Непринцев. Отдых после боя

   Художник с такой причудливой фамилией не очень известен. Непринцев. Какое можно  дать объяснение происхождению фамилии. А ведь оно было. И никто теперь не скажет, откуда и почему оно появилось. Вот, к примеру, другой известный художник. Петров- Водкин.   Какая-то странная она, необычная, уникальная фамилия.  Ну что это за фамилия?  ПЕТРОВ-ВОДКИН. А может быть – это броский, эпатажный, явно сочиненный псевдоним? Со смыслом.И, оказывается, в этом случае нет никакого смысла.  Фамилия настоящая.  И нет ничего в нем намеренного, на что-то намекающего.

    Просто дед у художника был сапожник. И пьяница. Чему же удивляться. Напротив, всё сходится. Пьяный, как сапожник, - кто ж этого не знает.  Вот именно таким он был и известен всему Хвалынску - небольшой городок на Волге. Там родился мальчик.   И прозвали деда  в городе Петров-Водкин. А потом, как это часто и бывало на Руси,  прозвище стало фамилией.  Кончил, кстати, он очень плохо. Однажды, в приступе белой горячки он взял острый сапожный  нож и зарезал жену свою. И сам тоже вскоре умер. А вот сын его, Сергей, хотя и был тоже сапожником, но так удивительно в рот не брал спиртного.  А удивительная фамилия осталась. И прославил её Кузьма на весь мир.

    Нет, Юрий Непринцев не был художником масштаба Петрова-Водкина. Хотя и он тоже создал  много картин. Но сегодня его мало , кто и знает. А при жизни его знали почти все. И благодаря одной картине. Вот она над текстом. «Отдых после боя». Она иллюстрировалась во всех школьных учебниках. Была и на открытках и в многочисленных репродукциях. Она вошла в сознание всех людей того времени. Но, по правде говоря, ещё и благодаря поэту Твардовскому. Его поэме «Василий Тёркин». 
                *****
   Знал эту картину , конечно, и я.  Мне нравилось это живописное изображение солдат,  одетых в бушлаты, маскхалаты, шинели. . Но и тогда в детстве  я не мог не чувствовать что-то не очень естественное в весёлом собрании . Бойцы расположились перед нами, как на сцене. Что-то в этом было искусственное , театральное, рассчитанное на зрительское восприятие. Как будто все действующие лица выстроились специально  полукругом на сцене. И у каждого своя роль.  В центре, понятно, Тёркин. Желая приблизить зрителя к суровой реалии войны, художник изобразил  первоначально санитарку , перевязывающей рану на голове бойца. Но и он понял, что получилось бы назидательно плакатно. Он заменил его  на пожилого солдата с котелком в руках в левом углу картины. 

      А эти все бойцы были не придуманные. Настоящие и живые. Художник делал зарисовки со своих товарищей, а потом переносил их в красках на большую картину. При этом не забыл и себя самого. Вот посмотрите на парня справа от Теркина. Он залихватски смеётся шуткам балагура. Это художник Непринцев.
   
     Много позже мне не понравилось и название картины.  Что это за отдых после боя. Как будто хорошо  поработала вся эта артель , притомилась и собралась отдохнуть. Перекур под байки любимого остряка. Ну и опять вернутся вскоре на ту же работу. 
   Не верю. А если по правде, по жизни? Эти люди только что вышли из смертельного боя. Уцелели, выжили. Не все. Кто-то  остался недвижно на поле брани. Не вышли из боя.  Они только что  шли в бой убивать с ясным осознанием того, что и сами могут быть убитыми. Покалеченными. «Мне этот бой не забыть никогда. Смертью пронизан воздух». Огромное душевное, жуткое потрясение, от которого  кое у кого руки трясутся. Жуткие картины пережитого прочно стоят перед глазами, выворачивая всё изнутри, подавляя все остальные жизненные ощущения. И это потрясения не могло не отразиться на лицах. И где оно это потрясение на лицах лихих бойцов. Анекдоты травят. Нет его. Такое ощущение, что собрались тут люди на такую веселуху-тусню.  Перекурить-передохнуть. Отдохнули  и вновь пошли  на дело убивать или быть убитыми.  Не верю.

  В известной военной   песне «В лесу прифронтовом» гораздо больше правды и федосовского звучания. Вспомним :

    Сидят и слушают бойцы —
Товарищи мои.
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал — дорога к ней
Ведет через войну…
Так что ж, друзья, коль наш черед, —
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть — в огне, в дыму —
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора, —
Идем, друзья, идем!
За все, чем жили мы вчера,
За все что завтра ждем!
 
   Можно сравнить настроение щемящей тоски и грусти,  наполняющие  звуки песни, с беззаботной веселухой на картине «Отдых после боя». Встреча со смертью во всех смыслах. И кто из них вообще доживёт до конца войны. А это только зима 43-го года. 
  Можно понять художника. Он этой картиной хотел поднять настроение зрителей,  настрадавшихся, уставших от тягот и ужасов войны, сохраняя общий мажорный настрой.   А тут не просто смех сквозь слёзы. Беззаботный ржач и всё. Как-будто и не война.
                *****
    Я знаю , кто такой солдат. Причем, с самых моих мелких лет. Дела в том, что детство мое прошло в Нижне-Михайловском переулке в старом деревянном доме. Это дальше, чем Замоскворечье. Рядом с нашим домом за стеной из красного кирпича  находилось большое здание в 4 этажа. Такое массивное сталинское строение. Это была казарма, в которой жили солдаты. Я их видел на плацу каждый день Мне нравилось на них смотреть , когда они повзводно и поротно проходили  строевым шагом перед моими глазами под звуки барабанного боя. Командиры впереди. От этого зрелища исходило ощущение неумолимой силы и несокрушимой воли.  Силы, призванной защищать нас всех. Надо напомнить, что я был послевоенным ребёнком.

  Я , хоть и маленький, но уже понимал, что там за кирпичной стеной  был другой мир, весь подчиненный правилам, приказам, как основы своего существования. Весь этот мир, его распорядок, вытроенный и запущенный когда-то и неизвестно кем, жил, существовал по установленному внутреннему распорядку с раннего утра до вечера.
 
    К вечеру в пять часов несколько рот выстраивались на плацу и проходили строевым маршем перед трибуной. А потом молодые люди в форме  с автоматами в руках ловко рассаживались в грузовики. Все действие сопровождалось одной мелодией в исполнении полкового оркестра.  С тех пор эта мелодия  навсегда запала мне в детскую  душу. Позже я узнал, что это была всем известная песня  «Прощание славянки» Она и сегодня с тех пор звучит во мне, как воспоминание моих  далёких детских лет.
 
     Эти ребята в форме уезжали на караульную службу на разные военные объекты в Москве. Прошло лет десять  и  я, одетый в ту же зеленоватую форму, с тем же грозным автоматом в руке , признанным лучшим в мире, через день ездил почти в таком же грузовике с моими однополчанами  на охрану О.С.В. (особо важные объекты) города Озерск. И так три года подряд. Это города нет на карте. Это был и есть один из центров изготовления ядерных зарядов. Он находится на Южном Урале. Далеко от Москвы.
                *****
     Художник Непринцев  противно своей фамилии был как раз  не из простых. Он происходил из дворянской семьи. То есть, как раз из «принцев». Он любил в детстве рисовать. Но вот его происхождение однако едва не поставило ему подножку к его мечте стать художником. Он приехал в Ленинград в свои 17 лет  для поступления в Академию Художеств. Он поступил, но не сразу.  Юноша проявил завидное упорство и поступил-таки, хотя тут  новая подножка: оказался в списке   на отчисление, как представитель дворянского сословия. Такие были тогда  порядки.  Однако за художника вступился покровитель – Исаак Бродский.  Это была мощная поддержка.   Бродский был едва ли не первый художник всей политической элиты. Он в то время возглавлял Академию.

   Учился, прилежно постигая приемы и дух живописного искусства. Началась большая война. Она застала его на третьем курсе аспирантуры. В июне 1941 года Непринцев подал заявление о зачислении в добровольцы. Его приняли. Но не на передовую в окоп.  Раз художник, то иди и займись маскировкой объектов в городе Ленинграде. Вот на этом поприще он и потрудился вместе с другим известным художником Бенуа. А ещё  был командиром взвода морской пехоты, который охранял дивизион дальнобойной артиллерии. Но в атаках не участвовал. Хотя был одно время инструктором штыкового боя. Он ни разу  за время войны оружием не воспользовался.

       Картина «Отдых после боя», по-моему,  все-таки представляет несомненные интерес.  Несмотря на постановочный характер её исполнения, мы видим настоящих бойцов. Видим , во что они одеты, видим их лица. И в этом нет ничего придуманного. Мы видим само время, навсегда отошедшее от забот сего дня.

                *****

        Художник работал над картиной со всею тщательностью в течении трех лет в Зеленогорске. Она была написана в 1951 году. После войны. Воспоминания после тяжёлого военного напряга были ещё свежи. И воспринималась картина совсем не так, как сегодня. Для нас сегодня это живописное изображение - давно история. Для её современников – сама жизнь.

      Она стала необыкновенно популярна и привлекла внимание самого  Сталина.   Оргкомитет представил картину  к Сталинской премии III-й степени. Однако вождь , утверждая список, наложил резолюцию: "Непринцеву – Премию I степени!".  Понравилась настолько, что он решил сделать дорогой подарок  своему китайскому другу – товарищу Мао Цзэдуну. Причем. хотел дать не авторское  повторение, а оригинал. Однако,  случилось несчастье. Картина сгорела, не знаю , почему. Что делать. Обещание было уже сделано. 

    Художнику позвонили из Кремля  и  сообщили , что сейчас с ним будет говорить товарищ Сталин. Художник подумал, что его разыгрывают. Это шутка такая?! Но вот услышал голос более чем знакомый. И тут же сообразил, что за подобную шутку шутник сильно рисковал бы. Это ОН. И услышал: "Нашему другу Мао мы бы хотели восполнить потерю вашей картины. Сколько времени вам нужно?" Непринцев  сказал, что три месяца и услышал в ответ: "Торопить не будем, но уложитесь к юбилею. За месяц. Помощников вам дадут". За работу принялись в эту же ночь, работали по сменам: двое художников трудились, а двое спали. Уложились за пятнадцать дней! Это был поистине  подвиг на пределе человеческих возможностей! Картина "Отдых после боя" была торжественно подарена Китаю.  Два года спустя Непринцев выполнил второй вариант картины "Отдых после боя" - для Георгиевского зала Большого Кремлёвского дворца. А в будущем Третьяковской галерее был передан третий вариант, написанный художником в 1955 году. После этого репродукция картины тысячами копий разошлась по всему Советскому Союзу.

   Как было сказано, художнику присудили Сталинскую премию. Но это не всё.  Он получил еще премию в сто тысяч рублей. Инженер получал тогда в месяц тысячу двести рублей. Директор крупного завода две с половиной тысячи.  Непринцев жил в коммунальной квартире. Он  отметил свою премию с соседями. Были приглашены все жильцы вместе с детьми. Кроме этого, в течение недели после награждения его премией он за свой счет установил в квартире ванную с дровяной колонкой. В квартире было семь комнат, и график помывки в ванной по дням недели был сразу же вывешен прямо на ее стенке. Но семья художника  почти не успела как следует попользоваться ванной. В течение двух недель после объявления Непринцевы получили  отдельную пятикомнатную квартиру на Московском проспекте.
   
                *****
      Непринцев написал много других картин. К  примеру, портреты вождей. Часто на заказ. Почему нет.? Надо жить и зарабатывать. А подобные портреты хорошо оплачивались. И не надо думать , что он делал это против своих убеждений.. Сосем нет. С твердой убеждённостью в своей правоте. Он верил. Он был последним , кто написал портрет вождя. Вождь «позировал» ему уже в гробу, находящегося в Колонном зале Дома Союза в Москве.

    Сталин умер. Без преувеличения ушла с ним целая эпоха, наполненная тяжёлыми испытаниями, которые не сильно чувствуется на этой картине с её развесёлыми ребятами. А ведь бывало они шли  в бой с именем Сталина. Но не только. Но и в сопровождении  матерных непечатных слов. Как без этого русскому человеку в час жестокого  испытания.

  Пришла хрущёвская оттепель. И был двадцатый съезд, разоблачивший культ Сталина. А это было ещё большим испытанием для страны. Сравнимый с 41-м годом. Как обухом по голове. До потери сознания. Невольно вопрос, во что верить. В кого верить. Рушилась вера с падением Бога.  Бога убрали, а идею решили сохранить. Веру в светлое будущее и создания царствия справедливости на Земле.  В отличии  от церкви, обещавшей  то же самое, то есть, царствие справедливости , но только на небе. Даже дали народу обещание построить это царствие к 1980 году.
 
      А что делать художнику с такой причудливой фамилией? Во имя чего и кого творить свои изображения. А надо жить во вновь открывшихся  так неожиданно исторических обстоятельствах. Это вам не слесарь-пекарь, труд которого востребован. при любой власти. Художник в своём творчестве обращается к душе, к сознанию. человека. А если это сознание меняется в токе времени. Он чувствует себя унесённым этим током. И сопротивляться бесполезно.

   Художник пережил много изломов сознания. Ушёл Хрущев, низвергаетесь кумира. Исчез тихо, как бы и не было его. Наступили застойные годы.  Такое застойное болото. А оказалось под стоячей мутной водой скрывалась огненная лава, которая вырвавшись, снесёт все. Она и вырвалась и снесла действительно всё в своем стремлении к свободе. Только получили не свободу, а разлюля-свободу. Нет Бога – и всё позволено. И едва только не свалились в пропасть.

  Все это привелось пережить художнику Непрнцеву. Он ушёл из жизни в возрасте 87 лет в 1996 году. Устав от всех этих метаний и переобуваний, он пришёл в церковь.
 Вот там было все неизменно, да ещё освящено идеей вечности. Пришёл к вере, которой было более 2000 лет. Он впервые  прочёл Новый Завет.  Он поехал в Иерусалим. Дабы приобщиться к христианским святыням. Он даже начал писать большую картину « Шествие на Голгофу». Но не успел закончить. Умер. Его похоронили на Литературных мостках Волковского кладбища в Петербурге.