silverdimma i kristallfalt

Мерцающий свет дрожит на стене, вырисовывая призрачные тени. Их слишком много. Гораздо больше, чем должно быть. Где-то капает вода. Медленно. Звук вязнет в тишине, превращается в нечто осязаемое. Если прислушаться, в этом ритме можно уловить смысл, но он соскользает, уходит, оставляет только липкое, давящее чувство.

Я вспоминал. Или пытался вспомнить.

Скрип двери, шаги на лестнице, кто-то зовёт по имени — голос приглушённый, настойчивый. Тогда было иначе. Тогда я не боялся.

Снег за окном был таким же белым, таким же чистым. Тогда он тоже падал медленно, крупными, тяжёлыми хлопьями, укрывал землю, будто пытался что-то спрятать. Кровь не так заметна на снегу, как кажется. Она темнеет быстро, становится почти чёрной, исчезая в тени.

Я думал, что буду жалеть. Я думал, что можно привыкнуть, но ошибся.
Когда-то я определённо знал, что такое раскаяние. Теперь — нет. Оно истончилось, растянулось, смешалось с обыденностью, как свет фонаря, тонущий в ночном тумане.
Пальцы сжимают край стола, ногти впиваются в мягкое дерево. На нём много царапин. Я не помнил, откуда здесь этот стол. Как и многие вещи. Как и многое в самом себе. Часы идут, но я не слышал их.

Он тогда смотрел мне в глаза. Или не смотрел?

Ночь пахла чем-то пряным. Дымом, древесной смолой, чем-то тёплым, почти уютным. Сейчас пахнет иначе. Гнилым деревом. Влажной одеждой. Тревогой.
Если не думать об этом, значит, этого не было?

Где-то в углу темнота сгущается, будто что-то шевелится в её глубине. Я закрываю глаза.

Но ничего не исчезает. Тихо скребётся в глубине памяти, выискивая лазейку наружу.

Оно выйдет. Рано или поздно.