Не бойся, дочка, я отдала тебе своё сердце...

     Анна проснулась среди ночи от какого-то непонятного шума. На что это было похоже? Если бы она жила на севере или в средней полосе России, то подумала бы, что это шумит река. Такой шум бывает, когда весной тронулся лёд и трещит под напором воды... Но здесь юг, и даже зимой реки давным-давно не замерзают.
Может, самолёты так низко летают? Тоже не похоже. Здесь что-то другое.

Она накинула халат и вышла на балкон. Да, шумит. А среди этого шума, откуда-то снизу, ей послышался женский голос: "Аня, Аннушка, иди сюда..."
И она, сама того не желая, ответила:"Иду, уже иду!"

    Её машина, как и машины соседей, стояла под окном. Гаража у неё не было. Только вот, как она ни присматривалась, никого не увидела. Темно и пустынно, скорее всего, никого там нет. Но голос-то был? Не почудился же он её? И кому она в это время понадобилась?
На душе стало тревожно и закрались сомнения... А вдруг кому-то плохо и нужна помощь?

     Холодно. Вздрогнула и потёрла плечи руками. Ни одной живой души, как она и предполагала, даже собак не видно.  Минуту постояла, привыкая к смене температуры, и пошла к машине.
Прогревая машину, заметила за стеклом светящуюся точку, словно кто-то подсвечивал впереди фонариком. Она зажмурилась, надеясь, что сейчас этот светлячок исчезнет.  Но, мало того, что светлое пятно никуда не пропало, так оно ещё и запрыгало перед глазами.   И снова она услышала знакомый голос...

Почему-то в голове сложилось такая странная мозаика, что именно этот "светлячок" её и зовёт, а она непременно должна следовать за ним. Нет, наверно, она всё это выдумала или ей померещилось, и надо быстрее возвращаться в тёплую квартиру, а не морочить всякой ерундой себе голову.

     А голос невидимки уже завладел её сознанием... Как по навигатору, следуя указаниям невидимки, Анна вела машину. Вот она уже выехала за город и теперь двигалась в сторону старого кладбища.
Километра через четыре, свернула с дороги вправо и вскоре упёрлась в железные ворота. Ворота на ночь не закрывались, то ли из-за халатности сторожа, то ли просто никогда не закрывались, и она, выйдя из машины пошла по заросшей травой тропинке. Странно, что страшно ей не было, и всё это воспринималось как должное.
 
Шум в голове усилился. А голос настойчиво требовал следовать за ним. И она шла. То ей нужно было свернуть направо, то налево, то идти прямо. Тропинка плутала между могил, но, почему-то, она ни разу не наткнулась ни на одну оградку.
В какой-то момент, голос проводника пропал. И она поняла, что пришла.
Под ногами был небольшой холмик, а в стороне лежал крест. Старое захоронение. Могила эта заброшена, и давно. И что она здесь забыла?

А потом, она вдруг почувствовала усталость и... стыд. Стыдно было за людей, которые оставили в таком состоянии эту могилу... и за себя. А чем она лучше их? Она не была на могиле родителей с тех пор, как закончила институт и уехала к месту работы. Сколько же лет прошло с тех пор? Пятнадцать, шестнадцать?
Мало того, что ни разу не приехала за все эти годы, так она и не вспоминала о своих родных.
Ноги гудели. Но голова соображала ясно. Ничего не бывает просто так. И то, что она так неожиданно оказалась здесь, для чего-то ей нужно.

Наклонилась, взяла горсть земли и вдохнула в себя её пахучую сырость. 
Ей показалось, что от земли пахнет лесом, а ещё...- кровью. И это не удивительно. Запах крови у неё в печёнках сидит!
Недавно она перенесла операцию на сердце. Что там с клапанами... И это уже вторая операция за последние два года. Но это не оправдывает её.

Согретая в руках земля, стала вдруг такой родной и тёплой, что расставаться с ней не хотелось. С собой ничего не было, ни пакета, ни сумки, и землю она высыпала прямо в карман куртки, совсем немного.
Кладбищенская земля... Кто-то к ней и прикоснуться боится, но только не она, это точно. Всё, когда-то, становится землёй: и животные, и птицы, и растения. Так что же её бояться, землю эту?

Присела, закрыв лицо руками, а перед глазами уже мелькали картинки из прошлого...
     Вот она, маленькая пятилетняя девчушка, дергает мать за подол и, заглядывая ей в глаза, не просто говорит, а утверждает, что скоро мамы с папой не будет, они умрут, и сама плачет. Мать успокаивает её и даже ругает, но она стоит на своём.
Это всё, что она помнит... Вскоре родители погибли. А дальше был детский дом, учёба, неудачное замужество и больница. Нет! Ещё был он, Роман. Колдун чёртов!

Был момент, когда она потеряла надежду на выздоровление и уже готовилась расстаться с жизнью...  Как он очутился на крыше той недостроенной многоэтажки? Два слова, и она пришла в себя.

С того момента они вместе. Она чувствует его, как саму себя: ему плохо, и ей плохо, а у него хорошо, то и ей хорошо. Но есть маленькое "но", он женат, и ей ничего не светит.
Глаза защипало и закололо, может от песка, а может от бессонной ночи. Да и работа на компьютере, на удалёнке, не улучшает зрение. Но как же больно и неприятно.
Она присела, обхватив голову руками, и застонала. Слёзы текли и текли из воспалённых глаз.

Утром позвонил Роман, отругал за ночную вылазку. Было видно, что он за неё беспокоился, и ей это было приятно. Можно было бы ничего ему не рассказывать,  но, когда она слышала его голос, то, словно под гипнозом, доверяла ему всё самое сокровенное и тайное. А беспокоился, так ведь с сердцем шутки плохи.

Первую операцию она не помнит, а вот во время второй операции с ней происходили настоящие чудеса...
Она всё видела, чувствовала, словно и не было никакого наркоза. И ещё, во время операции она, это точно была она - та, что лежала на операционном столе! вышла в коридор, где за дверью операционной, на кожаном диванчике, её ждала мать. Мать тогда обняла её, прижала к себе и сказала: "Не бойся, дочка, я отдала тебе своё сердце..."  А потом, почему-то, с силой оттолкнула её от себя и крикнула:"Уходи! Тебя Роман ждёт!"
Но откуда мать узнала про Романа? Ведь о нём ни одна живая душа не знает.
А теперь это кладбище... Может её привёл туда голос матери?
Надо поехать, навестить их. Нехорошо это, когда при живой дочери родительская могила забыта. Ведь у них, кроме неё, никого нет.