Уроки Английского. Урок 5. Британия. ICL

Этот урок заслуживает того, чтобы быть описанным более подробно.

Осенью 1992 года я получил вызов на обучение в Великобританию по новой компьютерной системе, которую закупили у нас на работе. По условиям контракта у заказчика должны были быть сертифицированные специалисты по обслуживанию по четырем направлениям: по технике, по операционной системе, по программированию и по сетям. Как обычно, в целях экономии и ввиду невозможности найти четырех технических специалистов со знанием английского, решили эти курсы совместить. Гендиректор вызвал меня и задал один вопрос:

- Сможешь подготовиться и потом подготовить наших инженеров?

И дал сутки на раздумье. Задуматься было над чем, ведь я попадал в англоязычную среду, без переводчиков, и кроме освоения самой техники, нужно было еще преодолеть языковой барьер. Какой-то опыт общения с носителями английского у меня был, но все же... А с другой стороны, это было так заманчиво: попасть в мир, о котором столько было прочитано, испытать на себе, что такое обучение без скидок на уровень знания языка, да и посмотреть, что же это за страна, Великобритания. Когда я дал согласие, закрутилась карусель оформления загранпаспорта, виз, согласования сроков и прочих формальностей, так что месяц, отпущенный на всю эту канцелярщину, пролетел быстро, и вот я 30 октября 1992 года ступил на английскую землю в аэропорту Хитроу. Пройдя паспортный контроль, я вышел из здания аэропорта на стоянку такси и тут впервые ощутил, что никому я здесь не нужен, никто не пытается ничего мне предлагать, как это бывало в Москве или у нас в Минводах, когда тебя таксисты чуть ли не хватают за руки: "куда ехать, дорогой?". Здесь скромно стоял человек с табличкой, на которой я разглядел свою фамилию, и мы вскоре двинулись в путь. Надо сказать, что благодаря аэрофлоту наш рейс задержался часа на два, и этот ожидавший меня таксист стоически перенес все это время ожидания и был рад, что я наконец появился. Была и еще одна проблемка, неведомая жителям Британии: у меня не было с собой наличных денег, всю валюту – командировочные, суточные я должен был получить в конторе Томаса Кука. Эта нелепая ситуация возникла из-за того, что в Москве тогда был страшный дефицит свободно конвертируемой валюты, в очереди стояли по несколько суток, чтобы купить или получить доллары. Так вот и пришлось мне побыть абсолютным бессребреником до момента встречи с клерками конторы Томаса Кука. О том, что служащие английских банков большие педанты я и раньше был наслышан, но тут я убедился в этом на практике. Когда я нашел нужное мне окошко и спросил насчет причитавшихся мне сумм, девица в униформе банковского служащего, расспросив, из какой организации деньги и попросив мой паспорт, надолго ушла куда-то в недра конторы, заставив меня изрядно понервничать. Потом она явилась и сказала, что в моем паспорте нет моей личной подписи. Оказалось, что второпях, оформляя паспорт по срочному тарифу, мне забыли предложить поставить свою подпись под фотографией. Вот так! Проходил один паспортный контроль в Москве, где строгий пограничник так вглядывался в меня, будто хотел навсегда запомнить, второй паспортный контроль – в Хитроу, с таким же проницательным взглядом английского пограничника, и на тебе! Нет подписи. И только банковский служащий обратил на это внимание. У меня аж дух захватило: как же так, и что теперь делать? Перед глазами замаячил арест, объяснение в полицейском участке, а главное – нет денег, вообще! Я посмотрел на мою собеседницу и жалко спросил:

- А что же мне делать?

Ответ ее восхитил меня простотой решения вопроса:

- Вот ручка, распишитесь вот тут под вашей фотографией.

И далее мне вручили чековую книжку, какую-то часть наличными, и отпустили с богом. Инцидент был исчерпан.

Таксист повез меня по заранее оговоренному адресу моей английской "ленд-леди", т.е. хозяйки, у которой я должен был проводить уик-энды, а с понедельника по пятницу я был в учебном центре на полном пансионе. По дороге мы поговорили с шофером о том, о сем. Он говорил с небольшим акцентом, так что понимать его было трудновато, но он похвалил мой английский. Позднее я обратил внимание, что англичане очень большое внимание уделяют произношению, ну прямо как в "Пигмалионе" Бернарда Шоу, считая хорошее произношение признаком образованности и культуры. Было очень непривычно ехать по левой стороне, все время казалось, что это неправильно, что вот-вот мы в кого-нибудь врежемся. Приехали к дому, на пороге стояла женщина пожилого возраста в желтой кофточке, немного похожая на Маргарет Тетчер. Это была миссис Уайтсайд, моя хозяйка.

Зайдя в дом, я снял у порога туфли, как это принято у нас, чем весьма озадачил хозяйку. Она потом мне рассказывала, что подумала, что это такой религиозный ритуал, наподобие того, как мусульмане снимают обувь, входя в мечеть. Во всяком случае, когда я стал выходить из дома на следующее утро, я заметил, что туфли мои не сдвинуты ни на миллиметр, несмотря на то, что на полу были видны следы влажной уборки. Сама же хозяйка не снимала туфель вовсе, в дальнейшем я не видел ее ни разу разутой или в домашних тапочках.

Леди была очень рада мне - она прождала меня целый день. Поставила чай, я взял кое-что из своей еды и поужинал. Потом мы долго разговаривали, я рассказывал о себе, о своей семье, она мне показывала фотографии. У нее внучка - 10 месяцев, я сказал, что у меня младшая дочь - 7 месяцев, и мы нашли много общих тем для разговора. У леди была собака, я тут же ее похвалил, и даже дал ей кусочек мяса, предварительно спросив об этом хозяйку и получив ее разрешение. Когда поинтересовался, какого пола собачка, леди неопределенно взмахнула рукой, как бы затрудняясь ответить. Позднее я узнал, что собака кастрирована. По всему было видно, что собака занимает в доме привилегированное положение, в ее распоряжении был большой диван, два кресла, только изредка занимаемые хозяйкой, и вообще все пространство дома.

Как и было оговорено заранее в телексе из компании Ай-Си-Эл, организатора обучения, платить за квартиру полагалось 25 фунтов за ночь + завтрак. Это соответствовало английскому стандарту "ночлег плюс завтрак", принятому во всех отелях Британии. Итого с пятницы по понедельник 75 фунтов. Если нужен обед - еще 3 фунта. Но я сказал, что пока у меня продукты есть, и я обедать не буду, а потом уже видно будет. Дело в том, что отправляясь в командировку, я набрал с собой несколько банок тушенки, так как читал, что так делают почти все советские командированные и не из-за того, что не могли бы питаться в местных заведениях, а из экономии. Договорились, что жить я буду у леди по выходным, а во время занятий в учебном центре, в гостинице.

Еще одно мое маленькое открытие Британии состояло в том, что я воочию увидел и даже внимательно рассмотрел, и даже немного пожил внутри чуда по имени "английский дом". При книжном знакомстве с английским бытом и традициями я уже знал выражение "мой дом – моя крепость", поэтому было любопытно познакомиться с этой крепостью поближе. Та крепость, что была моим жилищем на уик-энды, состояла из гостиной, кухни, крытой веранды, коридоров и прихожей – на первом этаже, и трех спален с ванной и санузлом – на втором. По совести сказать, крепость оказалась весьма хлипкой, она ощутимо подрагивала, когда я поднимался по деревянной лестнице, а стены были толщиной всего в один кирпич, а перегородки так вообще в полкирпича. При мягком климате, когда температура ниже нуля вызывает чуть ли не коллапс всей городской жизни, такие стены вполне терпимы, но вот привычка отключать на ночь отопление в спальне, а то и вовсе не отапливать ее – это стресс! У нас в России зимние морозы всегда компенсировались теплыми лежанками на русской печи и полатями, а тут вроде и морозов нет, а в комнатах зябко, в спальне так вообще холодно и неуютно.

Наверх вела лестница из 14 ступенек, потолки оказались невысокими, около 2,50. Отопление было устроено автономно, от колонки в кухне, в которой были два контура – для отопления и для подогрева воды на кухне и в ванной. Размеры колонки меня поразили, она просто висела на стене, работала от газа и имела электрический мотор для циркуляции воды. Мойка для посуды состояла из двух частей, краны холодной и горячей воды, со смесителем (!). В ванной тоже имелся смеситель и душ (!). Правда, раковина все же была с пробкой и двумя кранами.

Обратил внимание на то, что чай англичане пьют очень крепкий, совсем не разбавляя заварку кипятком, и как правило, с молоком. Я попросил налить мне чай без молока, чем немного шокировал леди "Лу", как она просила себя величать.

Посетив туалет на втором этаже, рядом с моей комнатой, я был весьма озадачен устройством ватерклозета. Попытка нажать на рычаг привела к тому, что пролилась тоненькая струйка воды и все! "Ну вот – подумал я – выключили воду!" Потом решил разобраться в устройстве бачка, сняв его крышку. Вода в бачке была, оказывается, нужно было несколько раз повернуть рычаг, он действовал как ручной насос, и я с радостью смыл унитаз, освоив очередной мудреный английский дивайс.

Другой парадоксальной вещью в английском стиле оказались напольные весы в ванной. Когда я стал на них, я с удивлением обнаружил, что мой вес равен 11 и 3/14 стоуна. Сколько это в килограммах оставалось только догадываться. Это удалось выяснить уже позднее, когда я оказался на железнодорожной станции в Виндзоре, и там стояли весы для взвешивания багажа, шкала которых имела размерность и в стоунах и в килограммах. Англичане на редкость хорошо умеют обращаться с простыми дробями. Для них сложить 2/3 и 3/4 не составляет никакого труда, а вот с десятичными дробями дело не в пример сложнее.

Поскольку была пятница, следующие два дня до понедельника я был предоставлен сам себе, поселившись в небольшой комнатке на втором этаже особнячка.

Мы немного еще поговорили с леди, и я отправился спать, было 0 часов по местному (3 часа от Москвы, 5 часов от Актау). Кровать была заправлена "в конверт", так что влезаешь внутрь, как в спальный мешок. Одеяло теплое. В комнате было прохладно, но под одеялом спать поначалу было тепло, даже отчасти жарко. Под утро стало намного холоднее. Секрет открылся в том, что хозяйка на ночь отключила отопление, дескать, нечего переводить тепло, когда можно хорошо укрыться.

Утром я проснулся, уже выспавшись, а еще было только восемь утра. Повалялся еще с час и встал. Было 9 утра. Побрился, всунув вилку в розетку, пользуясь карандашом. Устройство английских розеток отличается от наших и европейских. Вилка напоминает по форме кошачью лапку с тремя прямоугольными штырями, один – длинный – заземление. Этот штырь вставляется в розетку первым, раздвигая щитки в гнездах для двух других токоведущих штырьков. Поэтому, чтобы вставить нашу вилку в такую розетку, надо чем-то раздвинуть эти щитки. Можно использовать заостренный карандаш. Ножки нашей вилки по размерам соответствуют английским, только круглые, но в общем подходят. (Потом в ванной я нашел специальную "европейскую" розетку для бритвы). Пошел в ванну и принял душ. Леди уже хлопотала внизу и вскоре сделала мне завтрак. На первое хлопья с молоком, потом бекон с яйцом, два тоста, мармелад и хлеб с маслом и чай. Я хорошо поел и затем оделся и отправился в пешее путешествие. Расспросив, в какую сторону "Бомонд", центр обучения компании Ай-Си-Эл, я пошел туда, хотелось отрепетировать предстоявшее мне в понедельник путешествие в центр обучения, тем более, что уже знал из телекса, что расстояние от дома примерно равно 1 миле. Взял с собой фотоаппарат, леди меня щелкнула на фоне ее дома. Сетовала на то, что я не стал у парадного входа, где у нее лужайка с цветочками. Я шел вдоль дороги, там узенький тротуарчик, видно было, что никто пешком не ходит. В одном месте лишь я встретил пешехода с собакой, да еще 2-3 бегуна попались. Встречались велосипедисты, но не так много. В основном все пользовались автомобилями, которых было множество и которыми владели все или почти все.

Я шел по городку, жадно впитывая впечатления от неведомой мне жизни. Чистые, будто умытые улочки, знаменитые английские газоны, которые по слухам надо подстригать в течение двухсот лет, чтобы они приобрели нужный вид, обилие небольших магазинчиков, лавочек, кафешек, закусочных, опять же знаменитые английские "пабы" – пивные, где можно вполне сносно пообедать, а не только выпить пива.

Много домов было выставлено на продажу, но цены не указаны. Просто висели объявления о продаже. Каждый дом был как-то по-особому украшен, и не было двух одинаковых. В магазинах изобилие продуктов, главное, никаких очередей. Люди довольны и улыбчивы. Раза два у меня спрашивали дорогу. Сначала молодой человек спросил что-то, я не совсем понял, я сказал, что не знаю, потом пожилая женщина остановила авто, вышла и начала у меня спрашивать дорогу, объясняя что-то по карте. Я извинился и сказал, что не знаю, как ей проехать, и что я очень сожалею, что не могу ей помочь.

Одно из ярких впечатлений от первого знакомства с английскими порядками – это левостороннее движение. Когда просто переходишь одиночную улицу или дорогу, и то приходится вертеть головой, хотя транспорт все равно приходит с неожиданной стороны, а уж на перекрестках, да еще с круговым движением – это вообще ступор! Приходится полагаться только на свои быстрые ноги и аккуратность английских водителей. Недаром в Лондоне на всех пешеходных переходах прямо на асфальте "навечно" нанесены надписи: "посмотри налево", "посмотри направо", чтобы облегчить жизнь этим непонятливым иностранцам.

Погода стояла целый день солнечная и теплая, ветра не было, солнце, зелень. Недалеко от городка Оулд Виндзор находится аэропорт Хитроу, самолеты взлетают ежеминутно, иногда с интервалом в полминуты и меньше. От этого стоит шум, в одном месте даже видел табличку с телефоном, по которому собирали информацию о шуме самолетов, чтобы подать петицию властям. Дома преобладали двухэтажные, особняки, с гаражами и маленькими участочками. На реке часть берега с песочными дорожками была объявлена частной зоной, и туда вход был закрыт. Там же заметил плакат о запрете на ловлю рыбы. Хотя в другом месте я видел рыбака, пожилого мужчину, который с азартом сидел с удочками и ловил рыбу на берегу небольшой грязновато-мутной речки. Если бы мне сказали, что и есть знаменитая Темза, я бы не поверил. Меня поразило его оснащение: целый чемодан снастей, на них можно ловить от пескаря до акулы, так мне показалось.

На улицах почти не было детей, я видел только двоих или троих. Велосипеды были очень похожи на наши. Некоторые имели толстые шины. Есть и очень старые, и новейшие, многоскоростные, на любой вкус. Автомобили - самые разные, преобладали малогабаритные, такие как Форды или Тойоты, но видел я и два шикарных белых Роллс-Ройса, они не едут, а плывут, мягко и величественно. Дороги ровные, покрытие из камушков с гудроном, только хорошо укатанное. Местная дорога была довольно узкой, народ весь на машинах, пешеходов не было. Я был одинокой фигурой и видимо вызывал интерес и удивление своим видом.

Ходил я вдоль улиц с витринами долго. Впитывал впечатления, но выразить их трудно. Чувствуешь себя свободно. Никому нет до тебя дела, люди идут, смеются, в большинстве, пьяных и даже выпивших - нет, хотя полно ресторанов, баров и пивных. В центре Виндзора полно туристов и пешеходов. Небольшой городок, а так насыщен магазинами, кафе, ресторанами, барами, что голова идет кругом. В ресторанах и кафе на входе черные доски, на которых мелом написано меню. Между тем начало темнеть - здесь темнеет рано, около шести вечера, и я решил пробираться домой, памятуя о том, что через парк нельзя ехать на лошади, велосипеде, машине, гулять собак и ходить в темное время суток. Пока шел обратно через парк, раза два ко мне подходил большой пес. Я пытался пошутить с ним, но хозяин сердито его отгонял от меня. Стемнело, было хорошо видно, как взлетают самолеты из Хитроу. Я посчитал, каждые 1,5-2 минуты, один за одним. И тяжелые Боинги, и легкие белоснежные Конкорды - очень красивое зрелище, когда белая стрела пронзает тучи на фоне голубого неба, и еще бог весть какие марки самолетов, есть даже винтовые, вроде наших Ан-24, и ничего, летают.

Так я и дошел домой, как на автопилоте, потому что уже действительно устали ноги. Зашел, а у леди гости: ее сын с женой, дочь и два пожилых господина. Все оживленно беседуют и смеются. Я поздоровался, и был представлен гостям. Меня спросили, откуда я, я показал место на карте, все были удивлены, но тут вошла еще одна женщина, отвлекла на себя внимание, и я, выпив чаю с бисквитом и съев два сэндвича с мясом, отправился наверх, по-английски, не прощаясь с гостями. Они долго еще смеялись и болтали. Говорят быстро, диалект не Лондонский, трудно понимать, о чем идет речь, и часто смеются, что кажется иногда невежливым. Леди потом поднималась ко мне после их ухода, извинялась, что они шумели, на что я ответил, чтобы она не беспокоилась, что все было ОК. Мне была принесена еще чашка чая, с тем я и остался, разбирая бумаги и готовя себя к занятиям, которые предстояли мне на следующий день. Провозившись так часов до десяти, я спустился пожелать леди доброй ночи и сговориться о том, что я оставлю кое-что из вещей и продуктов в холодильнике. Сошлись на том, что до пятницы я буду в "Бомонде", в учебном центре, вместе с завтраками, обедами и ужинами, а с пятницы до понедельника снова у леди, в том же месте, как она обещала, оставив мне ключ от дома на случай, если она куда-либо уйдет. Еще я выставил часы на ее видео, а то компания уже обсуждала, не купить ли новый видео. Леди осталась довольна. Вообще трудно понять, что же ей действительно нравится, а что нет, все время улыбается, ни разу не видел ее грустной или задумчивой, только когда читает газеты - сосредоточивается и только-то.

Заснул быстро, т.к. находился за день и здорово устал. Но утром опять проснулся задолго до сигнала будильника - сдвиг по времени - и пролежал с час с открытыми глазами, мысленно планируя свой день. На улице был дождь, небольшой ветер, в общем, неприятная погода. Я принял душ, леди опять притащила мне наверх чай, я его спустил вниз и сел завтракать. На этот раз она подавала блюда согласно моей привычке: прежде яичницу с беконом, потом овсяную кашу, тосты и чай. В кашу я налил молока, чтобы не была такая горячая, положил меду для пробы, вышло неплохо, чай пил, смешивая принесенный сверху холодный и свежий - от леди с кухни. Она все порывалась унести холодный чай, а я ее останавливал несколько раз. Вообще, остывает здесь все быстро. Окончив завтрак и еще раз похвалив леди и английскую привычку хорошо есть с утра (мало ли как будешь обедать и когда еще?), я оделся и вышел из дома. Открыл зонтик и зашагал в Бомонд, навстречу учебе.

Я шел вдоль дороги, и опять был единственным пешеходом. Шел дождик, но на дороге не было луж, вода стекала на обочины и куда-то девалась потом. Машины шли рядом в полуметре от меня, но брызг не было. Не было и запаха от бензина, это меня сильно удивило, потому что машин была масса, почти беспрерывный поток. По моим представлениям при таком потоке нечем было бы дышать, а тут ничего.

Зарегистрировался в Рисепшн, получил карточку-пропуск на прищепке, красную обеденную карту для представления в ресторане и форму для гостиницы, которая тут же в соседнем здании. Мне сказали, что у меня еще масса времени до занятий, и что я могу пока пройти устроиться в гостиницу. Я так и сделал, по дороге спросив, как туда пройти у официанта, который нес гору посуды по коридору. Он довел меня до дверей, далее я вышел во двор и через улицу прошел в Reception гостиницы. По двору ходили туда-сюда студенты, но никто не был одет в верхнюю одежду, все были в пиджаках, вообще все тут одеваются легко, а при случае - вообще не одеваются, хотя я несколько раз слышал глубокий грудной кашель, видимо все же простуживаются. В гостинице мне быстро определили номер 70 и дали схему с указанием, как туда пройти. В номере стоял стол, четыре стула, доска, валялись карандаши и бумага, но совсем не было кровати (?!). Интересно, подумал я, где же мне спать? Замок в двери открывается по кодовой пластинке, которую дали с собой. Номер состоит из одной комнаты, есть ванна, туалет, столик, две тумбочки, кровать, телевизор, телефон, кипятильник и набор пакетиков - чай, кофе, сахар, бисквит. Окно с тройной рамой и уплотнением. Батареи - с регуляторами температуры. Я все это разглядеть не успел, т.к. спешил на занятия. Лишь пришел в Reception и сказал, что у меня нет кровати, и не предполагают ли они, что я буду спать на полу. Меня заверили, что все будет ОК, либо мне дадут другой номер, либо поставят кровать. С тем я и отправился на занятия. Прошелся туда-сюда мимо аудитории 131 - там должно было начаться занятие, и вошел внутрь. Всего стояло около 15 столов, я выбрал передний справа, написал на табличке свои инициалы и место работы. Затем пришла училка, всех опросила, кто откуда, и какие ставит цели перед собой, это же мы написали в анкетах, и потом началось занятие. У училки весьма сильный акцент, она часто вместо "t" на конце слов говорит "sh", так что воспринимать нелегко, нужна адаптация. В полпервого отпустили на ланч. Я пошел в ресторан, взял поднос и стал выбирать себе еду. Такое изобилие разных блюд я видел впервые. Можно выбирать все, что хочешь и сколько хочешь, лишь бы ты все это съел. Занятия после обеда пошли с трудом, хотелось спать, все-таки я немного переел с непривычки и от жадности. Училка задавала вопросы, я несколько раз с места отвечал, она заметила это. После занятий я пошел в гостиницу, узнать насчет кровати. Номер мой я не узнал - все стояло по-другому, но кровать была.

Зайдя как-то в книжный магазин, я был удивлен царившей там спокойной обстановкой: люди неторопливо ходили вдоль прилавков, разговоры вполголоса, откуда-то из динамиков с потолка поток не громкой мелодичной музыки, создающей лирическое настроение и дополняющей мягкими звуками эту картину неспешной провинциальной жизни. Никто никуда не бежит, нет той сумасшедшей гонки, которая характерна для Москвы и других больших городов. Да и дефицитов никаких не наблюдается, так что и бежать вроде бы не за чем. В то время, при пустых прилавках в нашей матушке России и при многолетней привычке к дефицитам, изобилие английских магазинов было просто шокирующим. Сейчас-то мы попривыкли к богатому ассортименту и отсутствию очередей, а тогда, в 92-м, заходя в магазин в маленьком городке в пригороде Лондона, я старался себя убеждать: "это не магазин, это музей, здесь просто смотрят, не покупают". Музеем, однако, это заведение могло считаться и по другой причине: когда я переводил здешние, хоть и не дешевые по английским меркам цены в наши деревянные, у меня волосы вставали дыбом. На мои скудные командировочные я мог бы что-то себе позволить, но когда выяснялось, что чашка чая в переводе на рубли стоила бы мне дневного заработка, это был шок. Работать целый день за чашку чая? Даже не за чашку риса, как в Китае на неквалифицированных работах. Нет, это не магазин, это точно музей.

Англичане зримо дистанцируют себя от иностранцев, даже европейцев, считая их потенциальными если не врагами, то соперниками. Видимо, это отголоски островного мышления и соперничества за колонии. Даже завтрак в любой гостинице делится на два вида: "английский" и "континентальный". Причем последний отличается весьма скудным набором продуктов: нарезка холодной индейки, ветчина, сыр, фрукты, соки и кофе. В то время как в английском завтраке, наверное, по всей Британии, вам обязательно предложат яичницу с беконом, яичницу-болтунью, жареные кровяные колбаски, жареные сосиски, а то и бифштекс, горячую овсяную кашу "порридж" с различными прибавками, тосты с мармеладом и чай с молоком. Англичане следуют мудрой привычке с утра плотно поесть – ведь еще неизвестно, как там сложится с обедом, и в этом смысле подсмеиваются над французами: вот-де француз выпьет чашку кофе с малюсеньким бутербродом и уже через часа два у него живот сводит голодными спазмами, поэтому он злой и неразговорчивый. А англичанин, сытый и довольный, легко доживает до ланча. К французам у англичан стойкая неприязнь, впрочем, потомки галлов платят им той же монетой. Рассказывают, что в Париже не рекомендуется пытаться заговорить по-английски с прохожими, лучше уж на великом и могучем, к России и русским там куда больше уважения.

Учебный центр в чудном местечке под названием "Бомонд" размещался в старинном замке. Говорили, что здесь чуть ли не с 15 века располагался то ли лицей, то ли колледж, и насколько старомодным здание было снаружи, настолько современным оказалось изнутри, напичканное компьютерами, факсами, ксероксами, системами спутниковой связи и другой электронной техникой. А вот фрамуги окон как открывали несколько веков назад при помощи диковинных механизмов с веревочными тягами, так и продолжают открывать, точнее, раздвигать и сдвигать. И все эти огромные залы, высокие лестницы и темные коридоры, где в закутках наверняка притаились привидения, прекрасно сочетались с современнейшей мебелью и оргтехникой. Удивило большое количество противопожарной техники: огнетушители попадались на каждом углу. Видимо, пожаров здесь боялись всерьез.

Рядом с этим замком была выстроена гостиница для приезжих студентов, в стиле "под старину", но вполне уютная и современная. Там я и проводил пять из семи дней недели, не испытывая необходимости даже выходить за территорию учебного центра: все здесь было на месте. В ресторане, где три раза в день я принимал пищу, был "шведский стол", так что проблем с выбором блюд и их порциями не возникало. Первые дни я даже немного страдал не то, чтобы от обжорства, а из-за непривычной структуры питания: здесь было много овощей и мало мучных блюд, к которым нас приучила жизнь в Казахстане, и почти не было хлеба, а черного не было вообще! Я часто вспоминал виденный как-то по телевизору сюжет о разведчике, который, живя в Англии, скучал по черному хлебу. Приходили на ум также строки Пушкина из его "Путешествия в Арзурум", когда он писал: "Дорого бы я дал за кусок русского черного хлеба, который был им [туркам] так противен". Тот хлеб, что я принял за черный, был тем же пшеничным, просто чем-то подкрашенным, да еще с разрыхлителями. И иначе чем поджаренным в тостере его не едят, да и то только по утрам. В остальном кухня была безупречной, даже прихотливой, и при не очень богатом ассортименте, характерном для английской кулинарии вообще, была основательной и качественной. Яйца, жареные с беконом на завтрак, имели отменный вкус и темно-желтый желток, как наши домашние, говядина в бифштексе и ростбифе отличалась нежной консистенцией, даже не было понятно, что это говядина. Из птицы преобладала индейка, также нежная и вкусная. Поначалу, правда, еда мне казалась пресной, как будто "пластиковой", но потом я понял, что англичане почти не солят блюда, предоставляя это делать самим едокам, по своему вкусу.

Учебные занятия проводили преподаватели из Ирландии. Оказалось, что в Ирландии самое большое число людей с высшим образованием на тысячу человек населения, да и в компьютерах ирландцы преуспели, поэтому многие из специалистов ехали в соседнюю Англию на заработки. В Англии же в 92-м был "бум" компьютеризации: даже по телевизору регулярно крутили курс для домохозяек под названием "Троянская мышь". Первая наша "училка" мисс Трейс, как я уже говорил, имела довольно сильный ирландский акцент. Поэтому первые лекции давались мне с трудом. Выручало наличие конспекта, заранее напечатанного и розданного всем учащимся. Потом я уже привык и затруднений не испытывал. Забавно было, что курс программирования, почти чистую теорию, нам читал огромного роста ирландец Михол, а сетевое оборудование, где преобладали практические занятия, вела невысокая хрупкая мисс Лиз, отважно орудовавшая толстыми кабелями и разъемами.

Состав групп менялся от курса к курсу, обучение было платным, и часто студенты сами его оплачивали, либо это делала фирма, где они работали, с обязательством последующей отработки в течение оговоренного срока. В первом составе группы, где учился я, все были англичанами, один я иностранец. Это поначалу вызывало повышенное внимание со стороны мисс Трейс, но после двух-трех правильно решенных примеров я завоевал право получать знания наравне с моими английскими коллегами. Удивило почти полное отсутствие у студентов желания выделиться и как-то продемонстрировать свои знания. На вопрос, заданный преподавателем всей аудитории, наши английские друзья не спешили отвечать, скромно сидя, потупив глазки, и уж потом, когда вопрос переадресовывался кому-то из студентов лично, тот вставал и отвечал на него. Что это? Избыток воспитанности или недостаток сообразительности? Чудно.

В третьем по счету курсе в составе группы нарисовались два чеха, и я на переменке подошел к ним и попытался вступить в контакт. Они охотно рассказывали о себе, когда мы говорили по-английски, но потом, узнав, что я из России, как-то замкнулись. Я спросил, знают ли они русский язык, на что последовал ответ, что да, знают, изучали в школе, но говорить на нем не будут и не хотят. Что это, отголоски пражских событий 68-го года? Вот так политика невольно вмешалась в наши попытки диалога.

Вообще, когда я в разговорах не упоминал о том, что я из России, мы могли затрагивать разные темы, чаще всего связанные с учебным процессом, ну еще поговорить о погоде, о чем англичане могут говорить бесконечно, об играх местной футбольной команды и других важных событиях. А стоило мне упомянуть, что я из России, тут же разговор переходил на политические и философские темы, в глазах появлялся интерес и сожаление. Конечно, в отличие от американцев, они знали, где находится Россия, некоторые даже бывали на экскурсиях в Москве и Санкт-Петербурге, но в целом, на бытовом уровне, информации не было никакой. Железный занавес хоть и приподнялся, но не слишком высоко. В телепередачах могли за неделю что-то показать вскользь, а так – тишина. Однажды я посмотрел подборку материалов о России минут на десять, но и она была приурочена к визиту в Англию Бориса Ельцина. Живя в благополучной сытой Англии, не очень интересно смотреть, как на московских улицах ходят оборванные попрошайки и сидят, развернув лотки, продавцы чего угодно, чаще домашнего скарба – характерная картина осени 92-го года, когда отпустили цены, и люди враз обнищали.

На уик-эндах я любил бродить пешком по окрестностям городка, где я жил. Часто я был единственным пешеходом в округе, потому что все ездили на автомобилях, а общественный транспорт практически отсутствовал. Иногда проезжали двухэтажные экскурсионные автобусы с открытым верхом, да еще такси, стоимость проезда в которых была для меня заоблачной. Места же здесь были замечательные. Неподалеку располагался городок Виндзор с королевским замком и настоящей королевской охраной, смешно перетаптывавшейся при смене караула. Я думаю, что дело здесь в том, что в основе своих вооруженных сил Британия имела флот, а не армию, и строевая подготовка не была столь вышколенной и великолепно отрепетированной, как в армии Германии, например, или во впитавшей во времена Петра и Екатерины немецкий дух русской армии, а впоследствии и советской – российской. В другом месте наблюдал подразделение опять же охраны, сплошь из пакистанцев, которые имели какой-то опереточно-колониальный вид, хотя и считаются очень свирепыми воинами. Здесь много старинных замков, памятник королеве Виктории, королевский музей и даже вокзал с поездами, которые ходят до Лондона.

Если пойти в другую сторону, то через час с небольшим попадаешь в городок Слау, с его великолепными магазинами, в которых можно бродить целый день. Когда заходишь, прислуга порывается к тебе с вопросом: "чего изволите?", и после твоего: "я просто смотрю", магазин превращается в бесплатный музей. Как-то возле кинотеатра ко мне подошел местный бродяга и нагло попросил двадцать пенсов. Сумма не бог весть какая, но меня возмутила его наглость: почему это он из всей толпы выбрал именно меня, как будто угадав подобного себе. Денег я ему не дал, но для себя отметил, что я и впрямь бродяга среди всего этого великолепия роскошных магазинов и кафе.

Так вот я и чередовал воскресные походы, выбирая каждый раз новое направление. Пешие путешествия позволяют воспринимать жизнь в естественном ее течении; не торопясь переваривать впечатления от увиденного, раздумывать, выбирать в памяти нечто, уже знакомое по каким-то признакам; это не то, что автомобильная поездка, и уж совсем не то, что полет на самолете. В одну из пятниц, 20 ноября, возвращаясь из своего "Бомонда" я решил посетить Виндзор. По дороге заметил дым над замком и потом огонь. Оказывается, в замке возник пожар. Пока я шел, по дороге меня обогнало несколько спасательных машин и даже два бронетранспортера с солдатами. Все ехали к замку. Были и телевизионщики и фоторепортеры. Многие фотографировали пожар. Позже по ТВ передали, что ущерб нанесен в несколько миллионов фунтов, т.к. много пострадало произведений искусства и антиквариата. Показали даже королеву Елизавету, помогавшую выносить огромный свернутый в трубу ковер. При детальном подсчете ущерб был оценен в 55 миллионов фунтов, и на дебатах в Парламенте кто-то предложил, чтобы каждый англичанин внес по одному фунту, чтобы покрыть убытки. Это предложение "скинуться всем миром" не прошло, возобладало мнение, что "замок королевский, пусть королева за все и платит". Таковы гримасы демократической монархии.

Как-то в Виндзоре наблюдал такую картинку. Мужчина на скамейке в центре моста громко приставал к шумной компании молодых парней: не американцы ли они? Пожалуй, это был единственный случай, когда я услышал громкую речь. А так, вполголоса себе: извините, спасибо, пожалуйста, через слово. Очень мягкий выговор, мужчины говорят как бы женскими голосами, с придыханием. Такое впечатление, что громко говорить они не умеют.

Английский язык стал почти привычным окружением, я узнал множество новых слов, в основном из бытовой лексики, которых в словарях не сыщешь. ТВ и радио привычно оповещали о событиях в Соединенном королевстве, иногда что-то передавали из мировых новостей, но это в основном по CNN. Да еще как-то удалось поймать по приемнику коротковолновую радиостанцию "Океан" на русском языке для моряков дальнего плавания. Русский язык звучал как музыка, пробуждая бурю эмоций.

Мало-помалу подходило к концу мое обучение. Я уже накопил целую сумку пособий и описаний, выданных мне в учебном центре, полагая, что все это мне пригодится потом, когда я стану из студента преподавателем.

И вот настал день отлета. Я без проблем добрался в Хитроу, на регистрации, в ответ на вопрос, не нужен ли мне русскоговорящий помощник из персонала, гордо ответил: "спасибо, нет" и вскоре присоединился к группе пассажиров, вылетающих в Москву, внимательно вслушиваясь в мелодику родной речи.

По прилету в Шереметьево-2 я, получив багаж, двинул на остановку автобуса, игнорируя назойливые домогательства таксистов, и поймал себя на мысли, что не знаю, как спросить у шофера о времени отправления: то ли по-английски, то ли по-русски. От волнения я стал заикаться, произнеся что-то вроде: "Ак-ак", на что шофер мне ответил: "Что ак-ак? Садись, сейчас отъезжаем!". Когда я ехал в метро, я всматривался в людей, отмечая родные славянские черты, округлые лица и курносые носы. У англичан лица какие-то вытянутые, как будто лошадиные; шутят, что это, видимо, следствие чрезмерного употребления овсянки. Итак, я вернулся домой.