной личности, но в определённый момент полностью оправданные логикой социальной и психологической, находя для художника простые и доступные, выразительные средства». Бродовский был убеждён, что для каждого творца источником знаний об окружающей действительности должна стать сама жизнь во всей её сложности и многообразии.

Вопрос правды в искусстве Бродовский затронул в своей следующей статье «Искусство на службе» («Правда», 1889) — которая, к слову, произвела большое впечатление на молодом, в будущем знаменитом польском писателе Стефане Жеромском. Отправной точкой для эстетических размышлений стала резкая критика массового искусства со всем его лицемерием и бессмысленностью. Бродовский критиковал шаблонность восприятия мира и мещанского мышления. Для него архетипическим воплощением такого «мещанина» являлся шекспировский Фальстаф — богатый, тучный, жаждущий дешёвых развлечений.

Своё критический фокус Бродовский направил прежде всего на театр и драматическое искусство, считая, что именно они способны оказывать самое сильное влияние на современного зрителя. Драмы, комедии, трагедии — некогда служившие моральному воспитанию — теперь уступили место фарсу, угождающему низменным вкусам публики. По этой причине театральные постановки стали шаблонными, плоскими и скучными, а театр превратился в заведение низкого пошиба. Современные пьесы стали далеки до идеалов Шекспира и Мольера, которые остаются универсальными в своей художественной ценности.

По мнению Бродовского, произведения великих творцов заключают в себе тайну мироздания, вдохновляют зрителей на глубокие размышления и побуждают к нравственным поступкам. Драматическое искусство, считал он, должно занимать важное место в литературе и оказывать влияние на другие литературные жанры. Чтобы это произошло, драматургия и театр должны подняться выше уровня посредственности и коммерческой выгоды.

Бродовский отмечал также, что современный роман отошёл от проповеди высоких идеалов и человеческих ценностей, утратив свой моралистический характер. Причину такого упадка культуры писатель видел в недостатке понимания современного общества, для которого классические произведения стали слишком сложными для понимания.

Эстетика и этика

Обозначив деструктивные тенденции в современной культуре, Бродовский перешел к изложению собственной концепции эстетики в литературе. По его мнению, суть произведения заключается в концепте, поэтому оно должно быть оригинальным и новым; в противном случае мы имеем дело с тенденциозностью, которая является ничем иным, как бессовестным филистерством. Бродовский отмечал, что авторы уклоняются от постановки в своих произведениях важных экзистенциальных и религиозных вопросов из-за отсутствия решимости браться за новые, злободневные темы, предпочитая обращаться к образцам античной культуры, интерпретируемым зачастую упрощенно и схематично.

Вместо того чтобы сосредоточиться на создании важных и оригинальных произведений, они придерживаются стереотипов. Поэтому современные произведения, по мнению Бродовского, не являются переосмыслением настоящего, не побуждают к рефлексии и действию, представляя собой лишь упрощенные картинки — «трагедию марионеток». Таким образом, авторы добровольно превращаются в «гелотов литературы», а читатель получает произведения, лишенные этической и художественной ценности, состоящее лишь из «набора штампов».

Несмотря на это, Бродовский уверен, что рано или поздно найдутся смелые творцы, которые, вопреки диктатуре мещанства, откажутся от погони за славой и не побоятся воспроизводить жизненную правду, опираясь на наблюдение за реальностью и собственный жизненный опыт. Спасение культуры писатель видел в реализме. Бродовский непоколебимо стоял на позиции правды в искусстве, протестуя против искажения реальности. Он признавал этическую роль литературы и тесно связывал её с социальными и экономическими вопросами, оказывающими сильное влияние на формирование общественной жизни.

Бродовский — рецензент

Большинство рецензий Феликса Бродовского носят описательный и резюмирующий характер, что, однако, не исключает возможности объяснения способов мышления писателя на темы эстетики. Во многих статьях повторяется мотив упадка современного романа. Бродовский прямо пишет о «проституции мысли», «ничтожности» произведений, дешевых развлечениях и примитивные вкусы аудитории.

С большой долей сарказма он охарактеризовал, в частности, романы Марии Родзевич, Теодора Еске-Хойницкого — «С шаром на ноге» и «За золотым руном», «Мое завещание» Юзефы Кисельницкой-Эстеи, а также избранные произведения Казимира Клечковского, Юзефа Рогоша, Стефана Мариана Рогусского, Клеменса Юноши-Шанявского и Юзефа Токажевича. Все эти романы, по его мнению, характеризовались не только недостатком таланта их авторов, но прежде всего оторванностью от реальности, отсутствием психологической достоверности и фальшивым идеализмом. Всему вышеперечисленному можно присвоить название одной из его рецензий — «Неумелые усилия и рваная пряжа».

Бродовский, однако, высоко оценивал «Сибирские зарисовки» Адама Шиманского, «Моих знакомых» Марии Конопницкой и «В нервном веке» Лео Бельмонта.

Стоит также обратить внимание на статью «Романы Валерии Маррене» («Огниво», 1903) о творчестве популярной в то время писательницы, с которой он, возможно, был лично знаком во время своей работы в редакции «Правды». В ней Бродовский размышлял об идентичности творца в современном мире и статусе литературного произведения.

Между реализмом и идеализмом

Изначально Бродовский продвигал миметическую литературу в духе реализма и натурализма, основанную на наблюдении за реальностью, воплощающую принципы жизненной правды и демократизма. Он ценил роль типичности и веризма в искусстве, однако был противником тенденциозности. По его мнению, тенденциозный роман уже выполнил свою функцию, и его роль взяла на себя публицистика. Поэтому современная литература должна полностью освободиться от влияния утилитаризма, чтобы она могла служить разоблачению лжи буржуазной культуры, раскрытию искусственности и лицемерия языка, созданного ею.

Он продвигал демократизм в искусстве. Его творчество характеризуется активизмом и одновременно идеализмом, который повлиял на форму его произведений, представляющих мир социальных низов. Некоторые высказывания Бродовского отличались убедительностью и дидактичностью, однако в его творчестве также прослеживался импрессионистский подход, который выражался в акценте на субъективности высказываний и мгновенности переживаний. Со временем его взгляды эволюционировали, и к концу жизни он обратился к мистицизму, созерцательности и глубокой философской рефлексии.

Стоит признать, что Бродовский был в большей степени писателем и мыслителем, чем литературным критиком. Он оставил после себя несколько заметных статей, которые хорошо вписывались в программу «Правды» и «Огнива», однако так и не смог выработать свой уникальный критический стиль.

Он придавал большое значение роли литературы в формировании общественного сознания. Стремясь к изменению общественного мышления, на протяжении многих лет он экспериментировал с разнообразными средствами художественного выражения. Однако в памяти потомков он остался прежде всего как «польский» Горький, критик мещанской культуры и защитник низов, а также как предвестник документальной литературы, характерной для XX века.